Яковлев Николай Николаевич Я47 Религия в Америке 80-х: Заметки американи­ста. М.: Политиздат, 1987. 192 с. Имя советского историка, профессора Н. И. Яковлева хорошо знакомо читателям по книга

Вид материала

Книга

Содержание «каждому и всякому на планете» рассказать о христе к 2000 году Bedell G., Sandon L., Wellborn Ch. Главари и боевики униатов: со службы гитлеровцам — в ЦРУ

Подобный материал:

• Николай николаевич яковлев. Цру против СССР, 5429.63kb.
• Н. П. Пахомов из книги «портреты гончатников» Николай Павлович кишенский кишенский, 108.5kb.
• Н. П. Кишенский кишенский Николай Павлович Кишенский! Кому из гончатников не знакомо, 461.18kb.
• Александр Васильевич Колчак. Жизнь и деятельность книга, 3489.35kb.
• Программа Коммунистической партии Советского Союза: Новая рсдакция. Принята XXVII съездом, 5988.21kb.
• Яковлев Василий Иванович, Яковлева Галина Халимовна, Ярковский Сергей Игоревич. Отсутствовали:, 171.14kb.
• Одважды Герое Советского Союза Горшкове С. Г. / П. Ф. Абламонов. М. Политиздат, 1986., 401.52kb.
• Зелфонд Евгения Александровна (аис) Проблемы репрезентативности музейного собрания:, 86.76kb.
• А. Н. Яковлев от Трумэна до Рейгана доктрины и реальности ядерного века издание второе,, 5531.78kb.
• "Восточная ветвь" семьи Ворониных, 76.65kb.

«КАЖДОМУ И ВСЯКОМУ НА ПЛАНЕТЕ» РАССКАЗАТЬ О ХРИСТЕ К 2000 ГОДУ

Под этим лозунгом маршируют ныне американские проповедники Евангелия. А ведь совсем недавно они, в основном баптисты, выдвигали лозунг: «Рассказать каж­дому гражданину США о Христе к 1990 году». Теперь аме­риканские границы уже не предел. Естественно, миссио­нерский пыл поддерживается ссылками на Библию. Как заявили южные баптисты штата Оклахома: «Господь дал нам мандат на евангелизм. Он собрал около 500 членов ранней церкви на горе и повелел им идти проповедовать Евангелие всем. Мы не можем уклоняться от выполнения этой миссии и одновременно утверждать, что являемся последователями Христа». Этот самый мандат побужда­ет евангелистов хватать за пуговицу незнакомых людей на улице и спрашивать в лоб: «Знаете ли вы, что Христос ваш личный спаситель?» и т. д. ¹

Проходят религиозные сборища и марши. Главное, по глубокому убеждению американских проповедников Евангелия, массовость, толпы, обуреваемые религиозным рвением.

В то же время их претензии нести Слово в самые от­даленные уголки земного шара вполне соответствуют ви­дам государственной политики США. Современная наука и техника позволяют слушать религиозные проповеди по радио на дому или, сидя в уютном кресле, узреть на эк­ране телевизора очередного проповедника. Но ведь в чем беда, сокрушаются фундаменталисты, нет живого конта­кта, проповедник-то «электронный». Посему по-прежнему за американские границы устремляются миссионеры. Они сами многословно рассказывают о своих задачах за ру­бежом. Только в середине семидесятых, в постуотергейт­скую эру, в США неожиданно высветились такие аспекты хлопот американских евангелистов в других странах, ко­торые никоим образом не предусмотрены в Библии.

¹ Pines В. Back to Basics, p. 192.

89


Коль скоро речь идет о предметах деликатных, проци­тируем авторитетное американское исследование: «Осе­нью 1975 года Белый дом и ЦРУ признали, что миссионе­ры использовались за рубежом для сбора информации. Расследование, проведенное американским сенатом, выя­вило существование четырнадцати «тайных договоренно­стей», касавшихся «прямого оперативного использова­ния» двадцати одного американского миссионера и свя­щеннослужителей. Хотя выяснилось, что некоторые мис­сионеры не осознавали своей роли завербованных аген­тов ЦРУ, тем не менее был нанесен серьезнейший ущерб (американским церквам. — Н. Я.). Под натиском сенато­ра Марка О. Хэтфилда ЦРУ согласилось не использовать для разведки американских миссионеров и расширило оп­ределение «миссионерства», включив сюда всех амери­канцев за рубежом, читающих проповеди, занимающихся преподаванием, врачеванием, даже если они посланы не религиозными организациями, «предусматривая, что в конечном счете ответственность за их работу лежит на таких организациях». Этот инцидент вызвал негодова­ние как паствы, так и лидеров деноминаций» ¹.

Так вот в какой оболочке ведется элементарная шпи­онская работа ЦРУ и другими американскими спецслуж­бами! Но «сенатское расследование» никоим образом не планируется так, чтобы вскрыть истину до конца. Призна­ние представителями ЦРУ в сенатском комитете не боль­ше чем прием, хорошо известный в уголовном мире, — сознавшись в менее значительном, скрыть куда более тяжкое преступление. Правда состоит в том, что под флагом «религии» спецслужбы США занимаются не толь­ко шпионажем, но и подрывной работой. Среди тех, кто профессионально несет за пределы США евангелие, — самые темные силы, находящиеся в авангарде (в бук­вальном смысле) «крестового похода» против социализ­ма, прежде всего против Советского Союза. Недомолвки излишни и даже вредны, ибо речь идет не о проповеди «слова божьего», а о подрывной работе с целью сверже­ния социалистического строя.

ЦРУ в этом отношении пороху не выдумало. В Лэнгли воспользовались как большим опытом (закрыв глаза на результаты), так, несомненно, и кадрами (не вспоминая об их судьбе) спецслужб других капиталистических

¹ Bedell G., Sandon L., Wellborn Ch. Religion in America, p. 288—289.

90

стран, использующих религию в борьбе против Советско­го государства с 1917 года.

Только на фоне довольно долгой истории этой отвра­тительной деятельности можно понять современные свер­шения американских «евангелистов» от ЦРУ. Они дела­ют ставку на тех религиозных деятелей, которые испове­дуют антисоветизм, занимают экстремистские позиции. Они оказывают поддержку тем религиозным течениям, которые имеют отчетливую антисоветскую ориентацию. Использование религиозного фактора в антисоциалисти­ческих целях — явление, характерное для современной деятельности ЦРУ. Впрочем, обратимся к фактам. Мы без труда найдем их в той поддержке, которую получает в США так называемая униатская церковь, окончившая свое существование в нашей стране более 40 лет назад.

Из истории униатской церкви

Как известно, христианство раскололось на две вет­ви — восточную, православную, и западную, католиче­скую, еще в 1047 году. В последующие века отношения между двумя церквами определялись серьезнейшими раз­ногласиями между ними. Главное, претензии папского престола в Риме на верховенство и над православной церковью.

В течение многих столетий папство предпринимало усилия к окатоличиванию населения западных областей Украины и Белоруссии.

Определенным шагом к этому было создание унии с православной церковью на Украине и в Белоруссии, оформленной в 1596 году на соборе в Бресте. По Брест­ской унии устанавливалось: подчинение православной церкви на Украине и в Белоруссии папе римскому при сохранении православной обрядности и проведении бого­служения на местных языках.

На униатскую церковь на Украине и в Белоруссии опирались польские феодалы, стремившиеся не только поработить украинский и белорусский народы, но и рас­пространить ее на Россию. Ватикан, в свою очередь, ис­кал расширения влияния этой церкви.

Поползновения римской курии решительно усилились в начале XX века, когда катаклизм первой мировой вой­ны потряс Европу. Среди зловещих носителей экспансио­нистских устремлений — униатский митрополит Андрей

91

Шептицкий. Граф А. Шептицкий принадлежал к высшей польской знати. Владелец десятков тысяч гектаров ле­сов и пахотных земель, он, как подобало польскому дво­рянину, не видел иной карьеры, кроме военной, и пытал­ся сделать ее в рядах австрийской кавалерии. Недолго. Венерическое заболевание и связанные с ним скандалы положили предел его службе под знаменами Габсбургов. Шептицкий выходит в отставку, оканчивает богослов­скую академию в Риме, постригается в монахи, стано­вится священником.

Титул и состояние открывают ему дорогу к вершине католической церковной иерархии. С 1901 года Шептиц­кий — Галицкий митрополит.

В нем всегда кипела ненависть к русским и России. Ненависть эта многократно усиливалась истовой привер­женностью митрополита делу «вселенской миссии» пап­ского престола. Генерал А. А. Брусилов, под командова­нием которого русские войска в 1914 году взяли Львов, входивший тогда в состав Австро-Венгрии, писал в своих воспоминаниях: «Униатский митрополит. граф Шептиц­кий, явный враг России, с давних пор неизменно агитиро­вавший против нас, по вступлении русских войск во Львов был по моему приказанию предварительно под­вергнут домашнему аресту. Я его потребовал к себе с предложением дать честное слово, что он никаких враж­дебных действий, как явных, так и тайных, против нас предпринимать не будет; в таком случае я брал на себя разрешить ему оставаться во Львове для исполнения его духовных обязанностей. Он охотно дал мне это слово, но, к сожалению, вслед за сим начал опять мутить и произ­носить церковные проповеди, явно нам враждебные. Вви­ду этого я его выслал в Киев в распоряжение главноко­мандующего» ¹.

В Киеве Шептицкий не задержался, а стал разъез­жать по России, бывал в Курске, Ярославле, Суздале. Частично эти поездки он объяснял заботой о духовном пропитании католиков — поляков, немцев, украинцев, ли­товцев и латышей, эвакуированных из зоны боевых дей­ствий. Миграция населения, вызванная войной, действи­тельно дала ему относительно широкую католическую аудиторию.

После Февральской революции Временное правитель­ство Керенского сняло все ограничения, установленные

¹ Брусилов А. А, Мои воспоминания. М., 1983, с. 86.

92

для Шептицкого. Собрав вокруг себя католических свя­щенников, которых война забросила в Россию, и убедив несколько десятков православных священников присое­диниться к нему, Шептицкий повел яростную кампанию в пользу соединения католической и православной церк­вей.

В 1917 году в революционном Петрограде был прове­ден собор греко-католической церкви под главенством Шептицкого. В лекциях для высшего православного ду­ховенства Шептицкий объяснял, что церковные разно­гласия чудом исчезнут, стоит Русской православной церк­ви войти в подчинение Ватикану. Находились иерархи, которые с вниманием слушали его речи. Оно и понятно. С каждым месяцем углублялся революционный процесс в России, православная церковь теряла почву под нога­ми. Ради сохранения своих привилегий некоторые свя­щеннослужители были готовы прибиться к католическо­му берегу. При антинародном режиме Керенского, стре­мившегося увековечить господство буржуазии, возмож­ность окатоличивания православной церкви нельзя было игнорировать.

Великий Октябрь положил конец существованию эксплуататорского строя в России и по-новому определил положение церкви в нашей стране. С победой революции в Петрограде почти совпало решение поместного собора в Москве о восстановлении патриаршества. Декретом Со­ветской власти церковь была отделена от государства. Выметенный ветром революции из Советской России, Шептицкий обосновался во Львове. Униаты восприняли весть об отделении церкви от государства в РСФСР как сигнал к наступлению. Они были убеждены, что право­славие без государственной поддержки не сможет проти­востоять католицизму, опирающемуся не только на Ва­тикан, но и на реакционные режимы государств «сани­тарного кордона», пытавшихся штыком прощупать проч­ность новой власти в нашей стране.

Шептицкий стоял в рядах тех, кто толкнул Варшаву на участие в антисоветской интервенции. С его благосло­вения подготовка захватнического похода польских па­нов изображалась униатским духовенством как призыв встать в ряды борцов за «самостийну Украину».

Среди пособников нечестивого митрополита стреми­тельно выдвинулся униатский священник И. Слипый. Он зарекомендовал себя как последовательный враг Совет­ской страны сразу же после Великой Октябрьской соци-

93

алистической революции. Запятнав свой сан, Слипый в 1918—1919 годах среди тех, кто формировал бандитскую «украинскую галицийскую армию», залившую кровью украинские земли. Судьба УГА известна — Красная Ар­мия наголову разбила и разогнала остатки бандитских формирований. Шептицкий, Слипый и К° не успокои­лись. Стоило панской Польше напасть на юную Совет­скую республику, как мы видим их среди пилсудчиков. Крестом и исступленной молитвой они поддерживали «дух» белопольского воинства. Снова неудача. Вместе с захватчиками униатских ханжей вышвырнули с украин­ской земли.

Два десятилетия эта публика, обосновавшаяся на За­падной Украине, ждала своего часа. Руки не сложила, отнюдь. Во главе с митрополитом Шептицким готовила и засылала агентов в Советский Союз для подрывной ра­боты. Это, разумеется, не имело никакого отношения к религии. Заурядный шпионаж, политический терроризм и бандитизм.

Год 1939-й в который раз обманул их ожидания. Дол­гожданная свобода пришла на Западную Украину — она воссоединилась со всей Украиной. То было волнующее время — украинцы, исстрадавшись под ярмом польских панов, спасенные от гитлеровского нашествия, строили новую жизнь. Хлопот и забот было по горло, и кто в ор­ганах новой власти тогда особенно задумывался о де­лах церковных, тем более что на практике претворялся принцип отделения церкви от государства?

Униатской церкви, однако, было дело, и большое, до государства. Впрочем, скажем словами самого Слипого: «В 1939 году после установления Советской власти в за­падных областях Украины Андрей Шептицкий направил в Ватикан священника Кладочного, который нелегально совершил переход государственной границы из Советско­го Союза в Польшу, а затем добрался в Ватикан и отту­да представил Шептицкому документы о возведении ме­ня в сан архиепископа и наместника митрополичьего престола. В соответствии с этими документами Андрей Шептицкий 22 декабря 1939 года тайно от органов вла­сти возвел меня в сан архиепископа и наместника митро­поличьего престола. С этого времени я был митрополитом греко-католической церкви Галиции».

Не только. Вскоре после этого на одном из нелегаль­ных сборищ по предложению Шептицкого учредили тай­ный экзархат для восточных областей Украины, Крыма и

94

Кавказа. Экзархом был назначен тот же Слипый. Вот та­кие практические выводы сделало руководство униатской церкви из воссоединения Западной Украины с Украиной. Исчезновение границы между Западной Украиной и Со­ветским Союзом, по представлению униатов, распахнуло дверь для распространения католицизма на советских землях!

Обратимся к свидетельству одного из тех, кто этой возможностью попытался воспользоваться, — к неопубли­кованным воспоминаниям В.П. Новикова-Маковского, человека сложной судьбы. Родившийся в 1908 году в России, он в середине двадцатых годов оказался в Поль­ше. По ряду причин, частично случайных, Новиков-Ма­ковский избрал путь иезуита. Многие годы он отдал изу­чению богословия в иезуитских учебных заведениях, за­кончив в завершение колледж «Руссикум» в Риме.

Основанный в 1929 году, этот колледж, по словам Но­викова-Маковского, ставил целью «подготовить миссио­неров для работы среди русских эмигрантов, а особенно для СССР. Католическая церковь надеялась, что когда-нибудь Советский Союз откроется для миссионеров. В случае же, если в СССР нельзя будет пробраться ле­гально, нужно изыскивать для проникновения тайные пу­ти. Я хорошо знаю, что в комиссии «для России» изуча­лись способы и методы такого проникновения, но все это держалось в строжайшей тайне. Деятельность комиссии была засекречена, в ней работали проверенные папские прелаты. Целью этой комиссии было следить за всем происходившим в Советском Союзе, бороться против ате­изма и коммунизма. «Руссикум» был подчинен конгре­гации восточных церквей, которая непосредственно под­чинялась папе римскому».

В это время, во второй половине тридцатых годов, папа Пий XI не уставал поносить коммунизм. В речи, произнесенной 12 мая 1936 года на открытии междуна­родной выставки католической печати в Ватикане, Пий XI заявил, что коммунизм будто бы самая большая, все­мирная опасность. Он жестко осудил «невероятное попу­стительство», с которым встречались идеи «большевиз­ма» в католических кругах. На пасху 1937 года Пий XI в энциклике обрушился на коммунистические идеи, потре­бовав от всех «созидательных сил» дать отпор этой «опа­сности», даже там, где она менее всего ожидается. Дела Ватикана были куда хуже излияний папского престола. Вековечные попытки претворить в жизнь план окато-

95

личивания «России» теперь ведутся под флагом борьбы с коммунизмом. Тогдашний генерал ордена иезуитов Ле­доховский добился назначения в комиссию «для России» иезуитского священника д'Эрбиньи, предложившего Ва­тикану обширный план замещения в СССР православной церкви католической. Д'Эрбиньи полагал, что ослаблен­ная православная церковь не устоит перед натиском Ва­тикана, которому в конечном итоге удастся подчинить себе восточные патриархаты. Одна из важнейших пред­посылок успеха предприятия — проникновение в среду православного духовенства. Для этого и готовились в «Руссикуме» кадры иезуитов для России, среди которых были люди типа Новикова-Маковского.

Он весьма преуспел в иезуитском ордене, заняв в 1937—1938 годах пост вице-ректора колледжа. В его функции входила слежка за слушателями, состав кото­рых был достаточно пестрым. Помимо русских эмигран­тов были выходцы из многих европейских стран и США. Бдительный вице-ректор сошелся особенно близко с аме­риканцем польского происхождения Ч. Хотя «Руссикум» находился в ведении римской курии, для занятий и чте­ния лекций нередко приглашали американцев, по тем или иным причинам знавших положение в Советском Со­юзе. Обычно из первых рук — работавших или посетив­ших нашу страну.

В Ватикане были отлично осведомлены о надвигав­шейся войне, о неминуемой агрессии гитлеровской Гер­мании против Польши. По-своему готовились к этому. В конце августа 1939 года Новикову-Маковскому и ряду других иезуитов, специализировавшихся «по России», приказали немедленно выехать из Рима на работу в Польшу. Влиятельный вице-ректор «Руссикума» получил скромнейшее назначение — рядовым преподавателем в семинарию восточного обряда в Дубно. На склоне лет в своих воспоминаниях Новиков-Маковский напишет: «И только лишь потом я понял, насколько были прозорливы иезуиты и как хорошо они были осведомлены в ряде по­литических вопросов. Для меня тогда было неизвестно, что при установлении государственных границ город Дубно отойдет к территории УССР, однако и это за меня предусмотрели иезуиты».

Когда Германия обрушилась на Польшу, в Дубно сро­чно приехал из Варшавы папский нунций Картезий. Он обсудил с Новиковым-Маковским и двумя иезуитами, прибывшими из Рима, дальнейший план действия. Сош-

96

лись на том, что в неизбежной военной суматохе удастся пробраться в СССР. А пока замести следы, бросить Дуб­но, сменить документы, а следовательно, фамилии, ехать во Львов, устроиться там на легальную работу. Затем без суеты перебраться во внутренние районы Советского Союза.

В конце сентября 1939 года Львов ликовал — Крас­ная Армия пришла. Бурно и даже назойливо радовались несколько «пролетариев» — Новиков-Маковский со сво­ими соучастниками. Перед рабочими, рассудили иезуи­ты, в Советском Союзе открыты все пути. «Все трое, — вспоминал он, — устроились на работу: я на железную дорогу грузчиком, а Ч. и М. — грузчиками на автобазу. Вот здесь-то и пригодилась физическая закалка (в орде­не иезуитов. — Н. Я.) — я не отставал в работе от других при загрузке паровозов углем».

Ударный труд для окружающих, а втайне — сборища у Шептицкого. Они, дисциплинированные солдаты като­лической церкви, быстро нашли общий язык. М. отправ­ляется в Рим с докладом и за инструкциями, а Новико­ва-Маковского Шептицкий назначил экзархом Сибири. Заполнил последнюю вакантную должность в СССР, раз­деленном Шептицким на 4 экзархата.

Во Львове «появились объявления о наборе рабочих в Советский Союз, и мы решили воспользоваться этим набором — завербоваться и поехать в глубь Советского Союза. В это время как раз вербовались рабочие на Урал... Выехали мы (с Ч. — Н.Я.) из Львова 19 марта 1940 года с большим эшелоном завербованных в разные города Урала. Дорога прошла хорошо, и мы прибыли в первых числах апреля на станцию Теплая Гора в Чусов­ский леспромхоз. Ч. устроили работать шофером, так как в Америке он научился водить машину и водил ее хоро­шо. Я работал диспетчером при автобазе в Теплой Го­ре. Нужно сказать, что приняли нас хорошо и окружили заботой». Как видим, недавние неквалифицированные Львовские «грузчики» обнаружили новые трудовые на­выки.

Инструкции Ватикана предписывали не торопиться. Главное — врасти в советскую жизнь, оглядеться. Затем крайне осторожно развертывать работу, особенно с моло­дежью. Попытаться создать по типу комсомола «Христо-мол». Для руководства обращенными в католичество Ватикан разрешил тайно рукополагать в священники же­натых и даже не имеющих богословского образования.

97

Основной критерий — эффективность. Все это имело крайне отдаленное отношение к вере, речь шла о созда­нии шпионских резидентур Ватикана в глубинных райо­нах Советского Союза.

Тем временем в январе 1941 года при нелегальном пе­реходе советской границы из Венгрии был задержан М. В своих показаниях он конкретизировал общие планы Ватикана, назвал лиц, которых готовили к заброске в Советский Союз. В 1939—1941 годах все отчетливее вы­рисовывается подлинное лицо Шептицкого, этого «опе­куна украинского народа», как он величал себя. Агенту­ру Ватикана задерживали в самых различных районах Советского Союза, и при расследовании, как правило, вы­яснялось — нити тянулись и к Шептицкому.

Вероятно, он понимал, что за такие дела по головке не погладят, его начали терзать тяжкие предчувствия, и 27 июля 1940 года он составил тайное завещание. На случай провала. «Наша церковь (униатская. — Н.Я.) расширится на всю Украину и целую Россию, — писал Шептицкий. —... Преосвященный Иосиф (Слипый) пове­дет всех вас дорогами той апостольской работы, которая ведет к победе». Чтобы не возникало никаких сомнений в полномочиях Иосифа, Шептицкий процитировал в за­вещании тайную буллу папы Пия XII от 25 декабря 1939 года, назначавшего Слипого преемником при живом Шептицком: «В случае, если бы ваша архиепархия по какой-либо причине опустела, постановляем и заявляем, что она уже теперь фактически отсажена особой этого же архиепископа Иосифа». Да, в Ватикане реалистиче­ски представляли неизбежный конец хлопот Шептиц­кого.

Накануне гитлеровской агрессии против СССР униа­ты буквально закусили удила. 9 апреля 1941 года в селе Стебник Дрогобычского района на церковную активист­ку сошел «святой дух». Жительница села Блажкевич так описала спектакль, поставленный униатами для темных людей:

«Святая упала на пол и начала кричать: «Вижу!» В этот момент в хате послышались какие-то ангельские песни и разнесся запах ладана. Потом откуда-то послы­шались отдельные слова, — украинские голоса из Киева начали стонать и просить: «...Приходите к нам и скорее освободите нас от большевистского ига...» Тут послышал­ся другой голос, который заявил, что говорит из Герма­нии от имени Гитлера, Он сказал: «...Я помню об укра-

98

инском народе, оставайтесь верными мне, и я вас не за­буду, час освобождения уже близок, я объединю великий украинский народ в одно большое государство, и вме­сте с немецким народом вы заживете счастливой жиз­нью». Хлопотами униатского духовенства известия об этом «чуде» покатились по окрестным селам.

Для разоблачения подобного рода «чудес» было до­статочно разъяснительной работы. Но множились все но­вые доказательства того, что среди служителей униат­ской церкви немало изворотливых лазутчиков фашист­ских агрессоров. Пока к ним в основном присматрива­лись.

Обстановка круто изменилась 22 июня 1941 года. Со­ветский народ поднялся на Великую Отечественную вой­ну. Давая отпор на фронте, нужно было обезопасить тыл, в том числе от агентуры Ватикана. 23 июня на Урале был арестован Новиков-Маковский. Он подвел итог сво­ей деятельности: «Конечно, я очень рад, что мне не при­шлось никого из советских людей совратить на непра­вильный путь». А в Ватикане, надо думать, скорбели по поводу утраты «экзарха Сибири», который, о чем не ве­дали тогда папские прелаты, уже исцелялся от иезуит­ского яда.

Главари и боевики униатов: со службы гитлеровцам — в ЦРУ

С вторжением гитлеровских орд на советскую землю политический хамелеон Шептицкий окрасился в надле­жащий, коричневый, цвет. Он, служивший Францу Иоси­фу, Вильгельму II, Скоропадскому, Пилсудскому, теперь вместе с теми униатскими священниками, кто пошел за ним, клялся в верности Гитлеру. Когда немцы захватили Киев, Шептицкий в верноподданнической телеграмме распинался перед Гитлером как «победоносным полко­водцем несравненной и славной немецкой армии». Мит­рополит с главарями униатской церкви набивались в со­участники строительства «нового порядка» на оккупиро­ванной Украине. Гитлеровское же руководство использо­вало униатское духовенство и украинских националистов как палачей народа Украины, но и слышать не хотело даже о фикции «самостийности». Украина была нужна Германии лишь для беспощадной эксплуатации. И только.

99

Презренные предатели, главари униатов тем не ме­нее звали население к сотрудничеству с оккупантами. В газете «Вильно слово» Шептицкий 1 августа 1941 года требовал: «Немецкой армии нужно оказывать самую большую помощь». Перемышльский епископ Коцелов-ский на банкете, устроенном униатами для немецких офи­церов и сотрудников гестапо, возгласил: «Наш святейший папа римский объявил крестовый поход (вместе с гитлеровцами. — Н. Я.) против безбожников-большеви­ков, в чем мы, католическое духовенство, займем веду­щее место». Это была передержка. Памятуя об Англии и США, Пий XII официально не присоединился к гитле­ровскому «крестовому походу», в Риме учредили «комис­сию по борьбе с коммунизмом» во главе с бывшим пап­ским нунцием в Литве Луиджи Сенто. На оккупирован­ной территории Советского Союза даже замелькали ка­толические эмиссары из Рима.

Нацисты, прежде выступавшие против церкви, в годы Великой Отечественной войны заключили не только мол­чаливое перемирие, но и наладили сотрудничество с Ва­тиканом на антисоветской основе. Начальник рефератив­ного отдела IV управления СД К. Нейхауз, занимав­шийся вопросами религии, показывал в ноябре 1945 года: «Не случайно послом Германии в Ватикан был назна­чен один из лучших немецких дипломатов — статс-секре­тарь Вейцзекер... (который), как добрый католик и лов­кий дипломат, наладил хорошие отношения с папой Пи­ем XII». Прикомандированный к Вейцзекеру оберштурм-банфюрер СС Элингер из IV управления СД похвалялся, что «сеть его агентов охватывает непосредственное окру­жение папы и он имеет возможность контролировать всю тайную корреспонденцию Ватикана».

Мотивы поддержки папским престолом гитлеровской Германии Пий XII откровенно объяснил агенту СД Ден­ку. Как явствует из записей Денка, в одной из бесед в 1944 году Пий XII заявил: «Папа глубоко встревожен ходом войны, прежде всего на Востоке. В настоящий тре­вожный момент решается судьба западной культуры, ее прошлого и судьба всего христианского мира. Никто не может больше закрывать глаза на опасность, которая грозит с Востока. По мнению папы, Германия является единственным защитным валом против большевизма, все дальше проникающего на Запад. Если Германия потер­пит полный крах, тогда ничто не остановит наступления советизма... Папа уверен, что западные державы не же-

100

лают советской Европы, но он не думает, что после краха Германии они еще будут в состоянии дать серь­езный и эффективный отпор большевизму. Свои опасе­ния папа высказывал также не раз особо уполномочен­ному Рузвельта и представителю Англии при Ватикане. Все его старания направлены на достижение мира, до того как Германия потерпит окончательный крах».

В русле генеральной политики Ватикана некоторые униаты на Западной Украине, ряд католических священ­ников в Литве и Латвии оказывали все возможное со­действие гитлеровской Германии в войне против Совет­ского Союза. В своем рвении фашистские прихвостни по­истине удержу не знали. В Латвии епископ Дульбинский призвал католиков снимать колокола в храмах и переда­вать их на нужды германской армии. Униатское духовен­ство на Западной Украине, католические ксендзы в Лит­ве и Латвии принимали участие в карательных акциях против партизан и подпольщиков.

Когда победоносная Красная Армия изгнала немец­ко-фашистских захватчиков с советской земли, немало ксендзов встали на путь борьбы против Советской вла­сти. В западных областях Украины ее возглавил Слипый, занявший место умершего в 1944 году Шептицкого. В ап­реле 1945 года Слипый и ряд его соучастников были арестованы. На следствии выявились поразительные

вещи.

Среди документов, изъятых у Слипого, обнаружили копию доклада некоего американского гражданина Ма­когона Гитлеру. На документе штамп на немецком языке: «Граф Полтава-Разумовский. Бостон-Масс. Брайтон-стрит, 128. США. В настоящее время Восточный фронт — Европа. Июль 1943 г. Секретно». По принятому в герман­ских канцеляриях обычаю вслед за указанием адресата следовало краткое содержание: «Касательно: политиче­ского положения в Европе, выхода из хаоса, кто может подписать мир». Содержание доклада Макогона, он же Полтава-Разумовский, не оставляло сомнений — доку­мент был согласован с Шептицким и Слипым. И еще, Ма­когон, по всей вероятности, выполнял задание управле­ния стратегических служб, то есть был тайным агентом американской разведки. Вот что докладывал Макогон

Гитлеру:

«Когда вспыхнула война с Россией, украинская поли­тическая эмиграция в Америке уполномочила меня пое­хать в Европу и посмотреть, как восстанавливается ук-

раинский народ (это под пятой оккупантов! — Н. Я.). Американское правительство также уполномочило меня изучить политическое положение и пересылать в США соответствующие доклады... Украинцев надо немедленно мобилизовать в армию... Необходимо немедленно создать независимое украинское государство... Если Германия верит в то, что Америка поддерживает большевиков для того, чтобы уничтожить Германию, то я должен разубе­дить — Америка не думает открывать большевизму до­рогу в Европу». На благосклонное рассмотрение Гитлера даже предлагался список «правительства», видное место в котором было зарезервировано за Шептицким.

Внятных объяснений от Слипого как по этому доку­менту, так и о сотрудничестве униатской церкви с укра­инскими буржуазными националистами на службе Гер­мании получить так и не удалось. Следствие резюми­ровало:

«Нам совершенно ясно, что вы не хотите давать откро­венные показания. Вы этот вопрос обходите, как вор по­следнее место кражи... Теперь скажите, в чем конкретно вы признаете себя виновным?»

Ответ Слипого занял две страницы машинописного текста, однако свою преступную работу он очертил в са­мых общих выражениях, а именно:

«Признаю себя виновным в том, что в силу своих убеждений я разделял антисоветскую политику Ватика­на, направленную против революционного, коммунисти­ческого движения и Советской власти... В период окку­пации УССР я принимал деятельное участие в работе созданных антисоветских организаций «Рада сеньоров» и «Украинская Национальная Рада». Весной 1943 года по поручению Шептицкого я служил молебен участникам добровольческой дивизии СС «Галичина», отправляемой на фронт для участия в борьбе против Красной Армии... После смерти митрополита греко-католической церкви Шептицкого я возглавил греко-католическую церковь Галиции и, будучи митрополитом, руководил ее антисо­ветской работой до дня моего ареста».

29 мая — 3 июня 1946 года военный трибунал в Киеве рассмотрел дело Слипого и троих других иерархов уни­атской церкви. Приговор трибунала расшифровал фа­рисейскую кротость Слипого в оценке своих деяний на службе гитлеровцев. В приговоре было сказано:

«С начала нападения фашистской Германии на СССР в обозе немецких оккупантов прибыли на территорию

102

СССР и священники греко-католической церкви и сразу же приняли все зависящие от них меры по оказанию ак­тивной помощи немецким оккупантам». Подсудимые «призывали духовенство и верующих к оказанию всемер­ной помощи немецким захватчикам путем своевремен­ной поставки продовольствия, теплой одежды, требовали увеличения производительности труда в сельском хозяй­стве, на фабриках, заводах, требовали работать даже в праздничные дни, заявляя верующим, что греха от это­го не будет.

Руководство греко-католической церкви приняло са­мое активное участие в создании местных администра­тивно-полицейских органов оккупационных властей, во многих случаях ставя во главе этих властей священ­ников-униатов. Оно также приняло активное участие в формировании украинско-немецких националистических банд, благословляя их на вооруженную борьбу против Красной Армии и направляя в эти банды униатских свя­щенников в качестве капелланов». В банды ОУН и УПА, руководимые немецкими агентами типа Бандеры.

После изгнания гитлеровской армии подсудимые «продолжали осуществлять связь с главарями бандит­ских формирований, ими были предоставлены церкви и монастыри для укрытия украинско-немецких национали­стических банд». Трибунал приговорил Слипого к вось­ми годам лишения свободы, на меньшие сроки были осуждены трое остальных подсудимых.

1945—1946-й — переломные годы. В это время была подведена черта и под преступной деятельностью неко­торых католических ксендзов в Литве и Латвии. Люди, исстрадавшиеся в годы оккупации, рассказали о гнусных делах католических ксендзов во время временного хозяй­ничанья фашистов на литовской и латвийской земле. Они покрыли себя вечным позором, пойдя в услужение к ок­купантам. Больше того, были ксендзы, которые даже за­марали руки в крови.

Настоятель костела местечка Дубингяй Укмергского уезда Живис, вооружившись автоматом, в 1941 году рас­стреливал отступавших бойцов Красной Армии. Подлый трус, естественно, стрелял в спину, в лесу. А в сентябре 1943 года вероломно расстрелял восемь партизан, зашед­ших погреться в дом этого убийцы. Ксендз местечка Ио-нишкис Швенчёнского уезда Мажейка орудовал с кара­бином в руках, убивая советских патриотов. Ксендз мес­течка Гижай Вилкавишкского уезда Григайтис заседал

103

в бандитском суде, осуждавшем на смерть борцов против оккупантов. Ксендз настоятель костела Вашкяйской во­лости Биржайского уезда Сенулис лично арестовывал и расстреливал партизан. Можно без труда умножить чис­ло отвратительных примеров.

В октябре 1945 года был ликвидирован антисоветский «Верховный комитет освобождения Литвы», среди соз­дателей которого был ксендз Илюс. Штаб-квартира этой организации нашла приют в монастыре. При обыске в бункере монастыря было изъято 8 пулеметов, 226 винто­вок, 83 автомата, взрывчатка, боеприпасы. В Латвии ру­ководящий центр антисоветского «Объединения защитни­ков Отечества и партизан Латвии», ликвидированного в декабре 1945 года, возглавлял ксендз Юхневич. Частич­но ксендзов-изуверов постигла заслуженная кара, но не­мало из них сбежали с отступавшими немецкими войска­ми. С оккупантами убралось около четверти всех ксенд­зов Латвии.

Описанная деятельность католических, особенно уни­атских, священнослужителей окончательно скомпроме­тировала их. Освобожденные от ига захватчиков, верую­щие на Украине решительно потребовали положить ко­нец существованию униатской церкви. В марте 1946 года во Львове собрался собор униатского духовенства, ре­шивший ликвидировать Брестскую церковную унию. Все униатские приходы со своими пастырями переходили в лоно православной церкви.

Бывшие униатские священники в целом с энтузиаз­мом и облегчением приняли решение Львовского собора. Они смертельно устали от интриг и предательства людей типа Слипого, прикрывавших религиозными проповедя­ми злодеяния против мирных жителей. Ватикан не при­знал решений собора во Львове. Апостольский престол сформулировал это в приличествующих выражениях, а науськанные агентурой Ватикана убийцы перевели их в кровавые дела. Десятки священников, перешедшие в православную церковь в западных областях УССР, при­няли мученическую смерть от рук бандитов ОУН. Рас­права над деканом Болеховского района Станиславской области священником Евгением Николаевичем Королем типична для тех лет. Он с презрением отверг угрозы и посулы оуновских бандитов, требовавших отказаться от православия и вернуться в униатскую церковь. Озверев­шие негодяи убили священника и расклеили в селе Ты-сив, где он подвизался, объявление:

104

«К сведению украинского населения и греко-католи­ческого духовенства.

29. 6. 1947 г. приведен в исполнение приговор о смерт­ной казни над бывшим греко-католическим, ныне боль-шевистско-православным священником с. Тысив Боле­ховского района о. Королем Евгением.

Приговор смертной казни был вынесен за следующие преступления против украинского народа и греко-като­лической церкви:

а) переход из греко-католической церкви в боль-
шевистско-православную, задокументированный «грамо­
той», выданной Московским патриархом (станиславско-
коломийским большевистско-православным епархиаль­
ным архиереем Антонием) за № 630/230 от 6 июня 1946 г.;

б) игнорирование приказа, изданного украинскими
повстанцами, о порыве всяких связей с «инициативной
группой» о. Костельника и большевистским православи­
ем вообще, врученного ему в августе месяце 1946 г...

Греко-католическое духовенство предупреждается о подобного рода преступлениях и призывается к бойкоту».

Кто же направлял издалека руку презренных убийц? В первую очередь те в Ватикане, кто не желал смирить­ся с неизбежным, хотя и сильно запоздавшим исчезнове­нием униатской церкви в Западной Украине, отвечавшим чаяниям верующих, досыта наглядевшихся на черные деяния ОУН и УПА, свершавшиеся с благословения и с участием униатов. Агентура Ватикана в западных обла­стях после войны сменила покровителей гитлеровцев — на американские спецслужбы. Больше того, американ­ская военная разведка и контрразведка, а затем и ЦРУ установили с бандитами ОУН и УПА, сбежавшими на Запад, даже более тесные отношения, чем существовали у них с гитлеровцами. По очень простой причине — проблема «самостийности» для американских рыцарей плаща и кинжала, в отличие от гитлеровских спец­служб, была совершенно безразлична.

Когда примерно в это время иммиграционные власти США попытались не допустить въезда в страну банде-ровца, сотрудничавшего с СС, убивавшего и пытавшего советских граждан в годы войны, вмешался в дело Ф. Визнер, второй человек в ЦРУ. Он горой встал за бандита, наставляя чиновников иммиграционных влас­тей: «В конце минувшей войны члены ОУН, чтобы избе­жать задержания Советами, перебрались в Западную Европу. Здесь ОУН привела себя в порядок, учредив

105

свою штаб-квартиру в Мюнхене. Внимание американских властей было приковано к ОУН с момента, когда русские потребовали выдачи Бандеры и многих других антисо­ветских украинских националистов как военных преступ­ников. К счастью, попытки разыскать этих антисоветских украинцев были сорваны усилиями ряда дальновидных американцев, которые своевременно предупредили этих лиц, с тем чтобы они скрылись. С 1945 по 1948 год с Со­ветской Украины в Западную Германию пробирались члены ОУН и УПА. Из их докладов, вне всяких сомне­ний, следовало — ОУН и УПА продолжали борьбу про­тив Советов, используя оружие и боеприпасы, оставлен­ные отступавшими немцами. ОУН и УПА уже убили после окончания войны свыше 35 тысяч советских воен­нослужащих. Другими словами, эту, основную, деятель­ность ОУН на Украине нельзя рассматривать как нано­сящую ущерб Соединенным Штатам»¹.

Цифры убитых, безусловно, раздуты, а ссылки на то, что гибли якобы только «советские военнослужащие», — наглая ложь. Но террор недобитой агентуры фашистов в западных областях УССР, к сожалению, был фактом. Трусливые бандиты ОУН и УПА, разумеется, предпочи­тали проливать кровь мирных жителей, в том числе без­защитных несчастных сельских батюшек, а не встретить­ся лицом к лицу в бою с воинскими подразделениями. Но цинизм Ф. Визнера неописуем! Убийство из-за угла со­ветских граждан ЦРУ приветствовало и даже приглаша­ло другие американские власти, в данном случае имми­грационную службу, тайком разделить с ним удовлетво­рение по поводу того, что среди жертв террора оказа­лись и священники. Где им было оборониться словом Христа, которое они несли прихожанам, от тех, кого про­паганда США выдавала за борцов против «атеистическо­го коммунизма», вооруженных до зубов не только немец­ким, но и доставленным им американским оружием.

Неумолима классовая борьба.

Путь кардинала Слипого в Рим

Ватикан никогда не расставался с надеждами вер­нуть былое влияние на землях, ставших западными об­ластями УССР, а для этого домогался восстановления

¹ Loftus I. The Belarus Secret. N. Y., 1982, p. 102—103.

106

там униатской церкви. Позиция эта вписывалась в под­рывную работу американских спецслужб против СССР. Замаскированные священники-униаты проводили неле­гальные богослужения, на которых к середине пятидеся­тых годов были весьма откровенными. За плотно закры­тыми дверями униатский священник Шепитько без оби­няков объяснил набившимся в частную квартиру во Львове на моление: «Не ходите в православную церковь, так как она проповедует коммунистический дурман... Только война может избавить мир от гибели, человече­ство от коммунизма... Мы не опасаемся войны, ее ужа­сов, так как в борьбе с Советской властью другого выхо­да нет».

По понятным причинам в более сдержанных выраже­ниях, чем в тайных проповедях священников-униатов, высказался папа римский. 20 января 1956 года Пий XII в специальном послании к униатскому духовенству пи­сал: «Итак, те, которые вверены вашему пастырскому попечению, пусть не только продолжают единодушно, твердо и стойко укрепляться в своей вере, но укрепляют также и других, кого могут призывать в единое стадо ка­толической церкви. Мы говорим, надейтесь... вновь воз­вратиться к католическому единству... Предзнаменовани­ем этого счастливого возвращения всех вас не в чужой, а в отчий и общий дом является память, которая живет среди вас о рабе божьем Андрее Шептицком». Пий XII, вероятно, не случайно помянул его.

К этому времени преемник Шептицкого Слипый, от­быв наказание, был уже на свободе. Усилиями униатов ему неуклонно создавалась репутация «великого мучени­ка» за веру. Он посильно поддерживал ее далеко за пре­делами Красноярского края, где тогда проживал. В за­падных областях Украины все чаще стали попадаться подметные послания Слипого, которые пытались пере­правлять и за пределы Советской страны.

27 января 1958 года таможенники пограничного пунк­та Мостиска извлекли из-под стельки в обуви иностран­ной гражданки, выезжавшей из СССР, очередное посла­ние Слипого. Митрополит метал громы и молнии в адрес священников-униатов, перешедших в православие. Помя­нув подвижников церкви, в свое время несших «свой крест до конца», Слипый не скрыл, что не ожидает пов­торения их подвигов — люди не те. «Никого не принуж­дали выступать против коммунизма, как такового, но если кто шумно выступал против него в прессе, то пусть

107

потом не спасает свой шкуры ценою поношения церкви». В общем, «братья, молимся и призываем вас: опомни­тесь и возвращайтесь». А для кого молитвы недостаточ­но, заключил Слипый, «мрачная, немедленная смерть висит над каждым грешником, а еще страшнее — над мерзким священником».

Правоохранительные органы не могли мешкать: опыт первых послевоенных лет научил — у униатов за угрозой смерти обычно следовали убийства. Пришлось снова вплотную заняться темными делами униата-изувера. 6 июня 1958 года на вокзале в Красноярске был задер­жан связной Слипого. То был старый знакомый проку­ратуры униатский священник Блаватский, отбывший по приговору суда 10 лет за пособничество в годы войны фашистским оккупантам. Изъятые у Блаватского мате­риалы изобличили Слипого в антигосударственной дея­тельности. 16 июня 1958 года Слипый был арестован.

Почти год продолжалось расследование. Слипый ви­новным себя не признавал, тупо повторяя: «В посланиях я высказывал свои мысли о религии, политики я не ка­сался». Грозить смертью, по Слипому, конечно, не «поли­тика»! В обвинительном заключении по делу Слипого было сказано соответственно: «Прикрываясь религиозной догматикой, клеветал и призывал верующих и бывших униатских священников к борьбе против Советской вла­сти». Суммируя материалы следствия, в обвинительном заключении записали: Слипый «проводил активную ра­боту, направленную на возрождение униатской церкви, подчиненной Ватикану, и ликвидацию социалистического строя на Украине».

16—17 июня 1959 года дело Слипого рассмотрел Вер­ховный суд УССР. Подсудимый являл собой отврати­тельное зрелище: лгал, нисколько не заботясь о том, чтобы ему поверили. Главный упор он сделал на своей старческой немощи. В последнем слове, скорбно заводя глаза, Слипый ханжески произнес: «Прокурор потребо­вал для меня семь лет. При моем состоянии здоровья это смертный приговор. Я не думаю, чтобы прокурор желал для меня такой кары». Слипый был приговорен к семи годам заключения. Ему предстояло прожить еще ровно четверть века...

В последующие годы западная пропаганда попыта­лась превратить Слипого в символ мученичества, не ус­тавая твердить, что он-де доживает последние дни и т. д. Президент США — католик Д. Кеннеди — нашел, что ка-

108

толики просто спят и видят митрополита на свободе. Надо думать, подсказавшие этот ход президенту заранее потирали руки: его обращение в Москву с надлежащей просьбой встретит отказ. И тогда... 12 января 1963 года постановлением Президиума Верховного Совета СССР Слипый был досрочно освобожден, а в начале февраля выехал в Рим. На постоянное местожительство.

Внезапное изменение статуса Слипого —превраще­ние из «великомученика» в советника-консультанта кон­грегации восточных церквей Ватикана вызвало смятение среди профессионалов антисоветских кампаний. Хотя Слипый всячески симулировал тяжкие недуги, даже при беглом взгляде бросалось в глаза — митрополит наслаж­дается отменным здоровьем... А где же следы «мучений» в местах не столь отдаленных? Ведь в лагерях Слипый действительно провел немало лет. Вопросы, вопросы, во­просы...

В дурацкое положение попали издатели украинских националистических листков на Западе. В апреле 1963 года журнал «Украинское православное слово» (США) изрек: «Вся мировая пресса, в том числе и укра­инская, в свободном мире теряется в догадках в поисках причин и обстоятельств неожиданного прибытия Слипо­го. А теряется потому, что и в свободном мире митропо­лит Слипый вынужден молчать, а официальные лица Ватикана не хотят раскрыть, почему именно Ватикан дал согласие на приезд в Рим Слипого при таких неожидан­ных и покрытых тайной обстоятельствах».

О чем, собственно, говорить? Недавний «гонимый» митрополит превратился в пастыря без паствы, ижди­венца апостольского престола. Стоимость «великомуче­ника» девальвировалась, пала почти до нуля.

Как в 1980 году от Р. X. капеллан посольства США основывал в Москве «катакомбную церковь»

Финал дела Слипого, благополучно прожившего в Риме вплоть до своей смерти в 1984 году, обнаружил де­фицит «мученичества», а, по утверждениям иных запад­ных церковников, иного и не дано для религии в Совет­ском Союзе. В последние годы Ватикан предпринимает напряженные усилия, чтобы компенсировать нехватку «страдальцев» за веру. Коль скоро по причине отсутст­вия, скажем, в Москве катакомб никак нельзя воспроиз-

109

вести «катакомбную церковь» времен раннего христиан­ства, приходится учреждать «домовые церкви». Не в мрачных подземельях, а в современных домах со всеми коммунальными удобствами.

На рубеже семидесятых и восьмидесятых годов на прицел католических вербовщиков в Москве попал сот­рудник ВЦ ВНИИ имени Н. Семашко В. Е. Никифоров. Относительно молодой человек (1947 года рождения), Никифоров вертелся у храмов, вступал в беседы со свя­щенниками. Рассудительные толкования со святыми от­цами, разумеется, его личное дело. Хочется сотруднику, занятому социальной гигиеной, еще постигнуть богосло­вие (естественно, в свободное от основной работы вре­мя), ради бога. Беда, однако, заключалась в том, что, не сумев овладеть даже азами Библии, Никифоров рва­нулся, или, точнее, его подвинули сладкоречивые собе­седники с Запада, к «экуменической» деятельности. На деле — к созданию нелегальных организаций, якобы только для отправления вдруг возникших естественных религиозных потребностей — своих и тщательно, тайно подобранных себе подобных. Никифоров и иные с ним четко представляли, что совершают деяния, предусмот­ренные статьей 142 часть 2 УК РСФСР (организацион­ная деятельность, направленная на нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви), и посему постановили действовать в самой строжайшей тайне.

Вокруг Никифорова завертелась поистине бесовская карусель. Кандидата на «мученика» изворотливые като­лические эмиссары стали передавать с рук на руки. Свя­щенник из Франции Жак Лев прерывает беседы Никифо­рова с православным священником в пригороде Москвы и представляет пытливого «христианина» французскому епископу Шарлю де Провеншеру, часто разъезжающему туристом по Советскому Союзу. Тут же подстраиваются и светские власти, с Никифоровым знакомятся атташе по культуре посольства Франции и его жена. Круг бесовщи­ны стремительно расширяется, в 1977 году Никифоров уже в нелегальной религиозной группе, изучающей «эку­менизм».

В том Же году новое знакомство: в Москву является гражданин ПНР, профессор Люблинского католического университета 3. Хлевинский. Собеседования с Никифо­ровым о богословии и практические беседы о том, как ру­коположить его в сан. Никифорову сообщают, что о нем

110

доложено главе польской католической церкви кардина­лу Вышинскому, члену конгрегации восточных церквей Ватикана. Как великое благодеяние, дабы возвысить Никифорова в собственных глазах, еще добавляют: Вы­шинский закрыл глаза на то, что будущий патер женат. Только подумайте, жарко шептали в ухо Никифорову католические растлители, церковь пошла на нарушение принципа целибата! При дремучем невежестве в истории церкви Никифорову было невдомек, что для католиче­ской церкви восточного обряда Ватикан давно признал необязательным целибат.

К середине 1980 года Никифоров настолько уверовал в свою значимость (не в профессии — социальной гигие­не, а во второй, тайной жизни), что просит сотрудницу французского посольства в Москве С. Клер дойти до папы Иоанна Павла II, с тем чтобы он направил в СССР епи­скопа для рукоположения неофита в сан. Вскоре из Франции является епископ Шарль де Провеншер. Позд­нее выяснилось — с ведома папы. По каким-то техниче­ским причинам рукоположение не состоялось. В апреле 1981 года на сцене вновь появляется Хлевинский и пред­ставители нелегальных католических кругов Чехослова­кии. По приглашению некоего В. Росика Никифоров вы­езжает в Чехословакию. 22 апреля 1981 года в местечке Белый Поток, что вблизи города Ружомберок, нелегаль­ный католический епископ Д. Шпинер рукоположил Ни­кифорова в священники. Да что там скупиться, тут же Никифорову объявили — ему предоставляются канониче­ские права генерального викария, то есть права почти епископские. Коль скоро процедура была тщательно за­конспирирована, нет данных, как именно отблагодарил вновь испеченный генеральный викарий за доверие.

Он вернулся в столицу нашей Родины насупленный и важный, но немедленно узнал, что церковное начальство, увы, под боком. Капеллан посольства США в СССР Ла Плантэ, наконец, открылся: папа дал ему права апо­стольского администратора, то есть его представителя, на всей территории Советского Союза, за исключением мест, где есть католическая церковно-административная структура. Так вот оно что! Как бы ни тужились легаль­ные и нелегальные представители Ватикана, главенст­во — за Вашингтоном!! Ла Плантэ снисходительно при­знал Никифорова генеральным викарием Москвы. Да, не ведали москвичи, занятые повседневными делами, что Вашингтон и Ватикан озаботились назначить им духов-

111

иого наставника. Прыткого, повторяем, относительно мо­лодого человека.

После того как Никифорова тайком стремительно про­тащили вверх по лестнице католической иерархии и уст­роили под крылом самого апостольского администратора в СССР Ла Плантэ, значившегося в дипломатических справочниках капелланом посольства США в Москве, он обнаружил, куда клонили католические вербовщики. Они торопили Никифорова с созданием нелегальной католи­ческой общины. Постыдно забросив свою паству в по­сольстве, Ла Плантэ возложил на себя общее руководст­во общиной. Посольские католики тосковали по капелла­ну, а он был занят другим: как из рога изобилия от него сыпались указания, советы, атрибуты религиозного куль­та, католические справочники, магнитофонные кассеты и диафильмы религиозно-пропагандистского содержания. Не в посольстве, а в общине. Гораздо реже, не мог не огорчиться Никифоров, денежные знаки. На «нужды об­щины» Ла Плантэ в несколько приемов передал всего около 500 рублей. Главари общины немало посудачили по поводу скудости средств или скаредности апостоль­ского администратора.

Ла Плантэ порекомендовал общине сотрудницу по­сольства Италии Э. Касани. Ее допустили на тайные мес­сы, а она связала Никифорова с руководителем антисо­ветского «Центра по изучению России» Р. Скальфи. Ни­кифоров по наущению католических поводырей направил Скальфи пробу пера — антисоветский пасквиль, не бли­ставший ни размерами, ни содержанием. Контакты Ни­кифорова и других светил общины (в обыденной жизни скромных служащих) с эмиссарами из-за кордона раз­вивались по канонам западных спецслужб. Коль скоро «светила» были малосведущи в повадках иностранных разведок, их не насторожила, скажем, склонность Каса­ни получать и передавать литературу и прочее от Ники­форова через свою домработницу. Генеральный викарий и прислуга, подрагивая от сознания собственной значи­мости (а скорее, от страха), обменивались одинаковыми по внешнему виду хозяйственными сумками в толпе на станциях метро и иных многолюдных местах столицы.

Никифоров вошел в сердечные отношения с граждан­кой Голландии X. Свилданс. Дама не простая, а тайный эмиссар нидерландского отделения пресловутой «Эмне­сти интернешнл», филиала ЦРУ и К°, специализировав­шегося на фабрикации басен о мнимом попрании «прав

112

человека» в СССР. По профессиональной надобности Свилданс истребовала у Никифорова тенденциозные данные о положении верующих в Советском Союзе. Тен­денциозные уже по той причине, что объективные Свил­данс отметала с порога, глубокомысленно присовокупив: между верующими и государством в Советской стране якобы неизбежна конфронтация, а Никифоров и его еди-нодумцы обязаны всеми силами углублять ее.

Повинуясь голландской гражданке, он выполнял ее пожелания — написал небольшой, но весьма злобный опус о религиозной жизни в СССР, а другая гражданка из той же страны — А. Стеенман, — официально повышав­шая свои знания русского языка в МГУ, переслала ее на Запад для опубликования. Лукавые дамы вознаградили рвение генерального викария суммой в 300 рублей, сопро­водив этот акт многими советами, как потратить их на «нужды общины». На эти деньги была приобретена ма­шинка с латинским шрифтом. Католические патеры, оче­видно, ожидали от Никифорова новых свершений на ниве антисоветско-религиозной словесности.

К делу подключился НТС, напечатавший биографиче­ский очерк о Никифорове в своем издании «Надежда». А тем временем плечом к плечу с Никифоровым у руко­водства тайной общиной стал еще один, также почитав­ший себя подвижником. В апреле 1982 года на квартире Никифорова в Москве нелегальный епископ из ЧССР Д. Шпинер рукоположил в сан католического священни­ка сотрудника ВНИИ шинной промышленности С. С. Ни­колаенко. В условиях строгой конспирации он принялся обучать катехизису (основам вероучения). За задернуты­ми шторами в частных квартирах велось изучение кате­хизиса и совершались обряды евхаристии, крещения.

Перед ксендзами — Никифоровым и Николаенко — исповедовались, а те церемонно отпускали грехи. Ла Плантэ тихо радовался, заронив в души этих двух идею привлечь в общину детей. Около десятка мальчиков и девочек стали заниматься два-три раза в месяц с супру­гой Никифорова, взявшейся наставлять их в основах веры.

Не полагаясь на свои педагогические таланты, Ники­форова обрабатывала детскую психику и техникой: маг­нитофоны изрыгали религиозные мелодии, а детвора хо­ром гнусавила хныкающими голосами молитвы, участво­вала в представлениях на библейские сюжеты. Иногда было очень таинственно и даже жутковато. В затемнен-

113

ной комнате в аппарате для воспроизведения слайдов щелкал переключатель изображения, а тяжелый воздух пропитан каким-то запахом. Скорее от скученности и жара перегретого аппарата, который нещадно «гоняла» Никифорова, компенсируя косноязычность речи и ску­дость воображения количеством слайдов. Но детям в этой гнетущей атмосфере чудилось что-то сверхъестест­венное...

Коль скоро дело дошло до духовного растления не­совершеннолетних, в марте 1983 года пришлось задать давно назревшие вопросы «генеральному викарию» Ни­кифорову с супругой, «ксендзу» Николаенко и прочим.

Многое прояснилось. Прежде всего, весьма значитель­ный размах связей нелегальной общины. Оказалось, что Никифоров оживленно переписывался еще с руководите­лем антисоветского «Центра по изучению религии и ком­мунизма» М. Бурдо в Англии, региональным руководи­телем религиозного общества «Братство Шарля де Фуко» в Англии С. Пламмером, французским богословом Ж. Ле­вом. Московская тайная община оказалась в дивных от­ношениях с «нелегальной католической церковью» ЧССР. Надо думать, представители этой церкви, связанной с Ватиканом, щедро делились с Никифоровым и другими своим немалым опытом устройства клерикального под­полья. Под разными предлогами католические священни­ки из так называемой тайной церкви в Словакии Р. Фиба, Д. Крайович, И. Дравецки, монашки М. Мастигутова, С. Корбашева наезжали в Советский Союз с «дарами» общине — религиозно-пропагандистской литературой. Соблазненный сладкими речами визитеров о более широ­ких возможностях в ЧССР для «религиозного становле­ния», Никифоров всячески поощрял поездки туда членов общины к «единоверцам». Тайные эмиссары из Словакии облагодетельствовали общину Никифорова на целых 600 рублей.

Ла Плантэ, надзиравший за каждым шагом Никифо­рова, обещал в дальнейшем всяческое содействие. Он вы­ражал живейшую радость по поводу того, что объем ре­лигиозного обучения, введенного для детей в нелегальной общине, примерно соответствует курсу религии в амери­канских школах, упуская сообщить, что в США церковь отделена от государства. Еще большую радость Ла Плантэ выражал по поводу того, что члены общины «самообложились», то есть сами делали взносы на ее нужды. Американский капеллан определенно символизи-

114

ровал торгашеские идеалы общества, которому слу­жил, — дешевле купить, дороже продать. Никифоров и К° сами дались ему в руки, а создание нелегальной рели­гиозной общины в Москве он, несомненно, выдал перед своим начальством на Западе как великий подвиг со все­ми вытекающими благами для западных концессионеров предприятия.

Участники общины далеко не всегда были искренни перед представителями власти. По разным причинам они хитрили, ссылались на то, что «верят», и т. д. Общая кар­тина случившегося, однако, была ясна из показаний В.Е. Никифорова. Ему обстоятельно разъяснили, кто и почему на Западе заинтересован в создании «домовых церквей» в СССР. Назвали имена, организации, обрати­ли внимание на то, что наряду с религиозной литерату­рой членам общины западные радетели религии букваль­но навязывали политические книги и журналы. Наконец, обратили внимание на ненасытный интерес гонцов из-за рубежа к самым различным сторонам жизни в СССР, к тому, что не подобает выбалтывать иностранцам.

Беседы с В.Е. Никифоровым и другими продолжа­лись до конца 1983 года. Они завершились его обраще­нием к советским властям 29 декабря 1983 года с прост­ранным заявлением, в котором он, помимо прочего, написал: с марта 1983 года «я много пережил, заново переосмыслил всю прежнюю жизнь, свои поступки и устремления. Сегодня я могу дать своей деятельности более ясную оценку на основании той новой и более об­ширной информации, которая была предоставлена в мое распоряжение в последнее время.

Во-первых, определенные круги за рубежом исполь­зуют религиозную деятельность в своих попытках добиться «размывания» советского строя. Должен признаться, что раньше я недостаточно задумывался об этом и, принимая помощь с Запада, не предполагал, что она исходит из антикоммунистических центров и что я, принимая ее, способствую деятельности таких центров.

Во-вторых, когда к участию в общине привлекались новые члены, они невольно оказывались в определенной конфронтации с государством ввиду незарегистрирован­ного характера общины. Как мне стало известно, под­держка из-за рубежа имела целью именно добиться этой конфронтации и ее дальнейшего расширения на более широкие круги.

115

В-третьих, в эту конфронтацию были вовлечены несо­вершеннолетние, что повлияло на формирование у них негативных представлений о свободе совести в СССР. Создание таких негативных представлений также являет­ся целью западной пропаганды.

Я хочу заверить, что впредь никогда не буду пре­ступать рамки советских законов и не буду способство­вать деятельности зарубежных антикоммунистических центров. Я полностью прекратил всю свою нелегальную деятельность и в дальнейшем обещаю не омрачать отно­шений верующих с государством.

Я пользуюсь случаем обратиться с призывом ко всем верующим в СССР. Я призываю соблюдать советские законы, не вносить в религиозную деятельность элемен­ты политики, активно участвовать в жизни общества, способствовать развитию таких отношений между верую­щими и государством, которые позволили бы верующим беспрепятственно вести религиозную жизнь, не входя в конфликт с законом».

На том и закончилась история с попыткой Ватика­на — Вашингтона учредить в Москве католическую «ка-такомбную» церковь, помимо прочего, в кооперативных квартирах. История, повлекшая не больше чем траги­комические последствия для советских граждан, ее уча­стников. Что не в последнюю очередь объясняется здра­вым смыслом, проявленным недавним «генеральным ви­карием» В. Е. Никифоровым, осознавшим в критический момент подлинный смысл предприятия, в которое его вовлекли.