Введение пятая научная конференция продолжает обсуждение теоретических и практических проблем формирования культурной идентичности на Севере Европы на основе диалога между культурами.

Вид материала

Документы

Содержание Как закрывали валийскую проблему

Подобный материал:

• Введение седьмая Межвузовская научная конференция продолжает обсуждение проблем межкультурного, 1199.81kb.
• Оценка уровней формирования культурной идентичности учащихся, 74.21kb.
• X всероссийская научная конференция «Нейрокомпьютеры и их применение» Москва, 20 марта, 24.92kb.
• Международная научная конференция «Системы и модели в информационном мире», 65.39kb.
• Республиканская очно-заочная научная конференция, посвященная 75-летию Тюменского государственного, 23.03kb.
• Шестая международная конференция «информационные технологии в промышленности», 41.73kb.
• С. С. Хоружий «братья карамазовы», 605.94kb.
• Вы можете предложить нам свой план лекций, занятий, работ и семинаров и мы проведём, 37.24kb.
• М. В. Шакурова Воронежский государственный педагогический университет, 126.09kb.
• Пятая Банковская Конференция управление рисками, 287.13kb.

КАК ЗАКРЫВАЛИ ВАЛИЙСКУЮ ПРОБЛЕМУ

Великобритания, всем известно, состоит из четырех государств, одно из которых — Уэльс. Несмотря на неустанные усилия полумиллиона валийцев остаться верными своим корням (ведь как на догорающую свечку не дышат, так и валийцы оберегают и сохраняют свои язык и традиции), большинство просвещенного народа в мире упорно говорит: «Англия». И, казалось бы, ну что здесь такого, какая им разница, как называться — все равно на английском все говорят. Да в том-то и дело, что не все. Несмотря на драконовские попытки полностью англицизировать западный полуостров самого большого из Британских островов, валийский язык выжил и, судя по последним статистическим данным, проживет еще и в этом столетии.

Я не случайно говорю: «выжил» — борьба за выживание идёт не на шутку. Еще в 1101 г. летописцы не сомневались, что дни валийского народа сочтены. Однако только в 1283 г., почти два столетия спустя, англичане смогли провозгласить, что Уэльса, как независимого государства, больше не существует, и «валийская проблема» решена.

И все же, как подъезжаешь к гигантскому мосту через речушку Северн, так сразу же попадаешь в другую страну: все дорожные знаки на незнакомом языке. Вроде буквы латинские, а понять ничего нельзя. И телефонные будки на скоростной магистрали не похожи на своих английских собратьев. А главное — в пабе, вот где англоязычному туристу трудно приходится: пивка попить забежишь, а тут все на валийском победу местной команды по регби обсуждают.

Конечно, не везде так сурово: в северной части Уэльса для большой части населения валийский язык — родной, а для некоторых и единственный (хотя последние исследования утверждают, что за период с середины двадцатого столетия до сегодняшнего дня количество «моноглотов» (говорящих на одном языке) упало до нуля (по крайней мере, в возрастной группе старше пяти лет), зато южные графства местные жители называют «маленькой Англией в сердце Уэльса». Именно здесь во времена индустриальной революции осели угольные магнаты, и к концу девятнадцатого века Южный Уэльс превратился в мирового лидера по экспорту угля. Большинство населения здесь и сегодня — англичане. И, естественно, это большинство говорит на английском языке. Вот тут-то и разгораются сегодняшние «страсти по валийскому языку». Всем понятно: нет языка — нет народа. А без народа — не будет и страны, одно название только. И, чтобы сохранить свою страну, свою культуру, валийский народ разворачивает кампанию по сохранению валийского языка.

Валийская Ассамблея издает указы; радиовещательные организации запускают 24-х часовые программы на валийском; открываются валийские школы (где ученика, сказавшего в стенах учебного заведения одно слово на английском, оставляют после уроков); выпускаются газеты на валийском языке, а все другие печатные издания, выпущенные на территории Уэльса, обязательно выходят на двух языках. Телевизионные передачи — на валийском, веб-сайт в интернете — на валийском, свидетельство о рождении или, не дай бог, о смерти — все опять же на нем, на родимом. На работу устраиваетесь — у вас больше шансов получить место, если вы владеете валийским языком. В поликлинику придете — вам рецепт выписывают на двух языках. Письма от адвоката или из университета приходят в толстенных конвертах: вся официальная переписка должна дублироваться на английском. Даже банкомат предлагает вам выбор, на каком языке вас обслужить.

Это все на государственном уровне, а в реальной жизни наблюдаются и другие, довольно-таки интересные тенденции. С самых первых дней моего пребывания на земле волшебника Мерлина, мое внимание привлек один абориген необычайного вида. Когда бы мы с ним ни повстречались (а это происходило почти ежедневно), он всегда появлялся на моем горизонте в трусах и с собакой. Правда, там еще присутствовала и маечка, беленькая, с номером 7. И вот эта маечка каждое утро, когда я ехала на работу, возникала на моем горизонте, из тумана, из первых солнечных лучей, из дождливой мороси зимнего рассвета, и махала мне рукой. А мне, чтобы не отстать от цивилизации, ничего не оставалось, как дружески «бибикать» клаксоном, выражая искреннее восхищение, приязнь и абсолютную поддержку здоровому образу жизни. Потом я узнала, что «маечку» зовут Марк, что ему 30 лет, что, уволившись из Британского «спецназа» (29 Army Commando Regiment), он пробежал 147 миль по пустыне Сахаре, 1620 миль за 60 дней по Соединенным Штатам и сейчас готовится к шестилетнему пробегу, чтобы собрать ни много ни мало один биллион долларов для жертв трагедии 11-го сентября 2001 г.

В чем секрет его силы и упорства, не кроется ли он в его национальных корнях? Марк — коренной валиец. Его родители — валийцы, бабушки и деды, тетки и дядья — все издавна считают себя валийцами. Однако Марк ни слова не говорил по-валийски. Более того, все родные Марка говорили исключительно на английском и, несмотря на анкетные данные, никогда не пользовались валийским языком. Оказалось, что в своей лингвистической ориентации Марк не одинок. Есть немало валийцев, не владеющих языком своих предков. Поэтому, когда я встретилась с Джейн и Аланом (оба англичане по происхождению), меня больше интересовала не языковая проблема, а миграционная ситуация, в значении противопоставления нормальная иммиграция или колонизация.

В ситуации нормальной иммиграции люди перемещаются в другую страну, относясь с уважением к ее языку, культуре и традициям, изучают язык этой страны и, насколько это возможно, интегрируют в культурной и социальной среде этого народа, не теряя свою изначальную идентификацию.

В процессе колонизации же иммигранты навязывают свои язык и культуру стране, в которую они переселились. Из трех элементов этого процесса (негативное отношение к языку, масштаб перемещения и физическое вытеснение коренных жителей) первый в Уэльсе принял особенно распространенную форму. Большинство опрошенных англичан, живущих здесь, убеждены, что валийский язык является второстепенным или не имеющим никакой культурной значимости.

Интересно понять источники такого отношения чужеземцев к главной ценности гостеприимного и доброжелательного, в целом, народа страны Уэльс. Джейн и Алан оба родились и прожили большую часть своей жизни за пределами валийских просторов. Алан перебрался в Пемброкшир около двадцати лет назад, Джейн — чуть позже. Их бизнес по производству тканных изделий оказался успешным. Рисунки и дизайн своих изделий они изобретали сами и, по их собственным словам, их ковры, шали, платки не имели никакой связи с валийскими художественными традициями. Несмотря на это, Уэльс стал для них родным местом, где оба надеются провести остаток своих дней. Они рассказали мне, как тепло встретили их соседи и как постепенно они нашли здесь хороших знакомых и верных друзей. Они рассказывали о своей жизни среди людей, для которых английский язык был символом культурного порабощения и национального унижения. Несмотря на это, им почти не пришлось сталкиваться с предубеждением или враждебным отношением местных жителей. Судя по всему, их жизнь в этой части британского королевства была счастливой и полной добрых событий.

Тем не менее, когда я спросила их, отчего они никогда не пытались изучить валийский язык, они мне ответили, что в этом не было особой необходимости. «Все в этой стране говорят по-английски, — сказала Джейн. — Если собрания на работе проводятся на валийском языке, то обязательно присутствует синхронный переводчик. А когда я нахожусь в компании, где все говорят по-валийски, я не чувствую себя неуютно. Во-первых, я знаю, что вокруг меня — друзья. Во-вторых, если мне будет интересно, о чем идет разговор, мои собеседники охотно переключаются на английский и я не чувствую себя в чем-то обделенной».

От услышанного мне стало немного грустно и показалось, что прав был Эдуард Первый, когда, в 1284 г., определил своему сыну титул Принца Уэльского, обозначая тем самым тотальный апокалипсис валийского народа; и все законы, издающиеся современными правителями, уже не в силах остановить разрушительные явления, берущие свои начала из глубин тысячелетней истории, и необратим процесс исчезновения культуры такого маленького и такого стойкого, терпеливого народа.

Получается, что все усилия Валийской Ассамблеи по возрождению валийского языка напрасны. Трата денег на тотальное дублирование практически всего, что поддается дублированию в языковом смысле, просто-напросто бессмысленна?.. «Не думаю, — осадил меня Алан. — Моя мама, которая переехала в наши места, довольно-таки неплохо говорит и пишет по-валийски. Ей было 65, когда она решила, что соседям будет приятней обсуждать с ней деревенские сплетни на их языке. Она пошла на курсы и теперь свободно общается со своими друзьями, которых у нее становится с каждым годом все больше и больше».

Я думаю, что эта мама в какой-то степени является символом процессов, происходящих на этой многовековой арене борьбы по выживанию порабощенного, но не покоренного народа. И, кто знает, может, и Марк, придет время, почувствует желание выучить язык, на котором сложено столько красивых песен и написано столько удивительных стихов и историй...


М. П. Бархота

(Петрозаводский университет)