Ских ловцов губок возвращалась из своих традиционных мест промысла в Северной Африке домой на остров Сими, находящийся неподалеку от Родоса, когда налетел шторм
| Вид материала | Документы |
- Аналитика событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке Под редакцией Сергея Кургиняна, 4763.04kb.
- Реферат Культура Египта, Индии и Китая, 433.93kb.
- Итоги Второй мировой войны 14 Список литературы, 662.17kb.
- Положение России в современном мире Россия и страны СНГ, 303.09kb.
- Столица Куала-Лампур Крупные города, 265.11kb.
- Окладникова Е. А. Символы ценностных доминант «локальных цивилизаций» Северной Америки, 117.99kb.
- Африка глазами европейцев, 35.85kb.
- Урока в 7-м классе Тема урока: «Африка. Географическое положение. Исследования материка», 52kb.
- Н. В. Гоголь (размышления читателя), 178.03kb.
- Николай Иванов «Шторм», 4702.1kb.
славное в свете сие дело ваше никогда забвению продатися не может, а особливо николи наша Россия такого полезного мира не получала».
Брюс был возведен в графское достоинство и получил в награду 500 крестьянских дворов. В.Н. Татищев утверждал, что Петр, желая придать Брюсу более
значительности на переговорах, намеревался сделать его действительным тайным советником. Это второй после канцлера чин «Табели о рангах». Но честный
и щепетильный Брюс отказался и «сам его величеству представлял, что хотя он
подданой, но иноверец, оный чин ему неприличен и может впредь его величеству подать причину к сожалению».
Камер-юнкер Ф.-В. Берхгольц, прибывший в Россию в свите герцога Голштинского, отмечал в своем дневнике, что русский царь оказывал Брюсу особенное
расположение. Так, на свадьбе дочери И. Мусина-Пушкина в 1721 г. Петр «сидел
недалеко от входных дверей, но так, что мог видеть танцевавших, около него сидели все вельможи, но его величество большею частью разговаривал с генерал-фельдцейхмейстером Брюсом, сидевшим подле него с левой стороны». Брюс был не
только верным исполнителем державных замыслов Петра, но и принимал участие
в его семейных делах. Петр поручил Якову Вилимовичу регулярно посещать царевича Апексея, очевидно, надеясь, что беседы умного и широко образованного человека повлияют на непутевого наследника. При дворе царевича состояла и супруга
Брюса Мария Андреевна (Маргарита Мантейфель). Заметим, что под смертным
приговором Алексею Брюс свою подпись не поставил.
Весной 1723 г. Петр праздновал очередную годовщину бракосочетания с Екатериной. Яков Вилимович, распоряжаясь торжествами, устроил в Петербурге
грандиозную процессию кораблей, поставленных на полозья и запряженных
лошадьми. Кампредон рассказывал: «Царь ехал на 30-пушечном фрегате, вполне оснащенном и с распущенными парусами. Впереди в шлюпке в виде бригантина с трубами и литаврами на носовой части оного ехал распорядитель праздника, главный начальник артиллерии граф Брюс». В 1724 г. во время коронации
Екатерины Брюс нес перед ней императорскую корону, а супруга Брюса была в
числе пяти статс-дам, поддерживавших шлейф Екатерины. А в следующем году
Брюсу пришлось в последний раз служить своему державному другу — он был
главным распорядителем на похоронах Петра I.
Екатерина I, утвердившись на русском престоле, не забыла заслуг Брюса,
наградила его орденом Александра Невского. Но увидев, как «птенцы гнезда
Петрова», прежде дружно служившие русскому государству, начали враждовать, делить почести и сферы влияния при дворе Екатерины, Брюс в 1726 г.
предпочел удалиться в отставку в чине генерал-фельдмаршала. В 1727 г. он купил у А.Г. Долгорукого подмосковное имение Глинки, разбил регулярный парк,
ЧЕРНОКНИЖНИК ЯКОВ БРЮС 349
выстроил дом с обсерваторией и безвыездно уединился в имении, занимаясь
любимыми науками. Он увлекся медициной и оказывал помощь окрестным
жителям, составляя лекарства из трав. Брюс скончался в 1735 г., немного не
дожив до 66 лет. Детей у него не было. Испанский посол де Лириа писал о нем:
«Одаренный большими способностями, он хорошо знал свое дело и Русскую
землю, а неукоризненным ни в чем поведением он заслужил общую к себе
любовь и уважение».
Однако со временем в памяти народной упрочился иной образ Брюса — колдуна и чернокнижника. Повод для подобных подозрений Брюс подал еще в
молодости. В конце XVII в. в Москве была построена Сухарева башня, и москвичи с суеверным страхом стали замечать, что время от времени ночной порой в
верхних окнах башни мерцал таинственно свет. Это друг царя Ф.Я. Лефорт
собирал «Нептуново общество», увлекавшееся, по слухам, астрологией и магией. В общество входили еще восемь человек и среди них — сам любознательный
царь, неразлучный с ним Меншиков и Яков Брюс.
Тяготение к тайноведению у Брюса было, можно сказать, наследственным.
Его предок шотландский король Роберт Брюс в XIV в. основал Орден святого
Андрея, объединивший шотландских тамплиеров. По преданию, Яков Брюс
после смерти Лефорта возглавил «Нептуново общество». Кроме того, на Сухаревой башне он занимался астрономическими наблюдениями. Репутация «звездочета» и глубокие научные познания Брюса порождали среди обывателей
фантастические легенды. Как рассказывал П.И. Богатырев в очерках «Московская старина», москвичи уверились, «будто у Брюса была такая книга, которая открывала ему все тайны, и он мог посредством этой книги узнать, что
находится на любом месте в земле, мог сказать, у кого что где спрятано... Книгу
эту достать нельзя: она никому в руки не дается и находится в таинственной
комнате, куда никто не решается войти».
Основой для подобных преданий могли послужить реальные факты. Чиновники, составлявшие опись кабинета Брюса, нашли там немало необычных книг,
например: «Философия мистика на немецком языке», «Небо новое на русском
языке» — так обозначено в описи. Была и вовсе загадочная книга, состоявшая из
семи деревянных дощечек с вырезанным на них непонятным текстом. Народная
же молва утверждала, будто магическая Брюсова книга принадлежала некогда
премудрому царю Соломону. И Брюс, не желая, чтобы она после его смерти попала в чужие руки, замуровал ее в стене Сухаревой башни. А после того, как башня
была разрушена, стали поговаривать, что случилось это неспроста и виной всему — могучие и опасные чары, заключавшиеся в Брюсовой книге. Да и саму
смерть Брюса порой приписывали его магическим экспериментам.
Во второй половине XIX в. М.Б. Чистяков записал рассказы крестьян из села
Чернышино Калужской губернии, принадлежавшего когда-то Брюсу. Крестьяне
говорили, что хозяин села был царским «арихметчиком», знал, сколько звезд на
небе и сколько раз колесо повернется, пока до Киева повозка доедет. Взглянув на
рассыпанный перед ним горох, он мог сразу назвать точное количество горошин:
«Да мало ль еще, что знал этот Брюс: он знал все травы этакие тайные и камни
чудные, составы разные из них делал, воду даже живую произвел...»
Решив испробовать чудо оживления и омоложения на себе самом, Брюс
будто бы повелел верному слуге разрубить себя на части мечом и потом поливать
«живой водой». Но для этого нужен был долгий срок, а тут царь некстати хватил
350 100 ВЕЛИКИХ ЗАГАДОК ИСТОРИИ
ся своего «арихметчика». Пришлось слуге во всем сознаться и показать тело
господина: «Глядят — тело Брюсово уж совсем срослось и ран не видно; он раскинул руки, как сонный, уже дышит, и румянец играет в лице». Возмутился
духом православный царь, сказал с гневом: «Это нечистое дело!» И повелел
похоронить чародея в земле на веки вечные.
В качестве мага и чернокнижника Брюс фигурирует и в сочинениях русских романтиков: в повести В.Ф. Одоевского «Саламандра», в незавершенном
романе И.И. Лажечникова «Колдун на Сухаревой башне».
Новая реальность XX в. вносила в легенды о Брюсе свои коррективы. Утверждали, будто он не умер, а создал воздушный корабль и улетел на нем неведомо
куда. Царь же повелел книги его замуровать в Сухаревой башне, а все снадобья — сжечь. Таким образом разрастался и варьировал целый свод сказаний, в
котором Брюс представал чем-то вроде русского Фауста.
В судьбе Брюса действительно есть что-то загадочное. Неясно, где и как
сын служилого дворянина, на четырнадцатом году записанный в «потешные»,
сумел получить такое блестящее образование, которое позволило ему затем овладеть глубокими познаниями в самых различных областях науки? Непроницаемыми для постороннего взгляда остались его внутренний мир и домашняя
жизнь, особенно в последние годы, проведенные почти в отшельническом уединении. Брюс несомненно проявлял интерес к тайноведению.
«Судя по некоторым данным, Яков Вилимович обладал скорее скептическим, чем мистическим складом ума, — пишет по этому поводу кандидат филологических наук И. Грачева. — По свидетельству одного из современников,
Брюс не верил ничему сверхъестественному». И когда Петр показывал ему
нетленные мощи святых угодников в новгородской Софии, Брюс «относил сие
к климату, к свойству земли, в которой прежде погребены были, к бальзамированию телес и к воздержанной жизни...».
Но по иронии судьбы само имя Брюса впоследствии стало ассоциироваться
с чем-то таинственным и сверхъестественным. В начале XX в. кирха в бывшей
Немецкой слободе, где похоронили Брюса, была уничтожена, а останки графа
передали в лабораторию М.М. Герасимова. Но они бесследно исчезли. Сохранились лишь отреставрированные кафтан и камзол Брюса, они — в фондах Государственного Исторического музея. Зато возникли слухи о привидении Брюса,
будто бы посещавшем свой дом в Глинках.
Недавно в бывшей брюсовской усадьбе с помощью местных краеведов открыли музей. Его деятельность несомненно поможет прояснить немало «белых
пятен» в биографии одного из самых видных сподвижников Петра I.
ШЕВАЛЬЕ ДЕ ЕОН:
ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЙ ШПИОН В ЮБКЕ
(По материалам Вл. Казакова)
На одном из балов, частотою и пышностью которых столь славился королевский двор Франции, Людовик XV приметил очаровательную незнакомку — миниатюрную блондинку со светло-голубыми томными глазами. Большой ценитель (и любитель) женских прелестей, король немедля пригласил ее на танец,
ШЕВАЛЬЕ ДЕ ЕОН: ШПИОН В ЮБКЕ 351
во время которого, улучив момент, привычно опустил руку вниз, чтобы ощупыванием определенной части тела партнерши засвидетельствовать свое высочайшее расположение. В следующее мгновенье монарх побледнел — его пятерня обнаружила под юбками нечто такое, чего у дамы просто не могло быть!
— Поразительно! — не поверил себе король и потому счел нужным уточнить: — Так вы — мужчина?
Это маленькое недоразумение скорее всего скоро забылось бы, но год спустя в Санкт-Петербурге появился некто Дуглас Макензи, скупщик мехов, сопровождаемый племянницей — девицей Луизой де Бомон. Дядя интересовался
шкурками горностая и соболя, черными лисами, рысями... И кое-чем еще, что
предписывала ему секретная инструкция, датированная 1 июня 1755 г. Весьма
обширная, однако изложенная мельчайшим почерком, она умещалась между
стенками табакерки, с которой Макензи никогда не расставался. Она повелевала разведать численность русской армии и состояние русского флота, ход
русской торговли, взаимоотношения в правительстве. И взгляды фаворитов царствующей Елизаветы Петровны на международную политику России. Требовалось узнать, кто из них симпатизирует Англии, кто — Австрии или Пруссии, а
кто — Франции...
Оказалось, среди приверженцев Франции — граф Михаил Воронцов, вицеканцлер. К нему-то и направилась девица де Бомон, выпросив у графа тайное,
тет-а-тет, свидание. Михаил Илларионович, не чуравшийся плотских удовольствий, уступил настойчивости прелестной иностранки, живо вообразив вероятные фривольные приключения. И впрямь, после обмена любезностями гостья
решительно расстегнула корсет и сняла
башмаки. Но, увы, совсем не для того, ______
чего ждал игриво настроенный граф. Из
корсета Луиза извлекла грамоту Людовика XV, подтверждающую полномочия
предъявителя, а из подошвы башмака —
ключ к шифрованной переписке.
Затем обескураженный граф выслушал по-военному краткое и четкое изложение цели миссии скупщика мехов и его
племянницы. Людовик XV хотел бы восстановления разрушенных дипломатических связей России и Франции. Более того,
он приветствовал бы союз двух государств,
коему видит в России немало как сочувствующих, так и противников, и посему
полагает нужным воспользоваться услугами частных лиц для вручения императрице личного послания.
— Где оно? — спросил граф.
— В сочинении господина Монтескье, — и Луиза протянула толстую книгу с
золотым обрезом. В ее переплет, обтянутый
телячьей кожей, было вложено письмо Людовика Елизавете и шифровальная азбука Портрет кавалера д 'Бона
352 100 ВЕЛИКИХ ЗАГАДОК ИСТОРИИ
персонального назначения. — Я надеюсь, граф, — добавила Луиза, — вы составите
нарочную оказию, чтобы я могла вручить этот фолиант лично императрице...
Воронцов постарался, придумал повод, и Луиза де Бомон была представлена
Елизавете Петровне, произвела, очевидно, приятное впечатление, поскольку
вскоре была допущена в спальные комнаты государыни, изъявившей желание:
«Пусть Лизонька почитает мне вслух что-нибудь из французских авторов...» В
жарких покоях горели свечи, Елизавета Петровна, освободясь от одежд, полулежала на взбитых подушках.
Вероятно, в один из многих таких вечеров, когда чтение перемежалось рассказами о достоинствах Людовика XV, преклонявшегося, как оказалось, пред
красотой и мудростью российской императрицы, Луиза де Бомон и вскрыла
кожаный переплет книги Монтескье. Ну а в результате... По свидетельству
историков, вопреки препонам, чинимым при царском дворе русско-французскому сближению, Лизонька успела «расположить императрицу в пользу короля
до такой степени, что та написала Людовику самое дружелюбное письмо с предложением прислать официального дипломатического агента для заключения
взаимного союза между обоими государствами».
С этим секретным письмом девица де Бомон уехала на родину. А вместо нее
в Санкт-Петербург вскоре прибыл кавалер Дуглас Макензи в ранге посланника с секретарем — шевалье д'Еоном Облик шевалье кое-кого смутил, кое у
кого вызвал подозрение — был он внешне точной копией Лизоньки. Однако все
объяснилось причудой природы: секретарь и Луиза — близнецы!
Императрицу подобное объяснение удовлетворило, зато канцлер граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, предпочитавший Франции Австрию, столь удивительного сходства не принял и тотчас отрядил в Париж верного человека:
найти девицу де Бомон и обманом ли, принуждением ли доставить к нему. Граф
Бестужев предполагал, что никакой Луизы просто не существует, что под ее
именем в покои царицы проник и преступно наблюдал государыню в неглиже
«ловкий французишка».
А может, граф ошибался? Может, это Луиза превратилась в шевалье, облачась в соответствующий костюм? Но д'Еон вызвался дать несколько уроков
фехтования молодым русским вельможам и продемонстрировал искусное владение шпагой, недоступное и самой способной к тому девице.
Между тем пока верный человек странствовал по чужой стране, нигде не
обнаруживая даже следов Лизоньки-чтицы, Дуглас и д'Еон задание своего короля выполнили, Елизавета скрепила автографом и договор с Людовиком, и
план совместной военной кампании против Пруссии. Канцлер Бестужев против воли вынужден был вручить покидающему столицу д'Еону благодарственный подарок императрицы — 300 червоных.
Щедро вознаградил его и Людовик — пожаловал чин драгунского поручика
и осыпанную бриллиантами золотую табакерку со своим портретом.
А сестрица шевалье словно сквозь землю провалилась. Впрочем, и Бестужеву
было уже не до нее, он уступил пост канцлера Воронцову, а тот дружески вел
переговоры с д'Еоном, вновь навестившим Россию с дипломатической миссией.
Затаившаяся Луиза, однако, не пропала. На ее брата сыпались милости короля за услуги, оказанные в России: орден Святого Людовика, ежегодная пенсия в
2000 ливров, частые аудиенции, похвальные отзывы о его статьях, посвященных
России, назначение сначала резидентом в Петербург, потом — тайным агентом
ШЕВАЛЬЕ ДЕ ЕОН: ШПИОН В ЮБКЕ 353
при посольстве в Лондоне... И вот тогда-то в обществе (не парижском, а лондонском) объявилась постаревшая и скорбная Луиза, теперь не де Бомон, а д'Еон.
Одновременно куда-то исчез ее брат. Она отвечала любопытствующим, что он в
отлучке, что у него — недоразумения с королем, который обвинил Луи в растрате
посольских денег, когда на самом-то деле казна задолжала ему 317 тысяч ливров,
и он теперь пытается получить их у Версальского двора.
Ее слушали с сочувствием, но, отвернувшись, иронически улыбались, потому
что всеведущие светские сплетники в подробностях рассказывали: да, д'Еон действительно проворовался, после чего предъявил правительству финансовые претензии, за невыполнение которых грозил обнародовать имеющуюся у него секретную переписку между Людовиком и Елизаветой Петровной. Король поручил знаменитому писателю Бомарше переговорить со своим бывшим любимцем и изъять у
него бумаги, могущие испортить отношения с Россией. Но д'Еон упрямился, требовал денег, и Людовик согласился в обмен на документы выдать приличествующее вознаграждение, но с условием — отныне и до смерти кавалеру д'Еону в память о перевоплощении в девицу Луизу де Бомон носить женское платье.
Он условие принял, вроде бы потешаясь над ним. А далее случилось странное: экс-д'Еон уже и сам заявлял о своей принадлежности к женскому полу и
даже хвалился тем, что, находясь в армии, участвуя в сражениях, где был ранен
в правую руку и в голову, среди военных людей сумел сохранить такое хрупкое
добро, как девичье целомудрие. Потом вдруг жаловался: женская одежда несообразна с его полом, вызывает насмешки над ним. Узнав о кончине Людовика
XV, он обратился к Людовику XVI: «Ваше величество, отмените указ предшественника хотя бы потому, что у меня нет никаких средств для снабжения себя
таким дамским гардеробом, какой долженствует иметь при моем общественном положении». В ответ был сделан срочный заказ лучшей королевской модистке, и д'Еон, облачась в эти наряды, выглядел изящной щеголихой.
Княгиня Екатерина Дашкова, посетившая Лондон, увидев его, воскликнула:
— Мадемуазель Луиза! Вы по-прежнему великолепны!
Д'Еон, довольный похвалой, сделал реверанс:
— Вы меня помните молодой?
— Еще бы! Мой дядя Михаил Илларионович восхищался девицей де Бомон...
— А как благоволила мне государыня! — печально отозвался он. — Бывало,
просила: «Лизонька, почитай мне...»
Прослышав о революции, бывший шевалье направил в Национальное собрание Франции просьбу: готов сражаться под знаменами армии республики, тем
более что сердце восстает против опостылевших чепцов и юбок, которые он носит.
И зря! Директория не только отказала ему в оружии, она лишила его и пенсии,
назначенной Людовиком XV, и покровительства своих законов — как эмигранта.
Д'Еон умер в Лондоне Юмая 1810 г., немного не дожив до 82 лет. Его хоронили бедно, как старую, одинокую женщину. Позже один из биографов сказал: он
и рожден был девочкой, да вот отец ждал мальчика. К тому же, по завещанию
одного из родственников, семье предназначалось солидное состояние, если она
обзаведется наследником. И мать с отцом решились на подлог, выдали новорожденную за сына, одевали и воспитывали ее как мальчика. А раз так, легко
понять, почему шевалье д'Еон талантливо перевоплотился в девицу, успешно
послужив тем самым в России на пользу Франции...
354 100 ВЕЛИКИХ ЗАГАДОК ИСТОРИИ
СУДЬБА КНЯЖНЫ ТАРАКАНОВОЙ
(По материалам А. Низовского)
В один из осенних дней 1742 г. (по другим версиям — 15 июня 1748 г.; или в
1744 г.; или в 1750 г.) в маленьком подмосковном храме Знамения в селе Перово
(а по другой версии — в московской церкви Воскресения в Барашах) дочь Петра Великого, императрица и самодержица Всероссийская Елизавета тайно обвенчалась с казацким сыном-хохлом, бывшим певчим Алексеем Розумом, а
ныне — графом Алексеем Григорьевичем Разумовским. Венчание было совершено при свидетелях, «молодым» были вручены документы, свидетельствовавшие о заключении брака. Спустя несколько дней после венчания императрица
пожаловала Разумовского званием генерал-фельдмаршала и переехала с ним в
Санкт-Петербург, где муж императрицы поселился в специально построенном
для него дворце, известного под именем Аничкова.
Московские старожилы долгое время спустя указывали на необычную корону, увенчивавшую крест над церковью Воскресения в Барашах, и утверждали, что здесь венчалась императрица Елизавета, и в память об этом событии на
кресте был установлен брачный венец. А тайная свадьба Елизаветы с Разумовским якобы происходила неподалеку, в доме, построенном Растрелли, который
долгое время спустя занимала 4-я московская гимназия. Здесь Разумовский
жил какое-то время со своей царственной супругой.
Итак, тайный брак Елизаветы и Алексея Разумовского «имел место быть» —
в этом сомнений практически нет никаких. А вот имелось ли потомство от этого
брака? Тут, увы, мы вступаем в область довольно шатких гипотез.
Достоверно известно только то, что
граф Алексей Григорьевич Разумовский умер бездетным.