Борис исаакович хацет

Вид материала

Документы

Содержание P.S. Спасибо, ребята. Большое. Нам это нужно, без сомненья, Для нас 2. Второй раздел – ХАЦЕТ РАЗМЫШЛЯЕТ 2.1.3 - О «В КРУГЕ ПЕРВОМ» и экранизации романа Солженицына

Подобный материал:

• Ю. Г. Шанько Ефрем (Эфраим) Исаакович Злотник родился 19 марта 1919 года в г. Гомеле, 74.24kb.
• Реферат на тему: Борис Дмитрович Грінченко Борис Дмитрович Грінченко, 73.83kb.
• Алфавитный каталог белорусских фильмов, 140kb.
• Урок литературы в 10 классе по теме: «Борис Годунов», 49.54kb.
• Королев, борис данилович, 1345.81kb.
• О лекторах Борис Львович Альтшулер, 201.18kb.
• Г. В. Плеханова Факультет маркетинга Кафедра маркетинга Дисциплина: маркетинг в глобальной, 59.41kb.
• Смоленков Борис Николаевич. Владельцем всех прав на статью "Физика элементарных частиц, 535.48kb.
• Книги: Разумная душа, 1988; Замерзшие слова,1991; в русском жанре, 1999; Двадцать два,, 19.64kb.
• Реферат На тему: Борис Олійник, 48.19kb.

P.S. Спасибо, ребята. Большое.


Хацету – от сверстников



Хацету – в очередной раз от всех душ







***

Ко всем круглым (и не только) датам Борису Исааковичу присылали шутливые (и не только) поздравления и его друзья в США. Это были стихи, песни, проза...Вот одно из них, написанное к 85-летию Б.И.:


5 апреля 2006г.


Стихи писали, песни - малость

Мы сочиняли (и не раз),

Теперь нам только и осталось

Через E-mail сплясать для Вас.


Увы, мы это не сумеем,

Так что придется нам сейчас

Поздравить Борю с юбилеем

Изношенным набором фраз.


Да, нового мы не откроем,

Известно все Вам издавна:

Здоровья..., ну, а остальное –

Набор словесного говна.


Единственное исключенье –

Хранить Ваш ум и ясной речь.

Нам это нужно, без сомненья,

Для нас мы просим и сберечь.


Чтоб больше – никаких ударов, Недугам Лизы только «нет!».

Без переездов и пожаров –

До ста пятидесяти лет!


E&V R.


2. Второй раздел – ХАЦЕТ РАЗМЫШЛЯЕТ


2.1 - О литературе и искусстве

Борис Исаакович знал и любил русскую литературную классику. Был взыскателен к ее экранизации. Высоко оценил режиссерскую работу Владимира Бортко «Собачье сердце» по повести М. Булгакова. Вот его слова: «Не хуже, а может, даже лучше первоисточника!». Многосерийный телефильм «Идиот» того же В.Бортко нашел глубокий отклик в его душе.


2.1.1 Об «Идиоте» и экранизации романа Достоевского


(Из писем Б.И.Хацета об «Идиоте» - июнь 2003 г.)


«Идиот» – это моё с 17-18-ти лет и за всю жизнь из меня не выдохся и не выковырян. Как, впрочем, и остальной Достоевский (разве что кроме «Подростка»). Пырьева «Настасью Филипповну» смотрел неоднократно, имею кассету тут. Смоктуновского не видел, лишь слышал в старые годы радиоспектакль с ним (две части – два часа).

Конечно, увиденное нынче с предшествующим в сравнение не идёт - теперь это подлинная экранизация романа, а то были произведения по мотивам романа, хотя и с обильным использованием его текста, притом с упрощающим и успокаивающим ответом на жгучий вопрос: О чём это? Получалось – о любви двух женщин к князю и о его любви к обеим. («Двумя разными любвями какими-нибудь?» – зря они у Бортко Евгения Павловича не процитировали!).

Когда я пишу подлинная, я не думаю о той подлинности предметов, помещений, пейзажей, одежды, о которой так заботились постановщики, не щадя ни усилий, ни средств. Возможно, эта подлинность была важнее для исполнителей, чем для зрителя, который (почти) ничего этого «в натуре» не видел и в чувствах не сохранил. Для меня подлинность – в верности роману, его тексту, его содержанию и атмосфере. И в том, что после просмотра десяти серий вряд ли кто-нибудь возьмётся уверенно отвечать на вопрос – о чём это?

Я старался найти в Интернете относящиеся к сериалу материалы – интервью, рецензии и др. Они, как правило, об актёрах, съёмочных эпизодах и т.п., но как-то не о сути. Всё же встретились глубокие слова режиссёра, что в предыдущих постановках Мышкин сознательно или нет – получался иисусоподобным. У Евгения Миронова – у Бортко, у Достоевского – князь, конечно, не Христос. Кто был Христос? Учитель и Искупитель. То, что князь не Учитель и не может им быть (правда, домашним учителем как бы собирается стать), он понимает и правдиво объясняет другим. Дело не в том, что он мало образован и мало понимает мир, в который как бы внезапно попал; дело в том, что у него нет никакой идеологии, никакого учения, и в этом его высочайшая нравственность! Мне потребовалось прожить большую часть жизни, чтобы осознать аморальность любой идеологии, любой системы принципов, побуждающих человека действовать и судить не по «реализму реальной жизни», а по априорным правилам. И хотя эта мудрость Мышкину уже присуща, он продолжает ей учиться. Когда Аглая по поводу его простодушно-честного суждения говорит «Это правда, следовательно – несправедливо!», - он поражён и чувствует потребность об этом думать... И его «публичная речь» на смотринах у Епанчиных – пожалуй, единственная проповедь в романе – для меня скорее принадлежит не персонажу, а автору, который счёл Льва Николаевича достойным страстно провозгласить славянофильские и антибесовские убеждения позднего Достоевского, как и филиппику против смертной казни, пережитой автором лично. Да, многие взволнованно просят у Мышкина совета – как поступить? Он часто не знает, уклоняется, но если отвечает, то разве «по принципам», а не «по обстоятельствам и характерам»? И Настасье Филипповне – выходить ли за Ганю, и Ипполиту – как уйти из жизни благородно («Пройдите мимо и простите нам наше счастье»).

И не Искупитель он вовсе, и не носитель идеи жертвенности (к примеру, ответ на насмешку Аглаи пожертвовать собой ради счастья Настасьи Филипповны), хотя в реальной ситуации пожертвует собой без размышления. Какова его подлинная роль в жизни людей, среди которых он внезапно появился? Заметьте, никто не смеётся над «бедным идиотом», все, соприкасающиеся с ним, раньше или позже проникаются ощущением его особенности, странности, и под её влиянием преобразуются сами... себе на погибель!

Да! Князь Мышкин несовместим с жизнью, и люди, глубоко испытавшие его влияние, гибнут тоже. На сотнях страниц книги его мучают две мысли: что он лишний, и что он во всём виноват. И нечем его утешить: да, лишний; да, во всём виноват! И если эти суровые слова неприемлемы для вас, попробуйте пофантазировать – как сложились бы судьбы персонажей, не будь среди них князя.

Когда слово «интеллигент» привычно используют как похвальный эпитет, мне всегда хочется спросить: «А почему вокруг Гамлета и Мышкина все гибнут? Не прямое ли следствие их интеллигентности, самокопания и нерешительности - гипертрофия совестливости и ответственности?

Из откликов знаю, что фильм смотрели массово и напряжённо, теперь набросились на библиотеки – «Идиот» и вообще Достоевский. И это в момент, когда российское общество (и молодёжь, в частности) рисуется особенно прагматичным, расчётливым, заражённым западным нигилизмом. Так ли это? А если так, помогите мне понять это явление.

Впрочем, может быть такие «души Шарко» закономерны во все времена и являются отражением дуализма (материальность и духовность) homo sapiens? Кстати, недавно смотрел по тому же каналу очередную передачу «Культурной революции» М. Швыдкого. Обсуждался вопрос – нужно ли государственное регулирование порнографии. Лично я ничего против порнографии не имею и в её безусловный вред для детей и молодёжи не верю (если только детей не вовлекают в изготовление). Но полностью согласен с суждением одной участницы дискуссии: чем запрещать, лучше поспособствуйте созданию и распространению прекрасных конкурентоспособных произведений, пусть победит сильнейший.

***


Почему российское общество в нынешнее время оказалось столь неравнодушным к недетективному «Идиоту»? На днях, рыская по Интернету, обнаружил, что два года тому назад писатель Фёдор Михайлов (почти Михайлович!) издал книгу «Идиот», тираж которой быстро разошёлся. Эта книга – парафраз романа Достоевского, перевод полного текста на современный язык путём устранения и замены всех временных признаков, но с максимальным сохранением существенного текста. Я и самый текст этого модернизированного «Идиота» в lib.ru нашёл, собираюсь прочитать важные для меня фрагменты, но не перестаю «дивиться на то», что презумпция Михайлова об актуальности мышкинского «идиотизма» в сегодняшней России вроде бы оправдывается.


***

Христос ли Мышкин? Если помните, я даже вопреки Ф. М. Достоевскому, называвшему в письмах Мышкина - "мой Христос"),  это упорно отрицал. Теперь я могу свою позицию обозначить термином автора статьи – «Мёртвый Христос", то есть человек, принявший мучительную смерть за проповедь учения, представлявшегося опасным для сильных мира того, но оказавшегося утопией применительно к человечеству. Главная цель умного, знающего и талантливого автора - всё же отстоять божественную природу Христа и возродить надежду на возможность его воскрешения в каждой человеческой душе. Сейчас многие талантливые русские люди пытаются содействовать возрождению христианства в его православной форме (единственно подлинной, как убеждал нас и Достоевский устами Мышкина), хотя, на мой взгляд, объективно этим выполняется социальный заказ сильных мира сего.

Если помните, я обращал Ваше внимание на то, что финальную встречу генеральши с князем придумал Бортко, чтобы туманной полуулыбкой безумца смягчить трагизм фильма лёгкой надеждой. Теперь я думаю, что эту интонацию Бортко, как и автор статьи, нашёл в самом романе, хотя вряд ли был способен так виртуозно вывести её из двух упоминаний картины Гольдбейна (если б так, он показал бы её на экране). Блажен, кто верует.

Мне также импонирует мысль (я встречал её и в интервью Евгения Миронова), что носителем надежды в романе является Рогожин. Условно - если там есть надежда, то её олицетворяет не князь, а убийца. Да?


***

Ценю остроумную реплику по поводу аналогичных ролей картины Гольдбейна в «Идиоте» и картины Леонардо да Винчи «Тайная вечеря» в бестселлере Дэна Брауна «Код да Винчи». Но куда там Брауну до нашего Федора Михайловича!


2.1.2 О «Мастере и Маргарите» и экранизации романа Булгакова


Из письма Хацета другу


Как-то не очень хочется говорить собственно об экранизации книги. По-моему, в этом деле есть две крайности, остальное in between: либо по возможности аккуратно воспроизводить киносредствами главные (по мысли режиссера) линии литературного источника (и тогда фильм становится как бы иллюстрацией к нему), либо создавать оригинальное произведение «по мотивам». Принято второй подзод оценивать выше первого, но когда речь идёт о подлинно значительных книгах (из недавних примеров – «Идиот») лично я предпочитаю максимальную близость к тексту.

И Бортко, по-моему, правильно сделал, что вновь избрал такой путь (хотя, как я заметил, его жёстко критикужт как за «иллюстративность», так и – с противоположной стороны – за отступления от Булгакова). И разве сама книга не сопротивляется созданию чего-то другого по её «мотивам»? Она пропитана деталями московской жизни восьмидесятилетней давности, которые напрочь неизвестны и чужды современному зрителю. Писать сейчас заново значило бы потерять жемчужину Булгакова и получить нечто вроде кошмарного «Ночного дозора». Что же касается вечных проблем в романе (о них ниже), то для меня (надеюсь, и для ещё многих) – это самое неприкосновенное.

Конечно, Бортко не мог избежать некоторой модернизации, отчасти ради того, чтобы сделать понятными некоторые анахронизмы, а также чтобы по возможности «спрямить» сюжет, упростить связи между столь различными аспектами романа. Не мог он также удержаться от соблазна показать своё мастерство в создании современными средствами множества трюков и эффектов, а также в развёрнутой (полторы серии) постановке Вальпургиевой ночи Воланла. Хотя для меня это не очень было интересно, но ведь нельзя отрицать, что в последние годы кассовый успех фильмов во всём мире напрямую зависит от числа и уровня таких эффектов.

В целом, я очень благодарен Бортко за то, что он дал мне возможность услышать замечательный булгаковский текст в превосходном исполнении и – главное – вновь пережить и передумать некогда прочитанное.

Роман мне представляется сложным сплетением многих., условно говоря, тем, каждая из которых могла бы до краёв наполнить отдельное произведение. Здесь мы находим достаточно трогательную историю любви двух одарёных и красивых людей. Далее, это остроумный, острословный и саркастический памфлет об обществе, изуродованном большевиками за совсем ещё короткий период их беспредела, с особым вниманием к литераторам и чекистам. В третьих, это горькая, очень личная повесть о страданиях и безысходности подлинного мастера в таком обществе. Наконец, это очень пронзительное и очень своеобразное проникновение в вечную проблему Добра и Зла с особым неравнодушием по отношению к пороку Трусости.

Что касается Love story, то читать или смотреть это приятно, но мировая литература знает намного более впечатляющие образцы. Памфлет, безусловно, выдающийся, но после войны, после Сталина, после краха империи зла, согласитесь, многое для нас выглядит наивно и поверхностно, хотя для своего времени автор проявил удивительную проницательность. Особо впечатляет, что в испорченном отнюдь не только квартирным вопросом населении автор выделяет и осуждает воспитанную большевиками примитивизацию, отвержение сложных духовных проблем и наивную веру в способность управлять своей судьбой. Автобиографическая повесть о Мастере тоже впечатляет, но ведь мы-то уже знаем не только о Бабеле и Мейерхольде, но и о Пастернаке. Цветаевой, Солженицыне и многих других.

Но вот Добро и Зло... Тема не новая, конечно, но и не стареющая. Она будет сопровождать человечество до самого его конца. Конечно, для автора – она главная, что он ясно выразил эпиграфом – словами гётевского Мефистофеля. И разве она не главная для всех великих произведений искусства – Сервантес, Шекспир, Бетховен, Достоевский, Гроссиан? Нынешний просмотр побудил меня вновь продумать и, по-моему, глубже понять необычную концепцию автора. Оговорюсь вначале, что сознаю всю условность и субъективность в употреблении слов «Добро» и «Зло», а также диалектику взаимоотношений и взаимопревращений соответствующих понятий даже в рамках единого мировоззрения.

Уже стало общим местом утверждать, что Булгаков отвергает как евангельскую легенду об Иисусе, так и его божественную природу.

Это так, и не буду повторять доводов. Вопрос в другом – что принимает и что отвергает наш автор в учении проповедника Иисуса? И тут я решительно не могу согласиться с теми, кто считает, что он отвергает всё, противопоставляя Иисусу «сатану», «тёмную силу» , «оппонента-врага» Воланда. Несомненно, что речи Иисуса притягательны для Булгакова, что он согласен с одной из главных его концепций – верой в то, что человек может и должен совершенствоваться и преодолевать свои пороки, что главными добродетелями являются правдивость, доброта, бескорыстие, смелость, верность, а главными пороками – ложь, предательство, жадность, зависть, ну и главный из главных – трусость.Видимо, в двадцатые – тридцатые годы он настрадался, видя как трусость порождает ложь, конформизм, доносительство, предательство, разрушение личности, и не забыть было отведенные глаза редакторов, отвергаюших рукописи, и пропитанный страхом яд латунских. И Пилат, пославший на смерть Иисуса из-за угрозы доноса императору. Книга Мастера ведь не об Иисусе, а о Пилате!

Но вот чего Булгаков принять от Иисуса не мог – это всепрощения и непротивления злу насилием. Его измученная душа алкала мести, и, конечно, праведную месть он считал не пороком, а добродетелью справедливости. Думаю, что эта важнейшая составляющая христианской догмы превращала для него всё красивое учение в утопию. Известно, что и сам евангельский Иисус был достаточно непоследователен в этом пункте. И тут не только знаменитое «не мир, но меч», не только насильственный разгром менял во храме, но и –более принципиально – постоянные угрозы нераскаявшимся и нестойким в вере грядущего наказания. Булгаковский Иисус ничего такого не говорит, но посмотрите на его единственного и верного ученика – Левия Матвея, - который священным своим долгом считает зарезать Иуду и Пилата, то есть праведную месть, и который готов простить Пилата, когда узнаёт, что тот уже отомстил Иуде. Я уже не говорю о католической церкви, которая присвоила себе право именем Христа казнить еретиков.

Так вот, не является ли Воланд никаким не дьяволом, не злым духом, не врагом Иисуса, а его дополнением, его помощником, носителем важнейшей поправки учения – замены милосердия справедливостью?

Классический библейский дьявол, прежде всего, соблазнитель, старающийся нарушить баланс Добра и Зла, заложенный в человеке, нарушить в пользу зла, играя на «низменных инстинктах». В этом смысле в великой литературе примером может служить Яго. Дело не в его интрижках и нескольких загубленных душах и телах; дело в провозглашаемой им концепции Зла и уверенности в его всесилии. Недаром некоторые постановщики ставили «Отелло» под названием «Яго», и, думаю, это правильно, ибо драма не о ревности и не о доверчивости, а о могуществе Зла. Мефистофель, которому якобы следует Воланд, уже более сложный дьявол, понимающий как Зло может обернуться Добром, но ведь и он же соблазнитель и душегуб. А Волнд и вовсе не дьявол, ибо никого не соблазняет, а наказывает соблазнившихся, и читатель (зритель) истово аплодирует ему.

Аплодирует и автор, особенно в образе Маргариты, для которой перевоплощение в ведьму – радость, а месть – не только справедливость, но и наслаждение. Впрочем, подручные мессира делают свою работу тоже с явным удовольствием. И мы, совки, радуемся этой анти-иисусовской вакханалии, даже те из нас, кто ходит ставить свечки в храмы.

И все же...Всё же взаимоотношения Воланда и Иисуса более сложны у Булгакова, что отражает сложность мироощущения самого автора. «Дьяволу», оказывается, не чуждо милосердие, и он даёт возможность Маргарите и Мастеру его проявить в ущерб справедливости. А Иисус наделяется такой мерой милосердия, что оно даже подчиняет себе презумцию честности, чтобы помиловать виновного в главном грехе – трусости (правда, после отбытия 2000-летнего срока). Я имею в вижу лжеклятву о том, что казни не было.

Сперва мне казалось, что появление Воланда можно было бы толковать как второе пришествие Иисуса, убедившегося за два тысячеления в утопичности своей веры в самоисправление людей и пришедшего чинить Суд справедливый, но не милосердный. Но автор не хочет или не может воплотить обе противоречивые концепции в одном образе. Эта ситуация напоминает мне изобретение Природой двуполого размножения из-за того, что наделение одной особи противоположными тенденциями – наследственности и изменчивости – оказалось непродуктивным для эволюционного прогресса.

Итак, Милосердие и Справедливость у Булгакова продолжают вечно существовать раздельно и совместно вытаются творить Добро (правда, при этом Иисус не выглядит ли типа старшего брата?). А где же Зло, оно-то ведь существует несомненно* Видимо, его носителем и является Человек, причём ресурсы столь велики, что нет нужды ни в какой сверхъестественной Чёрной Магии.

P.S. Некоторые усматривают в Воланде Сталина (и попытку некоторой апологетики). Из сказанного выше ясно, что с этим я никак не могу согласиться.


2.1.3 - О «В КРУГЕ ПЕРВОМ» и экранизации романа Солженицына (реж. Глеб Панфилов)


Из письма Хацета другу


Мне кажется, что я не перечитывал «В круге первом» с тех самиздатских времён, когда ко мне попал для ночного чтения какой-нибудь 12-й экземпляр на папиросной бумаге. Поэтому фильм оказался интересным мне, в первую очередь, теми разговорами между шарашковцами, детали которых я, конечно, забыл. Примите во внимание, что во время описанных событий (1949) мне было столько же лет, сколько молодым героям романа, и я принадлежал к тому же социальному слою (математик, два года уже заведовал кафедрой). Поэтому обсуждаемые философские и нравственные вопросы мне очень близки, хотя, конечно, лагерного опыта у меня нет.


Главной мне представляется та из бесед, в которой речь идёт о том, что в советском обществе не осталось никаких человеческих личностей, кроме «технарей», которых палачи уничтожали относительно меньше, чем остальных. И отсюда – центральная моральная проблема – выживать любой ценой, идти на компромиссы, торговать своей «нужностью», выполнять профессиональную работу безотносительно к тому, кто и для чего её использует, занимать принципиальную позицию и отказываться продавать мозги дурным людям для дурных целей даже, рискуя своей жизнью и жизнью близких…


Фильм вряд ли представляет собой крупное художественное достижение, но мне импонирует чувство меры, проявленное Панфиловым. Он избегает жестоких, пыточных сцен, находя для выражения трагичности ситуаций как бы обыденную форму. Можно одобрить и его почти молчаливое напоминание о Сталине в конце серий, и мы чувствуем, что это – драматург и режиссер всей трагедии. Единственный активный эпизод с ним – разговор с Абакумовым – как-то показался мне слишком простодушным – вождь разговорился чуть ли не в дружеском тоне. Правда, в конце было его иезуитское – мы восстановим смертную казнь и первым расстреляем тебя, вполне укладывающееся в моё представление об этом изощрённом садисте. Но остальное, повторюсь, выглядит простодушно. Из самой книги я запомнил, что во время всего разговора Абакумов находился в мучительной позе – на полусогнутых ногах (Сталин велел ему сидеть, но он не смел).

Вряд ли нужно упрекать постановщиков, что они не стали делать намёки на современность. Но, с другой стороны, как, по-вашему, воспринимают этот фильм нынешние 30-40- летние зрители?


2.1.4 – О новых фильмах о русской интеллигенции


    Из письма Хацета другу


Посмотрели сериал "Доктор Живаго" в 11 сериях. Как кинопроизведение - нам не очень. Ожидалось больше, исходя из представлений об авторе первоисточника-романа и о сценаристе (это Арабов, бессменный сценарист Александра   Сакурова). Но всё же впечатление сильное. Главное - выпукло и наглядно об абсолютно бессмысленной гибели российской интеллигенции, её блестящей молодой поросли начала века, брошенной на потраву тупым, жестоким и ожесточающимся в процессе этой травли хамам, сознательно натравливаемым небольшой в сущности кучкой большевистских преступников.  Мы начинали жизнь именно в этой атмосфере. А кончаем в какой?..

***

Я не слышал этой последней передачи Ерофеева об интеллигенции. Возможно, Вы помните, что моё понимание того, что такое русская интеллигенция, несколько иное. Для меня это не просто мыслящий (или претендующий на это) член общества, а постоянно подвергающий критическому анализу свои оценки, намерения и поступки человек. В этом смысле образцом русского интеллигента для меня является датский принц Гамлет (впрочем, и вполне русский Раскольников) и в этом же смысле я понимаю знаменитую ленинскую фразу об интеллигенции⁹.

Но если говорить об интеллигенции в общепринятом обобщённом смысле, приведенная классификация представляется мне очень односторонней: тут как бы единственным критерием выступает отношение к власти. Конечно, критерий важный, но даже среди готовых жертвовать жизнью в борьбе со «Злом» могут оказаться ничтожества (разве не это хотел показать Тургенев бессмысленной гибелью Рудина?)


Я посмотрел фильм Глеба Панфилова «Романовы. Венценосная семья». Это хороший фильм, как по мне. Внешне спокойный рассказ о жизни царской семьи (именно семьи) с февраля 1917 до гибели, без всякого смакования подробностей и жестокостей. Бесчеловечность, бессмысленность, ужас происходящего (в основном – за экраном) доходят до зрителя как бы «от противного» - путем показа благородных, добрых, любящих, красивых людей, великолепно воспитанных и замечательно выглядящих детей, талантливого сына-подростка, преданной и любящей обслуги... У меня этот фильм ассоциируется с «Доктором Живаго», с произведениями Булгакова (особенно Турбины и Собачье сердце) и т.п. Превращение Грядущего Хама (Мережковский) в господствующего и торжествующего хама, исчезновение и вытравление в людях всего человеческого, порядочности, честности, чести, благородства, доброты, поощрение и насаждение абсолютной аморальности, самых низменных инстинктов жадности, злобы, зависти, похоти, жестокости, агрессивности, лакейства, причем на очень долгое время, скорее всего – навсегда. Тут не библейский Хам – тут недочеловек, мразь, блевотина.

Недавно я впервые посмотрел фильм Л. Кулиджанова 1991 года «Умирать не страшно», его случайно показали по американскому русскому ТВ. Вот тоже произведение из этой категории, не правда ли? (Думаю, Вы видели).