Geum.ru

Виктора Тихонова "Как нас судили"

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   13

Следует иметь в виду, что путем заключения взаимных договоров и соглашений конституционное распределение компетенции между федерацией и ее субъектами изменяться не может.

Отмечая верховенство общегосударственной конституции и законов федерации, необходимо заметить, что существует федеральный контроль за соблюдением их соответствующими субъектами федерации.

Организация публичной власти в субъектах федерации

Для реализации своей компетенции субъекты федерации создают свои собственные органы власти и управления, которые регулируются либо союзными конституциями (Индия), либо конституциями субъектов союза (США, ФРГ, Мексика, Аргентина и т. д.). Общей закономерностью является то, что организация публичной власти в субъектах федерации почти всегда является копией федеральной формы правления.

Субъекты федерации (штаты, земли, провинции, республики), как правило, имеют свой законодательный орган, избираемый населением. Он может быть как однопалатным, так и двухпалатным. Однопалатные парламенты всех субъектов федерации формируются, например, в Австрии, Венесуэле, Мексике, Швейцарии. В ФРГ все земельные парламенты — ландтаги, кроме Баварии, также однопалатные. В США однопалатный законодательный орган существует только в штате Небраска, а в остальных 49 штатах образованы двухпалатные законодательные органы. В Индии двухпалатная структура действует в пяти штатах из двадцати двух.

Однопалатные парламенты и нижние палаты в двухпалатных парламентах обычно формируются тем же способом, что и союзные парламенты. В ряде стран (США, ФРГ, Канада) субъекты федерации (штаты, земли, провинции) сами устанавливают способ избрания своих парламентов. Верхние палаты могут формироваться различным образом: выборы, назначение. Функции и полномочия законодательных органов субъектов федерации в целом аналогичны тем же, что и в федеральных парламентах.

Исполнительные органы также создаются в каждом государственном образовании. Однако в разных государствах, в зависимости от формы правления (президентская или парламентская) исполнительная власть формируется внепарламентским или парламентским способом. Так, в США главу исполнительной власти (губернатора) население штата избирает прямыми выборами. Лишь в штате Миссисипи он избирается выборщиками. И отношения губернатора с законодательным органом строятся по типу отношений президента с конгрессом. В Канаде, Индии, ФРГ, Австралии исполнительный орган власти формируется парламентским путем и несет политическую ответственность за свою деятельность перед законодательным собранием.

В некоторых государствах субъекты федерации имеют собственные органы конституционного надзора, которые осуществляют контроль за соответствием регионального законодательства конституции.

Из всего сказанного можно сделать следующие выводы:

— федерация — это государственное устройство единого, целостного государства, и ни одна территориальная часть его не может быть выделена из него, отделена от него; более того, федеративное устройство государства создает условия для укрепления единства и сплоченности, взаимодействия территориториальных образований и не может быть причиной раскола страны;

— федеративное устройство — это разделение властных полномочий между местным, региональным и национальным уровнями; облеченные властью избранные чиновники вырабатывают и осуществляют политику, приспособленную к местным и региональным нуждам. Они работают в партнерстве с национальным правительством и друг с другом над решением многих проблем, встающих перед страной;

— федерализм представляет собой систему разделения власти между двумя или несколькими правительствами, полномочия которых распространяются на одних и тех же граждан и на одну и ту же территорию.

— федерализм поощряет ответственность правительства перед народом, участие граждан и гражданскую ответственность, поскольку позволяет местным правительствам разрабатывать и обеспечивать выполнение местных законов;

— федеральная система является гибкой и позволяет гражданам участвовать в управлении. Граждане свободны в праве претендовать на посты в правительстве любого уровня — местные и региональные правительства предлагают наибольшее количество постов и, пожалуй, наибольшие возможности провести определенные изменения в своих регионах.;— федерализм предоставляет политическим партиям многочисленные возможности для обслуживания своих избирателей. Даже если какая-то конкретная партия не имеет большинства в национальном законодательном органе или исполнительной власти, ей разрешается принимать участие в работе на региональном и местном уровнях.

В целом можно сказать, что федерализм обеспечивается определенными условиями. Как справедливо отмечает Леонид Смирнягин в своей статье «Судьба федерализма в России», к таким условиям относится, во-первых, «классическое» разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, которое дополняется еще и так называемым «вертикальным» разделением: на власть федеральную, региональную и местную (муниципальную). Каждая из них самостоятельна, подчинена только гражданам и от других властей независима. Во-вторых, регионы, то есть субъекты федерации, непосредственно участвуют в создании общегосударственных законов. Для этого служит верхняя палата парламента, где заседают «сенаторы» — прямые представители регионов, притом в равном числе от любого региона, большого или маленького. Они следят, чтобы общегосударственные законы не ущемляли региональные интересы и не порождали внутри страны вражды между районами, которая угрожает целостности государства. В-третьих, федерализм должен быть записан в основном законе страны, а не существовать «по понятиям», в силу каких-то традиций. При этом все три условия в единстве, а не поодиночке могут обеспечить развитие федерализма.

Особенно трудно, на первый взгляд, усвоить смысл вертикального разделения властей. Мы постоянно говорим: «уровни власти», «верхний уровень». Это в корне неверно. Российский исследователь федерализма Алексей Новиков использует для объяснения такую метафору: федерация есть конструкция не слоистая (наверху — федеральная власть, пониже — региональная, в самом же низу — муниципалитеты), а столбчатая, потому что в каждой точке государства каждого гражданина обслуживают сразу три власти одновременно. В самом деле, гражданин избирает каждую из этих властей на особых выборах. Это значит, что каждая из этих властей получает легитимность только от гражданина, ответственна только перед ним, но вовсе не перед другой властью; «властной вертикали» тут просто не предусмотрено. Гражданин дает каждой из трех властей разные поручения (полномочия): скажем, федеральная власть содержит армию, региональная строит дороги, местная поддерживает коммунальное хозяйство. Стоит это усвоить, и станет понятно, что таким властям просто незачем подчиняться друг другу, ведь они выполняют разные задачи; значит, и тут нет места для властной вертикали. Наконец, каждую из этих властей гражданин наделяет из своего кармана отдельным бюджетом — в меру их нужд для выполнения поставленных перед ними задач. В «идеальном» федерализме эти ветви не зависят друг от друга и по финансам, так что подкрепить властную вертикаль нечем.

Многим такая конструкция кажется достаточно сложной. Гораздо проще представить себе именно властную вертикаль: на самом верху президент, отвечающий за все происходящее в стране, в регионах сидят губернаторы, которые отвечают перед президентом за все происходящее в своем регионе, а под губернаторами — подчиненные им мэры городов, которые ответственны за все в своем городе перед губернаторами. На практике же именно такое обилие лиц, отвечающих «за все» на разных уровнях, гораздо чаще приводит к сумятице и безответственности. Главный же недостаток такой системы в том, что разным видам общественных дел присущи разные масштабы, в которых стоит эти дела решать. Коммунальные услуги — это дело мэров, а не губернатора и уж тем более не президента, поэтому нелепо представлять себе президента страны, отвечающего перед народом за подготовку жилья к зиме (если это и происходит в нашей стране, то только как дань обычаям, сложившимся в советское время). А вот дипломатия — явно не дело мэров и даже не дело губернаторов. Вот и получается (в унитарном государстве), что президент, как бы отвечающий «за все», отвечает и за коммунальное хозяйство каждого городка, хотя всем очевидно, что это чистой воды фикция и что на деле его роль сводится к роли некоего надсмотрщика над теми, кто в реальности занят этими службами.

По мнению большинства западных исследователей, в современном мире наблюдается тенденция к федерализации, которая ведет к возникновению наряду со старыми традиционными федерациями новых федеративных государственных систем. Федерализация отнюдь не представляет собой установление федеративной системы в обычном смысле. Современные западные исследователи видят смысл федерализма, с одной стороны, в предоставлении составным частям федерации самостоятельности и самоуправления, а с другой — в обеспечении их участия в управлении государственными делами. Сам федерализм при этом рассматривается как хорошо испытанное средство для решения конфликтов, в том числе основанных и на этнических различиях. Так, в частности, считают авторы работы «Федерализм и роль государства», изданной под редакцией известных правоведов Г. Баквиса и У. Чендлера.

Российский исследователь федерализма И.Б. Гоптарева полагает, что «...федерализм имеет достаточно оснований для того, чтобы его признать как одно из наиболее эффективных средств разрешения и управления социальными конфликтами, а также — трансформации их в менее тяжелое и менее острое состояние». (См.: Гоптарева И.Б. Федерализм как политико-правовой и социальный способ правления конфликтами и как средство их перманентного разрешения. — «Credo» — 1998г. — №7.) По ее мнению, в самой природе федерализма заложен большой воспитательный потенциал, который при умелом его раскрытии (а может быть, и при определенных условиях) может подготовить общество к рационально-прагматическому восприятию конфликтов. Федерализм как принцип общественных отношений может выступить в качестве «конструктора» (созидателя) взаимоотношений между отдельными социальными образованиями и государством и в значительной степени смягчить противостояния сторон, переводя конфликт в состояние состязательности и конкуренции.

Федерализм, основанный на принципе равновесия, формирует механизм согласительных мероприятий, который значительно снижает опасность трудноразрешимых конфликтов. В демократическом обществе, как правило, учитывается мнение не только большинства, но и меньшинства, и это также можно считать проявлением элемента федерализма, заключающегося в стремлении сохранить «равновесие между частями».

Демократическая федеральная система гораздо гибче реагирует на конфликты. Смысл федеральной организации хорошо проясняет английская поговорка, которая гласит: «Better self-governed than well-governed» — «лучше самоуправление, чем хорошее управление». Это значит, что любая возможность самостоятельно решать свои проблемы и удовлетворять интересы гораздо предпочтительнее любого проявления опеки и патернализма со стороны даже самой «хорошей» и «справедливой» центральной власти. Федерализм, строящийся на самоорганизации и самоуправлении, развивает чувство ответственности за происходящее в данной автономии, заставляя тем самым выбирать такие средства и способы разрешения возникающих коллизий, которые содержат в себе больше конструктивного, чем разрушительного. (См.: Гоптарева И.Б. Федерализм как политико-правовой и социальный способ правления конфликтами и как средство их перманентного разрешения. — «Credo» — 1998. - №7.)

Таким образом, федерализм, реализация его основных принципов на практике не позволяют разбалансировать взаимоотношения центра и территориальных образований. «...Идея федерального государства как раз и заключается в непременном сбалансированном разделении законодательных и исполнительных функций между центром и территориями.

Нарушение в распределении компетенций, вызванное прежде всего превышением власти центра, приводит к усилению центростремительных элементов. Безусловно, центр не только может, но и обязан брать на себя такие важные компетенции, которые связаны с обеспечением целостности государства, но при этом (опять-таки ради сохранения единого организма) он должен отдать регионам те правовые полномочия, которые непосредственно касаются их самих, но которые также обеспечивают целостность существования федеративного государства». Разделение власти по вертикали и по горизонтали существенно ослабляет диктат центра. Федеральная компетенция уместна в тех сферах, в которых на первый план выступают объемные работы, требующие непременно совместных действий. Компетенция же субъектов федерации должна определяться интересами непосредственно тех, кто проживает в данном регионе, начиная с функции управления внутри территориальными делами, сбора налогов, социально-экономической и т.д.

Принцип плюрализма в субъектно-объектных отношениях в значительной степени смягчает конфликтные проявления, а равно и конфликты. Сочетания плюрализма и толерантности вдвойне помогает избегать или предупреждать конфликты. (См. там же).

Таким образом, федеративная система по сравнению с унитарной имеет гораздо больше возможностей для разрешения противоречий правовым путем, поэтапно, методом компромиссных соглашений. «Множество автономных элементов подобной системы стремится к упорядочиванию своих взаимоотношений, не обращаясь для этого к какой-либо внешней власти. Федеральная система становится, таким образом, самоорганизующейся (самоуправляющейся)». (См.: Подколзин А.В. О политико-правовом пространстве федерализма». — Вестник Московского университета. — Сер. 12. — Политические науки, 1997. - №2. -С. 14-26.)

Очень важно отметить также, что федератиная система государственного устройства дает гражданам реальную возможность управлять своими делами, объединяться с другими людьми, разделять прерогативы законодательной, исполнительной и судебной властей и т.д. Федерализм можно рассматривать как систему правления, в рамках которой предприняты усилия для реализации способности самого народа «править» в собственном смысле этого слова, а не считать, что правит только «правительство».

Учитывая позитивный опыт западных стран, федеративное устройство государства пытались использовать многие страны мира. Однако историческая практика показала, что процесс построения федерализма не во всех странах приводил к желаемым результатам. Для того чтобы развитие федеративных отношений в государстве было успешным, необходимо соблюдение основных принципов и идей федерализма, которые мы попытались раскрыть. Кроме этого необходимо учитывать и субъективный фактор: действительное желание граждан и территориальных образований разделять власть и решать вопросы управления сообща, а также нести ответственность за свои решения и действия.


От сердца: 41 «БУДЕМ КОЛОТЬ ИЛИ ПУСТЬ...?»

...Если бы председателя Донецкого областного Совета, участника съезда в Северодонецке, сопредседателя Межрегионального союза органов местного самоуправления арестовали по обвинению в сепаратизме — было бы хоть что-то понятно. Власть хочет обезопасить себя, стараясь произвести зачистку неудобных лидеров. Не у нас первых — не у нас последних... Но придумать «экономическую статью» человеку, возглавляющему много лет крупнейший регион, можно, находясь в твердом разуме и полной дееспособности, только в том случае, если есть железная доказательная база. Когда неделя-другая — и в суд, где возмущенная общественность сама подбадривает прокурора.

Что было у нас — опять знает вся страна и весь мир. И выступление с парламентской трибуны главного милиционера, который чуть не плакал: останься Колесников еще бы на несколько часов на свободе — и свидетелей вырезали до двадцать седьмого колена. И клятвы, что все проверено-доказано, и справедливость восторжествует. И четыре месяца, которые человек, возглавляющий, напомню, крупнейший регион страны, провел за решеткой. Надо ли уточнять, что при этом думали простые граждане: если этого, что дорогих адвокатов может себе позволить и знаком со всей верхушкой, так прессуют, то что будут делать с нами?

Ответа, впрочем, ждать долго не потребовалось — выполняя план (есть и такой!) по делам о фальсификации выборов, милиция и прокуратура взялась за тех, кто входил в комиссии, — доставляя страдания, вызывая обострение старых болезней, сводя с ума. Причем что-то не слышно, что такие «работы» велись по ту сторону Днепра, хотя о «честности» выборов в Ивано-Франковске наши наблюдатели легенды рассказывают:

— Всякое видывали, но чтоб одна бабка — и полтора десятка паспортов... Нахальство — второе счастье!

Кстати, пока Бориса томили в заключении, что-то очень часто происходила утечка разной интересной информации: то с заключенным что-то плохое сталось, то важный преступник неожиданно преставился, то сокамерники друг друга рвут на части. Иногда общественное мнение к неизбежному готовят и таким образом... По-моему, до крайностей не дошло, потому что от Бориса Колесникова не отказались ни донецкие депутаты, как их не умасливали и как не пугали, ни страна, которую странные смерти начали серьезно раздражать. Всему этому особую пикантность придают недавние заявления бывшего (или — действующего по решению суда — кто ж теперь решения наших судов разберет?) генпрокурора Святослава Пискуна, точно знающего и знавшего: дело Колесникова сфабриковано! Понятно, об ответственности фабриковавших речь не идет. Надо, наверное, просто сказать большое человеческое спасибо, что вообще человека живым выпустили? Или все же похлопотать за этот поступок о государственной награде?

Я не стану лукавить, уверяя, что «не чувствовал собирающейся грозы». Все было ясно и понятно с самого начала «оранжевой власти», все абсолютно четко публично говорили в своих выступлениях высшие государственные чиновники, открыто требовавшие и арестов, и процессов. Причем желательно в сжатые сроки и без особых церемоний. Законность и правопорядок? Ну, так это ж как смотреть и на кого примеривать...

И поэтому морально и к общению, и к сопротивлению тем, кто будет выполнять «заказ», только прикрываясь формой и сутью защитников правопорядка, конечно, готовился.

Спустя несколько месяцев один из журналистов задал наивный вопрос:

— А вы разве не боялись попасть в тюрьму?

Что тут ответишь? Разве что самого его спросить: а он — не боится? Любое узилище, будь оно хоть трижды тридцать три раза комфортным и цивилизованным — сегодняшняя Европа очень беспокоится об условиях содержания в нем, — все же не дом родной. Не может нормальный человек спокойно переносить лишение свободы. Даже ее малое ограничение — и то в тягость. Другое дело, что все-таки убеждения — это не предмет одежды: захотел — покрасовался, захотел — забросил подальше. Убеждения — это форма веры. А она либо есть, либо ее нет. И уж если искренне веришь в свою правоту, отстаиваешь свои взгляды, несмотря ни на что, — тогда, наверное, надо быть готовым не столько к прянику, сколько к кнуту.

Не удержусь от ехидства: мои идейные противники — мастера рядиться в одежды святош. И хорошо рассказывают и про крест, который надо нести, и про терновый венец, уготованный судьбой. Понятное дело, им — непонятым и страдающим... Символы, конечно, красивые. Но если уж по стране гуляют мессии и у нас теперь к мирским делам и церковь приплетают по любому поводу, то надо помнить и о фарисеях. А еще хорошо бы не забывать о двойных стандартах. Кто из великих сказал: «Я ненавижу ваши взгляды, но жизнь отдам за ваше право их высказать!»? По существу, разве не ради свободы поднимались всегда — в том числе и на Майдане — люди? Но почему кто-то в конечном итоге должен по своему усмотрению делить, кому чего и сколько полагается? Мы постоянно слышим:

— Преступником человека назвать может только суд!

И ежедневно имеем примеры другого подхода, когда и «заказ оформить» не стесняются, и на суд давят, и о злодеяниях гражданина рассказывают, смакуя подробности, еще до того, как следствие хоть что-то выяснило. Это — наша свобода?

Кстати, на воле в прямом смысле я остался в том числе и потому, что на всякое действие есть противодействие, а на всякое самоуправство ~ железная логика закона и все-таки существующий даже у самых отъявленных «заказоисполнителей» страх перед общественным мнением. И хорошо, что у нас не перевелись и профессионалы высочайшего класса, такие, как адвокаты Елена Лукаш и Виктор Здоренко, помогавшие противостоять новоявленному беспределу, и мужественные люди, не боявшиеся оказывать моральную поддержку. Особое спасибо журналистам, рассказывавшим правду.

...В общем, не обошли недруги вниманием и мою скромную персону: на сессии облсовета в конце апреля группа «прозревших и наконец получивших свободу» готовилась помотать нервы. Ждать не стал — сразу после открытия поставил вопрос о доверии. Получилось — «за» подавляющее большинство, а против всего несколько человек. И очень понравился появившийся в средствах массовой информации заголовок: «Луганского спикера легче посадить, чем снять с работы».

Проще говоря, ждите - за вами придут!


От ума: ПРИОРИТЕТНЫЙ КУРС ЕВРОПЫ

Как отмечает немецкий исследователь проблем децентрализации профессор конституционного права Томас Вюртенбергер, идеи федерализма в Европе зародились еще в начале XVII века в противовес теории суверенного монолитного государства, разработанной в конце XVI столетия Боденом. Боден теоретически обосновал абсолютизм не только во Франции, но и во всей Европе. Именно такая модель государства считалась в Европе до конца XIX века идеальной государственной организацией. В начале XVII века немецкий теоретик государственного строительства Альтузиус выдвинул противоположные идеи — федеративной организации государства. Альтузиус считал, что суверенным должен быть не монарх, а народ. И поэтому необходимо передать местному и региональному политическим уровням правовые полномочия, а также права на самоуправление как можно в большем объеме. Однако в Европе его идеи не были востребованы вплоть до конца XX столетия и стали актуальными лишь на просторах Европейского Союза.