Geum.ru

Л. А. Тресвятский влияние православной культуры

Вид материалаДокументы

Содержание


Духовная основа православной культуры в сибири
4.2 Представители исихазма и святость
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   16
Глава 4


Духовная основа православной культуры в сибири


4.1 Особенности проявления

духовной культуры православия в Сибири


Любая религия, признавая существование внематериального мира, стремится установить с ним трансцендентальную связь. Православная культура, в отличии от язычества, отрицательно относится к прямой и непосредственной связи с духовными сущностями из потустороннего мира. Дело в том, что христианская онтология делит мир на божественный, в котором ангелы служат Богу и мир греховный, подвластный сатане, который совместно с демонами стремится погубить любого человека. В православной догматике бытие рассматривается в качестве арены борьбы добра с мировым злом, где человек и его среда существования считается границей противостояния. Православная культура стремится ограничить связь людей с трансцендентальным миром, считая его опасным и гибельным для человека, строго определёнными формами.

К таковым формам относятся: молитвы, религиозные песнопения, обрядовая практика, поклонение иконам и почитание святых. Вся церковная практика, направленная на приобщение человека к духовному миру строго регламентирована. Молитвы составлены значительными религиозными авторитетами и именно их необходимо читать. Некоторая последовательность в молитвах образует правила, каноны и другие формы. Всё направлено на то, чтобы оградить христианина от неправильного самовыражения. Духовная жизнь православных христиан действительно жестка регламентирована.1

Теперь становится понятным особая роль икон в православной жизни в Сибири. Посредником между материальным бытием человека и духовным миром выступает икона. Икона не несть сам Бог, а лишь Его изображение или образ. Необходимо отметить, что молитвы читаются именно перед иконами, которые есть некоторый образ святого мира. В духовной культуре православия особое место отведено Пресвятой Богородице, именуемой покровительницей и заступницей. Православному населению ещё при архиепископе Киприяне было навязано представление, что Сибирь находится под непосредственным покровительством Божией Матери. Это внутренне укрепляло переселенцев на новой и чуждой для них территории, позволяло быстрее адоптироваться к сложным условиям.

В духовной культуре православия непосредственная связь ангельского мира осуществляется, как правило, через явление образа икон во сне избранным людям. Атеистическое сознание не способно осознать этот феномен, понятный для религиозно-православного мировоззрения – возможность чуда через божественную благодать. Наиболее ранним и значимым чудом. Наиболее раннее «видение иконы» в Сибири произошло ещё во второй половине XVII в. Так в 1636 г. одной из жительниц села Абалак, вдовице Марии, было явление образа Богородицы.2 Женщина получила указание Божией Матери обратиться к духовным властям, которые по ее повелению должны построить новый храм во имя Знамения Божией Матери в селе Абалак. Явление образа самой Богоматери – исключительное событие по нормам православной культуры. Дело в том, что духовный ранг Божией Матери, определяемый как «неопалимая купина» настолько велик, что её непосредственное обращение воспринималось верующими как от самого Бога. Православные христиане, обладающие некоторым духовным опытом, чаще сообщали об обращении к ним через иконы святых, ранг которых был гораздо ниже. Таким образом попытка Марии заявить об обращении к ней самой Богородицы была для неё очень трудна. Есть мнение, что представители РПЦ были крайне заинтересованы в чудесах, призванных укрепить «божественную власть» церковных структур.3 Чудеса действительно объективно способствовали росту авторитета Русской православной церкви, но инициировать чудо было крайне сложно. Чудо должно было произойти как бы естественно. Никто не мог принудить вдовицу Марию заявить о явлении ей Богоматери. В противном случае и свидетельница чуда Мария и то духовное лицо, которое её к этому подтолкнули, были просто лжецами и обманщиками. Обвинять в этом сибирских иерархов не корректно. Свидетели чудес должны были соответствовать определённым требованиям.

По нормам того времени ложь по такому вопросу считалась очень крупным духовным преступлением. Российское общество в XVII в. было в достаточной степени религиозно и идти на специальный обман означал тягчайший грех. Можно говорить лишь о том, что духовные власти способствовали закреплению в религиозном сознании сибиряков представления о проявлении элементов святости на сибирской земле. Обществу не надо было навязывать чудеса, оно само в них нуждалось. Следует отметить, что свидетельства о явлениях духовного мира, исцеления и т.п. в случае возможной канонизации или иного способа почитания всегда подвергались проверке.4

Строительство Знаменской церкви в селе Абалак велось на средства тобольского посадского человека Ефима Кеки, который пообещал построить храм в благодарность за исцеление от тяжкой болезни. Протодьякон Матфей написал для этого храма икону Божией Матери Знамения, стоявшую в окружении святителя Николая и преподобной Марии Египетской. В Сибири очень трудные погодные условия, продолжительные дожди или засухи не редкость. В это время сибиряки надеялись на божественную помощь, усердно молясь перед иконами. В 1665 г. в Тобольске шли непрестанно дожди, прекращение которых связано с молебном при Абалакской чудотворной иконой Божией Матери.5 Эта икона вызывала у верующих следующие чувства: «Когда молишься перед иконой Божией Матери, какое-то необъяснимо благодатное умиление лелеет тогда душу, каким-то невыразимо отрадным чувством проникается и согревается сердце. Необъяснимое наслаждение припасть к подножию её, как бы к самой заступнице и ходатайце у Бога, и грешными устами прикоснуться к святой иконе честнейшей херувимов и славнейшей без сравнения серафимов».6 А исследователи констатируют: «… простой люд, по-видимому, предпочитал обращаться за помощью к прочно захватившей первенство Абалакской иконе, культ которой к этому времени окончательно установился».7

Яркий пример альтернативных подходов к объяснению появления каменного храма в селе Абалак видим у исследователей, защищающих материалистическое мировоззрение. Так С.П.Заварихин считает: «Может показаться странным, что в условиях, когда даже для строительства в Тобольске не хватало средств, было разрешено сооружение каменной церкви в глухом далёком Абалаке. Объяснить этот факт можно интересами наступательной политики православной церкви в Сибири. В данном случае была удачно использована необычайная популярность «чудотворной» абалакской иконы богоматери, написанной в начале ХVII в. Появилась даже повесть-легенда «Сказание об Абалакской иконе»; текст её создан под влиянием «Повести о знамении Новгородской иконы Богородицы.» В честь знаменитой иконы и был построен Знаменский храм в Абалаке».8 Православное мировоззрение конечную причину появления каменного храма видит в чуде, т.е. чудесном явлении Божией Матери благочестивой христианке. Затем это сверхестественное божественное проявление вдохновило представителей церкви к написанию иконы и строительству храма. С.П.Заварзин же утверждает, что строительство каменного храма в глухом селении способствовало экспансии православной церкви в Сибири, но с этой точки зрения необходимо было строить каменные церкви прежде всего в густонаселенных местах и важных экономико-административных центрах, а не в глухих деревнях.

Значительный пласт жизни православных был связан с иконами. Все свои скорби, страдания, желания в молениях они обращали к иконам. Надежда на лучшую долю и упование на Бога – вот что двигало помыслы сибиряков. Утрата святыни рассматривалась как большое горе, произошедшее опять таки по божественному промыслу. Большинство остальных сибирских икон, которые в православной традиции считались чудотворными, связаны со святителем Николаем, чудотворцем Мирликийским. Святитель Николай в России считался одним из самых почитаемых святых. Традиция его почитания в Сибири восходит ещё к походу Ерамака, когда покорители Сибири взяли с собой икону святителя Николая. На достаточно продолжительных стоянках для иконы специально возводилась часовенка и казаки усердно просили святителя Николая помочь им в борьбе с достаточно сильным Сибирским ханством. Перед иконоами молились, прося Бога и святых о помощи. Затем некоторые из икон стихийно начинали почитаться чудотворными. Народ сам шел поклониться таким иконам, которые могли находиться даже не в храме. Ипатовская икона святителя Николая названа по имени её владельца Ипата Попова, который держал икону в простом амбаре. Постепенно для неё была поставлена часовня и посёлок ипатово стал достаточно крупным.

Постоянное влияние мира небесного на мир земной считается естественным для духовной культуры православия, но непосредственное обращение «иного мира» к христианам есть явление исключительное. Например, 8 июля 1661 г. в Тобольском Знаменском монастыре в день празднования Образа Пречистой Богородицы Казанской во время службы церковный дьячок Аникей «стал внезапу изумлен, пал с налоем на землю и лежал долг час. …И как Аникей в разум пришел, и велел призвать черного священника именем Макария, плачущися и трясушися».9 Тогда Арсений рассказал, что 21 июня ему во сне было явление: «Прииде же ко мне святитель во святительской одежди, на главе же его шапка, яко же подобает святителем носити в божественную службу. Подобен же той святитель Иоанну Златоустому, мною же того Филиппа митрополита. И рече ко мне: «Восстани, повеждь архимандриту, и воеводе, и всему народу, чтоб они состроили церковь во имя Пречистыя Богородицы Казанския на высоком месте…».10

Жития святых являлись примером благочестивой жизни и способствовали правильному усвоению православного вероучения. Например, из жития первого сибирского святого Симеона Верхотурского читающие узнавали: «И сим своим Божественным вочеловечением провести всю вселенную, и призва свое создание, и показа о них, якоже глаголет Божественный Апостол: первое апостолы, второе пророки, третие учители, потом же силы, таже дарованием исцеления, еже творит Господь Бог святыми своими угодниками и честными их останкими, сииречь нетленными целбоносными мощами».11 Влечение к духовным ценностям было и у простого населения, но оно особо проявлялось в период бедствий и значительно ослабевало в спокойные времена.12 Истинно народной формой проявления духовной культуры православия стали крестные ходы, которые проходили под непосредственным контролем Русской православной церкви. Традиция крестных ходов имеет особое духовно-нравственное значение. Крестный ход на практике объединял верующих в единую религиозную общину и выражал единство мира Божественного и человеческого. И.В.Киселёв пишет: «Крестные ходы были особым явлением российской культуры … – это и дань вечному, своеобразная проповедь христианства. Все, от мала до велика, принимали участие в крестных ходах. Когда вносили чудотворный образ в то или иное село, люди, стоя на коленях, молились. Всё, что было в человеке чистого, отзывалось на явление чудотворного образа. Это наш национальный этнос, наш коллективный опыт, наша соборность, внутреннее единение, глубинная вера…».13

Интересно, что целая система крестных ходов в Тобольске оформляется при епископе Иустине (1889-1893 гг.): 6 января – крестный ход из Богоявленского храма на реку Иртыш; крестный ход из Воскресенского храма на р.Иртыш для освещения воды на Приполовение Пятидесятницы; крестный ход из кафедрального собора по приходам нагорной части Тобольска на второй неделе по Пятидесятнице; 10 июня – крестный ход с иконой Спасителя из кафедрального собора по приходам подгорной части Тобольска; 29 июня крестный ход с иконой Божией Матери из Петропавловской церкви в Апостоло-Андреевскую;4 июля – крестный ход из Апостоло-Андреевского храма с иконой Почаевской Божией Матери в кафедральный собор с последующим всеобщим бдением; 5 июля – крестный ход с Почаевской иконой Божией Матери из кафедрального собора к Богородице-Рождественскому храму; 7 июля – торжественная встреча крестного хода с образом Абалакской Божией Матерью в Богородице-Рождественском храме; 8 июля – крестный ход из кафедрального собора в Знаменский монастырь; 9 июля – крестный ход из Знаменского монастыря в кафедральный собор; 19 июля – крестный ход из кафедрального собора в Ильинский храм; 20 июля – крестный ход из в Ильинского храма в домовую церковь епархиального архиерея; крестный ход из кафедрального собора в Преображенскую церковь; крестный ход по часовням вблизи Тобольска; 1 августа – крестный ход из кафедрального собора на р.Иртыш для освещения воды.14

Для православной культуры особое значение имеет праздник, который «…влияет на каждого из участников как на члена человеческой общности, независимо от его социального статуса в этой общности. Эта особенность – привлекать к духовным ценностям человеческой общности одновременно разные категории населения способствует его популяризации».15 Пост, как правило, предшествует большим церковным праздникам. Сущность поста – это, в конечном итоге, приготовление к жизни вечной. Больших многодневных постов в русском православии всего четыре и соблюдаются они перед Пасхой, праздником апостолов Петра и Павла, Успением Богородицы и светлым праздником Рождества Христова. Первое место среди великих, главных праздников занимает Пасха. К ней примыкают двунадесятые праздники - 12 наиболее значительных праздников православия: Рождество Христово, Сретение, Крещение Господне, Преображение, Вход Господень в Иерусалим, Вознесение Господне, Троица (пятидесятница), Воздвижение креста Господня, Благовещение, Рождество Богородицы, Введение во храм Богородицы, Успение Богородицы.16

Следующей важной формой проявления православной религиозности стало паломничество. Известно, что паломничество практиковалось в РПЦ не одно столетие, но именно в ХIХ-начале XX вв. в паломническом движении стали участвовать самые разнообразные слои населения. Прежде всего, купцы могли позволить себе совершить паломничество на Святую землю, но представители городских слоев тоже совершали паломнические поездки по России. Это объясняется тем, что в период бурного развития капиталистических отношений у населения появилась возможность на промыслах, производстве и торговле скопить денеги на поездку. Более того, даже необеспеченные люди совершали поездки. Дело в том, что паломничество есть богоугодное дело, и в таком деле Бог обязательно помогает. На пути паломников обязательно встречались добрые люди, которые помогали паломникам. Это свидетельствует о том, что основы православной веры в значительной степени были распространены среди русского народа.

Студенты Тобольской семинарии в 1901 г. совершили паломническую поездку в Соловецкий монастырь. Группу семинаристов возглавил ректор протоиерей П.Д.Головин. По дороге на Соловецкие острова семинаристы посещали духовные центры Европейской России и Урала: Екатеринбург, Пермь, Москву и др. Паломничество становится одной из основ духовной жизни сибиряков. В конце ХIХ -начале ХХ вв. в Тобольской епархии стало поощряться паломничество школьников к Абалацкой иконе Божией Матери.

Таким образом, мы рассмотрели основные части духовной культуры православия: признание влияния мира Небесного на земной, почитание святынь, паломничество, крестные ходы. Более редкие, но яркие формы духовной жизни проявились в подвижничестве и старчестве. Христиане, от «простого» прихожанина до архиерея, жизнь старцев всегда ставили себе в пример. Жизнь праведников была для них образцом должной жизни во Христе, к которой надо стремиться. Духовный путь старцев, их молитвы и советы помогали православным не отпасть от Христа и следовать его заповедям, чтобы быть достойными войти в Царство Небесное. Действительно, реальная жизнь затягивала людей, они духовно ослабевали и только в церкви их нравственные силы восстанавливались. Сибирские старцы имеют особое значение для всего православного мира. Конечно, общепризнанные подвижники и святые православия достигли гораздо больших духовных высот, но сибирские подвижники были реальным примером духовной жизни для сибиряков. Это очень важно, т.к. в рассматриваемый нами период в обществе постепенно шло религиозное оскудение. Атеистическое мировоззрение хотя и не было господствующим, но постепенно ему удалось укрепиться. Обмирщение культуры в конечном счете привело к тому, что православная духовность стала вытесняться из общественного сознания.

4.2 Представители исихазма и святость

как компонент православной культуры в Сибири


Традиция исихазма появилась ещё в Древней Руси благодаря монаху Антонию, побывавшему на Афоне – духовном центре православной культуры. Исихастское направление в России прошло сложный путь развития и почти угасло в XVIII в., но благодаря Паисию Величковскому (1722-1794 гг.) это направление приобрело значительную силу в XIX в. Схимник Нямецкого монастыря в Молдавии Паисий Величковский в XVIII в. оказал решающее влияние на возрождение монашеской жизни и старчества в России. Будучи ещё послушником в Любечском монастыре Паисий познакомился с основой исихазма через чтение трудов преподобного Иоанна Листвичника, во возрасте 24 лет он попадает на Афон, где постепенно под его руководством формируется монашеская община. Именно на Афоне у Паисия формируются навыки мудрого наставника, способного.

С целью восстановить глубокую монашескую традицию в России он переводит свою общину в Молдавию. С Афонской горы с ним прибыло целых 64 монаха, которые составили костяк его монастыре Святого Духа в Буковине, около Драгомирны, затем – в Секуль и Нямец. При нём была основана целая школа переписчиков, которые переводили труды Отцов Церкви. Удалось издать такой важный труд, как «Добротолюбие» -настольная книга для монаха-исихаста. Известность Паисия Величковского в России способствовала тому, что в его два монастыря постоянно приходили из России монахи за духовным окормлением. Ученики схиархимандрита Паисия, вернувшись из Молдавии, сумели преобрести в коренной России последователей. Так появились известные старцы Брянских лесов, в среде которых воспитывались будущие духовные наставники Оптиной пустыни, Валаама и других российских обителей. Сибирский старец Зосима Верховский был воспитан учениками Паисия Величковского. Настоятель Коневской обители Андриан направил Зосиму для обучения к иеромонаху Сильвестру, который и обучил его основам исихазма. Зосима стал упражняться в молитве и чтении сборника «Добротолюбие», сочинений Нила Сорского, Исаака Сирина и некоторых других пустынножителей. Именно от Зосимы уже и Василиск был научен основам исихазма.

Подвижники Зосима и Василиск рассматриваются в отдельном параграфе, т.к. их жизнь имеет исключительное значение для православной культуры в Сибири. Они связаны с двумя наиболее духовно глубокими традициями: исихазм и старчество. Преподобный Зосима написал четыре работы, в которых излагается практический и теоретический материал о стяжании благодати через практику Иисусовой молитвы: «Сказание о действиях молитвы Иисусовой», «Поучение о послушании», «Житие старца Василиска» и «Записки о жизни Петра Алексеевича Мичурина». Именно в Сибири преподобный Зосима сформировался как личность через множество испытаний.

Между 1797 и 1800 гг. в пятидесяти верстах от Кузнецка поселяются два монаха, которые пришли из Европейской России. Один из монахов в миру был экономическим крестьянином деревни Иванишь Калязинского уезда Тверской губернии. Будучи женатым, он с согласия жены ушел в монашество под именем Василиск (В.Гаврилов). Василиск монашеский подвиг проходил под руководством опытных монахов, но постепенно он стал предпочитать пустынножительство. По решению своего духовного руководителя иеромонаха Адрияна он совместно с монахом Зосимой (В.Д.Верховский) около десяти лет прожили отшельниками в трех верстах от Коневецкого монастыря Петербургской епархии.

Отец Зосимы был богатым и знатным шляхтичем Василием Даниловичем Верховским, который даже был воеводой в Смоленске. Его мать Анна Ивановна Маневская своим образом жизни в значительной степени повлияла на формирование религиозных взглядов своих шести дочерей и трёх сыновей. Захарий Васильевич Верховский родился 24 марта 1768 г. и был в семье самым младшим. В детстве ему было видение, что он станет монахом.1 Он получил домашнее образование, т.к. родители не пожелали определить его в учебное заведение. Хотя он и старался учиться, но «наука» давалась ему с большим трудом. Единственный предмет, который он любил, - «Закон Божий». В возрасте 15 лет он вместе с братьями был определен в один из гвардейских полков в Петербурге, через два года он вынужден был оставить службу по причине необходимости присматривать за имением и помогать престарелой матери после смерти отца. Ещё через два года умерла его мама. Одно из крупных духовных «борений» Захарий пережил в это трудное время. Дело в том, что его брат отказался в его пользу от части своего наследства. Получив значительные средства, его преследовало очень сильное желание безбедно прожить обеспеченным помещиком. Преодолев столь сильный соблазн, Захарий в возрасте двадцати одного года принимает решение отказаться от мирской жизни.

Захарий отправляется в Коневскую обитель к отцу Адриану и в 1790 г. становится полноправным членом монашеского братства. Он исполняет разные послушания, но основными становятся: печь просфоры и выполнять обязанности пономаря. Серьезное искушение Захарий испытал, когда старец – его учитель в пономарском деле – публично и нарочито его поправлял, когда тот ошибался. За это Захарий возненавидел своего учителя, понимая что это грех. Вот как Зосима об этом моменте своей жизни вспоминал: «Вижу я, что дело худо: погибаю! И потому уже не утешительные, но горькие слёзы начал проливать я перед Господом, и когда в алтаре исправлял я должность мою, то уже казалось мне, что я не достоин подходить к жертвеннику и престолу, и тосковал о сем и много проливал слёз, зная, что ненависть и злоба более всего противны Господу, и что никакой молитвы, никакой жертвы не приемлет Он от враждебного сердца… Если Господь повелел любить и врагов, то сколь виновен и мерзок я перед Ним… И с Божьей помощью начал я стараться действовать вопреки тому, что внушало мне сердце. …Но Господь, видя скорбь мою и старание, не замедлил Своею мне помощью, и не только отогнал от сердца беса ненависти, но и совершенно переменил чувства мои».2 После этого молодой послушник был пострижен с именем Зосимы. Под руководством старца Адриана он усиленно боролся со страстью самолюбия и тщеславия. Учение о непрестанной Иисусовой молитве Зосима получил в ходе бесед с отцом Сильвестром, который объяснил ему, что именем Христовым и умною и непрестанною молитвою можно победить вражьи помыслы и стяжать плоды духовной жизни.

Его духовным наставником становится монах Василиск. Василиск был выходцем из государственных крестьян Калязинского уезда Тверской губернии. В 1790 г. у него заканчивался срок увольнения и надо было продлить срок паспорта. Захарий оказал Василиску помощь. Василиск, пройдя определенный опыт пустынножительства, не испытывал радости от обращения к мирским делам. Захарий, будучи молодым и ещё слишком связанным с мирской жизнью, мог исхлопотать новый паспорт для бывшего «государственного крестьянина». Захарий действительно помог старцу, но вернулся в обитель в ослабленном состоянии и довольно сильно болел. Василиск согласился помочь Захарию в духовной жизни и отослал его от себя. Дело в том, что Василиск творил непрестанно Иисусову молитву, жил уединенно, т.е. был исихастом. Не всякий монах был способен пройти столь строгий путь, который мог привести не только к духовному росту, но и стремительному падению. Вот почему Захарий должен был некоторое время прожить в монастыре с братьями, в более «мягких» условиях подготовиться к глубокому подвижническому подвигу. Василиск сам много лет провел по монастырям, исполняя различные послушания. Затем он получил возможность жить уединенно, но находился в послушании у отца Адриана. И только после многих лет получил возможность творить подвиг безмолвия самостоятельно.

Столь длительный путь становления он объяснял тем, что бесовские искушения и мечтания возрастают по мере укрепления духовных сил подвижника. Старец прошел личный опыт борьбы со страстями и бесовскими кознями. Поэтому он мог опытно объяснить такое духовное явление, как усиление искусительной деятельности злобных сил. Дело в том, что падшие духи на «простых христиан» внимания не обращают – Богу они молятся мало, в церковь святую ходят редко, падки на греховные деяния. Подвижнический путь им неприятен, желание христианина угодить Богу, жить для Бога, жить с именем Бога сатанинским силам неприятно и невыносимо. Вот почему бесы стремятся всю свою злобу направить на праведника, тем самым испугать его и отторгнуть от Христа. Иеромонах Андреян, перебравшись в московский Симонов монастырь, был пострижен в схимну, и дал благословение Василиску и Зосиме удалиться из монастыря, и рекомендовал им Сибирь. Они три раза пытались уйти на Афон, но «Господь не допустил».3 По прибытии в Тобольск монахи обратились к владыке Варлааму, от которого получили разрешение поселиться где-либо по их усмотрению. Из Тобольска Василиск и Зосима отправились далее на восток и, побывав в округах Ишимском, Каинском, Томском, Енисейском, Красноярском, остановились под Кузнецком. Первая пережитая зима и ранняя весна для монахов оказалась самой трудной.

Василиск носил на теле вериги, был молчалив и в руках всегда держал четки, «сидит, повеся голову, мало что говорит». Это свидетельствует о том, что Василиск был сосредоточен на делании внутренней Иисусовой молитвы. Зосима был гораздо моложе Василиска, разница в их возрасте составляла пятнадцать-двадцать лет. Зосима был человеком сильным, здоровым и достаточно общительным. В этом он несколько отличался от Василиска. У каждого монаха была своя отдельная келья, которые стояли друг от друга в ста саженях. Кроме того, у Зосимы была ещё одна келья, которая находилась от двух других в трёх верстах в глухом лесу, в которой он жил во время постов и усиленной молитвы. Во время Успенского поста монахи приходили в Кузнецк, где исповедовались и приобщались святых тайн. Через некоторое время по приказу протоиерея Арамильского к монахам со святыми дарами ездил священник села Подгороднего Фёдор Баженов.4

В своих «Келейных записках» преподобный оптинский старец Варсонофий (П.И.Плиханков (1845-1913 гг.)) духовную жизнь Зосимы и Василиска ставил себе в пример, особенно борьбу с помыслами. В его «записках» встречаем: «Богоборный дух, не восхотевший на Небеси поклониться Сыну Божию … воздвиг лютую бурю хульных помыслов на подвижника Христова схимонаха Зосиму в то время, когда он вместе со старцем Василиском проводил безмолвную жизнь в одной из сибирских пустынь в начале нынешнего столетия (т.е. ХIХ в.). Тяжко сердцу, исполненному горячей любви к Господу Иисусу Христу и носящему внутри сладчайшее Его имя… слышать беспрестанно сии диавольские шепоты: «Иисус не Сын Божий, но тварь», сопровождаемые бесчисленным множеством коварных, мрачных, нелепых и ужасных доказательств. Воин Христов Зосима крепко сопротивлялся, ни на минуту не слагаясь с помыслами, не приемля их душою, ненавидя их сердцем. … Около года гремела над ним эта чёрная туча. …так после искушения сего воссияла ему Солнце Правды. Опять Милосерднейший и Сладчайший Иисус возвратился в душу и сердце, ему преданное».5

Монахи Зосима и Василиск прибыли под г.Кузнецк в поиске уединения. Первоначально они планировали уйти на Афон, предприняли несколько попыток осуществить свой план, но, как они потом сами объяснили, промысел божий был именно в том, чтобы попасть им в Сибирь. Раз в год в Успенский пост они приходили в Кузнецк для исповеди и причастия. Несколько раз в год к ним приезжал иерей села Подгороднего Федор Баженов по благословению протоиерея Арамильского. Некоторые кузнецкие обыватели стали жить под их духовным окорлением: мещане Алексей Алексеевич Полосухин, Семён Дмитриевич Конюхов, крестьяне Федор Иванович и Иван Иванович Бычков, Александ Иванович Паренов, отставной унтер-офицер Петр Алексеевич Мичурин. Интересные сведения о жизни кузнецких старцев сообщает Д.Н.Беликов.6 У Зосимы были планы образовать в районе Кузнецка настоящий монастырь.

Под Кузнецком монахи чуть не умерли с голоду зимой1801-1802 гг. Отец Зосима дал обет Богу, что если останется в живых, то будет наберет духовных чад и будет их окормлять. После чрезвычайно трудной зимовки они провели три месяца в Кузнецке, восстанавливая свои силы. Следует особо отметить пребывание у монахов П.А.Мичурина. Дослужив в кузнецкой гарнизонной роте до чина унтер-офицера, он ушел в отставку и оказался у монахов в ноябре 1818 г. П.А.Мичурин постигал азы монашества под духовным руководством Василиска, который учил его непрестанной молитве. Он часто «во время молитвы приходил в восторг, а иногда слёзно плакал и громко вопиял: «Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного».7 Летом П.А.Мичуриным при заготовке дров случайно поранил себе ногу и потерял много крови. Необходимо было срочно по болезни прервать Петров пост, но П.А.Мичурин сделать этого не захотел, «и после этого поста на другой день помер, преклоняя голову к столу, как равно заснул».8

Зосима выступил инициатором создания женской обители. В 1818 г. в деревне Сидоровой при доме крестьянина Александра Паренова были обустроены кельи, в которых проживало шесть женщин. Из подвизающихся отметим Анисью Ивановну Конюхову, Настасью Николаевну и Наталью Матвеевну Максимовых. В 1821 г. Зосима и Василиск с монашествующими сестрами перебрались в Туринский монастырь, в котором Василиск скончался в 1823 г., а Зосима с 20 сёстрами уехали из Сибири. Николавский монастырь в 1822 г. становится женским благодаря праведнику Зосиме. Из окрестностей Кузнецка он перевёл сестёр, пожелавших принять постриг. Под Кузнецком в монашестве подвизались: жена коллежского советника Н.Н.Васильева, дочь Н.Н.Васильевой Наталья, дочь купца Романова Евдокия, мещанка Анисья Ивановна.9 Зосима оставался попечителем женского Николаевского монастыря до 1825 г., когда его миссия по становлению обители была завершена. Состав монастыря на 1829 г.: 1 игуменья, 1 монахиня, 4 рясофорных, 15 белиц, 9 неутвержденных. Настасье Васильевой с дочерьми Наташей и Зинаидой было разрешено принять постриг в 1830 г. по указу Синода, что и было сделано в 1834 г. От пострига отказалась Наталья по болезни. Это решение далось ей нелегко, но она увидела, что по причине физически слабого здоровья не сможет как следует нести монашеский крест.

Зинаида Васильева, в монашестве Илария, в 1839 г. становится игуменьей. При ней в Николаевском монастыре были: 1 игуменья, 9 монахинь, 14 рясофорных, 24 белицы, всего 48. В 1850 г. количество подвизавшихся в обители впечатляет: 1 игуменья, 11 монахинь, 41 рясофорная, 19 белиц, 27 неутверждённых, 7 сирот духовного звания, всего 106. С одной стороны, монашки хранили традиции, заложенные еще Зосимой, с другой стороны, их трудолюбие позволило монастырю жить в относительном материальном достатке. В 1840-е гг. в монастыре постоянно шли восстановительные работы: освящен предел во имя Божией Матери Одигитрии, позолочен иконостас в одигитриевском пределе, переложена железная крыша, построен каменный дом с воротами и флигелем и др. Например, только один каменный дом стоил 12000 р. и строился на скопившиеся в монастыре средства. Таким образом, то духовное начало, которое заложил старец Зосима, проросло и дало обильный духовный урожай – монастырь стал постепенно развиваться.

Основное дело монахинь – творить молитву. Кроме этого, у них были различные послушания по церкви и монастырскому хозяйству: огородничество, уход за скотом, сенокос, изготовление одежды, крашение тканей и т.п. Хозяйственная деятельность монастырей известна, а вот молитвенный труд остается сокрытым. Дело в том, что «молитву» и все то, что с ней связано, духовный путь переживаний монаха зафиксировать в документах просто не возможно. Духовный подвиг становится известен нам через святоотеческое наследие, которому старались следовать монахи. У каждого инока свой путь духовного развития, но достигнув того или иного уровня они испытывают одинаковые радости и скорби.

Известен енисейский старец Даниил. Даниил Дема был отдан в рекруты и участвовал в Отечественной войне 1812 г. В армии он научился читать и через знакомого дьякона приобщился к чтению житий святых. Из сказания о старце следует: «Это ему очень понравилось, и он вознамерился во всём последовать их жизни. С тех пор возымел он большую ревность и любовь к Богу и, рассмотрев суету и непостоянство мира сего и кратковременность жизни человеческой, стал непрестанно иметь в мысли вечную будущность и вечное праведных наслаждение…».10 Постепенно он решил оставить военную службу, чтобы посвятить всю свою жизнь Богу. Начальство его всячески старалось отговорить от этого дела и запугать. Желание послужить Богу стало в нем настолько сильным, что он практически перестал подчиняться командирам. За ослушание он был направлен на работы в Нерчинские рудники.

На заводе он много молился в свободное от труда время, а вкушал только хлеб и воду. Его «странное поведение» вызвало непонимание и даже злобу у надсмотрщика Е.П.Афанасьева, который пренебрежительно называл его «святошей», издевался над ним и посылал на самые тяжелые работы. Отношение к старцу Даниилу Е.П.Афанасьев изменил по следующей причине: «Вдруг повернуло ему голову на сторону так, что лицо его было уже назади».11 Афанасьев попросил у старца прощение, выздоровел и списал Даниила с завода как неспособного к работе. В районе Ачинска старец Даниил сделал себе келью возле дома своего почитателя купца Алексея Хворостова.

Еще во время работы на заводе к нему приходило много людей за советом, некоторые считали его прозорливым. Между братом Даниилом, так он просил себя называть, и Серафимом Саровским существовала духовная связь. Так томская мещанка Мария Иннокентьевна свидетельствовала: «… зашла повидать и старца Даниила, принять от него благословение на будущее странствие. Он же, мой батюшка, взглянул на меня с самым гневным и сердитым видом, и громким голосом упрекнул меня: «…Зачем ты бродишь по свету да обманываешь Бога и людей? Тебе дают деньги в Киев на свечку и на молебны, а ты их тратишь на свои прихоти. …Теперь уже полно тебе ходить по свету, ступай и живи в Томске».12 Через полгода она опять пошла в Киев через Саровскую пустынь. Об этом Мария Иннокентьевна говорит: «Пришли мы в Саровскую пустынь, сначала на гостиницу, а потом к батюшке Серафиму – принять на путь благословение. Он же всех моих спутников принял ласково и всех благословил, и дал сухариков на дорогу, а меня не благословил, и даже прогнал, ни слова со мной не сказал. …Вышедши из келии, он сурово на меня взглянул и громко сказал: «Нет тебе благословения. Зачем ты пошла в Россию? Вот тебе брат Даниил не велел больше ходить в Россию! Теперь же ступай назад домой».13

Старец Даниил никогда не брал денег, лишь иногда принимал для пропитания хлеб. Он говорил: «Лучше подавать, нежели принимать, а если нечего подавать, то Бог и не потребует, нищета Бога ради лучше милостыни, а милость может оказать и неимущий, - помоги бедному поработать, утешь его словом, помолись о нем Богу – вот через сие и можно оказать любовь к Богу».14 Даниил вел аскетический образ жизни. На теле он носил берестовый пояс и железные вериги, которые он незадолго до смерти снял. Когда его спрашивали об этом, он объяснил, что тело его больше не испытывает физических страданий. А для души его полезней будет, если народ будет говорить, что он обленился. Он питался хлебом, водой и картофелем, жил в тесной келье, постоянно молился и много работал. Старец известен чудом врачевания. Анна Семеновна об исцелении своих глаз говорит: «Он же положил свои руки на мою голову и крепко пожал, так что сделалось у меня в голове волнение, потом посмотрел мне в глаза и дунул прямо в них, у меня вдруг открылся другой свет, так что показалась мне его келья золотою и сияющею, а сердце наполнилось такой радости, что как бы я была уже не на земле, а уже в раю. После того прошло уже лет 15, и благодарю Господа, глаза видят, слава Богу, хорошо».15

Сбылось предсказание старца Даниила, что его духовная дочь монахиня Евгения Старикова станет игуменьей Христо-Рождественского монастыря в Енисейске. В конце 1842 г. старец Даниил пришел в Енисейск к своей духовной дочери. Раньше Евгения Старикова жила в Ачинске и предлагала построить Даниилу келью в саду возле своего дома. Но старец отказался, сказав: «Ты сама живёшь на болоте, а когда будешь жить на твёрдой земле, тогда я к тебе приду, ты меня и похоронишь».16 После того, как старец Даниил умер, его рубище хранилось у игуменьи Евгении.

Даниил заранее предсказал день своей кончины - 15 апреля 1843 г. и перед смертью он причастился. На похороны старца собралось много православных, хотя усопшего мало кто в Енисейске лично знал. Сохранившиеся источники свидетельствуют об особых событиях при его похоронах. Из свидетельства игуменьи Евгении: «Когда же его тело несли мимо кельи покойной моей предместницы, а она была уже слепая и ничего не могла видеть, то и она увидела свет, будто бы блестнула молния. В церкви же, хотя и были зажжены все местные свечи, был ещё какой-то особенный свет, чувствовали многие какой-то приятный запах…».17 С 1857 г. было установлено правило служить о старце панихиду в одну из пятниц каждого месяца, через два года над могилой праведника была построена каменная часовня.

Свидетелем подвигов ачинского и енисейского старца Даниила был Дмитрий Иванович Евтихеев. На Дмитрия Ивановича духовный путь старца Даниила оказал большое влияние. Д.И.Евтихеев родился 25 октября 1825 г. в селе Устюг Красноярского края в семье священника. Он получил образование в Иркутской семинарии, работал в «Иркутских епархиальных ведомостях», а в 1846 г. стал священником Троицкого собора в Ачинске. Д.И.Евтихеев активно участвует в церковной жизни края. Он сотрудничает с Енисейским епархиальным попечительством о презрении бедных духовного звания, Православным миссионерским обществом, Православным Палестинским обществом, обществом святого Александра Невского для помощи бедным воспитанникам духовных училищ. Несмотря на активную работу в православных общественных организациях, Д.И.Евтихеев стремится быть ближе к монастырям и принимает постриг. В 1873 г. он утверждён благочинным церквей и монастырей города Енисейска. В 1878 г. отец Дмитрий отправляется в Туруханск для оказания помощи насельникам местного монастыря. В 1883 г. он уже управляет Енисейским Спасским монастырём, хотя ещё с 1875 г. являлся духовником Иверского женского монастыря, а с мая 1893 г. становится настоятелем женского Иверского и мужского Спасского монастырей в Енисейске.

Федор Кузьмич и Даниил явили собой наиболее яркие примеры традиции старчества. В.А.Кугумов пишет: «Для русского человека … понятие «старчество» связано прежде всего с Козельской оптиной пустынью. Случайности здесь нет – по своему влиянию на духовную жизнь России ХIХ-ХХ в. эта обитель вряд ли сравнится с любой иной».18 Сибирское старчество своими корнями, с одной стороны, уходит в православную традицию исихазма, с другой стороны, связано с деятельностью Паисия Величковского, т.к. «от его духовного подвига началось широкое духовное движение во многих русских монастырях и в русском православном народе всех классов как высших, так и низших, как образованных, так и необразованных».19

К сибирским святым Русская Православная Церковь причислила: Василия Мангазейского, Симеона Верхотурского, архиепископа Нектария, митрополита Симеона, Иоанна Верхотурского, Косьму Верхотурского, митрополита Димитрия, митрополита Иоанна, митрополита Филофея, епископа Иннокентия, митрополита Антония, митрополита Павла, епископа Софрония, игумена Синея, иеромонаха Мисаила, архиепископа Варлаама, монаха Василиска, праведного Петра (Петра Алексеевича Мичурина), игумена Андрея, монаха Германа Аляскинского, архиепископа Мелетия, Даниила Ачинского, игумена Варлаама, архимандрита Макария, митрополита Филарета, блаженную Домну, священника Стефана, митрополита Иннокентия, епископа Герасима, архимандрита Арефа.20 Таким образом, Русская православная церковь причислила к святым 32 христианина, из них архиереев – 15, монахов - 6, священников – 1, мирян – 10.

Хронологически первым сибирским святым является Василий Мангазейский. В середине XVII в. над неизвестной могилой «стали совершаться знамения» и чудеса. Под знамением принято подразумевать некоторые особые события, происходившие как правило в природе, которые связывают с проявлением сверхестественного (Божественного) мира. В городе Мангазее, расположенном на правом берегу реки Таз в Западной Сибири, распространилась новость о могиле праведника, к которому стали обращаться в молитвах, желая найти у него помощи. Как повествует Житие Василия Мангазейского, по молитвам к нему совершались многие чудеса, как правило, исцеления. В 1659 г. по инициативе Тобольского митрополита Симеона произошло освидетельствование мощей, которые с того времени стали почитать как принадлежащие «истинному угоднику Божию». Примерно в это же время встал вопрос о восстановлении имени святого. По этому вопросу возникла большая проблема, так как тело было зарыто тайно. Гроб святого только в 1649 г. «обрел» житель Мангазеи Степан Ширяев, позже над местом погребения святого за счет средств стрельца Тимофея Сеченова была устроена часовня. Почитать мощи святого стали с 1649 г. Постепенно возникло церковное предание, что мученическую смерть первый прославленный на сибирской земле святой принял 23 марта 1600 г.

Примерно в это время пропал сын одного из ярославских купцов Василий Федорович. Церковное предание гласит, что в марте 1600 г., когда Василий молился на Пасхальной заутренней, воры разграбили торговую лавку. Хозяин потребовал к себе Василия, который остался в храме до конца богослужения. Купец, решив что Василий разбойник и вор, подверг его в воеводской избе пыткам, убив ударом связки ключей в голову. Предание от достоверных фактов отличается тем, что оно несет на себе много таких подробностей, которые очень трудно восстановить. К достоверным событиям можно отнести насильственную смерть праведника, примерное время смерти и некоторое число людей, которые в то время пострадали. Вообще, имя этого несчастного должно было бы, по логике вещей, исчезнуть из людской памяти, и через двадцать-сорок лет все бы про него забыли. Но творимые чудеса над гробом праведника и нетленность его мощей указывали на то, что этот христианин может быть отнесен к сомну святых. Постепенно, на основе некоторых реальных фактов, возникло церковное предание о Василии, его жизни и смерти.

В 1670 г. в Мангазее иеромонах Туруханского монастыря Тихон слышал голос во сне, который обращался к нему от имени святого мученика Василия: «…перенесите с подобающей честью из Мангазеи в монастырь, а ветхую раку оставь на сем месте, и будет благодать Святого Духа с верою приходящим к ней и просящим исцеление».21 Рака с мощами святого была перенесена в недавно открывшийся Туруханский Троицкий монастырь, а вскоре город Мангазея по причине пожаров был перенесён на новое место. Следует отметить, что святость Василия Мангазейского иногда подвергалась сомнению. Так, Филофей, ставший епископом в 1703 г., считал Василия действительно святым. Он даже намеревался перенести мощи Василия Мангазейского из Туруханска в Тобольск, но Петр I наложил запрет на эту просьбу, ему новые святые были не очень нужны. Приемник Филофея митрополит Антоний (Стаховский) усомнился в святости Василия и по его распоряжению останки святого были преданы земле. В 1788 г. гроб обнажился в результате обвала обрыва, и игумен Троицкого монастыря Михаил распорядился перенести гроб Василия Мангазейского в церковь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. В конце XVIII в. останки Василия опять были сокрыты в земле.

В 1802 г. по Туруханску прокатилась волна эпидемии горячки. В Туруханске даже произошли волнения жителей, которые одну из причин бедственного положения усмотрели в том, что мощи святого Василия были сокрыты, вот почему было принято решение «оставить почитание в прежнем виде». Отметим, что канон святому был составлен еще в 1719 г. митрополитом Филофеем. К концу первой трети XVIII в. было составлено три службы и несколько поучений на дни святого Василия. Н.А.Абрамов пишет: « Из рукописи о мученике Василии, находящейся в Мангозейском и Туруханскрм монастырях, видно, что люди, притекавшие к сему святому с верой в предстательство его пред Богом, получали исцеления от различных телесных болезней и недугов, возвращали зрение, избавлялись от потопления в воде, от чрезвычайной бури и замерзания, от безумия и сумашествия, от дьявольского наваждения некоей печали и зельного уныния. Пусть мудрователи века сего отвергают священно-чудесное или чудесные проявления приписывают обыкновенным силам природы или случаю: истинный христианин, озарёееый светом Евангелия, несомненно верует, что в чудесах действует благодать Божия …».22

Очень мало сведений сохранилось о жизни сибирского святого Симеона Верхотурского. В 1692 г. в селе Меркушине, недалеко от церкви во имя архистратига сил Небесных Михаила, из земли обнажился гроб, в котором находились нетленные останки. Местные жители стали почитать новоявленные мощи, от которых совершались чудотворения. Постепенно слух об исцелениях, происходивших у гроба праведника, достиг центра Сибирской епархии города Тобольска. В 1693 г. в Верхотурье прибыл священник Матфей, который осмотрев в Меркушине выходивший из земли гроб, доложил о том митрополиту Тобольскому Игнатию. 18 декабря 1694 г. по поручению митрополита произошло освидетельствование останков игуменом Исааком, ключарем Тобольского собора иереем Иоанном, священником Иосафом, дьяконом Петром и иеродьяконом Далматовского монастыря Василидом. На следующий день митрополит лично осмотрел мощи, которые находились в хорошем состоянии. Имя святого не сохранилось в памяти старожилов села Верхотурье, но митрополит Игнатий повелел называть его Симеоном, так как ему было видение об имени святого.

Особое место среди сибирских святых занимают блаженные, Христа ради юродивые, сведения о которых весьма скудны и отрывочны. Так, почти ничего не известно о юродивом Иоанне. Есть только предположение что он был монахом Ионой, который в 1604 г. организовал Верхотурский Николаевский монастырь. Юродивый Иоанн пользовался большим уважением в народе, хотя и не был канонизирован даже в XIX в. Чуть больше имеется сведений о юродивом Косьме Немтиков. Блаженный родился в городе Верхотурье и жил на рубеже XVII - XVIII вв. С детства он мог передвигаться только на костылях, т. к. ноги сильно болели. Но он не унывал, а усиленно молился. Будучи ещё отроком, он стал юродствовать. Все «радости» отношения к нему городских мальчишек он испытал на себе. Известно, что дети не способны или не желают понять поведение, которое нельзя с точки зрения обывателя назвать «нормальным». Вот почему городские мальчишки его дразнили и пытались сделать что-нибудь плохое из озорства. Однажды, убегая от малолетних преследователей, как гласит молва, «встретившуюся ему на пути реку он перешел «аки по суху».23 Косьма очень часто посещал церковные службы. Известно, что он умер в возрасте 30–35 лет, примерно в 1680 г. и был погребен возле Верхотурского собора, позднее над местом его погребения на средства прихожан была построена часовня.

Из сибирских святых выделяются лица, которые при жизни занимали высокие посты в церковной иерархии. Вначале отметим архиепископа Тобольского и всей Сибири Нектария (Николай Павлович Теляшин). С двенадцати лет он был отдан на воспитание в Нилову пустынь. Особое влияние на духовное развитие отрока Николая оказал основатель пустыни иеромонах Гермаген. О своем главном учителе Нектарий вспоминал: «Пастырь мой плоть мою сокрушал, а душу мою спасал. Того ради и тела моего начальник был, чтобы душа моя темная светла была и бела, а не черна».24 В 1601 г. Николай Павлович Теляшин стал монахом с именем Нектарий. В свободное время от послушаний Нектарий занимался усиленным чтением и переписыванием святоотеческого наследия. Нектарий в 1620 г. был возведён в сан игумена. На этом церковная «карьера» его должна была закончиться, т. к. игумен Нектарий стремился сосредоточить свои усилия в большей мере на духовной жизни. Но, будучи настоятелем монастыря, он вынужден был тратить большую часть времени на организационные вопросы и поездки по монастырским делам. Во время одной из поездки в Москву он предсказал рождение сына царю Михаилу Фёдоровичу. При царской поддержке Нектарий в феврале 1636 г. становится епископом Сибирским и Тобольским. В епархии архиерей Нектарий первым делом взялся за исправление нравов своей паствы. Владыка занимал архиерейскую кафедру до января 1640 г. Затем он, предварительно добившись разрешения, вернулся в Нилову пустынь. Столь непродолжительное пребывание владыки в сибирской епархии объясняется тем, что он тяготился административными функциями управления и всею душою желал удалиться обратно в монастырь.

Следует отметить святителя Иоанна (Максимовича), который родился в обеспеченной дворянской семье в декабре 1651 г. в украинском городе Нежине. Желая стать монахом, он отправился в Киево-Печерскую лавру, в которой был подстрижен в 1676 г. 10 января следующего года он был рукоположен во епископа Черниговского. В епархии Иоанн стяжал большую любовь и уважение паствы. Святитель Иоанн занимал Тобольскую кафедру с 1711 г. Личным примером он укрепил авторитет духовной власти. Ему принадлежат такие духовные произведения: «Феатрон поучительный царем, князем и владыкам», «Илиотропион, или Сообразование человеческой Воли с Божественною волею», «Богомыслие в пользу правоверных».25 Умер митрополит 10 июня 1715 г. К лику святых митрополит Иоанн был причислен 21 января 1916 г.

В начале XVIII в. на Тобольскую кафедру назначается монах Киево-Печерской лавры Филофей (Лещинский). Митрополит Филофей рукопологал в иереи представителей разных сословий, даже крестьян, т. к. Сибирь испытывала острую нехватку в священниках. По его инициативе в Томске открылась школа для детей духовного звания. Следует отметить, что Филофей даже сумел создать большой церковный хор, но основная его работа с 1706 г. сводилась к миссионерской деятельности.

Первый Иркутский епископ Иннокентий родился в конце XVII в. около Чернигова в семье приходского священника Кольчицкого. При рождении родители назвали его Иваном. Он получил образование в Киевской духовной академии и был пострижен в монахи в Антониевой пещере около Киева с новым именем Иннокентия. Дальнейшая духовная карьера Иннокентия связана с Сибирью. Царь Пётр I, учтя пожелание Митрополита Тобольского и Сибирского Филофея, решил способствовать распространению православия в Китае. Было принято решение организовать особую духовную миссию. Для реализации этого плана необходимо было направить в Китай епископа. В качестве кандидата на архиерейскую должность по предложению митрополита Филофея был выдвинут Иннокентий, который был рукоположен 5 марта 1721 г. во епископа Бельского Рязанским митрополитом Стефаном (Яворский) и Новгородским архиепископом Феофаном (Прокопович) в присутствии императора. Около года добирался епископ Иннокентий до Иркутска, далее путь лежал в Селенгинск, который находился в пограничной зоне с Китаем. Китайская сторона под благовидным предлогом отказалась впустить в страну православного епископа. Вот почему три года Иннокентий без должного его чину жалования провёл в Селенгинске, дожидаясь решения российских властей. Члены миссии для пропитания занимались рыболовством и нанимались на временные работы. Святитель усиленно молился и проводил службы в Селенгинске.

Видимо, власти сами до конца не знали, что делать с «китайским» епископом. Он был нужен в Китае, а в Сибирь «лишнего» архиерея поставлять не собирались. В марте 1725 г. Иннокентий получил предписание направиться в Вознесенский Иркутский монастырь. Игумен Пахомий выделил епископу и его спутникам помещения и земли для огородничества. 5 апреля 1726 г. в Иркутск прибыл граф Савва Лукич Рагузинский-Владиславич, который был назначен послом в Китай. По пути он должен был взять с собой епископа Иннокентия, если китайские власти не будут этому препятствовать. Однако С.Л.Рагузинский в ходе грязной интрижки добился того, что начальником миссии был назначен архимандрит Вознесенского Иркутского монастыря Антоний (Платковский). Иннокентий был вынужден возвратиться в Вознесенский монастырь и здесь окончательно была решена его судьба – он был назначен епископом Иркутским и Нерчинским. Так была образована ещё одна сибирская епархия. Став самостоятельным епископом, Иннокентий продолжал испытывать материальную нужду. Консистория отказалась выплачивать ему ежегодное пособие, т. к. деньги выделялись для миссионерской деятельности в Китае, а о расходах на Иркутскую епархию указаний не поступало.

Епископ Иннокентий, как истинный монах, усиленно предавался молитве, носил власяницу, занимался рукоделием и другими работами. Он уже при жизни удивлял окружающих прозорливостью. Так, однажды, он предсказал летом снег, который действительно выпал.26 Жалованье Иннокентий так и не дождался. В субботу 27 ноября 1731 г. «Господь навеки успокоил святителя. …Почившего облекли в его власяницу, поверх которой надели китайского шелка подрясник и шелковую мантию. Голову владыки покрыли клобуком, в котором он ходил при жизни».27 Похоронили святителя под алтарём церкви Тихвинской иконы Богородицы. 5 марта 1801 г. Синод рассмотрел дело об освидетельствовании мощей Иркутского владыки, а 1 декабря 1884 г. он был причислен к лику святых.

Вызывает интерес духовный путь митрополита Павла (Петра Конюскевича). Он родился в 1705 г. в городе Самбаре, в Галиции. В возрасте 27–28 лет он стал иноком, был проповедником при Московской духовной академии, архимандритом Юрьева Новгородского монастыря, а в мае 1758 г. рукоположен в митрополита Тобольского. Святой известен мужественным поведением по отстаиванию прав Русской Православной Церкви в период притеснений Екатерины II. Митрополит Павел направил в Синод достаточно резкое письмо с обличением правительственной политики секуляризации по отношению к православной церкви. Судьба Тобольского архиерея была фактически предрешена. Синод в июне 1767 г. вызвал его в столицу для разбирательств. Понимая, что обратно в Сибирь ему вернуться не удастся, а если это произойдет, то уж не в качестве правящего архиерея, он спешно решает ряд неотложных дел. В январе митрополит Павел выехал в Петербург, заранее решив подать просьбу об отставке и определении его в Киево-Печерскую лавру. В конечном итоге его просьба была удовлетворена, в лавре его приняли достойно, а в ноябре 1768 г. закончился его земной путь.

В Восточной Сибири очень почитаем святитель Софроний. Он родился 25 декабря 1703 г. в Березани Переяславского уезда Полтавской губернии. Закончив Переяславскую семинарию, ушел послушником в Покровский монастырь, расположенный в Полтавской епархии. В монастыре через несколько лет принял постриг с именем Софроний. До того, как стать в 1753 г. Иркутским епископом, он подвизался в Троице-Сергиевой лавре. К архипастырскому служению Софроний отнесся очень ответственно. Он заранее собрал подготовленных людей, с которыми отправился в далёкий Иркутск. Особое внимание епископ Софроний уделял повышению духовного и культурного уровня священников вверенной ему епархии. Много ездил по обширной территории Иркутской епархии, инспектируя и направляя деятельность священников. Заслуживает внимания внутренняя духовная жизнь епископа Софрония. Пищу потреблял он достаточно умеренно, спал на полу, но самое главное – непрестанно молился. Очень сострадал Иркутский владыка бедным, убогим, калекам. Вот почему нуждающихся всегда встречал Вознесенский монастырь и дом епископа.28 Земное служение епископа Софрония закончилось весной 1771 г. Только в октябре следующего года тело было предано земле, а до этого гроб с телом владыки несколько месяцев находился в Казанском пределе Иркутского собора и «всё это время тело оставалось нетленным, что вместе с подвигом христианской добродетели, бывшими у всех в памяти, убедило жителей Иркутска в святости почившего иерарха».29 Укреплению мнения о святости епископа Софрония способствовали неоднократные освидетельствования его мощей в 1833, 1854, 1870, 1887 и два раза в 1909 гг.

Православные всегда с трепетом относились к святым мощам. Примечателен следующий пример. В 1826 г. образовалась значительная трещина в стене Тобольского Софийско-Успенского собора, которая могла навредить гробу митрополита Иоанна (Максимовича). Было принято решение перенести гроб на противоположную сторону храма. Непосредственные участники переноса гроба – архиепископ Евгений, ключарь и ректор семинарии. Перенос мощей был произведен с величайшим почтением. Например, непосредственные участники переноса мощей в течение трех дней строго постились. От городских представителей присутствовало только четыре депутата из числа почетных граждан. После перезахоронения была совершена литургия узким кругом присутствующих. Перенос гроба митрополита Иоанна – это не «рядовое мероприятие», а очень ответственный шаг, который можно было совершить только после длительной подготовки.

Особая роль принадлежит подвижникам благочестия, подвизавшимся в Сибири: Варламий, Федор Кузмич, Даниил и некоторые другие. Сразу следует отметить, что духовный путь сибирских подвижников был труден. По этому поводу Сибирский и Тобольский архиепископ Герасим отметил: «Постиже мя старость, а настоящия ми скорби и печали умножилися. Впадох в частыя и различныя болезни, ими же ныне содержим есмь. Человеколюбие от Бога казним многих и великих грехов моих ради. И уже многогрешный суд владыки Христа и Бога моего готовится».30 Подвижники, терпеливо и смиренно преодолевая все скорби, все же отличались от остальных верующих, например, возможностью предсказывать события. До наших дней дошло предание, что «митрополит-схимник Феодор, находившийся на тот день в Кондинском крае, узнал о кончине святителя Иоанна не из какого-то письменного или устного сообщения, а весть эта была ему ниспослана свыше».31

Вызывает интерес духовный путь архиепископа Тобольского и Сибирского Варлаама (Петрова). Родился он в семье московского иподьякона Петра, который в последствии стал священником Космодиамской церкви в Москве. В детстве у него серьезно заболели ноги, и он решил заниматься церковной живописью, поступив послушником в Александро-Невскую лавру. Он пережил много унижений и был презираем. Схимник Досифей, открывая ему истинный путь спасения, научил его терпению и непрестанной Иисусовой молитве. После того, как Варлаам принял монашество, окружающие переменили свое отношение к нему и стали уважать. Особый упор он сделал на чтение Библии и другой духовной литературы, много молился и смирялся. Более того, «по преданию владыка Варлаам обладал даром предвидения и мог предсказать обратившемуся к нему человеку, что его ждет в дальнейшей жизни».32 Сменив несколько монастырей, Варлаам 5 октября 1768 г. рукополагается во епископа Тобольского. Внутренняя духовная жизнь для подвижника становится основной, а архипастырский долг лишь помогал смиряться и служить братьям во Христе.

Нижегородский крестьянин Василий Надежин в 1821 г. пришел в Киево-Печерскую лавру, но его за «бродяжничество» высылают в сибирское село Малокударинское Урлукской волости. В.Надеждин селится в келии недалеко от Малханского хребта, где пять лет постоянно постится и молится. В 1830 г. его постригают в монашество и он официально считается строителем Чикойского скита, который в 1833 г. становится миссионерским.33 В.А.Кугумов пишет: «Деяния Варлаама Чикойского известны не только в Сибири, но и в центре России и получили признание старца Саровской обители Серафима».34

До сих пор наиболее таинственным сибирским подвижником считается Федор Кузьмич. Замечателен этот праведник тем, что по Сибири прошел слух, что он является самим царём Александром I. У этой версии есть много косвенных подтверждения. Во-первых, духовная жизнь императора Александра I свидетельствует о том, что он к 1825 г. мог, переживая внутренний нравственный кризис, пойти на такой поступок. Во-вторых, весьма странна и загадочна последняя поездка Александра I и его смерть в Таганроге. В-третьих, старец «Фёдор Кузьмич» внешне, как свидетельствуют некоторые очевидцы, походил на Александра I. В-четвёртых, Фёдор Кузьмич иногда рассказывал о Петербурге, Отечественной войне 1812 г. и др., что подтверждало возможную его принадлежность к аристократическим кругам.

Действительно, старец Фёдор Кузьмич в 1836 г. был задержан полицией в Красноуфимске по подозрению в бродяжничестве. По причине того, что он не сообщил о себе никаких сведений, то его подвергли телесным наказаниям и предали суду. Он был направлен на поселение в деревню Зерцалы Томской губернии. Фёдор Кузьмич несколько лет находился в распоряжении казенного винокуренного завода Ачинского округа, с 1842 г. он проживал в станице Белоярской у казака С.Н.Сидорова, а через год перебрался обратно в деревню Зерцалы. Последние годы он провел около Томска под покровительством местного купца С.Ф.Хромова. Жизнь Фёдор Кузьмич вёл аскетическую, постоянно молился и читал Евангелие. Старца считали прозорливым и обладающим даром исцеления.35 Фёдор Кузьмич умер 20 января 1864 г. и был похоронен около Томского Алексеевского монастыря. Постепенно появилась легенда, что старец Федор Кузьмич был императором Александром I. 36 Один из почитателей Федора Кузьмича очень точно подметил: «Эта личность никем неразгаданная, так и осталась таинственною, возбуждавшей всевозможные толки. Но дело тут не в этом. Перед взором читателя выросла симпатичная личность, пожертвовавшая остатки дней своих на служение братьям во Христе».37