Geum.ru

Артур-Георгий Сологян Учение аац-и о Лике Господа нашего Иисуса Христа

Вид материалаДокументы

Содержание


Философия Леонтия Византийского
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   46

Философия Леонтия Византийского


Согласно Леонтию Византийскому естество может реализоваться или во-ипостазироваться в ипостаси другого естества. Следовательно, безликое, безипостасное человеческое естество Христа во-ипостазируется в ипостаси Логоса, т.е., человеческое естество присоединяется к Божественной Ипостаси Бога-Слова. Георгий Флорский пишет: «Как полемист и богослов, Леонтий, прежде всего схоластик и диалектик. Прежде всего, он стремится к твердому и точному определению основных понятий, - этого требовало от него самое положение богословских вопросов в его время; нужно было отчеканить и философски обосновать единообразную и законченную христологическую терминологию. Но на этом Леонтий не останавливается. Свое богословское исповедание он стремится обосновать не столько «естественным рассуждением», сколько «свидетельством Писания», от «Божественных Писаний и святых отцов». В особенности широко он пользуется именно отцами. В них он видит «чудных советников Святого Духа». Они не от себя говорили, но Дух Отца говорил в них, и потому не принимать отцов, славных и известных в Церкви, значит противиться велению Божию. «Согласию с отцами» Леонтий придает решающее значение. Поэтому, к своим сочинениям он и присоединяет особые своды или «цветники» отеческих текстов. В особенности часты и обильны ссылки на святого Кирилла и на каппадокийцев... В своей богословской работе Леонтий руководился, прежде всего, полемическими потребностями и задачами времени. Он не был систематиком. Если и строил систему, то только затем, чтобы связною схемой богословских понятий устранить благоприятную для еретических перетолкований двусмысленность или многозначность недосказанных отеческих свидетельств. Воздвигнута всеобщая война об образе единения, о котором многие ничего не знают и сомневаются, говорит Леонтий: - «поэтому нужно философствовать, чтобы узнать, с чем мы согласны и с чем нет...» Опираясь на отцов ("я все беру у отцов!"), Леонтий подвергает старые и бесспорные определения строгому анализу, приводит их в стройную и законченную систему. Всего более он опирается на святого Кирилла, хочет быть истолкователем его христологии. Монофизиты в борьбе с «синодиками» подчеркивали расхождение формул святого Кирилла и Халкидонского ороса. И Леонтий, прежде всего, старается показать, что при видимом разногласии и несовпадении словесных формул святой Кирилл и халкидонские отцы говорили одно и то же... В догматической полемике, прежде всего, требовалась точность и твердость понятий. Леонтий в своем христологическом словоупотреблении повторяет учителей ІI-го века, и больше всего каппадокийцев. Понятие естества, φύσις, отожествляется у него с понятием сущности, оύσία. «Естество» указывает, прежде всего, на общность происхождения, на единство рода. И вместе с тем, «естественное» есть нечто врожденное или прирожденное. «Естество» есть общее понятие, обобщающее понятие, указывающее на общее в вещах. Но существуют реально только отдельные или индивидуальные вещи, - «естество» реально только в них, во множестве особей. Тот же смысл имеет понятие «сущности». В этом Леонтий последовательный аристотелик. Вслед за каппадокийцами Леонтий определяет ипостась, как частное, особенное, конкретное. «Естество» (или "сущность") и ипостась относятся, как общее и частное (вернее сказать, единичное). О прежних колебаниях в определении этих понятий Леонтий знает и объясняет их непоследовательностью. Однако характерным в понятии ипостаси для Леонтия оказывается не его большая конкретность. Ипостась, прежде всего, означает «самостоятельное существование» (τό καθ' έαυτόν), ибо существуют только ипостаси ("особи"), и нет (т.е., не существует) «безипостасной природы». «Природа» реальна только в «ипостасях», в «неделимых» (в "атомах" или индивидах). Все существующее ипостасно, т.е., индивидуально»32. - До этого момента Леонтий строго следует учению александрийской школы, но, рассуждая дальше, он в своих размышлениях нарушает целостность и истинность человечества во Христе, лишает Христа Богочеловеческого Лица, Личности, Богочеловеческой индивидуальности, превращая, тем самым, Христово человечество в некое абстрактное и докетическое понятие. Но, тем не менее, это вовсе не означает, что ААЦ исповедует во Христе две ипостаси или два лица (несторианство). Этот вопрос мы рассмотрим ниже. Итак, Георгий Флоренский продолжает - «Но в мире духовном ипостась есть лицо, «лицо само по себе существующее» (срв. в Халкидонском оросе). Вслед затем Леонтий делает очень существенную оговорку и вводит новое понятие. Если нет «безипостасной» природы, это еще не означает, что природа реальна только в своих собственных индивидуализациях или ипостасях. «Осуществиться» природа может и в иной ипостаси, в ипостаси (или "неделимом") иного рода (иного естества). Иначе сказать, существуют не только «одно-природные» особи или ипостаси, но еще и сложные, - в них при единстве (или единичности) ипостаси мы наблюдаем реальность двух или многих природ во всей полноте их естественных свойств. Так «человек» есть единая ипостась из двух различных природ, из души и тела, определяемых разными «естественными» понятиями. «Ипостасность» не есть индивидуализирующий признак. Можно сказать больше, - не есть признак вообще. «Ипостасность» есть начало разделения и разграничения, - не столько «различения» («различаются» между собою «природы», по своим существенным признакам), сколько именно «разделения»... ипостась есть «отдельное», «раздельное существование», - «предел»... В сложных ипостасях одна природа осуществляется в ипостаси другой... Она реальна «во ипостаси», но не обязательно в собственной... Так Леонтий устанавливает понятие «во-ипостасности», τό ένυπόστατξν. «Не одно и то же ύπόστασις θ ένυπόστατξν, как не одно и тоже оυσία θ ένξύσιξν. Ибо каждая ипостась означает кого-то, а ένυπόστατξν означает сущность (природу). Ипостась означает лицо, определяемое свойствами, а «во-ипостасность» указывает на нечто несамослучайное, что имеет свое бытие в другом, а по себе не созерцается...». «Во-ипостасность» есть реальность в иной ипостаси. Отсюда видно, что действительность какого-нибудь естества в определенном индивиде еще не означает признания здесь ипостаси данного естества. Легко предвидеть христологическое приложение этого принципа... Леонтий логически спускается от общего к частному. Объем сужается, и содержание обогащается признаками. Этот порядок мысли как раз обратен порядку действительности, где индивидуальное первее общего, ибо общее дано только в индивидуальном. Но важно, что при этом логическом нисхождении мы еще не доходим до ипостаси. Ипостась описывается разделяющими свойствами, но не они образуют ипостась. Можно сказать, ипостась есть образ существования, но это не есть индивидуализирующий признак... Свойства, описывающие или определяющие каждую ипостась, Леонтий по Аристотелю называет «случайными» (τά σχυμβεβηκότα). И при этом различает эти конститутивные (или "существенные") акциденции, как «неотделимые», от обычных «случайных» признаков, всегда «отделимых» без нарушения неделимой цельности... «Во-ипостасность» есть один из возможных случаев соединения или взаимодействия природ. Соединение без слияния, т.е., без утраты или без изменения существенных свойств соединяющихся природ, - таково, например, единство души и тела в человеке, соединенных «взаимною жизнью», но не пременяющихся в своем существе. Такое соединение, по мнению Леонтия, и есть собственное и завершенное единство, единство «в ипостаси», - ипостасное единство, ένωσις ύπξστατική. У Леонтия это понятие получает терминологическую четкость и твердость»33.

Несмотря на всю оригинальность философии Леонтия Византийского, а философия это не богословие, ибо богословие - было, есть и будет тайной, невозможно не заметить в его рассуждениях отсутствие Богочеловеческого Лика, т.е., безликость человеческого естества во Христе. Леонтий не видит во Христе Богочеловеческую Личность. Именно в этом различие философии Леонтия от учения Нестория. Если Несторий пробовал соединить некой сверхъестественной или межприродной связью «два естества и две ипостаси», то Леонтий Византийский ипостась соединяет с неполным естеством, следовательно, неистинным безипостасным естеством, т.е., в одной ипостаси во-ипостазируется и реализуется другое безликое естество. В таком подходе замаскирован человеческий (антропологический) минимализм, ибо нарушается целостность, следовательно, и истинность человеческого естества во Христе, оно становится неполным, т.е., приобретает недостаток, а соединение естеств становится искусственным, а не естественным.


Человечество Христово не безипостасно, также как и не имеет отдельной, сугубо собственной и самостоятельной ипостаси, ибо ее Ипостась это Ипостась Христа. Кроме того, Богочеловеческая Ипостасность Господа нашего Иисуса Христа для Леонтия Византийского есть начало разделения и разграничения естеств. Обратите внимание, не соединения, а разделения – явный шаг к несторианству.


Итак, из исследования о. Георгия Флоренского мы видим как Леонтий Византийский несмотря на то, что он согласен с концепцией «нет природы без ипостаси», все же учит, что:
  1. природа может осуществиться в иной ипостаси;
  2. ипостась есть начало разделения и разграничения;
  3. во-ипостасность есть реальность в иной ипостаси.


Для обоснования своей теории Леонтий говорит, что человек есть единая ипостась из двух различных природ, из души и тела, определяемых разными «естественными» понятиями. Что в сложных ипостасях одна природа осуществляется в ипостаси другой, и что она реальна «во ипостаси», но не обязательно в собственной. Изучая философию Леонтия возникают следующие вопросы:
  1. К какому из этих двух естеств относится ипостась человека, к естеству души или тела?
  2. Разве какое нибудь из этих естеств перед соединением предшествовало другому, как Божество предшествовало человечеству до соединения во чреве Девы?
  3. Разве без одного из естеств, т.е., без души или тела может существовать человеческая ипостась?


Ведь Сам Логос воистину стал Человеком, то есть присоединил к Себе человеческую совершенную природу - дух, душу и тело. Ведь Слово не превратилось в тело, и тело не превратилось в Божество, и не то, чтобы соединяясь Божественное и человеческое изменили, или преобразовали, или смешали свою природу, но совершенный Бог присоединил к Себе совершенную человечность без изменения, без преобразования, без смешения, то есть Бог остался Богом и Человек - Человеком. Следовательно., Ипостась Логоса не заменила Собой человеческой ипостаси, но Она Сама соделалась для человеческого естества Христа одной сложной Богочеловеческой Ипостасью, ибо вселившись в утробу Святой Девы, Слово в Своей собственной Ипостаси из чистых кровей Приснодевы восприняло и усвоило Себе Плоть, оживленную душою мыслящею и разумною. Восприняв Себе начаток человеческого состава, Само Слово соделалось таким образом для Плоти Ипостасью, став одним Богочеловеческим Лицом Господа нашего Иисуса Христа. Здесь слово «став» показывает нам естественное соединение, т.е., восприятие и усвоение Логосом Своего собственного человечества. Следовательно, одновременно с тем, как образовалась Плоть, она была уже собственной Плотью Бога Слова. Т.е., несмешанное единение естеств есть то, что, одно естество будучи сложено с другим, отличным от него по существу, образует одну ипостась, ипостась сложную; так, например, человек составлен из души и тела, но ни душа одна не составляет ипостаси (личности), ни тело; они только существуют в ипостаси; а то, что образовалось из обоих (то есть человеческий индивид), составляет ипостась обоих. Ведь безипостасной природы не существует! Именно по этой причине ААЦ искусственному во-ипостазированию Леонтия Византийского предпочитает естественное усвоение Кирилла. Мы не утверждаем, что термин «во-ипостасность» является абсолютно неприменимым в православной христологии. Его можно применять, если он будет означать восприятие и усвоение Словом человеческого естества, как Своего собственного. Т.е., если исключить из него антропологический минимализм Леонтия Византийского. Ибо, если человеческое естество во Христе безипостасно, значит оно не реально. Такой подход ведет к докетизму, ибо нет природы без ипостаси. Человеческое естество во Христе имеет Ипостась, но это не отдельная и самостоятельная ипостась, а это одна сложная Богочеловеческая Ипостась, которая одновременно является Ипостасью Слова и Ипостасью Человека. Ибо после воплощения умесней говорить о Богочеловеческой Ипостаси Христа, т.е., об Ипостаси Бога во Плоти, а не о простой Ипостаси бесплотного Логоса. Следовательно:
  1. Один и единственный Лик Христа есть одновременно Лик Божественный и Лик человеческий, ибо без человечества Он назывался только Словом, а не Христом; а без Божества Он был бы только человеком, а не Богом во Плоти.
  2. Человеческое естество во Христе не безипостасно, ибо оно, в таком случае было бы не полным и не реальным. Одна совершенная Богочеловеческая Ипостась Господа одновременно является Ипостасью Бога и Ипостасью Человека. Именно в этом заключается весь смысл восприятия и усвоения Логосом человечества. Именно в этом заключается весь смысл естественного и неслитного единства.

Именно естественное соединение дает нам возможность видеть во Христе один Богочеловеческий Лик, одну Личность, Которая одновременно есть Личность Божественная и Личность человеческая. Это не присоединение и не замещение одного естества, или одного из элементов естества другим, а неслитное соединение, т.е., воплощение и вочеловечение. Это истинное и безгрешное рождение от Матери, в котором человечество так воспринимается и усваивается Словом, что становится собственным Ему, собственным в безраздельном и несмешанном соединении, в Его единой воплощенной природе. Естественное соединение восходит от общего к частному. В человеческом естестве Христа соучаствует все человечество, но спасаются те личности, которые суть Христовы. Таким образом, единая воплощенная природа Бога-Слова заключает в себе, согласно ААЦ-и, человечество вообще, а не человечество того или иного человека, и поэтому каждый человек может сам стать как бы частью этой же самой единой природы - в том случае, если он индивидуально (лично) изберет жизнь в Теле Христовом - Церкви. В этом и видят святые отцы ААЦ-и смысл апостольского выражения «причастники Божественной природы»34. Эта не единая природа из двух индивидуальных естеств, т. е., когда логически предшествовавшими Боговоплощению мыслятся не естества (только логически, ибо мы знаем, что до соединение была только одна Божественная природа Логоса), а ипостаси. Но это единая природа из двух неслитно соединенных естеств, которые имеют одно Богочеловеческое Лицо, одну сложную Ипостась в двух безраздельно соединенных естествах, одну Богочеловеческую Личность Господа нашего Иисуса Христа. В этом заключается весь спасительный смысл домостроительства Сына. Ибо в обратном случае такое учение оказалось бы вполне эквивалентным своей противоположности - учению несторианскому, в котором человечество Христа трактуется как ипостась актуально существующая и предшествовавшая соединению. Следовательно, необходимо знать, что в христологии ААЦ-и спасение человеков (личностей) понимается не как происходящее внешним образом, потому что, учение о частных сущностях, то есть, о том, что человеческое естество восприемлется Словом как отдельный и самостоятельный индивидуум, оказалось бы главной причиной преткновения на пути к нашему спасению. Человечество Христа было собственно Слову, ибо один из Святой Троицы пострадал телесно. Проблема совмещения в Личности Христа человеческой смертности и Божественного бессмертия получила название «теопасхизма». Об этом мы подробней поговорим ниже, в главе «Христология ААЦ-и».


Итак, согласно христологии ААЦ-и единая Ипостась Христа понимается как Ипостась сложная, Богочеловеческая, не тождественная простой, Божественной лишь только Ипостаси Бога-Слова. Эта христология традиционна, и построена она на основании традиционной же терминологии. Согласно же философии Леонтия Византийского единая Ипостась Христа трактуется как тождественная простой, Божественной лишь Ипостаси Логоса. Эта христологическая схема не имеет древней церковной традиции и для православного богословия является нетрадиционной. Как таковая, она восходит к древним, но неправославным воззрениям, а в концептуальном аспекте - к нетрадиционной в том же смысле и дефектной томистской христологии (учение Фомы Аквинского (Thomas Aquinas) и основанное им направление католической философии, характеризующееся приспособлением аристотелевской философии к требованиям христианского вероучения; это направление, в схоластической философии и католической теологии, признает известную свободу воли и познаваемости Бога по результатам его действий в мире). Терминологическая система, лежащая в основе этой схемы, в принципе традиционна. Исключение составляет главным образом некорректная трактовка знаменитого термино-понятия «во-ипостазирование». Эта схема получила запечатление в основных догматических системах Русской и других прохалкидонских Церквей.

Армянская Церковь исповедует два полных и неслитно соединенных естества (Божество и человечество) в единой Богочеловеческой природе Господа нашего Иисуса Христе, и лишь одну Богочеловеческую Ипостась —Бога-Слова во Плоти. Человечество не имеет в Нем особой отдельной личности, но оно воспринято Логосом и усвоено в единство Его Богочеловеческой Ипостаси, ибо человеческое естество само по себе не было личностью, и только в Боге и через Бога оно стало личным. То есть, Лик Христа не только лишь Божественный, а Богочеловеческий, ибо если мы подобно Леонтию Византийскому будем исповедовать безликое человеческое естество во Христе и не будем видеть Богочеловеческого Лика Спасителя, то Его человечество будет всего лишь воображаемым, а Христос будет только Богом. Вывод будет таковым, что Лицо Его относится к одному только Божескому естеству, а Его Плоть остается без лица, т.е., упраздняется все Домостроительство. Ибо при несмешанном сосуществовании двух естеств в единой Богочеловеческой природе и одном Богочеловеческом Лице, это Лицо не может быть только одного простого или сложного естества, а человеческое естество не может быть лишено лица во Христе, потому что так невозможно мыслить Христа даже только Богом. Поэтому утверждаем, что Ипостась Христа есть нечто сложное, одновременно в двух естествах пребывающее, ибо Слово, будучи всецелым Богом, соединилось со всецелым Человеком. Его естества неслитно объединились в единую Богочеловеческую природу и одну сложную Ипостась, Которая называется Христом по тому и другому естеству. Каждое естество, в единой Богочеловеческой природе Спасителя, одному и тому же Христу придает свою жизнь: одно — естественную человеку жизнь, другое — естественную Богу жизнь, так что получается некое единое Богомужно живущее Лицо, из обоих естеств, как бы имеющих взаимное единодушие в единой и безраздельной Богочеловеческой природе Христа.

Всеми богословами и учителями Армянской Церкви признается, что у различных естеств, непреложно соединенных в единой природе Христа, только одна Ипостась, и что единение естеств совершилось по Ипостаси Христа, Который не только состоит из Бога и Человека, но один и Тот же Бог и Человек с неповрежденными в единении естествами, которые образовали через соединение единую Богочеловеческую природу и одну сложную Ипостась, называемую Христом. Один есть Христос, пребывающий в двух несмешанно и неразлучно соединенных естествах, и едина Его природа, состоящая из неслитно и нераздельно соединенных естеств, т.е., Он есть вместе Бог и Человек.

Леонтия Византийского, с именем которого обычно связывают «важное разъяснение Халкидонского ороса», согласно данным критических исследований, нельзя считать тем богословом, который дал строго православное истолкование ипостасного соединения. Ибо Леонтий Византийский был одним из оригенистов, выступавших против преподобного Саввы Освященного, а его философия имеет явный антропологический дефект.

Отцы ААЦ-и преемственно трактовали Божество и человечество в качестве составных частей природы и Личности Богочеловека. Они, признавая неслитное двойство естеств в единой Богочеловеческой природе Христа, устраняли двойство лиц тем, что оба эти естества, представлявшие собой две величины, объединились одно с другим в единой природе и одном Лице Спасителя, Которое и являлось представителем того и другого, и Единым действующим в том и другом.

Христологической традиции ААЦ-и отнюдь не свойственно полное отождествление Лица Христа с Лицом Бога-Слова, ибо Христос есть не бесплотный Бог, а Бог во Плоти, вочеловечившийся Бог, то есть, ААЦ-и не свойственно отождествление сложной Богочеловеческой Ипостаси Посредника и Ходатая нашего спасения только лишь с простой Божественной Ипостасью Логоса, к Которой искусственно присоединено безликое человеческое естество. Необходимо еще раз подчеркнуть, что под сложной Богочеловеческой Ипостасью мы подразумеваем не ипостась сложенную из двух ипостасей (несторианство), а одну и ту же Ипостась Логоса, Которая в соединении так восприняла и усвоило человечество, что оно стало собственным Ей. Ибо, когда мы говорим о сложной Ипостаси Христа, то подразумеваем Логоса воплощенного. Несмотря на то, что Лицо Христа и Лицо Логоса нетождественны по своему составу, т.е., естественному содержанию (против Леонтия Виз-го), но они тождественны по своему существованию, так как это одно и то же Лицо (против Нестория). Иначе говоря, нетождественны эссенциально (природно, т.е., по сути, по существу), тождественны экзистенциально (от позднелатинского exsistentia - существование). Т.е., человечество имеет ипостась в Богочеловеческой Личности Христа. Вернее, Его одна Богочеловеческая Ипостась и является ипостасью Его человечества. Иначе Его Личность не была бы Богочеловеческой. Ибо, как мог страдать Христос, если мы допустим, что Его человеческое естество было безликим, следовательно, неполным и не настоящим? Как могла страдать чисто Божественная Ипостась? Разве страдал не воплощенный и вочеловеченный Бог? Разве Логос страдал не во Плоти?

Итак, становится очевидным, что философия Леонтия несет в себе:
  1. нарушение богословско-онтологических принципов;
  2. антропологическую катастрофу или человеческий минимализм;
  3. создание предпосылок к утверждению действительного теопасхизма;
  4. ниспровержение догмата иконопочитания и т.д.

По выражению свт. Афанасия Александрийского, это не учение Вселенской Церкви и не думали так отцы!

В философии Леонтия Византийского Ипостась Логоса соединяется с неполным человеческим естеством, следовательно, неистинным безипостасным естеством, т.е., в одной ипостаси во-ипостазируется и реализуется другое безликое естество. В таком подходе замаскирован человеческий (антропологический) минимализм, ибо нарушается целостность, следовательно, и истинность человеческого естества во Христе, оно становится неполным, т.е., приобретает недостаток, а соединение естеств становится искусственным и противоестественным. Именно тяга не к естественному, а к ипостасному соединению привела к подобному искаженному христологическому пониманию. Т.е., боязнь впадения в несторианскую ересь. Потому что, когда мы говорим об ипостасном соединении, то логически этому соединению должны предшествовать две ипостаси. А это уже несторианство чистой воды. Чтобы не впасть в эту ересь многие богословы предпочли вообще обезличить человеческое естество, впадая тем самым в другое, не менее опасное учение чем несторианство. Именно поэтому ААЦ исповедует естественное соединение, в котором одна и та же Ипостась Логоса соделалась Ипостасью для воспринятого и усвоенного человеческого естества, т.е., соделалась одной сложной Ипостасью и одним Ликом Господа нашего Иисуса Христа. Как говорит свт. Афанасий Великий, в своем известном «Исповедании Веры», - «И хотя Он Бог и Человек, но не два, а Один Христос. Но как Он Один, то не Божественная природа изменилась на человеческую, но человеческая природа принята Богом. Один Он есть, но не так, чтобы природы смешивались, но чтобы они образовали единство. Ибо как разумная душа и тело образуют одного человека, так и человек и Бог образуют Одного Христа…».

На лицо две христологии, которые, понятно, не могут быть одновременно истинными, то есть верными древней церковной соборной и святоотеческой христологической традиции. В философии Леонтия Византийского невозможно не заметить антропологическую катастрофу!

Существительное антропология происходит от греческих слов antropos (человек) и logos (мысль и слово) и обозначает рассуждение, или трактат, о человеке, способ изучения человека, в котором делается попытка объяснить посредством рационального мышления самую сущность человека, ту последнюю реальность, благодаря которой мы можем сказать, что вот это существо есть человеческая личность. Следует обоснованно употреблять слово и понятие «личность». В них акцентируются определенные явления, характерные только для человека, которые определяются двумя основными терминами: совершенный человек и истинный человек.