Geum.ru

Учебное пособие для студентов факультетов русской и чувашской филологии Чебоксары

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


Сложноподчиненные предложения
Местоименно-союзные соотносительные
На следующее утро, за чаем, Лемм попросил Лаврецкого дать ему лошадь для того, чтобы возвратиться в город
Вабайцева, В. В., Чеснокова, Л. Д.
Бессоюзное сложное предложение
Подул ветер – стало холодно.
Сережа подумал: когда это будет?
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

СЛОЖНОПОДЧИНЕННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

С ПРИДАТОЧНЫМИ ПРИМЕСТОИМЕННЫМИ


1. Опорные вопросы типологии СПП с придаточными приместоименного характера в русском языкознании.

2. Принципы классификации СПП с придаточными приместоименными.

3. Приместоименные придаточные и их соответствия в школьном курсе русского языкознания.


В сложноподчиненных предложениях данного типа придаточная часть относится в главной части к местоимению или местоименному наречию в роли соотносительного слова (или коррелята) и наполняет его конкретным содержанием: То, что я пережил, не прошло даром (А. Чехов); Откуда ветер, оттуда и счастье (М. Лермонтов): Слетает снег от ветра и оттого, что по соснам прыгают белки (К. Паустовский).

Подобные предложения в русском языкознании не имеют однозначной квалификации. Более того, одно и то же сложноподчиненное предложение (СПП) с тем или иным соотносительным словом в главной части именуется по-разному в различных классификационных построениях. Так, например, СПП типа Дальний лес на берегу старицы гудел так сильно, что шум его был хорошо слышен в лугах (К. Паустовский) называется в академических грамматиках, вузовских и школьных учебниках по русскому языку весьма разноречиво: предложением с придаточной частью образа действия, меры и степени [11], предложением со значением меры и степени [7], предложением с придаточной союзно-местоименной связью [10], местоименно-союзной соотносительной придаточной [12], местоименно-соотносительной придаточной [9], местоименно-соотносительным предложением фразеологического типа [5] или придаточным предложением образа действия и степени [1].

Кроме того, существует разнобой в определения самого статуса приместоименных конструкций в ряду сложноподчиненных предложений расчлененной и нерасчлененной структуры.

Одни синтаксисты рассматривают эти конструкции как разновидности традиционно выделяемых придаточных. В частности, в учебнике Н. С. Валгиной «Синтаксис современного русского языка» выделяются придаточные причины двух видов: а) предложение расчлененной структуры – Такая густая трава росла только по берегам озера, потому что здесь достаточно было влага (Д. Мамин - Сибиряк); б) нерасчлененной структуры – СПП местоименно-союзного соотносительного типа – Да и на этот раз он зашел к Похвисневу лишь потому, что случайно оказался в том районе (Л. Леонов). Разница между этими видами придаточных причины состоит в том, что в первом случае причинные отношения выражаются нерасчлененным семантическим союзом потому что, во втором расчлененным союзом потому ... что [4].

Другие исследователи, учитывая своеобразие корреляционной связи между главной и придаточной частями, выделяют приместоименные конструкции в особый тип сложноподчиненных предложений нерасчлененной структуры [2].

На наш взгляд, такой подход к этим конструкциям вполне закономерен, но он требует некоторого уточнения, тем более что местоименно-соотносительные и местоименно-союзные соотносительные предложения составляют более цельный и однородный класс, чем другие типы и виды СПП, и имеют широкую сферу употребления во всех стилях речи. Мы исходим из того, что приместоименные предложения обладают рядом присущих только им особенностей строения, значения и функционирования.

Для приместоименных предложений характерны, прежде всего, специфические механизмы взаимодействия средств синтаксической связи, не имеющие аналогов на уровне связей слов или словоформ. Соотносительное слово в них выполняет двоякую функцию. С одной стороны, оно формально завершает главную часть, но, будучи лишенным реального содержания, лишь сигнализирует о том, что это содержание раскрывается и конкретизируется идущей далее придаточной частью. С другой стороны, соотносительное слово как бы предопределяет, намечает синтаксическую позицию придаточной части. Иначе говоря, соотносительное слово вместе с придаточной занимает одно синтаксическое место, причем смысловой вопрос (если он возможен) ставится не к придаточной части, а к соотносительному слову в сочетании с частицей именно: Художник – это (кто именно?) тот, кто душу свою вкладывает в творчество небывалого (М. Пришвин). В данном случае придаточная местоименно-соотносительная часть (по школьной классификации местоименно-определительная) выступает в блоке с коррелятом тот как средство описательной номинации лица. Умей жить (когда именно?) и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай ее полезной (Н. Островский). В приведенном СПП дается обобщенно-описательное обозначение времени, выраженное указательным местоименным наречием тогда в роли соотносительного слова к контактирующей его придаточной частью, присоединяемой союзным словом когда.

В роли соотносительного слова чаще всего выступают указательные местоимения и местоименные наречия (то, такой, тогда, там, туда, оттуда, потому, оттого, затем, столько, настолько и т. п.). Карась не был так благоразумен, чтобы обратить дело в шутку (Н. Помяловский). Это обстоятельство, очевидно, послужило поводом к тому, чтобы в школьном учебнике для обозначения соотносительного слова использовался термин указательное слово [8], с чем трудно согласиться, поскольку в функции коррелята могут употребляться местоименные слова и других разрядов: (весь, каждый, любой, всякий, иной, везде, всюду, всегда и др.); неопределенные (кто-то, что-то, когда-либо, где-то и др.); отрицательные никто, ничто, нигде и пр.), ср.: Там было досконально известно все, что случилось в окружности на сто километров (К. Паустовский); Думается о чем-то хорошем, что делает людей ласковее и краше душою (М. Горький); Нигде, куда бы ни забросила его судьбина, он не забывал о малой родине своей, о матери и сестрах (М. Ильин).

Существующая классификация приместоименных предложений строится с учетом категориальных значений соотносительных слов. «Поскольку соотносительные слова в данном типе сложноподчиненных предложений сохраняют категориальные значения различных частей речи и соответствующие формы, постольку, наполняя эти местоимения своим содержанием, придаточные части как бы выступают в роли существительных, прилагательных, качественных и количественных наречий, то есть как бы субстантивируются, адъективируются, адвербиализуются [6]. Такой подход к типологии СПП с приместоименной придаточной частью представляется уязвимым. Фактически речь здесь идет о местоименных словах с обобщенно-предметным, обобщенно-качественным, обобщенно-количественным значениями, а не о переходе местоимений и местоименных наречий в другие части речи. Поэтому нужен иной критерий типологии СПП с придаточными приместоименными.

По нашему убеждению, существенным для классификации этих предложений является учет своеобразия сочетания соотносительного слова с союзными средствами как структурной основы приместоименных конструкций. Притом следует различать две ступени деления сложноподчиненных предложений данного типа. На первой ступени надо учитывать характер связующего средства: чем присоединяется придаточная часть – союзным словом или союзом? Если придаточная часть прикрепляется относительным местоимением или местоименным наречием, то получается придаточная местоименно-соотносительная: Мудр не тот, кто знает много, а тот, чьи знания полезны (Эсхил); Человек таков, каково его представление о счастье (В. Сухомлинский). Если придаточная часть обслуживается подчинительным союзом, то дело имеем с придаточной местоименно-союзной соотносительной: Подлинное мужество в том, чтобы стать выше гнева и любить обидевшего (посл.); Туча уже настолько надвинулась на солнце, что стало темно, как ночью (Л. Толстой).

На второй ступени классификации внутри каждого из этих типов выделяются их разновидности – с учетом присущих им строевых и смысловых особенностей.

Так, местоименно-соотносительные придаточные бывают двух видов: (1) местоименно-отождествительные предложения, отличающиеся тем, что в главной и придаточной частях взаимодействуют сходные по значению местоименно-указательные и союзные слова, образующие чисто местоименные пары: то … что, тот ... кто, такой … какой, таков ... каков, так ... как, тат ... где, тогда ... когда, столько ... сколько, настолько ... насколько, например: Каков привет, таков и ответ (посл.); Всякий из них брал столько земли для владения, сколько мог окинуть взглядом (И. Гончаров). В этих конструкциях местоименный повтор предполагает дублирование значений связующих средств, благодаря чему зачастую образуются сложноподчиненные предложения, характеризующиеся симметричностью в построении их компонентов (синтаксический параллелизм): Что понятно, то интересно. Кто смешлив, тот слезлив (посл.). Кто спит весной, тот плачет зимой (посл.) и т. п.

Особого рассмотрения требует указательное местоимение то в роли коррелята. В местоименно-отождествительных предложениях это местоимение имеет конкретно-предметное значение: Гибнет в потоке времени только то, что лишено крепкого зерна жизни (В. Белинский). Это то1 (таким цифровым индексом обозначает его В. А. Белошапкова) отличается от то2, имеющего отвлеченное значение и сочетающегося с широким кругом союзов и союзных слов. Соотносительное слово то2, допускающее и относительный и союзный способ выражения синтаксической связи, вмещает в себя все содержание придаточной части и включает его в главную как единый компонент ее семантико-синтаксической структуры» [З]. Именно то2, сочетаясь с разнообразными союзными словами, за исключением относительного местоимения что, образует (2) сложноподчиненные предложения с местоименно-соотносительной частью асимметричного характера: Всю дорогу Гришу занимала мысль о том, как встретят его родные после долгой разлуки (М. Алексеев).

Местоименно-союзные соотносительные предложения имеют три разновидности, отличающиеся друг от друга по структуре и семантике.

1) Конструкции с указательным местоимением то2 в главной части, имеющим обобщенно-предметное значение и сочетающимся с асемантическими союзами что, чтобы или с союзами, которые выражают значение ирреального сравнения: Особенно было страшно то, что над огнем в дыму летали голуби (А. Чехов): Ведь он и пришел сюда за тем, чтобы послушать лес и его обитателей (Г. Троепольский); Удивляюсь тому, будто не было тех лет скорби и печали что принесла война с фашистской нечистью (А. Павлов).

2) Предложения с соотносительными словами так, такой, столько, настолько в главной части и союзами что, чтобы, будто, как будто, словно, точно в придаточной, выражающие определительно-релятивное – качественное или количественное – значение: Снег уже местами так осел, что можно было проехать по насту (М. Салтыков - Щедрин); Оружие на казаке всегда прилажено так, чтобы оно не звенело (Л. Толстой); Хозяин взял с нас такую умеренную плату, что даже Савельич с ним не спорил (А. Пушкин); Каждую вещь надо писать так, как будто она последняя в вашей жизни (К. Паустовский); Окрик показался Аксинье настолько громким, что она ничком упала на землю (М. Шолохов).

З) Предложения с расчлененными союзами местоименного происхождения, выражающие различные релятивные значения (причинные, целевые, уступительные): Родиной зовем мы нашу страну потому, что в ней родились (К. Ушинский); Солнце как будто светит только затем, чтобы перед ее взором, не исчезая, сияло окно с неподвижным черным силуэтом (К. Федин); Несмотря на то, что мы не могли открыть неприятеля, наш маленький отряд принимал все меры осторожности (В. Гаршин).

Таким образом, вузовская типология СПП с приместоименными придаточными основывается на соотнесении местоименных слов в главной части с союзными средствами в придаточной и внешне может показаться незамысловатой: придаточные местоименно-соотносительные (м.- с.) обслуживаются союзными словами а местоименно-союзные соотносительные (м.- с. с.) - союзами.

Однако не столь просто бывает, когда приходится сопоставлять вузовскую и школьную классификации СПП и определять соответствия приместоименным придаточным в учебниках по русскому языку для 9 – 11 классов русской и нерусских школ. Будущим учителям русской словесности необходимо четко представлять себе критерии выделения приместоименных придаточных и соотнесения их с аналогами в школьной классификации.

Прежде всего ученику надо выяснить, к чему относится придаточное предложение: (1) к местоимению или к местоименному наречию? (2) чем оно присоединяется: союзом или союзным словом? (З) на какой вопрос отвечает соотносительное (указательное) слово?

Если придаточное относится к местоимению, то возможны три варианта решения лингвистической задачи.

а) Придаточное по вузовской классификации местоименно-соотносительное, по школьной – местоименно-опре-делительное: к соотносительному слову ставится вопрос подлежащего, сказуемого или дополнения, ср.: Кто ищет, тот всегда найдет (В. Лебедев - Кумач); Я тот, чей взор надежды губит (М. Лермонтов); Упреками и слезами не вернешь того, что безвозвратно потеряно (А. Чехов); Всего, что знал еще Евгений, пересказать мне не досуг (А. Пушкин); День лесных путешествий – настоящий праздник для всякого, кто любит природу (В. Песков); Каково волокно, таково и полотно (посл.); Вечер оказался таким, каким его утро обещало (М. Горький).

б) В главном предложении используется указательное местоимение то с отвлеченным значением (по В. А. Белошапковой то2), к которому ставится вопрос также подлежащего, сказуемого или дополнения, а придаточное прикрепляется союзом или союзным словом. В таком случае придаточное определяется по вузовской классификации как местоименно-союзное соотносительное или местоименно-соотносительное, по школьной – изъяснительное: Поразительно то, что, несмотря на свою молодость, Михаил не растерялся не скрутил руки непрошеному гостю (Г. Васильев); Не смей думать о том, чтобы, унизив кого- то, возвысить себя (А. Павлов); Люди с ужасом а недоумением наблюдала за тем, как уходил человек дальше, дальше, по зыбучему, неверному льду (В. Астафьев).

в) В главном предложении употреблено местоимение то2,но к нему ставится обстоятельственный вопрос, а придаточное присоединяется при помощи союза. Получается по вузовской классификации местоименно-союзное соотносительное, а по школьной – цели, уступки или сравнительное.

На следующее утро, за чаем, Лемм попросил Лаврецкого дать ему лошадь для того, чтобы возвратиться в город (И. Тургенев) – м.- с. с./цели; Несмотря на то, что головинский председатель сулил автомобиль, мы решили форсировать лесные пространства (В. Солоухин) – м.- с. с./ уступки: Неодолимая сила увлекла меня подобно тому, как еще задолго до водопада стремление потока увлекает лодку (И. Тургенев) – м. - с. с. / сравнительное.

Кстати, в данном случае речь может идти и о расчленении составных союзов местоименного происхождения, выражающих обстоятельственные значения.

Что касается придаточных, относящихся в главном предложении к местоименным наречиям, то для их классификации существенно умение ставить к соотносительному (указательному) слову логический вопрос, ср.: Счастье зачастую оказывается совсем не там (где именно?), где его ищешь (В. Белов) – м.- с. /места; Молодость и здоровье ценят тогда (когда именно?), когда они уходят (посл.) – м.- с./времени; Оттого (отчего именно?), что лето вы далось сырое и холодное, все в саду глядело неприветливо, уныло (А. Чехов) – м. - с. с./причины; Сестра приехала затем (зачем именно?), чтобы ухаживать за больной матерью (Г. Николаева) – м. - с. с. /цели.

Как показывает опыт, наибольшие трудности испытывают учащиеся при определении придаточных образа действия и степени, характеризующихся своеобразием строения (придаточные относятся в главном предложении к опорному словосочетанию) и многозначностью. Различаются три разновидности придаточных образа действия и степени: а) придаточные, именуемые в вузовском синтаксисе местоименно-соотносительными: Севастопольские матросы и офицеры сражались на суше так, как учили их сражаться на море (Н. Сергеев - Ценский); А ты, стряпуха, наливай ему столько каши, сколько его утроба примет (М. Шолохов); б) придаточные, называемые по вузовской классификации местоименно-союзными соотносительными: эти придаточные указанием на меру и степень проявления признака или действия раскрывают смысл соотносительных слов так, столько, настолько: Морозный воздух так обжигал, что трудно было дышать (Н. Никитин) Она (Вера) столько вносила перемены с собой, что с ее приходом как будто падал другой свет на предметы (И. Гончаров); в) придаточные, относящиеся в главном к опорному словосочетанию, состоящему из существительного и зависимого указательного местоимения такой и присоединяющиеся к нему посредством союзов что, чтобы, как будто, словно, точно (эти придаточные нельзя смешивать с придаточными определительными, которые обслуживаются, в отличие от них, союзными словами): Сделалась такая метель, что он ничего не надел (А. Пушкин); У меня было такое впечатление, как будто не на улице оказался, а вышел в тихую, неизъяснимой прозрачности солнечную воду (В. Солоухин).

Итак, сложноподчиненные предложения с придаточными приместоименными характеризуются специфическими особенностями формальной организации, выполняют функцию раскрытия и конкретизации содержания соотносительного слова. Эти предложения образуют особый тип СПП нерасчлененной структуры, служащий для выражения различных качественно-определительных и релятивных смысловых отношений благодаря своеобразному взаимодействию в них средств синтаксической связи, что и необходимо учитывать при их классификации и структурно-семантической характеристике.


ЛИТЕРАТУРА

  1. Вабайцева, В. В., Чеснокова, Л. Д. Русский язык: Теория: учеб. для 5-9 кл. общеобразоват. учеб. заведений. – М.: Просвещение, 1992. – С. 222-223; Русский язык: учеб. для 9 кл. обшеобразоват. учреждений / С. Г. Бархударов, С. Е. Крючков, Л. Ю. Максимов, Л. А. Чешко. – М.: Просвещение. – 2000. – С. 30-36; Русский язык. учеб. для 9 кл. обшеобразоват. учреждений / М. М. Разумовская, С. И. Львова, В. И. Капинос, В. В. Львов: под ред. М. М. Разумовской, П. А. Леканта. – М.: Дрофа, 1999. – С. 100-104.
  2. Белошапкова, В. А. Сложное предложение в современном русском языке: Некоторые вопросы теории / В. А. Белошапкова. – М.: Просвещение. 1967. – С. 123; Она же. Современный русский язык: учеб. для филол. спец. ун-тов / Под ред. В. А. Белошапковой. – М.: Высш. шк., 1989. – С. 758-763; Крючков, С. Е., Максимов, Л. Ю. Современный русский язык. Синтаксис сложного предложения: учеб. пособие для студентов пед. ин-тов. – М.: Просвещение. 1977. – С. 39-44: 71-84: Бабайцева, В. В., Максимов, Л. Ю. Указ. соч. – С. 1 181-183: 197-202.
  3. Белошапкова, В. А. Типы местоименно-соотносительных предложений // Современный русский язык: учеб. для филол. спец. ун-тов. – С. 761.
  4. Валгина Н. С. Указ. соч. – С. 321-323.
  5. Грамматика современного русского литературного языка, — М.: Наука, 1970. – С. 683-694: Современный русский язык: учеб. для филол. спец. ун-тов / В. А. Белошапкова, Е. Л. Брызгунова, Е. Л. Земская и др.: под ред. В. А. Белошапковой. – М.: Высш. шк.. 1989. – С, 758-763.
  6. Максимов, Л. Ю. Сложноподчиненные предложения с приместоименной частью // Современный русский язык: Учебник. – Ч. 3. – С. 197.
  7. Русская грамматика. – М.: Наука, 1980. – Т. 2. Синтаксис. – С. 501.
  8. Русский язык: учеб. для 9 кл. общеобразоват. учреждений / С. Г Баркударов, С. Е. Крючков, Л. Ю. Максимов. Л. А. Чешко. – С. 15.
  9. Современный русский литературный язык: Учебник / П. А. Лекант, Н. Г. Гольцев, В. П. Жуков и др.: под ред. П. А. Леканта. – М.: Высш. щк., 2001. – С. 395.
  10. Современный русский литературный язык: учебное пособие/Под ред. Н. М. Шанского, – Л.: Просвещение. 1981. – С. 533-535.
  11. Современный русский язык / Под ред. Д. Э. Розенталя – М.: Высш. шк.. – С. 629: Валгина Н. С, Синтаксис современного русского языка / Н. С. Валгина. – М.: Агар, 2000. – С. 323.
  12. Современный русский язык: Учебник: Ч.З. – Синтаксис. Пункуация / В. В. Бабайцева, М. Ю. Лермонтов – М.: Просвещение, 1987. – С. 200-202; Современный русский язык: Учебник: Фонетика. Лексикология. Словробразование. Морфология. Синтаксис / Л. А. Ковиков, Л. Г. Зубкова, В. В. Иванов и др.; под общ. ред. Л. А. Новикова. – СПб.: Изд-во «Лань», 2001. – С. 787-789.



БЕССОЮЗНОЕ СЛОЖНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
В КУРСЕ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

  1. Вопрос о статусе бессоюзного сложного предложения как особого типа сложного предложения.
  2. Принципы классификации бессоюзных сложных предложений (БСП).
  3. Роль интонации в формальной организации БСП.
  4. Виды бессоюзных сложных предложений и их структурно-семантическая характеристика.


Острота проблемы бессоюзного сложного предложения (БСП) в настоящее время совершенно очевидна. Его “грамматический паспорт” до сих пор не расписан, в освещении присущих ему синтаксических категорий много неясностей и противоречий. Не случайно в последней академической “Русской грамматике” ему отказано даже “в прописке” в системе сложных предложений. Бессоюзные сложные предложения “выведены” за ее пределы. Вместо них в «Русской грамматике” рассматриваются так называемые бессоюзные соединения (сочетания) предложений как “особые синтаксические образования, в большей или меньшей степени соотносительные со сложными предложениями, но отличающиеся от них отсутствием союзной и местоименной связи между частями” (1).

Даже те лингвисты, которые признают бессоюзное сложное предложение как особую единицу синтаксического уровня языка, по-разному описывают его природу. Более того, одни и те же бессоюзные конструкции квалифицируются ими весьма разноречиво. Так, например, предложение типа Враг мог ударить с фланга, это было ясно всем (Ю. Бондарев) В. А. Белошапкова определяет как БСП закрытой типизированной структуры с анафорическим элементом, Н. С. Валгина – БСП со структурно-обусловленными частями, Л. Ю. Максимов - с распространительно-присоединительным значением, Н. Н. Холодов – предложение подключения-распространения, Е. Н. Ширяев – БСП с отношениями свернутого тождества (2-6).

Обо всем этом приходится говорить студентам-филологам на первой же лекции по данной теме, преследуя, впрочем, несколько дидактических целей: во-первых, неразработанность проблемы бессоюзного сложного предложения в русистике побуждает учащихся внимательнее прислушиваться в дальнейшем к концептуальным положением, излагаемым самим преподавателем; во-вторых, для более сильных, пытливых студентов (они есть в любой аудитории) это может послужить толчком, импульсом к самостоятельным творческим поискам путей и способов решения данной проблемы; в-третьих, именно благодаря акцентированию внимания слушателей в начале изложения лекционного материала на спорных вопросах в анализе конкретных языковых фактов можно по-настоящему заинтересовать их изучаемой темой. Желательно и полезно, в частности, спросить студентов, как бы они разобрали и охарактеризовали выше приведенный пример. Опыт показывает, что большинство из них затрудняется сразу же дать правильный ответ на поставленный вопрос, поскольку для этого им не хватает знаний. Но создаваемая таким образом проблемная ситуация склоняет студентов к поиску путей верного решения лингвистической задачи. Со временем, изучив литературу по теме, они смогут выяснить, что указанная выше фраза представляет собой не что иное, как БСП с присоединительным значением: она синонимична, например, сложноподчиненному предложению с присоединительной предикативной частью (Враг мой ударить с фланга, что было ясно всем).

Есть еще одно обстоятельство, способствующее повышению интереса студентов – будущих учителей-русистов – к изучаемой теме. Речь идет об особенностях ее преподавания в общеобразовательной школе. Авторы действующих учебников по русскому языку, очевидно, полагая, что в современной лингвистике нет концепции бессоюзного сложного предложения, на которую можно надежно опереться в школьном обучении, подменяют, собственно, его изучение работой над правилами постановки в нем тех или иных знаков препинания (запятой, точки с запятой, двоеточия и тире). Насколько оправдан такой подход в обучении бессоюзным конструкциям? Можно ли всерьез рассчитывать на то, что, не зная формально-грамматической устроенности этих конструкций, не различая, в сущности, характера и роли в них интонации и не представляя четко смысловых между их частями, школьники научатся верному выбору пунктуационных знаков? Естественно, эти вопросы на первой лекции остаются открытыми, но к ним следует обращаться, по крайней мере, на завершающем этапе изучения темы (7).

Небезинтересным для студентов может оказаться краткий экскурс в историю вопроса, если внимание обучаемых сосредоточить на тех критериях систематизации бессоюзных сложных предложений, которые лингвисты избрали при их группировке, и обнаружить «рациональное зерно» в каждой из синтаксических теорий для совершенствования практических навыков анализа полипредикативных структур и умения пользоваться ими в собственной речи.

Проблема классификации бессоюзных сложных предложений в русистике решалась и зависимости от определенного понимания природы этих конструкций. До середины ХХ века эти предложения не рассматривались как особая коммуникативная синтаксическая единица. Их считали лишь речевыми реализациями я союзных предложений. Поэтому, собственно, и не вставал вопрос об их классификации и отпадала необходимость в специальном изучении структуры бессоюзных сложных предложений. Они уподоблялись либо сложносочиненным предложениям, либо сложноподчиненным. Синтаксисты занимались в основном подстановкой в них подходящего по смыслу союза – то сочинительного, то подчинительного, ср: 1) Я был озлоблен, он угрюм (А. С. Пушкин) – Я был озлоблен, а он угрюм. 2) Ах, обмануть меня не трудно: я сам обманываться рад (А. С. Пушкин) – Ах, обмануть меня не трудно: так как я сам обманываться рад.

Распределение бессоюзных сложных предложений по тем же классификационным рубрикам, что и союзных, в соответствии с делением их на сложноподчиненные и сложносочиненные предложения, не было плодотворным, поскольку это не способствовало раскрытию сущностных характеристик бессоюзных конструкций. Только после трудов Н. С. Поспелова, считавшего бессоюзное сложное предложение особым подклассом сложного предложения, противопоставляющимся союзному, в значительной мере изолированным от последнего, возникла необходимость в ином решении проблемы классификации БСП (8).

Вместо противопоставления сочинительной / подчинительной связи Н. С. Поспелов вводит другое противопоставление бессоюзных сложных предложений – однородного и неоднородного состава, устанавливаемое на логико-семантических основаниях. Синтаксическое значение однородности как “одинаковое отношение к тому целому, которое выражают части предложения”, например, в конструкциях с перечисленными и сопоставительными смысловыми отношениями: Катятся ядра, свищут пули, нависли хладные штыки (А. С. Пушкин). Ты богат, я очень беден, ты прозаик, я поэт (А. С. Пушкин) “Бессоюзные сложные предложения неоднородного состава выражают ту или иную зависимость друг от друга составляющих их предложений” (9). Сюда относятся, в частности, БСП с отношениями обусловленности (Не хочешь – не ходи) и пояснения (Я не пойду: некогда; Вижу: лес кончился).

Классификация, предложенная Н. С. Поспеловым, внутренне непротиворечива и охватывает почти весь круг языковых фактов. Поскольку она основана на семантических критериях, исследователи в дальнейшем упор делали на выяснение особенностей формально-грамматической устроенности бессоюзных сложных предложений и уточнении смысловых отношений между их частями: различие БСП открытой и закрытой структуры (В. А. Белошапкова), определение синтаксической формы БСП и роли интонации, активизирующей смысловые отношения, заложенные в лексико-семантическом содержании предикативных конструкций (Е. Н. Ширяев), исследование структурной, смысловой и коммуникативной стороны БСП с учетом формальной и / или семантической завершенности одной из частей (Д. И. Изаренков) (10-12).

Исключительно велика роль интонации в формально грамматической организации бессоюзных сложных предложений. Еще А. М. Пешковский отмечал, что в них интонация принимает на себе те же функции, которые в союзных предложениях выполняют союзные средства. Поэтому можно установить “ряд интонаций, абсолютно тождественных с отдельными группами союзов” (13). К числу таких интонаций он относит, например, объяснительную в предложениях типа Сержусь я на самого себя: сам кругом виноват (А. С. Пушкин), совершенно идентичную по значению причинным союзам (потому что, так как и т. д.) и являющуюся, в сущности, их заместительницей. В то же время, будучи тонким знатоком языка, А. М. Пешковский не мог не заметить, что интонация не полностью соотносится с тем или иным союзом. Есть бессоюзные конструкции с недифференцированными отношениями, обладающие одной и той же интонационной структурой, но соотносящееся с различными союзами.

Рассмотрим один пример: Подул ветер – стало холодно. В построении этого бессоюзного сложного предложения существенную роль играет интонация обусловленности, характеризующаяся сильным подъемом голоса на логически ударяемом слове первой части, значительной паузой между частями и ровным произнесением второй части. Она может соотноситься с несколькими союзами, ср.: Так как подул ветер, стало холодно; Подул ветер, так что стало холодно – причинно-следственное значение; Когда подул ветер, стало холодно – временное значение; Подул ветер, и стало холодно – значение результативности или причинной обусловленности.

Именно неопределенность, диффузность смысловых отношений между частями подобных бессоюзных конструкций побудила некоторых исследователей отказаться от интонации как критерия систематизации БСП. С этим, на наш взгляд, нельзя согласиться. И вот почему: во-первых, при классификации союзных сложных предложений во внимание берется прежде всего характер союзов (сочинительных, подчинительных) как основных средств сплочения их частей, но наряду с другими средствами синтаксической связи (интонацией, соотносительными словами, порядком частей, соотношениям форм сказуемых, структурным параллелизмом, типизированными лексическими элементами), так что при группировке бессоюзных сложных предложений тоже нужно брать за основу одно, главное средство объединения их частей, а именно интонацию, которая не сама по себе, но в комплексе с другими средствами синтаксической связи способна выражать те или иные смысловые отношения. Например, в предложении: Я знаю: в вашем сердце есть и гордость и прямая честь (А. Пушкин) ведущим средством выражения его грамматического значения (объектно-изъяснительных смысловых отношений) выступает, помимо наличия опорного слова с изъяснительной семантикой в первой части, порядка следования простых предложений в составе сложного (негибкая структура), соотношения форм сказуемых, предупредительно-объяснительная интонация, характеризующаяся поведением тона в конце первой части, разъясняющая часть, которая произносится спокойным, несколько более низким тоном.

Во-вторых, интонация как явление многомерное выполняет несколько функций. Так, фразовая интонация, для которой существенны мелодика, ударение, пауза, “обладает тремя лингвистическими функциями : функцией членения (через оформление), функцией связи и функцией передачи смысловых отношений” (15). Причем, как и союзы, интонация того или ионного типа может участвовать в формальной организации бессоюзных конструкций имеющих несколько значений в зависимости от лексико-семантического содержания их частей. С этим явлением учащиеся сталкиваются уже при анализе сложносочиненных предложений с союзом и который, выражая “чистую идею соединения” (А. М. Пешковский), употребляется в различных по смыслу структурах, ср.: Глаза ее заискрились, и щеки запылали (А. Чехов) – отношения одновременности происходивших явлений; Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук (Л. Толстой) – отношения временной последовательности; В еловых шишках много смолы, и поэтому они весят гораздо больше сосновых (К. Паустовский) – причинно-следственные отношения; Говорите кратко, просто, как Чехов или Бунин в его последних вещах, и вы добьетесь желаемого впечатления (М. Горький) – условно-следственные отношения и пр. То же самое можно сказать о том или ином типе интонации БСП. Так, перечислительная интонация облекает сложное целое, выражающее отношения одновременности или последовательности происходящих явлений: Поет море, гудит город, ярко светит солнце (М. Горький); Ростепель держалась до Михайлова дня, потом даванул мороз, вывалил снег…(М. Шолохов). Следовательно, способность союзов или интонационных структур употребляться в различных по смыслу предложениях не означает, что они не могут лечь в основу классификации полипредикативных конструкций.
Неопределенность, размытость семантики некоторых бессоюзных сложных предложений может быть снята тремя способами: либо преобразованием, трансформацией внутренней формы предложения (включением в его состав грамматикализованных средств, более четким интонационным оформлением), либо подбором синонимичных союзных конструкций, либо выявлением особенностей словесного окружения, контекста. Так, при определении уступительно-противительных отношений, характерных для бессоюзных сложных предложений типа У Михайлы от обиды затрепетали ноздри – все же сломил себя, униженно стал благодарить за науку (А. Т. Толстой) полезно сопоставить их с конструкциями с двойным союзом хотя … но (Хотя у Михайлы от обиды затрепетали ноздри, но все же сломил себя, униженно стал благодарить за науку). Включение бессоюзных сложных предложений недифференцированными отношениями в более широкий контекст позволяет уточнить эти отношения, ср.: Кажется, мы озябли. Подул ветер – стало холодно (причинная обусловленность описываемых событий). Или: Когда мы начали зябнуть? Подул ветер – стало холодно (темпоральные отношения).

Итак, в качестве критерия классификации бессоюзных сложных предложений следует принять интонацию. На слух легко различаются, по крайней мере, пять типов интонации: перечислительная (По водам скользят гондолы, искры брызжут под веслом, звуки нежной баркаролы веют легким ветерком) (И. Козлов); сопоставительная (Без солнышка нельзя пробыть, без милого нельзя прожить (посл.); предупредительно-объяснительная (Богатство – вода: пришла и ушла) (посл.); присоединительная (Не везет парню – впрочем, речь не о том) (М. Алексеев).

При изучении перечисленных, сопоставительных, пояснительных, обусловленных, присоединительных БСП очень важно сопоставление их с синонимичными союзными конструкциями (16), что помогает студентам не только четче выявлять выражаемые ими отношения, но пользоваться ими в разнотипных связных высказываниях. Более того, умение подбирать к БСП синтаксические синонимы способствует совершенствованию у учащихся правописных навыков. Усвоив структурно-семантические особенности бессоюзных сложных предложений указанных типов, они иными глазами посмотрят на правила постановки в них знаков препинания, заученные студентами на занятиях по практическому курсу русского языка, тем более что эти правила в вузовских и школьных пособиях, да и в справочниках по пунктуации, сформулированы не столь корректно. Так, например, отмечается, что двоеточие в бессоюзном сложном предложении ставится в четырех случаях, если (I) вторая часть поясняет, разъясняет первую т. е. раскрывает ее содержание (можно вставить между частями союз а именно): Деревья словно плакали: с ветвей на землю все время падали крупные капли: (В. Арсентьев) (2) вторая часть БСП указывает основание, причину того, о чем говорится в его первой части (между частями можно вставить союзы так как, потому что): Птиц не было слышно: они не поют в часы зноя (И. Тургенев); (З) вторая часть дополняет смысл первой, распространяя один из ее членов (обычно сказуемое) (можно вставить союзы что, чтобы): Вдруг я чувствую: кто-то берет меня за плечо и толкает (И. Тургенев); (4) вторая часть представляет собой прямой вопрос: Сережа подумал: когда это будет? (В. Панова).

Опыт показывает, что учащиеся без особых трудностей справляются с пунктуационным оформлением БСП в первых двух случаях. Но им нелегко дается осмысление последних двух условий постановки двоеточия в бессоюзных конструкциях. Дело в том, что правило, ориентирующее на дополнение или распространение глагола-сказуемого первого простого предложения БСП, не охватывает всех языковых фактов. В добавочном разъяснении нуждаются не только глаголы, но и существительные (Прошел слух: свадьбу его назначили на пасху) прилагательные (Мы рады: наши победили), слова категории состояния, (Очень жаль: гости опаздывают). Раскрытия и конкретизации своего содержания требуют также и анафорические местоименные слова первой части БСП (Удивительно вот что: я не испытываю никакого волнения) (Ю. Трифонов). Обобщая все эти случаи, можно сказать, что двоеточие ставится в бессоюзном сложном предложении типизированной структуры, в первой части которого имеются слова, нуждающиеся в непременном распространении и конкретизации своего содержания.

Что касается четвертого условия, при котором соблюдается норма постановки двоеточия в БСП, то оно требует особого рассмотрения в соответствии с выдвигаемым нами методическим принципом комплексного подхода к пунктуационному оформлению синтаксических конструкций. Речь идет о взаимодействий знаков препинания, когда они функционируют в комплексе: выбор одного из них обуславливает появление на письме другого.

Обратимся к приведенному выше примеру: Сережа подумал: когда это будет? Содержание этого высказывания можно передать иначе, а именно сложноподчиненным предложением с придаточным, изъяснительным, обозначающим косвенный вопрос: Сережа подумал, когда это будет. Есть и третий вариант пунктуационного оформления данного высказывания – в виде предложения с прямой речью: Сережа подумал: «Когда это будет?» Знаки препинания в указанных синтаксических построениях выполняют свою роль в зависимости от их типов: в бессоюзном сложном предложении используются после первой части двоеточие, после второй – вопросительный знак; в сложноподчиненном предложении главная часть отделяется от придаточной запятой, а само предложение в целом – точкой; в предложении с прямой речью употребляется во взаимосвязи сразу три знака препинания: двоеточие, вопросительный знак и кавычки.

В заключение отметим: несмотря на то, что теория бессоюзного сложного предложения в современной русистике разработана недостаточно, оно представляется, несомненно, весьма привлекательным и благодатным материалом для развития лингвистических и речемыслительных способностей учащихся.


ЛИТЕРАТУРА

  1. Русская грамматика: В 2 т. – Т. 2. Синтаксис. – М.: Наука, 1980. – С.6З4.
  2. Белошапкова, В. А. Бессоюзные предложения // Грамматика современного русского литературного языка. – М.: Наука, 1970. – С.7З6-737; Современный русский язык: учеб. для филол. спец. ун-тов / В. А. Белошапкова, Е. А. Брызгунова, Е. А.Земская в др.; под ред. В. А. Белошапковой; 2-е изд., испр. и доп. М.: Высш. шк., 1989. – С.766-768.
  3. Валгина, Н. С. Синтаксис современного русского языка: Изд-е 2-е: учебник для вузов / Н. С. Валгина. – М.: Высш. шк. С .364-365.
  4. Крючков, С. Е., Максимов, Л. Ю. Современный русский язык. Синтаксис сложного предложения: учеб. пособие для студ. пед. ин-тов. Изд. 2-е, перераб. – М.: Просвещение, 1977. – С.137-1З8; Современный русский язык: учеб. для студ. пед. ин-тов.: В 3-х ч. Ч. 3. Синтаксис. Пунктуация / В. В. Бабайцева, Л. Ю. Максимов. 2-е изд., перераб. – М.: Просвещение, 1987. – С.224-228.
  5. Холодов, Н. Н. Сложное предложение // Современный русский литературный язык: учеб. для филол. спец. пед. ин-тов / П. А. Лекант, Н. Г. Гольцова, В. П. Жуков и др.; под ред. П. А. Леканта. 2-е изд., испр.
    М.: Высш. шк., 1988. – С.387.
  6. Ширяев, Е. Н. Бессоюзное сложное предложение в современном русском языке / Е. Н. Ширяев. – М.: Наука, – 1986. – С.82 и след.
  7. Группировка учебного материала по знакам препинания, как свидетельствует опыт, не столь безукоризненна и создает ряд неудобств: при таком подходе нередко упускаются из виду структурно-семантические свойства изучаемых конструкций, вследствие чего учащиеся не улавливают зависимость пунктуационного оформления бессоюзного сложного предложения от его грамматического значения и соответствующего ритмомелодического рисунка фразы. См. об этом подробнее в нашей работе: Анисимов Г. А. Изучение синтаксиса русского языка в чувашской школе: метод. пособие для учителей. – Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1981. – С.219-222.
  8. Поспелов, Н. С. О грамматической природе и принципах классификации бессоюзных сложных предложений // Вопросы синтаксиса современного.



Типичные ошибки студентов-филологов

в анализе усложненных и смешанных многочленов

  1. Из опыта проведения спецсеминара «Трудные случаи анализа многочленных сложных предложений в вузе и школе».
  2. Наиболее распространенные и устойчивые ошибки учащихся в анализе полипредикативных конструкций.


Тридцатипятилетний опыт проведения на факультете русской филологии Чувашск ого государственного педагогического университета имени И. Я. Яковлева спецсеминаров «Трудные случаи грамматического разбора в вузе и школе», «Комплексный анализ текста» показывает, что будущие учителя-словесники испытывают значительные трудности при составлении графических схем и синтаксической характеристике многочленов, т. е. сложных предложений, состоящих из трех и более предикативных частей.

Эти трудности обусловлены многими факторами. Одна из причин заключается в том, что в школе уделяется слишком мало внимания синтаксическому разбору разнотипных сложных предложений. Данный вид грамматического разбора практикуется, собственно, только на завершающей стадии изучения темы «Сложное предложение» в 9 классе.

С огорчением приходится констатировать, что действующей стабильной программой по русскому языку для русских школ не предусмотрено изучение синтаксиса сложного предложения в 10 – 11 классах [3,31-33]. Это обстоятельство приводит к тому, что у учащихся ослабевают или полностью исчезают приобретенные в 9 классе навыки анализа как сложноподчиненных предложений с несколькими придаточными, так и сложных предложений с различными видами связи между частями.

Что касается нерусских (в том числе и чувашских) школ, то учебная программа для них по данному предмету предусматривает изучение синтаксиса сложного предложения в 11 классе, но с ориентацией на стилистику, т. е. с учетом особенностей функционирования полипредикативных конструкций в разных стилях речи [2, 83 - 86]. Этот факт, естественно, благоприятствует усвоению учащимися-билингвами закономерностей употребления двучастных и многочастных сложных предложений. Однако, как свидетельствуют результаты социолингвометодического обследования сельских школ республики, большинство из выпускников этих школ (93 %) не умеют составлять схемы таких синтаксических построений, потому что на уроках русского языка не придают должного значения данному виду грамматического разбора.

Слабая школьная подготовка, к сожалению, сказывается на всем протяжении обучения студентов в вузе, тем более что на занятиях по практикуму русского языка и при изучении разделов курса современного русского языка («Фонетика. Фонология. Орфоэпия. Графика. Орфография», «Лексика и фразеология», «Морфемика и словообразование», «Морфология», «Синтаксис простого предложения») они недостаточно упражняются в анализе многочленов. Следовательно, налицо противоречие между необходимостью формирования у будущих-учителей прочных и гибких навыков анализа сложноподчиненных предложений (СПП) усложненного типа с последовательным, однородным, неоднородным и параллельным подчинением придаточных и многочленных сложных предложений (МЧСП) смешанной конструкции (с бессоюзием и сочинением, бессоюзием и подчинением, сочинением и подчинением и т. д.), с одной стороны, и неразработанностью данной проблемы в лингвометодике – с другой. Снять это противоречие позволяет реализация системного подхода в обучении полипредикативным конструкциям, предполагающего разработку циклов упражнений, направленных на выработку у учащихся навыков разбора многочастных сложных предложений разной конфигурации на всех этапах преподавания русского языка в школе и вузе, а для выпускников педуниверситета – введение в учебный план упомянутых выше спецсеминаров.

Четкой организации этих семинаров способствуют установление основных трудностей учащихся в анализе многочленов, определение регулярности, частотности и устойчивости выявленных синтаксических ошибок, обоснование путей и способов предупреждения и преодоления этих ошибок [4,54].

Проблема классификации ошибок учащихся в анализе многочленов до сих пор не решена ни в школьной, ни в вузовской методике преподавания русского языка. Наша типология ошибок в анализе многочленов строится, главным образом, с учетом степени их распространенности и устойчивости при синтаксическом разборе подобных конструкций.

Как показывает практика, наиболее частотной является ошибка учащихся в разграничении предикативных частей. Это обусловлено прежде всего несовершенством методики обучения синтаксису простого предложения как в школе, так и в вузе. Недостаток данной методики мы видим, в частности, в том, что еще с начальных классов школьников приучают определять грамматическую основу двусоставного предложения, находя сперва подлежащее (о чем говорится в предложении), а не сказуемое. Методически же более приемлемым и целесообразным представляется иной способ определения главных членов предложения: сначала нужно найти сказуемое, затем поставить к нему вопрос подлежащего что? или кто? и назвать грамматическую основу предложения. Традиционный подход в определении главных членов двусоставного простого предложения обусловлен двувершинной теорией предложения, перенесенной из лингвистики в методику преподавания языка. Согласно этой теории основным, независимым членом предложения является подлежащее (о чем говорится в предложении?), а не сказуемое. Между тем, как убеждает нас практика синтаксического анализа многочленов в школе и вузе, бóльшую объяснительную силу имеет другая теория – вербоцентическая, которая отстаивает идею, что ядром, организующим центром предложения является глагол-сказуемое. Именно сказуемое выстраивает вокруг себя в шеренгу зависимые от него члены предложения и определяет синтаксическую позицию самого подлежащего, которое координирует с ним и согласуется в числе, лице, в единственном числе – и в роде [1].Ср.: Дорога вышла из леса в поле. Невидимые жаворонки тотчас запели над рожью. (К.Паустовский.) В первом предложении простое глагольное сказуемое вышла; что вышло? дорога вышла – это главные члены предложения; вышла откуда? из леса; вышла куда? в поле. Во втором простом предложении сказуемое запели; кто запел? жаворонки запели – это грамматическая основа предложения; запели когда? тотчас; запели где? над рожью…

Ошибки в определении границ простых предложений в составе сложного вызваны и тем, что учащиеся затрудняются в распознавании осложняющих эти предложения элементов: однородных и обособленных членов, вводных и вставных конструкций. Особенно часто ошибаются обучаемые в разграничении предикативных частей, осложненных однородными сказуемыми, расположенными дистантно. Они предполагают, что имеют дело с контекстуально-неполными предложениями: «подлежащее опущено, но его можно восстановить из контекста». Так, например, большинство студентов 5 курса (93%) ошиблись в выделении первой предикативной части в следующем многочлене: Испытывая чувство легкости и счастья от того, что тетка Аглая жива и что он ее увидит, Володя даже глаза закрыл, чтобы сосредоточиться на том, как именно это произойдет, а когда точно представил себе Аглаю, с ее румянцем на скулах, с притушенным блеском черных, чуть раскосых глаз, когда почти послышался ему ее голос и он вновь взглянул перед собой на улицу, то вдруг узнал Постникова: очень выбритый, подтянутый, в старых бриджах и начищенных до блеска хромовых сапогах, в кителе военного покроя, Иван Дмитриевич своими льдистыми, холодно-проницательными глазами рассматривал здание военкомата, грузовики с мешками с документами. (Ю. Герман.)

Студенты сочли, что глагол-сказуемое узнал во второй основной части смешанного многочлена образует отдельный смысловой блок, начиная со слов а когда точно представил себе Аглаю, между тем как сопоставительно-противительный союз а с присоединительным значением связывает однородные сказуемые в главном предложении закрыл (глаза), узнал (Постникова). Если бы учащиеся задались вопросом: кто узнал Постникова?, то наверняка бы правильно ответили: Водя узнал. Такой прием вполне пригоден, когда однородные сказуемые отстоят друг от друга и учащиеся сомневаются в выделении частей сложного предложения.

Другая типичная ошибка студентов в анализе многочленов проявляется на стыке разнофункциональных связующих средств – союзов или союзных слов. Различаются две разновидности таких многочленов: 1) МЧСП смешанной конструкции, где рядом расположены сочинительный и подчинительный союзы: Самолеты гудели уже где-то над самой головой, и, хотя их не было видно, точно черная тень от их крыльев прошла по лицам девушек. (А. Фадеев.); 2) СПП усложненного типа с последовательным подчинением придаточных двух степеней: Я знаю, что если бы люди не помогали друг другу, то человечество давно бы исчезло. (И. Скворцов.)

Механизм проявления этой ошибки состоит в том, что ученик не умеет отграничивать один союз от другого и думает, будто сочетающиеся в сложном предложении союзы выполняют одну связующую функцию, тем более когда между ними на письме нет запятой. Для предупреждения и устранения этой ошибки надо реализовать на практике принцип «матрешки». В соответствии с этим принципом важно выделить прежде всего ту предикативную часть, которую обслуживает впереди стоящий союз, – это первая «матрешка»: она представлена в разорванном виде, т. е. вначале указывается союз, а присоединяемая им содержательная часть находится в отдалении. Чтобы не ошибиться в выделении частей сложного предложения при стечении союзов, необходимо проделать определенную процедуру: сначала надо подчеркнуть волнистой линией впереди стоящий союз и надписать над ним номер той предикативной части, которую он обслуживает, после этого нужно найти самую эту часть и подчеркнуть ее тоже волнистой линией, – таким образом и обнаруживается первая «матрешка». А то, что находится внутри нее, – и есть вторая «матрешка», которая представляет собой обычно расчлененную структуру: Я зачитался до того1, что2, когда услыхал звонок колокольчика на парадном крыльце3, не сразу понял2, кто звонит и зачем4. (М. Горький.)

В разграничении частей многочлена помогает студентам умение «читать» знаки препинания: между соседствующими в сложном предложении союзами запятая ставится, если второй союз одиночный, одноместный; запятая не ставится, если второй союз двойной или парный (см. примеры выше).

Третья группа ошибок в анализе многочленов касается характеристики СПП усложненного типа с однородным соподчинением придаточных, когда в силу закона экономии языковых средств автор опускает союз или союзное слово, при помощи которого присоединяются эти придаточные к главной части, но связующее средство при этом непременно имеет место в впереди стоящем придаточном. Например: Шере доставал измятый блокнот и негромко докладывал, что у него, напротив, все запущено, пропасть всякой работы и что если он дает два отряда для двора, так это только потому, что он вполне признает необходимость и такой работы, иначе он никогда бы не дал, а поставил бы эти отряды на сортировку пшеницы или на ремонт парников. (А. Макаренко.) В этом СПП усложненного типа с однородным соподчинением придаточных (изъяснительных) и последовательным подчинением придаточных двух степеней (условия с двойным союзом если … так и причины с расчлененным составным союзом потому / что) не употреблен асемантический союз что для связи придаточных, по счету третьего и седьмого, с главным предложением, между тем этот союз явно значится в других из однородных придаточных, по счету втором и четвертом.

Что показала проверка контрольной работы студентов-филологов 6 курса заочного отделения по составлению схемы данного сложного предложения и его общей синтаксической характеристике? Почти половина из этих студентов (46,7 %) неверно разобралась в статусе последней предикативной части иначе он никогда бы не дал, а поставил бы эти отряды на сортировку пшеницы или на ремонт парников: учащиеся квалифицировали ее не в качестве придаточного изъяснительного, а как отдельную, основную часть смешанного многочлена, противопоставленную другой основной части, т. е. СПП усложненного типа превратили в МЧСП смешанной конструкции, состоящее из двух основных частей, связанных противительно-присоединительной интонацией.

Подобные ошибки проистекают во многом от того, что учащиеся не вникают, по существу, в содержание анализируемых синтаксических построений, не осознают, что придаточные однородные функционируют, как правило, в тех речевых ситуациях, когда нужно описывать однотипные явления, факты. Следовательно, очень важно, чтобы они вдумывались в смысл высказываний и строили свои суждения с учетом характера отображаемых событий.

Есть и иные ошибки, допускаемые студентами-филологами при анализе многочленов (смешение союзов и союзных слов, неумение различать приместоименные придаточные по вузовской и школьной классификациям, незнание критериев разграничения придаточных изъяснительных и присубстантивных (определительных), относящихся в главной части к опорному имени существительному, и т. д. Но об этом в другой статье.

В заключение отметим, что типология ошибок будущих учителей-русистов в анализе полипредикативных конструкций способствует совершенствованию процесса их профессиональной подготовки, ибо это позволяет выявить изъяны методики обучения синтаксису сложного предложения в вузе и школе, изыскать пути и способы их устранения.


Литература и примечания

  1. Анисимов, Г. А. Ключ к механизму построения русского предложения: К вопросу о развитии русской речи детей // Из опыта учебно-воспитательной работы учителей начальных классов: материалы республиканской науч. пр. конференции. – Чебоксары, 1975. – С. 20-30.
  2. Программа по русскому языку для V – XI чувашской школы / Автор-составитель Г. А. Анисимов. – Чебоксары : Изд-во ЧРИО, 2002. – 88 с.
  3. Программа общеобразовательных учреждений. Русский язык. 5-9 классы / Авторы М. Т. Баранов, Т. А. Ладыженская, Н. М. Шанский. – М.: Просвещение, 2006. – 40 с.
  4. См. об уточнении лингвометодических терминов-понятий «регулярность», «частотность», «устойчивость», «типичность» (речевой ошибки) в кн.: Анисимов, Г. А.. Русский язык в чувашской школе: проблемы, поиски, опыт. – Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1991. – 175 с.