Ф. Ю. Аляев 12 Перспективы подготовки юных футболистов г. Балашова 12
| Вид материала | Документы |
- I. Исследование влияния тренировочных нагрузок на изменение уровня физической работоспособности, 95.1kb.
- Методические основы технической подготовки футболистов 13 глава тактическая подготовка, 604.44kb.
- Программа по обучению педагогов-организаторов на аттестационный уровень «Д», 73.66kb.
- «лучевая диагностика», 399.41kb.
- Теория и практика футбола многогранна и находится в постоянном развитии, 1592.5kb.
- В. И. Филимонов [и др.]. М. Гэотар-медиа, 2010. 452 с ил. Библиогр.: с. 448, 307.54kb.
- Методика общей психофункциональной подготовки юных футболистов на этапе углубленной, 410.2kb.
- Информационный бюллетень Администрации Санкт-Петербурга №20 (671), 31 мая 2010, 3299.35kb.
- Практические рекомендации список литературы актуальность, 701.14kb.
- Особенности подготовленности квалифицированных спортсменов (на примере футболистов, 147.44kb.
С. В. Бессмертнова
К вопросу об экзистенциальном контексте творчества
В. В. Маяковского в прочтении современных исследователей
В статье рассматривается исследование Б. И. Горба «Шут у трона
революции» в соотнесении с экзистенциальной проблематикой творчества В. В. Маяковского.
В вышедшем не так давно монументальном исследовании Бронислава Горба «Шут у трона революции» доказывается, что Маяковский — «первый русский поэт, который осознал и отторг коммунизм как религиозное зло XX века», «по-богатырски продолжив скоморошье дело, а советский поэт-людогусь — литературная маска» [1, с. 25]. При всей спорности такого подхода, нельзя не отметить приводимых в работе действительно веских аргументов, имеющих в ряде случаев документальную базу (например, его замечание о том, что троцкисты действительно использовали старые плакаты РОСТА для доказательства деградации партии и советской системы под руководством Сталина). Тем не менее считаем необходимым высказать ряд соображений.
По мнению Б. И. Горба, поэт был ярым критиком существующего режима, не поддерживал революционных перемен в стране и «у него, что ни возьми — сплошная сатира в адрес режима» [1. с. 19]. Строчки Маяковского «Хорошо, когда в желтую кофту / душа от осмотров укутана!» [3, т. 3, с. 17] для Бронислава Горба в переводе с эзоповского означают скрытое афиширование поэтом своей позиции по отношению к советской власти. Однако приведенные выше строчки взяты из поэмы «Облако в штанах», а поэма написана в 1914—1915 гг. В надевании же маски «советского поэта-людогуся» поэт, по крайней мере, поначалу не нуждался (разве что примерял ее), напротив, постулатам социалистической революции как революции культурной Маяковский, как и многие другие в то время, симпатизировал, о чем говорят и тексты поэта, и биография. В целом же подобный подход исследователя представляется слишком абстрагированным и от исторического, и от биографического материала, в частности, от экзистенциального контекста творчества Маяковского. Значительную часть этого творчества составляют мотивы, семантически изоморфные хайдеггеровскому понятию «Dasein» (здесь бытие), главному понятию экзистенциализма. Так, неким «архи-мотивом» для Маяковского является мотив конечности человеческого существования, откуда вытекает страх перед смертью, заброшенность в мир, пропасть между Я-основой и чуждой вселенной и др. Случайность и неожиданность таких аполитичных, асоциальных вкраплений вполне закономерна с точки зрения теории экзистенциализма, ибо, по А. Камю, «чувство абсурда может поразить
в лицо любого человека на повороте любой улицы» [2, с. 16]. С другой стороны, та же «случайность и неожиданность» может быть культивирована исследователем Горбом как непременно «антисоветская» и непременно «ирония». Приведем простой пример (кстати, не приводимый
в «Шуте у трона…»): «Я / в долгу / перед Бродвейской лампионией, / перед вами, / багдадские небеса, / перед Красной Армией, / перед вишнями Японии — / перед всем, / про что не успел написать» [3, т. 1, с. 34]. Однако эта «Красная армия», в сочетании с «багдадскими небесами» и «вишнями Японии» комически вовсе и не выглядит (комическое вообще здесь не подразумевается). Этот фрагмент соотносим с другим трагическим фрагментом из «Про это»: «В какой трущобе ни лягу, / знаю — / достоин лежать я / с легшими под красным флагом. Но за что ни лечь — / смерть есть смерть. / Страшно — не любить, / ужас — не сметь» [3, т. 3, с. 181],
в котором звучит онтологический страх Человека Абсурда перед конечностью своего существования, а лирический герой похож скорее на Данко, разрыдавшегося над собственным вырванным сердцем-знаменем, чем на скомороха.
Литература
1. Горб Б. И. Шут у трона революции. М.: Улисс-Медиа, 2001.
2. Камю А. Миф о Сизифе: Философский трактат. Падение: Повесть / пер.
с фр. С. Великовского, Н. Немчиновой. СПб., 2007.
3. Маяковский В. В. Сочинения: в 3 т. М., 1978.
4. Хайдеггер М. Бытие и Время. М., 1997.
Е. А. Битинайте
Образ России в общественном сознании Индии
в XIX — первой половине ХХ вв.
Исследуется формирование искусственного образа России в индийском обществе XIX в. английскими колонизаторами для реализации своих политических целей по сохранению контроля над страной в рамках англо-российских отношений, именуемых «Большой игрой».
Сейчас в мировом общественном сознании доминирует европоцентристский подход в определении российского национального характера
и роли России в мировой истории. Согласно представлениям, сложившимся на Западе, определяющими чертами русского менталитета являются: двойственность, непоследовательность, выносливость, доверчивость, простодушие. Иначе воспринимают нашу страну индийцы. Россия и Индия за всю свою историю никогда не имели ни общих территориальных границ, ни открытых вооруженных конфликтов. Это одна из причин, по которой образ нашей страны здесь не столь негативен, как на Западе.
В XIX в. резко обострились русско-английские противоречия. Английские колониальные власти, обеспокоенные усилением позиций России в Средней Азии, приступили к созданию и внедрению в общественное сознание индийцев негативного образа русского народа. Основным орудием в этой «информационной войне» стала английская колониальная печать. Так, например, в 1893 г. в Мадрасе христианским литературным обществом была выпущена книга «Картины России и ее народа». Авторы книги открыто говорят о возможности прихода русских властителей на смену англичанам и предлагают читателю ознакомиться с возможными перспективами такого владычества. Информация в книге подана таким образом, чтобы создать у читателя яркий отрицательный образ страны.
В ней, например, теплолюбивый индиец находил подробные описания всех тягот жизни в холодном климате, а русские женщины представлены курящими, что было неприемлемо для индуски или мусульманки и вызывало всеобщее возмущение. Книга была очень популярна, однако, капитан А. И. Выгорницкий, побывавший в Индии в 1896—1897 гг. пишет, что индийцы в большинстве своем не верят в правдивость поданной там информации. Индийское общество по-разному относилось к подобным публикациям. Интеллигенция в большинстве своем полностью доверяла преподносимой там информации. Однако в народе считали, что война между Англией и Россией неизбежна и в случае победы последней Индии будет гарантировано освобождение от колониального гнета. Англичане сами активно навязывали идею о возможности будущего господства русских в Индии, акцентируя при этом внимание на преувеличенных представлениях о русском деспотизме («Те, которые недовольны сегодняшним управлением Индией, почувствуют правдивость поговорки „Из огня да в полымя”» [1]).
Вот что пишет об этом в своем дневнике И. П. Минаев: «Сегодня утром был в Азиатском обществе… помощник ученого секретаря… русских называл будущими властителями Индии. «Откуда это вы знаете?» — спросил я его. — «Из газет», — отвечал он не задумываясь» [2].
В 1900 г. в Бомбее открылось Российское императорское генеральное консульство. С этого времени в МИД начинают регулярно поступать донесения о положении в Индии и в том числе об отношении англичан
и индийцев к России. Первый генеральный консул В. О. Клемм прилагал все усилия для распространения правдивых сведений о России. Так, он пытался убедить Правительство в необходимости издания специальной газеты, которая служила бы реализации этих целей и могла бы успешно защищать имидж страны от нападок колониальной прессы. Однако в связи с бездеятельностью МИДа эти устремления так и не были реализованы.
Резкое усиление внимания со стороны индийской общественности
к нашей стране связано с событиями Февральской революции 1917 г. В Индии в это время происходил подъем национально-освободительного движения, а индийские националисты, по выражению К. А. Антоновой, «всегда рассматривали русское самодержавие как своего рода двойник английского деспотизма в Индии» [3]. В националистической печати сразу после событий 1917 г. стали появляться сведения о событиях в Советской России, а с нач. 1920-х гг. изданы первые работы о В. И. Ленине, написанные индийскими социалистами. Таким образом, индийские патриоты видели в молодом Советском государстве «знаменосца борьбы против национального и колониального гнета» [4].
Новую силу в этот период приобретает вера индийского народа в помощь русских в борьбе за независимость. Однако, если раньше индийцы надеялись на военное вторжение со стороны России, то теперь в Индию проникает идея о распространении революции на азиатский регион. Надеждам индийских патриотов не суждено было сбыться в связи с отказом Советского правительства от идеи перманентной революции.
В отличие от левых, представители умеренного крыла освободительного движения относились к Советскому Союзу критически. Их мнение,
в частности, разделял великий писатель Рабиндранат Тагор, побывавший в СССР в 1930 г. В своих «Письмах о России» он восхищается системами образования и здравоохранения, но с неодобрением отзывается о безличном коллективизме советского общества. Анализируя события в СССР, Тагор предсказывает непрочность советской власти, основанной на насилии: «Большевизм возник в обстановке всеобщего страдания… Возможно, что в этом веке большевизм — это лечение, но медицинское лечение не может быть постоянным; тот день, когда режим, установленный врачом, будет отменен, станет праздничным днем для пациента» [5].
Во время Второй мировой войны СССР приобрел в глазах индийской общественности положительный имидж. В Советском Союзе в этот период видели силу, способную противостоять фашистской агрессии. В период «холодной войны» в индийском общественном сознании возникает новый образ СССР. Советский союз стали воспринимать как защитника
и «старшего брата», что было связано с поддержкой, оказываемой СССР республике Индия1 на мировой арене.
Литература
1. Цит. по: Загородникова Т. Н. Формирование образа России в Индии в XIX — начале XX веков. URL: ivran.ru
2. Минаев И. П. Дневники путешествий в Индию и Бирму. 1880 и 1885—1886. М.: АН СССР, 1955. С. 168.
3. Антонова К. А., Бонгард-Левин Г. М. [и др.]. История Индии (краткий очерк). М.: Мысль, 1973. С 451.
4. Там же. С 453.
5. Цит. по: Кашин В. П. Рабиндранат Тагор о России URL: www.ivran.ru