Проблемы методологии истории

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Кольцова В. А. Теоретико-методологические основы истории психоло­гии., 2091.03kb.
• Борьба крестьян с властью как фактор общенационального кризиса в истории россии 1917-1921 гг, 4440.71kb.
• Методология и методика исторического исследования, 36.8kb.
• Бахтин и проблемы методологии гуманитарного знания, 5436.4kb.
• Направления работы семинара, 152.43kb.
• С. С., Токарева Т. А. Адольф павлович юшкевич (1906–1993) и формирование сообщества, 261.84kb.
• Первое информационное письмо II национальная Конференция с международным участием «Проблемы, 79.21kb.
• Программа одобрена кафедрой истории древнего мира, средних веков и методологии истории, 211.04kb.
• Император Максимилиан Iкак полководец (по «Weisskunig»). // Средневековая Европа: Проблемы, 169.16kb.
• Темы контрольных работ (рефератов) по истории науки античные научные программы, 46.43kb.

В-четвертых. Социалистическое общество не может существовать вне социалистического государства, Сущностной чертой со­циалистического государства является осуществление политиче­ской власти трудящихся, через переход или захват государствен­ной власти партией, отражающей интересы большинства трудя­щихся, или союза партии, отражающих интересы различных про­летаризированных и мелкобуржуазных слоев производителей ма­териальных и духовных благ. На первом (первых) этапе своего существования социалистическое государство обеспечивает прио­ритет и привилегии в осуществлении политической власти рабо­чему классу, не отказываясь, если этого требует историческая необходимость, и от введения диктатуры рабочего класса. Глав­ный смысл диктатуры рабочего класса (как и любой другой фор­мы социалистического государства) — формирование, организа­ция в экономике, политике, духовной жизни союза рабочего клас­са и всех других слоев трудящихся. К разным формам насилия социалистическое государство прибегает в случае ожесточенного сопротивления крупной и средней буржуазии, сумевшей повести за собой и часть мелкой буржуазии. Социалистическое государст­во политику союзнических отношений рабочего класса и всех дру­гих слоев трудящихся осуществляет и на международной арене, в своей внешней политике.

В-пятых. Социализм, последовательно прошедший в своем дви­жении путь от общественно-политической концепции (идеи) через общественное движение к государственной структуре, предложил [13] и попытался реализовать свой вариант решения национального вопроса, свой вариант регулирования национальных отношений. Суть его в установлении политического, юридического и экономи­ческого равноправия наций и народов, в праве нации на госу­дарственно-территориальное самоопределение, в создании благо­приятных условий для развития национальной культуры и языка. В решении национальных проблем социалистическое государство стремилось интернационализировать экономическую и политиче­скую жизнь национальных районов путем создания замкнутого-экономического пространства, независимого от внешних влияний, при сохранении национальных, хозяйственных, бытовых, языковых и культурных форм. Социализм активно насаждал братские от­ношения между нациями и народами, патерналистскую политику многочисленных народов (прежде всего русского), вышедших в своем историческом, экономическом и культурном развитии да­леко вперед по отношению к народам и нациям немногочислен­ным и отставшим в своем историко-экономическом и культурном развитии. Жестко, а иногда жестоко, подавляя любое проявление национализма, любую тенденцию к национальной замкнутости, советск-ое социалистическое общество, руководство которого мо­нополизировало квалификацию этих процессов, в то же время сделало очень много в создании национальных кадров, и прежде всего руководящих, разумно проводя и интернационализацию этой элитной части того или иного национального района преимущест­венно за счет представителей русского народа.

В-шестых. Социалистическое общество и государство имеют адекватную идеологию, возникшую гораздо раньше их. В основе своей советская социалистическая идеология опиралась на глав­ные постулаты марксизма-ленинизма. Как и всякая другая идео­логия, советская, социалистическая идеология является системой взглядов и идей, формулирующих состояние, развитие, перспекти­вы и основы функционирования общественной жизни. Она была классовой и государственной, не допускающей сколь-либо массо­вого проявления других идеологий, хотя существование некото­рых несоциалистических идеологий, например религиозных, под жестким контролем государства допускалось. По сути своей она отражала интересы и общественные воззрения большинства тру­дящихся. КПСС практически контролировала все формы прояв­ления идеологии, а ее руководство, монополизировав за собой последнее слово в развитии идеологии и теории, оградившись от всех зарубежных, в том числе и социалистических, идеологиче­ских школ, не сумело, начиная примерно с 30-х гг., отразить в советской идеологии крупнейшие объективные изменения в капи­талистическом мире и в своей собственной стране. [14]

В-седьмых. В вопросах внешней политики, вопросах войны и па социализм стоит на последовательно мирных позициях, не лпиемля практику мировых и локальных войн. В то же время одним из главных лозунгов советского социализма всегда был ло--унг «Защиты социалистического общества». Фундаментальной основой социализма в борьбе за сохранение мира, центральным пунктом всех советских военных доктрин был их оборонительный характер, опирающийся на равновесие с вооруженными силами потенциальных противников, с постепенным и равным снижением его уровня. Социалистические принципы внешней политики ради сохранения мира и самого социализма допускают союзы и ком­промиссы с любыми государствами. Они же включают в себя и необходимость учета во внешнеполитической деятельности инте­ресов трудящихся зарубежных государств. Расширение позиций социализма и защита их, в том числе и превентивная, через вне­шнеполитическую государственную и негосударственную деятель­ность, считается вполне приемлемой и непротиворечащей его прин­ципам.

Мы перечислили главные признаки и принципы социализма,, создание и реализация которых в условиях советского общества осуществлялись в течение всего времени его существования. В разные периоды истории советского общества эти черты и прин> ципы реализовались в разном объеме, разных формах и с разны­ми качественными уровнями. В практической деятельности совет­ского государства и КПСС были и отступления от этого соци­ального идеала, были его искажения, была и деформация уже со­зданных элементов социализма.

Таким образом, социализм понимается нами как определен­ный общественно-государственный строй, имеющий свое начало и конец, свои сущностные идеальные черты и свое реальное воп­лощение. Социализм понимается нами и как общественная фор­мация.

Классики марксизма, как известно, дали толкование социа­лизму как первой фазе коммунистической формации. А теорети­ки и идеологи КПСС объявили, что некоторые зачаточные эле­менты коммунизма уже существовали в социалистическом обще­стве.

В связи с этим автор настоящей работы позволит себе выска­зать мнение, что как классики, так и их современные эпигоны здесь ошибались. Социализм и коммунизм — это нечто различ­ное, это разные категорийные понятия, хотя и имеющие между собой определенную связь по своему теоретическому, идеологиче­скому и гносеологическому происхождению. [15]

Социализм—это, по нашему мнению, реально существовавший общественный, государственный строй, формация или, по край­ней мере, реально существующая сумма общественных отноше­нии. Коммунизм же — это теоретическое построение идеального общества, идеальной, бесконфликтной системы общественных от­ношений, которых в реальной действительности никогда не су­ществовало. Было ли это очередной утопией, захватившей умы и сознание десятков миллионов, или же гениальным прогностиче­ским предвидением? История будущего даст на это ответ, но не в XX, и, вероятно, не в XXI веке. Тем не менее целый ряд сфор­мулированных социалистической общественной мыслью черт ком­мунистического общества, безусловно, будет иметь место в буду­щем, если человечеству удастся миновать ракетно-ядерную или глобальную экологическую катастрофу. Говоря об этом, мы имеем в виду как создание условий для стабильного повышения про­изводительного труда, так и достижение полной гармонии меж­ду природой и человеком, созданной им экономикой. Говоря об этом, мы имеем в виду создание высокоорганизованного бесклас­сового общества, где господствуют человек труда и труд, который перестал быть средством к жизни и стал естественной потреб­ностью человека. Говоря об этом, мы имеем в виду создание гар­моничных отношений между живым трудом и капиталом, но ка­питалом не как суммой общественных отношений, а как овеще­ствленной и денежной формой продукта труда многих, нескольких поколений тружеников, производителей, создателей материаль­ных и духовных благ. Можно и дальше перечислять черты ком­мунистического общества, сформулированные представителями социалистической, да и несоциалистической, общественно-поли­тической мысли XIX и XX веков, которые, в конечном счете, в бу­дущем станут реальностью, несмотря на то, что некоторые из них сейчас предаются анафеме.

И наконец, несколько слов о рассмотрении социализма, ком­мунизма, как религии. Наиболее четко такой подход в литературе последних лет определил В. Педоренко в своей статье «Социа­лизм с капиталистическим лицом». Он писал: «Следует иметь в виду, что коммунизм — это прежде всего религия цивилизован­ного общества, которая решает общую для всех религий задачу бессмертия человека в делах его на благо других людей».¹² В то же время В. Педоренко заявляет, что «тезис «о райской жизни на земле» (каждому по потребности) ничего общего не имеет с под­линной коммунистической идеологией».¹³ Подобное трактование [16] коммунизма не имеет под собой серьезной исторической основы прежде всего потому, что коммунистическая теория родилась не вне каких-то вневременных нравственных вероучений, характерных к любой религии, а из научного анализа конкретного капиталистического общества. Весьма своеобразны взгляды на соотно­шение коммунизма, социалистической идеологии и религии у Д. А. Волкогонова. Введя в оборот ряд новых или малоизвестных фактов по некоторым периферийным вопросам биографии В. И. Ленина, правда, в абсолютно полном отрыве от старых, широко известных и неоспоримых, он пишет в своем последнем политико-публицистическом труде: «В обществе (советском—Ю. Ж.) намес­то религии была декретирована идеология марксизма-ленинизма. Это светская религия...» Ее Д. А. Волкогонов определяет как «мистические заклинания... похожее на обезбоженпое христиан­ство... крайне вульгарного уровня».¹⁴

Среди современных обществоведов, сторонников, если можно тгак выразиться, приобщения социализма к религии, можно назвать и Ю. Леваду, который как-то вдруг обнаруживает в трак­товке социалистического идеала и социалистического общественного строя в советском обществе «черты не просто социальной утопии, но прямого подобия Царства Божья на земле... абсолюти­стские квазирелигиозные претензии государственно-политических и официально-идеологических структур».¹⁵ И, пожалуй, самой по­следней попыткой изобразить социализм как религию является статья А. В. Аникина, молодого, но уже закоренелого антисоци­алиста и антикоммуниста.¹⁶

Все эти выводы далеко не новы. В России еще в начале XX зека Ф. А. Степун призывал к «углубленному религиозному под­ходу к большевизму».¹⁷ А в Европе еще в первой половине прошлого века известный теолог и философ-идеалист С. Кьеркнор ска­зал: «Коммунизм будет выдавать себя за движение политиче­ское, но окажется движением религиозным».¹⁸

Весьма характерно, что почти все сторонники рассмотрения социализма как религии ссылаются на наличие в них, как глав­ной, идеи равенства, в первом случае земном, а во втором — вне­земном, загробном. Ссылаются также и на то, что основной прин-[17]цип социализма «кто не работает, тот не ест» восходит к Библии представляя собой перефразированную формулу апостола Павла; «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3, 10).

Как нам кажется, при рассмотрении всех этих высказываний мы имеем дело с крайне вульгарным смешиванием надежды, ожидания прогрессивных изменений в жизни всех и каждого как категории массового общественного сознания, основанного на ма­териалистическом научном расчете и прогнозе, и религии как комплекса поведенческих, нравственно-метафизических, теоретических и ритуально-бытовых догматов, как системы воззрений на происхождение человеческого общества м отдельных его типов и движущих причин их функционирования, оторванных от реальной действительности и предопределенных божественным - не земным, не человеческим первоначалом. В то же время нельзя не отметить, что если социалистической учение и общественное движение где-то подвергнется государст­венному остракизму и полному изгнанию из общественной жизни, то вполне возможно, что определенная часть трудящихся будет их воспринимать и как религию, что уже не раз было в мировой истории. Сходство же ряда идейно-нравственных положений социалистическо-коммунистических и религиозных учений создает ба­зу для союза, единства действий социалистических и религиоз­ных общественных организаций и даже для вступления истинно верующих в социалистически-коммунистические партии и движе­ния, для которых благо народа, благо большинства не является пустым звуком.

В связи с тем, что автор настоящей работы рассматривает со­ветское общество как формацию с соответствующим переходным периодом и этапами развития, необходимо, хотя бы вкратце, остановиться на его соотношении с понятием «цивилизация».

В современной историко-философской литературе понятие ци­вилизация рассматривается как определенный тип мировой культуры, материальной и духовной, ушедшей безвозвратно в прошлое или существующей в настоящее время. А. Тойнби, родоначальник цивилизационного подхода в рассмотрении исторического процесса, насчитал около 30 мировых цивилизаций, из которых значительная часть существует и в наше время. Среди них ой называет и Евразийскую, связывая ее с территорией России — СССР.

Если отбросить религиозную оболочку и шелуху цивилизационной теории А. Тойнби, отказаться от его круговоротно-циклического подхода к развитию каждой цивилизации, фактически отрицающего исторический прогресс, то вполне можно с ним согла­ситься в пространственно-временных, в хронологическо-геогра-[18]фических параметрах размещения цивилизаций по территории земного шара и по эрам и векам существования человечества. При этом подходе советское общество, как определенный обществен­ный строй, конкретная формация вполне укладывается, входит в переменное реальное бытие Евразийской цивилизации. Если ходить из этой посылки, то можно определить любую форма­цию любой общественный строй, как хронологическо-временную сущностную форму существования любой цивилизации. Сколько же переживет та или иная цивилизация смен общественного строя, формаций — это уже определяет сама история, сам исто­рический процесс. Вероятно, есть смысл, учитывая цивилизационный подход в изучении истории, совместить понятие формации и общественного строя, придать им идентичное значение.

В связи с этим следует заметить, что довольно частые совре­менные заявления о существовании сейчас какой-то единой ми­ровой цивилизации не имеют под собой серьезной исторической почвы, как с точки зрения материалистических, так и идеалисти­ческих подходов к мировой истории. В современном мире есть несколько цивилизаций: амернканско-западноевропейская, китай­ская, индо-азиатская, арабо-иранская, черноафриканская, латино­американская, евразийская (русско-азиатская) и другие. Но нет единой мировой цивилизации, и звать Россию в эту несуществу­ющую цивилизацию, означает на практике размывание, разруше­ние веками существующей Евразийской цивилизации, путем поглощения ее американо-западноевропейской.

Есть еще один подход к рассмотрению соотношения советско­го общества и цивилизации. Сущность его заключается в том, что в связи с образованием мировой социалистической системы ря­дом исследователей¹⁹ и политиков было заявлено, что вторая по­ловина XX века — время начала формирования новой социали­стической цивилизации, генетическим ядром которой является советское общество, советский социализм. События конца 80-х и 90-х годов показали, что этот прогноз не подтвердился. Что будет в будущем, покажет история.

В решении вопросов периодизации советского общества автор настоящей работы исходит из того факта и истины истории, что социалистическое общество в СССР было создано и существова­ло в течение нескольких десятилетий.²⁰ Главным гарантом в его [19] построении и существовании, как и существовании самого СССР, являлась КПСС, ее руководящая роль.

Строительство, развитие и упадок советского социалистическо­го общества проводит в историко-временном отношении через ряд последовательно сменяемых этапов, каждый из которых имеет свою диалектическую градацию. Идея поэтапного формирования социализма как общественного строя, идея обязательности, про­хождения каждого его основного этапа исходит из диалектнко-материалистической концепции развития истории.

В качестве методологического инструментария мы выделяем этап как основу периодизации, как более широкое хронологичес­ки-временное понятие. Этап может разделяться на несколько крупных основных, базовых периодов, которые, в свою очередь, могут разделяться на несколько промежуточных периодов, с дли­тельностью от 1—2 до 9—10 лет. Такая точка зрения представ­лена в работах ряда историков, принявших участие в дискуссии по периодизации истории советского общества и истории КПСС, например, Л. М. Спирина И. Б. Берхииа.²¹

Точка зрения, что этап шире периода, общепринята в социо­логической, философской научной литературе. Она нашла отра­жение и в ряде исторических источников, главным образом, госу­дарственно-партийных документах.

В связи с этим нам кажется неправомерным выделение в истории советского общества эпох, как, например, делает это И. Б. Берхин.²² Эпоха с 1917 г. и по начало 90-х гг. у нас была од­на — эпоха социализма, советская эпоха. В этапах можно выде­лять фазы, если развитие, прогресс в истории с восходящего ре­жима переходит на нисходящий. Таким образом, в качестве хронологическо-временного инструмента в разработке периодизации советского общества мы предлагаем такую градацию: этап, фаза, период (крупный, основной, базовый и промежуточный, простой).

Главенствующими, основополагающими, сущностными крите­риями в выделении этапов и периодов, по нашему мнению, дол­жно быть следующее. Во-первых, изменения коренного порядка в экономике страны, копейные изменения в производительных си­лах, производственных отношениях, способе производства. Во-вторых, изменения коренного порядка в главной фигуре произво­дительных сил — человеке, и в первую очередь изменения в средней продолжительности его жизни, динамике его материаль-[20]ного благосостояния, разделении человеческого труда между производственными и непроизводственными сферами, в общей чи­сленности населения. В-третьих, изменения в социально-классовой структуре страны и в состоянии отношений между различными ее частями, нациями и народами. В-четвертых, коренные, качествен­ные изменения в политических основах и системе советского об­щества, советского государства, стратегии, тактике и формах пра­вящей тогда коммунистической партии. В-пятых, коренные каче­ственные изменения в идеологически-духовном развитии общест­ва, в его идеологической структуре и направленности. И, в-шес­тых, коренные изменения в ходе и формах борьбы (соревнования), а также конвергенции и взаимодействия, социализма и капита­лизма на мировой арене, мировые войны.

Почти все эти критерии, в большей или меньшей своей части, приложимы к периодизации истории и других стран и имеют об­щечеловеческое измерение. Однако конкретно-фактическое их со­держание не может совпадать и составляет то особенное и еди­ничное, которое присуще только одной стране, в частности нашей.

Для отделения этапа от этапа нужна более или менее одно­временная целостная, качественная, сущностная законченность каждого из названных шести главенствующих, основополага­ющих критериев.

Для выделения периодов внутри этапов развития советского общества достаточно проявления нескольких, или даже одного, из вышеназванных критериев. Для выделения фаз необходимо уста­новление соотношения происходящих процессов с сущностными признаками исторического прогресса.

В своих предложениях по периодизации истории советского общества мы опираемся на введенное марксизмом разделение прогнозируемого и реально существующего посткапиталистическо­го общества на 3 этапа: переходный период, социалистическую фазу и коммунистическую фазу. В то же время это положение марксизма, как нам кажется, нуждается в соответствующей кор­ректировке и дополнении. Объединение социализма и коммуниз­ма в рамках одной формации, как показало историческое разви­тие XX в., в том числе и в нашей стране, не соответствует дейст­вительности. Это две разные формации, два разных обществен­ных строя, хотя и имеющие некоторые общие признаки и черты, причем социализм и как идея, и как движение, и как обществен­ный строй существовал и существует в реальной действительно­сти, а коммунизм так и остался социальным идеалом, историко-философским прогнозом, конечной и очень далекой целью.

Переходный период не включается нами в хронологическо-временное существование социалистического общества, но он есте-[21]ственно входит и открывает историю советского общества. Коли­чество этапов, периодов и фаз в том понимании, о котором мы говорили выше, самого социалистического общества определя­ется конкретным развитием его истории. Весь переходный пери­од, выделяется в первый этап истории советского общества.

Обобщая опыт строительства, формирования социализма, пе­рехода от капитализма к социализму в нашей стране и других странах, государственно-партийные документы, ученые выделили три этапа в развитии советского общества: первый — переходный период от капитализма к социализму, планомерное и целенаправ­ленное формирование и создание социализма, второй — строи­тельство развитого социализма, третий — этап развитого социализма.

Такое терминологическое определение этапов существовало в нашей политической и научной литературе до 1986 г. Оно зву­чало и на XXVII съезде КПСС. Затем в конце восьмидесятых годов эти определения начали постепенно заменяться другими, а в 90-е гг. исчезли полностью. В конце 80-х гг. термин «развитой социализм» стал заменяться понятиями: «реальный социализм»,²³ «ранний социализм»,²⁴ «полная и окончательная победа социализ­ма», «упрочение и развитие социалистического общества», «прев­ращение социализма в мировую систему», «развитие советского общества в условиях упрочения мировой системы социализма», «развитие социализма на собственной основе»,²⁵ «эволюционный период социализма»,²⁶ «развивающийся социализм».²⁷

С начала 90-х гг. стали формироваться группы публицистов и политиков, отрицающих вообще какое-либо приложение к совет­скому периоду истории, или отдельным ее частям, понятия социа­лизм, объявляющих учение о социализме, не имеющем каких-ли­бо положительных черт и в глобальных масштабах. Появились общественные деятели, а затем и целые партии и движения, ан­тисоциалистической, антисоветской, антикоммунистической на­правленности, превратившие всю теорию и практику социализ-[22]ма или отдельные ее части в объект политических спекуляций, демагогий, фальсификаций и авантюризма.

Таким образом, определение адекватного названия послепереходному этапу, соответствующему сущностным процессам того времени, выросло в сложную и многовариантную проблему.

В ходе дискуссии по периодизации истории советского обще­ства и истории КПСС определилась тенденция и к признанию в развитии советского общества только двух этапов: переходного и собственно социалистического.²⁸ Автор настоящей работы не под­держивает эту точку зрения, в то же время и не считает вопрос о том, сколько было этапов в истории советского общества: два или три, приоритетным, главенствующим в его периодизации.

Определенные аналогии с проблематикой настоящей статьи можно извлечь из дискуссии о периодизации новой и новейшей истории, особенно в рамках XX века, развернувшейся на страни­цах журнала «Новая и новейшая история». К. Н. Болховитинов, определяя XX век как век «невиданных до того времени мировых войн и новых, по своей сущности социалистических, революций», в то же время заявляет, что в его «периодизации нет места для Октябрьской революции».²⁹ Б противоположность этому мнению П. И. Остриков, В. Н. Сафронов считают, что «Октябрьская ре­волюция и отечественный опыт строительства социализма имели несмирное значение».³⁰ Этой точки зрения придерживаются Б. Д. Козенко и Г. М. Садовая.³¹ П. И. Остриков и В. Н. Сафронов на уровень одного из главных критериев периодизации XX в. выно­сят «процесс социализации», отмечая, однако, что «он идет в са­мых различных вариантах, не носит универсального характера, на что претендовал советский социализм».³² Дискуссия на страни­цах журнала «Новая и новейшая история» продолжается, и ее итоги, в первую очередь по XX веку, вполне можно соотнести с периодизацией истории советского общества.

Исторические реалии многократно подтверждают, что разде­ление на качественно отличные друг от друга этапы развития лю­бого общества исходит из общего, объективного, обязательного, [23] повторимо закономерного, интернационального в историческое процессе. В то же время история, ее диалектико-материалистиче ский анализ дают возможность сделать вывод, что хронологиче ское определение этих этапов, их внутреннее деление исходит и; особенного и даже отдельного, национального и неторическ! конкретного и в значительной степени зависит от субъективных факторов. Это полностью относится к периодизации истории со­ветского общества.

Первый этап советского общества, переход от капитализма к социализму, формирование социализма как целостного общество, абсолютным большинством исследователей и политиков .30—70-х годов укладывается в рамки 1917—1937 гг.³³ И все же, несмотря на такое редкое единодушие, я позволю себе выставить на обсуж­дение другую хронологию этапа перехода от капитализма к со­циализму, этапа формирования социализма, а именно 1917— 1958 гг., с возможной передвижкой его до Т961 г. или начала 60-х годов. Внутренними гранями и у т ом этапе, с разделяющими его на три полагала, были 1921 и 1937 гг.

Точка зрения автора настоящей работы почти совпадает с высказываниями Ю. С. Борисова, Б. И. Распутинса, В. С. Лельчука считать рубежной гранью в истории советского общества 1956 год, вторую половину 50-х гг., «примерно середину 50-х гг.»³⁴ Чем можно аргументировать, обосновать выделение первого этапа, этапа переходного, этапа формирования социализму как целостного общества, в рамках 1917—1958 гг.?

Нет сомнений, что во второй половине 30-х годов было завер­шено формирование основ социализма в экономике страны, она имела социалистический характер и по своей социальной струк­туре. Внешняя политика советского государства, усиление его обороноспособности, поддержка со стороны мирового революцион­ного движения обеспечили реализацию курса на строительства социализма и с точки зрения международных условий.

В историке-политической, историко-экономической, философской публицистике, да уже и в исследовательских работах последних [24] лет³⁵ совершенно, обоснованно сформулирован вывод, что решение задач строительства социализма, начиная с 1928 г., совершалось с глубокими отступлениями от ленинского плана построения социа­лизма в нашей стране, серьезнейшими отступлениями от ленин­ских принципов и методов социалистического строительства. Вто­рой вариант ленинской концепции социализма, о котором мы го­ворили выше, практически не был даже принят на вооружение партией и советским государством. Особенно крупные отступле­ния от ленинской концепции социализма были совершены в соз­дании политических основ и структур советского социалистическо­го общества, государственном строительстве, разработке тактики КПСС, в аграрно-крестьянской политике, идеологически-духовном состоянии общества.

Глубина этих отступлений от ленинской концепции социализ­ма, ускоренное формирование тоталитарного государства и обще­ства в 30-е гг., массовые репрессии и ряд других, в сущности не­социалистических, явлений привели некоторых исследователей к выводу, что советское общество, начиная с 30-х годов, отказалось от социалистического пути развития.³⁶ Не поддерживая эту точку зрения, все же следует согласиться, что несоциалистические эле­менты в политике части советской элиты, ради ее, часто корыстных, личных и групповых интересов, были весьма развиты. Однако это­му явлению был противопоставлен стихийный социализм широких народных масс, имевших глубокую основу в их экономическом и социальном положении.

Существует и точка зрения, правда обосновываемая не историко-аналитическими материалами, а политической публицисти­кой риторического характера, что и после Октябрьской револю­ции, в 20-е годы, существовали и формировались в нашей стране общественные отношения, весьма далекие от социализма. У исто-[25]ков такого направления стоит К. Каутский, отрицавший социали­стический характер преобразований Октябрьской революции и квалифицирующий ее только как буржуазно-демократическую. Уже в наше время общественный и государственный строй тех лет квалифицировался как «государственный капитализм», и за­являлось, что «административно-командная система» и тоталитар­ное государство³⁷¹ стали складываться уже с первых лет Советской власти. Не поддерживая эти точки зрения, более подробно о су­щности общественных отношений и советской государственности 1917—1930-х годов мы попытаемся сказать в отдельной, особой, специальной статье.

По-нашему мнению, тоталитаризм, административно-командная система как основные составные части сталинизма начали фор­мироваться на рубеже 20—30-х годов и к 1937 г. стали главен­ствующими факторами в политических отношениях, в деятельно­сти государственного и партийного аппарата. Сталинизм, полу­чивший в официальных партийных документах и литературе 50— 70-х гг. первичное наименование — культ личности, захватил и идеологическую, духовную сферу. В этих областях общественной жизни он не просто деформировал социализм 30-х годов, но и отбросил его далеко назад на позиции, которые даже трудно соот­нести с идеями и принципами Октябрьской революции, партии большевиков ленинского периода, с уровнем социалистической зрелости нашей политической и идеологическо-духовной жизни первых лет Советской власти.

Внедрением сталинизма, культа личности в практику партий­но-государственного руководства И. В. Сталин трансформировал диктатуру пролетариата, народовластие трудящихся в диктатуру своей личной власти и власти созданного им партийно-админист­ративного аппарата. Массовые репрессии 30-х годов истребили ют человеческий материал, ту политическую элиту (достаточно вспомнить о том, что было репрессировано -'3/4 ЦК избранного XVII съездом...), которые способны были возглавить партию, на­род и государство на реализацию ленинской модели социализма, на внесение в нее дополнений и изменений, адекватных историче­скому развитию. [26]

Можно долго спорить о том, равноценны ли понятия стали­низм и сталинская модель социализма, основы которой были возд­вигнуты к концу 30-х годов. Можно долго спорить и о том, вклю­чали или не включали эти понятия в себя, и в каком объеме, целый ряд довольно существенных элементов социализма. Можно продолжать спор и о том, что руководило и вело И. В. Сталина: фанатическая преданность идее создания сильного социалистиче­ского государства, реализация теории «государственного социа­лизма», или личный интерес, необузданное и неограниченное вла­столюбие, стремление до конца дней своих удержаться у власти. Но говорить и утверждать о создании целостной системы ос­нов социализма во всех сферах и на всех уровнях нашей обще­ственной жизни во второй половине 30-х гг. в сущностном его понимании не приходится. И, пожалуй, самым главным блоком, который выпал тогда из советской системы социализма и явился главным деформационным ударом по нему, стали массовые ре­прессии и глубокие отступления от гуманистической сущности со­циализма.

Поэтому предлагается окончание переходного периода, перио­да формирования и строительства социализма, перенести на ко­нец 50-х, условно 1958 год, отказавшись от разделения его «пост­роенный в основном» и «построенный полностью и окончатель­но».

Почему предлагается 1958 год как окончание первого, переход­ного этапа, этапа строительства социализма? Условность такого точного обозначения этого рубежа, как и в значительной части других исторических рубежей, естественно, есть. В. И. Ленин в своей статье «Под чужим флагом», которую с полным правом можно считать марксистским методологическим руководством по вопросам периодизации истории, определяя грани исторических эпох мирового развития, писал: «Разумеется, грани здесь, как и все вообще грани в природе и в обществе, условны и подвижны, относительны, а не абсолютны. И мы лишь примерно берем осо­бенно выдающиеся и бросающиеся в глаза исторические собы­тия, как вехи больших исторических движений».³⁸ Это ленинское определение, выдвинутое по отношению к эпохе мировой истории, вполне приложимо к конкретной эпохе отечественной истории — эпохе социализма, начавшейся в 1917 г. и продолжающейся до августа 1991 г., и к ее внутренним этапным делениям.

Следует также отметить, что если отделение эпохи от эпохи связано с одновременным проявлением как прямо бросающегося [27] в глаза выдающегося исторического события, так и грани в дви­жении крупнейшего исторического процесса, то внутреннее этап­ное деление эпохи может быть связано только со вторым -- не­видимой, не лежащей на поверхности, а потому и хронологиче­ски размытой гранью в движении основополагающего историче­ского процесса.

В качестве аргументов, что строительство социализма было завершено во второй половине пятидесятых годов, или в крайнем случае в начале шестидесятых, можно привести следующее. Пер­вое, именно в это время мы сделали вывод, что материально-тех­ническая база социализма начала развиваться на собственной, созданной в предшествующие десятилетия базе. В различные от­расли народного хозяйства начала властно вторгаться научно-техническая революция, и технический прогресс в СССР теперь полностью зависел от нее. Кстати, на это, предлагая передвинуть окончание переходного периода на середину 50-х гг., обратил вни­мание Ю. С. Борисов.³⁹ Второе. Рубежные изменения заверши­лись в это время и в социально-массовой структуре страны. Ра­бочий класс достиг и превысил половину занятого населения. Большие, качественные изменения произошли в структуре и по­ложении крестьянства, интеллигенции. Третье. Решительный удар был нанесен по сталинизму, начался его демонтаж и как обще­ственно-политического режима, и как идеологии. Государство диктатуры пролетариата трансформировалось в общенародное государство. Тоталитаризм начал трансформироваться в автори­таризм. Юридическое равноправие нации и народов, завоеванное в 20—30-е годы, дополнилось экономическим равноправием. Чет­вертое. Развенчание культа личности Сталина сняло путы с раз­вития советской идеологии, создало предпосылки для мощного духовно-нравственного обновления. Пятое. Реставрация капита­лизма через военную интервенцию в нашей стране стала невоз­можной в условиях того времени.

Определяя 1958 год как последний в переходном этапе — эта­пе строительства социализма, можно сослаться также и на то, что в следующем 1959 году XXI съезд КПСС (январь—февраль 1959 г.) сделал вывод: социализм в СССР одержал полную и окончательную победу.

Можно, конечно, сейчас, исходя из ряда процессов последне­го десятилетия, ставить вопрос по поводу полноты и окончатель­ности победы социализма в СССР, но если стоять на объектив­ных, правдивых позициях исторического анализа, то нельзя не [28] признать, что в конце 50-х, на рубеже 50-х и 60-х годов наша страна вошла в качественно новый этап своего развития, социалистичность которого была намного выше, чем в предшествующий, более чем 40-летний, период существования Советской власти. В переходном периоде, этапе строительства социализма, можно выделить следующие подэтапы, охватывающие несколько перио­дов: 1917—1920, 1921 — 1937, 1938—1958.

Следующий этап, охватывающий 1959—1985 гг., предлагается назвать этапом реального социализма. Развитие советского об­щества в это время проходило в условиях функционирования 1-й фазы социалистической формации, социалистического обществен­ного строя. На II этапе развития советского общества фунда­ментальные социалистические ценности были налицо во всех сферах общественной жизни и действовали они как целостный про­цесс-явление.

Главной задачей этого этапа следует считать количественное накопление и расширение социалистических ценностей, предназ­наченных для удовлетворения материальных, социальных, поли­тических, духовно-культурных потребностей советских людей. Не менее важной исторической задачей этого этапа было и очищение социализма, социалистических ценностей и идеалов от пережиточ­ных явлений переходного периода. На социалистическом этапе развития советского общества сохранялось немало и «родимых пятен» капитализма, особенно в распределительных процессах и ду­ховно-нравственной жизни. Постепенное их устранение и вытес­нение тоже входило в задачи II этапа развития советского общества.

Специфической, в известной степени сектантской по отношению к мировым, зарубежным социалистическим движениям, задачей партийно-государственных структур советского общества в это время явилась политика неприятия опыта и предложений рефор­мирования современного мирового общества социально ориентиро­ванными, близкими к социализму акциями, идущими, в основ­ном, от социал-демократических, социалистических и некоторых коммунистических партий Западной Европы. Они, в основном, квалифицировались, тогда как лжесоциалистические, активно нам навязываемые из-за рубежа соглашательскими, реформистскими элементами, якобы желающими оставить в неизменности основы старого капитализма. Это была крупнейшая ошибка тогдашнего государственно-партийного советского руководства. И она, наряду с целым рядом других факторов, предопределила замкнутость, консервативность советского социализма, замедленность его дви­жения и остановку на начальных формах его существования. [29]

Уже в самом начале II этапа были сделаны попытки осмы­слить и спрогнозировать характер его развития и выработать по­нятийное определение этому этапу. Естественно, что эти попытки могли быть реализованы только в условиях монополизации тео­ретической деятельности руководством КПСС, партийным цент­ральным аппаратом. Это обстоятельство, а также известная то­ропливость, здоровый утопизм, стремление выдать желаемое за реальность, отсутствие конкретно-практических знаний о меха­низме общественного процесса в условиях социалистической фор­мации и, в связи с этим, опыта воздействия на него, не нарушая объективных законов его развития, а также рассмотрение соци­ализма как части коммунизма привели «к коммунистической эй­фории». Так, в Программе КПСС, принятой в 1961 г. XXII съез­дом КПСС, были такие определения, что в итоге нашего разви­тия в 70-е годы «в СССР будет в основном построено коммуни­стическое общество». Сами 60—70-е годы определялись и прогно­зировались как «развернутое строительство коммунизма».⁴⁰ Н. С. Хрущев, как мы полагаем, чистосердечно и очень энергично обе­щал, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме.

В 1967 г. на торжественном заседании, посвященном 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции, в докладе, произнесенном Л. И. Брежневым, появляется термин «развитой социализм», и говорится о том, что страна уже вступила в «раз­витой социализм». Затем это определение 60—70-х гг. входит в решение XXIV съезда КПСС.

Но чем дальше мы развивали «развитой социализм», тем реа­листичнее и трезвее становилась его хронологическая привязка к современной действительности. Новые лидеры советского общест­ва Ю. В. Андропов, К. У. Черненко, М. С. Горбачев, начиная с 1982 г., неоднократно заявляли, что мы в то время находились в самом начале этапа развитого социализма, «исторически длитель­ного». В обществоведческой литературе началась глухая пере­движка этапа «развитого социализма» с 60-х на конец 70-х годов.

Термин «развитой социализм» вошел и в новую, 1986 года, редакцию Программы КПСС, хотя в ходе ее обсуждения было немало предложений «полностью изъять из Программы положения о развитом социализме».⁴¹ Сам факт включения понятия «раз витой социализм» в такой документ правящей партии как новая редакция Программы КПСС давал основания предполагать, что наша страна все же находится в полосе формирования такого со-[30]циалистического общества, которое имеет какое-то отличие от начальных шагов по его созданию. В то же время следует отметить, что как сам текст документов XXVII съезда КПСС, так и после­дующие за ним события и дополнительный анализ предшествую­щих двух десятилетий отрицают «развитой социализм» как уже построенное общество.

Во второй половине 80-х гг., как мы уже отмечали, термин «развитой социализм» вообще почти исчез. А многие публицисты и журналисты весь период с середины 60-х гг. по середину 80-х гг. объявили эпохой застоя.

Делая вывод из этой запутанной и грустной картины, свиде­тельствующей о теоретическом бессилии советского обществове­дения в обобщении сушностных явлений и процессов современной истории и отрыве ее от мировой общественно-политической, в том числе и социалистической, мысли предлагается такая формули­ровка в пашу периодизацию: первая социалистическая фаза со­ветского общества (1959—1985 гг.).

Этот II этап развития советского общества автор считает возможным разделить на следующие периоды: 1. 1959—1964; 2. 1964—1970; 3. 1971—1975; 4. 1975—1982; 5. 1982—1985. Во внутриэтапном объединении этих периодов можно представить такую систему: 1. 1959—1975; 1976—1985.

Вводя в нашу периодизацию понятие фазы, мы руководствуем­ся не только стремлением найти еще какое-то словесное опреде­ление дробного и детализированного подхода к разрешению сто­ящей перед нами задачи, но и возможностью выделения в по­нятии «фаза» восходящего и нисходящего пути развития истори­ческого процесса.

Теоретико-методологические проблемы периода в истории на­шего Отечества, начавшегося с 1985 г., представляют огромную сложность вследствие того, что конкретно-исторический анализ этого отрезка нашей истории только начался и он еще не создал фундаментальных основ для каких-то более или менее прочных обобщенней. Однако уж сейчас ясно, что размывание и разруше­ние основ советского, социалистического общества началось имен­но в этот период, окончание которого мы определили августом 1991 г. Ясно также и то, что социалистическая фаза в это время пошла по нисходящему движению вниз, теряя очень многое из того, что составляет и конкретно олицетворяет исторический про­гресс. Стержнем развития этого периода нашей истории, охватив­шего 1985—1991 годы, была жесткая борьба между сторонниками советского, социалистического общественного строя и его про­тивниками. [31]

Наиболее коротко этот третий этап советской истории можно сформулировать следующим образом: вторая социалистическая фаза советского общества (1985—1991 гг.). Он так же, как и предыдущие, имеет внутреннее деление. В хронологическом отношении оно выглядит так: 1) март 1985 — июнь 1987; 2) июнь 1987 — март 1989; 3) апрель 1989 — июнь 1990; 4) июнь 1990 — август 1991. Я не беру на себя ответственности за подбор словес­ного определения сущности каждого из этих периодов. Однако смею утверждать, что та схема критериев, о которых мы уже го­ворили, действует в рамках как всего -;того этапа, так и в ею внутреннем подразделении.

Вероятно, не требуются особые аргументы для обоснования начала нового этапа в отечественной истории с августа 1991 года. Время исторической характеристики этого этапа еще не назрело. Но он, как показывают события, должен быть вынесен за пре­делы советского общества и его истории. В качестве рабочего на­звания этого этапа нашей новейшей отечественной истории мож­но предложить такую формулировку: «Развал советско-социали­стического общества. Реформистские попытки направить Россию по пути цивилизованного развития западного образца (1991 — 1995 гг.». Уже сейчас ясно, что внутренней гранью в этом этапе явится октябрь 1993 г. Возможно, что конечную дату окончании истории советского общества будущие исследователи тоже пере­несут на октябрь 1993 г. В то же время следует отметить, что перспективы восстановления, реставрации советского общества, естественно, в обновленном, модернизированном, возможно, в конвергенционном социалистическо-капиталистическом виде, далеко не исчерпаны и вполне, реальны.

И хотя рассмотрение периодизации нашей истории в 1991 — 1995 гг. не входит в задачи настоящей работы, отметим все же, что очень многое в определении ее историко-оценочной характе­ристики будет зависеть от конкретно-реального наполнения поня­тия «цивилизованное общество», в установлении его соотноше­ния с такими категориями и реалиями, как:

— социализм, капитализм, народовластие;

— поддержание положительного баланса в экономическом ра­звитии общества;

— формы трудовой и нетрудовой собственности;

— права человека;

— труд человека, объем и формы его оплаты;

— суверенитет составных частей многонационального россий­ского государства;

— формирование правового государства;

— формирование гражданского общества; [32]

_ формирование многопартийной системы;

__ соотношения и взаимозависимости федерации и регионов;

_ выбор моделей общественного устройства и развития _и многих других факторов реальной и прогнозируемой действи­тельности.

Завершая первую статью настоящей книги, подводя итоги те­оретико-методологическим основам периодизации истории совет­ского общества, отметим, что в основе ее лежит диалектико-материалистический подход, который приоритетность при определении этапов истории отводит развитию экономики, производительных сил и главного их элемента — человека с его сущностно-жизненными чертами и потребностями.

Советское общество — одно из немногих в мировой истории обществ, возникших не в результате стихийных, неосознанных че­ловеческим разумом исторических процессов, а в результате офор­мившейся задолго до 1917 г. довольно четкой и разносторонней социалистической идеи, теории и идеологии. Исходя из этого, мы должны были соотносить строительство, формирование социали­стического общества со всеми его плюсами и минусами, объектив­ными и субъективными явлениями, с реальным удовлетворением им жизненных потребностей человека, большинства населения страны и, в конечном счете, соответствия этого общества истори­ческому, общественному прогрессу. [33]