Главная редакция социально-экономической литературы платонов К. К. П37

Вид материала

Документы

Содержание Г. X. Шингаров. 3. Формы психического отражения у человека В. И. Ленин. 51 элементарнейшей общей идее... есть известный кусочек фантазии» К- К. Платонов, Г. X. Шингаров, А. В. Шмаков. Волевое усилие К. К. Платонов, Л. М. Шварц. 4. Гомология и аналогия психики В. А. Догель.

Подобный материал:

• Записки Восточного Отдела", т. X, 1896; "отчет, 951.1kb.
• Библиотека Альдебаран, 4603kb.
• С. Д. Эльмановича проверенный и исправленный г. Ф. Ильиным "наука" главная редакция, 3679.25kb.
• Оппенхейм А. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации, 20809.89kb.
• Варшавский В. И., Поспелов, 2369.86kb.
• Программа курса "Математический анализ", 31.49kb.
• Сборник статей памяти академика Фщ И. Щербатского издательство «наука» Главная редакция, 4367.01kb.
• edo ru/site/index php?act=lib&id=186 Густав Эдмунд фон Грюнебаум Классический, 2844.73kb.
• Институт народов азии л. В. Шапошникова парава ― «летучие рыбы», 752.73kb.
• © Copyright Андрей Н. Ланьков, 2000 Email: Andrei. Lankov@bigpond, 930.66kb.

45

ского понимания эволюции животного мира, согласно которому она шла последовательно по одной линии. Поэтому в них «психика насекомых» включена в единый генетический ряд, завершаемый сознанием. Но ведь современной биологии хорошо известно, что человек относится к вторичноротым, а черви, насекомые и моллюски — к первичноротым и что эти две ветви животного мира разошлись уже на заре появления жизни на земле, в палеозойской эре. Стало быть, и психику насекомых (если она есть) нельзя включать в единый генетический ряд, заканчивающийся сознанием человека. Общим предком «архитектора и пчелы», если пользоваться классическим Марксовым определением различия их психики, является только простейшее кишечнополостное — двуслойный живой мешок. Он либо еще не имел нервной системы, а только отдельные нервномышечные клетки, либо имел простейшую, сетчатую нервную систему.

На мой взгляд, в своем первоначальном простейшем виде эмоции как форма психического отражения ничем не отличались (и не отличаются в начале онтогенеза у человека) от простейшей потребности как отражения нужды в чем-либо, нарушения равновесия между организмом и средой. Субъективное переживание вначале недифференцированной смутной потребности в чем-либо, а в дальнейшем более дифференцированной эмоции явилось биологически эффективным пусковым механизмом защитной моторной реакции. У вышеорганизованных животных эта реакция получила форму психомоторной. По условно рефлекторному механизму появлялось переживание полярных эмоций как потребностей в чем-либо, или удовлетворений этих потребностей. Они стали эффективными сигналами о возможностях пагубного для организма нарушения равновесия между организмом и средой.

46

Этот процесс нарастал но спирали, усложнялся и дифференцировался по мере морфологического развития интерецепторов, как анализаторов, сигнализирующих о состоянии внутренней среды организма. Но он же в свою очередь способствовал и их развитию. В этом взаимообусловленном их развитии не было ничего нового, так как единство формы и функции есть целесообразный для вида биологический закон, открытый еще Ламарком. «...Более частое и неослабевающее употребление какого-нибудь органа укрепляет мало-помалу этот орган, развивает его, увеличивает и сообщает ему силу...» ' — писал он.

Простейшим субъективным явлением, думаю, была эмоция, в которой недифференцированно было обобщено то, что у человека является болью, голодом, жаждой, удушием и потребностью избавиться от них. Но не меньшее биологическое значение имела и полярная этой простейшая эмоция, отражавшая избавление от перечисленного. Многим позже, уже когда появились ощущения, возникли и половые эмоции, и другие, более сложные: простейший страх, гнев и т.д. Стали дифференцироваться виды потребностей как психических явлений, представляющих собой субъективные пусковые механизмы деятельности (о них речь пойдет подробнее в § 3 главы 2). Опираясь по мере усложнения не только па эмоции, но и на другие формы отражения, каждая из которых получала свои нейродинамические механизмы, потребности, ставшие у человека мотивами его сознательной деятельности, не превращались в особую форму отражения, отличную от эмоций.

Высшее всегда включает низшее, хотя и не сводится к нему. Психическое отражение, возникшее на основе физиологического отражения, включает в себя

¹ Ламирк. Философия зоологии, т. 1. М.—Л., 1935, стр. 186.

47

регуляторную функцию последнего. Основной функцией физиологического отражения является регулирование взаимоотношения организма и среды. Психическое отражение должно было усилить, улучшить эту функцию. Ведь без этого добавления оно просто не было бы нужно.

Эмоции устанавливали психическую связь организма животного со средой. И хотя они, как уже было сказано, еще не давали ему даже самого элементарного познания этой среды, не создавали ее образов, они смогли обеспечить быстрое развитие условнореф-лекторной деятельности¹. А на ее основе стало возможным появление ощущений и их комплексов как сигнальных образов. Если с появлением эмоций начинается филогенез (и онтогенез) переживаний, то с появления на более позднем этапе развития ощущений начинается фило- и онтогенез познания, приобретения элементарных знаний о свойствах предметов и явлений мира.

Понять развитие ощущений на основе эмоций не так уж трудно. Ведь у животных на этой стадии их развития уже были рецепторы, улавливающие раздражители, которые вначале субъективизировались только в форме эмоций. Они, конечно, постепенно усложнялись, и в нервной системе появлялись те два вида проводящих путей, которые у человека, как хорошо известно, связывают каждый рецептор с головным мозгом. Это, во-первых, проводящие пути, доходящие только до подкорковых узлов и обеспечивающие возникновение эмоций, получившие название лемнисковой системы (они в известной мере оправдывают старое название рецепторов «органами чувств», поскольку эти пути начинаются в анализаторах и до-

¹ Подробнее о роли эмоций в образовании условных рефлексов см. Г. X. Шингаров. Эмоции и чувства как формы отражения действительности. М., 1971, стр. 52—64.

48

ходят до центров, в которых возникают эмоции, ставшие у человека чувствами). Но появляются, во-вторых, и специфические для каждого анализатора проводящие пути, заканчивающиеся в соответствующих участках коры головного мозга. Они-то в совокупности с соответствующим участком коры и с рецептором и являются анализатором, обеспечивающим ощущения как субъективные явления.

Элементарные ощущения, как ранее и эмоции, у животных оказались сразу же включенными через уже имевшиеся нервные механизмы в психологическую структуру психомоторики. Благодаря этому последняя приобрела форму сенсомоторных реакций. О психомоторике и сенсомоторике речь пойдет в специальном параграфе следующей главы. Здесь же надо отметить, что если бы субъективное не проявилось вовне в форме движений, оно было бы лишено биологической целесообразности.

Элементарные ощущения становились сложными и комплексными, дающими высшим животным целостные, предметные и константные образы внешнего мира. Однако эти образы оставались единичными, не обобщенными в понятия, хотя и в таком виде они получили возможность для их узнавания. Иногда их называют восприятиями животных, что, как увидим ниже, хотя и широко принято, но неточно.

Эмоции, ощущения и сенсомоторные акты в процессе их возникновения ложились в основу сначала простейших, потом все более сложных форм поведения, В понимание этой области много нового внесли исследования К. Лоренца, о которых я скажу ниже, разбирая понятия прирожденного, врожденного и приобретенного.

Обе формы психического отражения — эмоции и ощущения по мере их возникновения, усложнения и дифференциации получали и следовую свою форму —

49

память. Ведь биологическая память как запечатление следов раздражений существовала и до появления психики. Это была не только генетическая память биологического вида, но и индивидуальная двигательная память, экспериментально доказанная даже у одноклеточных, повторяющих иногда (а «иногда» здесь уже достаточно!) ранее «заученный» путь своего движения.

3. ФОРМЫ ПСИХИЧЕСКОГО ОТРАЖЕНИЯ У ЧЕЛОВЕКА

Описанные формы психического отражения соответствуют тому, что И. П. Павлов назвал первой сигнальной системой действительности. Она общая у животных и у человека. На ее основе в результате труда, требовавшего общения и речи, возникла вторая сигнальная система действительности — понятийное мышление. Имея в виду этот этап развития психики, В. И. Ленин писал в «Философских тетрадях»: «Диалектичен не только переход от материи к сознанию, но и от ощущения к мысли etc.». Далее он уточнял: «Чем отличается диалектический переход от недиалектического? Скачком. Противоречивостью. Перерывом постепенности» ¹. При этом скачок к мысли (понятию) он видел от ощущения, а не от восприятия, которое само формируется па основе понятий и простейших суждений. Опираясь на указание В. И. Ленина о диалектичности перехода от материи к сознанию, от ощущения к мысли, можно выделить применительно к рассматриваемому здесь вопросу следующие скачки в развитии форм отражения:

1) от физического к физиологическому (раздражимости);

¹ В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 256,

50

2) от физиологической раздражимости к переживаемое™ (субъективному), т. е. психическому;

3) от эмоций к ощущениям (от пережнваемости к чувствительности);

4) от сложных комплексных ощущений к простейшему мышлению (понятиям);

5) от мышления к воле.

Выше было сказано, что отождествление биологи-ческой и физиологической формы отражения требует уточнения. Здесь уместно остановиться на этом вопросе. 2-й н 3-й скачки из приведенных дают переход от физиологической к психической форме отражения, но скачок от биологической (присущий и человеку, и животным) к социальной форме отражения, это 4-й из перечисленных скачков. Он продолжается скачками от явлений индивидуально-психологических к явлениям общественной (социальной) психологии и потом к социальным явлениям. Их рассмотрение выходит за рамки задач и возможностей этой книги.

Каждый из этих переходов от одной формы отражения к другой происходил в результате скачка к более высокой форме, причем и любая из этих форм сама развивалась, усложняясь и дифференцируясь на основе условно-рефлекторной деятельности. Например, мышление как второсигнальная (говоря языком физиологии), понятийная (как говорят психологи) и опосредованная (применяя понятие философии) форма психического отражения развивалось в истории человечества от элементарных (понятия и суждения) до его высших форм (творческого и диалектического мышления). Все формы мыслительных процессов, которые часто не различаются с их свойствами, имеют свою еще недостаточно изученную иерархию.

Но уже в начале антропогенеза, на стадии так называемого первобытного мышления с его элементарной абстракцией «в самом простом обобщении, в

51

элементарнейшей общей идее... есть известный кусочек фантазии»¹. Следовательно, фантазия (или воображение— это синонимы) присутствует во всех мыслительных процессах, принимая доминирующее значение в одном из них, которое и называют воображением. Вместе с тем фантазия—-это одно из проявлений активности психики. Развитие мышления стимулируется общением, которое требует объективизации его в речи.

По неверно было бы думать, что мышление человека не имеет своей предыстории. Не случайно скачок «от ощущения к мысли», отмеченный В. И. Лениным как философом, был замечен и И. П. Павловым как биологом. Наблюдая за высшими обезьянами, он пришел к выводу, что у них есть и такая форма поведения, которая не может быть отнесена ни к безусловному, ни к условному рефлексу. «...Когда обезьяна строит свою вышку, чтобы достать плод, — сказал он, — то это «условным рефлексом» назвать нельзя. Это есть случай образования знания, уловления нормальной связи вещей. Это — другой случай. Тут нужно сказать, что это есть начало образования знания, улавливание постоянной связи между вещами — то, что лежит в основе всей научной деятельности, законов причинности и т. д.»². Так, создатель учения об условных рефлексах сумел выйти за его рамки, увидев явление, которому позже Э. А. Асратян дал название «каузальный условный рефлекс»³, хотя мне кажется более точным, соответствующим словам самого Павлова был бы термин каузальный рефлекс как более высокая форма рефлекса после безусловного и условного.

¹ В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр 330.

² «Павловские среды», т. III. M.—Л., 1949, стр. 262—263.

³ См. Э. А. Асратян. Каузальный условный рефлекс. — «Вопросы философии», 1970, № 10, стр. 117—126.

52

Если безусловный рефлекс как нейрофизиологический механизм знаменовал скачок от физического отражения к физиологическому, а условный рефлекс ■— от физиологического к психическому (это, как известно, мало у кого вызывает сомнения), то каузальный рефлекс знаменует подготовку скачка от ощущения к мысли.

Мышление как специфическая, только человеку присущая форма понятийного отражения в сочетании с уже имевшимися (по, конечно, также изменившимися) формами отражения — эмоциями и ощущениями создавала и новые. Так, у человека сохранилась способность ощущать, но она же в сочетании с появившейся понятийной формой отражения развилась в восприятие.

Человек воспринимает предмет в целом, включая в это восприятие не только комплексы ощущений, свойственные животным и уже у них дающие целостный, предметный и константный образ, но и понятие о воспринимаемом. Суждение как простейший акт мышления опирается на восприятия. Но последние в свою очередь включают в себя понятия. Восприятие в отличие от ощущений и их комплексов второсигнальная и потому только человеческая форма отражения. Вот почему называть комплексы ощущений животных восприятиями неточно, хотя это и широко принято.

Конечно, мышление имеет свою иерархию форм начиная от простейших понятий и суждений до абстрактного, творческого, диалектического мышления, и все его формы, высшие, чем понятия, несравнимо сложнее восприятия. Но в генетическом плане восприятия могли появиться только после возникновения у мозга способности образовывать понятия.

Некоторые психологи предлагают комплексы ощущений у животных обозначать термином «первосиг-нальные восприятия животных», чтобы отличить их

53

от соответствующих восприятий у человека, которые они называют «второсигнальными восприятиями человека». Хотя в принципе различение этих явлений необходимо, на мой взгляд, специфику первых точнее выражал бы термин «комплексные ощущения», поскольку они получают за счет комплексности свойства целостности, предметности и константности, не имея присущей восприятиям понятийности.

Понятийная форма психического отражения в сочетании с эмоциями дала новую, также только человеческую форму отражения — чувства. Если эмоции у человека отражают объективные отношения предметов и явлений внешнего мира к нуждам человека как организма, то чувства отражают эти отношения к человеку как к личности, как к члену общества. Если эмоции регулируют взаимоотношение человека со средой как организма, то чувства регулируют его отношения как личности с другими людьми.

Соответственно этому обогатилась и память как форма психического отражения памятью на понятия, восприятия и чувства. Первую обычно называют «смысловой памятью» (точнее бы сказать, «понятийной»), вторую — «образной» и третью — «эмоциональной» (я бы ее назвал «память чувств», а литераторы образно именуют ее «памятью сердца»). Все это вто-росигнальные виды памяти в отличие от первосигналь-ных видов, называемых «механической» памятью. Два разных неиродинамических механизма определяют два рода всех ее видов — оперативную и долговременную память. Совокупность всех этих родов и видов памяти у человека и дает ту свойственную ему интегральную и следовую форму отражения, которую обобщенно и называют памятью.

Древние греки справедливо считали, что Мнемози-на, богиня памяти (мнема по-гречески — память), была матерью девяти муз наук и искусств. А великий

54

греческий драматург Эсхил (525—456 г. до н. э.) вложил в уста своего героя Прометея слова:

Послушайте, что смертным сделал я:

Число им изобрел,

И буквы научил соединять —

Им память дал, мать муз — всего причину.

Действительно, если физиологическая, в том числе генетическая, память один из важных факторов биологической эволюции, то память как мнестическая форма психического отражения играла важную роль в социальной эволюции.

Психопатологические явления, вызывая распад структуры памяти как целого, позволяют глубже понять ее отдельные, рассмотренные выше виды и типы, К сожалению, те и другие часто смешиваются, подменяются одно другим. Мне кажется, избежать этого удалось бы, если иметь в виду, что тип — это наиболее свойственный данной личности вид памяти.

Свойственной только человеку формой психического отражения является воля. Надо сказать, что с таким ее пониманием согласны не все. В учебниках психологии обычно ее определяют как «способность преодолевать препятствия». Когда на III съезде психологов в 1968 г. был сделан наш доклад¹, совместный с диссертантами, один из которых (Г. X. Шингаров) работал над эмоциями, а второй (Л. В. Шмаков) — над волей как формами отражения, то некоторые участники съезда высказывали сомнение в правомерности рассмотрения эмоций, чувств и воли как форм отражения. Однако обоснованных возражений ни тогда, ни в последствии никто не приводил, хотя изла-

¹ См. К- К. Платонов, Г. X. Шингаров, А. В. Шмаков. Эмоции, чувства и воля как формы отражения действительности.— «Материалы III Всесоюзного съезда Общества психологов СССР», т. 1. М., 1968, стр. 341—342

55

гаемые ниже положения были уже не раз опубликованы '.

Понимание воли как формы психического отражения опирается на раскрытие сущности цели как психического явления. Цель— это отражение объективно существующих возможностей результата действия или деятельности. Она может быть близкой или отдаленной, более общей, частной или элементарной, т. е. ближайшей и неразложимой. Цель может быть и иллюзорной, поскольку иллюзия это искаженное отражение реальности. Необходимо различать объективную цель (как отражаемое) и цель как отраженное, как психическое явление.

Наиболее существенным, исходным для понимания воли является целеустремленность, могущая принимать формы психического процесса, состояния и свойства личности. Целеустремленность — это отражение объективных отношений, объективной общей и отдаленной цели и возможностей личности. Притязания (уровень притязаний) представляют собой целеустремленность, в которой возможности личности заменены ее направленностью. Поскольку направленность личности включает в свою структуру потребности, притязания всегда бывают эмоционально окрашенными и относятся не только к проявлениям воли, но и эмоций.

Волевое усилие («сила воли») как процесс и настойчивость («стойкость воли») как состояние или как свойство личности, а следовательно, и в целом воля — это отражение объективного отношения цели деятель-

¹ См. К. К. Платонов. Воля как способность и как форма отражения. — «Материалы второй межвузовской научной конференции по проблемам психологии поли». Рязань, 1967, стр. 5—8; К. К- Платонов, Г. X. Шингаров. Эмоции, чувства и воля как формы отражения действительности.—«Ленинская теория отражения и современность». София, 1969, стр. 172—188.

56

иости, соответствующей уровню притязаний личности и фактически выполняемой собственной деятельности, обеспечивающей достижение этой цели. Волевое усилие одноразово и связано с более близкой целью, настойчивость—-с более отдаленной, общей, подчиняющей себе частные цели.

Процесс принятия волевого решения в волевом действии и решительность как волевая черта личности являются производными от волевого усилия и настойчивости. Они определяются темпом волевого действия и преобладанием волевого компонента над эмоциональным в едином акте сознания. Последнее (баланс эмоционального и волевого компонента при господстве воли над эмоциями) принято называть самообладанием.

Взаимосвязи в единой структуре сознания волевой формы психического отражения с другими его формами создают такие психические явления, как произвольное восприятие, запоминание и воспроизведение, сдерживание эмоций и т. д. При этом любое такое действие, как и самостоятельное волевое действие, субъективно переживается как волевое усилие, а объективно проявляется как активность сознания и, следовательно, как активность и личности, и человека.

Во всех случаях волевой формы психического отражения отражаемым объектом является та или иная реальность: объективная возможность результата деятельности или действия, собственная деятельность, их объективные отношения между собой или с возможностями и направленностью личности. На выявление их должен быть нацелен анализ волевого действия или деятельности. Для формирования волевых качеств личности должны создаваться как объективно отражаемые явления и отношения, так и обеспечиваться условия для закрепления отраженного. Иными словами, для формирования волевых качеств личности во-

57

левая форма отражения должна переводиться в ее мнестнческую форму.

Мнсстическая форма волевого отражения (волевой вид памяти) мало изучена, и редко она рассматривается наряду с образной, понятийной, эмоциональной и психомоторной памятью. Тем не менее следует иметь в виду, что именно на ее основе образуются из волевых действии волевые навыки. Примером последних являются навыки дисциплины '. Сюда же относятся нравственные и правовые навыки, обеспечивающие культуру поведения.

Подводя итог изложенного, можно дать следующую систему форм психического отражения: эмоции; ощущения; мышление; восприятие; чувства; воля; память (как следовые формы всех предыдущих).

Вместе с тем эти формы психического отражения могут рассматриваться и как элементы сознания (о чем речь пойдет в главе 3), и как элементарные способности, входящие в структуру более сложных способностей (на этом вопросе мы остановимся в главе 4), и как элементарные виды деятельности (о чем мы поговорим в главе 5).

Иногда говорят, что эмоции и ощущения нельзя считать у человека формами психического отражения, поскольку они полностью в «снятом» виде вошли в восприятия и чувства и поэтому должны рассматриваться только как компоненты структур последних. С этим нельзя согласиться. Действительно, более простые ощущения и эмоции включены в «снятом», измененном виде в восприятия и чувства. Но они сохранились у человека и как самостоятельные формы психического отражения.

Ранее мы уже приводили аргументы, свидетельствующие о наличии «чистых» эмоций (см. стр. 44).

¹ См. К. К. Платонов, Л. М. Шварц. Очерки психологии для летчиков. М., 1948, стр. 151.

58

Иногда они накладывают отпечаток в сознании на длительное время, проявляясь как эмоциональные состояния. Это было подмечено и нашло отражение даже в поговорке: «Встал с левой ноги». Состояние эйфории или, напротив, тоска с неосознанными причинами — другой пример таких эмоций. Закрыв глаза и поворачивая голову к электрической лампочке, легко познать ощущение света, не входящего ни в какие восприятия, так же как и звук, ощущаемый, когда «в ухе звенит». Очень отчетливы различия патологических отдельных ощущений от целостных восприятий. Подобных примеров можно привести много.

4. ГОМОЛОГИЯ И АНАЛОГИЯ ПСИХИКИ

В биологии есть понятия гомологии и аналогии, значение которых еще недостаточно осознано в психологии. «В аналогии и гомологии мы имеем перед собой две равноценные, хотя и разнородные категории явлений. Гомологии выражают собой способность организмов, исходя из одного и того же материала (идентичные органы), в процессе эволюции, под влиянием естественного отбора, применяться к различным условиям и достигать различного эффекта: из плавников рыб вырабатываются органы плавания, хождения, летания, копуляции и т. д. В аналогиях сказывается способность организмов, исходя из различного основного материала, приходить к одному и тому же результату и создавать образования, сходные как по функции, так и по строению, хотя и не имеющие между собой в филогенетическом отношении ничего общего» ^!, — писал В. А. Догель.

¹ В. А. Догель. Сравнительная анатомия беспозвоночных, ч. I. Л., 1938, стр. 9,

59

Мозг человека и мозг рыбы гомологичны, то же следует сказать о плавниках рыбы, крыльях птицы, ластах дельфина, копытах лошади н руках человека. Но нервные системы человека и насекомых, так же как и поразительно морфологически похожие глаза человека и глаза осьминога, крыло птицы и крыло пчелы, клешня рака и кисть человека, только аналогичны, ибо они образовались из совершенно различных задатков. Нас поражают законы наследственности. Но законы аналогии не менее загадочны. Я никогда не был так потрясен, как «встретившись глазами» с большим осьминогом в Неапольском аквариуме. Мне хорошо было известно, что мы с ним только земляки, а родственники не ближе, чем с медузой, и чуть ближе, чем с березой. Но смотрел-то он на меня «человеческими» глазами...

Аналогия существует не только в органах, в их форме, но и в функции, в поведении животного. При этом иногда она бывает хоть отдаленно связана с гомологией, иногда нет. Так, инстинкт гнездования есть не только у «двоюродных братьев»: у птиц и у орангутанга и у некоторых их 'общих предков — рыб. Но ведь гнезда строят и осы, и осьминог, и в этом случае это проявление уже только аналогии. «Брачные танцы» и ритуальные игры как рудименты боевых схваток также имеют место и у вторичноротых (птиц и млекопитающих) и у первичноротых (жуков), хотя ничего подобного, понятно, не было у их общего предка.

Аналогия для психологии имеет огромное значение не только для более глубокого понимания развития психики в филогенезе и антропогенезе. Можно только удивляться, что этнопсихология, психология религии, психология искусства и другие психологические науки до сих пор не уделяют ей должного внимания. Ведь есть религиозные явления, в частности