Европейский суд по правам человека

Вид материала

Документы

Содержание С. Предполагаемая недостаточность расследования гибели людей Iii. предполагаемое нарушение статьи 3 конвенции В. В отношении заявителей Iv. предполагаемое нарушение статьи 5 конвенции

Подобный материал:

• Священно не общество, не государство, не нация, а Человек, 133.63kb.
• Обращение в европейский суд по правам человека рекомендации заявителю, 524.35kb.
• Уполномоченный по правам человека, 68.23kb.
• Защиты Прав Человека (Екатеринбург). Европейский Суд по правам человека Третья секция, 542.02kb.
• Пояснительная записка для желающих обратиться в Европейский Суд по правам человека, 94.24kb.
• Европейский суд по правам человека (Сборник статей), 2613.24kb.
• Уполномоченный по правам человека в Алтайском крае Порядок обращения в Европейский, 98.53kb.
• История, статистика и порядок подачи жалоб в Европейский суд по правам человека, 68.97kb.
• Влияние решений Европейского Суда по правам человека на российское судопроизводство, 124.54kb.
• Процедура обращения граждан в Европейский Суд по правам человека, 80.01kb.

В. Ответственность государства за гибель одиннадцати пропавших без вести человек

 

84. Европейский Суд признал установленными Европейской Комис­сией факты, а именно, что последний раз Мехмета Салиха Акдениза, Джелила Айдогду, Бехчета Тутуша, Мехмета Шерифа Авара, Хасана Авара, Бахри Шимшека, Мехмета Шаха Аталу, Турана Демира, Абдо Ямука, Нусреддина Йерликайю и Юмита Таша видели тогда, когда они были взяты под стражу силами безопасности в период проведения извест­ной операции в октябре 1993 года, и что с тех пор они исчезли.

 

85. В случае если какое-либо лицо берется под стражу в добром здравии, а при освобождении выясняется, что данное лицо имеет повреждения, то не кто иной, как государство должно представить вразумительные объяснения по поводу того, каким образом были нанесены эти повреждения, и если государство этого не делает, в силу вступают положения Статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France) от 27 августа 1992 г., Series A, № 241-А, §§ 108—111; Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, № 336, § 34; и Постановление Боль­шой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба № 25803/94, ECHR 1999-V, § 87).

 

Соблюдение властями обязательств по предоставлению разъяснений об обращении с каким-либо лицом во время его содержания под стражей тем более обязательно, если упомянутое лицо гибнет. Появление проблем, подпадающих под действие Статьи 2 Конвенции и сопряженных с не­предоставлением властями вразумительных объяснений о судьбе содержавшегося под стражей лица в отсутствие тела, зависит от всех обстоя­тельств дела и, в частности, от наличия достаточных косвенных улик на основе конкретных деталей, по которым можно сделать вывод на требу­емом уровне доказательств о том, что содержавшееся под стражей лицо должно считаться погибшим в заключении (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба № 23657/94, ECHR 1999-1V, § 85; Постановление Евро­пейского Суда по делу "Эртак против Турции" (Ertak v. Turkey), жалоба № 20764/92 (Статья 1), ECHR 2000-V, § 131; и Постановление Европей­ского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жа­лоба № 23531/94 (Статья 1), ECHR 2000-VI, §§ 82-86).

 

86. В этом отношении период времени, который прошел с момента заключения данного лица под стражу, хотя сам по себе и не имеет реша­ющего значения, является релевантным фактором, который следует при­нять во внимание. Нужно признать, что чем больше времени проходит в отсутствие известий о содержавшемся под стражей лице, тем больше ве­роятность того, что он или она погибли. Следовательно, истечение вре­мени может сказываться на весомости других элементов, составляющих косвенные улики, равно как могут возникнуть, таким образом, вопросы, которые выходят за рамки обычного содержания под стражей в нарушение Статьи 5 Конвенции. Такая интерпретация вписывается в понятие эф­фективной защиты права на жизнь, предоставляемого Статьей 2 Конвен­ции и являющегося одним из наиболее основополагающих положений, содержащихся в Конвенции (см., среди прочих прецедентов, упоминав­шееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции", § 86).

 

87. Обращаясь к отдельным обстоятельствам данного дела, Европей­ский Суд отметил, что хотя родственники заявителей были задержаны примерно в период с 9 по 12 октября 1993 г., никаких записей в регистра­ционных документах после этого сделано не было. Показания заявителей и местных жителей указывали на то, что задержанных содержали в Кепире ориентировочно до 17—19 октября 1993 г., когда видели, как некоторых из них сажали в вертолет. С тех пор никаких известий о пропавших без вести людях не поступало.

 

88. Европейский Суд сделал самые серьезные выводы о событиях, произошедших более семи лет назад, а также на основании того, что отсутствовали какие-либо документальные данные в отношении содержа­ния под стражей упомянутых лиц, и на основании неспособности властей Турции предоставить достаточные и вразумительные объяснения о том, что произошло с ними. Как отметил также Европейский Суд, в общем контексте положения в юго-восточной Турции в 1993 году никоим обра­зом не может исключаться то обстоятельство, что непризнававшееся со­держание под стражей этих лиц могло представлять собой опасность для их жизни. Не лишним будет напомнить, что Европейский Суд в двух своих недавних постановлениях сделал вывод о том, что упущения, мешавшие эффективному обеспечению уголовным правом защиты в юго-восточном регионе в известный период, которые просматриваются и в данном деле, способствовали или создавали почву для неподотчетности представителей сил безопасности в своих действиях (см. Постановление Европейского Суда по делу "Килич против Турции" (Kilic v. Turkey), жалоба № 22492/93 (Раздел 1), ECHR 2000-III, § 75, и Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кайя против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба № 22535/93 (Статья 1), ECHR 2000-III, § 98).

 

89. На основании вышесказанного Европейский Суд пришел к заклю­чению о том, что упомянутые одиннадцать человек должны считаться погибшими после их заключения под стражу силами безопасности. Сле­довательно, речь идет о том, что власти Турции несут ответственность за их гибель. Отмечая, что власти Турции не представили объяснений о случившемся во время содержания под стражей этих лиц и не привели оснований, которые оправдывали бы любое использование их представи­телями силы со смертельным исходом, необходимо сделать вывод, что ответственность за гибель вышеуказанных лиц лежит на государстве-от­ветчике (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции", § 87). Соответственно, имело место нару­шение Статьи 2 Конвенции в связи с этим.

 

С. Предполагаемая недостаточность расследования гибели людей

 

90. Как вновь напомнил Европейский Суд, обязательство по защите жизни согласно Статье 2 Конвенции в совокупности с общими обязатель­ствами государства в соответствии со Статьей 1 Конвенции "обеспечить каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, опре­деленные в статье 1 настоящей Конвенции", требует понимания, что должно проводиться в определенной форме официальное расследование, если какое-либо лицо погибло в результате использования силы (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Мак Канн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, № 324, p. 49, § 161, и Поста­новление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., Reports 1998-I, § 105).

 

91. В отношении настоящего дела Европейский Суд напомнил, что заявители довели суть своей жалобы до многочисленных представителей власти в регионе и делали это начиная с октября 1993 года и далее. В декабре 1993 года прокурор Кульпа начал расследование. Однако в тече­ние менее двух месяцев он передал свою юрисдикцию прокурору Суда государственной безопасности вилайета Дийярбакир на том основании, что данное преступление имело признаки последствий деятельности тер­рористического характера, с которой связывали РПК. В деле нет данных, которые могли бы в какой-то степени подтвердить или опровергнуть по­добное предположение. Единственными такими материалами являлись обращения заявителей и членов их семей, в которых содержалось упоми­нание о родственниках, взятых под стражу солдатами. Каких-либо запи­сей в найденных в Кульпе или Дийярбакире тюремных регистрационных журналах в то же время не было. Только в августе 1994 года прокурор Дийярбакира начал брать показания у заявителей. Хотя Мехмет Эмин Акдениз упоминал в своих показаниях от 28 октября 1994 г. о женщинах, которые были свидетелями того, как увозили на принадлежавшем силам безопасности вертолете пропавших без вести людей, у Пембе Акдениз показания были взяты только 29 мая 1996 г. Как можно отметить, за исключением изобилующего неточностями свидетельства Зекийи Акде­низ, все показания заявителей и членов их семей свидетельствовали о том, что пропавших без вести людей забрали солдаты. 29 апреля 1997 г., про­курор Дийярбакира отказался от своей юрисдикции и отослал дело об­ратно прокурору Кульпа с пометкой об отсутствии доказательств причаст­ности к событиям РПК. Ни Европейская Комиссия, ни Европейский Суд не усмотрели какого-либо прогресса в проведении расследования начиная с того момента.

 

92. Европейский Суд был поражен отсутствием каких-либо значитель­ных усилий прокуроров в отношении расследования тяжких обвинений, которые выдвигались. Несмотря на серьезность приводимых заявителями доказательств, отрицание жандармами и представителями сил безопас­ности наличия у них какой-либо информации о событиях или местона­хождении пропавших без вести людей принималось к сведению и никаких дальнейших действий не предпринималось. Не принимались никакие меры для установления масштабов или характера известной операции, имевшей место в тот момент, и лишь спустя годы были предприняты какие-то шаги по поискам очевидцев, которые могли оказать помощь в установлении связанных с теми событиями фактов. Эффективности раз­бирательства не способствовало и то, что расследование проводилось то в Кульпе, то в Дийярбакире, юрисдикция прокуроров которых зависела от того, кто же — РПК или силы безопасности — считался тогда винов­ником происшедшего.

 

93. Европейский Суд согласился с выводом Европейской Комиссии о том, что, с учетом вялости действий прокуроров и их нежелания перед лицом накапливавшихся доказательств отрабатывать следственные вер­сии, затрагивавшие вопрос о причастности сил безопасности, следствие не обеспечило каких-либо гарантий соблюдения права на жизнь.

 

Эффективное расследование обстоятельств исчезновения родственни­ков заявителей проведено не было, и, соответственно, имело место нару­шение Статьи 2 Конвенции в этом отношении также.

 

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

 

А. В отношении одиннадцати родственников заявителей

 

94. Заявители жаловались, что их родственники стали жертвами обра­щения, противоречащего положениям Статьи 3 Конвенции, в которой предусматривается:

 

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или уни­жающему достоинство обращению или наказанию".

 

95. Заявители, соглашаясь с выводами Европейской Комиссии, указыва­ли, что условия содержания под стражей их родственников носили форму бесчеловечного и унижающего достоинство обращения, при этом они имели в виду холод, очевидные избиения и психологические страдания.

 

96. Власти Турции, критически воспринимая оценку Европейской Ко­миссией показаний заявителей, утверждали, что предполагаемые жертвы не были предъявлены и что последствия предполагаемого дурного обра­щения неизвестны, что делает любые выводы безосновательными.

 

97. Прецедентное право, на которое опирается Европейский Суд, ука­зывает на то, что дурное обращение должно носить в минимальной сте­пени характер жестокости, чтобы подпадать под действие Статьи 3 Кон­венции. Критерии оценки минимума относительны: он зависит от таких обстоятельств конкретного дела, как длительность подобного обращения, его физические и моральные последствия, а в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey) от 9 июня 1998 г., Reports 1998-IV, § 52).

 

98. Как напомнил Европейский Суд, он согласился с фактическими выводами Европейской Комиссии, а именно с тем, что одиннадцать род­ственников заявителей содержались под стражей под открытым небом в Кепире в течение, по крайней мере, недели и что в этот период они терпели значительные лишения, в том числе выражавшиеся в том, что их всех, за исключением Мехмета Салиха Акдениза, держали связанными. Иногда их били, например, Бехчета Тутуша, а Абдо Ямуку повредили ногу. Как свидетельствовали собранные доказательства, они страдали не только от холода, но и от страха, а также от тревоги по поводу того, что может случиться с ними. Такое обращение граничит с бесчеловечностью и уни­жением достоинства и в этом отношении указывает на нарушение Ста­тьи 3 Конвенции.

 

В. В отношении заявителей

 

99. Заявители обратились к Европейскому Суду с просьбой подтвер­дить выводы Европейской Комиссии о том, что исчезновение их родст­венников причинило им страдания в той степени, какая восходит к бес­человечному и унижающему достоинство обращению, противоречащему положениям Статьи 3 Конвенции.

 

100. Власти Турции не согласились с претензиями заявителей в этом отношении.

 

101. Как отметил Европейский Суд, по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey) (Постановление Европейского Суда от 25 мая 1998 г., Reports 1998-III, pp. 1187-1188, §§ 130-134), которое касалось исчезно­вения сына заявителя в ходе непризнанного содержания под стражей, Европейский Суд пришел к выводу о том, что заявитель пострадал в результате нарушения положений Статьи 3 Конвенции с учетом отдель­ных обстоятельств данного дела. Особо отмечался тот факт, что заявитель являлась матерью жертвы серьезного нарушения прав человека и сама была жертвой безразличия властей с учетом ее мук и переживаний. Дело "Курт против Турции" вместе с тем не установило общего принципа, согласно которому член семьи "пропавшего лица" становится жертвой обращения, противоречащего положениям Статьи 3 Конвенции.

 

Вопрос о том, является ли член семьи такой жертвой, зависит от наличия особых факторов, придающих страданиям заявителя степень и характер, отличающие их от эмоциональных переживаний, которые могут рассматриваться как неизбежно причиняемые родственникам жертвы се­рьезного нарушения прав человека. Имеющими такое значение фактора­ми могут быть степень родства (в этом контексте определенное значение приобретают отношения родители—дети), особые отношения, та степень, в какой члены семьи явились свидетелями событий, о которых идет речь, участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем человеке и то, как власти реагировали на эти попытки. Европейский Суд особо отметил, что суть такого нарушения заключается не столько в факте "исчезновения" члена семьи, сколько в реакции властей и их отношении к сложившейся ситуации, когда им стало известно о ней.

 

То, что родственник может прямо заявить, что он явился жертвой реакции властей, особенно касается последнего из приводимых выше факторов (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Ев­ропейского Суда по делу "Чакичи против Турции", §§ 98—99; упоминав­шееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ про­тив Турции", ECHR 2000-VI, §§ 95-98; и Постановление Европейского Суда по делу "Таш против Турции" (Таs v. Turkey), жалоба № 24396/94 (Статья 1) (bil), ECHR 2000-XI, §§ 79-80).

 

102. По отношению к пропавшим без вести людям заявители по дан­ному делу являлись, соответственно, отцами (Сабри Авар и Кемаль Таш), братьями (Мехмет Эмин Акдениз, Сабри Авар, Келеш Шимшек, Сейитхан Атала, Айдин Демир, Сулейман Ямук и Рамазан Йерликайя), сыном (Сабри Тутуш) и дядей (Мехмет Эмин Акдениз). Только Келеш Шимшек находился в Кепире и был непосредственным свидетелем задержания про­павших без вести людей, большинство же заявителей во время операции находилось в других местах. Заявители обращались к властям, наводя справки о своих родственниках, однако получить какую-либо информа­цию им не удалось. Можно отметить, что в этом отношении одни заяви­тели были более активны, нежели другие. Хотя никто не оспаривает, что заявители испытывали и продолжали испытывать переживания в резуль­тате исчезновения своих родственников, Европейский Суд не считал, что для данного дела характерны особые обстоятельства, приводившиеся в деле "Чакичи против Турции" (упоминавшемся выше), и не полагает, что заявители могут считать себя жертвами проводившейся властями опреде­ленной линии поведения в той мере, какая может квалифицироваться как нарушение Статьи 3 Конвенции. Соответственно, Европейский Суд не установил нарушения данного положения в этом отношении.

 

IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ

 

103. Заявители жаловались, что исчезновение их родственников в пе­риод пребывания в заключении указывало на нарушение по многим ас­пектам Статьи 5 Конвенции, в которой предусматривается:

 

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

 

a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;

 

b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за не­исполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

 

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

/.../

 

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявленное ему обвинение.

 

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судеб­ной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

 

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

 

104. Заявители указывали, опираясь на заключение Европейской Ко­миссии, что их родственники были взяты под стражу силами безопасности при обстоятельствах, которые выходят за рамки обозначенных в пункте 1 Статьи 5 Конвенции.

 

Нет данных о том, что родственникам заявителей сообщили о причи­нах ареста, как это предусматривается пунктом 2 Статьи 5 Конвенции, или что их доставили к судье либо другому наделенному судебной властью лицу, как этого требует пункт 3 Статьи 5 Конвенции. Отказ государства признать заключение и содержание родственников заявителей под стра­жей обесценивают также основные гарантии, предоставляемые в соответ­ствии с пунктом 4 Статьи 5 Конвенции.

 

105. Как заявили власти Турции, не было оснований делать вывод о том, что упомянутые одиннадцать человек были взяты под стражу, и, следовательно, не было причин говорить о каком-либо нарушении Статьи 5 Конвенции.

 

106. В используемом Европейском Судом прецедентном праве делает­ся акцент на основополагающее значение предусмотренных Статьей 5 Конвенции гарантий, призванных обеспечить в условиях демократии права людей на то, чтобы не подвергаться заключению и содержанию под стражей в результате произвола властей. Европейский Суд вновь и вновь указал в связи с этим, что любое лишение свободы должно было осущест­вляться не только в соответствии с определенными процедурными нор­мами национального права, но и в равной степени согласно самой сути и цели Статьи, а именно защите человека от произвольного заключения и содержания под стражей. Чтобы свести к минимуму риск произвола при заключении и содержании под стражей, Статьей 5 Конвенции предусмат­ривается целый ряд прав, призванных обеспечить такое положение дел, при котором сам акт лишения свободы становится предметом судебного разбирательства, и гарантируется отчетность властей в отношении этой меры. Непризнаваемое содержание под стражей человека представляет собой полнейшее отрицание данных гарантий и указывает на одно из тягчайших нарушений Статьи 5 Конвенции. При условии должной ответ­ственности властей, связанной с отчетностью по поводу всех, кто нахо­дится под их контролем, Статья 5 Конвенции требует от них принятия эффективных мер и предоставления гарантий от риска исчезновения, а также проведения незамедлительного и эффективного расследования в связи с нуждающейся в проверке жалобой о том, что какое-то лицо взято под стражу и с тех пор исчезло (см. Постановление Европейского Суда по делу "Курт против Турции", lос. cit., р. 1184-1185, §§ 122-125; Поста­новление Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции", loc. cit., § 104).

 

107. Как отметил Европейский Суд, его мотивировки и выводы в отношении Статьи 2 Конвенции не оставляют сомнений в том, что взятие и содержание под стражей родственников заявителей было предпринято в нарушение Статьи 5 Конвенции. Они удерживались в Кепире силами безопасности в течение по крайней мере одной недели в период операции, которая проводилась в окрестностях Аладжи, после чего исчезли. Власти Турции не представили вразумительной информации об их местонахож­дении с того времени. Проведенное местными властями расследование в связи с выдвинутыми заявителями обвинениями не было ни своевремен­ным, ни эффективным. С особой серьезностью следует оценить факт, что отсутствуют какие-либо записи в документации о временном содержании под стражей находившихся в заключении лиц. Ведение строгого и точного учета случаев содержания под стражей представляет собой крайне необ­ходимую гарантию защиты от произвола при взятии под стражу и содер­жании под стражей, отсутствие такового дает возможность ответственным за лишение свободы избежать ответственности за судьбу задержанного (см. Постановление Европейского Суда по делу "Курт против Турции", loc. cit., § 125).

 

108. Европейский Суд пришел к заключению о том, что одиннадцать пропавших без вести людей содержались под стражей при полном отсут­ствии гарантий, предусматриваемых Статьей 5 Конвенции, и что имело место особо тяжкое нарушение права на свободу и личную неприкосно­венность, которые обеспечиваются данным положением.