Geum.ru

Собрание сочинений Мортаза Шахид Моттахари Первый том из раздела «История»

Вид материалаДокументы

Содержание


Национальные предрассудки
Критерий принадлежности к национальному
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   71
Национальные предрассудки

Любая социальная единица, будь то семья, племя или нация (в их современном понимании), неразрывно связана с определенными эмоциями и предрассудками, ведь в человеке живет некое чувство, характеризующееся приверженностью своей семье, своему племени или народу. Возможно, это чувство приверженности может проявиться и в гораздо более значительном масштабе, например, региональном или континентальном. Например, европейцы по отношению к народам Азии ощущают некое чувство общности между собой, то же чувство присуще и народам Азии – по отношению к европейцам. Возможно также, что люди одной национальности также испытывают подобное чувство приверженности по отношению друг к другу.

Истоки национальных предрассудков кроются в «эгоизме», который, выйдя за пределы индивидуума и племени, охватил людей, принадлежащих определенному народу. Волею судьбы эти предрассудки неразрывно связаны с неизменными спутниками эгоизма, к которым относятся: фанатизм, высокомерие, игнорирование своих недостатков (недостатков в масштабе нации), преувеличение своих достоинств, надменность и тому подобные проявления.
Национализм

Тенденция к преувеличению роли племенных и национальных особенностей называется в европейских языках «национализмом». Некоторые иранские ученые перевели этот термин, как «поклонение своей нации».

Национализм в том значении, в котором он понимался в прошлом, опирается на национальные чувства и эмоции, а не разум и логику. Не следует осуждать национализм в целом. Когда национализм обладает позитивными качествами, а именно, он способствует большей взаимосвязи, более благоприятным отношениям между людьми, большему количеству добрых дел и большему служению на благо людей, с которыми мы живем в одной стране, тогда он не противоречит разуму и логике и не осуждается исламом. Однако исламом предусмотрено большее количество законных прав для людей, которые естественным образом наделены большими правами, например, для соседей и родственников. Национализм осуждается тогда, когда он приобретает отрицательный характер; то есть в случае, когда он, навешивая различные ярлыки, делит людей на различные нации, сеет вражду между ними и игнорирует естественные права других.

Явлением, противоположным национализму, является «интернационализм», в сферу действия которого включается весь мир, и который осуждает националистические чувства. Однако, как мы уже сказали, ислам осуждает не все националистические чувства, он осуждает лишь отрицательные проявления националистических чувств, но не положительные.
Критерий принадлежности к национальному

Поначалу кажется, что необходимой предпосылкой для возникновения национализма и национальных чувств является следующий порядок событий. Любое явление, возникшее на определенной территории, или являющееся нововведением народа, живущего на этой территории, должно с точки зрения этого народа считаться национальным и охватывать его национальные и националистические чувства, а все, что приходит из другой страны, должно рассматриваться, как нечто чуждое для данного народа.

Однако этот критерий неверен, так как народ складывается из многих людей и возможно, кто-либо из людей данного народа изобретет то, что будет воспринято неоднозначно другими людьми, а возможно, и вызовет разногласия между людьми одного народа. Несомненно, что подобное явление не может считаться явлением общенационального характера.

Например, может случиться так, что народ исповедует свою особую общественную идеологию, а один человек или группа людей, являющиеся ее представителями, предлагают некую иную идеологическую систему, которая отличается от преобладающей системы, и которая вступает в противоречие с мнением большинства. В этом случае эта отвергнутая идеологическая система не может рассматриваться, как явление общенационального характера для данного народа по той причине, что некто из людей, предложивших ее, был выходцем из этой народа. И наоборот, случается так, что некая идеологическая система изобретается за пределами данной страны людьми, не имеющими отношения к данному народу, однако народ данной страны принимает ее с распростертыми объятиями.

Несомненно, что в данном случае эта принятая и усвоенная система не может рассматриваться, как нечто чужеродное, по той лишь причине, что она была принесена в нашу страну из-за ее пределов. Также невозможно утверждать, что люди, поступившие таким образом, действовали вопреки интересам своего народа, позволив другому народу поглотить себя. Тем более, мы не можем утверждать, что данный народ изменил самому себе.

Да, в одном случае явление, пришедшее извне, считается чуждым, а его восприятие рассматривается, как противоречащее принципам народа. Иногда также принятие такого явления считается в некотором роде изменением народа, если данное явление провозглашает особый статус какого-либо народа, опираясь на интересы какого-либо одного народа. Несомненно, что в случае, когда народ перенимает интересы другого народа, и таким образом сливается с ним, его действия направлены против себя самого. Например, отличительной чертой немецкого нацизма и еврейского сионизма является идея одного особого народа, в случае, если представители другого народа пожелают принять их, их поступок будет противоречить их национальным чувствам.

Но если в основе этого явления не лежит особый статус какого-либо одного народа, если данное явление одинаково относится ко всем народам, если его идеи предназначены для всех людей и носят общечеловеческий гуманный характер, и какой-либо народ принимает его, это явление не может считаться чужеродным и противоречащим национальным чувствам. Как говорят исследователи: то, что бесцветно по своей природе, способно сочетаться с любым цветом, но то, что имеет свой цвет, не сможет сочетаться ни с одним другим цветом.

По этой причине научные истины являются достоянием всего мира. Теорема Пифагора и теория относительности Эйнштейна не принадлежат какой-либо определенной общности людей и не противоречат принципам ни одного народа, потому что эти истины не обладают национальной спецификой и не несут в себе идеи особого статуса какого-либо народа.

По этой причине, ученые, философы и пророки являются достоянием жителей всего мира, так как их взгляды и идеи не ограничены рамками только своей нации или народности.

Солнце не принадлежит какому-либо одному народу, и соответственно ни один народ не может чувствовать себя чужим по отношению к нему, ибо солнце относится ко всему миру одинаково и не наделяет особым статусом ни одну из стран. Если некоторые страны пользуются меньшим количеством солнечного света, это связано с их собственным положением, а не солнцем. Солнце не связывает себя ни с одной определенной страной.

Итак, выяснилось, что когда какое-либо явление возникает в среде определенного народа, это еще не причина, для того, чтобы считать его своим, так же, как когда явление приходит извне, это еще не является критерием ее чуждости для народа. Общность истории также не является действенным фактором; это значит, что на протяжении веков народ, возможно, обладает особым социальным строем, а затем изменяет курс и выбирает новую систему, заменив ею прежнюю. Например, мы, иранцы, подобно многим другим народам, на протяжении двадцати пяти веков национальной истории жили при деспотическом режиме, а сейчас прошло уже более половины века, как мы избрали вместо него конституционный режим. Конституционализм был изобретен и введен в практику не нами, он пришел из-за рубежа, но наш народ принял его и совершил множество самоотверженных поступков для его установления. Конечно, многие представители нашего народа с поразительным упорством оказывали сопротивление, поднимали вооруженные восстания и проливали свою кровь ради сохранения деспотизма. Однако, поскольку они были в меньшинстве, а большинство иранского народа приняло конституционный режим и совершило ради него много подвигов, они потерпели поражение и, в конце концов, покорились воле большинства.

Должны ли мы теперь считать конституционный режим своим национальным режимом, или же, принимая во внимание то обстоятельство, что на протяжении нашей истории мы жили при деспотическом режиме, а тем более то, что мы заимствовали его извне, мы должны сказать, что деспотия является нашим национальным режимом, а конституционализм – чуждым?

Мы не составляли Декларацию прав человека, так же, как и мы не принимали участия в ее написании, а вопросы, которые рассматриваются в Декларации, редко возникали на протяжении нашей национальной истории, однако наш народ, как и другие народы мира, в большей или меньшей степени воспринял ее статьи. Что мы скажем сейчас о Декларации с точки зрения «иранского народа»? Что скажут об этой Декларации другие народы, которые не участвовали в ее написании, и к которым она пришла из-за пределов их стран? Разве национальные чувства требуют, чтобы они сопротивлялись ей по причине своей истории или по причине того, что источник этой Декларации находился за пределами их стран? Или считали ее чуждой? Или же, по причине двух вышеупомянутых принципов: во-первых, того, что эта Декларация не предназначена какой-либо конкретной нации, а, во-вторых, нация приняла ее, следует ли считать ее своей, а не чуждой?

Можно предположить и противоположный вариант этой ситуации; например, возможно, что какая-либо идеология или учение появляются у определенного народа, однако не считаются «национальными» по той причине, что они подразумевают особый статус другого народа, либо потому, что они не были восприняты тем народом, из среды которого они вышли. Например, манихейское учение и маздакизм были порождением иранского народа, однако они не смогли обрести его поддержку, по причине чего эти два учения нельзя считать общенациональным явлением.

Вообще же, если явления подобного рода мы вслед за их немногочисленными изобретателями и последователями будем считать «национальными», мы, таким образом проигнорируем чувства и эмоции большинства.

Из всего вышесказанного становится ясно, что, если исходить из логики национальных чувств и родственных эмоций, не любое явление, порожденное народом, становится явлением национального масштаба, а явление, пришедшее из другой страны, не обязательно считается чуждым. Главное – во-первых, знать, несет ли данный феномен идею об особом статусе какого-либо народа или нет, то есть, является ли он всеобщим и адресован ли он всем людям, а во-вторых – принял ли его данный народ добровольно или же по принуждению.

Если на оба вопроса можно ответить утвердительно, рассматриваемое явление считается своим, а не чуждым, а если же нет, вне зависимости от того, отрицательны оба ответа или только один, данное явление считается чуждым. В любом случае ответ на вопрос: «порождением какого народа является данное явление» никоим образом не может прояснить вопрос о том, следует ли считать данное явление общенациональным и «своим» или же признать его «чуждым».

Теперь следует посвятить наше обсуждение выяснению того, удовлетворяет ли ислам в Иране этим двум условиям или нет? То есть, во-первых, следует выяснить, несет ли ислам идею об особом статусе какого-либо народа, например, арабского, или же он, не отдавая предпочтения ни одному народу перед другими, является всеобщей и универсальной религией, а, во-вторых, следует выяснить, принял ли иранский народ ислам добровольно или нет?

То, что мы сказали о народ и национальности, как говорят ученые, было рассуждением общего характера, теперь же мы переходим к обсуждению вопросов частного характера.