Geum.ru

Лексиконе

Вид материалаИсследование

Содержание


Убивать —
table (НА — стол) отсутствуют функциональные слов.з, необходимые в позиции между стимулом и реакцией (ср.: bread and
Наркотик —
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   15
22

зентацию слова, а отраженное в нем понятие (Op. cit., p. 58—59). Они полагают, что некоторые аспекты семантической компетенции человека могут быть представлены ассоциативной сетью, имеющей вид одноуровневой системы, в которой слова являются атомарными элементами; взаимосвязанность между ними проявляется через ассоциативные связи. В этом случае весь «словарь в голове» может принять вид обширной сети взаимосвязей с пометами направленности таких связей или без каких-либо помет. Однако носитель языка знает не только то, что слова связаны друг с другом, ему также известна природа этой связи в каждом отдельном случае (имеет ли место синонимия или антонимия, связаны ли слова концептуально, противопоставляются ли обозначения конкретных объектов абстрактным понятиям, являются ли два предложения парафразами одно другого, соответствует ли содержание предложения действительности или противоречит ей и т. д.). Отсюда следует, что метатеория для описания семантического компонента должна располагать средствами учета таких знаний. По мнению Уэлса и Маршалла, такие средства обеспечивает форма репрезентации лексической информации, предложенная Катцем и Фодором (Katz and Fodor, 1963): каждая лексическая единица должна получать характеристику через определенные наборы синтаксических и семантических маркеров, сопровождаемые ограничениями выбора, которые исключают возможность формирования семантически неприемлемых сочетаний. При этом о порядке расположения маркеров, отражающих сложную концептуальную структуру слова, известно лишь то, что между ними имеется отношение включения, т. е. категория, обозначаемая одним семантическим маркером, является субкатегорией для другого маркера.

Уэлс и Маршалл полагают, что семантическая теория такого рода позволяет объяснить многие виды ассоциативных связей, поскольку в их основе может лежать концептуальное подобие (например, в случаях синонимичности исходного слова и ассоциата) или различие по одному семантическому маркеру (в случаях их антонимичности), в то время как направленность эффекта генерализации может определяться иерархической структурой некоторых лексических единиц (ср. генерализацию ОРЕЛ — птица, но не наоборот). Они признают также, что в рамках рассматриваемой теории не описываются отношения типа МОЛОКО — белое, базирующиеся на возможных качествах референта стимула.

На ту же семантическую теорию опирается Г. Кларк (Clark, 1970).

Исходя из признания психологической реальности глубинной структуры в трактовке Н. Хомского, Кларк рассматривает механизмы актуализации ассоциативных связей, различая при этом три стадии ассоциативного процесса: 1) понимание исходного слова, 2) оперирование значением этого слова и 3) продуцирование реакции. На второй стадии применяются снизила ассоциирования», посредством которых «механизм ассоцииро-ваЙийТопределяет выбор реакции.

Далее Кларк раздельно анализирует парадигматически и синтагматически связанные ассоциативные пары слов, понимая под первыми из них случаи, когда ассоциат относится к той же синтаксической категории, что и стимул, а под вторыми — когда компоненты ассоциативной пары принадлежат к разным категориям. При этом он ссылается на предисловие, написанное Дж. Лайонзом (Lyons, 1970, р. 16), в котором (в свою оче-Рвдь со ссылкой на Ф. де Соссюра) уточняется, что в парадигматических отношениях находятся элементы, взаимозаменяемые в определенном контексте, в то время как элементы, в комбинации составляющие единицу

23



более высокого порядка, считаются связанными синтагматически. За основу для интерпретации парадигматических ассоциативных правил Кларк берет идею семантических признаков (features) и правил субкатегоризации (Chomsky, 1965), синтагматические же ассоциативные правила рассматриваются с точки зрения селективных признаков, ограничивающих сочетаемость элементов. С этих позиций трехступенчатый ассоциативный процесс выглядит следующим образом. На первой ступени понимание исходного слова, например, MAN (мужчина), заключается в установлении набора признаков, который полностью характеризует содержание единицы «поверхностного уровня», в этом случае: [+Noun, +Det—, -{-Count, +Animate, -fHuman, -{-Adult, -fMale].

На второй ступени применяется некоторое правило ассоциирования, например, «измени знак последнего признака» (тогда механизм ассоциирования изменит [+Ма1е] на [—Male]). На третьей ступени этот измененный набор признаков находит поверхностную реализацию (здесь — в слове woman (женщина). См.; Clark, 1970, р. 274).

Опираясь на высказывание Д. Макнейла (McNeill, 1966) о том, что для прилагательных, а возможно и для существительных, наиболее частый парадигматический ассоциат имеет тенденцию содержать максимальное число общих со словом-стимулом признаков, Кларк формулирует первое парадигматическое правило ассоциирования — «правило минимального контраста», которое гласит: «измени знак только одного признака» (см. приведенный выше пример). При этом самые частые ассоциативные реакции являются результатом изменения знака не любого, а самого последнего в иерархии признака. Так, реакция boy (мальчик) на исходное слово MAN оказывается более редкой, чем реакция woman, потому что она требует изменения знака предпоследнего в иерархии признака. Еще более редкой является реакция girl (девочка), так как для ее появления требуется .изменить знаки сразу двух признаков: [—Adult, — Male] (Clark, 1970, p. 276).

■Второе парадигматическое правило ассоциирования — «правило отмеченности» — навеяно замечаниями Гринберга о том, что в материалах ассоциативных экспериментов наблюдается более сильная тенденция направленности от маркированных единиц к немаркированным, чем наоборот. Рассматривая это правило как частный случай правила минимального контраста, Кларк (вслед за Гринбергом) распространяет его не только на случаи переходов от множественного числа к единственному, от сравнительной степени к положительной и т. п., но и на примеры типа MAN — woman, НЕ — she, (он — она) где первое слово трактуется как немаркированное по отношению ко .второму.

Следующее правило связано либо с опущением, либо с добавлением признака в конце списка. Опущение признака обычно приводит к суперординатной реакции, ср.: APPLE — fruit (ЯБЛОКО — фрукт), а добавление — к субординатной: FRUIT — apple (ФРУКТ — яблоко). В качестве другого

24

цримера приводится опущение признака [+Cause] в парах ттипа KILL — die (УБИВАТЬ — умирать). Реализацией этого же правила Кларк объясняет появление «частичных синонимов».

Поскольку применение правил минимального контраста и опущения или добавления признака может дать семантическую репрезентацию, не имеющую реализации на поверхностном уровне, эти правила применяются повторно к вышестоящим в иерархии признакам; однако они не должны затрагивать самых базисных признаков. Это приводит к формулированию общего правила «сохранения категории», которое, по мнению Кларка, отражает общеизвестный факт, что исходные слова вызывают преимущественно парадигматические реакции. При этом Кларк полагает, что все эти правила можно свести в наиболее общему правилу «простоты продуцирования», которое гласит: «сделай наименьшее изменение в самом нижнем в иерархии признаке при условии, что результат даст английское слово» (Op. cit., p. 280). В качестве «наименьшего изменения» рассматривается изменение знака признака, более трудным считается опущение признака, после чего названо добавление признака.

Что касается синтагматических правил ассоциирования, то Кларк признает трудность их выявления, но делает попытку охарактеризовать два из них, объясняющих, по его мнению, появление большей части синтагматических реакций. Исходным в этом случае является представление о том, что .в число признаков слова обычно входят и такие, которые частично специфицируют значение его потенциальных контекстов. Первое синтагматическое правило так и названо: «правило реализации селективного признака». Если селективный признак допускает только одну реализацию, это правило конкретизируется в «правило завершения идиомы». Кларк отмечает, что второе из этих правил объясняет такие (на первый взгляд — парадигматические) реакции, как BREAD — butter; NEEDLE — thread (ХЛЕБ — масло;. ИГЛА — нитка), которые скорее всего являются завершениями идиом. Хотя под влиянием обычного порядка продуцирования предложения правило завершения идиом действует слева направо, а не наоборот, синтагматические ассоциации, по мнению Кларка, не являются просто фрагментами речи, как считают некоторые: реакции такого рода имеют к речи только абстрактное отношение. В качестве аргумента указывается, в частности, на то, что в парах BREAD — butter; ON — table (НА — стол) отсутствуют функциональные слов.з, необходимые в позиции между стимулом и реакцией (ср.: bread and butter; on the table).

Считая возможным рассматривать и синтагматические пРавила как отдельные «операции» в рамках наиболее об-

25

щего правила «простоты продуцирования», Кларк ссылается на исследование Л. Морана с сотрудниками (Moran et al., 1964), где описываются три категории испытуемых, принимавших участие в ассоциативном эксперименте. Первые из них реагировали на исходные слова очень быстро и давали преимущественно контрастные и координированные реакции, соответствующие в терминологии Кларка правилу минимального контраста. Вторые отвечали не так быстро и давали синонимы и суперординаты, т. е. использовали правила опущения или добавления признака, а третьи, отвечавшие медленнее всех, давали преимущественно синтагматические реакции.

•Ссылка на эксперимент Морана для подтверждения правомерности гипотезы Кларка о различиях в степени сложности сформулированных им правил ассоциирования представляется малоубедительной, поскольку различия во времени реакции на разные исходные слова определяются комплексом факторов, а не одной только стратегией поиска аесо-циата. К тому же в наших экспериментах с русскими испытуемыми время реакции при продуцировании частых синтагматических реакций в среднем ,не отличалось от времени, затрачивавшегося на продуцирование частых парадигмати: ческих реакций.

Возражения вызывают и ссылки Кларка на результаты ассоциативных экспериментов с детьми. Кларк приводит мнение Д. Макнейла о том, что преобладание синтагматических реакций у американских детей объясняется несфор-мированностью у них полного набора признаков слов. Вследствие этого попытка ребенка найти минимальный контраст заканчивается противопоставлением синтаксического, а не семантического (как у взрослых) признака. В отличие от Макнейла Кларк полагает, что у детей вообще не имеется правила минимального контраста до тех пор, пока не появятся те (ниже в иерархии) бинарные признаки, к которым это правило приложило. Обе эти точки зрения не выдерживают критики. Во-лервых, соотношение парадигматических и синтагматических реакций по-разному изменяется с возрастом у носителей различных языков, ср. динамику соответствующих показателей по материалам русского (Уфимцева Н. В., 1981), русского и белорусского (Николаенко, 1975), словацкого (Marsalova, 1974) и японского (Kashu, 1972) языков. Во-вторых, для одной и той же возрастной группы испытуемых-детей, как и для взрослых, характерны значительные расхождения в соотношении парадигматических и синтагматических реакций на исходные слова, принадлежащие к разным частям речи. В-третьих, преобладание синтагматических реакций у взрослых испытуемых, говорящих на славянских языках — русском (Залевская, 19716), белорус-

26

ском (Титова А. И., 1976), польском (Залевская, 1971в)" было бы наивно объяснять несформированностью у них полного набора признаков или отсутствием правила минимального контраста.

Концентрация внимания исключительно на идее иерархии признаков мешает Кларку допустить возможность существования каких-либо иных факторов, важных для организации лексикона человека, а также более широко использовать преимущества признания им психологической реальности глубинного уровня лексикона. Так, отсутствие функционального слова в паре ON — table следует, очевидно, отнести к тому, что Дж. Миллер (Miller, 1969b) квалифицирует как «детали поверхностного уровня», на которые не стоит обращать внимание.

Детальный критический анализ исходных позиций рассматриваемых работ Уэлса и Маршалла, Кларка — семантической теории Катца и Фодора — дается в ряде публикаций (см., например, Уфимцева А. А., 1968, с. 31—34; Медни-кова, 1974, с. 16—36), поэтому здесь можно ограничиться кратким заключением. В принципе, конечно, необходимо искать пути для наиболее детального описания семантической структуры слова, для максимально полного отображения увязываемых со словом энциклопедических и языковых знаний человека, для выявления механизмов и процессов оперирования словом. Однако нельзя делать это путем механического сочетания формальной семантической теории с результатами отдельных, случайно попавших в поле зрения того или иного автора, экспериментальных исследований, к тому же без глубокого анализа причин, по которым эти результаты могли быть получены. Тем более недопустимо делать категорические выводы о тех или иных тенденциях в направлениях ассоциативного процесса, если экспериментальные данные получены от носителей одного языка и не подкреплены широкими межъязыковыми сопоставлениями. Вместо поисков экспериментальных показателей, удачно (но тем не менее случайно) иллюстрирующих некоторые теоретические построения, необходима реализация целенаправленной программы экспериментов, способной выявить исследуемые механизмы и процессы.

В более поздней публикации Кларк излагает те же «правила ассоциирования», но пользуется иным — пропозициональным —способом репрезентации значения слова (Clark and Clark, 1977, p. 477—482). Он подчеркивает, что изучение ассоциаций ценно потому, что оно проливает свет на процессы оперирования значением: первая ступень ассоциативного Процесса протекает так же, как понимание слова при восприятии речи, а третья — как поиск слова при говорении в Нормальных условиях общения. Анализ процессов, имеющих

27

место на второй ступени, представляет особый интерес; результаты такого анализа, по мнению Кларка, убедительно показывают, что выбор слов осуществляется на основании их семантических .признаков (ср. с трактовкой слова как его поиска на основе как семантико-а-ссоциативных, так и акус-тико-артикуляционных признаков в работе: Леонтьев А А 19696, с. 204, 222).

1.5. В центре внимания ряда исследователей оказалась также иерархическая организация элементов лексикона, зачастую сочетающаяся с линейной связью. Так, в исследованиях киевских психологов (Старинец и др., 1968 а, 19686) с опорой на ассоциативные эксперименты различных видов было установлено, что между любыми двумя словами (понятиями) может быть реализована ассоциативная связь через малое число (в среднем три) ассоциативных шагов-переходов, каждый из которых представляет собой прямую ассоциативную связь и может осуществляться с помощью набора стратегий — таких, как переход от одного .понятия к другому через верхние или низшие уровни иерархии, переход в пределах совпадающих уровней, с постепенным спуском или подъемом для несовпадающих по уровню понятий или скачкообразно. Будучи связанными друг с другом, слова обладают различной ассоциативной силой. Максимальное число связей имеют слова, представляющие особое значение для человека как личности. Они обозначают самые емкие понятия, связь с которыми имеет максимальную вероятность воспроизведения. Слава с максимальной ассоциативной силой составляют незначительную .часть от общего числа слов, они объединены в связную сеть, элементы которой отдают до 20—40% своих связей на узлы этой же сети, тем самым внутри общей ассоциативной структуры вычленяется «ядро», вокруг которого надстраиваются другие ассоциации. В ассоциативной сети выделяются также замкнутые контуры и незамкнутые цепи — «лучи». Подчеркивая, что степень общности упорядочиваемых элементов является одним из существенных факторов при организации семантического, (точнее — ассоциативного) поля, авторы предлагают математические модели таких полей (Мейтус и Старинец, 1968). С учетом опыта разбиения словаря естественного языка на классы (имеется в виду тезаурус Роже) разграничиваются два вида сетей, одна из которых объединяет все множество классов, включающих синонимичные и связанные по смыслу слова, а вторая объединяет слова внутри классов, являясь разверткой сети первого вида. (Развертка может быть сколь угодно глубокой, т. е. элементы сети второго вида могут иметь свою развертку и т. д. (Старинец, 1966). Сходным образом построена модель лексикона, пред-

28

лоэкенная Дж. Мэндлером (Mandler G., 1968) с учетом выделенных Дж. Миллером ограничений в отношении возможностей переработки информации памятью человека (Miller, 1956). Обсуждая структуру категориального типа как одну из возможных моделей структуры ментальной организации, Мэндлер говорит о системе иерархий: на нижнем уровне каждый блок содержит пять единиц, объединенных некоторой категорией; на втором уровне имеется набор из пяти категорий, объединяемых категорией более высокого уровня, и т. д. Мэндлер допускает, что одна и та же единица может входить более чем в одну иерархию (это относится к полисемантичным словам).

Единицами рассматриваемой системы Мэндлер считает эквиваленты -ейов типа тех, которые Дж. Мортон (Morton, 1964) называет «логогена-„ии». Мэндлер специально оговаривает, что «словарь логогенов» предполагает модель памяти, значительно отличающуюся от моделей, основывающихся на понятии различительных признаков. Он полагает, что число единиц, организуемых на базе различительных признаков, будет не намного Меньшим, чем число эквивалентов слов. К тому же, по его убеждению, Проблема состоит не в том, чтобы найти как можно меньший набор хранимых в памяти единиц, а в том, чтобы выявить оптимальную систему поиска в памяти. Соглашаясь с Мортоном, что для такой системы нужны единицы более высокого порядка («идиогены» в терминах Мортона), Мэндлер полагает, что таковыми в его модели служат категории вышестоящих уровней.

Для подтверждения правомерности обсуждаемой модели Мэндлер -ссылается на ряд экспериментальных исследований, согласно которым воспроизведение слов происходит по группам, отражающим категориальную упорядоченность ограниченного числа единиц. При этом Мэндлер высказывает мысль, что иерархическая система организации характерна для хранения единиц в долговременной памяти; она складывается под непо-■средственным влиянием принципа частотности, в соответствии с которым ■опорными категориями иерархии становятся категории чаще всего используемые, в то время как редко функционирующие категории могут выпа-Дйть из памяти, что ведет к перераспределению единиц, объединявшихся ими, между более устойчивыми категориями. Последнее свидетельствует о постоянном реконструировании лексикона, о непрерывной реорганизации «ментальной организации» (Op. cit., p. Ill —114).

Мэндлер полагает также, что с точки зрения рассматриваемой им модели, две единицы оказываются синонимичными, если они занимают смежные или идентичные позиции в организационной структуре, а значение ■слова может быть определено как его место в иерархии, хотя отсюда вов-.<* не следует, что понятие значения таким образом полностью описывается. Установлению места слова в иерархии способствует контекст, набавляющий программу поиска, благодаря тому что общее семантическое Пространство, к которому относится слово, оказывается очерченным. От-Летив, что под семантическим пространством понимается то же, что у Поллио (см. выше 1.3), Мэндлер подчеркивает, что он не считает нужным разграничивать асссциатлвные связи слов и связи опосредствующих значений, поскольку группировка тех и других — проявление одной и той же ]1Тегориалы:ой системы. Сказать, что два слова принадлежат к одному участку категориальной иерархии, равнозначно указанию на то, что эти 'Иа категоризованы в соответствии с некоторым критерием, известным

неизвестным экспериментатору. На этом же основании Мэндлер воз-

29

ражает против разграничения понятий ассоциативной и категориальной группировок.

Что касается ассоциативных процессов, то, по мнению Мэндлера, они могут использоваться как «индексы или симптомы глубинной структуры» (Op. cit., p. 111). Исследование ассоциаций помогает выявлению места в некоторой организационной структуре и установлению связей (или путей), которые ведут от одной единицы к другой. Высокий показатель вероятности того, что А вызовет Б в качестве ассоциата, свидетельствует о том, что эти две единицы расположены близко друг к другу в организационной иерархии. Чем больше расстояние между двумя единицами, тем ниже вероятность установления ассоциативной связи между ними и тем больше времени уйдет на реакцию, если связь будет установлена, поскольку для этого понадобится переход (или ряд переходов) через категории вышестоящих уровней. Не трудно заметить сходство этих рассуждений с выводами Диза по результатам исследования Баусфилда (см. выше 1.2).

Сочетание иерархической организации лексикона с линейной разверткой прослеживается также в работах Л. Са-лаи с сотрудниками (Szalay and Brent, 1967; Szalay and Bry-son, 1973; Szalay and Maday, 1973). Анализ ассоциативных реакций используется этими авторами как средство картирования «когнитивной организации» с целью установления сходства и различий в «субъективной культуре» носителей разных языков или различных социальных групп носителей одного и того же языка. Когнитивная организация трактуется как система, представляющая собой сложную взаимосвязь тем, которые варьируются по значению, важности и взаимосвязанности. Наиболее тесно связанные темы могут группироваться в сегменты более высокого порядка — доминанты. Иерархия доминант отражает вертикальную организацию системы, а основным параметром ее горизонтальной организации является близость, детерминированная сходством психологических значений слов, которая описывается другими автора-ми через группировку, связанность, взаимо-связаннссть, подобие или категоризацию когнитивных единиц.

Салаи считает психологическое значение слова многокомпонентным. Так, например, в обиходе слово drug (лекарство) для того или иного субъекта включает элементы зрительных образов (белый порошок, тчб"?тка), ситуации использования референта этого слова (головная боль), аффективные реакции (горький вкус, неприязнь), знание цели использования соответствующего объекта (восстановление хорошего самочувствия). При этом уровень актуальности образных, когнитивных и оценочных элементов для разных субъектов варьируется. В ходе анализа субъективной культуры в центре внимания находится специфичное для той или иной группы людей соотношение таких элементов с характерным для этой группы распределением уровней актуальности отдельных элементов значения.

При исследовании организации психологических значений Салаи исходит из мнения Дж. Миллера (Miller, 1967, р. 43) о том, что лексикой, составленный для целей лингвистического описания, и психологический лексикон в голове человека, или его «когнитивная организация», базируют-
ся на фундаментально различных принципах упорядочения. g отличие от искусственно созданных словарей, где слова

обычно располагаются в алфавитном порядке, единицы когнитивной организации формируют сети, в основе которых лежит общность психологических значений слов, варьирующихся для разных групп людей. Так, для одного человека (например, для священника) слова drug (не только лекар-

.ство, но и наркотик) и hell (ад) могут иметь общее психологическое значение и поэтому они окажутся тесно связанными, в то время как для другого (например, для наркомана) наиболее тесно связанными будут слова drug и heaven (небеса) (ср.: НАРКОТИК — ад; НАРКОТИК — рай). Связи такого рода определяют группировку элементарных значений в семантические доминанты и регулируют связи между последними, а выявление связей между значимыми элементами ведет к картированию когнитивной организации.

В целях такого картирования используется разработанный Салаи метод анализа ассоциативных реакций, полученных в ходе продолженного ассоциативного эксперимента (чтобы избежать цепочки ассоциаций, испытуемым предлагается в течение одной минуты записать в прочерках после многократно повторенного исходного слова все возможные реакции, которые всплывают в памяти в связи со словом-стимулом). Опираясь на представление о том, что появление вербальных ассоциаций опосредуется де-.додированием значения исходного слова или некоторой имплицитной реакцией, Салаи далее, группирует ассоциаты по общности элементарных значений, обусловивших их связь со словом-стимулом. Результаты качествен-нош и количественного анализа таких групп получают отображение через семантографы, позволяющие прослеживать факты сходства и расхождений в степени рельефности тех или иных элементарных значений для :исследуемых групп испытуемых.

Следует отметить, что принцип иерархической организации единиц лексикона (системы в целом или репрезентирующих значение слова семантических составляющих) в той или „иной мере учитывается авторами всех известных нам кон-щепций. Высказывается мнение о том, что память человека ■(в том числе лексическая, вербальная память) должна быть организована по иерархическому принципу, чтобы имелась возможность вписывать новую информацию в соответствующие места имеющейся системы (см., например, Kurcz, 1978, ф. 49). Иерархически построенные кодовые деревья приняты в моделях восприятия и памяти (см., например, Грановская, 1974). Г. А. Аминев на основе изучения вероятностных характеристик некоторых психофизиологических функций, связанных с центральными механизмами речи, разрабатывает гипотезу иерархической организации межсловесных связей. ■Согласно этой гипотезе, словесные центры соединяются при Помощи нейронов связи первого порядка, которые в свою ■очередь могут быть синтезированы посредством нейронов <Ьязи второго порядка и т. д., вследствие чего иерархическая система нейронов связи представляет собой линейную