Geum.ru

Кузнецов А. Г. Невыдуманные истории: 60 коротких рассказов / Предисловие А. Зарифьяна

Вид материалаРассказ

Содержание


Дела житейские
Ты ко мне всей душой, я к тебе всей грудью
Страсти охотничьи
Юность беспокойная моя
В мажорном ключе
Ах, ночи в Гаграх…
Вдали от дома своего
В крови горит огонь желанья
Дела житейские
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8
ДЕЛА ЖИТЕЙСКИЕ


Рокировка с шампанским


Как-то в начале семидесятых годов в канун Нового года мы, три супружеские пары, пошли поужинать в ресторан. Стол нам накрыли на веранде; мы заказали коньяк, шампанское, всевозможные закуски, цыплята-табака и т.п. Было весело – играл оркестр, мы пили, закусывали, провозглашали тосты, шутили: настроение у всех поднялось. Время от времени мы приглашали своих дам на танец и шли с ними в зал, в котором играл оркестр. За соседним столиком сидела компания, которая нам сразу не понравилась: какие-то высокомерные, неприятные лица. А потом еще один тип из этой компании – самоуверенный, нагловатый – пригласил жену моего друга на танец, но получил отказ: в общем, дружбы с соседями не получилось.

Вечер уже подходил к концу, на столе у нас оставалась на две трети опорожненная бутылка шампанского. Также примерно выглядел и соседний стол, только бутылка с шампанским у них была опорожнена на одну треть. В этот момент заиграл оркестр, и все сидящие за соседним столом пошли танцевать, а тип, который приглашал жену моего друга на танец, прикрыл бутылку с шампанским перевернутой пластиковой пробкой (видимо, для лучшей сохранности) и тоже отправился танцевать. На веранде оставались только мы с другом. И тут, неожиданно для меня, мой друг взял нашу бутылку и поставил ее на соседний стол, а их бутылку (почти полную) поставил на наш. Не забыл он и о пробке – накрыл ей оставленную на соседнем столе бутылку, после чего мы тоже покинули зал.

Когда танец закончился, и все вернулись на веранду, мы разлили шампанское и, оживленно беседуя, подняли бокалы. Я же краем глаза поглядывал за соседним столиком. Типчик, прикрывший шампанское пробкой, потянулся за бутылкой, снял с нее пробку и тут обнаружил, что ее содержимое явно уменьшилось. Ничего не понимая, он стал бросать подозрительные взгляды по сторонам, особенно на нас. Но мы сидели, как ни в чем не бывало – ведь кроме меня и моего друга никто ничего не знал – вполне приличная, я бы даже сказал, респектабельная компания, которую трудно было заподозрить в чем-то непристойном, как то: в хищении чужого шампанского. Пребывая в недоумении, самоуверенный тип разлил вино по бокалам и долго еще не мог успокоиться, поглядывая то на бутылку, то по сторонам.


За что боролись, на то и напоролись


Был у меня друг Гриша – добрый, отзывчивый, нехитрый (по крайней мере, с друзьями). Строитель по образованию, он работал снабженцем в различных организациях. Зарабатывал неплохо, но семье от этого легче не было: большую часть своих заработков Гриша успешно пропивал с друзьями в ресторанах, а друзей у него имелось немало. «Любой нормальный еврей несет деньги в дом, – отчитывал его порой отец, – ты же, сволочь, тащишь из дома: дегенерат ты, а не еврей». Гриша незлобно огрызался и к мнению отца не прислушивался.

Время от времени он проворачивал так называемые «гешефты», иначе говоря, понемногу приворовывал. Обычно это сходило ему с рук, но однажды судьба отвернулась от него, и Гриша попался. Оказывается, он что-то не поделил с прорабом и тот его заложил, хотя у самого морда тоже была в пуху. Естественно, когда началось дознание, мой друг счел справедливым не выгораживать прохиндея-прораба, а честно рассказал следователю о его «художествах». В результате этого на скамье подсудимых оказались оба – и снабженец и прораб. Гришу защищал известный в городе старый адвокат. Несмотря на все его старания, приговор был суров: семь лет лишения свободы каждому. После его оглашения адвокат подошел к прорабу и тихо так, с ехидцей и неповторимым еврейским выговором сказал: «Вот ви и получили, что хотели…»

Однако Гриша просидел всего лишь три года – его отец продал свою роскошную библиотеку и «выкупил» сына. Зона его не сломила – он вышел оттуда обогащенный новыми идеями и впечатлениями. Сейчас он живет в Израиле, говорят, неплохо, но пить все же не бросил.


«Вышел зайчик…»

Как-то мы с одним другом пошли к нашему общему товарищу послушать музыку. Этот товарищ, назовем его Шурик, был холост, вел довольно свободный образ жизни – имел любовниц, ходил по ресторанам, любил выпить, но пьяницей, к счастью, не стал. В ту пору у него был «роман» с дочкой полковника милиции. Полковник был строг на работе, но это вовсе не означало, что ему были чужды радости мирские. Случилось так, что милиция у кого-то конфисковала кассету с записями запрещенного тогда шансонье из московского «андеграунда» Аркадия Северного, и наш доблестный полковник принес эту пленку домой, разумеется, чтобы прослушать ее в спокойной, нерабочей обстановке. Аркашины песни были довольно фривольны по содержанию, как говорят, «с клубничкой», чем они, видимо, и понравились строгому милицейскому чину. Однако вдохновенное пение Северного услаждало слух не только папаши, но и дочери, которая не замедлила принести их своему бой-френду, то есть Шурику. Ну, а Шурик, будучи компанейским парнем, обзвонил друзей и пригласил их к себе на «прослушивание».

Однако моему другу было не так-то просто вырваться из дома. Вот и он придумал «стратегический ход» – взять с собой своего пятилетнего сына. Жена не возражала, и мы отправились к Шурику втроем. Вечер прошел хорошо: пили пиво, слушали песни, в общем, общались. Сынишка друга нам не мешал – Шурик дал ему какие-то игрушки, и он не обращал на нас никакого внимания. Ну, а мы тем временем слушали озорные частушки Аркаши Северного. Куплетов было много – тридцать, а то и более. Самыми приличными из них были следующие:


Ты ко мне всей душой, я к тебе всей грудью:

Расстегни-ка галифе, покажи орудие!

Полюбила хунвейбина и повесила портрет,

А на утро просыпаюсь: «хун» висит, а «бина» нет!


Остальные строфы, были такими, что если бы их опубликовать, то половину места заняли бы многоточия.

Время от времени мы поглядывали на малыша – но тому, казалось, никакого дела не было до нас и наших песен: он что-то увлеченно мастерил из конструктора.

По возвращению домой жена моего друга спросила у ребенка:

– А что вы делали, сынок, у дяди Шуры?

– Я собирал машинку, а папа с друзьями слушали песни.

– А что за песни? – допытывалась бдительная жена.

И тут карапуз, который, вроде бы, и не слушал песни, «выдал» маме текст одного из частушечных куплетов: «Вышел зайчик на крыльцо почесать свое яйцо…»

Негодованию супруги не было предела: «Чему же ты, осел, ребенка учишь?!»

Мой друг просто обомлел, а возмущенная жена долго еще не могла успокоиться.


Усомнился в верности


Эту историю вполне можно было бы начать, как начинаются многие анекдоты: «однажды муж вернулся из командировки раньше положенного срока…», однако ее продолжение развивалось несколько в ином русле. А дело было так: мой друг Аркадий вернулся домой раньше положенного срока. Естественно, о своем возвращении он никого не предупредил – ему интересно было узнать, чем занимается жена в его отсутствие. Приехал он поздно вечером и, подходя к дому, заметил, что окна его квартиры были темными. С биением в сердце поднялся Аркаша к себе на этаж и тихо открыл дверь своим ключом. В доме никого не было. Он посмотрел на часы: они показывали без четверти десять. «Где же жена? – недоумевал ревнивый муж, – наверное, пошла к своей матери, а, может быть, отвела к ней дочку, а сама завернула еще куда-нибудь?». Аркаша решил никуда не звонить и стал дожидаться возвращения супруги. «Чем черт не шутит, – распалял он себя, – квартира-то свободная, возьмет, да и приведет сюда кого-нибудь». Он выключил свет во всей квартире, спрятал привезенные вещи, а сам укрылся в спальне. Через полчаса его терпение увенчалось успехом: на лестничной площадке раздались голоса, а затем послышался звук проворачиваемого в замочной скважине ключа. Аркаша быстро лег под супружескую кровать и притаился.

В зале вспыхнул свет. Лежа под кроватью, Аркаша слышал, как его жена с кем-то разговаривала, но голос собеседника различить не мог. Но вот открылась дверь в спальню, зажегся свет, и он услышал голоса своей сестры и пятилетней дочери. Ситуация становилась курьезной: лежать под кроватью не имело смысла, а вылезти было стыдно. Неожиданно, дочка уронила на пол мячик и нагнулась, чтобы его поднять, а мячик, как нарочно, закатился под кровать. Дочка стала на колени, заглянула под кровать и… увидела своего любимого папу. «Мама, – радостно воскликнула девочка, – а там папа!» Аркаше не оставалось ничего иного, как появиться на свет Божий. Его появление было встречено едкими замечаниями и насмешками. «Кретин, ты же мог напугать ребенка!» – отчитывала мужа возмущенная супруга. Но все кончилось мирно: Аркаша достал из сумки привезенные вино и деликатесы, все сели за стол и отметили его столь необычное возвращение.


Возвращение


То, что домой лучше пьяным не возвращаться – истина, хорошо известная многим мужьям. Особенно, если такое происходит глубокой ночью. Тем не менее, жизненные ситуации порой складываются так, что эта истина как-то забывается, и потерявший бдительность супруг нередко попадает в довольно затруднительное положение. Неверной поступью он движется к родному очагу, и каждый шаг приближает его к неотвратимой встрече с разгневанной спутницей жизни. Конечно, есть мужья-тираны и кроткие, всепрощающие жены, но это исключение: в большинстве же случаев нормальная, среднестатистическая жена не одобрит такого поведения и всегда найдет способ наказать своего благоверного, дабы подобное впредь не повторялось. Методы наказания, правда, у каждой женщины свои. Так, жена одного моего друга-музыканта просто не открывала дверь, а чтобы муж особо не беспокоил ее и не трезвонил, отключала звонок. Предприняв ряд тщетных попыток уговорить жену впустить его в дом, он доставал из портфеля ноты, раскладывал их на лестничной площадке и укладывался на ночлег. Часа через два жалостливая супруга все же открывала дверь и впускала бедолагу в дом.

Однако лежание на жестком бетонном полу, хотя и на нотах, не вполне устраивало творческого человека, и однажды он решил изменить тактику. В ту злополучную ночь он вернулся поздненько – около трех ночи. Пройдя мимо собственной двери, он поднялся этажом выше и позвонил соседу, жившему как раз над его квартирой. Заспанный сосед удивился столь позднему визиту, но мой друг был откровенен: «Слушай, Ваня, выручай – жинка домой не пускает! Можно я спущусь с твоего балкона на свой?». Иван не возражал, только спросил: «А ты не сорвешься?» (сосед жил на четвертом этаже). «Да нет, не бойся – мне не впервой», – смело отвечал музыкант, подогреваемый парами алкоголя. «Ну, ты смотри, только осторожно», – напутствовал полусонный сосед, открывая балконную дверь.

Спуск прошел благополучно. Оказавшись на своем балконе, неверный супруг просунул руку в форточку и стал осторожно открывать окно. В этот момент в соседней комнате загорелся свет, и послышались шаги. Музыкант тут же спрыгнул с подоконника, лег на пол балкона и затаился. Его жена, по-видимому, услышала звук открываемой щеколды и встала, чтобы выяснить его происхождение: мужа-то дома не было. Она включила свет в зале, подошла к балкону, но ничего подозрительного не заметила. Полежав на полу минут пять-шесть, полуночник встал и прислушался – в квартире все было тихо. Теперь он действовал более осторожно. Наконец, створка окна открылась, он влез на подоконник и бесшумно проскользнул внутрь. Нащупав под ногами пол, облегченно вздохнул: «Слава Богу, я дома!». Вдруг в комнате вспыхнул яркий свет, и первое, что он увидел, была его благоверная с увесистой скалкой в руках. Оказывается, все время она оставалась в комнате и следила за действиями своего неверного спутника жизни. Разумеется, состоялось довольно неприятное объяснение, но никакие доводы супруга не принимались в расчет, а это значило, что долгожданного сна не будет. Как только муж укладывался на диван, мстительная жена тут же включала свет и начинала его тормошить: «Гулял, – приговаривала она, – а теперь мой полы в зале, иначе спать не дам!». Поняв, что иного выхода нет, бедный муж взял тряпку и ведро и приступил к работе. Через четверть часа он уже лежал на диване и спал сном праведника.

То, что произошло с моим другом, меркнет по сравнению с тем, что пришлось пережить дирижеру нашего симфонического оркестра. После одного из концертов он погулял на банкете, потом еще где-то и только после этого добрался, наконец, до дома. Случилось так, что он почему-то не переоделся и весь вечер оставался в своем концертном фраке. В нем и приехал домой. С трудом поднявшись к себе на этаж, музыкант нащупал кнопку звонка и позвонил. Разговор с молодой супругой, состоявшийся через дверь, был коротким и решительным: «Не пущу – иди туда, где был!». Поняв, что дальнейшие попытки попасть к себе в дом бесполезны, бедный маэстро пристроился на лежавшем у двери коврике и вскоре заснул. Не пустили его и на заре…

В то утро пассажиры одного из троллейбусов были весьма удивлены, когда увидели известного дирижера, ехавшего в общественном транспорте в столь экстравагантном виде. С не меньшим интересом разглядывали его и оркестранты на репетиции – народ ушлый и наблюдательный. Они заметили все: и грязный, помятый фрак, и кислое выражение лица, и расплывчатые жесты. После репетиции музыкант все же попал домой – что было дальше, нам не известно. Но в общественном транспорте он больше во фраке не ездил.


Случай в «Детском мире»


Лет двадцать назад наш прославленный маэстро был приглашен в Москву, где ему предстояло продирижировать концертной программой с одним из столичных оркестров. С собой он взял целую «команду» – съемочную группу, ассистента и т.д. Концерт прошел хорошо, после чего маэстро устроил небольшой банкет. Подготовка к концерту заняла много времени, и за всем этим музыкант как-то забыл самое главное – выполнить поручение супруги: сходить в «Детский мир» и купить обновки для любимой внучки.

На следующий день после банкета – а он продолжался почти до утра – концертант неожиданно вспомнил об ответственном поручении. До вылета домой оставалось несколько часов, но была еще важная встреча с министром культуры, о которой заранее договорился неутомимый маэстро. Теперь перед обессилившим после ночного бдения музыкантом встал чуть ли не гамлетовский вопрос: идти к министру или выполнить волю супруги? Конечно же, супруга победила – встреча была отменена, заказано такси, и вся «команда» прямиком направилась в «Детский мир».

Поднявшись на нужный этаж, маэстро быстро прошелся по отделам, выбрал заказанные ему вещи и направился к кассе, перед которой выстроилась довольно внушительная очередь. Это нисколько не смутило видавшего виды маэстро, бывшего фронтовика – седовласого, импозантного, одетого в роскошную импортную дубленку. Не обращая никакого внимания на очередь, он уверенно протянул чеки кассиру. Но не тут-то было: очередь загудела, заволновалась. «Извините, у меня удостоверение», – озабоченно промолвил он и полез во внутренний карман дубленки за удостоверением. Однако, вместо красной книжечки, на свет была извлечена …большая бутылка «Столичной» водки. Оказывается, перед самым выходом из номера кто-то из ребят положил эту почти полную бутылку водки в карман дирижера, и он этого не заметил. Вид бутылки страшно развеселил только что кипевшую возмущением очередь. «Вот это удостоверение!» – воскликнул кто-то из рядом стоящих. Ничего не понимая, маэстро поставил бутылку около кассы и стал шарить по карманам, ища документ. Но очередь была великодушна: «Не надо никаких документов – бутылка лучшее удостоверение!».

В общем, маэстро беспрепятственно оплатил чеки, забрал подарки и стал спускаться по лестнице. Этажом ниже, я заметил женщину со шваброй; она, видимо, только что рассказала своей напарнице о случившемся и указывала ей на проходившего маэстро: «Смотри, смотри – вон тот мужик, что с бутылкой! Он говорит, мол, у меня удостоверение, а достает пузырь с водкой! Вот смеху-то было…»


Битиё определяет сознание


Говорят, что в Соединенных Штатах Америки принимается сейчас закон, который позволит женщинам, страдающим от насилия со стороны своих супругов, получить убежище в этой демократической стране. Но тут есть одна опасность – добрая половина русских жен может воспользоваться этой возможностью, поскольку побить жену в России никогда не считалось чем-то из ряда вон выходящим. Такова уж видно традиция – жен били, бьют и (не дай, Бог!) будут бить и впредь. Разумеется, не все бьют, но многие…

Я перебрал в памяти своих друзей юности, и получилась довольно неприглядная картина: почти все они колотили своих жен. Приятное исключение составлял лишь Женя – эстонец по национальности, человек спокойный, рассудительный и уравновешенный. Но и он однажды сорвался и проучил свою благоверную, впрочем, за дело. А произошло это при следующих обстоятельствах: Как-то летом во второй половине дня Женя зашел к своему другу. Тот друг был холост, и у него дома часто собирались приятели. Так случилось и на этот раз: молодые мужчины мирно сидели за столом, играли в карты, пили пиво, шутили. Настроение у всех было приподнятое, время летело быстро и незаметно. Наступил вечер. Неожиданно раздался стук в дверь, и на пороге появилась разгневанная супруга Жени. Ни с кем не поздоровавшись, она накинулась на мужа с упреками: оказывается она его где-то ждала, а он, негодяй, забыл обо всем и вместо этого расселся тут с дружками и, как ни в чем не бывало, пьет пиво. Бац! – и на щеке супруга запечатлелась звонкая оплеуха. Женя побледнел как смерть: получить пощечину на виду у друзей – это уж слишком. Он встал из-за стола, молча взял супругу за руку, отвел ее к двери. Все сидевшие за столом замерли в ожидании: что же будет дальше? И тут наш друг неожиданно поднял руку и, как говорят, врезал, да так, что бедная супружница пролетела через всю прихожую и приземлилась у самой входной двери. После этого Женя вытер руку платочком и вернулся к друзьям. Его поступок был встречен одобрительно – по общему мнению, Женя поступил, как настоящий мужчина. Авторитет товарища не пострадал, но вечер был безвозвратно потерян: посидев немного, друзья разошлись по домам.

Конечно, другие мужчины колотили жен чаще и покрепче – ну как не колотить, если об этом даже был сочинен анекдот. Армянское радио однажды спросили:

– Можно ли бить жену?

– Не только можно, но и нужно, – ответило радио, – поскольку сам Карл Маркс говорил: «Битиё определяет сознание!»


Встреча двух задниц


В 1991 году в наш город приехали итальянские киношники – они решили снять фильм о великом завоевателе Чингисхане. Естественно, возникла потребность в аренде производственных помещений. Таковые оказались в ведении одного из республиканских ведомств, которым руководил моложавый мужчина по фамилии Кўлон. Состоялись переговоры. Итальянскую сторону представлял продюсер Джо Полини, киргизскую – господин Кулон. Они были представлены друг другу:

– Господин Кулон!

В переводе это звучит: «Signor Culon”, однако последняя согласная почти не слышна и получается «Signor Culo”, а это уж совсем неприлично – «куло» по-итальянски «задница». Итальянцы пытаются погасить невольно появившиеся улыбки…

Затем киргизской стороне представляют итальянского продюсера. Звучит это примерно так:

– Господин Жопалини!

Теперь уже улыбаются говорящие по-русски. Так рождается анекдот, а встречу Кулона и Полини называют «Встречей двух важных ж…», простите, «задниц».


«Альдо, к телефону!»


Один из эпизодов фильма итальянцы снимали в живописном горном урочище Чункурчак. Юный Чингисхан лихо скакал по пологому горному склону, а несколько резервных лошадей паслись поблизости в лощинке. Кони были породистые – не пристало же будущему завоевателю скакать на какой-то затрапезной кляче. Здесь же суетилось несколько итальянских специалистов.

Неожиданно один из них – высокий, наголо обритый детина, больше похожий на пирата Карибских морей, чем на специалиста по реквизиту – громко сказал:

– Aldo, a telefono! (Альдо, к телефону!).

Я удивился – какой телефон может быть в горах (сотовой связи тогда еще не было). Обернувшись на голос, я увидел, что итальянец показывает на одного из коней. И тут я понял, какой «телефон» он имеет в виду: молодой жеребец выпустил свой огромный мужской признак, своей формой очень напоминавший телефонную трубку, правда, несколько увеличенных размеров. Альдо, видно уже знакомый с приколами своего коллеги, рассмеялся и послал его примерно туда же, куда в таких случаях посылаем мы:

– Vaffanculo! (Да пошел ты…)


Вор, он и на Сицилии вор


В нашем подъезде появился новый сосед – маленький, шустрый не по годам старичок. На вид ему было лет за шестьдесят, но оказалось больше: семьдесят один. В лице соседа было что-то крысиное; причиной тому, возможно, были острый носик и маленькие, хитроватые глаза. Одевался новый сосед весьма небрежно – затрапезная курточка, штаны, свитерок, да еще старая, с протертым воротником рубашка, правда, все было чистое. Когда мы с ним познакомились, и речь зашла о возрасте, то он пошутил: «Мне семнадцать лет». Увидев мое недоумение, он озорно блеснул своими черными глазками и завершил фразу: «Правда, цифры надо поменять местами: 17 – 71». Однако я не сказал самого главного – старичок-то был иностранцем, родом из пресловутого Палермо. В наш город он приехал по приглашению своего соотечественника, владельца пиццерии, которому был нужен повар-итальянец. У соотечественника была двухкомнатная квартира в нашем подъезде, которую он использовал как гостиницу – до повара в ней жил один инженер из Неаполя, который был большим любителем женщин: девушки ходили к нему пачками и редко кто из них посещал квартиру два раза.

Новый постоялец – его звали Луиджи – представительницами прекрасного пола особенно не интересовался, но и от радостей жизни не отказывался. Повар он был хороший: как-то раз он пригласил меня к себе на спагетти, которые быстро и умело приготовил буквально за считанные минуты. Спагетти оказались отменными, особенно, в сочетании с тосканским «Кьянти». В общем, у нас установились добропорядочные соседские отношения: мы время от времени захаживали друг к другу в гости, общались. Однажды я встретил Луиджи около мастерской по изготовлению ключей – он заказывал дубликаты ключей для квартиры, в которой проживал. Тогда я не придал этому особого значения. Через некоторое время мой сосед куда-то исчез, потом он как-то появился в нашем доме, но ненадолго, а вскоре уехал к себе на родину, пообещав, правда, вскоре вернуться. С тех пор я его больше не видел.

Пару недель после его отъезда я встретил знакомую мне сотрудницу пиццерии, которая и поведала мне грустную историю о последних днях пребывания достопочтенного старичка в нашем городе.

Не знаю почему, но у Луиджи что-то не ладилось во взаимоотношениях со своим работодателем, и он решил вернуться в Италию. В условленный час за ним заехала переводчица вместе с одним из сотрудников фирмы, которой принадлежала пиццерия. Экс-повар их уже поджидал с двумя увесистыми чемоданами, и они, погрузив багаж в машину, отправились в аэропорт. По пути переводчицу не покидало странное ощущение: квартира, в которой проживал Луиджи, выглядела как-то необычно пусто – чего-то в ней явно не хватало. Да и чемоданы у сицилийца были подозрительно тяжелы. Своими сомнениями она поделилась со своим спутником – несколько полноватым, но физически крепким мужчиной. Тот, не долго думая, решил тут же провести «дознание». Машина съехала на обочину и остановилась. Трасса была безлюдна, поскольку время было далеко за полночь. Экс-повару предложили открыть чемоданы и показать их содержимое. Луиджи выразил возмущение, но ему был предъявлен ультиматум: «Или ты показываешь свой багаж, или мы никуда не едем». Пришлось бедолаге открыть чемоданы. Они оказались набиты всем тем, что только можно было увезти из квартиры. Здесь находилась всевозможная домашняя утварь, тарелки, кастрюльки, столовые приборы, миксер – даже кожаная куртка переводчицы, которая висела на вешалке в прихожей. Оказывается, воровитый сицилиец не зря заказывал дубликаты ключей: съехав с квартиры, он не раз навещал ее и таскал понемногу приглянувшиеся ему вещи. Ну, а все остальное он подобрал в последние дни, когда ему вновь было разрешено жить в квартире.

Вот так бесславно закончился вояж бравого сицилийца, специалиста по приготовлению пиццы и спагетти. С полупустыми чемоданами он благополучно прошел таможенный осмотр и отбыл на родину. В глаза провожавшим он старался не смотреть: вор, он и на Сицилии вор.


СТРАСТИ ОХОТНИЧЬИ


Пуще неволи


То, что итальянцы пылкие любовники, известно всем (ну кто не читал "Декамерона" и не видел фильм "Развод по-итальянски" с Марчелло Мастрояни в главной роли!).Однако не все знают, что потомки древних римлян такие же страстные и увлеченные любители охоты. Впрочем, четкую грань между этими двумя важными сторонами жизни итальянских (да и не только итальянских) мужчин провести довольно сложно: каждый мужчина в душе своей охотник, и, покоряя женские сердца, он как бы реализует себя в этом качестве. Когда-то охота в Италии была профессией и давала нужные средства к существованию. Но постепенно страна становилась все более густонаселенной, а охотничьи угодья катастрофически сокращались. Вместе с тем, росло благосостояние народа и, соответственно, увеличивалось количество охотников-любителей, пока не достигло своей критической отметки. Охота на территории отечества стала занятием неинтересным и малопродуктивным. Более того, масло в огонь постоянно подливали экологи и многочисленные общества защиты природы. Судите сами: берет, к примеру, любитель охоты ружье, собаку, целует в щечку жену и едет на природу. Там, где дорога кончается, он оставляет машину и дальнейший путь преодолевает пешком: его сердце полно радужных надежд. Пройдя с десяток километров по бездорожью, изрядно устав, вспотев, а то и попав под дождь, он, наконец, добывает пару худосочных дроздов или перепелок и, счастливый, пускается в обратный путь. Но вот все трудности позади, уже видна машина, а там недалеко и дом. Но что это белеет на ветровом стекле? Штраф за неправильную парковку? Да нет: машина стоит там, где положено. Дрожащей рукой охотничек берет бумагу и его хорошему настроению приходит конец. Текст резюме, оставленный "зелеными", предельно краток и беспощаден: «Пока охотники убивают несчастных птичек, их жены развлекаются с "птичками" тех, кто не пошел на охоту». Здесь требуется пояснение: одно из значений итальянского слова "уччелер" (птичка) — мужской половой орган. Прочитав гнусную инсинуацию, кстати, набранную типографским способом, мнительный, любитель охоты тут же садится за руль и на предельной скорости мчит к себе домой. Вы, наверное, догадываетесь зачем...

Вот и стали выезжать итальянцы на охоту за границу. Вначале в ближнее, а затем и в дальнее зарубежье, пока не добрались до Кыргызстана. Ну, а здесь — нетронутая целина для охоты, приволье, только плати и стреляй! Большинство итальянских охотников специализируется на пернатых, а их в Киргизии, особенно кекликов, то есть горных куропаток пруд пруди. Есть и любители охоты на зверя покрупнее, только это удовольствие для богатых. Предел мечтаний такого стрелка -"Марко Поло" (так итальянцы именуют горного барана — архара, впервые описанного венецианским купцом и путешественником Марко Поло).

На охоту итальянцы выезжают при "полном параде": отличные ружья, соответствующая амуниция, экипировка, и, конечно же, собака. А то и две. Для животных предусмотрены специальные клетки для перевозки в самолете. Собака — тоже пассажир, и за нее надо платить, но охотники своих питомцев любят, поэтому с расходами не считаются. К сожалению, эта любовь имеет и обратную сторону: итальянские собаки не приспособлены для охоты в горах. Бегая за подстреленной птицей по горным склонам, животное ранит об острые камни свои лапы и на несколько дней выбывает из охоты. Бывали случаи и похуже.

Однажды молодой сеттер, преследуя раненого кеклика, так увлекся погоней, что не заметил обрыва и упал вниз. Высота была приличной — метров шесть-семь, но грунт низу оказался глинистым, и это спасло животное от верной смерти. Хозяин — молодой итальянец — со слезами на глазах вынес раненого сеттера из расщелины и на машине доставил на базу. Собака лежала без движения и тихо поскуливала. У нее были отбиты внутренние органы, имелись переломы костей. Посоветовавшись с егерем, решили тотчас ехать в город в ветлечебницу. Пока добрались до места назначения, стемнело. Ветеринар подтвердил начальный диагноз, но посоветовал сделать рентгенограмму. Поехали в "неотложку". Рентгенолог, увидев собаку, замахала руками: "Животных не принимаем!" Однако деньги решили все: был сделан снимок, потом дежурный хирург осмотрел животное и пришел к заключению, что повреждения не смертельны, но в ближайшее время нужно будет сделать операцию. Получив щедрое вознаграждение, присутствующий персонал принял самое живое участие в судьбе бедного сеттера (вот так бы к людям!) — суетились, бегали, принесли лекарства, шприцы...

На базу вернулись около полуночи. Хозяин занес животное на веранду, уложил на подстилку, подключил капельницу и, похоже, всю ночь не спал. На охоту он, естественно, не пошел, а через пару дней улетел в Италию, где пострадавшее животное было успешно прооперировано.

Травмы с животными - это, так сказать, мелочи, издержки "производства". Бывали случаи и похуже. Один горе-стрелок метился в птицу, а попал... в своего зятя, кстати, молодого специалиста по черепно-лицевой хирургии, который в мгновенье ока превратился из врача в пациента, причем по своей же квалификации. Четыре или пять дробинок попали в голову, но, к счастью, не задели ни одного жизненно важного органа. Однако одна из них оказалась коварнее других: она прошла буквально в сантиметре от глаза, едва не лишив охотника зрения. Как показал потом рентген, дробь "обогнула" глазное яблоко и застряла где-то в глубинных тканях головы. Пострадавший не рискнул прибегнуть к помощи нашей медицины и оперировался у себя на родине, где все дробинки, кроме самой "коварной", были успешно извлечены. А ту, что прошла мимо глаза, поскольку она не беспокоила пациента, решили оставить на месте. Так и ходит бедный стрелец с дробинкой в голове, храня в памяти не совсем приятное воспоминание о своей последней охоте в далеком Кыргызстане. Вы спросите: почему "последней"? А потому что жена охотника категорически запретила мужу брать в руки ружье: или я, или охота! Супруг не возражал — дома все же спокойнее: и жена рядом, и никто тебя не подстрелит.

Другой стрелок с Апеннинского полуострова, эдакий бравый Вильгельм Телль итальянского разлива, пальнул из двустволки в своего же проводника. На этот раз травмы оказались посерьезней, но дело все же удалось замять и международного скандала избежать. Все решили те же банальные доллары: виновный откупился, но оказался скупердяем: наобещал с три короба, а компенсация в итоге оказалась весьма скромной. Ну, да ладно, человек жив-здоров — и то хорошо! В Италии такое "развлечение" обошлось бы ему в копеечку: оплатил бы все — и лечение, и временную нетрудоспособность, и компенсацию за моральный ущерб. "Раскрутили" бы стрельца на полную катушку...

Охотничий тур обычно продолжается одну неделю. За этот период каждый охотник должен выполнить квоту, т.е. настрелять определенное количество дичи. Однако бывают случаи, когда дичи много и охотники выполняют норму раньше положенного срока. Вот тут-то и возникает проблема свободного времени. Конечно, можно продолжать охотиться (разумеется, за дополнительную плату). Только большинство стрельцов почему-то предпочитают упаковать оружие и предаться более приятному, чем утомительное лазание по горам, времяпровождению. Кстати, известная русская пословица "Праздность — мать всех пороков" имеет соответствующий итальянский аналог, только там почему-то фигурирует "отец". А пороки — они, что у нас, что у них, по сути одни и те же: вино, карты, женщины... Итальянцы любят всё, но отдают предпочтение последнему, наверное, в силу своего южного темперамента.

Итак, охота окончена, птички выпотрошены, ружья и амуниция зачехлены. Но где же взять женщин? — в горах ведь только волки да лисы. А тут еще один из охотничков, немолодой, но еще полный сил и отваги мужчина, без обиняков заявил: "Хочу балерину!" Как быть? — клиент-то всегда прав! Посоветовали им тогда переговорить с одним из водителей и ехать прямиком в город: путь, хотя и не близкий, но, как говорится, за любовь надо платить. А водитель свое дело знает — везет клиентов прямо в сауну, где есть и девочки, и выпивка. Заодно и помыться можно. Конечно, есть варианты: рестораны, бары, дискотеки... Можно еще заказать культурную программу, например, съездить в театр или в музей, но кому это нужно?! Иное дело сауна: и стресс снимает, и кровь обновляет. А впечатлений-то сколько! На целый год хватает. Оттянувшись по полной программе, разомлевшие стрельцы поздней ночью возвращаются на базу и, пошумев немного, погружаются в тяжелый сон. Наиболее стойкие на следующий день повторяют программу. Остальные едут по магазинам и для очистки совести покупают своим благоверным подарки. Что ж, тур завершен, пора и домой. А там — работа, жена, дети...


Охота с вертолета


В середине 90-х годов в Киргизию прибыла небольшая делегация из Сан-Марино - крошечного европейского государства, расположенного на Апеннинском полуострове. Поскольку среди приглашенных имелись персоны довольно высокого ранга, для них была разработана специальная программа, включавшая также культурно-развлекательные мероприятия. Радушные хозяева учли все, даже хобби гостей: два члена делегации увлекались охотой. А посему в плотный график работы вошли два охотничьих выезда - в фазаний заповедник и в один из отдаленных горных районов.

Охота на фазанов прошла без каких-либо осложнений. Птицы в заповеднике водилось предостаточно, да и егеря поработали на славу: оставалось лишь хорошо прицелиться и произвести выстрел. К чести санмаринцев надо сказать, что они не проявили чрезмерной кровожадности — подстрелили по паре птичек и были довольны. Ну, а далее был хороший ужин в охотничьем домике на берегу тихой заводи. Хозяева не ударили лицом в грязь: столы ломились от всякой снеди и закуси. Да и тосты звучали подходящие, например, "За дружбу между народами Кыргызстана и Сан-Марино". Где такое еще услышишь!

Однако настоящие охотничьи страсти разгорелись во время второго выезда. К услугам гостей был предоставлен персо­нальный вертолет, специально оборудованный для дальних перелетов. Погода сопутствовала нам. Несмотря на позднюю осень, день выдался солнечный и безветренный. Мы прибыли на Летное поле старого аэропорта, где уже все было готово к полету. Делегацию сопровождал один преуспевающий бизнесмен, с командой, состоящей из опытных охотников-профессионалов и егерей, на которых возлагалась важная задача — сделать охоту не только удачной, но и захватывающе интересной.

Наш путь лежал в отдаленную Таласскую Долину — родину легендарного Манаса и писателя Чингиза Айтматова. Путь предстоял не близкий — более четырехсот километров по шоссе, а по воздуху чуть меньше. Но предоставленный вертолет рассчитан на такие перелеты и не нуждается в дозаправке, поскольку половину его салона занимает огромный бак с горючим, которого хватит на добрых 900 километров полета. Лететь на вертолете гораздо интереснее, чем на самолете, так как высота небольшая и хорошо видно то, что находится на земле. Единственное неудобство — сильный шум от двигателя. Мы летим на запад вдоль хребта Кыргызский Ала-Тоо и любуемся горами. А они, действительно, прекрасны. Хорошо видны села, реки, пруды, дороги. Но вот вертолет набирает высоту и устремляется в сторону гор. Мы пересекаем хребет по диагонали. Вначале идут предгорья, затем отроги хребта и, наконец, сам водораздел: до него реки текли на север, теперь они несут свои воды на юг. Растительности здесь нет, одни лишь скалы и ослепительно белый снег.

Итальянцы (они же "санмаринцы") не скрывают своего восхищения от красоты и величия гор. Один из них, член правительства республики, получив разрешение находиться в кабине пилотов, внимательно рассматривает проплывающие внизу горные ландшафты. Ярко светит солнце, а бездонное небо поражает режущей глаз синевой. Внизу показалась Таласская долина - зеленый оазис в окружении заснеженных гор. Мы пересекаем ее с востока на запад и делаем посадку в одном из охотничьих хозяйств Кировского района.

Здесь нас ждут и сразу ведут в дом, где уже накрыты столы. Обед немного затягивается, так как почти каждому присутствующему предоставляется слово, а поговорить у нас любят, да и ассортимент блюд великолепен, особенно жаркое из горных куропаток. Но вот звучит традиционное охотничье напутствие: "Ни пуха, ни пера!", мы садимся в видавшие виды "уазики" и едем к месту охоты. Горные ущелья в это время года выглядят малопривлекательно: кругом снег, трава пожухла, дороги — все в рытвинах. Появляются кеклики. Местные егеря предлагают гостям стрелять прямо из машины, но те отказываются — это не по-охотничьи. Делаем остановку. Охотники выходят из машины и, увязая по колено в снегу, пытаются приблизиться к кекликам, которые расположились выше по склону. Звучат выстрелы, но они не приносят удачи. После нескольких остановок становится ясным, что подобным образом мы ничего не добьемся: нужно сменить место и подыскать незаснеженные склоны. Едем в другое ущелье и минут через двадцать находим то, что нужно: здесь есть птица, но нет снега. Окрыленные охотники поднимаются по склону горы, держа ружья на изготовке. "Бабах, бабах!" — эхо далеко разносит звуки выстрелов. Охота началась.

Спустя полчаса подсчитываем трофеи: пять кекликов, шестого, к сожалению, найти не удалось. Наши егеря взмокли, бегая по горам за птицей (обычно это делают собаки). Но как не угодить высоким гостям, да и начальство дало строгий наказ: "Смотрите, чтобы охотники были довольны!"

Ну, что ж, охота прошла удачно, мы садимся в машины и возвращаемся к месту посадки вертолета. Попрощавшись с гостеприимными таласцами, пересаживаемся в вертолет и берем курс на Бишкек. Я никак не могу понять: зачем нужно было лететь в такую даль, когда вблизи столицы имеется масса охотничьих угодий, где есть точно такие же кеклики? Одна аренда вертолета чего стоит! Однако я многого не знал: главная охота была впереди.

Обратный путь пролегал несколько по иному маршруту. Вертолет поднялся до высоты водораздела и полетел вдоль хребта, высота которого превышала здесь четыре тысячи метров. Все было покрыто снегом, за исключением скальных вы­ступов самой разнообразной формы и остроконечных пиков. Наверное, пилоты хотят показать гостям красоту наших гор, подумал я. Время приближалось к вечеру, солнечные блики играли в иллюминаторах, а мы все летели и летели вдоль линии хребта.

- Вот они! — вдруг радостно закричал кто-то из сопровождающих, указывая пальцем вглубь небольшой котловины, окруженной со всех сторон скалами.

Все прильнули к иллюминаторам и увидели небольшое стадо горных козлов. Животные, среди которых был самец с мощными, слегка закругленными рогами, неторопливо продвигались вдоль заснеженной ложбины. Вертолет сбавил скорость, развернулся и стал приближаться к ложбине с другой стороны. И тут мы заметили волка, который шел по следу, преследуя стадо.

— Быть беде! - пошутил один из местных охотников. — Серый разбойник свою добычу не упустит.

Однако более серьезную опасность для козлов, да и для самого волка, представляли сами охотники. А те уже засуетились и стали готовить ружья к бою. Подлетев к стаду, они открыли дверь вертолета и предложили итальянцам последовать их примеру. Однако те категорически отказались — гости из Сан-Марино охотились лишь на птицу, да и вообще, браконьерская охота из вертолета была чужда их духу. Это нисколько не смутило наших стрельцов, уже ничего не видевших перед собой, кроме цели. В кабине стало сразу холодно. Раздались первые выстрелы: мимо! Вертолет накренился и, чуть не задевая лопастями края скал (это, конечно, казалось), стал кружить над стадом. Возбужденные крики охотников сливались с грохотом выстрелов и ревом мотора. Дым от пороха заполнил кабину. Итальянцы просили прекратить это безумие, но их, похоже, никто не слышал. Наконец, козерога подстрелили. Машина зависла над поверженным животным, двое охотников спрыгнули на снег и помогли затащить его в вертолет. Вскоре такая же расправа была учинена и с волком, правда, сразили его первым выстрелом. После этого вертолет быстро пересек горную гряду, а еще через полчаса мы уже были в Бишкеке.

Два дня спустя, в одной из лучших гостиниц города состоялся банкет, посвященный отъезду делегации. Когда пиршество было в самом разгаре, в зал внесли дымящееся блюдо — поджаренные с, луком и пряностями гениталии козерога. Тамада через переводчика объяснил гостям, что это подарок от наших охотников. По их убеждению, продолжал он, это блюдо очень полезно для мужчин. Все засмеялись и приступили к дегустации. Затем в зал внесли главный охотничий трофей — рога того самого козерога, что был застрелен на охоте. Его вручили главе делегации, который был весьма польщен таким презентом. После благодарственной речи начались выступления артистов. Веселье продолжалось до полуночи.


В буран через перевал


Любовь и страсть толкают людей на смелые и отчаянные поступки. Ради них человек готов терпеть любые невзгоды, а порой даже рисковать своей жизнью. Вполне понятно, когда такие поступки совершает юноша или даже мужчина зрелого возраста. Но как объяснить действия человека, которому уже перевалило за шестьдесят? Седовласый Нино, нотариус, из Милана, в свои 66 лет претерпел немало бед и лишений, карабкаясь по горным кручам на высоте более четырех тысяч метров, пока ни добыл своего "Марко Поло" — круторогого красавца-барана, обитателя заоблачных гор Центрального Тянь-Шаня. Его соотечественник Джузеппе, вла­делец завода по производству сыров, совершил такой же смелый поступок на 72-ом году жизни. Но ничто не дается человеку так просто: драгоценный охотничий трофей достался итальянцу дорогой ценой...

Перелет по маршруту Милан - Стамбул - Бишкек прошел без каких-либо проблем и вселял в сердце надежду на успех. Кыргызская столица встретила охотников хорошей осенней погодой (Джузеппе в поездке сопровождал его друг Лодовико — инструктор по горнолыжному спорту и еще один охотник по имени Фабио). На удивление, таможенная процедура не заняла много времени, и вскоре наши итальянцы разместились в машине и тронулись в путь.

Предстояло проехать почти шестьсот километров: вначале по асфальту, а последние 150 километров — по разбитой горной дороге. Путь до Нарына преодолели за десять часов. По пути два раза останавливались — в Токмаке, где водитель заменил какую-то вышедшую из строя деталь, и перед подъемом на перевал Долон. Здесь, в живописном месте на берегу реки Чу, мы по-походному пообедали, запивая сэндвичи и бутерброды привезенным из Италии сухим вином. В Нарыне нас встретил председатель местного отделения Союза охотников, в кабинете которого прямо над столом висел красочный портрет Сталина. Этот факт вызвал у итальянцев живейший интерес: Как же это так? — недоумевали они. — Культ вождя давно развенчан, Советский Союз больше не существует, а тут в горах все еще висит портрет товарища Сталина. Кому скажи - не поверят!

Из Нарына выехали ближе к вечеру; в сумерках подъехали к первому пограничному посту. Он располагался прямо на перевале: обдуваемый всеми ветрами ветхий домик с тремя или четырьмя молоденькими солдатами. Свой воинский долг они выполняли добросовестно: тщательно проверяли документы и столь же тщательно вписывали в регистрационную книгу наши имена и паспортные данные. Все это заняло добрые полчаса. На втором пограничном посту, в семидесяти километрах от базового лагеря, нас встретили егерь с водителем: теперь мы едем на двух машинах (для подстраховки).

Последний этап пути был самым трудным и утомительным. Машину ужасно трясло, часто переезжали через каменистое русло реки. Но усталость взяла свое — в базовый лагерь въехали спящими. Часы показывали около полуночи. Тем не менее, торжественная встреча состоялась. После размещения в домиках все собрались в большой палатке, служившей одновременно столовой и кухней, где охотникам был представлен персонал базы: начальник базы и его жена — повар, врач, проводники, водители и другие. Открыли шампанское, и первый тост был провозглашен за начало охоты.

База находилась в самом сердце Тянь-Шаня, в тридцати километрах от китайской границы, на высоте более трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. Чтобы добраться до нее, мы проехали через три перевала; последний из них, проходивший в непосредственной близости от базы, был на высоте 3900 метров. С перевала можно было увидеть ближайший "шеститысячник" — пик Данкова.

Место, где расположилась база, представляла собой небольшую котловину, поражавшую своей дикой, первозданной красотой. Кругом, на многие километры — ни души. Стояли погожие дни поздней осени. Густая трава, покрывавшая окрестные пригорки, пожелтела, а высоко в небе время от времени кружили грифы. Другая растительность здесь полностью отсутствовала. На такой высоте — а это зона альпийских лугов — ей и не положено быть. Климат здесь очень суровый; зимой температура нередко опускается до минус 40-50 градусов: Аксай — полюс холода Кыргызстана. Снег здесь может выпасть и в августе.

Следующий день был отдан для акклиматизации и подготовки к охоте. В этот период нужно быть осторожным: одно резкое движение — и все плывет перед глазами, можно даже потерять сознание. Джованни достал роскошную подзорную трубу марки "Сваровский", установил ее на штатив и стал рассматривать окрестные горы. Вскоре он обнаружил стадо козлов — животные мирно паслись на склоне горы, примерно в километре от нас. В другой раз объектом наблюдения стал заяц. Зверек неподвижно лежал на снегу, и только его чуткие длинные уши подрагивали на ветру. Все окрестные горы были испещрены норами сурков: здесь их развелось великое множество. Наши егеря рассказывали, как они в семидесятых годах ездили сюда на отстрел этих животных. Сурков уничтожали сотнями, а может быть, и тысячами.

Через день Джованни и Фабио сели на лошадей и в сопровождении Лодовико и двух проводников отправились на охоту, хотя период адаптации должен был продолжаться три дня. Однако врач обследовал охотников и дал добро на выезд. Добыть "Марко Поло" не так-то просто: животные обитают высоко в горах и очень чутки — малейшее движение, и они мгновенно исчезают. Но человека выручает техника. Джованни и Фабио приехали, оснащенные великолепным оружием — винтовками с оптическими прицелами, позволяющими поражать цель с расстояния до 500 метров. Это давало охотникам шанс подкрасться незамеченными и сделать верный выстрел. Согласно условиям контракта, егерь должен трижды обеспечить охотнику подход на расстояние выстрела. Если же все три раза стрелок промазал, то на этом охота заканчивается. Но такое случается очень редко. В крайнем случае, на помощь клиенту может прийти егерь и с одного выстрела уложить животное. Естественно, сей факт сохранится в тайне: все будут думать, что трофей добыт охотником, а тот щедро вознаградит своего "спасителя".

Первые дни не принесли удачи — архары ушли далеко в горы и даже не попадались на глаза охотникам. На четвертый день выпал снег. Сразу резко похолодало. Снегу навалило столько, что всему персоналу базы пришлось взять в руки лопаты и приняться за расчистку территории. Снегопад создал ряд проблем — стало труднее передвигаться, но, главное, база оказалась полностью отрезанной от внешнего мира: перевал засыпало снегом, и он стал непроходимым даже для мощных трехосных машин. Положение усугублялось и тем, что вышел из строя телефон спутниковой связи. Оставалась слабая надежда на оттепель.

Однако выезды на охоту не прекращались. Благодаря снегу и использованию белых маскировочных халатов, стало легче подкрадываться к животным. Маршруты менялись каждый день, охотники все глубже уходили в горы, но удача все еще не улыбалась им. Пошла вторая неделя. Появился первый "трофей" — Фабйо подстрелил волка, причем совсем недалеко от базового лагеря. Это хоть немного скрасило серые будни наших охотников. Как-то рано утром я вышел из домика, взглянул не термометр и ахнул: - 26 по Цельсию! Днем, правда, чуть потеплело. Однако в домиках по-прежнему было тепло и уютно. С охоты итальянцы возвращались продрогшие и усталые, но отступать было некуда. Наконец, на исходе второй недели лагерь облетела радостная весть: "Едут!" В бинокль хорошо были видны три всадника — Джованни, Лодовико и проводник Мелис с головой "Марко Поло" в руках. Когда охотники подъехали к домикам, их встретили с шампанским — такова традиция. Счастливый Джованни, улыбаясь, принимал поздравления. Принесли рулетку и замерили рога: 140 сантиметров! С таким трофеем не стыдно возвращаться в Италию. На следующий день свой трофей добыл и Фабио.

Стали готовиться к отъезду. Одного из егерей отправили на лошади на погранзаставу, откуда можно было позвонить в Нарын, вызвать трактор для расчистки дороги. Неожиданно потеплело, и появилась возможность самим преодолеть перевал, а там попытаться пробиться к пограничникам. Мероприятие, конечно, было рискованным. Решили послать ребят на расчистку перевала, а завтра утром отправиться в обратный путь. Главное, лишь бы не испортилась погода. Тут уж как повезет: человек предполагает, а бог располагает. С такими невеселыми мыслями легли спать.

На следующий день первым делом взглянули на небо: день, вроде, обещал быть хорошим. Быстро позавтракали, уложили вещи, оружие и трофеи в машины и тронулись в путь. Не сердце было тревожно - пробьемся ли? У водителей, как потом выяснилось, была и вторая забота: хватит ли горючего? Но охотники об этом не знали. Впереди шли два грузовика — "Зил" и "Урал", а за ними наш "Уазик". На перевал поднялись без происшествий, но как только выехали на плато, стало задувать. Снег толстым слоем покрывал землю, полностью скрывая очертания дороги. Ее нужно было искать, полагаясь на опыт и интуицию водителей. С трудом преодолели пару километров, а дальше начались сплошные неприятности, конца которым, казалось, никогда не будет.

Погода стала портиться. Небо затянуло облаками, подул сильный холодный ветер. Первый грузовик увяз в снегу, и его пришлось вытаскивать лебедкой, которой был оборудован "Зил". Через какое-то время он снова провалился в скрытую снегом полость, на этот раз еще глубже. Пришлось всем взяться за лопаты, после чего была пущена в ход лебедка. Через каждые двести-триста метров пути операция по извлечению тяжелого трехосного, с цепями на колесах "Урала" повторялась. Ветер усиливался, сдувая верхний слой снега. Теперь он уже просто свистел. Начиналась пурга. Видимость заметно ухудшилась. Предприняв еще несколько отчаянных попыток пробиться через занесенное снегом плато, приняли единственно разумное в данной ситуации решение: вернуться на базу.

По проторенной колее добрались до спуска и стали медленно продвигаться вниз. Здесь было поспокойнее, но нас ожидало новое испытание. Когда машины обогнули очередной поворот, оказалось, что дорогу занесло снегом. Все, включая охотников, вышли из машин и дружно взялись за расчистку колеи. Через полчаса ударного труда проезд был свободен.

На базу вернулись в конце дня. Усталые и замерзшие стали разгружаться и переносить вещи в домики. Начальник базы отчитывал водителей - он считал, что мы могли добраться до погранзаставы, там переночевать, а на утро продолжить путь. Но он ошибался: нам просто бы не хватило горючего. А остаться без топлива зимой в горах очень опасно. Нам рассказывали, что в советские время здесь, на Аксае, погибли водители двух грузовиков: они оказались в сходной ситуации, кружили, пока не выжгли весь бензин, затем сожгли все, что горело и, в конце концов, замерзли.

Два дня мы пребывали в полной неопределенности: бродили по лагерю, играли в карты, разгадывали кроссворды. Надеялись, что егерь, посланный за трактором, дозвонится до Бишкека и нас вывезут на "большую землю". "Не пропадем, — успокаивал нас начальник базы, — продуктов и топлива еще недели на две хватит, а к тому времени как-нибудь выберемся". Мы находились в полной изоляции — ни радио, ни газет; что творилось в мире, нам было неизвестно. Коротая время, разглядывали в подзорную трубу окрестные горы, не подозревая, что помощь скоро придет.

На третий день погода прояснилась, взошло солнце. Мы только что позавтракали и разошлись по домикам. Неожиданно донеслось какое-то слабое жужжание. Что бы это могло быть? И вдруг кто-то радостно закричал: "Вертушка!". Все выбежали наружу и увидели приближающийся с запада вертолет, а тот, сделав плавный разворот, сел на площадку чуть ниже базы. Радостное возбуждение охватило всех присутствующих. Джованни и его друзья кинулись укладывать вещи; ребята помогали переносить их в вертолет. В то же время водители выгружали привезенные из города баки с соляркой и бензином. Наступил момент прощания: крепкие рукопожатия, объятья, пожелания счастливого полета. Прощай, Аксай, прощай база! Взревел двигатель, лопасти стали вращаться все быстрее и быстрее, пока не слились в единый круг, машину слегка качнуло, и вот мы уже в воздухе. Еще минута, и лагерь скрылся за горой. Перед нами открылась изумительная по красоте панорама: куда не кинь взор — всюду только горы и горы. Слева по курсу открылась почти вертикальная гранитная стена. Ее основание терялось где-то далеко внизу. С другой стороны виднелась длинная цепь крутых, заоблачных гор. Все вокруг было покрыто снегом, от белизны которого слепило глаза. Я посмотрел на Джованни. Он сидел, откинувшись на спинку сидения, и смотрел в другой конец салона. Там, поверх сложенных чемоданов и сумок, лежал его трофей — мощные рога горного барана. Даже в упакованном виде они смотрелись внушительно. Ради них старый человек, страстный любитель охоты отправился за тысячи километров от своего родного дома в далекую Киргизию, две недели стойко переносил все невзгоды походной жизни и, в конце концов, его труд и терпение увенчались успехом. Заметив, что я смотрю на него, Джованни улыбнулся и устало закрыл глаза. До Бишкека оставался час полета.


Эпилог


Проводив охотников, персонал базы стал готовиться к отъезду. Все, что можно было увезти с собой, погрузили на машины, а остальное сложили в домиках и оставили там лежать до следующей весны. Путь до Нарына преодолели за четверо суток. На одной из ночевок трое молодых работников базы угорели, и их с трудом удалось привести в чувство. Все, через что прошли мы, пытаясь пробиться к погранзаставе, прошли и они, только еще в больших размерах. Но, как говорят итальянцы, "L'uomo vince sempre" (Человек всегда побеждает). Победили и они. А Джованни благополучно добрался до дома и теперь его гостиную украшает еще один охотничий трофей — рога "Марко Поло", привезенные им из далекого заоблачного Аксая.


Ночная погоня


Эта история произошла зимой на одной из охотничьих баз, расположенной в живописном ущелье Каинды, километрах в ста от Бишкека. Рядом с базой находилась усадьба егеря, который жил там вместе со своей семьей круглый год. У него было небольшое подсобное хозяйство, включая скот: несколько коров и лошадей, овцы. Ночью скот находился в загонах, а днем, во время оттепели, животные паслись на ближайших склонах гор, мирно пощипывая травку, и тем самым избавляя хозяина от лишних затрат на корма. В ту зиму волки часто подходили близко к базе, и нередко по ночам можно было услышать их леденящий душу вой. Заслышав его, собаки стихали, а лошади и овцы пугливо жались друг к другу. Потом волки куда-то ушли и некоторое время не давали о себе знать.

Как-то вечером, то ли по рассеянности, то ли по халатности, егерь не загнал лошадей в стойло, а оставил их пастись на полянке у реки, тут же, неподалеку от базы. Однако, как стало ясно позже, волки не ушли, а крутились неподалеку от базы, ничем не выдавая своего присутствия и терпеливо дожидаясь своего часа. И он, наконец, пришел.

Та ночь выдалась лунной, морозной. Волки подкрадывались бесшумно, жадно вдыхая конский запах. Стаю вела матерая волчица. Месяц назад егерь застрелил ее друга, и она была особо агрессивна. Неожиданно ветер изменил направление. Лошади, среди которых был молодой жеребец по кличке Тулпар, почуяли опасность. Они кинулись бежать в сторону базы, волки — за ними.

Тулпар бежал последним; он был молод, горяч и полон сил. Жеребец принял правильное решение: свернул на дорогу и помчался прямо по ней в сторону села, минуя базу. Этим самым он спас остальных лошадей — волчья стая ринулась за ним, а те благополучно добрались до хозяйственных построек, куда серые хищники не осмелились бы войти. Хорошо укатанная дорога позволила подкованному коню мчаться во весь опор, да и страх подгонял. Дорога шла по ущелью вдоль реки, несколько раз переходя с одного берега на другой. На прямых участках Тулпар вырывался вперед, намного опережая своих преследователей. Но там, где она петляла, умные волки чуть ли не настигали свою жертву: они бежали напрямик по целине, срезая углы.

Дорога шла под уклон, скорость погони нарастала. Матерые хищники мчались, как ветер, едва касаясь лапами земли. Приближался брод, где дорого резко уходила вниз к воде. Используя удачный момент, волчица прыгнула с высокого берега, вцепилась клыками в холку коня, но не удержалась, скатилась на дорогу и тут же продолжила преследование. Кусок мяса остался у нее в зубах. Запах крови опьянил ее, придал новые силы стае. Но и Тулпар ускорил бег: острая боль в холке заставила его мчаться во весь опор. Используя особенности рельефа, волкам удалось еще несколько раз настичь коня, но вспрыгнуть ему на спину и вцепиться в загривок, они так и не смогли.

Четыре километра, отделявшие базу от села были преодолены всего за несколько минут. Словно вихрь, конь и стая ворвались в спящее село. Залаяли собаки. Тулпар со всего маха влетел в чей-то двор и остановился. Несмотря на мороз, он весь взмок и стоял, жадно вдыхая студеный воздух. Конь был вне опасности — волки отступили.

На следующий день егерь кинулся на поиски пропавшего животного и вскоре нашел его. У Тулпара имелось несколько рваных ран на холке, но крупные кровеносные сосуды не были задеты. Пригнав жеребца к себе во двор, егерь промыл раны теплой водой с марганцовкой и отвел его в стойло. Однако принятых мер оказалось недостаточно: на третий день коню стало плохо — он тяжело дышал и отказывался от пищи. Конечно, надо было сразу вызвать ветеринара, сделать соответствующие инъекции, и жизнь лошади была бы спасена. Однако хозяин Тулпара понадеялся на авось, да и деньги, наверное, пожалел. Прошел еще день, конь слег, и теперь уже стало ясно, что он обречен.

Конец этой истории весьма печален — коня зарезали, а мясо по дешевке продали перекупщику (народ все съест!). Так бесславно погиб молодой красавец-жеребец, сумевший убежать от волков.


СОДЕРЖАНИЕ


Детство мое, постой!..

Мойша, догоняй маму!

Четыре глагола на “ать”

Дядя Коля, стихотворец

Жил-был у бабушки…

Случай в умывальной комнате

Детские шалости

Иван Романыч, кочегар

Стимулятор роста

Из студенческого фольклора

Под звуки Шопена


Юность беспокойная моя

Угон машины

Не моргнув глазом

«Черная борода»

Дядя, дай двадцать копеек

Спасите, тону!

Лохамындрик


В мажорном ключе

Мастер Селезенкин

Иван Степанович умер!

Борец за дисциплину

Перед демонстрацией

В колхозе

Стенолаз

Случай на рыбалке

Любитель чужих секретов

Бетховенская нота

Поимка эксгибициониста


Ах, ночи в Гаграх…

Разлив вин

Грузинский Мастроянни

Вася – курортный жиголо

«Наш обычай знаешь?»

На берегу лазурной бухты

Издержки красивой жизни

Айдын из Ханлара

«ЧП» на пляже


Вдали от дома своего

Попутчики из Магадана

А это был не мой чемоданчик…

Совет старого еврея

Колхоз «Кенеш»

Любитель «клубнички»

Победил сильнейший

Новый русский в Италии


В крови горит огонь желанья

«Академик»

Ночной вояж

Удар ниже пояса

Люба и лейтенант

Когда в доме покойник

Секс при луне

Арабский анекдот

Не повезло

За любовь нужно платить


Дела житейские

Рокировка с шампанским

За что боролись, на то напоролись

Вышел зайчик…

Усомнился в верности

Возвращение

Случай в «Детском мире»

Битиё определяет сознание

Встреча двух задниц

Альдо, к телефону!

Вор, он и на Сицилии вор


Страсти охотничьи

Пуще неволи

Охота с вертолета

В буран через перевал

Ночная погоня


© Кузнецов А.Г., 2005. Все права защищены

Произведение публикуется с письменного разрешения автора