Особенности темпоральной организации художественного текста (на материале современных немецкоязычных коротких рассказов) 10. 02. 19 теория языка

Вид материала

Рассказ

Содержание Научная новизна Теоретическую базу данной работы Теоретическая значимость Практическая значимость Структура и краткое содержание работы. Во введении В первой главе Во второй главе В третьей главе Sonntag, Nachmittag Seit Stunden Проспективные ХЛМ Den nächsten Tag über Исторические маркеры Gefangenschaft, Soldaten, Geschoß Vier Jahre nach unserer Trennung Vier Jahre nach unserer Trennung В заключении

Подобный материал:

• Лексико-грамматическая семантика глаголов позиции в русском и английском языках (на, 417.08kb.
• Кузнецов А. Г. Невыдуманные истории: 60 коротких рассказов / Предисловие А. Зарифьяна, 1344.36kb.
• Диалог как компонент художественного текста (на материале художественной прозы, 715.64kb.
• «семиотика и перцепция» На материале текста П. Зюскинда «Парфюмер» для слушателей программы, 1172.34kb.
• Обучение анализу художественного текста с применением исследовательских технологий, 88.54kb.
• Особенности репрезентации индивидуально-авторской концептосферы в англоязычной и русскоязычной, 287.57kb.
• Алгоритм филологического анализа художественного текста, 50.24kb.
• Модальность научно-педагогического текста (на материале английского и русского языков), 294.51kb.
• Эмоциональность как категория художественного текста (на материале романа м. А. Шолохова, 614.74kb.
• 1. 1 Понятие художественного прозаического текста, 624.16kb.

На правах рукописи


ЖУКОВА Светлана Александровна


ОСОБЕННОСТИ ТЕМПОРАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

(на материале современных немецкоязычных коротких рассказов)


10.02.19 – теория языка


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Калининград

2010

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Российский государственный университет имени Иммануила Канта»


Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

Бондарева Людмила Михайловна


Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Прохорова Светлана Михайловна

(Белорусский государственный университет)


кандидат филологических наук, доцент

Ваганова Екатерина Юрьевна

(Калининградский государственный технический университет)


Ведущая организация: ГОУ ВПО «Российский государственный

педагогический университет

им. А.И. Герцена»


Защита состоится 18 июня 2010 г. в ____________ на заседании диссертационного совета К 212.084.04 при Российском государственном университете имени Иммануила Канта (236022, г. Калининград, ул. Чернышевского, 56, факультет филологии и журналистики, ауд. 231).


С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Российский государственный университет имени Иммануила Канта»


Автореферат разослан «___» ______________ 2010 года


Ученый секретарь

диссертационного совета О. Л. Кочеткова

Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению специфики структурирования темпорального пространства текстов современных немецкоязычных коротких рассказов.

В качестве объекта исследования в настоящей работе рассматривается категория художественного времени как универсальная составляющая текстового целого, а предметом анализа являются средства, способы и модели формирования темпоральной структуры художественного текста на материале современных немецкоязычных коротких рассказов.

Феномен времени в наши дни подвергается всесторонней интерпретации как в различных областях современных знаний естественнонаучной и гуманитарной направленности, так и в сфере словесного искусства.

Известно, что в художественной литературе 20 век стал веком смелого экспериментирования со временем, когда на смену традиционной однонаправленности и одномерности художественного времени приходят смешение и смещение временных пластов. Вследствие данного процесса в произведениях современных авторов заметно усиливаются тенденции к прерывистости и дискретности повествования, к «остановке», «сжатию» и «растягиванию» времени или даже к акцентуации атемпоральности описываемых событий.

Актуальность диссертации обусловлена неослабевающим интересом филологов к феномену времени в целом и специальным вниманием лингвистов к особенностям его отражения в конкретных текстотипах. Более глубокого теоретического осмысления заслуживает проблема языковой репрезентации темпоральных параметров, релевантных для организации временного континуума художественного текста. При этом исследование характера и способов реализации категории художественного времени ориентировано на современную антропоцентрическую парадигму научного мышления.

^ Научная новизна исследования определяется попыткой комплексного рассмотрения специфики функционирования категории художественного времени в условиях литературно-повествовательных текстов. В результате впервые была осуществлена типология немецкоязычных коротких рассказов с учетом темпоральной составляющей. Предложенный в работе подход сделал возможной разработку классификации темпоральных маркеров, выступающих в роли актуализаторов временного плана упомянутого типа текста.

Цель исследования состоит в установлении особенностей экспликации категории времени в художественном тексте на основе систематизации и лингвостилистического анализа маркеров темпоральности, функционирующих в текстовой структуре разных видов современного немецкоязычного короткого рассказа.

Достижение цели данного исследования предполагает решение ряда задач:

– рассмотреть феномен времени в онтологическом аспекте как глобальную составляющую человеческого бытия;

– осветить характер репрезентации категории темпоральности в языке;

– выявить доминирующие черты короткого рассказа как отдельного жанра и осуществить его делимитацию от смежных жанров;

– разработать классификацию немецкоязычных коротких рассказов по характеру отражения в них категории времени;

– выделить и описать основные виды темпоральных маркеров, формирующих временной континуум текстов короткого рассказа.

В ходе исследования применялась комплексная методика, включающая метод лингвостилистической интерпретации текста, методы контекстуального, сравнительно-сопоставительного и семантического анализа, а также метод количественного подсчета.

^ Теоретическую базу данной работы составили исследования отечественных и зарубежных ученых по проблеме времени в целом (Я.Ф. Аскин, П.П. Гайденко, А.Я. Гуревич, А.М. Жаров, М.С. Каган, А. Эйнштейн, О. Шпенглер и др.), теории художественного времени (М.М. Бахтин, Н.И. Трубников, А.В. Кравченко, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев, Н.А. Потаенко, З.Я. Тураева и др.), категории темпоральности (М.А. Кронгауз, Б.А. Серебряков, Е.С. Яковлева, Н.Д. Арутюнова, Ю.Н. Караулов, В.Г. Гак, А.Р. Нуреева, Р.Л. Ковалевский, М.А. Подтелкова, А.Н. Павленко, Ю.В. Спицына, Н.В. Андреева, А.А. Новожилова, Ю.А. Иванова, H. Weber и др.), а также литературоведческие работы, посвященные жанру короткого рассказа (В.А.Кухаренко, Б. Томашевский, Ю. Нагибин, Н.А. Гуляев, Н. Eisenreich, M. Durzak, W. Schnurre, L. Marx, J. Donnerberg, W. Höllerer, K. Kusenberg, K. Doderer, P. Nentwig, L. Rohner, B. Wiese и др.).

Материалом исследования послужили тексты 408 современных немецкоязычных коротких рассказов таких авторов, как И. Айхингер, И. Бахман, П. Биксель, Г. Бёлль, Г. Грасс, П. Хандке, В. Хильдесхаймер, М.Л. Кашниц, К. Марти, В. Шнурре, Г. Воманн, М. Фриш, М. Вальзер, Б. Штраус, К. Вольф, Х. Кёнигсдорф и др., общим объемом 2548 страниц.

^ Теоретическая значимость работы состоит в обращении к категории времени и ее языковым маркерам в русле актуальных междисциплинарных исследований с учетом интересов лингвостилистики, лингвистики текста, литературоведения, психологии и философии. Таким образом, данное диссертационное исследование вносит определенный вклад в разработку общей теории темпоральности.

^ Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования предложенной методики при исследовании текстов коротких рассказов на материале других языков. Результаты диссертационного исследования могут найти применение в лекционных курсах по общему языкознанию, функциональной грамматике, при чтении спецкурсов по стилистике и лингвистике текста, современной литературе Германии, использоваться на практических занятиях по лингвостилистическому анализу художественных текстов.

В соответствии с поставленной целью в качестве основных положений, определяющих научную новизну и теоретическую значимость диссертационной работы, на защиту выносятся следующие:

1. Темпоральная организация текстового пространства современного немецкоязычного короткого рассказа (СНКР) представляет собой совокупность языковых средств, с помощью которых происходит упорядочивание описываемых событий на временной оси повествования. В ее основе лежит метонимическая модель времени, реализующаяся в событийности и обладающая количественными и качественными признаками.

2. Структурирование темпорального текстового континуума СНКР осуществляется на основе трех субстанциальных параметров, подразумевающих величину зафиксированного временного интервала, т.е. квантитативный параметр, отражающий временную протяженность описываемых событий; характер соотношения степени насыщенности текста значимыми событиями и уровня концентрации в тексте темпоральных маркеров, т.е. квалитативный параметр, определяющий специфику движения времени в коротком рассказе; характер хронологичности, отражающийся в упорядочивании или нарушение временного хода событий, т.е. параметр хронологичности.

3. С учетом каждого отдельно взятого темпорально обусловленного субстанциального параметра представляется возможным осуществить следующую типологию СНКР:

– «компрессированные» и «растянутые» короткие рассказы (квантитативный параметр);

– динамичные, статичные, псевдодинамичные, псевдостатичные короткие рассказы (квалитативный параметр);

– хронологически последовательные короткие рассказы и короткие рассказы с нарушенной хронологией (параметр хронологичности).

4. Основными средствами языковой репрезентации категории времени в текстах СНКР служат лексические темпоральные маркеры, представляющие собой средства эксплицитной хрононимии (хронопунктурные абсолютные и хронопунктурные относительные, хронометрические определенные и хронометрические неопределенные, хронологические проспективные и хронологические ретроспективные маркеры), средства имплицитной хрононимии (исторические маркеры, т.е. слова-реалии, субъектноцентрированные маркеры, косвенные, или опосредованные маркеры), средства интенсификации хрононимии, или комбинированные маркеры (собственно комбинированные, двойные, амбивалентные).

5. При общей тенденции к функционированию темпоральных маркеров в роли фиксаторов и актуализаторов отдельных моментов и периодов, формирующих событийный фон повествования в СНКР, наибольшим прагматическим потенциалом обладают средства имплицитной хрононимии, выполняющие роль индикаторов прямой связи между полюсами литературной коммуникации на оси «автор-повествователь-персонаж-читатель».

Апробация материалов диссертации проводилась в виде докладов на международной научной конференции КГТУ «Инновации в науке и образовании» (Калининград 2007), на межвузовской научно-практической конференции «Текст в лингвистической теории и методике преподавания лингвистических дисциплин» (КЮИ МВД России, Калининград 2008), на международной научной конференции «Пелевинские чтения» (Калининград 2009). Основные положения диссертации изложены в 6 публикациях, одна из которых опубликована в издании, рекомендованном ВАК Российской Федерации.

^ Структура и краткое содержание работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, сопровождающихся выводами, заключения, библиографического списка, насчитывающего 254 источника, в том числе 58 на иностранных языках, списка словарей, списка сокращений, списка источников примеров, включающего в себя 408 наименований, и приложения.

^ Во введении обосновываются актуальность и научная новизна работы, формулируются ее цели и задачи, излагаются основные положения, выносимые на защиту, определяются теоретическая и практическая значимость проведенного исследования.

^ В первой главе «Категория времени как объект лингвистических исследований» рассматриваются основные проблемы изучения категории темпоральности, освещаются теоретические основы интерпретации категории времени, процесс эволюции восприятия времени, а также особенности языковой репрезентации данной категории. Отдельное внимание уделяется описанию специфики художественного времени как необходимого условия порождения и формирования текстового целого.

Время является неотъемлемой частью любой культуры, вследствие чего его восприятие обусловлено принадлежностью человека к конкретному национально-культурному сообществу. Поскольку в процессе эволюции происходила постоянная трансформация темпорального концепта, в доисторический период на смену безвременному бытию пришло мифологическое время. Для эпохи древнего мира и начала цивилизации показательно сакральное время, предполагающее в качестве шкалы ориентации наименования церковных праздников. Движение времени было связано исключительно с религиозным календарем и носило циклический характер. Следующим этапом в развитии представлений о времени явилась эпоха Средневековья, где господствовала христоцентрическая модель времени, обладающая линейным характером и сохраняющая свою актуальность до наших дней.

На рубеже 19 века возникают новые тенденции в осмыслении понятия «время» в связи с выделением категорий объективного и субъективного времени, соотносящихся с непрерывным однонаправленным течением реальных событий и их индивидуально-личностным восприятием. Именно субъективное время является предметом повышенного внимания в современных антропоцентрически направленных исследованиях.

Являясь базовой категорией человеческого бытия, время как объект познания неизбежно находит свое отражение в языке. При наличии различных подходов к изучению данного феномена особое значение имеют семантические исследования, получившие наибольшее распространение в ХХ в., в рамках которых время рассматривается как семантическая категория или как лексико-семантическое поле (М.А. Кронгауз, Б.А. Серебряков, Е.С. Яковлева, В.Г. Гак и др.).

В свою очередь теория лексико-грамматического поля времени, предполагающая описание системы взаимодействия лексических и грамматических средств темпоральности, представлена в трудах В.Г. Адмони, А.В.Бондарко, Е.В. Гулыги, Е.И. Шендельс, М.М. Гухман, К.-Е. Зоммерфельда и других ученых.

Согласно Е.В. Погодиной в лингвистических работах отечественных исследователей последних десятилетий, затрагивающих проблему выражения времени, условно можно выделить (здесь и далее см.: Погодина 2002: 7 – 8), два направления: одно включает в круг рассмотрения только лексический материал, т.е. анализируется либо темпорально-лексическое поле (часть поля) (Морковин 1977, Сычков 1977, Мельчук 1983, Ищук 1994), либо конкретные лексемы времени (Леонтьев 1993, Потаенко 1996). Иное направление – это исследование функционально-семантического поля времени с выделением и описанием особенностей видо-временной системы (Бондарко 1983, 1990, Шатуновский 1992) или периферии разного порядка (Яковлева 1994, Падучева 1996, Золотова 1999). Впрочем, несмотря на то, что многочисленные исследования, касающиеся категории времени, посвящены изучению временных форм глагола, все большее внимание лингвистов привлекает темпоральная лексика. Являясь предметом анализа уже в работах М.М. Покровского (1896 г.), отечественного основателя лингвистической семантики, этот пласт лексики интерпретируется в дальнейшем в работах А.И. Моисеева, А.Б. Мордвинова, В.Г. Гака, А.В. Бондарко, Р.Л. Ковалевского, А.Р. Нуреевой, Е.А. Смыковой, Н.В. Андреевой и др.

На рубеже ХХ – ХХI вв. разработка теории языкового времени получила новый импульс в рамках когнитивной лингвистики, где само понятие «время» трактуется в качестве одного из наиболее сложных базовых концептов, структурирующих совокупную универсальную концептосферу субъектов познания. Концептуализация времени имеет центральное значение в выстраивании категориальной модели мира, лежащей в основе любой культуры. Отражая базовые когнитивные сущности времени, его концептосфера являет собой «пучок» представлений, понятий, знаний, сопровождающих слово «время». Она обладает большой прагматической значимостью, социально нагружена и неоднородна (Бертова 2000).

Рассуждая о способах репрезентации категории времени в художественном тексте, мы считаем возможным констатировать две основные формы ее реализации, т.е. метонимическую и метафорическую модели времени. Метонимическая модель, в основе которой лежит событие как часть временного потока, является традиционной при формировании текстового континуума и может быть рассмотрена в качестве некоего узуса.

Что касается метафорической модели времени, то она более характерна для художественных произведений больших жанров, лирики и в особенности для текстов мемуарно-автобиографической литературы, где время наряду с памятью становится объектом специального осмысления (время-река, время-пространство, время-путник, время-стрела, время-резервуар и т.д.).

Важно, что в любом случае феномен лингвистического времени в своем текстовом воплощении трансформируется в категорию художественного времени, которое образует пространство литературного текста. Оно представляет собой совокупность признаков реального, т.е. объективного, и перцептуального, т.е. личностного, субъективного времени. Художественное время имеет ряд специфических свойств и характеризуется следующими особенностями: единство прерывности и непрерывности, обратимость, разнонаправленность, многомерность.

В контексте концепции художественного времени, безусловно, нельзя не упомянуть понятие «хронотоп», введенное М.М. Бахтиным и подчеркивающее неразрывную связь времени и пространства как двух основополагающих бытийных категорий. Следует отметить, что в последнее время данная идея находит свое творческое развитие в работах современных ученых, в частности, в концепции топохроноса М.В. Никитина, в теории лингвистического пространственно-временного состояния В.Ф. Прохорова и Т.Н. Прохоровой, А.Н. Павленко и др.

Признавая факт онтологического единства времени и пространства, мы не можем, тем не менее, игнорировать момент их концептуальной неоднозначности, что позволяет нам в дальнейшем в процессе исследования художественных текстов исключительно в целях научного анализа абстрагироваться от понятия «пространство» и сконцентрировать внимание на категории «время».

^ Во второй главе «Языковая специфика темпорального континуума современных немецкоязычных коротких рассказов» рассматриваются проблемы дефиниции жанра короткого рассказа и производится его делимитация от смежных жанров (новеллы, рассказа и др.). Установление субстанциальных параметров темпорального текстового континуума анализируемых текстов позволяет осуществить классификацию и лингвостилистическую интерпретацию ведущих типов СНКР.

Следует подчеркнуть, что короткий рассказ как специфическая литературная форма ХХ в. до сих пор не получил однозначной оценки в плане своей жанровой определенности. Некоторые исследователи полагают, что в данном случае речь следует вести о самостоятельном, автономном литературном жанре, обладающем рядом характерных особенностей (L. Rohner, M. Durzak, H. Binnenstein, J. Donnerberg), в то время как другие литературоведы говорят об его известной тождественности традиционным жанрам рассказа и новеллы, что не позволяет провести четкую границу между подразумеваемыми тремя понятиями (P. Nentwig, W. Schnurre, B. Sowinski).

В этом смысле необходимо упомянуть тот факт, что, по мнению многих ученых, понятие Kurzgeschichte в немецкой литературе впервые появилось в 1920 г. как калькированный перевод английского словосочетания short story (см.: Nentwig 1967, Giloi 1983, Schnurre 1984, Marx 1985, Brinkmann 1992). Подтверждение этому мы также находим в Универсальном немецком словаре Дудена (Duden Deutsches Universalwörterbuch 1989: 513). Однако немецкие литературоведы указывают, что понятия Kurzgeschichte и short story все же неравнозначны. Так, например, М. Дурсак (M. Durzak) полагает, что в немецком коротком рассказе между писателем и читателем установлен такой прочный коммуникативный контакт, которого нет и никогда не было в short story (Durzak 1989). А Л. Маркс считает, что short story, в отличие от Kurzgeschichte, охватывает и более длинные рассказы (Marx 2005).

Что касается традиций отечественной словесности, то определенные аналогии жанру короткого рассказа можно было бы проследить в творчестве выдающегося русского писателя XIX века А.П. Чехова и в короткой прозе советского сатирика начала ХХ века М. Зощенко. Однако о нетипичности этого жанра для русской литературы свидетельствует тот факт, что ни в одном из проанализированных нами современных компетентных источников термин «короткий рассказ» не был обнаружен (см.: Словарь литературоведческих терминов 1974, Краткий словарь литературоведческих терминов 1985, Литературный энциклопедический словарь 1987, Современный словарь-справочник по литературе 2000, Литература: Энциклопедия 2001, Литературная энциклопедия терминов и понятий 2003).

В целом необходимо принимать во внимание тот факт, что в жанре короткого рассказа не существует строгих норм, хотя подобное произведение все же должно отвечать ряду некоторых требований. По нашему мнению, под современным немецкоязычным коротким рассказом (СНКР) следует понимать текст, относящийся к жанру малой прозы, средним объемом от 1,5 до 8 страниц, имеющий, как правило, открытую структуру (начало и конец) и небольшое количество действующих лиц, обладающий облигаторным признаком событийности и предполагающий константную соотнесенность действий персонажей с определенными временными маркерами. Повествование обычно сфокусировано на изображении каких-либо порой весьма обыденных, но имеющих большое значение для постижения основной идеи произведения фактов и событий из жизни литературных героев.

Переходя к проблеме типологии СНКР, мы хотели бы напомнить, что немецкие литературоведы начинают серьезно заниматься их классификацией лишь с середины 50-х годов ХХ в., исходя из структурных (К. Doderer, R. Lorbe) или содержательных признаков (М. Durzak, H. Brustmeyer, К. Nischik, К. Doderer, R. Bruckner, U. Hoffer, U. Weber). Известна также классификация по стилю коротких рассказов (диалектические, иронические, парадоксальные, гротескные и др.) (О. Tussing).

Как было указано выше, для всех типов СНКР основным текстопорождающим фактором является событийность, предполагающая упорядочивание тех или иных действий на темпоральной оси повествования. Событие же, как известно, выступает в роли экспликатора глобальной категории времени в рамках ее метонимической модели.

Поскольку фактор времени, являясь константной составляющей любого текстового континуума, приобретает особую актуальность в условиях короткого рассказа, представляется возможным осуществить адекватную классификацию текстов данного жанра с учетом темпорального критерия. При этом, на наш взгляд, следует учитывать три ключевых параметра, структурирующих совокупное темпоральное художественное пространство: квантитативный (соотносящийся с временным интервалом продолжительности описываемых событий), квалитативный (передающий характер соотношения понятий «темпоральный маркер» и «значимое событие») и хронологический (связанный с упорядочиванием или нарушением хронологии описываемых событий).

На базе исследования первого, т.е. квантитативного параметра удалось выделить две группы коротких рассказов. Тексты из первой группы в силу значительного объема временного промежутка описываемых в них событий, умещенного в рамках небольшого объема, получили название «компрессированных» коротких рассказов.

Свидетельством продолжительности действия в таких рассказах являются слова и словосочетания, содержащие в себе временной компонент с семантикой длительности:

1. … wo er einen greisen Schuhputzer sah, wie er, wohl schon lange unbeschäftigt, anfing, sich selber die Schuhe zu putzen (Handke 1992: 7).
   
2. So ging das wochenlang. Eleus hatte ihr alles Geld abgenommen… (Wohmann 1989: 10).
   

В данных примерах выделенные наречия создают общий темпоральный фон повествования. Причем в первом примере продолжительность действий носит относительный характер (lange), а во втором она конкретизирована темпоральным маркером wochenlang, указывающим на более точный период реализации действий главного персонажа – Элеуса, который долгое время отчаянно боролся с пагубными привычками своей жены.

Вторая группа анализируемых рассказов – это «растянутые» короткие рассказы, в которых описываются события, происходящие в течение минимального временного промежутка: от нескольких минут до суток. Основной особенностью «растянутых» коротких рассказов является изображение кратковременных действий персонажей или каких-либо непродолжительных событий при наличии их более детального описания.

В ходе исследования нами был проанализирован сборник коротких рассказов П. Хандке «Noch einmal für Thukydides», где проследить весьма небольшую длительность описываемых в тексте событий достаточно просто, т.к. в начале и в конце данных рассказов содержится указание на дату исходного и завершающего момента развития изображаемого факта, зафиксированного одним и тем же темпоральным маркером. Ср. первое и последнее предложения рассказа «Für Thukydides»: «Am 23. März 1987 war unter dem immergrünen Efeu an einer Hausmauer auf dem Felsenberg ein Blatt, das wie verwelkt wirkte» (Handke 1992: 3) и «Das waren die Ereignisse des Vormittags am 23. März 1987» (Handke 1992: 4).

Что касается квалитативного параметра, то в процессе работы было выявлено разнообразие способов текстовой реализации выделенных на основе данного параметра типов короткого рассказа. Как указывалось выше, в его основе лежит характер соотнесенности двух базовых понятий «темпоральный маркер» и «значимое событие», которые по отношению друг к другу могут находиться в прямо пропорциональной и обратно пропорциональной зависимости. Подразумеваемое явление выглядит в его графической интерпретации в виде следующих формул:

прямо пропорциональная зависимость

(1) ТМ_max : ЗС_max => Д


(2) ТМ_min : ЗС_min => С

обратно пропорциональная зависимость

(3) ТМ_max : ЗС_min => ПД


(4) ТМ_min : ЗС_max => ПС

В указанных формулах аббревиатура ТМ означает темпоральный маркер, ЗС – значимое событие, min – незначительное количество, max – большое количество, а буквенные сокращения Д, С, ПД и ПС соответствуют различным типам короткого рассказа (Д – динамичный короткий рассказ, С – статичный короткий рассказ, ПД – псевдодинамичный короткий рассказ, ПС – псевдостатичный короткий рассказ).

В случае прямо пропорциональной зависимости формула №1 отражает ситуацию, когда многочисленные темпоральные маркеры соотносятся с не менее многочисленными важными событиями в жизни персонажей короткого рассказа, что позволяет нам назвать данный тип рассказа динамичным. В качестве примера подобной темпоральной организации повествования может служить текст короткого рассказа Г. Бёлля «Wiedersehen in der Allee»:

1. Manchmal, wenn es wirklich still wurde, wenn das heisere knurren der Maschinengewehre erloschen war <…> in jenen Stunden unterbrachen wir das Läuseknacken oder unseren schwachen Schlaf… (Böll 1992: 43).
   
2. Auch Hecker hatte Angst, ich sah es; wir blickten gequält aneinander vorbei, und an einem Tage brachte ich nicht Kraft auf, ihn zu unterbrechen, als er wieder von dem Mädchen anfing… (Böll 1992: 49 – 50).
   
3. …sie wohnte am Ende einer Allee, und als ich zuletzt in Urlaub war, da war Herbst, richtiger Herbst, ein später Nachmittag… (Böll 1992: 50).
   

В первом примере темпоральный маркер in jenen Stunden соотносится с теми исключительными моментами тишины в боевых буднях героев, которые воспринимаются ими как периоды настоящего счастья. Во втором текстовом фрагменте фиксируется день (an einem Tage), когда один из героев рассказывает другу историю своей первой любви. В третьем примере в цепочке конкретизирующих темпоральных маркеров (zuletzt in Urlaub, Herbst, ein später Nachmittag) фиксируется время встречи Хэкера с любимой девушкой.

Однако динамичный тип короткого рассказа, для которого характерен подобный вид соотношения темпоральных маркеров и значимых событий, можно назвать своего рода «идеальным конструктом», поскольку в ходе исследования нам удалось зафиксировать достаточно малое количество соответствующих текстов (3 % от общего количества проанализированных коротких рассказов).

Что касается формулы №2, отражающей структурно-семантические признаки статичного рассказа, то следует подчеркнуть, что в данном типе короткого рассказа минимум темпоральных маркеров встречается на фоне, соответственно, такого же незначительного количества важных событий в жизни героев. Отсутствие заметной внешней или внутренней динамики связано с тем, что большая часть коротких рассказов, относящихся к этой группе, представляет собой либо рассуждения автора на определенную тему, либо описание какого-либо монотонного события, протекающего в крайне ограниченном временном интервале.

Типичным примером статичного короткого рассказа является текст П. Бикселя «San Salvador». Временной промежуток описываемых в нем событий составляет примерно 30 минут, о чем свидетельствуют немногочисленные, практически дублирующие друг друга, темпоральные маркеры (bis neun Uhr, um halb zehn, neun Uhr), а какие-либо активные действия главного героя практически отсутствуют или сводятся к ряду подчеркнуто незначительных, лишенных смысла:

Er hatte sich eine Füllfeder gekauft <…> Später räumte er die Zeitungen vom Tisch, überflog dabei die Kinoinserate, dachte an irgend etwas, schob den Aschenbecher beiseite, zerriß den Zettel… <…> Dann saß er da, überlegte, wem er einen Brief schreiben könnte, las die Gebrauchsanweisung für den Füller noch einmal… (Bichsel 1994: 12 – 13).

Отметим, что подобная темпоральная организация характерна для СНКР с глубоким философским подтекстом. В произведениях такого типа персонаж, как правило, изображается в состоянии душевного кризиса, в ситуации жизненного тупика, из которого невозможно найти выход. Отсутствие каких-либо реальных перспектив, способных изменить жизнь действующего лица, воплощается в тексте в очевидном отсутствии внешней событийности, что свидетельствует о соответствующей статике во внутренней жизни героя: «замороженность» физических действий в данном случае является маркером «замороженности» чувств персонажа. Симптоматично, что статичный короткий рассказ также встречается не слишком часто. В ходе работы были выявлены лишь 40 текстов подобного рода, что составляет 10 % от общего количества проанализированных СНКР.

При условии обратно пропорциональной зависимости понятий «темпоральный маркер» и «значимое событие» возникает ситуация, зафиксированная нами в формулах на странице 11, где отражаются сущностные признаки псевдодинамичного (формула №3) и псевдостатичного типов короткого рассказа (формула №4).

Говоря о значении термина «псевдо-», выступающего в качестве первого структурного компонента употребляемых нами номинаций, необходимо подчеркнуть, что он должен свидетельствовать о факте лишь внешне кажущейся, «мнимой» динамики или статики повествования. Так, для темпоральной организации псевдодинамичного типа короткого рассказа (ТМ_max : ЗС_min => ПД) характерно большое количество темпоральных маркеров, которые, однако, никоим образом не свидетельствуют о каких-либо существенных переменах в жизни персонажей. Внешняя событийность, динамичность в смысле продвижения повествования во времени является проекцией внутренней статики, т.е. отсутствием личностно значимых событий в течение достаточно длительного временного промежутка:

Und dies nicht nur, weil der Waschtag einen hohen Stellwert im Ritualleben der schweizerischen Hausfrau einnimmt… <…> … klingelte eines Abends eine Frau und überrеichtete mir einen Schlüssel. <…> Als ich das nächste Mal Waschtag hatte, klingelte eine junge Frau… <…> Aber zwei Tage darauf klingelte die Frau von der oberen Etage, die Nachfolgerin in der Waschküchenschlüssel-Ordnung… <…> An einem der nächsten Morgen stand ihr Mann vor meiner Tür… <…> Also packte ich beim nächsten Waschtag meine schmutzige Wäsche in einen Korb… (Loetscher 1994: 133).

В процитированном отрывке из короткого рассказа Х. Лётчера «Der Waschküchenschlüssel» функционирует большое количество темпоральных маркеров, но все они фиксируют монотонный процесс очередности передачи друг другу жильцами ключа от прачечной, находящейся в подвале одного из швейцарских домов. Аналогичная ситуация представлена, в частности, в рассказах Г. Вальраффа «Aus: Am Fließband», Г. Гёттле «Die Nachmieterin», Г. Воманн «Knurrhahn-Stil» и др. Всего же в ходе исследования было выявлено около 290 коротких рассказов подобного типа, что составляет 72% от общего количества проанализированных текстов и дает основание считать его доминирующим типом СНКР.

Как очевидно, главной темой псевдодинамичных коротких рассказов является бессмысленность, пустота и порой абсурдность существования современных обывателей, ведущих «автоматический» образ жизни в раз и навсегда установленном для себя режиме. Популярность этого типа короткого рассказа в немецкой литературе объясняется тем обстоятельством, что большинство ее представителей проявляют в своем творчестве склонность к манифестации идей философско-эстетической концепции экзистенциализма.

В случае с псевдостатичными короткими рассказами, графически отраженными в формуле №4 (ТМ_min : ЗС_max => ПС), большое количество значимых событий не сопровождается соответствующей темпоральной маркировкой, т.е. маркеры времени сведены к минимуму. Примером такого типа короткого рассказа является произведение Г. Вайзенборна «Ein gleichgültiger Mittwoch». Несмотря на то, что название рассказа уже содержит в себе темпоральный маркер (Mittwoch), далее в тексте мы обнаружили всего три словосочетания, содержащие временной компонент (trockener Sommertag, in wenigen Minuten, dieser gleichgültige Mittwoch), последнее из которых повторяет заголовок. В таком случае, казалось бы, действие в рассказе должно развиваться достаточно пассивно.

Однако, обратившись к содержанию повествования, мы узнаем, что речь в нем идет о стихийном бедствии – страшной грозе, которая, как известно, обладает стремительным и внезапным характером и приводит к целому ряду значимых последствий. В результате читатель наблюдает на фоне статичного состояния объективного времени динамичный характер субъективного переживания этого времени персонажами, противостоящими стихии, что подчеркивается в тексте глаголами (kommen, sinken, sich zusammenfalten, hüpfen, sich verwandeln) и причастиями I (rasselnd, fliegend, siedend) с семантикой движения или изменения состояния:

Da kam der Blitz: - Die Häuserfronten sanken weich und pflanzenhaft in die Erde. Auf der belebten Kaffeeterrasse verdampften die noch lachenden Gäste an den fliegenden Tischen. <…> Vom Hotel drüben blieb nichts als ein siedender Sumpf. <…> Der Funkturm faltete sich rasselnd zusammen, das Rathaus hüpfte in die Erde, und, in wenigen Minuten hatte sich die hundert Meter hohe Metropole in ein katalaunisches Brachfeld verwandelt. <…> (Weisenborn 2008: 68 – 69).

Как было указано выше, третьим субстанциальным параметром, структурирующим темпоральный текстовый континуум и определяющим типологию СНКР, является хронологический параметр. Наблюдения в этой области свидетельствуют о наличии двух способов формирования темпоральной структуры повествования, т.е. об упорядочивании или о нарушении хода описываемых действий, в результате чего можно говорить о возможности выделения, соответственно, двух групп СНКР – хронологически последовательных коротких рассказов и коротких рассказов с нарушенной хронологией описываемых событий.

Согласно проведенному исследованию, в целом можно констатировать очевидное доминирование хронологически последовательного короткого рассказа (73 %), что обусловлено главным образом минимальным объемом исследуемого жанра, не позволяющим его авторам достаточно свободно обращаться с художественным временем и заставляющим концентрироваться на темпорально фиксированных упорядоченных событиях. В условиях короткого рассказа практически отсутствует возможность изображать значимые временные сломы, влекущие за собой пересечение нескольких темпоральных пространств.

В итоге для хронологически последовательных коротких рассказов характерно однонаправленное, поступательное развитие действия без каких-либо сдвигов или смещений во времени (напр., рассказы “Neapel sehen” K. Марти, “Bolero“ Х. Кёнигсдорф, „Eine mächtige Liebe” К. Нёстлингер и др.).

В ситуации короткого рассказа с нарушенной хронологией, встречающихся не столь часто, наблюдаются периодические переключения из настоящего в прошлое героев, что является, с одной стороны, специальным стилистическим приемом для увеличения внутреннего напряжения повествования в целях возбуждения читательского интереса, а с другой, служит объяснением причин поведения персонажей, раскрывая те или иные стороны их жизни (ср. рассказы “Verjährt”, “Treibjagd” Г. Воманн, „Du fährst zu oft nach Heidelberg” Г. Бёлля, „Meine Ortschaft” П. Вайса).

Особо следует подчеркнуть тот момент, что во всех рассмотренных случаях речь шла о базовой типологии СНКР. В случае перехода на более сложные – комбинированный или универсальный – уровни, т.е. при учете двух или всех трех субстанциальных параметров, формирующих темпоральный текстовый континуум, представляется возможным констатировать факт существования таких типов рассказа, как, например, «компрессированный» статичный короткий рассказ, «растянутый» хронологически последовательный короткий рассказ, «растянутый» псевдодинамичный короткий рассказ с нарушенной хронологией событий и др.

^ В третьей главе «Виды и функции темпоральных маркеров в текстах современных немецкоязычных коротких рассказов» рассматриваются различные группы маркеров времени, реализующихся в структуре анализируемых текстов и интенсифицирующих их темпоральную организацию. При этом осуществляется интерпретация стилистических функций, которые данные маркеры выполняют в текстах СНКР.

В ходе исследования было установлено, что создание темпорального фона повествования СНКР происходит посредством тесного взаимодействия различных лексических единиц, обладающих темпоральной семантикой, т.е. так называемых хрононимов (Ковалевский 2002, Нуреева 2005), или темпоральных маркеров. Обозначая определенный временной промежуток или точку на темпоральной оси повествования, они формируют временной порядок, который является основополагающим для организации всех событий, описываемых в коротком рассказе.

Как показал проанализированный материал, все темпоральные маркеры, встречающиеся в текстах СНКР, можно представить в виде трех основных групп, включающих в себя средства эксплицитной хрононимии, средства имплицитной хрононимии и средства интенсификации хрононимии.

Основная стилистическая функция средств эксплицитной хрононимии заключается в фиксации и актуализации наиболее важных фактов, формирующих событийный фон повествования. В рамках указанных средств были выделены следующие группы темпоральных маркеров:

• хронопунктурные (абсолютные и относительные),
  
• хронометрические (определенные и неопределенные),
  
• хронологические (проспективные и ретроспективные).
  

Ведущим критерием для выделения хронопунктурных маркеров (ХПМ) является степень точности обозначения времени, подразумевающая два варианта своей реализации: абсолютная точность и относительная точность. Характером абсолютной точности обладают абсолютные ХПМ, к которым относятся слова и словосочетания, обозначающие конкретную дату (am 26. April 1976, im Jahre 1990 и др.) и встречающиеся в текстах достаточно редко.

В свою очередь в текстах СНКР была зафиксирована высокая частотность употребления таких темпоральных наречий, как gestern, heute, morgen, jetzt и т.п., а также словосочетаний an diesem Tag, eines Tages и т.п. Подобные хрононимы обладают относительной точностью, т.е. являются относительными ХПМ, поскольку могут быть соотнесены с описываемыми событиями только в рамках определенного контекста. Особо следует подчеркнуть факт условности данной номинации: маркеры указанного типа сохраняют характер относительности лишь в случае их автономного использования, т.к. при любой атрибуции одного из этих хрононимов маркером абсолютной точности они теряют свой относительный характер.

Кроме того, к группе относительных ХПМ принадлежат хрононимы, которые обозначают:

– фиксацию часового времени (например, 21.15.);

– время суток (der Abend, der Tag, die Nacht, der Vormittag и т.д.);

– день недели (der Montag, der Dienstag и т.д.);

– названия месяцев (der Januar, der Februar и т.д.);

– время года (der Sommer, der Herbst, der Winter, der Frühling);

– традиционные праздники (Weihnachten, Ostern, Geburtstag и т.д.).

Подобную ситуацию мы наблюдаем, в частности, в следующем фрагменте из короткого рассказа Г. Воманн «Treibjagd»:

Hinterher stand fest: das war der scheußlichste Sonntag ihres Lebens. Aber mußte sie nicht sich selber die Schuld geben? Hätte sie, die Vorsicht in Person, nicht besser planen können? Immerhin sah sie dem ersten Nachmittag mit Herbert Panter entgegen (Wohmann 1989: 24).

Относительные ХПМ (^ Sonntag, Nachmittag) фиксируют самое значимое событие данного короткого рассказа: первую встречу Эвы Марии с молодым человеком в ситуации заочного знакомства, результаты которой настолько расстроили главную героиню, что она назвала описываемое воскресенье «самым ужасным днем своей жизни».

При рассмотрении следующего пласта темпорально отмеченной лексики, а именно группы хронометрических маркеров (ХММ) было выявлено, что такие хрононимы определяют период развития описываемых действий, указывая на их временную продолжительность и придавая повествованию характер цикличности, линейности и упорядоченности. В зависимости от своего лексического значения ХММ разделяются на две подгруппы: определенные и неопределенные.

К определенным ХММ относятся хрононимы, точно определяющие временной промежуток описываемых событий, указывая на его количественную характеристику (напр., acht Stunden, innerhalb der zweiten Woche, seit gestern, zwei Wochen lang, fünf Tage и т.д.).

Значимость определенного ХММ можно проиллюстрировать на примере короткого рассказа Х. Кёнигсдорф «Bolero», где восьмичасовые «рабочие» заседания послужили одной из главных причин расставания двух близких людей:

Das war nach jener Sitzung, die acht Stunden gedauert hatte… (Königsdorf 1994: 195).

Группу неопределенных ХММ составляют слова и словосочетания, лишь приблизительно характеризующие период реализуемых в тексте короткого рассказа событий. В зависимости от обозначаемого временного промежутка описываемых фактов неопределенные ХММ можно разделить на:

а) хрононимы, обозначающие общую продолжительность изображаемых действий (напр., eine Zeitlang, nicht lange, die ganze Zeit, seit Stunden).

Так, например, в коротком рассказе П. Вайса «Meine Ortschaft» герой попадает в места своего бывшего заточения:

^ Seit Stunden gehe ich jetzt im Lager. Ich weiß mich zu orientieren. (Weiss 1994: 22).

Нахождение в данной обстановке заставляет героя забыть о течении времени: «уже на протяжении нескольких часов» он бродит и осматривает руины лагеря, где он вынужден был находиться долгое время еще будучи ребенком.

б) слова и словосочетания, референциально соотносящиеся с промежутком времени, начало или конец которого зафиксированы точкой на темпоральной оси повествования (seither, nach 1945, seit 15 Jahren, bis jetzt, bis heute, bis zum nächsten Tag).

Подобную ситуацию мы наблюдаем в коротком рассказе Г. Грасса «Die Deutschen und ihre Dichter»:

Ich sitze mit einem meiner Söhne (ziemlich spät) vor der Mattscheibe und sehe und höre Biermann singen. Da er seit 1965 nicht im Saal und vor Publikum singen darf, singt er in einem Zimmerburg… (Grass 1994: 216).

Темпоральный маркер (seit 1965) одновременно фиксирует завершение одного и начало другого этапа в творчестве известного немецкого певца Бирманна, которому с 1965 года было запрещено выступать перед публикой в концертных залах в силу ряда политических причин. Несомненно, период, обозначенный неопределенным ХММ, играет важную роль в жизни упомянутого певца, уже в течение длительного времени лишенного прямого контакта с публикой.

К очередной группе средств эксплицитной хрононимии, как было упомянуто выше, относятся хронологические маркеры (ХЛМ), являющиеся облигаторным элементом темпоральной структуры текстов СНКР. Данные маркеры выполняют важную стилистическую функцию «переключателей», или своеобразных «мостиков», соединяющих во времени различные события повествования. В зависимости от своего значения они упорядочивают или, наоборот, нарушают однонаправленный ход времени в коротком рассказе и разделяются на проспективные и ретроспективные.

^ Проспективные ХЛМ (напр., den nächsten Tag über, wenig später, am nächsten und folgenden Tagen, zwei Stunden später и т.д.) выступают в качестве традиционного способа языковой реализации категории темпоральности в любом текстовом целом и «продвигают» повествование вперед, в будущее. Особой внешней динамикой отличаются такие тексты СНКР, где наблюдается максимальная концентрация проспективных ХЛМ. В подобном «ускоренном темпе» развивается, в частности, повествование в коротком рассказе Г. Гёттле «Die Nachmieterin», где описывается момент переезда главной героини Ирис в новую квартиру:

^ Den nächsten Tag über fuhr Iris L. zwischen der alten und neuen Wohnung hin und her… <…> … und nach einer halben Stunde war der Umzug im wesentlichen geschafft. <…> Wenig später lag sie im heißen Wasser… <…> … und schlief wenig später vor laufendem Fernsehgerät ein… <…> Am nächsten und folgenden Tagen blieb sie im Bett… <…> Mit Schlaftabletten, Alkohol, Knäckebrot und Rosinen half sie sich über die nächsten Tage. <…> Bereits zwei Stunden später trat sie angezogen und geschminkt aus dem Haus… <…> Wenige Tage später saß sie am Meer… (Goettle 1994: 187 – 189).

В данном коротком рассказе изображается целый ряд событий в их хронологической последовательности, но ни одно из них не вносит никаких существенных изменений в жизнь Ирис. Следует констатировать, что в этом случае можно говорить о функционировании проспективных ХЛМ в рамках псевдодинамичного типа короткого рассказа.

Что касается ретроспективных ХЛМ (damals, früher, vor kurzem и др.), то они действуют в обратном направлении, смещая повествование в план прошлого. Естественно, что частотность их употребления возрастает в условиях гетерогенности темпорального текстового пространства.

Ретроспективные ХЛМ помогают восстановить отдельные фрагменты реконструируемого автором жизненного опыта героев, акцентируя актуальность описываемых минувших событий, что порой оказывает значимое влияние на развитие сюжета короткого рассказа, т.к. в повествование оказываются втянутыми несколько временных пластов.

Наиболее типичным контекстом для реализации данных маркеров является ситуация воспоминаний главного героя о своем прошлом, примером чему служит цитируемый ниже фрагмент из короткого рассказа В. Шнурре «Jenö war mein Freund»:

… ich riß die Daten der Nationalen Erhebung aus meinem Diarium und schrieb rechts immer ein deutsches Wort hin, und links malte ich Jenö dasselbe Wort auf Rotwelsch daneben. Ich habe damals eine Menge gelernt, von Jenö meine ich, von der Schule rede ich jetzt nicht. <…> Ich habe es damals auch nicht gewußt; ich war nur traurig, dass Jenö jetzt weg war. Denn Jenö war mein Freund (Schnurre 1994: 29).

Двукратное употребление ретроспективного ХЛМ damals в данном текстовом примере подчеркивает важность и значимость для главного героя его прошлого опыта общения с цыганским мальчиком Енё, разлука с которым оставила трагический отпечаток в душе повествующего субъекта.

Следующим важным пластом темпорально маркированной лексики, характерной для текстов СНКР, являются средства имплицитной хрононимии, включающие в себя исторические маркеры, или слова-реалии, субъектноцентрированные и косвенные, или опосредованные маркеры. Данная лексическая группа обладает ярко выраженной прагматической направленностью, поскольку подразумеваемые маркеры выполняют роль индикаторов прямой связи между полюсами литературной коммуникации на оси «автор-повествователь-персонаж-читатель». Апеллируя к читательскому тезаурусу, эти хрононимы активизируют память и воображение читателя, заставляют его включать в процесс художественной коммуникации факты и события прошлого личностно и социально значимого опыта.

^ Исторические маркеры, или слова-реалии, содержат скрытый темпоральный компонент, отражающий временной колорит той или иной эпохи и ориентирующий читателя на конкретные исторические события.

Поскольку значительное количество СНКР посвящено военной тематике, следует констатировать факт достаточного многообразия функционирующих в них ключевых слов подобного рода. При этом в качестве исторических маркеров может выступать не только одно слово или словосочетание, но и целое предложение типа: Die Russen stehen schon an der Oder (Langgässer 1993: 14). Как очевидно, в тексте рассказа Э. Ланггэссер «An der Nähmaschine» речь идет о широко известных событиях Второй мировой войны, что позволяет читателю однозначно дефинировать время описываемых событий весной 1945-го года.

В следующем отрывке из короткого рассказа Г. Бёлля «Wiedersehen in der Allee» автор создает картину военного времени благодаря использованию соответствующих слов-реалий:

Über den Krieg, unsere Gegenwart, hatten wir kein Wort mehr zu verlieren. Zu oft und zu innig hatten wir seine zähnefletschende Fratze gesehen, und sein grauenhafter Atem, wenn die Verwundeten in dunklen Nächten in zwei verschiedenen Sprachen zwischen den Linien klagten, hatte uns zu oft das Herz erzittern gemacht (Böll 1992: 45).

Кроме того, в ходе исследования в произведениях данного автора было отмечено частотное использование таких слов-реалий, как ^ Gefangenschaft, Soldaten, Geschoß и др., которые также являются маркерами военной эпохи (см. короткие рассказы «Der Mann mit den Messern», «Damals in Odessa», «Wiedersehen in der Allee» и т.д.).

Указаниями на изображение событий, происходящих в Германии в период с 1945 по 1989 гг., являются слова-реалии, соотносящиеся с фактом существования двух немецких государств – ГДР и ФРГ. Так, например, К. Хейн в коротком рассказе «Die Mauern von Jerichow» рассуждает о проблемах современного ему немецкого общества, расколотого на два лагеря:

Die Diskussion in Deutschland und das Bild des Westdeutschen von den Ostdeutschen ist seit zwei Jahren von den Auseinandersetzungen über die Geheimdienst der DDR, die Staatssicherheit, gekennzeichnet (Hein 1994: 86 – 87).

К числу исторических маркеров можно отнести такое словосочетание, как aus der Zeit vor Tschernobyl, зафиксированное в рассказе Г. Гёттле «Die Nachmieterin» и напоминающее читателю о трагических событиях, произошедших в России 26 апреля 1986 года.

Следует отметить, что такие маркеры, содержащие в себе имплицитную «датировку» описываемых событий, дают читателю возможность оценить «возраст» некоторых персонажей и предметов быта, а также установить временные связи, характерные для воспроизводимой в тексте художественной действительности.

Что касается второй группы средств имплицитной хрононимии, а именно субъектноцентрированных маркеров, то основное отличие данной группы темпорально маркированной лексики от других ее пластов заключается в том, что помимо временного компонента в их состав входят слова и словосочетания, непосредственно соотносящиеся с субъектом речевого действия. В этом случае речь идет об облигаторном сопровождении подразумеваемых маркеров либо притяжательными или указательными местоимениями, либо существительными, употребленными с данными местоимениями. Субъектноцентрированные маркеры встречаются обычно в рамках персонифицированной повествовательной перспективы, где эти хрононимы четко соотносятся со значимыми вехами в жизни героя.

1. Besuch von M. ^ Vier Jahre nach unserer Trennung bringt sie mir ein Buch zurück und sitzt nun wieder, in neuen Kleidern und mit kürzerem Haar… (Strauß 1995: 17).
   
2. Gewiß, anfangs machte es Spaß: Susannas komische Verzweiflung würzte unsere Teestunden mit dem bittersüßen Aroma der Schadenfreude… (Wohmann 1989: 10).
   

Как очевидно, в текстовом фрагменте №1 функционирует распространенная модель субъектноцентрированного маркера (^ Vier Jahre nach unserer Trennung) (темпоральное наречие + притяжательное местоимение + существительное): такой подробный комментарий необходим повествователю для уточнения продолжительности периода его расставания со своей возлюбленной. Во втором примере встречается сокращенная модель субъектноцентрированного маркера «притяжательное местоимение + существительное с темпоральной семантикой», референциально соотносящееся с так называемым «ритуальным» чаепитием, которое регулярно устраивали герои рассказе Г. Воманн «In einem Dorf wie unserm».

Очередная группа маркеров, входящая в состав средств имплицитной хрононимии, т.е. группа косвенных, или опосредованных, маркеров, предполагает упоминание в тексте природных или погодных явлений (die Sonne nah über dem Horizont, noch ganz hell, sehr kalt), предметов одежды, соответствующих определенному времени года (der Mantel, das T-Schirt), атрибутов и ритуалов повседневной жизни (nach den 10-Uhr-Nachrichten, mit dem Frühstück) и т.п.

Наконец, к третьей группе лексики, участвующей в формировании темпорального континуума СНКР, относятся средства интенсификации хрононимии, представленные в виде комбинированных маркеров времени, которые включают в себя различные сочетания хрононимов выделенных выше групп (gestern abends, heute früh, jetzt im Tagеlicht). Поскольку их основная стилистическая функция заключается в детализации изображаемых фактов, данные средства существенно обогащают семантический потенциал темпорального пространства текстов СНКР.

На основании проведенного исследования удалось установить, что наиболее часто в подразумеваемые комбинации объединяются хронопунктурные и косвенные маркеры (напр., jeden Abend vor dem Schlafengehen). Хрононимы такого типа мы назвали собственно комбинированными.

Следует также подчеркнуть, что наряду с комбинациями маркеров разных групп нередко в текстах СНКР происходит объединение маркеров, принадлежащих одной и той же семантической группе. Тогда речь идет о так называемых двойных темпоральных маркерах (heute früh, Samstag abends).

Подобная картина представлена, например, в коротком рассказе А. Шмидта «Der Tag der Kaktusblüte»:

Innerhalb einer Woche war der Auswuchs mehr als fingerlang und –dick geworden, vorn verheißungsvoll geschwollen, die weichen schlammgrünen Schuppen dehnten sich prächtig schwanger - : und heute früh hatte sich die Blüte aufgetan, ein Grammophontrichter älteren Stils, und natürlich violett… (Schmidt 1994: 53).

Хрононим heute früh представляет собой двойной относительный хронопунктурный маркер, основной функцией которого в данном случае является уточнение повествователем временной характеристики достаточно редкого явления – момента цветения экзотического кактуса.

Необходимо особо отметить, что при соединении любого хронологического маркера с хрононимом другой группы возникающий темпоральный маркер приобретает комплексный характер, что дает основание называть его амбивалентным. В ходе анализа было обнаружено, что наиболее частотными являются комбинации типа «хронологический маркер+определенный хронометрический маркер». Так, например, амбивалентный темпоральный маркер ein Jahr später, встречающийся в цитируемом ниже фрагменте из рассказа Г. Воманн «Verjährt», выполняет одновременно две функции: 1) упорядочивание событий на временной оси повествования (später); 2) определение продолжительности временного промежутка, отделяющего события друг от друга (ein Jahr).

Ср.: … darauf kamen sie erst ein Jahr später, es hat aber auch dann noch nicht richtig geholfen… (Wohmann 1994: 151).

^ В заключении подводятся общие итоги исследования и формируются выводы, актуальные для дальнейшей разработки проблемы. Будучи базовой, универсальной категорией бытия, время отражает мироощущение, сознание, ритм жизни, отношение людей к вещам и событиям в каждую конкретную эпоху. В человеческом сознании понятие «время» оказывается напрямую связанным с потенциалом знаний, принадлежащих разным картинам мира – обыденной, научной, религиозной, духовной и языковой, что является результатом внешнего и внутреннего опыта человека. Специфическое на каждом этапе развития социума осмысление и понимание человеком времени связано как с уровнем развития самосознания и самоопределения человека как субъекта исторического и социального действия, так и со стадией развития культуры, науки и производственных отношений. Существует множество теорий, концепций и моделей времени, каждая из которых научно обоснована и аргументирована, но при этом не может считаться абсолютно истинной, исчерпывающей, поскольку с появлением новых данных представления человека о времени регулярно пересматриваются.

В любом случае когнитивная деятельность человека невозможна без познания им категории времени. Восприятие, категоризация времени в обыденном сознании определяет понимание человеком мира в его сути и во всех проявлениях, а также понимание самого себя. С другой стороны, для осознания процесса концептуализации времени важно понимание механизмов функционирования нашего сознания, а ключом к этому является язык.

Современный этап развития языкознания характеризуется тенденцией к изучению связного текста, к выявлению особенностей языковых единиц, возникающих в результате их функционирования в качестве компонентов текста. Возрастает интерес к рассмотрению темпоральной картины художественного текста, важную роль в структурировании которого играют лексические единицы с темпоральной семантикой. Способствуя созданию общего временного континуума художественного произведения, темпоральные маркеры формируют как временные пространства отдельных персонажей, так и упорядочивают описываемые в произведении события на временной оси повествования в целом.

В результате предложенная в работе методика изучения особенностей темпоральной организации текста может быть успешно применена при исследовании разных типов художественных текстов на любых других языках. Данная работа является попыткой разработки релевантной классификации темпоральных моделей современного немецкоязычного короткого рассказа на основе систематизации выявленных и проанализированных темпоральных маркеров. При этом функционирование различных видов хрононимов было проинтерпретировано с учетом композиционного, сюжетного и идейно-тематического разнообразия текстов исследуемых произведений.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора общим объемом 2,5 п.л.:

1. Жукова С.А. Разнообразие видов презенса в произведениях немецкоязычных писателей XIX – XX веков // Труды V Международной научной конференции «Инновации в науке и образовании – 2007». – Ч. 2. – Калининград: Изд-во Калининградского государственного технического университета, 2007. – С. 312 – 315 (0,4 п.л.).
   
2. Жукова С.А. К вопросу о художественном времени // Культура в зеркале языка и литературы: Материалы международной науч. конф. 15-16 апреля 2008 г. – Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. – С. 243-246 (0,4 п.л.).
   
3. Жукова С.А. Особенности компрессии времени в современном немецкоязычном коротком рассказе // Пелевинские чтения – 2009: межвуз. сб. науч. тр. – Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2009. – С. 127 – 133 (0,5 п.л.).
   
4. Жукова С.А. К вопросу о специфике пространственно-временного континуума в немецкоязычной художественной литературе XIX – XX веков // Пути совершенствования качества подготовки специалистов в вузовском образовании: Материалы межвузовской научно-практической конференции 28 ноября 2009. – Калининград, Калининградский юридический институт МВД России, 2009. – С. 161 – 166 (0,4 п.л.).
   
5. Жукова С.А. Слово-реалия как один из базовых компонентов темпоральной организации художественного текста (на материале современных немецкоязычных коротких рассказов) // Семантические процессы в языке и речи: сборник научных трудов аспирантов. – Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2009. – С. 24 – 29. – 0,4 п.л.
   

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, включенных в перечень ВАК:

6. Жукова С.А. Роль презенса в языковом структурировании пространственно-временного континуума художественного текста // Вестник Российского государственного университета им. И. Канта. Вып. 2: Сер. Филологические науки. – Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2009. – С. 49 – 54 (0,4 п.л.).
   

Жукова Светлана Александровна


Особенности темпоральной организации художественного текста

(на материале современных немецкоязычных коротких рассказов)


Автореферат диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук


Подписано в печать 05.05.2010 г.

Ризограф. Гарнитура «Таймс». Усл. печ. л. 1,5

Уч.-изд. л. 1,3. Тираж 90 экз.


Издательство Российского государственного университета им. И. Канта

236041, г. Калининград, ул. А. Невского, 14