Geum.ru

Министерство Образования Российской Федерации Российский Государственный Гуманитарный Университет. Философский факультет Кафедра современных проблем философии диплом

Вид материалаДиплом

Содержание


2. Критика теории прогресса.
Подобный материал:
1   2   3   4

2. Критика теории прогресса.


Опыт человеческой жестокости и страх перед последствиями технологии подорвали веру человека в исторический прогресс.

Ю. Бохеньский.

Теория прогресса, несмотря на критику именно со стороны традиционалистов и христиан, несомненно, имеет христианское происхождение, но, оговоримся, христианства протестантского толка. «Идея прогресса в ее современном виде, однако, восходит главным образом к протестантству. Когда-то историки считали идею прогресса просто оптимистической экстраполяцией на будущее тех разительных успехов, которых достигла Европа в период Возрождения и в последующий период на ниве науки, техники, географических открытий и искусства, - но современные исследователи доказали ошибочность такого взгляда. На самом деле эти достижения в науке и практической деятельности вгонялись в унаследованную от предков теологическую схему исторического проспективизма - однако в результате сами контуры и динамика этой схемы претерпели существенные изменения. Ибо, начиная с эпохи Возрождения, человечество, казалось, изобрело свои собственные средства для обретения обещанного блаженства постепенным и мирным путем, вместо внезапного и разрушительного божественного вмешательства; от века к веку крепнул взгляд на прогресс как на нечто, обеспечиваемое исключительно человеческими силами и гарантируемое воздействием чисто природных факторов; необходимость в апокалиптической спасательной экспедиции с небес просто-напросто отпадала» (6).

Отметим сразу, как и когда христианская телеологическая и эсхатологическая парадигма истории трансформируется в чуждую ей идею прогресса. Происходит замена понятий: грядущее Царство Божие вначале переносится с «небес» на землю, а потом, как естественное следствие, мыслится осуществляемым усилиями не Бога, но человека. (Именно в этом – опасность ереси хилиазма, с которой боролась ортодоксальная Церковь)

Вкратце идея прогресса сводима к утверждению, что «род человеческий идет шаг за шагом к значительно улучшенному или даже идеальному положению дел в сферах материальной и умственной жизни, морали и общественного устройства» (6)

Но «звездный час идеи прогресса» (6) – это все же ΧΙΧ век. Теория прогресса, по большому счету, – детище и стержневая идея всего XIX века, его Credo. «Идея прогресса стала великой народной церковью XIX столетия, - единственной, которая пользуется действительным авторитетом и не допускающей критики верой» (27, с.446). И, хотя становление и формулирование теории прогресса во многом – заслуга О. Конта, философским ее основоположником является несомненно Г.В.Ф. Гегель. (Годы жизни Г.В.Ф. Гегеля – 1730-1831; «Феноменология духа» - 1807, «Наука логики» - 1812).

Основная идея прогресса – это движение от несовершенного к более совершенному, причем предполагается, что несовершенное уже содержит в себе совершенное как зародыш, стремление. «Таким образом, несовершенное, как противоположение себя самому себе есть противоречие, которое, конечно, существует, но точно также и преодолевается и разрешается стремлением, импульсом, побуждающим духовную жизнь в себе самой пробиться сквозь кору естественности, чувственности и чуждости себе самой и дойти до света сознания, т.е. самой себя» (3, с.81). Движение это не хаотично и спонтанно, но разумно, всемирно-исторический процесс, по словам Гегеля, совершается разумно, в мире господствует разум. Исходя из этой мысли, Гегель разделяет историю на две части: собственно историю, как осуществление разумной идеи и доисторическое время. По Гегелю, история начинается «лишь с того времени, когда в мире начинает осуществляться разумность», а не с сотворения мира, и представляет собой развитие этой разумности, а не деградацию традиции (как, например, считал Р. Генон и др., и за что, собственно и критиковалась теория прогресса). Таким образом, истории предшествует доисторической время, рассмотрение которого Гегель не ставит своей задачей. Всемирно-исторический процесс для Гегеля – арена действия мирового духа. «Ведь всемирная история есть выражение божественного, абсолютного процесса духа в его высших образах, она есть выражение того ряда ступеней, благодаря которому он осуществляет свою истину, доходит до самосознания» (3, с.78). Итак, история есть не просто развитие, но осуществление цели, «имеющей определенное содержание» (3, с.80). «Всемирная история представляет собой ход принципа, содержание которого есть сознание свободы» (3, с.80).

Идея о предзаданности смысла и цели истории – без сомнения идея христианская. Это идея всемирности, всеобщего движения, всеобщей включенности в этот процесс.

XIX век разработал идею прогресса в разнообразных вариантах, в итоге составивших одну, немного расплывчатую, как и положено быть популярной массовой идее, идею исторического прогресса. Эволюционизм, совмещенный с идеей Гегеля, дал пищу как марксизму с его идеей утопического коммунистического государства, так и либерализму с его идеей гуманного, гуманистического общества: эволюционный и революционный пути развития родственны между собой именно в понятии «развития», как движения вперед, к лучшему путем перемен. «По сравнению с идеей постепенного прогресса это представление выглядит одновременно и более примитивным (а потому - более близким к своему апокалиптическому прототипу), и более замысловатым (поскольку за последние полтора века оно было подкреплено сложными построениями экономической и социологической теории). Суть его в том, что все институциональное и нравственное зло современного мира будет по внутренней необходимости в один миг искоренено навеки внезапной, насильственной, всеохватной общественно-политической революцией» (6).

В животном мире происходит эволюция, развитие, а поскольку человек, по сути своей тоже животное, то развивается и он, но не физически, а социально. Проблема соотношения человеческого и животного мира встала очень резко именно благодаря распространению вульгарно истолкованной эволюционной модели. Именно на рубеже веков (XIX и XX) М. Шелер осуществляет свой «антропологический поворот». Провозглашение человека высшим принципом и вершиной эволюционного развития, помещение его в центр картины мира и вселенной, всегда было чревато катастрофой. Превознесение человеческого оборачивалось вытеснением собственно самого человека. «В известном смысле с развитием культуры определение Человеческого неумолимо сужается: каждый «объективный» шаг цивилизации на пути к универсализации соответствует еще более строгой дискриминации, так что можно предвидеть, что эпоха окончательной универсализации Человека совпадет с отлучением от этого понятия всех людей – останется сиять в пустоте лишь чистый концепт» (1, с. 232). Именно здесь оказались заложены семена ХХ века: человек превращается в винтик механизма, неважно тоталитарного социалистического или либерального гуманистического. В искаженной системе иерархии человек теряет предназначенное для него место (см. главу об эсхатологии). Теория прогресса потерпит поражение, будет размолота, по словам Э. Юнгера между двух жерновов («Капитализм и социализм, в частности, являются двумя большими жерновами, меж которых прогресс размалывает остатки старого мира, а в конце концов и себя» (27, с.468)), но ее следствием будет именно всеобщая унификация. «Великолепное и ужасающее зрелище представляют собой движения все более однообразных по своей форме масс, на пути которых мировой дух раскидывает свои сети» (27, с. 468).

Уже в XIX веке теория прогресса находит своих первых противников и оппонентов. Именно против унификации, усредненности и однообразия либерализма выступает русский мыслитель К. Леонтьев (1831-1891), утверждая «деспотию формы». Пессимизмом по отношению ко всей европейской цивилизации наполнена вся книга с говорящим названием «Закат Европы» (вышла в 1918 году), О. Шпенглера. Десятилетие спустя (около 1928) эта позиция будет сформулирована основоположником традиционализма – французским философом Р. Геноном: «…вера в бесконечный «прогресс», считавшаяся вплоть до последнего времени неприкосновенной и непререкаемой догмой, перестает быть абсолютной и всеобщей. Находиться все больше людей, осознающих (хотя подчас и весьма туманно), что западная цивилизация не может бесконечно развиваться в одном и том же направлении, и что в какой-то момент она достигнет определенной точки, в которой развитие прекратиться, а сама эта цивилизация возможно полностью исчезнет в результате страшного катаклизма» (12, с. 10). И этот катаклизм не замедлил произойти. Разразилась Вторая мировая война.

Кульминационной точкой развития идеи прогресса, без сомнения, является Первая мировая война. Это – водораздел, разделяющий Европу ΧΙΧ века, от Европы века ХХ. Это – тот кризис, с которого начнется падение держав и королевств. Это открытие той мощи, на которую способно научно-техническое развитие и открытие той бездны, которой является человек. Вторая мировая война, - это развитие притушенного конфликта. Вторая война оказала на Европу несравненно сильное влияние, но все равно, она остается второй, все ее предпосылки коренятся все в том же переломе веков. Вторая мировая война, унесшая миллионы жизней, является самой большой катастрофой ХХ века. Ее размах, средства и последствия продемонстрировали миру, что дальше возможен только Апокалипсис. Страхом апокалипсиса и пронизано все мироощущение 60-х – 70-х годов. Но об этом – позже.

Конец ХХ века выработал уже достаточно четкое, хоть и двусмысленное отношение к теории прогресса. «И уроки истории, и наука со всей убедительностью подрывают веру в прогресс. В любом случае теперь мы знаем, что нет аргументов в защиту космического прогресса. Если допустить теорию "большого взрыва", как это делает сегодня большинство ученых, то история космоса предстанет скорее как процесс непрерывной деградации, что следует из второго закона термодинамики. Но даже согласно теории продолжающегося творения, в космосе нет прогресса. Современная наука не дает оснований для веры в космический прогресс.

Совершенно иная причина делает веру в исторический прогресс человечества особо трудной для современных людей. В последние два столетия прогресс очевиден в социальной сфере жизни, а также в естественных науках и связанных с ними технологиях. Этот прогресс, неизвестный в Средние века, сегодня невозможно от­рицать.

Все же духовная ситуация включает не только осознание этого обстоятельства. Очень существен здесь опыт человеческой жестокости, с которым предшествующее поколение столкнулось в таком масштабе, что это не позволяет нам говорить о нравственном совершенствовании человечества. Подобным же образом страх перед ядерной войной и ее последствиями так же, как и перед загрязнением окружающей среды, разрушил веру в отождествление прогресса науки и техники с прогрессом человечества, самому существованию которого угрожает наука. Опыт человеческой жестокости и страх перед последствиями технологии подорвали веру человека в исторический прогресс» (8, с. 97).

Критика теории прогресса неразрывно связана с апокалиптическими настроениями последней четверти ХХ века. «В последнее время Апокалипсис и все апокалиптическое стали модными темами интеллектуальной публицистики. Сейчас принято стало критиковать научно-технический прогресс, разрушение природы, угрозу войны и распад традиционных ценностей. Модернистский оптимизм сменился постмодернистским пессимизмом» (13, с. 28).

Упрощенное (и потому общераспространенное) толкование теории прогресса прогнозировало развитие технического потенциала человечества, что, в свою очередь, повлекло бы за собой улучшение условий жизни, и, как следствие, улучшение политических и социальных взаимоотношений, моральное и духовное развитие всего человечества, и, в итоге, общечеловеческое единство на основе гуманистических ценностей.

Разочарование в этой парадигме, жестокое крушение этих надежд в двух крупнейших (мировых!) войнах ХХ столетия и лежат в основе ситуации постмодерна. Здесь и раскрывает себя постмодерн как антитеза «проекту модерна». Можно сказать, что разочарование в проекте модерна начинается именно с сомнения в прогрессивной направленности развития человечества, с критики теории прогресса.

Поскольку классическое философское обоснование этой концепции принадлежит Г.В.Ф. Гегелю, (марксистская теория является, безусловно продолжением этой теории, но несколько в другом, кстати, более близком к христианству духе), постольку и вся философия истории постмодерна, да и он сам вырастает именно из Гегеля и критики его теории прогресса.

Но ситуация эта гораздо еще усложнится, если мы будем помнить о том, что вся западная культура вырастает из христианства, в том числе, и сам Гегель. (Вырастает – немного не точное слово. Вырастает – не значит перерастает, отбрасывает шелуху материнского зерна. Более точное выражение – «укоренено», «заключено в сферу опыта»).

Как для христианства, так и для постмодерна, теория прогресса остается одним из основных объектов нападок К сожалению, христианские авторы, критикующие современность, не замечают именно этого: представляя себя единственными противниками, они и не замечают, что теория прогресса давно уже потерпела крах и оспорена их главными врагами – постмодернистами.