Geum.ru

Итоги первого срока администрации буша москва

Вид материалаДокументы

Содержание


Промежуточный пояс
Нижний этаж структуры
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   15
Высший эшелон

Группу развитых капиталистических стран, «Запад», определить достаточно легко. Для этого годятся и политические, и экономические критерии. Политически это – группа стран с устойчивыми демократическими институтами, процессами, традициями. Если в годы холодной войны к числу «Запада»в разное время относили, помимо демократических государств, такие одиозные режимы, как режим Салазара в Португалии, Франко – в Испании, «черных полковников» в Греции, военные правительства в Турции, то на нынешнем этапе среди развитых демократических стран не осталось ни одного подобного режима. Все они, а также страны, вошедшие в число «Запада» относительно недавно (Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Малайзия, Таиланд, Индонезия, Филиппины), исповедуют принципы демократии, прав человека, верховенства закона. Это делает их не только удобными для проживания собственного населения и привлекательными для иностранцев, но и предсказуемыми, устойчивыми и понятными в области международной политики.

Экономически это – страны с рыночной высокоразвитой экономикой, в которой давным-давно урегулированы вопросы собственности, взаимоотношений между государством и деловыми кругами, монетарной и плановой политики. Сочетание разных форм собственности, в зависимости от исторических традиций и национальной специфики, разных степеней и форм участия государства в экономике, решение проблем взаимоотношений национального и иностранного капитала позволило этой группе стран достичь высокого уровня производительности труда, не менее высокого уровня социальной справедливости, в том числе и высокого уровня доходов для большинства населения.

Самое главное, что отличает эту группу стран от всех остальных, помимо высокого уровня доходов на душу населения и высокой степени политической свободы, это – их способность к самоуправлению, к решению своих задач и участию в решении задач всей глобальной системы. В годы холодной войны критерий «управляемости» (governance) как-то не вызывал особого интереса, разве что только в случае с развивающимися странами, где происходили процессы становления новых государств и их политических и экономических систем. А так – считалось, что и страны первого, и страны второго миров, каждая группа по-своему, справляются с проблемами управления и уж что-что, а их системы власти, производства и распределения национального дохода продержатся очень долго.

Но развал Советского Союза, Югославии, распад Чехословакии заставили по-иному посмотреть на проблему управляемости. И дело не только в том, что распадались, казалось бы, исторически устойчивые образования, типа Российской империи (она же – Советский Союз), а в том, что под сомнение была поставлена способность системы в целом, т.е. глобального сообщества, выдержать испытание кризисами отдельных национальных систем и сохранить себя в качестве приемлемой системы, обеспечивающей поступательное развитие «универсальной модели человечества». Если человеческое сообщество и оказалось в состоянии выжить в условиях, когда появилось оружие, способное его уничтожить, то это могло произойти только при условии, что люди, правительства, общества научились правильно рассматривать наиболее опасные проблемы и справляться с ними.

По своей сложности и значению для состояния общества основные проблемы человека группируются в несколько подразделений. Базовые: продовольственная, жилищная, транспортная, коммуникационная, проблема военной безопасности и борьбы против преступности. Проблемы второго, более сложного ряда: занятость, здравоохранение, образование, культура, спорт. Проблемы третьего, еще более сложного порядка: самоуправление, бизнес, неправительственные системы, экология. Страны Запада – единственные, кто может претендовать на то, что все эти проблемы в них либо решены полностью, либо находятся в процессе поиска наиболее эффективных решений. По сути дела, если опустить за ненадобностью различного рода идеологические определения, страны Запада – это пример принципиальной возможности разрешить проблемы общенационального масштаба в интересах личности и общества.

Возможность успешно решать свои проблемы у данной группы государств распространяется и на их взаимоотношения. Несмотря на периодические всплески напряженности между некоторыми из них, например, США и Францией, США и Японией, США и Германией, все же общее содержание отношений внутри этой группы стран – союзничество и партнерство. Проблемы безопасности, мирового порядка, экономического роста, обеспечения прав человека, защиты окружающей среды и практически все остальные международные проблемы, от решения которых зависит стабильность общества и качество жизни, в принципе решаются этими странами без каких-либо серьезных трудностей.

Само собой разумеется, что большую роль при этом играет то, что во главе всей группы стран Запада находятся США. Как наиболее мощная страна, как общество развитой демократии Соединенные Штаты оказывают благотворное влияние и на общее положение дел внутри этой группы стран, и на международные отношения. С одной стороны, США – «старший брат», всем своим весом и всей мощью обеспечивающий безопасность и защиту союзников. С другой – Соединенные Штаты поддерживают определенный порядок внутри самой группировки, не давая вековым идиосинкразиям (франко-германская, греко-турецкая или японо-корейская вражда) подорвать стабильность всей системы и ее развития в направлении взаимозависимости. Трудно себе представить, чтобы без США и интегрирующей роли НАТО возник и окреп Европейский Союз. Организация азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества также во многом скреплена ролью США.

Таким образом, страны «золотого миллиарда» сумели добиться исключительного положения в рамках существующей международной системы. Вследствие высокого уровня развития, жизни населения, свобод и в целом качества жизни они стали своего рода эталоном почти для всех, за редким исключением, стран. Они как бы задают темп и вектор движения, экономические и социальные параметры, образцы моделей развития. В то же время, вследствие их удельного веса в мировой политике и экономике, они играют стабилизирующую роль в международной системе, роль ее основания, хотя проживающее в них население и не составляет большинства человечества. В принципе в борьбе за то, кто станет определять «основание» мировой системы – стабильный и предсказуемый Запад или кто-либо еще – и кроется на данном этапе одна из интриг мировой политики.

Промежуточный пояс

Видимо, правильно будет сказать, что распад коммунистической системы начался задолго до распада Советского Союза и других бывших социалистических стран. Этот распад начался, во-первых, с советско-китайского идеологического и политического конфликта, который позволил считать мифом понятие «мировой социалистической системы», а, во-вторых, с формулировок задач, поставленных вначале ХХ съездом КПСС, а затем руководством КПК: повышение жизненного уровня народа, курс на благосостояние, рост частного потребления. Идеологически коммунизм воспринял ценности своего противника: общество существует для того, чтобы обеспечить своим членам высокий уровень жизни и максимально возможную свободу – идеалы Французской революции и американской Декларации независимости.

Реальный распад коммунистической системы произошел, конечно, значительно позже, в конце 1980-х – начале 1990-х годов. Поскольку распад коммунизма и смена модели режима происходили при сильном воздействии примера и политики противоположного лагеря – Запада, а именно он и был главным врагом коммунизма, то понятно, что произойти переориентация идеалов и целей развития за год – два не могла. Началась она гораздо раньше и годами ломала основы коммунистической системы, когда Запад демонстрировал способность справедливо решать те проблемы, которые коммунизм признавал, но решить не мог: продовольственную, жилищную, транспортную и т.п., одним словом, проблемы обеспечения высокого уровня жизни населения. Демонстрация этой способности Запада и стала, видимо, началом разочарования населения стран бывшего «второго мира» в коммунистическом эксперименте, а затем и его концом во всемирном масштабе.

Этот аспект необходимо отметить в связи с тем, что распад коммунистической системы в целом и национально-коммунистических систем, в частности, сопровождался переходом соответствующих стран в разряд тех, кто задолго до этого ставил перед собой задачу достижения уровня развития стран Запада, – освободившихся стран третьего мира. Вследствие этого вся группа стран, которые сейчас именуют странами переходного типа, стала включать, помимо таких устоявшихся членов, как Индия, Югославия, Пакистан, Египет, Мексика, Бразилия и т.д., еще и Россию, Китай, Украину и другие страны СНГ, а также страны бывшего социалистического лагеря – Центральной и Восточной Европы, Прибалтики, Вьетнам.

Отличительной чертой этой группы, с точки зрения концепции «управляемости», является процесс реформ, которые проводятся почти во всех этих странах, с тем, чтобы добиться быстрого экономического и социального прогресса и либо войти в группу высокоразвитых государств (как это сделали в свое время Тайвань, Южная Корея, Филиппины, Сингапур, Малайзия и др.), либо значительно приблизиться к ней по основным параметрам национальной мощи – ВВП на душу населения, производство продовольствия и жилья на душу населения и все прочие показатели состояния жизни общества.

Реформы, проводимые в данной группе (или хотя бы провозглашаемые), состоят из политической и экономической частей. Политическая часть решает проблемы сближения стран переходного типа с группой более развитых стран: установление доверия, создание общих механизмов и институтов, проведение преобразований политической системы, демонстрация готовности следовать правилам, принятым в более развитых странах как в сфере внутренней, так и в сфере внешней политики: права человека, права этнических меньшинств, преобразования, направленные на создание независимых правовых институтов; соблюдение общих норм международного права и правовых принципов группы развитых стран (независимые СМИ, гарантии оппозиции, невмешательство в частную жизнь и многое другое). Достижения в этой области демонстрировались главным образом в процессе расширения НАТО, Европейского Союза, а также Всемирной торговой организации (ВТО).

Что касается экономической составляющей, то здесь имеется огромная совокупность вопросов, навеянных главным образом стремлением стран переходного типа присоединиться к мировой экономике, в которой господствуют правила, пришедшие из другой части мира, а также привлечь необходимые инвестиции и технологию для преобразования экономики в более продуктивном направлении. Здесь также существует проблема заимствования правил и принципов первого мира, без чего невозможны ни плодотворные связи между странами первой и второй групп, но и вообще какой-либо серьезный экономический прогресс.

Результаты реформаторской деятельности среди данной группы государств неодинаковы. Одни из них, например, Китай, ушли далеко вперед в экономическом реформировании, добившись поразительных успехов в росте темпов экономического развития. Другие, например, страны Центральной и Восточной Европы, может быть, и не столь успешные в реформировании экономики, добились впечатляющих успехов становления демократии. Важно при этом подчеркнуть два обстоятельства. Первое: стагнация, застой почти не наблюдаются среди стран промежуточного пояса, что, безусловно, свидетельствует о высоком уровне динамики; второе: в отношениях между ними силен элемент конкуренции из-за «благосклонности» первого мира – его готовности включить эти страны в свои экономические и политические группировки, инвестировать капиталы в их экономику, допускать их продукцию на свои рынки.

Но и цена неудачи для стран этой группы достаточно высока. Это может быть либо провал попытки выбраться из совокупности нерешенных проблем и переход в разряд «несостоявшихся», либо переход на иные пути развития – диктатура, отрицание ценностей и принципов первого мира, превращение в его врага. В этом случае – либо изоляция, лишение всех возможностей, предоставляемых нынешней международной системой (рынки, кредиты, опыт, инвестиции), либо холодная война, способная, как показал пример Ирака, перерасти в горячую. Иными словами, ожидать, что провал реформ или их частичный неуспех останутся без серьезных последствий, не приходится. Это – вопрос выживания или всей нации, или ее правящего режима.

Из двух возможных направлений внешнеполитической активности стран промежуточного пояса – развитие связей между собой, попытка создать какую-то организацию по защите своих интересов и отношений с первым миром – безусловный приоритет получило второе направление. Это и понятно: во многом успех реформ в этих странах зависит от того, какую поддержку окажут им в первом мире инвестициями, протекцией, допуском на рынки, обучением студентов и аспирантов и многими другими способами, без которых страна просто не сумеет решить тот класс проблем, которые ставит перед собой ее руководство. Но периодически страны промежуточного пояса кокетничают с Западом, намекая на возможность создания некоего «противовеса» в лице России, Китая и Индии (а, может быть, и еще кого-нибудь). Особую роль здесь, на этом участке, играет Россия, не только как страна, все еще испытывающая сильную тоску по глобальному лидерству, но и как единственная среди других крупных стран промежуточной зоны, обладающая внушительным стратегическим арсеналом и оборонной промышленностью, способной перевооружить армии стран этой группировки (КНР, Индия, Иран, Вьетнам и др.) новыми системами оружия, сопоставимыми с западными.

Тем самым страны промежуточного пояса как бы демонстрируют наличие в их распоряжении возможности оказывать определяющее влияние на развитие всей мировой структуры: либо в сторону усиления монополярности, гомогенного компакта с разными этажами в зависимости от степени развития той или иной страны; либо в сторону формирования иной, гетерогенной структуры мира, на данном этапе – биполярной, и в дальнейшем – кто знает? Может произойти «многополярная» эволюция, может усилиться размежевание по оси «Север – Юг», могут возникнуть какие-то совершенно неожиданные конфигурации.

Особую роль в международном политическом оформлении стран промежуточного плана играет мусульманский мир. На него также воздействуют общие глобальные закономерности, делящие страны на более и менее развитые, на управляемые и неуправляемые, на страны, сотрудничающие с международной средой, и страны, противостоящие этой среде. Там есть богатые Саудовская Аравия, Кувейт, арабские эмираты и нищий Афганистан; ядерный Пакистан и вконец развалившийся Ливан или так и не состоявшаяся Палестина. Однако религиозный фактор оказывает огромное воздействие на солидарность мусульманского мира, создавая своеобразную вторичную классификацию: сначала существует мир ислама со всеми своими проблемами, в том числе и перераспределением богатства, получаемого от экспорта нефти, а затем – внешний мир, состоящий из друзей и врагов. Поэтому какой-то целостной смычки между миром ислама и окружающей средой нет: США могут быть другом Саудовской Аравии и врагом Ирана, но это не означает, что взаимоотношения этих двух стран будут строиться главным образом в зависимости от США. Скорее – на них будет оказывать воздействие ислам.

Фактор ислама как глобальной политико-религиозной силы, объединяющей большую группу стран разного уровня развития и разного значения для мировой политики и экономики, имеет большое значение для новой структуры мира. Но не меняет ее и не отменяет действия таких величин, как уровень экономического и социального развития, характер и объем связей с внешним миром, способность решать проблемы внутреннего социально-экономического развития. Следовательно, создавая безусловную специфику и даже экзотику существующей мировой структуре, фактор ислама в чем-то даже консервирует ее и придает ей известную упругость и стойкость.

Главная интрига, связанная с воздействием стран промежуточной зоны на мировую политику, состоит в том, что в зависимости от успеха их реформ может либо произойти еще более мощное усиление Запада и его системы отношений, их еще большая универсализация и формирование однородной взаимозависимой системы, либо, наоборот, если какие-то страны этого пояса не сумеют преодолеть планку реформ, отстанут в своем развитии, окажутся выброшенными из институтов системы, они могут создать какой-то собственный «мир», в чем-то напоминающий прежний «третий мир» периода холодной войны, или усилить группировку «несостоявшихся» стран, глобального «пролетариата» со всеми вытекающими из этого последствиями: классовой борьбой, терроризмом, потоками незаконной эмиграции и т.д.


Нижний этаж структуры

Нижний этаж мировой структуры – место самых неудачных, «несостоявшихся» стран, удел глобальных бедолаг. Здесь и большинство африканских стран, не сумевших не только решить неотложные экономические проблемы (голод, безработица, болезни), но даже преодолеть стадию формирования жизнеспособных наций; здесь некоторые страны Азии, типа Афганистана, Шри Ланки, Мьянмы, Лаоса, Кампучии, Непала; к этой же группе можно отнести и такие страны Центральной Америки и Карибского бассейна, как Гаити, Доминиканская Республика, Никарагуа, Гондурас, Сальвадор. Где-то рядом с ними расположены Боливия, Перу, страдающая от наркомафии Колумбия.

Одним словом, почти вся группа стран, которую когда-то в 1970–1980 е годы называли «четвертый мир», находится здесь. Плюс к ней – страны, которые раньше подавали признаки социально-экономического развития (например, Ангола, Заир или Нигерия), но потом так и не сумели выбраться из ситуации полного или частичного коллапса. Имеются основания полагать, что к ним могут присоединиться некоторые бывшие социалистические страны или советские республики (Албания, Таджикистан, Туркменистан, Киргизия).

Отличительная черта этой группы стран – политическая нестабильность (и, как следствие, а также противовес – диктатура), полный экономический застой, деградация национальных институтов, конфликты, высокая степень смертности населения. Спасаясь от голода и нищеты, здесь производят наркотики, отсюда происходит наибольший отток населения, в том числе и нелегальная эмиграция в более развитые страны.

Из-за своей мизерности, бедности и отсталости эти страны не могут оказывать большого влияния на мировую политику. Кроме двух аспектов. Первый: именно эти страны поставляют более всего террористов и террористических организаций, которые потом широко используют силы, располагающие средствами для организации террора в своих целях; второе, несколько менее четкое и осязаемое, – эти страны и положение во многих из них служат источником угрызений совести в более богатых и зажиточных странах, в международных организациях, у церквей самых разных конфессий. Тот факт, что, наряду с достаточно высоким уровнем жизни в богатых странах или высокими ожиданиями в развивающихся странах второй группы, в мире может существовать такая вопиющая бедность, голод, болезни, отчаяние и безысходность, остается, наряду с другими мотивами мировой политики, мощным фактором человеческого прогресса в сторону морального совершенствования и очеловечивания международной среды.

Когда завершилась холодная война, создавалось впечатление, что об этих странах вообще забыли. В годы холодной войны за них боролись, считалось, что и они способны придать больше веса позициям сверхдержав. Например, ввод советских войск в Афганистан и вся афганская эпопея могли по существу быть порождены лишь элементарным желанием советского руководства того периода усилить свои международные позиции за счет этой страны, как это было с Анголой, Эфиопией или Сомали. После же окончания холодной войны и особенно в связи с поражением СССР в Афганистане в одночасье стала очевидна вся бессмысленность борьбы за влияние в беднейших странах и, наоборот, опасность втягивания в их конфликты.

Дальнейшее обнищание населения беднейших стран в 1990-х годах, неспособность международных механизмов помочь им в налаживании государственного строительства привели к образованию своего рода глобального отстойника со всеми вытекающими последствиями: нестабильностью, кровопролитием, производством и транспортировкой наркотиков, развитием международной сети терроризма. Это создало почву как для новых и несколько нетрадиционных международных коалиций, типа антитеррористической группировки стран, так и для новых сфер противоречий, типа конфронтации между великими державами по поводу Ирака. Важно отметить, что роль этих стран переместилась с основания международной системы в сторону обочины, что, может быть, и снижает к ним интерес, но служит укреплению стационарности всего глобального сообщества.

Вместе с тем, роль стран нижнего пояса, роль «несостоявшихся» может оказаться неизмеримо более важной, чем их реальное положение в мировой иерархии. Дело в том, что нынешнее национальное строительство (nation-building), осуществляемое повсеместно в странах промежуточного пояса под влиянием опыта стран Запада, ориентируется на ускоренное формирование среднего класса, который, достигнув определенных масштабов, начинает оказывать стабилизирующее и скрепляющее воздействие на общество: формирует его ценности, внутренние связи, систему права и налогообложения, политические партии и институты и т.п. Одним словом, стратегия развития в современном понимании это, прежде всего, стратегия создания и развития средних слоев (а не только высших). С этой точки зрения, дефолт в России в 1998 году, разрушивший средний класс, во многом содействовал откату демократии и усилению правления бюрократии.

Когда в целой группе стран не происходит становления средних слоев, они становятся источником опасности, в них либо быстро зреет диктатура (а она всегда опасна для международных отношений, потому что одно из наиболее распространенных оправданий диктатуры – война с соседями и взращивание на этой почве «патриотизма»), либо страна становится неуправляемой. Таким образом, неспособность существующей модели развития общества предложить что-либо достойное низшим слоям оборачивается ростом отчаяния и резкой радикализацией политических настроений. От этого до терроризма – буквально рукой подать. А тот факт, что имеется достаточно охотников и ресурсов использовать этот взрывоопасный потенциал (т.е. зарождение международного терроризма) не должен удивлять: в борьбе за перераспределение ресурсов все средства хороши.