Параллели

Вид материала

Документы

Содержание Ргвиа. вуа. д. 670. л. 1) Ргвиа. вуа. д. 670. л. Ргвиа. вуа. д. 670. л. 12-13.) Ргвиа. вуа. д. 670. л. 14-15.)

Подобный материал:

• Урок №3 «Глобус модель Земли. Параллели и меридианы. Градусная сеть», 10.08kb.
• Учащимся и осуществления быстрого поиска нужного учащегося в определенном объекте обучения:, 5328.05kb.
• Положение о поощрениях учащихся цель, 55.17kb.
• Рождественские чтения 2012, 34.74kb.
• Чарльз Тарт Пробуждение. Преодоление препятствий к реализации возможностей человека, 17526.86kb.
• План лекций параллели «С» лкш 2006, 20.22kb.
• Самостоятельная работа с учебником Цель: Уточнить представления о модели Земли глобусе, 40.96kb.
• Учебникам линии мгу, 62.81kb.
• Байбосунов К. С. Единое. Сознание. Творчество: духовные параллели физической эволюции, 2446.17kb.
• Л. Н. Толстого Содержание: Введение Глава I. Роман С. В. Максимова "Сибирь и каторга", 287.94kb.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Дело с дружескими письмами А. Я. Рудзевича к полковнику П. И. Пе­стелю // РГВИА. ВУА. Д.670.

² Штрайх С. Я. Декабрист П. И. Пестель. Новые материалы // Былое. 1922. №20. С. 111-113. // С 353

³ Documente privind istoria Rominiei. Rascoala din 1821. Bucuresti, 1959. Vol. 1. F. 343-352. Vol. 2. F. 126-132

⁴ РГВИА. Ф.14057. Оп. 11/182, св. 6. Ч. 1. Д.18.

⁵ ГА РФ. Ф. 48. Оп. 1. Д. 300. Л. 1-9.

⁶ РГВИА. Ф. 14057. Оп 16/183, св. 634. Д. 88.

⁷ Там же. Ф. 14414. Оп. 10/291, св. 292. Д. 605.

⁸ Там же. Ф. 36. Оп. 4/847, св. 18. Д. 203.

⁹ Там же. Ф. 14057. Оп. 11/182, св. 25. Д. 120.

¹⁰ Киянская О. И. Южный бунт. Восстание Черниговского пехотного полка. С.119-136.

¹¹ 14 декабря 1825 года. Источники. Историография. Библиография. СПб.; Кишинев, 2001. Вып. 4. С. 198-228.

¹² РГВИА. Ф. 6. Оп. 4, св. 16. Д. 121.

¹³ Секретное дело о прапорщике Вятского пехотного полка Лядухов­ском, учинившем некоторые сомнительные показания... // РГВИА. Ф. 14057. Оп 16/183, св. 646. Д. 4.


Приложение 1


Письма А. Я. Рудзевича к П. И. Пестелю

№ 1¹

8-го мая 1819. Херсон

Я все то сделал, любезнейший Павел Иванович, что только чув­ства искреннего и дружеского моего к вам расположения ука­зывали мне, отдавая вам полную справедливость достоинствам вашим. — Павел Дмитриевич Киселев сказывал мне, что он вас знает по репутации давно, и много доброго об вас говорил. -Любя же вас много, вы можете представить себе, что я сим слу­чаем умел воспользоваться и милого моему сердцу Пестеля от­рекомендовал так, как он того заслуживал. — Человек по серд­цу есть дело великое, а потому я также право имею требовать от вас, любезный Павел Иванович, не забывать того, кто вам всею душою предан, это есть искренно любящий вас

А. Рудзевич.

Николаю Ивановичу Комарову² прошу от меня кланяться.


(РГВИА. ВУА. Д. 670. Л. 1)


№ 2³


10-го октября 1819. Херсон


Письмо ваше, любезнейший Павел Иванович, от 30 сентября писанное ко мне, я имел приятнейшее удовольствие получить, на которое и стану вам ответствовать по порядку соображения оного. —

Я рад душевно, что мог услужить медалями почтеннейшей нашей графине⁴. — Пусть они в ее коллекциях займут по досто­инству свое и последнее место; но по крайней мере я знаю то, что все, что ни делалось во время приятнейшего нашего путе- // С 355 шествия в Крыму, было единственное наше общее желание показать душевную нашу привязанность как к ней, равно и к почтеннейшему графу⁵, которого мы вообще, по доброй его душе, отличным качествам и достоинствам, все его обожаем. — Итак, откровенно вам признаюсь, любезный Павел Иванович, что если по каким-либо обстоятельствам мы будем иметь не­счастие, что лишимся столь много обожаемого всею армиею начальника⁶, то потеря сия для нас будет навсегда невозвратна, а для меня тем более она будет чувствительна потому, что лич­ная противу меня интрига и злоба негодяев, вам известных, употребивших все средства удалить меня от должности н[ачаль­ника] г[лавного] штаба, может быть, причиною есть всех неудо­вольствий почтеннейшего нашего графа. — Итак, я, быв жесто­ким орудием всем неприятностям почтеннейшего нашего гра­фа, должен буду один только и мучиться, если мы его лишим­ся. — Но скажите, виновен ли я, что моя физиономия не понра­вилась С[таалю]⁷ и что жук говенной⁸ и другие, подобные ему, счастливее меня представились ему. - Мерзавцам, алчным во всех отношениях к корыстолюбию, мог ли честный человек им нравиться — конечно нет! Я был бич для них лично одною пер­соною моею; но не властию н[ачальника] г[лавного] штаба. — Они меня боялись, это правда, — но и делали, что хотели, и я остановить действия их зловредные не мог — и вот причина тому, какое ныне обнаруживается показание фактора Бенниг­сена⁹. — Теперь судите, мог ли я быть полезен на своем посту тогда, когда взаимообразно даются деньги тому лицу, от влас­ти которого зависит все¹⁰. — Вот в каком положении я находил­ся, любезный Павел Иванович, — все знал, все видел, что дела­лось, но не имел власти или, лучше сказать, не хотел компро­метировать¹¹ ту власть, которой с полною доверенностию вве­ряется благосостояние даже и целого государства. — Винили меня, а может быть, и теперь еще находят меня виновным ца­редворцы царя; что почему я не доносил о злоупотреблениях, какие происходили у нас. — Скажите, можно ли было требовать от меня быть Гильковичем¹² и можно ли, чтобы я был в том чине доносчиком наравне с жидом. — Вот за что я терпел, а может быть, и теперь еще обращаю на себя гнев монарший не­смотря на то, что дали мне корпус. — Я ожидаю только реши­тельного заключения почтеннейшего нашего графа по письму // С 356 Стааля. — И какие последствия будут с Жуковским за дерзкий его отзыв обо мне. — Я уверен, что граф должен вступиться за честь мою и не только оправдать меня в заключениях письмен­ных своих, но и говорить лично государю о сем. — Я до сего времени молчал и терпел потому, что ему самому угодно было, чтобы я скрывал все, что писал обо мне Стааль. — Я исполнил волю его, а потому и ожидаю от графа всей справедливости в¹³ невинности моей. — В противном же случае я сам должен буду защищать честь свою. — Вы меня довольно уже коротко узна­ли и знаете также, как я¹⁴ дорожу именем своим, — то если без­дельники не будут наказаны, я клянусь честью, что ни одной¹⁵ минуты служить не стану.

К любезному нашему Дмитрию Львовичу я не отвечал на письмо его, которое вы ко мне доставили, потому, что не знал наверное, уехал ли он из Тульчина, а теперь, получа от вас из­вестие, буду с первой почтою писать к нему в Епифань.

Мне очень приятно, что заключение графа насчет драгун­ских полков совершенно согласно с моим замечанием. — Санкт-Петербургский по внутреннему устройству полков сей дивизии есть первый. — Но много отстал от прочих по фрунтовой части. — За ним действительно Курляндский в обеих отношениях пер­вого есть второй. — А потом, по мнению моему, судя по внут­ренности полка, есть Смоленский. — Харьковский же по фрун­товой части правда, что может занять 1-е место, но внутрен­ность оного незавидна. — Да и кажется, что командир полка сего расчетливее прочих должен быть — следовательно, и не брать лишнего на полк. — А особливо когда он уверен уже и ожидает, что будет произведен скоро — то для него все ровно, сдавать полк исправным ли во всех частях или нет. — По пра­вилам, принятым при сдаче полков, — в обоих сих случаях он довольно хорошо знает, что приплатить будет надобно. — Что касается до 32 Егерского полка, то он действительно по фрун­товой части слаб. — Но внутренность хороша, исключая неко­торых ременных вещей и сум патронных. — Что все уже и ис­правляется. — Я полагаю, что нельзя нам требовать от полковых командиров, чтобы все ременные вещи на благоразумную эко­номию были построены. — То есть: на счет бедного солдатско­го брюха¹⁶.— Мы видим пример с Байковым по 43 Егер[скому] полку — какие претензии возникли от нижних чинов на счет // С 357 благоразумной экономии, употребленной им на полк. - Сохра­ни боже искры сей и в прочих полках, то много несчастных будет — а потому все надобно делать и требовать, по возможно­сти не раздражая животных — которые с доброго их согласия, все сделать можно будет без собственного их и полкового ко­мандира вреда и дальных последствий. — 37 же Егерский я на­шел в весьма худом положении, и не думаю, чтобы он мог так скоро после смотра моего исправиться — ибо я смотрел оный в последних числах июля. —

Жаль бедного старика Избаша, храбрый и отличный в деле штаб-офицер — и если он пострадает за батальонного команди­ра, то сам тому причиною — ибо он слаб, и притом слишком старик добр. —

О молодом Потоцком и говорить нечего - по делам матери его, может быть, он и прав, что поступил с нею так. - Но по уважении детей к родителям своим поступок его пакостный. — Вы мне доставили случай много хохотать о посредничестве Мещерского. — Ну если он успеет помирить меня со своими, тогда он сделает благое дело. —

Доложите, любезный Павел Иванович, графу, что я не могу отлучиться в Крым, дабы лично выполнить его комиссию от­правлением деревца к нему в деревню, по той причине, что в высочайшем постановлении о выборе людей в гвардию и гре­надеры — отправление оных возложено из сборных пунктов на корпусных командиров — что меня и удерживает до 1-го нояб­ря. — Но дабы не утерять прекраснейшего нынешнего осенне­го времени — я поручил Нотаре, пребывающему в Крыму¹⁷, все, что я обещал из своего сада и из прочих, как то бороздинского — Нотаре, что у графа адъютантом¹⁸, равно. И по записке из Ни­китинского сада выслать ко мне в Херсон к 19-му числу сего месяца. - И получа деревца, тотчас отправлю в Каменку и в то же время графа уведомлю.

Прошу кланяться Комарику маленькому¹⁹ — и всем, кто только помнит меня. — Пишите, любезный Павлик, к предан­ному вам всею душой

А. Рудзевичу.

Посылаю главнокомандующему осетра — если его нет, то прошу вас приказать переслать — а нет, то не изволите ли кушать его²⁰.


(РГВИА. ВУА. Д. 670. Л.3 - 6 об.) // С 358


№ 3²¹


30-го ноября 1819. Херсон


Болезненные припадки мои препятствовали мне пред выездом вашим побывать у вас в Тульчине, а потому душевно соболез­ную, что они лишили меня приятнейшей возможности видеть и проводить почтеннейшего нашего графа, ровно и вас, любез­нейший Павел Иванович. — Итак, теперь мне остается только пожелать вам в шумной столице всех забав и удовольствий, какие для вас приуготовлены были, и чтобы вы скорее к нам возвратились.

Письмо ваше, от 1-го сего месяца писанное ко мне, я полу­чил, на которое согласно желанию вашему и отвечаю: объяс­няю вкратце дело Перетца, которое вот в чем состоит. Перетц в 815 году заключил контракт на поставку провианта в Бесса­рабию по 12 ру[блей] 50 ко[пеек] за четверть. — Торги произве­дены были под личным присутствием моим в одесском коми­тете. — Цена была весьма выгодна для казны, судить потому можете, что все комиссионеры, приглашенные к торгам, от нее отказались. Но он в последствии времени, увидя невыгодною для себя цену сию, по случаю задержания его фурщиков в ка­рантинах, и за то количество провианта, которое по новому расположению войск, изменившемуся с возвращением оных из границы, должно было перевесть в другие места, по справоч­ным ценам, существующим тогда в майе месяце, взвел непо­мерную претензию на казну. — Дело сие передано было Бен­нигсену, что и имело окончательное решение — и Перетц, как и все прочие подобные ему подрядчики, успел в своем пред­приятии; и ему назначены были перевозные цены бессараб­ские, о коих я в своем²² представлении, Беннигсену передавая дело, сказал как о невыгодных для казны, а признавал справед­ливым удовлетворить по справочным Каменец-Подольской губернии, выставя и комиссионерские, открытые мною, кото­рые гораздо были дешевле и подольских. — Но где рулетки дей­ствовали, любезный Павел Иванович, там трудно успеть сде­лать что-либо доброго для казны — а потому дело Перетца в главной квартире, как и подобное Черкесу и Гальперсону, име­ло тот добрый успех, и генерал Гартунг²³, управлявший тогда областью бессарабской, цены сии утвердил и так был бессовес- // С 359 тен, что назвал их даже умеренными. — От меня же требуют только сведения, по каким обстоятельствам перевозка прови­анта сделана была и почему платеж провозных денег назначен был Перетцу по ценам бессарабским, а не каменец-по­дольским. — Вот вся развязка дела Перетца, которая удовлетво­ряет любопытство ваше по душевной вашей преданности ко мне, за которую и за участие, принимаемое обо мне, сердечно вас благодарю. — Тут два случая можно принять во уважение: или хотят удовлетворить Перетца, либо факультет провиант­ский, озлобленный на меня, подыскивается надо мною. — То или другое для меня все неприятно, - и я удивляюсь, как бог так несправедлив ко мне, что должен я отвечать всегда за гре­хи другого, — и ставит меня наряду с теми, кои зловредны были и будут для службы. — А потому служба для меня совершенно опостылела, и я в оной приятностей никак не нахожу. — Итак, любезный Павел Иванович, скажите вы Краснокутскому²⁴ (ко­торого я полагаю по месту его в Петербурге), что сколько бы я не желал иметь его опять в своем корпусе, как отличнейшего полковника, но что за польза для меня будет, ежели я, по обсто­ятельствам душевных огорчений моих, должен буду тогда уда­литься из службы, когда он назначен будет в корпус. — Но так как эгоистом²⁵ быть не должно, то для пользы службы и образ­ца прочим я желаю душевно, чтобы он служил в нашей армии, хотя меня и не будет. - Мне, конечно, лестны таковы отзывы моих подчиненных, кои со мною служили, — но положив твер­дое намерение, жду только развязки всех моих неприятностей, и тогда не знаю, что бы могло бы меня удержать в службе. — Желание мое одно только и есть: быть покойным душою. Итак, прощайте. Преданный вам всем сердцем —

А. Рудзевич.


(РГВИА. ВУА. Д. 670. Л. 7- 8 об.)


№ 4²⁶


15-го генваря 1820. Херсон


Письмо ваше, любезнейший Павел Иванович, от 15 прошед­шего декабря писанное ко мне, я получил на днях. И вот новый еще для меня от вас довод истинного расположения вашего ко // С 360 мне - и дружбы, что вы даже и в шумной нашей столице, при всех ее веселостях и приятных рассеянностях для вас, не забы­ваете однако же и меня. - Итак, поблагодаря вас за память вашу обо мне — и поздравив вас взаимно с наступившим новым годом, позвольте и мне пожелать вам от искреннего сердца моего провести как сей текущий — равно и многие последую­щие годы в совершенном благополучии и счастии. — Что каса­ется до меня, любезный Павел Иванович, — то хотя протекший старый год²⁷ и унес с собою все мои неприятности, но одно вос­поминовение об оных для меня есть уже убийственное, и все­гда оное будет сильно действовать на душевные чувства мои, и не в моей власти состоит забыть их. - И потому согласитесь со мною, какую я могу иметь приятность в службе, когда она меня оскорбила — и когда я, расстраивая свое состояние на службе, лишился и здоровья своего. — Следуя всегдашним правилам моим, я могу совершенно надеяться, что и в уединенной хижи­не моей Карасубазарской²⁸ (хотя она и начинает уже валиться) я также буду всеми любим и уважаем, как и теперь, в полном мундире, со всеми украшениями моими. - Вот мысль моя, ко­торая и по сих пор одна и та же, как и вам она небезызвестна²⁹; разве переменятся обстоятельства и будет война.

Новости, о коих вы уведомляете меня, давно нам они уже известны из военных ведомостей. — Дай бог всем счастия, — оно от меня с окончанием войны отстало — и оборотилось ко мне спиною. - Но теперь, откровенно вам скажу, я не претен­дую ничего — и не завидую также никому. — А желаю иметь одно душевной спокойствие, которое считаю одним лишь бла­гополучием своим в суетной нашей новой жизни. —

О честном Стаале не говорю ни слова. — Я вижу только, что никто не хотел подорожить честию моею - когда принят его донос хладнокровно. — После сего скажите, любезный Павел Иванович, почему и мне не быть теперь также хладнокровным к службе, когда заслуги мои поставлены наряду со Ста[а]лем. — Он, верно, не в претензии, что оставил интендантство свое, и мне также огорчаться не должно, ежели и я принужден буду оставить службу. — Разница только между нами будет та, что он, по кавалерии генерал, будет подлец³⁰, а я носить буду имя доб­рого гражданина и усердного хлебопашца. — Следовательно, // С 361 мы оба останемся довольны судьбою нашею, - да и те, кои принимали участие в обоих нас, должны быть тоже довольны, что успели нам обоим сделать добро. — Видно, что один толь­ко бог в нынешнем нашем веке и может о делах наших судить, а более никто; - ибо от него ничего скрыто быть не может. -А потому вся моя надежда на бога, и ему одному предоставля­ется успокоить мою душевную боль - спокойствие, которое не­обходимо не для меня собственно нужно, но для детей моих. —

Марфа Евстафьевна³¹ благодарит вас много за памятование ваше об ней - и вам взаимно кланяется. - Бог нам дал еще сына, которого назвал я Львом — имя довольно грозное — дай бог ему только ума. — Ожидаю с нетерпением ответа от вас, любезный Павел Иванович, на письмо мое, писанное к вам с Нотарою. — Оно в твердых моих намерениях сделает мне неко­торую развязку. — У нас здесь также морозы доходят до 16°, — и продолжаются по сю пору, но не так уже сильны. — Однако же Днепр стоит, и по нем можно везти даже и осадную артил­лерию. - Я еду завтрашний день в Крым - дабы сделать распо­ряжение по симферопольскому дивизионному гошпиталю в предполагаемых для сего года работах, высочайше утвержден­ных и на меня возложенных, — и возвращусь недели через две назад. —

Милым молодым графам³² кланяйтесь от меня. — Сабурову также посылаю татарский селяма-лык³³, — и Нотаре тоже. —

Я пишу почтеннейшему графу и прошу его об адъютанте моем Чистякове, не сделает ли он милость для меня исходатай­ствовать перевода ему за отличие по службе в молодую гвар­дию³⁴. — Он служит при мне с давнего времени, и весьма отлич­нейший и трудолюбивый чиновник по делам, каких редко, право, ныне можно сыскать. — Буду ли я служить или нет, но мне хочется сделать ему добро, и он сего стоит. —

Ежели при выезде вашем из Петербурга вы будете, любез­ный Павел Иванович, богаты на деньги — то прошу вас выпол­нить просьбу мою и купить для меня в топографических депо:

— тайные, к военной хитрости относящиеся, наставления Фрид[риха] II³⁵ своим генерал-инспекторам, с 21 чертежом, издание второе в 1817 году, - 15 р[ублей].

— руководство к отправлению службы чиновников дивизи­онного штаба. — 3 р[убля]. // С 362

— лексикон для инженеров на французском языке. — 3 р[убля].

— прибавление к оной книге. - 1 р[убль]- 50 [копеек].

— описание зеркальной линейки. - 1 р[убль]- 50 [копеек].

— общая раскладка о жалованьи по новому положению. — 3 р[убля].

— памятная книжка для военных людей. - 2 р[убля].

— фортификация на французском языке г[осподин]а Фол­кланда. - 25 р[ублей].

— военный и топографический мемориал. - 10 р[ублей].

— карту Молдавии, Валахии и Бессарабии на 21 листе на англинской бумаге, сочиненную в 1817 году. - 25 р[ублей].

Планы

— Пултусского³⁶ сражения на одном листе. — 1 р[убль] — 50 [копеек].

— сражения при Тарутине. - 5 р[ублей].

— позиции бородинской. — 1 р[убль]- 50[копеек].

— сражения при Кульме. — 8 р[ублей].

— баталии при Белгалияне. — 1 р[убль]- 50 [копеек]. Эстампы

— переход французских войск через Неман июня 12 1812 года. - 25 р[ублей].

— молебствие союзных войск в Париже в день воскресения Господня. - 25 р[ублей].

Исполнением сей комиссии чувствительно обяжете, и деньги с благодарностью возвратит вам преданный всею душою к вам —

А. Рудзевич.

P.S. Пишите на досуге ко мне о новостях, какие у вас там выходить будут.


(РГВИА. ВУА. Д. 670. Л. 9-11 об.)


№ 5³⁷


7-го октября 1820. Херсон


Скажите, любезнейший Павел Иванович, что вы так при­умолкли — неужели, удалясь от нас в царство поселенных войск, хотите нас вовсе забыть. — Правила ваши, кажется, не // С 363 те - тем более еще, что отличное мое к вам расположение и дружба должны бы вас заставить писать ко мне - хотя бы и любопытного в письме вашем ничего не было. - Для меня всегда приятны были письма ваши — но вы вздумали лишить меня сего удовольствия. — Вам известны правила также мои — известно и то, кого я люблю и уважаю, то где бы он ни был, всегда одинаков к нему буду. - Итак, не грешно ли вам, лю­безный Павлик, что вы начали забывать меня. - Рекрутский набор велик. — Авось либо бог приведет нас служить вместе и на поле брани отличить себя. — По сердоболии к человече­ству желать бы войны и не должно, особенно же мне, имея восьмерых детей и добрую жену. Но занятия военного време­ни есть настоящее ремесло мое. - В мирное же время я вовсе не гожусь и полезен быть не могу. — Люди ремесла мирного должны быть с особенными дарованиями - ловки, искатель­ны и гибки. — У меня же татарская башка так тверда - что ни в каком случае не хочет изгибаться, ловкость же похожа на медвежью - ежели дубиною треснуть, тогда я сделаю шаг впе­ред. — Так не лучше ли желать войны и быть на своем месте -не правда ли, любезный Павлик. Скажу вам и еще что-то: сде­лавшись свободным несколько — я начал истреблять сильно вальдшнепов и объявил всем пернатым жестокую войну. — На днях добираюсь и до волков, истребляющих невинных бара­нов. — Но проклятая нога моя раненая изменила мне, распух­ла, и боль сильную чувствую. — Но со всем тем, дабы не изба­ловать себя, я и хромой езжу на охоту. — Теперь скажите мне о вашем занятии. — Каково вы убиваете время, — и весело ли вам в Тульчине. — По крайней мере теперь совестно вам будет не отозваться на вздорное мое письмо, которое служит толь­ко претекстом³⁸ задрать вас и знать, что милый Павлик, здо­ров ли? — Итак, прощайте, будьте здоровы и не забывайте преданного вам душою

А. Рудзевича.

Милому Комарику прошу кланяться — и молодому графу также.


(РГВИА. ВУА. Д. 670. Л. 12-13.) // С 364


№ 6³⁹


16-го июня 1821. Берислав


До получения письма вашего, любезнейший Павел Иванович, писанного ко мне с Нотарою, я знал уже, что вы произведены в полковники и назначены командиром Вятского полка⁴⁰. — Ду­шевно вас с сим поздравляю — и сердечно радуюсь, что вы оста­нетесь служить под моим начальством, где я могу иметь случай доказать вам истинную мою любовь и то уважение, которые со­храняю всегда в душе моей к достоинствам вашим. — Слухи о назначении меня на место Ермолова сколько собственно меня убивают - столько убьют и бесценную мою жену, ежели только они окажутся справедливыми⁴¹. — Служба в Грузии мне доволь­но известна — и по несчастию я там уже был⁴². — Знаю совершен­но все неприятности неизбывные или, лучше сказать, нераздель­ные со службою тамошней; а потому и не желаю я, чтобы слухи сии были справедливы. — Назначение мое туда, без всякого со­мнения, ускорится конец карьеры [и] службы моей, и я принуж­ден буду оставить ее навсегда. Почести сии предоставляю я дру­гим — охотников и завистников сыщете много воспользоваться оной. — Для меня же почести сии, право, мало утешительны. — Здоровье мое начинает становиться плохое — и Грузия будет гро­бом моим. — Вот вам, любезный Павел Иванович, мысль моя о Грузии, и как я оною доволен буду, ежели, по несчастию, и сбу­дутся слухи, которые более года везде опять носятся.

В будущем июле месяце около 10 числа я буду к вашей ди­визии, в лагере расположенной, и обниму молодого полковни­ка, любезного сердцу моему. — Итак, до свидания. — Предан­ный вам всею душою

А. Рудзевич.


(РГВИА. ВУА. Д. 670. Л. 14-15.)


№ 7⁴³


29 ноября 1821. Херсон


Поздравляю вас, а более себя, любезный Павел Иванович, с на­значением в командиры полка, давно вам предназначенно-