И. П. Павлов в изучении вопросов физиологии никогда не от­делял ее от патологической физиологии. Всвоем письме к Пьеру Жене по поводу физиологического анализа симптома ••

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Программа по патологической физиологии кафедра общей патологии и патологической физиологии, 784.63kb.
• Расписание лекций по патологической физиологии на IV семестр 2011 2012 учебного года, 14.55kb.
• Расписание лекций по патологической физиологии на IV семестр 2011 2012 учебного года, 14.65kb.
• Введение в патологическую физиологию. Предмет, задачи, методы исследования патологической, 1024.74kb.
• Туристическая фирма «Добродей», 23.56kb.
• Подписано в печать Усл печ л. 5,0, 1162.15kb.
• Примерная программа наименование дисциплины «Ветеринарная генетика» Рекомендуется для, 352.18kb.
• Перечень вопросов для подготовки к итоговой государственной аттестации по специальности, 451.95kb.
• Патология, 445.47kb.
• Календарный план лекций по элективному курсу кафедры патологической физиологии Стгма, 30.57kb.

Г.), когда в норме они могли быть скоро проходящими.. .».³

Разбирая один из опытов сонного состояния, в котором имели место смены фаз парадоксальной и уравнительной, И. П. Павлов резюмирует: «Следовательно, то же самое, что в патологическом случае, только то, что там держалось днями, здесь сменяется .минутами (опыт Бирмана)».⁴

В эксперименте сон возникает вследствие разнообразных про­цессов, получаемых по обычным правилам тормозных рефлексов.

И. П. Павлов отмечает, что едва ли может подлежать сомне­нию существование двух механизмов возникновения сна: сон активный и сон пассивный. Активный сон — сон физиологиче­ского порядка — возникает вследствие активного торможения в больших полушариях и отсюда распространяется на нижележа­щие отделы мозга. Пассивный сон возникает в результате огра-

' И. П. Павлов, По'л'ное собрание трудов, т. III, стр. 540, 1949.

² Т а м же, стр. 541.

³ И. П. Павлов, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 286—287,1951. 'Там же, стр. 288.

19 зап. №. 21ВО 289

ничения импульсов, идущих в высшие отделы коры головноГи мозга. В условиях эксперимента (А. Д. Сперанский, В. С. Гал­кин) он возникал после периферического разрушения трех рецеп­торов: обонятельного, слухового и зрительного. Собака при этом впадает в глубочайшее хроническое сонное состояние, которое, несомненно, носит патологический характер,

Таким образом, условиями развития пассивного сна могут быть: 1. Отсутствие известного минимума внешних раздражении. Еще И. М. Сеченов отмечал, что для деятельного состояния больших полушарий необходим известный минимум раздраже­нии, без этого условия головной мозг переходит в недеятельное состояние покоя. Этот вид сна Павлов назвал пассивным сном. 2. Длительность действия даже слабых раздражителей в конеч­ном итоге непременно вызывает явления торможения. По образ­ному выражению Павлова — «долбление в одну клетку, и ведет к тому, что эта клетка приходит в рефрактерное состояние, со­стояние задерживания, невозбудимости, и отсюда это состояние разливается по всем большим полушариям, являясь сном, или, в случае гипноза, несколько задерживается на отдельных ступе­нях распространения».'

3. Возникающий при действии чрезвычайных раздражителей пассивно оборонительный рефлекс, дающий торможение различ­ной степени интенсивности в виде гипнотических фаз, которое может быть названо охранительным. Как указывалось, функцио­нальная разрушаем ость ведет к появлению в клетке процесса торможения, ограничивающего дальнейшую разрушаемость и способствующего восстановлению истраченного разрушаемого ве­щества.

И. П. Павлов отмечает, что бороться с наступающим в усло-•виях эксперимента сном крайне трудно. В этом отношении ни сила примененных раздражителей, ни количество раздражителей не мешают развиваться сонному состоянию. Гораздо большее значение имеет разнообразие нервных процессов, т. е. чередова­ние'раздражения и торможения.

Патологическое состояние, свойственное неврозам, может воз­никать как «незаметный» переход от нормы. Это находит свое объяснение в том, что суть самой патологии заключается не в воз­никновении каких-либо совершенно новых явлений.

Вот почему было бы грубым схематизмом различать сон па­тологический и сон нормальный — физиологический. «Патологи­ческое» и «физиологическое» может быть констатировано не столько по механизмам развития, сколько главным образом по­тому, в какой мере эти механизмы соответствуют конкретным условиям существования и способствуют сохранению нормальной жизнедеятельности организма.

' И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. III, стр. 234, изд. Акаде-няик Г.ГГР 1949

мии наук СССР, 1949. 290

6 развитии патологического процесса, возникающего в резуль­тате перенапряжения нервных клеток, происходит несвойственное данным условиям усиление или ослабление тех или иных слож­ных физиологических процессов. На примере фазовых состояний, в норме кратковременно появляющихся при переходе от бодр­ствования ко сну, мы видим, что эти фазовые состояния при нев­розах прочно фиксируются, сохраняясь неделями и месяцами. При этом иногда, как указывал Павлов, очень трудно решить вопрос, являются ли гипнотические состояния средством борьбы против болезни или они принадлежат самой болезни.

В определении типов нервной системы И. П. Павлов, как известно, указал на следующие три показателя, определяющие в норме взаимоотношения раздражительного и тормозного про­цессов, Это, во-первых, сила раздражения и торможения, во-вторых, подвижность этих процессов и, наконец, в-третьих, равновесие между этими процессами,

Как явствует из вышеизложенного, в условиях патологии все эти показатели — силы, подвижности и равновесия нарушаются-Поэтому, характеризуя патологический процесс при неврозах как нарушение уравновешивания между раздражением и торможе­нием, мы должны понимать, подводя итоги, что это нарушение определяется не только ослаблением силы нервных процессов, но и изменением их подвижности «.. .и отсюда, как следствие, нару­шение правильных отношений между раздражительным и тор­мозным процессами. Нормальная же деятельность нервной си­стемы, конечно, обусловлена равновесием между этими основ­ными процессами с их нормальными свойствами», писал И. П. Павлов.'

На основе изучения экспериментальных неврозов в лаборато­рии И. П. Павлова можно было констатировать, что развиваю­щиеся патологические состояния протекают по-разному: в одних случаях превалировал процесс раздражения, в других — тормо­жения; некоторые собаки заболевали быстро и надолго, дру­гие — переносили заболевание легко и кратковременно, наконец, третьи — почти без всяких последствий переносили те же самые воздействия.

Одним из основных моментов, определяющих такое разнооб­разие, является тип нервной системы.

В опытах М. К. Петровой со специально подобранными раз­личными крайними типами собак (одна с превалированием про­цесса торможения, другая с превалированием процесса раздра­жения) производилось перенапряжение тормозного процесса путем переделки совпадающих условных рефлексов в сильно за­паздывающие, а также перенапряжение процесса раздражения

' И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. III, стр. 541, 1949. 19- 291

путем выработки условного пищевого рефлекса яа сильнейшее раздражение кожи электрическим током. Опыты показали, что у возбудимой собаки почти исчез процесс торможения, а у тормо­зимой собаки процесс раздражения резко ослаб. И. П- Павлов, резюмируя эти опыты, писал: «Итак, у двух собак разного типа нервной системы под действием совершенно одних и тех же вред­ных условий наступало хроническое отклонение от нормы нерв­ной деятельности, но в разных направлениях. У одной, раздра­жимой, чрезвычайно ослаб и почти исчез процесс торможения, в корковых клетках полушарий, у другой, спокойной, обычно хо­рошо тормозимой чрезвычайно ослаб и почти исчез процесс раз­дражения в тех же клетках. Иначе говоря, мы имели перед собой два различных невроза».'

Таким образом, роль типа нервной системы может нмегь ре­шающее значение, но на этом основании нельзя делать заключе­ние, что форма невроза с преобладанием возбуждения или тор­можения зависит только от типа нервной системы. А, Г. Иванов-Смоленский справедливо подчеркивает, что это определяется совокупностью и взаимодействием многих факторов, о чем мы скажем ниже.

Если тип нервной системы не всегда даже определяет- харак­тер невроза, то уже ни в коем случае нельзя считать, что сам по себе тип нервной системы предопределяет возникновение болезни. Для этого нужны особо неблагоприятные условия, которые, во-первых, ведут к созданию соответствующего типа с неустойчивой нервной системой, во-вторых, могут послужить причиной возник­новения самой болезни. Например, И. П. Павлов писал: «За­конно допустить, что для тех представителей слабого типа, кото­рые кончают шизофренией, имеются и какие-нибудь специальные условия вроде особенно неправильного хода развития или по­стоянной самоинтоксикации, производящие особенную хрупкость, ломкость нервного прибора».²

В своих работах И. П. Павлов многократно указывал, что экспериментальные неврозы без особого труда получаются у жи­вотных с неуравновешенным типом нервной системы- Но это не значит, что у собак—представителей сильного уравновешенного типа нельзя получить, применяя различные приемы, те или иные неврозы.

Кроме типа нервной системы, среди факторов, влияющих на функциональное состояние коры головного мозга и на возникно­вение и характер, а также на течение патологических процессов, в лаборатории И. П. Павлова был отмечен и ряд других много­образных обстоятельств.

1 И. П. Павлов, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 315, изд. Ака­демии наук СССР, 1951.

² И. П. Павлов., Полное собрание трудов, т. Ill, стр. 535, изд. Ака­демии наук СССР, 1949.

292

Остановимся на некоторых из них. Значение воспита­ния, иными словами, значение особенностей внешней среды, в которой происходило индивидуальное развитие жи­вотного, может столь существенно влиять на характер нервных процессов, что истинный тип нервной системы приобретает со­вершенно другие свойства. Так, например, в лаборатории И. П. Павлова было показано, что щенки одного и того же по­мета, но воспитывающиеся в различных условиях (на свободе и в неволе), обнаруживали различное поведение. Собаки, выросшие в условиях ограничения свободы (в клетке), были трусливыми легко тормозимыми, с резко выраженными пассивно-оборони тельными реакциями, т. е. представляли собой типы слабой нерв­ной системы. Однако поведение собак не отражало истинной силы их нервной системы. Дело заключалось в том, что у живот­ных, впервые после рождения соприкасающихся с внешней сре­дой, прежде всего возникает первичный и временный ресЬлекс естественной осторожности, лающий пассивно-оборонительную реакцию. Этот рефлекс по мере знакомства животного со предой исчезает и мало-помалу заменяется исследовательским рссЬлек-сом. «Щенок,--пишет Павлов,—которому не была дана возмож­ность пройти самому эту жизненную школу, на очень долгий срок, а может быть, и на всю жизнь, остается с этим неизжитым временным рефлексом, который постоянно и Маски­рует истинную силу нервной системы (подчеркнуто нами.—П. Г.}. Какой важный педагогический факт! Верный при­знак этой незаконно остающейся черты, помимо противоречия ее во многих случаях с другими стойкими прирожденными чер­тами,— это тормозящее действие не столько специально сильных раздражении, а именно новых, как бы они ни были слабы сами по себе».'

А. Г. Иванов-Смоленский указывает, что В. И. Павлова при жизни И. П. Павлова наблюдала другой случай, когда у собаки слабый тип нервной системы, вследствие благоприятно склады­вающихся условий развития, терял свою склонность к пассивно оборонительной реакции.

Если столь выразительные факты были подмечены у экспери­ментальных животных, то нет никакого сомнения в том, что v че­ловека значение воспитания и влияние социальных условий среды приобретают еще большую роль. Таким образом, не столько сам по себе тип нервной системы, приобретенный от рождения а условия развития и воспитания оказывают у человека решаю-' щее значение на формирование характера реактивных особенно­стей высшей нервной деятельности.

Длительное голодание у всех типов животных всегда вело к резкому преобладанию процессов торможения. И. П. Павлов имея в виду 1917—1919 гг., писал: «Несколько лет тому назач

' И. П, Павлов. Полное собрание трудов, т. Ill, ртр, 519, 1949.

т

когда мы терпели большую нужду в пищевых продуктах, ко­нечно, порядочно голодали и наши экспериментальные животные. На таких животных почти невозможно было вести работы с условными рефлексами. Положительный условный раздражитель, несмотря на все принимаемые нами меры, стремительно перехо­дил в тормозной».*

Возникновение торможения в данном случае И. П. Павлов объяснял тем, что истощение животных ведет к ограничению за­пасов раздражимого вещества в клетках коры больших полу­шарий.

При временном недостаточном питании собак, по­вышающем возбудимость пищевого центра, можно наблюдать изменение условнорефлекторной деятельности. Правило зависи­мости величины эффекта от силы раздражения резко искажается. При этих условиях могут обнаруживаться уравнительные и па­радоксальные фазы (как их Павлов назвал «на высоком уровне») за счет снижения эффекта сильных раздражителей и со значи­тельным усилением эффекта слабых раздражителей.

В обратном случае — понижения пищевой возбудимости — может также возникнуть уравнительная и парадоксальная фаза. «Но при этом,— пишет Павлов,— оказывается существеннейшая разница. На этот раз эффект слабых или остается без изменения, или уменьшается только в конце опыта, после применения силь­ных раздражителей (уравнительная и парадоксальная фазы на низком уровне)».²

Изменение этих эффектов могло было быть объяснено только изменением возбудимости подкорковых центров. «Итак,— пишет Павлов,— подкорковые центры в большей или меньшей мере определяют деятельное состояние больших полушарий и тем разнообразно изменяют отношение организма к окружающей среде».³

Возрастные изменения сами по себе в значительной мере определяют динамику корковых процессов и, следовательно, могут создавать другие отношения при действии факторов, вызы­вающих срывы нервной системы. При этом надо учесть, что в старости предел работоспособности (силы) корковых клеток понижается, поэтому сверхмаксимальных раздражителей для данных клеток становится все больше и больше.

Роль эндокринных желез была показана в опытах с кастрацией, тиреоидэктомией и др. Гуморальные факторы, вы­зывая изменения обмена веществ, ведут к изменению возбуди­тельных и тормозных процессов и тем самым оказывают значи­тельное влияние на характер п течение патологических рас' стройств, возникающих при неврозах.

И. П. Павлов. Полире брацне трудов, т. III, стр. 37; ЦН9. Там ж о. сто. 401. ^J • i -

i Там ж о, стр, 401. ³ Т а м же, сто. 403,

Влияние полового возбуждения исследовалось (Ф. П. Майо­ров) у самца сильного типа. При половом возбуждении происхо­дило нарушение высшей нервной деятельности. При этом было установлено появление фазовых состояний: наркотического, урав­нительного и парадоксального. Оно объяснялось тем, что возбуж­дение полового центра обусловливало отрицательную индукцию, распространявшуюся на большую часть коры больших полуша­рий. Данные Майорова были подтверждены исследованиями В. И. Павловой.

Значение половых желез для функций коры головного мозга было отмечено в экспериментах с кастрацией животных. При этом оказалось, что кастрация вызывает невротические явления, сопровождающиеся падением тормозного процесса, возникнове­нием беспорядочности — хаотичности в рефлексах. Через не­сколько месяцев появляется циркулярность, т. е. периодическое изменение нервной деятельности: некоторое время она хаотична, затем самопроизвольно улучшается. Со временем периоды улуч­шения становятся более отчетливыми, что указывает на какие-то приспособления в организме.

Влияние половых желез на высшую нервную деятельность было прослежено и другим способом. Павлов сообщает о резуль­татах опытов Д. И. Соловейчика по изучению влияния семенной железы на деятельность коры. У собак с ослабленной деятель­ностью коры, с симптомами невроза пересадка семенной железы и перевязка семенного протока восстанавливали нормальную дея­тельность коры,

А. Г. Иванов-Смоленский, подробно рпзбнрая работы И. П. Павлова и его учеников в области патофизиологии высшей нервной деятельности, указывает, что пезкое противопоставление раздражительного и тормозного невроза условно: оно в значи­тельной части утратило четкость своих границ потому, что воз­можны как бы смешанные неврозы, дающие одновременно кар­тину торможения и явления, свойственные раздражительному неврозу.

Кроме того, течение невротических состояний может характе­ризоваться цикличностью с преобладанием в динамике в извест­ные периоды заболевания то раздражительного, то тормозного процесса.

Напомним, когда мы выше разбирали закономерности физио­логии больших полушарий головного мозга, говорилось уже о том, что явления индукции носят временный, фазовый характер и что и в условиях нормы можно отметить явную волнообраз-ность явлений, т. е. в различные дни имеется разная степень раз­дражения от действия одних и тех же раздражителей. В усло­виях патологии эта волнообразность может быть более выражен­ной, давая картины цикличности в течение патологического процесса. ' '

895

Роль инфекции и интоксикации впервые получила в лаборатории И. П. Павлова представление в работах П А. Под-копаева и В. А. Крылова, А. О. Долина и др., которые показали возможность условнорефлекторного воспроизведения отравления. О них мы уже писали в главе о патогенезе, разбирая механизмы развития патологических процессов.

Кроме работ этого направления, в лаборатории И. П. Пав­лова было показано значение интоксикации в изменении самой деятельности коры головного мозга. Сюда прежде всего должны быть отнесены работы М. К. Петровой с бромом, тиреоидином, алкогольной интоксикацией. Оказалось, что бром в обычных до­зах для собак слабого типа является токсичным, вызывающим диффузное торможение и развитие гипнотических состояний. Ти­реоидин ведет к преобладанию раздражительных процессов в виде двигательного возбуждения и последующего развития за­предельного торможения- Хроническая алкогольная интоксикация вызывает постепенное ослабление внутреннего активного тор­можения.

И. С. Цитович изучал действия ацетона и паров бензина. При интоксикациях отмечалось исчезновение рефлексов и развитие сонливости.

Не упоминая других работ, следует указать, что ряд специ­альных исследований в этом направлении был выполнен в лабо­ратории А. Г. Иванова-Смоленского (Котляревский Л. И., Гор-шелева Л. С. и др.). В этих работах особое внимание было обра­щено не на выяснение специфики действия того или другого яда или инфекции, а на установление общих закономерностей в паз-витии реакций, возникающих в ответ на токсическое и инфек-ционно-токсическое действие. Сопоставляя результаты различных исследований, А. Г. Иванов-Смоленский приходит к следующим основным выводам:

«I. Обычно раньше всего обнаруживаются и дольше всего задерживаются нарушения процессов внутреннего, активного тор­можения, представляющего собой, по И. П. Павлову, одну из основных особенностей корковой деятельности и, следовательно, являющегося наиболее молодой в эволюционном отношении фор­мой нервного торможения, чем, видимо, и объясняется его особая ранимость и хрупкость.

2. В большинстве случаев отмечается то кратковременная, ми­молетная. то длительная и ярко выраженная стадия повышенной корковой возбудимости о растормаживанием активных тормозов.

3. Во всех случаях на высоте интоксикации наблюдаются яв­ления разлитого коркового торможения с фазовыми состояниями, которые при одних нейротоксикозах удается отметить в периоде поступательного развития заболевания, а при других (там, где общее торможение цпзникает стремительно) — в периоде его

299

обратного развития, когорое иногда затягивается на длитель­ный срок».'

В других пунктах Иванов-Смоленский констатирует, что при нейротоксикозах торможение носит главным образом характер запредельного, охранительного торможения. Торможение дви­жется от наиболее молодых в эволюционном отношении форм нервной деятельности к наиболее древним (безусловнорефлектор-ным). При этом можно было отметить те или иные изменения подкорковых функций; в результате нарушаются нормальные отношения между корой и подкоркой.

В одной из своих лекций о работе больших полушарий голов­ного мозга (лекция XVIII) И. П. Павлов приводит случай экспе­риментально вызванного невроза (опыт Рикмана) у очень тормо­зимой собаки, который представил исключительный интерес по особенностям патологического состояния и по механизму его происхождения.

У собаки испытывалась стойкость тормозного процесса путем переделки отрицательного условного раздражителя (60 ударов метронома) в положительный. Переделка достигалась обычно принятым в лаборатории способом, т. е. постоянным сочетанием отрицательного условного раздражителя с безусловным. К два­дцать седьмому повторению реакция слюноотделения на метро­ном (60 ударов в минуту) достигла значительных величин. Но эта реакция не осталась постоянной: несмотря на подкрепление к 30-му повторению, она вновь оказалась тормозной, давая нуле­вой эффект. Важно отметить, что после применения метронома (60 ударов) нулевыми сделались почти все другие условные реф­лексы. При этом оказалось, что и положительный раздражитель (120 ударов метронома) вызывал более глубокие нарушения, чем метроном (60 ударов). Внешне собака была совершенно здоровой.

Не приводя деталей этого опыта, важно обратить внимание на те выводы, которые сделал И. П. Павлов на основании полу­ченных в этом опыте экспериментальных материалов.

«Итак, коротко говоря,— писал Павлов,— что мы имеем в данном материале? Превращение в звуковом анализаторе од­ного тормозного пункта в раздражимый произошло медленно и несовершенно, а главное — сделало этот пункт ненормальным (подчеркнуто нами.— П. Г.}, действие на который соответствующим раздражителем сейчас же приводит всю кору в патологическое состояние, выражающееся в том, что она не может раздражаться сильными раздражителями без того, чтобы не переходить в разные фазы тормозного состояния до полного торможения включительно. .. Так как другие звуковые

' Л. Г. ltd а и о it - С м о л е и с к н ii, Очерки патофизиологии высшеч i!''j)Hih,iii ;и-ч'ь"|ыю'сти, стр, 153, М., 1949.

297

раздражители сами по себе действуют вполне нормально, то надо принять, что в данном случае имеется частичное, узко локализо­ванное нарушение звукового анализатора, так сказать, хрониче­ская функциональная язва его, прикосновение к которой адэкват-ным раздражителем вредно отзывается на всей коре, вызывая в ней, наконец, длительное патологическое состояние».'

И. П. Павлов считает, что механизм этого нарушения можно представить двояко: либо раздражитель в ненормальном пункте (в данном случае в той части звукового анализатора, которая воспринимала метроном) углубляет в нем процесс торможения и делает его на некоторый срок стационарным, а затем это тормо­жение, иррадиируя, вовлекает и другие клетки коры, либо раз­дражитель действует на указанный пункт нервной системы как разрушительный агент.

Таким образом, в условиях эксперимента оказалось возмож­ным, например, из многих звуковых раздражителей, вызывающих условный рефлекс (удары метронома, шум, треск, булькание и т. д.), сделать один из раздражителей болезнетворным, т.е. вы­зывающим в условнорефлекторной деятельности резкие уклоне­ния. Но все эти звуки не элементарны, а представляют собой более или менее сложные комбинации, поэтому в другом месте Павлов писал: «Едва ли можно думать о том, что каждому нами употребляемому звуку отвечает особая группа нервных клеток, воспринимающих элементарные звуковые раздражители, из кото­рых слагается наш звук. Вероятнее, что в случае каждого нашего звукового раздражителя дело идет о динамическом структурном комплексе (подчеркнуто нами.—