Евгений петрович сычевский

Вид материала

Документы

Содержание Партизанское движение в бразилии Эволюция индейских организаций сша Советская фемида Урок истории в коррекционном классе Для объявления темы. Как информационно-обучающее пособие. Для контроля знаний. А.А. Киреев, БГПУ

Подобный материал:

• Петров Евгений, 20.77kb.
• Михаэлис евгений петрович управление архивов и документации восточно-казахстанской, 682.14kb.
• Русская литература. Электронный учебник, 348kb.
• Анализ деятельности комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав в муниципальном, 136.86kb.
• Артюх Евгений Петрович, заместитель председателя комитета Областной Думы закон, 728.96kb.
• Яковлев Василий Иванович, Яковлева Галина Халимовна, Ярковский Сергей Игоревич. Отсутствовали:, 171.14kb.
• Рекомендует Евгений Феликсович Чеканов, зав отделом прозы журнала «Парус», член Союза, 22.09kb.
• To a question on the methods of conducting the criminological, 215.61kb.
• Емельченков Евгений Петрович, кандидат физико-математических наук, доцент, заведующий, 29.98kb.
• Петрович В. Г., Петрович Н. М. Уроки истории. 6 класс, 381.89kb.

А.И. Донченко, БГПУ


ПАРТИЗАНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В БРАЗИЛИИ

(1968-1975)


(часть II)


Военная диктатура: Кастелу Бранку, технократы и начало репрессий


Открытая американская поддержка переворота была продемонстрирована сразу же. В течение 12 часов временно исполняющий обязанности президента Бразилии Манелли получил послание с «наигорячими добрыми пожеланиями» от президента Линдона Джонсона. Несколько позже, и с такой же нетактичностью, «революционеры» получили официальное признание, хотя президент Гуларт ещё находился в стране, а посол Линкольн Гордон расценил переворот как «один из поворотных пунктов столетия для дела демократии».

Но едва захватив власть, заговорщики тут же впали в распри относительно личных позиций и влияния. Бóльшая часть офицерского корпуса разделилась на клику ESG-FEB и соперничающую с ней группу ультранационалистов  сторонников linha dura (жёсткой линии), состоявшей главным образом из строевых офицеров. Однако личный оппортунизм был основным фактором в ранних постпереворотных манёврах, и здесь генерал Умберту Кастелу Бранку, активно поддерживаемый ESG и американскими лоббистами, одержал победу. Его главный соперник, генерал Артур да Коста-э-Силва был вынужден ограничиться только постом министра обороны. Гражданские заговорщики, такие как губернаторы Карлос Ласерда, Адемар ди Баррос и Жозе ди Магальяеш Пинту, быстро увидели свои радужные надежды на президентское кресло рассеявшимися.

Первое указание на направление деятельности нового режима было сформулировано в конкретной форме в Институционном Акте от 9 апреля 1964 г., который устанавливал проведение выборов президента и вице-президента в 2 дня, позволял военным участвовать в них и, среди прочих пунктов, устанавливал поражение в политических правах (cassão) отдельных лиц сроком на 10 лет и обеспечивал «чистку» уже избранных политиков и правительственных бюрократов. Вполне естественным результатом всего этого было то, что генерал Кастелу Бранку был «избран» президентом.

Военные заговорщики против правительства Гуларта ожидали встретить вооружённое сопротивление. Они предполагали, что лояльные законному президенту офицеры будут защищать его и его правительство, возможно, приведя Бразилию в итоге к гражданской войне. Поэтому они хотели нанести удар до того, как лояльные прежнему режиму силы смогут мобилизоваться.

Однако, как мы уже упоминали, к почти всеобщему удивлению сопротивление лояльных правительству сил так никогда и не материализовалось. Мятежники, можно сказать, «вломились в открытую дверь». Однако «революционерам» были нужны не только вооружённые оппоненты. Они также хотели схватить тех «подрывных» лидеров, которые якобы вели Бразилию к коммунизму. Тысячи людей были арестованы по всей Бразилии в ходе проведения так называемой Операции «Чистка». Среди целей были католические организации: MEB (Movimento de Educação de Base; Движение за Начальное Образование), JUC (Juventude Universitária Catholica; Университетская Католическая Молодёжь) и другие, которые своей организационной или благотворительной деятельностью вызывали подозрения со стороны военной разведки или DOPS (Департамента Общественного и Политического Порядка), политической полиции штата Гуанабара. Удар также был нанесён по левым политическим партиям, таким как Бразильская коммунистическая партия (Partido Comunista Brasileiro, PCB), маоистская компартия – Коммунистическая партия Бразилии (Partido Comunista do Brasil), и троцкистам, например, ORM-POLOP (Organização Revolucionária Marxista – Política Operária; Революционная Марксистская Организация – Рабочая Политика). Другими целями были военные офицеры и низшие чины из тех, кого военная разведка зачислила в «пролевые» элементы. И, конечно же, в числе целей фигурировали организаторы трудящихся, городских и сельских.

Северо-восток страны подвергся особенно тяжёлым репрессиям. И это едва ли удивительно, поскольку этот регион был прибежищем столь многих лидеров, которые считались опасными, как, например, губернатор штата Пернамбуко Мигель Арраиш, суперинтендант Управления по вопросам экономического развития северо-востока Сельсо Фуртадо, специалист по вопросам борьбы с неграмотностью Паулу Фрейре, адвокат крестьянской лиги Франсиску Жулиао и многолетний активист Компартии Грегорио Безерра. Действительно, прибрежные районы Пернамбуку уже давно были родным домом для одного из важнейших центров деятельности Компартии в Бразилии, хотя в абсолютных цифрах она выглядела довольно скромно.

Военная разведка 4-й Армии пристально наблюдала за организаторами крестьянской лиги и левыми политическими активистами. На северо-востоке военные арестовали сотни людей и отправили многих из них в Ресифи, штаб 4-й Армии. Некоторые были подвергнуты таким пыткам, как «телефон» (удар открытыми ладонями по ушам жертвы, что часто вело к разрыву барабанной перепонки), «жердочка для попугая» (связанная за запястья и лодыжки жертва подвешивалась на горизонтально закреплённом шесте и подвергалась избиениям или пытке электричеством) и «китайская баня» (многократное погружение головы жертвы в бочку с водой или маслом до тех пор, пока человек не начинал задыхаться).

Организаторы пыток были уверены в том, что их пленники обладали важной информацией, такой как имена их русских агентов или бразильских военных офицеров, для последующей их ликвидации. Соответственно, несчастные пленники были разделены на 2 группы: те, кто уже сознался, и те, кто нуждался в дополнительных допросах.

Слухи о пытках вскоре достигли Рио-де-Жанейро, где «Коррейо да Манья», одна из местных газет, с энтузиазмом в своё время встретившая военный переворот, одной из первых опубликовала подробные сообщения на эту тему. Марсиу Морейра Алвиш, смелый молодой репортёр «Коррейо», отправился на северо-восток, дабы осветить эту историю. Он сообщал о том, что 39 заключённых подверглись пыткам, в проведении которых участвовали, как минимум, 10 офицеров. Алвиш описал эти пытки, а также привёл отчёты медицинского персонала, который лечил жертвы. Ветераны полицейских репортажей отметили, что многие из этих пыток уже давно применялись по отношению к подозреваемым в совершении обычных уголовных преступлений. Однако на этот раз жертвами были политические подозреваемые.

Насилие против политических задержанных не ограничивались северо-востоком страны. В Рио-де-Жанейро существовало два центра пыток. Первый – это CENIMAR (Centro de Informaçães da Marinha; разведка ВМФ), второй – DOPS. CENIMAR прекратила практику пыток вскоре после военного переворота, а DOPS продолжал их дальше. Последний, орудие правительства штата антикоммуниста-губернатора Карлоса Ласерды, с особенным пристрастием охотился за левыми. Полиция Ласерды с удовольствием набрасывалась на профсоюзных, церковных и студенческих организаторов. Пытки были повсюду в Бразилии, хотя опубликованные сообщения о них крайне не полны. Штат Гояс, например, узнал о насилии по отношению к политическим заключённым, когда военные и политики из UDN (Национально-демократического Союза) отстранили от власти губернатора от PSD (Социал-демократической партии) Мауро Борхеса.

Каковым же был общий размах репрессий в стране? Многие из них, возможно большинство, имели место в период 10 дней между свержением Гуларта и выборами Кастелу Бранку, хотя на северо-востоке пытки продолжались вплоть до июня. Количество арестованных после переворота может быть оценено только приблизительно, поскольку официальных данных не было никаких и никогда; возможно, в целом где-то от 10 до 50 тыс. человек. Многие были освобождены в течение нескольких дней, большинство – недель. Таких, которые подвергались пыткам длительное время (более 1-2 дней), было, возможно, несколько сотен. Извинения за эти репрессии строились на том, что любой эксцесс в этой области бледнеет в сравнении с тем, что было бы, если бы к власти пришли левые. И всё же факт остаётся фактом – соответственно уполномоченные для этого военные и полицейские офицеры прибегали к пыткам.

Однако в политической сфере новое правительство планировало опираться не только на пытки, а на полномочия новой власти по отзыву законодательных мандатов и приостановку политических прав. Эти полномочия (предоставленные ст. 10 Институционного Акта) истекали 15 июня 1964 г., т.е. правительству Кастелу Бранку выделялось 2 месяца на завершение чистки.

Приверженцы жёсткой линии среди военных имели список из 5 тыс. «врагов», чьи политические права они намеревались приостановить. Атмосфера «охоты на ведьм» охватила правительственные кабинеты, как идеология, которая зачастую смешивалась с личной местью. Обвиняемые не имели право на самозащиту, обвинения даже не оглашались публично. Новое правительство аргументировало (неофициально) всё это тем, что, будучи «революционным», оно может действовать согласно своим собственным правилам в борьбе против подрывной деятельности и коррупции. Отчётность и гласность в эти правила, разумеется, не входила.

Некоторые военные хотели продлить дату истечения действия статьи 10, предусматривавшей приостановление политических прав и аннулирование мандатов до 9 ноября, поскольку это совпадало бы с конечной датой чистки гражданских служб. Так, маршал Таурину да Резенде, который возглавлял общую комиссию по расследованию, публично попросил Кастелу Бранку продлить жизнь статье 10. Однако победили «умеренные», и указанная статья прекратила своё существование 15 июня, как и было запланировано.

Чистка, однако, оказалось не столь уж большого масштаба, как этого боялись многие. «Революционное» правительство на 60 дней приостановило политические права и/или отозвала выборные мандаты 441 бразильца. В их число вошли: 3 бывших президента, 6 губернаторов штатов, 55 членов Конгресса, а также дипломаты разного уровня, рабочие лидеры, военные офицеры, интеллектуалы и общественные деятели.

Список «вычищенных» политиков содержал несколько сюрпризов. Включение туда Гуларта выглядело вполне естественным, столь же закономерно было видеть там и имя Жаниу Куадроса, который во многом спровоцировал политический кризис своей неожиданной отставкой в августе 1961 г. Список из 45 конгрессменов в первую очередь наносил удар по FNP (Frente Nacionalista Parlamentar; Националистическому Парламентскому Фронту), левой коалиции, стремившейся сдвинуть Бразилию с традиционной проамериканской позиции к более националистической социально-экономической политике. Лучше всего в FNP была представлена PTB (Трабальистская партия) с такими конгрессменами (к тому времени уже вычищенными), как Леонел Бризола, Сержио Магальяеш и Рубенс Пайва.

Однако имя другого президента в этом списке было большим сюрпризом: бывший президент Жуселину Кубичек. Кастелу Бранку неохотно включил в список Кубичека, на тот момент сенатора от штата Гояс. Не последним соображением Кастелу Бранку в этом деле была позиция Кубичека как номинального лидера PSD (Социал-демократической партии), чья поддержка Кастелу потребовалась бы в Конгрессе. Кубичек также был явным претендентом на пост президента в 1965 г., он вёл кампанию на новый срок (выборы на второй срок подряд были запрещены) с того момента, как он покинул пост президента в 1961 г. Он был, несомненно, прекрасным кандидатом на выборах, до которых оставалось менее 19 месяцев. Обширная политическая сеть низовых организаций PSD (Социал-демократической партии), которая венчалась вице-президентом при Кастелу, дополнялась его образом динамичного лидера, который создал национальную автомобильную индустрию и построил новую столицу – Бразилиа.

Американское посольство, с энтузиазмом поддержавшее «революцию», предупредило Кастелу Бранку и ключевых военных, что «зачистка» Кубичека будет плохо воспринята американским и европейским общественным мнением. Кубичек, пояснило оно, хорошо принимается и за свои экономические достижения, и за свою приверженность демократии.

Кубичек знал о том, что враги плотно обложили его. Военные-«ястребы» настойчиво добивались включения его в свои списки. Они бомбардировали Кастелу через министра обороны Каста-э-Силву, обвиняя Кубичека в коррупции и сотрудничестве с «подрывными элементами». Эти обвинения были стандартными среди политиков UDN (Национально-демократического Союза), как и у стремящегося в президенты Карлоса Ласерды, который желал убрать Кубичека с политической арены.

Большинство политических советников Кубичека настоятельно советовали ему держаться в тени, таким образом минимизируя возможные предлоги для его «зачистки». Когда в начале июня давление «ястребов» возросло, Кубичек даже предложил снять свою кандидатуру с президентских выборов. Но было уже поздно. Давление «ястребов» сметало даже тень недовольства. 6 июня Кастелу подписал декрет, приостанавливающий на 10 лет политические права Кубичека и ещё 39 других, менее значительных фигур.

Отстранение от политической жизни Кубичека стало рубежом. В отличие от Куадроса или Гуларта Кубичек уже доказал, что он мог бы совместить противоречащие и разнородные интересы сторон в эффективное правительство. Его президентство в 1956-61 гг. было последним триумфом политики старого стиля. Однако военные-«ястребы» желали объявить такого рода политику делом прошлым. Превращение Кубичека в «политический труп» было ясным и чётким сигналом на этот счёт.

Политическая чистка не ограничилась только гражданскими лицами; столь же важным было нанесение удара и по военным. В период с 1 апреля по 15 июня в отставку (хотя и с полной пенсией) было отправлено около 122 офицеров. Многие из этих офицеров были против переворота, в то время как другие считали новое правительство конституционно нелегитимным. Третьи считались слишком левыми по своим политическим взглядам или идентифицировались с Гулартом, и потому им нельзя было доверять. Такого рода военная чистка не была, разумеется, чем-то новым в Бразилии – ранее такие перевороты, как Революция 1930 г. или коммунистическое восстание 1935 г., приводили к подобного же рода вынужденным отставкам.

После этого новое правительство могло уже с большей или меньшей долей спокойствия переходить к неотложным экономическим проблемам.

Технократы Роберту Кампос (Министр Планирования) и Октавиу Гоувейя Бульоеш (Министр Финансов) осуществляли экономическую программу, включавшую в себя антиинфляционную политику, тщательный сбор налогов и рационализацию индустриального сектора. Сопротивление рабочего класса стабилизации предполагалось, и потому после переворота в деятельность профсоюзов стали активно вмешиваться. Снижение реальной зарплаты (1965 г. – на 14%, в 1966 г. – на 22%), проистекающее из этой политики, в сочетании с окончанием практики регулирования зарплаты на основе стоимости уровня жизни (Закон-декрет № 15), оттолкнуло от диктатуры рабочий класс, хотя прямая оппозиция в форме забастовок не появлялась ещё долго¹.

Более основательным изменением в экономической политике была денационализация бразильской промышленности и добывающей отрасли. Правительство Кастелу Бранку ревностно поощряло иностранные инвестиции, отменив в феврале 1965 г. строгий закон о механизмах перевода получаемой прибыли за рубеж, который ограничивал репатриацию капитала. В то же самое время оно установило новый кодекс о добыче полезных ископаемых и соглашение о гарантии иностранных инвестиций. Результаты этой политики вскоре оказались более чем впечатляющими. В течение 4 лет всячески поощряемый властями иностранный капитал установил почти полный контроль над частным сектором: 100% производства автомобилей и автопокрышек, 90%  цемента, 80%  фармацевтической промышленности и морского транспорта, 77%  зарубежных авиаперевозок, 62% заводов по производству запчастей к автомобилям и более 50% химического и машиностроительного производства². Военный режим обеспечил рай для иностранных инвесторов, которые получили возможность беспрепятственного вывоза прибыли. А тем временем национальная буржуазия отчаянно боролась в неравной борьбе с иностранными конкурентами, платя те же 6% с прибыли (процесс, который рассматривался Министром Планирования Кампосом с социал-дарвинистской точки зрения). Иностранные транснациональные инвесторы, пресытившись легальными доходами (102 млн. долларов в 1965 г., 127 млн. долларов в 1966 г.), быстро переключились на нелегальные способы получения прибыли, уведя из страны только в 1966 г. дополнительно 180 млн. долларов³.

Сходные процессы начали серьёзно трансформировать и сельскохозяйственный сектор производства, превращая его в вотчину иностранных компаний. Журнал Time писал в 1967 г., что иностранцы приобрели в Бразилии территории, которые в сумме превышают размеры штатов Коннектикут, Род-Айленд, Делавэр, Массачусетс и Нью-гемпшир, вместе взятые. Владения 9 крупнейших инвесторов составляли в сумме более 9 млрд. акров (≈ 3,6 млрд. га)⁴. Этот земельный бум, имевший катастрофические последствия для сельского населения, во многом направлялся североамериканскими сельхозфирмами. Военное правительство не только отдало право на разработку подземных богатств, но также позволило ВВС США производить систематическое картографирование страны, включая её сырьевые запасы. Журнал «Североамериканский Конгресс по Латинской Америке» выступил с обвинениями в том, что потом эти карты циркулировали во влиятельных американских добывающих компаниях, которые возглавляли процесс иностранного завоевания подземных ресурсов Бразилии. Полезные ископаемые в тот момент времени в целом составляли около 10% бразильского экспорта, идя на смену кофе, как главному экспортному продукту⁵.

Националисты-сторонники «жёсткой линии» из военных смотрели на ускоряющиеся темпы экономической денационализации с большой тревогой. Особенно беспокоило эту фракцию иностранное проникновение в стратегически важный государственный сектор экономики. Hanna Mining Company, которая оказалась перед лицом неблагоприятного для неё судебного решения накануне переворота 1964 г., была спасена президентским декретом, положившим конец государственной монополии на запасы железа в Бразилии. И даже более значительная компания, Petrobrás, государственная нефтяная монополия и святыня для любого националиста, была открыта для иностранного проникновения: совместные инвестиции Union Carbide и Phillips Petroleum в бразильскую нефтехимическую промышленность достигли вскоре 120 млн. долларов. Подозрения националистов также возросли из-за картографирования внутренних районов страны иностранной державой и постепенной уступке ей национальных ресурсов, но возрастающая потеря доверия к политике Кастелу Бранку со стороны приверженцев «жёсткой линии» достигла критической точки по другому поводу.

Опасаясь возвращения на президентский пост гражданского вполне проходимого кандидата Жуселину Кубичека на президентских выборах, которые были намечены на октябрь 1965 г., военные успешно протащили закон об увеличении сроков правления Кастелу Бранку до 15 марта 1967 г. Отложенные выборы были проведены в ноябре 1966 г. и для гарантии их исхода Кубичек был поражён в политических правах. Однако двое сторонников Кубичека, Ниграньо ди Лима (Гуанабара) и Исраэль Пинейру (Минас Жерайс), выиграли губернаторские выборы 3 октября 1965 г. Больше разъярённая, чем огорчённая этим всплеском гражданской оппозиции на тщательно проконтролированных выборах, фракция «жёсткой линии» мобилизовалась. Генерал Альфонсу Альбукерке Лима совместно со строевыми офицерами в Рио-де-Жанейро и морскими офицерами из Первого Военно-морского Округа пригрозили переворотом в перевороте. Испытывая большое давление и желая сохранить свои позиции, Кастелу Бранку не только признал своим преемником генерала Косту-э-Силву, который играл роль «посредника» между фракциями, но также издал Второй Институционный Акт, который ещё больше подрывал возможность серьёзных вызовов со стороны гражданских лиц демократическому фасаду военных. Этот Акт распускал политические партии, устанавливал непрямые выборы президента и вице-президента, увеличивал количество членов Верховного Суда с 11 до 16 человек, расширял практику поражения в политических правах и напрямую предоставлял военным право вмешиваться в дела государственного управления. Для гарантированного контроля над выборным фарсом, на руинах прежней многопартийной системы были созданы 2 политические партии: ARENA (Aliança Nacional Renovadora; Альянс Национального Обновления) – правительственная партия, и MDB (Movimento Democratico Brasileiro; Бразильское Демократическое Движение) – орган лояльной оппозиции. Теперь был расчищен путь к институализированному переходу власти в рамках ограничений, наложенных военными, и генерал Артур да Коста-э-Силва, кандидат от ARENA , был «избран» президентом 3 октября 1966 г.

Однако, несмотря на 3 Институционных акта, дополнительные акты и другие произвольные меры, правительству Кастелу Бранку всё же не удалось полностью переформировать бразильскую политику по своему желанию. В 1966 г. антиправительственные настроения среди общественности росли. Некоторые оппоненты избрали насилие ещё в 1965 г. Так, в марте отряд из 30 человек вторгся на территорию штата Риу-Гранди-ду-Сул из Уругвая, разгромил подразделения Третьей Бригады в Трес Пассос, затем захватил местную радиостанцию и передал в эфир антиправительственный манифест. После этого они вступили в бой с местной полицией и в итоге были взяты в плен в Паране, т.е. двумя штатами севернее Риу-Гранди-ду-Сул. Эта неудачная повстанческая колонна была связана с Лионелом Бризолой, бежавшим в Уругвай. Ей командовал полковник Джефферсон Кардим, который был отправлен в отставку после переворота 1964 г.

Последующая вооружённая оппозиция проявилась в 1966 г. в виде незначительных террористических актов (совершённых разными группировками), имевших место по всей Бразилии. В феврале была взорвана бомба в консульстве США в Порту-Алегри; в июне бомбы были взорваны в здании библиотеки USIS (Информационной Службы США), построенном в Бразилиа. В конце июля имел место более серьёзный инцидент в аэропорту Ресифи. Партизаны заложили там бомбу с целью убить министра обороны Косту-э-Силву в то время, когда он проходил через аэропорт. В последнюю минуту неполадки с мотором его самолёта заставили его изменить план путешествия. Он не появился в аэропорту в назначенный час, но заложенная бомба сработала, убив 3 человек и ранив 9. В начале октября бомбы взрывались в зданиях военного министерства, министерства финансов и в доме министра иностранных дел. Хотя это и вызывало тревогу и было опасно, но всё же эти акции не были сигналом серьёзного наступления партизан.

1966 г. также продемонстрировал серию протестных заявлений и маршей. Большинство из них возглавили студенты университетов, хотя, по иронии судьбы, это была попытка правительства Кастелу Бранку реорганизовать университетскую систему, что и помогло мобилизовать студентов. Эта реформа, находившаяся ещё в стадии обсуждения, предполагала введение платы за обучение в федеральных университетах (в то время они были бесплатными). В июле 1966 г. UNE (Национальный Союз Студентов), находившийся вне закона, но тем не менее остававшийся активно действующим, провёл марши протеста и демонстрации. Их целью было решение правительства о признании UNE и его отделений в штатах вне закона. В июле 1966 г. лидеры UNE нарушили запрет на проведение своего общенационального съезда в Белу-Оризонти. Полиция остановила эту встречу ещё до того, как она началась. Было арестовано более 20 студентов, около 100 получили убежище в доминиканском и францисканском монастырях, куда полиция не стала вторгаться. Готовность монахов дать убежище студентам показала, что некоторые представители Церкви стали активными оппонентами режиму.

Студенческие демонстрации протеста продолжились в августе и сентябре, лидеры студентов всё сильнее нападали на «диктатуру». Новые выборы в органы студенческого самоуправления привели к наполнению их бывшими офицерами или же произвели новых, но тех же взглядов. В конце сентября стычки между студентами и полицией хотя и были редкими, но включали в себя более чем несколько сотен протестующих и проходили по всей Бразилии. Каждая такая стычка усиливала позиции военных-«ястребов». Поэтому некоторые оппозиционеры стали задаваться вопросом, а не агенты ли провокаторы могут стоять за этими демонстрациями.

Оппозиция стала появляться даже в том слое общества, лидеры которого поначалу приветствовали «революцию 1964 г.»: Церковь. Ключевой фигурой здесь стал Его Преосвященство Элдер Камара, который был назначен архиепископом Олинды и Ресифи вскоре после переворота 1964 г. На своём прежнем посту в качестве помощника епископа Рио-де-Жанейро Элдер красноречиво говорил о социальной справедливости, обретя много сторонников как в Бразилии, так и за рубежом. Он был одним из ранних критиков правительства Кастелу Бранку, что, естественно, вызвало гнев Президента. В июле 1966 г. Элдер во главе 15 епископов из северо-восточных штатов страны Пернамбуко, Параиба, Риу-Гранди-ду-Норти и Алагоас официально поддержали манифест марша 3 католических организаций, выступивших против несправедливостей социальной структуры Бразилии, эксплуатации рабочих и полицейских репрессий. Военные офицеры в Форталезе были в ярости и стали распространять «подпольный» памфлет против Элдера.

Кастелу надеялся, что ему удастся разрядить конфликт. Он заменил армейского командира, который дал благословение на распространение этого памфлета, а в июле он лично отправился в Ресифи, дабы лично встретиться с Его Преосвященством Элдером. Но разговор (и последующее выступление Кастелу в Федеральном Университете Пернамбуко) только подчеркнул их радикально различные представления о роли церкви в обществе.

Пока президент Коста-э-Силва обхаживал легальную оппозицию, начали появляться признаки оппозиции нелегальной. В апреле армия наткнулась на тренировочный лагерь партизан в штате Минас-Жерайс. В июне партизанами был атакован штаб Второй Армии в Сан-Паулу. Оба инцидента были незначительными, и легальная оппозиция продолжала оставаться в центре внимания правительства.


____________________

¹Подробнее об экономической политике правительства Кастелу Бранку см. также: История Латинской Америки: Вторая половина ХХ в. М., 2004. С. 64-65.

²E. Galeano. The De-Nationalization of Brazilian Industry // Monthly Review. December 1969. P. 13. См. также: Антонов Ю.А. Бразилия: армия и политика М.: Наука, 1973. С. 67-78.

³Time, 22 December 1967.PP. 16-17.

⁴Time, 22 December 1967. P. 34.

⁵North American Congress on Latin America. “Brazil: Let Them Eat Minerals”, April 1973, p. 3. См. также: Thomas E. Skidmore. The politics of the military rule in Brazil, 1964-1985. N.-Y., Oxford, 1988. P. 50.


Я.А. Зубенко, АмГУ


ЭВОЛЮЦИЯ ИНДЕЙСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ США

ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ - НАЧАЛЕ XXI вв.


Даные последних переписей населения в США отмечают позитивные тенденции в изменении социо-демографических и социо-экономических показателей уровня жизни автохтонного населения США. Тем не менее на рубеже веков индейцы США продолжают оставаться одной из наиболее слаборазвитых социальных групп населения страны. Отсутствие равенства и достойных условий жизни укрепили в индейском народе сознание того, что удовлетворения своих потребностей и защиты своих прав можно добиться лишь в результате долгой и трудной борьбы. В США в конце XX века в качестве стратегии культурной политики утвердился мультикультурализм, одно из направлений которого направлено на сохранением индейской культурной самобытности¹. Все это в дополнение с возросшим уровнем самосознания самих индейских народов и обусловливает актуальность рассматриваемой темы.

Значительное количество индейских организаций появилось в 1950-70-х гг. и акцентировало внимание на правозащитной борьбе. В рамках своей деятельности организации стремились поддерживать любые инициативы законодательной и исполнительной власти, направленные на улучшение экономического и социального положения индейцев, защиту конституционных и гражданских прав коренного населения².

Являясь в основной массе некоммерческими организациями, все эти объединения и движения сходны в формулировке и реализации следующих задач:

- обеспечение и гарантирование коренным американцам равных возможностей в осуществлении жизнедеятельности как полноправного участника общества;

- развитие индейского законодательства и информирование общественности о законных правах и проблемах коренного населения;

- защита социальных программ по выплатам пособий индейским семьям;

- поддержка и развитие индейского образования на всех уровнях;

- повышение уровня здравоохранения в индейских резерваций (проведение мероприятий по предупреждению токсикомании, СПИДа, ВИЧ инфекций);

- защита прав индейцев на безопасное и доступное жилье;

- стимулирование экономического развития резерваций и привлечения в них частного капитала;

- решение экологической проблемы и проблемы рационального использования природных ресурсов.

С момента появления индейских организаций можно было говорить о том, что среди индейцев пока не существовало единого направления политической борьбы, что в свою очередь и является отличительным признаком развития этих организаций в XX веке. На сегодняшний день программы индейских организаций и основные направления их деятельности четко определены и прописаны в соответствующих уставах. Это позволяет аккумулировать все силы и средства на решении конкретных задач и проводить эффективную политику каждой конкретной организации в определенной области защиты интересов и прав коренных народов Америки.

Деятельность индейских организаций целесообразно представить в рамках следующей периодизации, основанной на активности и эффективности осуществляемых ими мер:

1 этап – 50-70-е гг. XX века;

2 этап – 80-е гг. XX века;

3 этап – 90-е гг. XX века – начало XXI века.

Как уже отмечалось, 1950-70-е гг. – это период активного зарождения и формирования индейского движения в рамках различных правозащитных организаций. Это был качественно новый этап борьбы коренных американцев за свои права, который отмечался ростом этнического самосознания и невиданным ранее усилением политической деятельности, превративший индейцев в самостоятельную активную силу внутри американского общества.

В рамках данного периода были созданы такие организации, как Национальный Конгресс Американских Индейцев (National Congress of American Indians, 1944), Научное Общество Американских Индейцев (American Indian Science and Engineering Society, 1977), Ассоциация Судей Американских Индейцев (National American Indian Court Judges Association, 1969), Ассоциация Американских Индейцев по вопросам образования (National Indian Education Association 1970), Ассоциация Индейского Искусства (Indian Arts and Crafts Association, 1974) и др. В результате борьбы за гражданские права некоторые проблемы в правовом положении и развитии индейцев были устранены. В 1968 году был принят важный Закон о Гражданских Правах Индейцев (Indian Civil Rights Act), в 1972 году  Закон об Образовании Индейцев (Indian Education Act), в 1975 году  Закон о Самоопределении и Образовании Индейцев (Indian Self-Determination and Education Act), которые создали ныне существующую систему взаимоотношений государства и аборигенного населения.

В 80-е гг. XX века все эти достижения были поставлены под сомнение обнародованной в 1983 году Специальной программой Р. Рейгана, определявшей курс на ограничение статусных льгот индейцев. Что же касается конкретных мер, то среди наиболее важных стоит отметить поправку к закону 1974 года «О финансировании индейцев», которая, включив в сферу его действия коммерческие индейские фирмы, фактически ликвидировала основной смысл этого акта – содействие социальному развитию. Другой мерой стал закон, снимавший с федерального правительства часть ответственности в опеке над коренным населением, предоставил возможность сдавать в аренду энергетическим корпорациям индейские земли на срок до 99 лет, в то время как раньше этот срок ограничивался 25 годами. Курс Рейгана привел к росту безработицы, уменьшению реальных доходов, кризису в области здравоохранения, ухудшению жизни аборигенов во всех сферах, что, в свою очередь, положило начало вновь активизировавшемуся индейскому движению в 90-е гг. XX века³.

Отличительным признаком третьего этапа является то, что деятельность созданных на этом этапе организаций акцентирует внимание на сохранение своей культуры и активную интеграцию в развивающееся быстрыми темпами современное американское общество. Среди оформившихся в это время организаций можно выделить следующие: Национальный Племенной Экологический Совет (National Tribal Environmental Council, 1991), Индейская Ассоциация Журналистов (Native American Journalists Association, 1993), Языкового Института Коренных Народов Америки (Indigenous Language Institute, 1997), Федерация Американских Индейцев (Native American Indian Federation, 2001).

На сегодняшний день на официальном сайте Национального Конгресса Американских Индейцев даются ссылки на 50 организаций, являющихся формальными, то есть зарегистрированными в установленном порядке⁴. В своей массе по целевой направленности все формальные индейские организации являются общественными, то есть созданными для удовлетворения социальных нужд общества. Из приведенных в работе организаций лишь Ассоциация Индейского Искусства преследует хозяйственные цели, так как оказывает посреднические услуги в продаже предметов индейского искусства.

Таким образом, количественный и качественный состав организаций, призванных служить на благо аборигенному населению, свидетельствует об общем росте этнического самосознания индейцев и об их активнейшем участии в судьбе своего народа и стремлении к сохранению его культуры и традиций. Защищая свои интересы на общенациональном уровне через созданные организации и в результате достигая конструктивного диалога с правительством США, коренные американцы и сами отмечают положительные тенденции в развитии своих общностей, при этом все же указывая ряд проблем, которые еще предстоит им решить.

Несмотря на это, динамика развития американо-индейских отношений, а также значительное улучшение количественных и качественных характеристик индейских организаций в США позволяют надеяться, что XXI век станет для коренного населения веком возрождения.

____________________

¹Лопуленко Н. А. Американский опыт урегулирования проблем коренного населения / Н. А. Лопуленко // Институт этнологии и антропологии РАН [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: www.iea.ras.ru/lib/neot/07112002061027.php.

²Стельмах В. Г. Тропою слез и надежд. Книга о современных индейцах США и Канады / В. Г. Стельмах, В. А. Тишков, С. В. Чешко. М., 1990. 316 с.

³Там же.

⁴National Indian Organizations / Natioonal Congress of American Indians [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http: // www.ncai.org / National-Indian-Organizations.190.0.phpl.


А.В. Иванов, БГПУ

СОВЕТСКАЯ ФЕМИДА

ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ КООПЕРАЦИИ


Революция и гражданская война нанесли огромный хозяйственный ущерб кооперации России. Но еще больше пострадали от политики большевиков кооперативная идеология и кооперативные кадры, стоявшие у истоков кооперативной системы. Кооперация в советское время попала в жесткую зависимость от государства и утратила навыки рыночной кооперативной работы. Люди, посвятившие себя кооперативной работе, подверглись репрессиям или оказались в эмиграции. Наглядным примером сокрушения российской кооперации стал судебный процесс на кооператорами в советской России.

31 августа 1920 года под председательством товарища Ксенофонтова в Верховном Реввоентрибунале слушали дело кооператоров¹.

Видные деятели кооперации Колобов, Лаврухин, Кузнецов, два бывших министра правительства Керенского Никитин и Гвоздев и целый ряд всякого рода уполномоченных и агентов Центросекции и Центросоюза оказались на скамье подсудимых по обвинению их в активной деятельности, направленной к срыву экономической политики рабоче-крестьянского правительства с целью подготовления благоприятной почвы для ожидавшегося «прибытия» в Петроград генералов Деникина и Юденича².

Дело возникло следующим образом. Производя следствие о деятельности «кооператоров», подозреваемых в спекуляции, Ч.К. во время обыска и проверки кассы в помещении Центросоюза обратила внимание на то, что там имеется, кроме официальной кассы, еще и тайная, в которой было обнаружено свыше 3 000 000 рублей думскими и николаевскими кредитными билетами и иностранной валютой. Весьма сбивчивые разноречивые показания кассира Крохмаля дали повод следствию предположить, что оно имеет дело с явлением гораздо более серьезным, чем обыкновенная спекуляция: было признано необходимым произвести обыск на квартире Крохмаля. Был обнаружен целый ряд циркуляров и писем из Лондона, определенно указывающих на то, что деятельность всех контор Центросоюза, находящихся в местах, захваченных контрреволюционерами, направляется и руководится неким Беркенгеймом через посредство лондонской конторы, которая является главной заграничной конторой Центросоюза. В одном из писем говорилось, что с того момента «как у петроградской конторы оборвется связь с центральной конторой в Москве», иначе говоря когда, Петроград будет занят войсками Юденича, она, то есть петроградская контора, «вступает в круг контор, подведомственных лондонской конторе». Последняя на сей случай уже выпустила для руководства 18 циркуляров, которые частью уже получены в Петрограде и частью должны были быть высланы через несколько дней. Содержание этих документов определенно указывает на то, что в самый критический момент, в связи с предполагавшимся занятием белыми голодающего Петрограда, лондонская контора организует туда переброску продовольствия и определенно рекламирует преимущества того порядка, который несут с собой Юденич и восстанавливаемый буржуазно-капиталистический строй³.

После обнаружения означенных документов стала вполне ясной деятельность руководящих через подставных лиц массовой скупкой всевозможных товаров и материалов, а также хранение Центросоюзом крупных сумм в думских и николаевских кредитных билетах, процентных бумагах и т. д.

Обследование этого вопроса перенесло центр тяжести следствия из Петрограда в Москву и касалось главным образом членов центрального совета союзов кооперативных организаций. Произведенные у членов правления обыски дали неожиданный результат: у членов правления Коробова, Лопухина и Кузнецова были обнаружены многочисленные документы, определенно указывающие на характер деятельности кооперативных органов и на отношение их к советской власти.

Советская власть должна была признать первейшей своей задачей беспощадную борьбу с вольным рынком и главным образом спекуляцией предметами фабрично-заводского производства⁴.

Вопреки прямой задаче  придти на помощь советской власти своим хозяйственным аппаратом, кооперативные органы принципиально продолжали работать по «старинке», применяя прежние методы, заключавшиеся в закупке продуктов возможно дешевле и продаже их ниже рыночных цен. Из показания Дрюбина усматривается, что некоторые поставщики товара, не имея возможности сбывать укрытый от учета товар, под вымышленными фамилиями предлагали этот товар центросекции⁵.

Следствием было установлено, что Беркенгейм был командирован в Америку для заготовки там машин и орудий для ВСНХ, но в конечном итоге очутился в Лондоне и стал там во главе конторы Центросоюза, деятельность которой вполне выяснилась.

Члены правления Зельгейм и Ленская были отправлены в Швейцарию лечиться, но очутились в других странах, причем Зельгейм стал руководить стокгольмской конторой и посылать Деникину товары⁶.

В найденной при обыске на квартире у Кузнецова копии доклада Зельгейма на имя Коробова имеются такого рода сообщения: «Был от Бергейма запрос о том, посоветую ли ему купить партию на 25 милл. долларов от американского интендантства: белья, обуви, брюк и плащей военного образца: я телеграфировал отнестись возможно осмотрительней, брать только то, что может рассчитывать на спрос в деревне, советовал запросить наши Омскую и Ростовскую конторы». Ясно, что речь идет о помощи Колчаку и Деникину.

Член правления Михайлов был командирован на Украину. На него была возложена задача организовать там центральную и ряд закупочных контор и стать во главе их. Михайлов вел на юге явную антибольшевистскую политику и во время отступления белых уехал из Харькова в Ростов-на-Дону на кооперативный съезд, откуда эвакуировался в Екатеринодар при уходе белых и затем уехал за границу. Антисоветская деятельность Михайлова ярко характеризуется содержанием представленной им совместно с бывшим министром Керенского А. М. Никитиным докладной записки Деникину, напечатанной в «Бюллетени» комитета, обнаруженной во время обыска у Коробова⁷.

Та же самая картина деятельности кооператоров наблюдается и в Сибири, куда был направлен член правления Центросоюза Вахмистров, очутившийся после падения Колчака в Париже.

То, что из себя представляла кооперация в момент напряженной борьбы Советской власти с контрреволюцией, усматривается не только из документов, исходящих от самих кооперативных органов, но также и из других источников. Например, из доклада генерала Гришина-Алмазова на совещании в Яссах в ноябре 1918г. видны «офицерские нужды» на всем пространстве от Качинска до Челябинска, контрреволюции удалось организовать на средства, полученные от кооперации, причем наряду с этим подчеркивается, что торгово-промышленный класс отзывчивости в этом направлении не обнаружил, а из доклада председателя Национального центра Федорова усматривается, что кооперативные учреждения входили даже в Национальный центр⁸.

Многочисленными материалами, обнаруженными при обыске у Коробова, Лаврухина и Кузнецова, а равно в Центросоюзе устанавливается, что общая линия поведения российских кооперативных органов и упорство, проявленное ими в борьбе против экономической программы советской власти, обратили на себя благосклонное внимание Англии, Франции, и других империалистических стран Европы, задавшихся целью во что бы то ни стало свергнуть советскую власть. В периодической печати стали появляться статьи под громкими заголовками «Не Ленин, не Колчак, но русская кооперация», что российские кооперативные организации должны быть использованы в качестве силы могущей разрушить экономическую программу советской власти, и тем самым свергнуть советскую власть. И это не было только пустой болтовней. В тот момент, когда войска Деникина откатывались на юг от Новочеркасска и Ростова, и не было больше надежды на успех вооруженной борьбы с большевиками, верховный совет Лиги Наций, официально пригласил Беркенгейма для доклада о том, как российские кооперативные организации смотрят на возможность и целесообразность товарообмена с Россией. 14 января 1920г. Беркенгейм сделал докла в высшем совете в присутствии Клемансо, Ллойд-Джорджа и Нити, о видах русской кооперации относительно торговых отношений с Россией, а спустя 2 дня после этого высший совет вынес решение о возможности снятия блокады и возобновлении торговых отношений с Россией через кооперативные организации, о чем был извещен радиотелеграммой товарищ председателя Центросоюза Коробов. Доказательством того, насколько точно и умело велась борьба, может служить не только неожиданное преподнесение Центросоюзу такого акта верховного совета, как снятие блокады с советской России, но и немедленное использование этого политического акта руководителями Центросоюза в России в видах осуществления намеченных совместно с Ллойд-Джорджем целей. Не начав еще товарообмена, старые члены правления решили использовать этот акт в качестве агитационного средства, распространив составленную в тенденциозном освещении прокламацию. Эта прокламация может служить образчиком всей деятельности старых членов Центросоюза, пользовавшихся каждым подходящим случаем, чтобы провести параллель между своей деятельностью и экономической линией поведения советской власти, и подчеркнуть, что только кооперативы работают на благо народа, что учитывается и заграницей, выразившей согласие принять кооперативы, но не советскую власть⁹.

Члены правления Центросоюза от советского правительства, конечно, не знали ничего об издании такого рода прокламаций, как не знали очень многих фактов, имеющих место в деятельности старых членов правления, а равно очень многих документов, поступавших в Центросоюз. Совокупность показаний Коробова, Кузнецова и Лаврухина устанавливает, что в Центросоюзе они представляли из себя активное ядро членов правления старого состава, обсуждавшее почти каждый более или менее серьезный вопрос, сторонясь полномоченных правления назначенных от советского правительства ¹⁰.

Всего обвиняемых по этому делу было 19 человек. Общественным обвинителем выступил тов. Крыленко, защитниками обвиняемых  правозаступники Брусиловский, Мажейц¹¹.

Верховный Революционный Трибунал В.Ц.И.К., рассмотрев следственный материал, выслушав стороны и объяснения подсудимых, постановил: гр. Крохмаля, виновного в закупке запрещенных к продаже вещей и в недонесении властям о незаконных сделках со спекулянтами – к заключению в лагерь на 3 года, но, принимая во внимание признание им своих ошибок и отсутствие злого умысла, применить первомайскую амнистию и от наказания освободить; гр. Арнштома, виновного в пособничестве спекулятивным сделкам, гр. Мортуховича – в недонесении властям – в лагерь на 3 года, но ввиду смягчающих обстоятельств применить амнистию и от наказания освободить¹¹; гр. гр. Оболенского, Мосдорфа и Шишко, виновных в недонесении властям и укрывательстве спекулянтов,  в лагерь на 5 лет условно; гр. гр. Шарого, Мортуховича Александра и Дрюбина, первого как виновного в соучастии при даче взятки, второго как соучастника в спекулятивных сделках отца и третьего как виновного в покупке запрещенных товаров и укрывательстве спекулянтов – в лагерь на 10 лет¹²; гр. гр. Розена, Коробова, Лаврухина и Кузнецова, первого как виновного в покупке запрещенных товаров, укрывательстве спекулянтов и получении от них комиссионных, а трех последних в посылке за границу, к Колчаку и Деникину, своих единомышленников, деятельность которых была направлена к срыву экономической политики советской власти и всемерной поддержке русской контрреволюции – к заключению в лагерь на 15 лет¹³; гр. Бергольда, виновного в получении денег под вымышленной фамилией и в даче взятки следователю ВЧК  к расстрелу с заменой, ввиду смягчающих обстоятельств, по применению первомайской амнистии к заключению в лагерь на 15 лет¹⁴, и гр. Мардуховича Адольфа, виновного в ведомственной спекуляции,  к расстрелу; с заменой, ввиду преклонного возраста, пожизненным заключением в тюрьме¹⁵. Гр. гр. Сахаров, Прусс и Сметанин трибуналом оправданы¹⁶.

Истинные причины ареста и суда над «старыми кооператорами» получили обстоятельное освещение в заявлении их товарищей за границей. Подлинник этого заявления выявлен нами в фонде Объединенного комитета русских кооперативных организаций в Лондоне (ОРКОЛ), Государственного Архива Российской Федерации. Остановимся более подробно на его рассмотрении. Вот что отмечали российские кооператоры, находящиеся в Лондоне: «Коробов Кузнецов и Лаврухин, как и все выборное правление Центросоюза, в целом стояли на точке зрения невмешательства в политику. По мере своих сил и разумения правление старалось в легальном и лояльном сотрудничестве с фактически существующей государственной властью выполнять свой долг по обслуживанию хозяйственных нужд объединенного в кооперацию населения и выполнения поручений и заданий экономических органов правительства. В момент фактического распада России на различные враждующие между собой государственные образования Центросоюз в каждой из этих разрозненных частей продолжал свою работу, оставаясь всегда политически строго нейтральным, и работал исключительно как экономическая Всероссийская организация. В то же время правление всегда совершенно открыто отстаивало внутреннюю организационную свободу кооперативных организаций. В частности, правление всегда энергично возражало против мероприятий советской власти, направленных к бюрократизированию кооперации путем замены свободного выборного начала назначением советских чиновников в правление кооперативов, а также против введения разного рода других принудительных начал в кооперативных организациях»¹⁷.

Несмотря на то, что советским правительством было назначено 10 уполномоченных правления по отношению к 8 выборным уполномоченным правления в Центросоюзе, причем из числа 8 выборных только 3 находились в Москве они добровольно исполняли свой кооперативный долг, оставаясь в стороне от каких бы то ни было политических комбинаций, а тем более каких бы то ни было заговоров¹⁸.

В середине 1918 года такого рода обвинение советской властью уже было предъявлено правлению Центросоюза. Несколько следственных комиссий, назначенных Советом народных депутатов, производили в течение ряда месяцев тщательные расследования, показавшие всю вздорность такого обвинения¹⁹.

Нет ни малейшего сомнения, что выдвинутое вновь против правления обвинение является одной из мер, которая должна расчищать путь для дальнейшего захвата коммунистами кооперативных организаций и устранения тех кооперативных лидеров, которые не согласны с ними²⁰.

Первые аресты кооператоров прошли в конце 1919 г., а в апреле 1920 г. сам В.И. Ленин выступил с речью о кооперации на очередном съезде большевиков, в которой заявил: «В кооперации сидит целый ряд контрреволюционеров. Тут справедливо сказали о ЧК. Если благодаря своей близорукости вы не можете изобличить отдельных вожаков кооперации, то посадите туда одного коммуниста, а хороший коммунист есть и хороший чекист, то поставленный в потребительское общество, он должен притащить, по крайней мере, двух кооператоров-контрреволюционеров»²¹.

На этом же съезде всесильный в то время секретарь ЦК РКП(б) Н.Н. Крестинский выступил с резолюцией, подчинявшей всю работу кооперации наркомату труда. Была принята, правда, другая резолюция, оставлявшая кооперации некоторую самостоятельность. Он же, занимая еще и пост наркома финансов, требовал на съезде жестких мер по отношению к старой кооперации, т. к. кооператоры это «не специалисты по заготовке, хранению и распределению продуктов», а носители «политически и социально реакционной идеологии»²².

Спустя дней десять после съезда последовали аресты старых кооператоров. ВЧК при этом заявляла, что открыт заговор нового рода, не военный и политический, а экономический. А за два месяца до суда над кооператорами большевик А.М. Лежава, ставший первым председателем уже советского Центросоюза, заявил: «Мы с удовлетворением можем констатировать, что после трех лет борьбы со старой кооперацией от последней ничего не осталось»²³.

Большевиков пугала международная деятельность и высокий престиж российской кооперации за границей. СНК там не признавали, а кооператоров принимали и даже прислушивались к ним первые лица крупнейших европейских государств. И как раз по самому насущному для большевиков вопросу.

Еще весной 1919 г. был создан Объединенный комитет Русских кооперативных организаций в Лондоне. Осенью того же года в Лондоне прошло совещание русских кооператоров, а в Нью-Йорке основан Американский комитет кооперативных организаций.

16 января 1920 г. Верховный Совет в Париже решил возобновить торговлю с Россией и помочь русскому народу в лице русской кооперации, а 20-24 января обсуждение этих проблем состоялось на специальной конференции, в которой участвовали выдающиеся русские кооператоры: Е.О. Ленская, В.Н. Зельгейм, К.И. Морозов, И.В. Бубнов, К.И. Попов, А.Е. Малахов, Ф.И. Шмелев, Т.Б. Кузин²⁴. Один из участников этого совещания, архангельский кооператор А.Е. Малахов, в 1921 г. писал: «Кооператоры, в лице А.М. Беркенгейма, стали добиваться у стран Согласия снятия блокады. Кооператоров арестовали и осудили за намерение свергнуть Советскую власть экономическим путем. Прорыв блокады стоил кооперации ее существования»²⁵.

Таким образом, из российской кооперации большевики создали казенный департамент, подчинив трем наркоматам и ВСНХ. Старая кооперация была разгромлена повсеместно: и в центре, и на местах. Машина уничтожения классовых противников, запущенная на полные обороты на этапе вооруженной борьбы, продолжала действовать и доминировать в реальной политике в 1920 г. В силу этого обстоятельства кооперативные работники старой формации оказались в репрессивно-дискриминационных условиях и не были востребованы новыми властями. Деятельность карательных органов носила явно неадекватный характер и была нацелена на предотвращение не реальной, а потенциальной угрозы властям.

__________________________

¹Государственный Архив Российской Федерации (ГАРФ) Ф.Р-5906. Оп. 1. Д. 165. Л.1.

²Там же.

³Там же. Л.2.

⁴Кооперативно-колхозное строительство в СССР (1917-1923 гг.). Документы и материалы. М., 1991. С. 48.

⁵Там же.

⁷ГАРФ Ф.Р-5906. Оп.1. Д.715. Л.14.

⁸Там же. Л.15.

⁹Там же.

¹⁰Там же.

¹¹Дело кооператоров // Известия. 1920. 5 сентября.

¹²Там же.

¹³Там же.

¹⁴Там же.

¹⁵ Там же.

¹⁶Там же.

¹⁷ГАРФ. Ф.Р-5906. Оп. 1. Д. 165. Л.2.

¹⁸Там же.

¹⁹Там же. Л. 3.

²⁰Там же. Л. 4.

²¹Ленин В.И. О кооперации: Статьи и речи. М., 1924. С.18.

²²Ленский З. Положение русской кооперации // Современные записки. 1920. № 1. С.5.

²³Дело кооператоров // Известия. 1920. 1 сентября.

²⁴Blanc E.T. Cooperative Movement in Russia. The Macmillan Company, 1924. P. 279.

²⁵Малахов А.Е. Русская кооперация и коммунисты. Лондон, 1921. С. 39.


О.Н. Камышная, БГПУ


УРОК ИСТОРИИ В КОРРЕКЦИОННОМ КЛАССЕ

С ПРИМЕНЕНИЕМ МУЛЬТИМЕДИЙНЫХ ЕХНОЛОГИЙ

(IV-VII ВИДЫ ОБУЧЕНИЯ)


Разумное использование в учебном процессе наглядных средств обучения играет важную роль в развитии наблюдательности, внимания, речи, мышления учащихся. Наглядность при работе с детьми, имеющими различные виды обучения (IV-VII), приобретает особенное и первостепенное значение. Специфика построения и проведения урока истории в коррекционном классе определяется особенностями психофизического развития учащихся и их особыми образовательными потребностями.

Богатейшие возможности для этого представляют современные информационные компьютерные технологии. В отличие от обычных технических средств обучения ИКТ позволяют не только насытить обучающегося большим количеством готовых, строго отобранных, соответствующим образом организованных знаний, но и развивать интеллектуальные, творческие способности учащихся, как общеобразовательных классов, так и коррекционных.

Урок истории в коррекционном классе имеет некоторые особенности в сравнении с уроком в общеобразовательном классе:

1. Структура урока определятся образовательными, коррекционно-развивающими и воспитательными задачами, а также темой и местом в системе уроков. Чаще всего используется комбинированный урок, в котором представлены все основные части;
   
2. Необходимо тщательно формулировать коррекционно-развивающие задачи урока с целью не только дать, учащимся необходимые ЗУН, но и провести коррекционную работу, обращая внимания на потребности каждого ученика, учитывая его физические и познавательные возможности;
   
3. Следует особое внимание уделять развитию речи, памяти, логическому мышлению, внимания, воображения. Все это объясняется тем, что учащиеся коррекционных классов имеют серьёзные нарушения слуха, зрения, речи и задержку психического развития. Необходимо проводить тщательный отбор заданий на каждый урок. Возможен и индивидуальный подбор заданий с учётом физических и познавательных возможностей учащихся;
   
4. Особое место на уроке в коррекционном классе занимает наглядность, которую необходимо использовать на каждом уроке. Наглядность в коррекционном классе играет роль не только средства обучения, но основой всего урока.
   

Система мультимедийных презентаций позволяет представить учебный материал как систему ярких опорных образов, что позволяет облегчить запоминание и усвоение изучаемого материала. Подача учебного материала в такой форме высвобождает ресурсы здоровья детей. Учеников привлекает новизна проведения таких моментов на уроке, вызывает интерес.

Подобные уроки помогают решить следующие дидактические задачи:

1. усвоить базовые знания по предмету;
   
2. систематизировать усвоенные знания;
   
3. сформировать навыки самоконтроля;
   
4. сформировать мотивацию к учению в целом и к определённому предмету в частности;
   
5. оказать учебно-методическую помощь учащимся в самостоятельной работе над учебным материалом.
   

Мультимедийные технологии могут быть использованы как в общеобразовательном классе, так и в коррекционном, следующим образом:

1. Для объявления темы. Тема урока представлена на слайдах, в которых кратко изложены ключевые моменты разбираемого вопроса.
   
2. Как сопровождение объяснения учителя.
   

Используются созданные специально для конкретных уроков мультимедийные конспекты-презентации, содержащие краткий текст, основные формулы, схемы, иллюстрации, видеофрагменты.

3. Как информационно-обучающее пособие. Учитель в этом случае выступает как организатор процесса учения, руководитель самостоятельной деятельности учащихся, оказывающий им нужную помощь и поддержку. Такие пособия удобно использовать в тех случаях, когда ученик по какой-то причине не успел выполнить задание во время урока или если он пропустил тему по причине болезни. В этом случае учащиеся могут прийти в кабинет информатики после уроков и доработать материал. И, наоборот, учащиеся, которые успевают за урок выполнить все предложенные по теме задания, могут, не дожидаясь остальных, переходить к следующему разделу темы или выполнять творческое задание по изученной теме. Таким образом, благодаря индивидуальному режиму работы каждого учащегося, все достигают положительного результата.
   
4. Для контроля знаний. Использование компьютерного тестирования повышает эффективность учебного процесса, активизирует познавательную деятельность школьников. Тесты могут представлять собой варианты карточек с вопросами, ответы на которые ученик записывает в тетради или на специальном бланке ответов, по желанию учителя смена слайдов может быть настроена на автоматический переход через определенный интервал времени. Кроме того, возможна и успешно реализуется на практике организация повторительно-обобщающих уроков с использованием презентаций.
   

В чем же преимущества такой технологии как в коррекционном классе, так и в общеобразовательном?

Во-первых, учеников привлекает новизна проведения мультимедийных уроков. В классе во время таких уроков создаётся обстановка реального общения, при которой ученики стремятся выразить мысли «своими словами», они с желанием выполняют задания, проявляют интерес к изучаемому материалу, у учеников пропадает страх перед компьютером.

Во-вторых, учащиеся учатся самостоятельно работать с учебной, справочной и другой литературой по предмету. Появляется заинтересованность в получении более высокого результата, готовность и желание выполнять дополнительные задания. При выполнении практических действий проявляется самоконтроль.

Таким образом, мультимедийные программные средства обладают большими возможностями в отображении информации, значительно отличающимися от привычных, и оказывают непосредственное влияние на мотивацию обучаемых, скорость восприятия материала, утомляемость и на эффективность учебного процесса в целом, как в общеобразовательном классе, так и в коррекционном в первую очередь.


А.А. Киреев, БГПУ