И. П. Павлов в изучении вопросов физиологии никогда не от­делял ее от патологической физиологии. Всвоем письме к Пьеру Жене по поводу физиологического анализа симптома ••

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Программа по патологической физиологии кафедра общей патологии и патологической физиологии, 784.63kb.
• Расписание лекций по патологической физиологии на IV семестр 2011 2012 учебного года, 14.55kb.
• Расписание лекций по патологической физиологии на IV семестр 2011 2012 учебного года, 14.65kb.
• Введение в патологическую физиологию. Предмет, задачи, методы исследования патологической, 1024.74kb.
• Туристическая фирма «Добродей», 23.56kb.
• Подписано в печать Усл печ л. 5,0, 1162.15kb.
• Примерная программа наименование дисциплины «Ветеринарная генетика» Рекомендуется для, 352.18kb.
• Перечень вопросов для подготовки к итоговой государственной аттестации по специальности, 451.95kb.
• Патология, 445.47kb.
• Календарный план лекций по элективному курсу кафедры патологической физиологии Стгма, 30.57kb.

'И изменяемым, трудно преодолеваемым новой обстановкой, новыми t раздражениямп.' Всякая первоначальная установка стереотипа есть, в зависимости от сложности системы раздражении, значи­тельный и часто чрезвычайный труд».¹

Таким образом, кора головного мозга, являя собой, по образ­ному выражению И. П. Павлова, функциональную мозаику, пред­ставляет, с одной стороны, крайне динамическую систему, с дру­гой--систему, постоянно стремящуюся к созданию устойчивости. Наиболее ярким проявлением такой устойчивости может служить пример выработки динамического стереотипа.

Говоря о значении аналитико-синтетической деятельности коры головного мозга, следует указать, что эти процессы лежат в основе мышления. И. П. Павлов писал: «В окончательном ре­зультате большими полушариями собаки постоянно производится в разнообразнейших степенях как анализирование, так и синтезирование падающих на них раздражении, что можно и должно назвать элементарным конкретным мышление м».²

У человека взаимоотношения организма и среды, осуществляе­мые деятельностью коры головного мозга, столь многообразны и совершенны, что выдвинули его на первое место в природе. Оно определяется таким уровнем развития головного мозга, которое позволяет человеку в своих взаимоотношениях со средой активно ее переделывать, заставляя природу служить сообразно своим интересам.

По Энгельсу, причиной необычайного развития головного мозга человека был труд, а затем и речь. Энгельс писал: «Сна­чала труд, а затем и рядом с ним членораздельная речь явились самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьян мог постепенно превратиться в человеческий мозг, который при всем сходстве в основной структуре превосходит первый величи­ной и совершенством. С развитием же мозга шло параллельно развитие его ближайших орудий — органов чувств».³ Качествен­ные особенности развития человеческого мозга повели к образо­ванию человеческого мышления, т. е. того мышления, которое Павлов назвал «высшим». Оно осуществляется благодаря появ­лению второй сигнальной системы. Точнее говоря, мышление реализуется корой головного мозга только на основе языка. Вот что писал Павлов по поводу значения второй сигнальной си­стемы: «Если наши ощущения и представления, относящиеся к окружающему миру, есть для нас первые сигналы действитель-

И, П. Павлов, Полное собрание трудов, т. III, стр. 566, 1949.

² Т а м же, стр. 482.

³ Марк с, Энгельс, Л е'ни in о биологии, Партиздат, 1933, стр. 166.

277

нести, конкретные сигналы, ти речь, специально прежде всего кинестезические раздражения, идущие в кору ит речевых органов, есть вторые сигналы, сигналы сигналов. Они представляют собой отвлечение от действительности и допускают обобщение, что и составляет наше лишнее, специально человеческое высшее мышление, создающее сперва общечеловеческий эмпиризм, а наконец и науку — орудия высшей ориентировки че­ловека в окружающем мире и в себе самом».'

В связи с этим необходимо напомнить указание И. В. Сталина, что язык непосредственно связан с мышлением. Классическое, марксистское определение языка дано с предельной выразитель­ностью И. В. Сталиным: «Язык есть средство, орудие, при помощи которого люди общаются друг с другом, обмениваются мыслями и добиваются взаимного понимания- Будучи непосредственно связан с мышлением, язык регистрирует и закрепляет в словах и в соединении слов в предложениях результаты работы мышле­ния, успехи познавательной работы человека и, таким образом, делает возможным обмен мыслями в человеческом обществе».²

И. В. Сталин в своем ответе Е. Крашенинниковой подверг уничтожающей критике попытку последователей П. Я. Марра оторвать мышление от языка. «Говорят, что мысли возникают в голове человека до того, как они будут высказаны в речи, воз­никают без языкового материала, без языковой оболочки, так сказать, в оголённом виде. Но это совершенно неверно. Какие бы мысли ни возникли в голове человека и когда бы они не воз­никли, они могут возникнуть и существовать лишь на базе язы­кового материала, на базе языковых терминов и фраз. Оголённых мыслей, свободных от языкового материала, свободных от язы­ковой „ природной материи" —не существует. „Язык есть непо­средственная действительность мысли" (Маркс). Реальность мысли проявляется в языке. Только идеалисты могут говорить о мышлении, не связанном с „природной материей" языка, о мышлении без языка».³

В ответе Д. Белкину и С. Фуреру товарищ И. В. Сталин осветил принципиальный вопрос о мышлении глухонемых. «Итак, как обстоит дело с глухонемыми? Работает ли у них мыш­ление, возникают ли мысли? Да, работает у них мышление, воз­никают мысли. Ясно, что киль скоро глухонемые лишены язык;!, их мысли не могут возникать на базе языкового материала. Не значит ли это, что мысли глухонемых являются оголёнными, ш' связанными с «нормами природы» (выражение Н. Я. Марра)? Нет, не значит. Мысли глухонемых возникают и могут существо­вать лишь на базе тех образов, восприятии, представлений, кото-

Павлов, Полное собрание трудов, т. III, стр. 490, 1949. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, стр. 22, Госполит-

' И. П.

² И. В.

иэдат, 1951.

³ И. В. Сталин, Марксизм и (вопросы язьико&на.ния, стр. 39, Госполит­издат, 1951.

278

рые складываются у них в быту о предметах внешнего мира и их отношениях между собой благодаря чувствам зрения, осязания, вкуса, обоняния. Вне этих образов, восприятии, представлений, мысль пуста, лишена какого бы то ни было содержания, т. е. она не существует».*

Таким образом, павловское понимание соответствует марк­систскому определению языка и мышления, которое дал И. В. Сталин. В исследованиях Павлова показаны физиологиче­ские механизмы высшего человеческого мышления. В этом на­правлении в физиологии ничего не было создано до Павлова и нет ему равного (К. М, Быков).

О взаимоотношениях первой и второй сигнальных систем и о значении слова И. П. Павлов говорил так: «В развивающемся животном мире на фазе человека произошла чрезвычайная при­бавка к механизмам нервной деятельности. Для животного дей­ствительность сигнализируется почти исключительно только раздражениями и следами их в больших полушариях, непосред­ственно приходящими в специальные клетки зрительных, слухо­вых и других рецепторов организма. Это то, что и мы имеем в себе как впечатления, ощущения и представления от окружающей внешней среды как общеприродной, так и от нашей социаль­ной, исключая слово, слышимое и видимое. Эта — первая сиг­нальная система действительности, общая у нас с животными. Но слово составило вторую; специально нашу, сигнальную систему действительности, будучи сигналом первых сигналов. Многочис­ленные раздражения словом, с одной стороны, удалили нас от действительности, и поэтому мы постоянно должны помнить это, чтобы не исказить наши отношения к действительности. С дру­гой стороны, именно слово сделало нас людьми, о чем, конечно, здесь подробнее говорить не приходится. Однако не подлежит сомнению, что основные законы, установленные в работе первой сигнальной системы, должны также управлять и второй, потому что эта работа все той же нервной ткани».²

В связи с вопросом о мышлении и о второй сигнальной си­стеме уместно отметить значение словесного раздражителя для человека. Слово, по Павлову, являегся для человека таким же ре­альным условным раздражителем, но имеющим особое значение.

На условнорефлекторном действии словесного раздражителя основан процесс внушения.

«Слово, благодаря всей предшествующей жизни взрослого че­ловека, связано со всеми внешними и внутренними раздраже­ниями, приходящими в большие полушария, все их сигнализи­рует, все их заменяет и потому может вызывать все те действия, реакции организма, которые обусловливают те раздражения. Та-

' И- В. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, стр, 47, Госполит­издат, 1951.

³ И, ГТ, Павлов, Полное собрание трудов, т. III, стр. 568—560, 1949.

279

ким образом внушение есть наиболее упрощенный типичнейший условный рефлекс человека».*

Открытые и изученные И. П. Павловым физиологические за­кономерности функций коры головного мозга полностью опреде­ляют биологическую основу психических процессов и не остав­ляют никаких оснований для субъективных и чисто идеалистиче­ских объяснений. Между тем, как показала объединенная сессия, посвященная физиологическому учению И. П. Павлова, некото­рые ученые (Беритов, Орбели и др.), извращая истину, допу­скают возможность наличия в коре головного мозга таких явле­ний, которые якобы не поддаются физиологическому анализу с точки зрения рефлекторных процессов. Разумеется, подобные идеалистические взгляды дают широкую возможность для сохра­нения реакционных представлений в естествознании.

Выводы

1. И. П. Павлов является основателем физиологии высшей нервной деятельности. До Павлова деятельность коры больших полушарий головного мозга бесплодно изучалась с точки зрения идеалистических позиций старой психологии.

2. И. П. Павлов открыл и ввел в физиологическую науку по­вое понятие об условном рефлексе. Образование условных реф­лексов является специфической особенностью коры головного мозга. По характеру действия условные рефлексы могут быть положительными и отрицательными.

3. Для образования условных рефлексов нужны определенные отношения во времени между действием безусловного раздражи­теля и тем агентом, на который должен образоваться условный рефлекс; необходимо бодрое состояние животного, свободное от других деятельностей, и, наконец, необходима минимальная сила действующего раздражителя. Условным раздражителем может сделаться всякий агент природы, по отношению к которому имеется рецепторный аппарат у данного животного.

4. И. П. Павлов доказал наличие различных видов торможе­ния, которые могут быть разбиты на две большие группы— внутреннего активного, или условного, торможения и внешнего пассивного, пли безусловного, торможения. В основе любого вида торможения лежит один и тот же процесс, только возникающий при различных условиях.

5. Внутреннее, или условное, торможение является особен­ностью коры головного мозга. К видам внутреннего торможения относятся: а) угасание условных рефлексов; б) условное тормо­жение; в) запаздывание; г) диференцировочное торможение;

д) сонное торможение.

И. II. II .1 в л i>'b, Tb.'moc vonpa'iiiic гочшк-.иин, т, IV, стр. 429, 19RI-

6. К видам внешнего, или безусловного, торможения относится торможение, возникающее при: а) явлении отрицательной индук­ции; б) конкурентном действии различных раздражителей; в) за­предельном н охранительном торможении. Внешнее торможение свойственно всем отделам нервной системы.

7. И. П. Павлов установил, что условнорефлекторная деятель­ность лежит в основе высшего синтеза и анализа, свойственного коре головного мозга, вследствие чего условнорефлекторная дея­тельность является наиболее точным и усовершенствопшшым механизмом взаимодействия организма п среды.

8. И. П. Павлов доказал, что раздражению и торможению, возникающему в коре головного мозга, присущи следующие основные закономерности: иррадиация, концентрация и ьзаимпая индукция.

9. Кора головного мозга, по Павлову, представляет собой грандиозную мозаику пунктов раздражения и торможения в виде динамической функциональной системы. Этой системе свой­ственно, с одной стороны, стремление к постоянному расчленению и изменчивости, с другой — к постоянному объединению (инте­грации) н закреплению.

10. Аналитико-синтетическая деятельность, коры головного мозга служит основой мышления. И. П. Павлов различал эле­ментарное конкретное мышление животных и высшее мышление человека.

11- И. П. Павлов ввел в физиологию понятие о первой и вто­рой сигнальных системах. Слово, являясь специфической особен­ностью человека, составляет основу второй сигнальной системы действительности.

Экспериментальные неврозы. Методы их получения. Нарушение уравновешивания раздражительного и тормозного процесса, как следствие ослабления силы мозговых клеток. Гипнотические со­стояния: уравнительная парадоксальная фаза, ультрапарадок­сальная фаза, фаза средних раздражителей и наркотическая фаза. Учение о парабиозе. Нарушение подвижности нервных про­цессов. Сон. Роль типа нервной системы н других условий в воз­никновении неврозов. Очаговые поражения. Патофизиологический анализ клинических явлений. Значение неврозов в нарушениях деятельности внутренних органов

Патофизиология высшей нервной деятельности, целиком со­зданная трудами И. П. Павлова и его школы, условно может быть разбита по методу воспроизведения на два отдела. Во-пер­вых, следует выделить ту часть, которая была получена путем создания функциональных нарушений в высшей нервной деятель­ности (экспериментальные неврозы), во-вторых, можно говорить о патологии, возникающей после применения хирургического вме­шательства на высших отделах центральной нервной системы.

281

Оба этих раздела представлены в трудах И, П. Павлова богатым it чрезвычайно ценным материалом, имеющим принципиальное значение не только для невропатологии и психиатрии, но и для внутренней медицины в целом,

Особо выдающееся значение для изучения вопросов патологии высшей нервной деятельности имеют исследования Павлова и его сотрудников (М. К. Петрова и др.) по воспроизведению экспери­ментальных неврозов. Впервые в истории была получена возмож­ность без всяких хирургических- вмешательств или каких-либо других грубых анатомических воздействий на нервную систему получать стойкие функциональные нарушения типа неврозов у собак. Разумеется, это крупнейшее достижение отечественной патологической физиологии не явилось случайностью. Оно было прямым следствием огромных достижений И. П.' Павлова в из­учении физиологии высшей нервной деятельности, и не только до­стижением, но и своеобразной проверкой правильности концепции учения Павлова. Именно в этом разделе отечественная физиоло­гия особенно ярко сумела показать, что она глубоко владеет предметом и стоит на правильном пути. По желанию эксперимен­татора можно было либо вызывать, либо ликвидировать патоло­гический процесс. Здесь, следовательно, физиологические знания достигают того уровня науки, который позволяет человеку не только познавать явления, но и управлять ими.

Пользуясь условными рефлексами в качестве объективного метода для суждения о состоянии высшей нервной деятельности, Павлов на основании многочисленных исследований установил, что стойкие изменения функциональных состояний коры голов­ного мозга типа неврозов можно получить, применяя такие приемы: 1) перенапряжение раздражительного процесса, 2) пе­ренапряжение тормозного процесса или 3) перенапряжение по­движности нервных* реакций. Это называется «сшибкой», так как создается как бы столкновение возбудительного и тормозных процессов.

- Перенапряжение раздражительного процесса вызывается дей­ствием агента большой, необычной силы. Удлиняя сроки действия отрицательных условных раздражителей, можно вызвать пере­напряжение тормозного процесса. Нарушение подвижности вызы­вается быстрой сменой тормозного состояния на раздражитель­ный (или наоборот) без перерывов и отдыха.

Пределы «выносливости» нервных клеток различны: они за­висят от силы нервных процессов. Легче всего дают срывы сла­бые или временно ослабленные клетки.

Неврологические состояния удалось наблюдать в лаборатории И. П. Павлова и вне эксперимента. После ленинградского навод­нения в 1924 г. у спасенных собак развились неврозы как резуль­тат чрезвычайно силь-ного внешнего раздражителя, обусловлен­ного исключительными событиями (наблюдения А. Д. Сперан­ского, В. В. Рикмана).

т

В результате применения указанных методов И. П. Павлов и его школа получили широкие возможности для эксперименталь­ного изучения патологии высшей нервной деятельности.

Какие же закономерности были установлены в патофизиоло­гии коры головного мозга?

Прежде всего необходимо отметить, что развитие явлений нервного срыва наступает не сразу после перенапряжения выс­ших нервных процессов. Для этого требуется некоторый, хотя и непродолжительный срок 1—2 дня. «Факт,—писал Павлов,—что более глубокое нарушение нервной деятельности наступает не сразу, а день и больше спустя после вредного влияния, мы на­блюдали очень часто в опыте с нервными патологическими

СОСТОЯНИЯМИ».¹

Приступая к изложению явлений, наблюдаемых при неврозах, следует подчеркнуть, что здесь, так же как и при поражении других отделов организма, не возникает в условиях патологии каких-либо совершенно новых, не свойственных физиологии, про­цессов. Вся суть патологии высшей нервной деятельности заклю­чается в том, что физиологические закономерности головного мозга приобретают другие качественные особен­ности. Это меняет нормальную реактивность коры головного мозга и в результате происходит нарушение взаимодействия ор­ганизма и среды в виде искаженных реакций, т. е. реакций, не соответствующих условиям существования и ведущих к возник­новению защитных реакций. Все это создает чрезвычайно слож­ную картину патологических процессов.

«Невротическое состояние выражается в том,— писал И.П.Павлов,—что животное не отвечает как следует условиям, в которых оно находится (подчеркнуто нами.—П. Г.). Это относится как до лабораторной характери­стики, так и до общего поведения».²

Если в норме все процессы, протекающие в коре головного мозга, находятся в определенном соподчинении и уравновешива­нии, определяя собой нормальную деятельность коры, то в усло­виях патологии это равновесие нарушается.

«Норма нервной деятельности,— писал И. П. Павлов, - есть равновесие всех описанных процессов, участвующих в этой дея­тельности. Нарушение этого равновесия есть патологическое со-сгоянис, болезнь, причем часто в самой, так называемой норме;

следовательно, точнее говоря, в относительной норме имеется уже известное неравновесие. Отсюда вероятность нервного забо­левания отчетливо связывается с типом нервной системы».³

В анализе патологических состояний И. П. Павлов основное внимание уделил главным процессам: возбуждению и торможе-

' И. П. Павлов, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 324, 1951-

² И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. III, стр. 542, 1949.

³ Т э м же, стр. 569.

нию. Нормальное бодрое состояние характеризуется известным уравновешиванием этих процессов. «Таким образом,-— писал в другом месте И. П. Павлов,— приходится представлять себе некоторую борьбу между двумя противоположными процессами, кончающуюся ц норме известным равновесием между ними, известным балансом. Эта борьба и это равновесие -— нелегкое дело для нервной системы».'

Далее И. П. Павлов писал: «Лишь при некоторых условиях указанная борьба кончается нарушением нормальной нервной деятельности, наступает патологическое состояние, длящееся днями, неделями и месяцами и даже, может быть, гидами. . .».²

Таким образом, в условиях патологии изменение реактивности ц головного мозга прежде всего может характеризоваться наруше­нием баланса между возбуждением и торможением. На основа­нии многочисленных экспериментов было установлено, чти нару­шение этого баланса может характеризоваться либо недостаточ­ностью процессов раздражения и преобладанием процессов торможения, либо, наоборот, недостаточностью процессов тормо­жения и преобладанием процессов раздражения. Считая нормой для бодрого состояния по Павлову известное уравновешивание процессов возбуждения и торможения, можно для первоначаль­ной ориентировки условно представить следующую схему воз­можных нарушений реактивности.

Состояние возбуждения -<- Нормальное бодрое со- -* Состояние тормоя.ения стояние (подвижное равновесие процессов раздражения и тормо­жения)

Павлов'писал о том, что имеющийся фактический материал позволяет расположить возникающие изменения состояний коры в известном порядке: «На одном конце стоит возбужденное со­стояние, чрезвычайное повышение тонуса раздражения, когда де­лается невозможным или очень затрудненным тормозной процесс. За ним идет нормальное, бодрое состояние, состояние равновесия между раздражительным и тормозным процессами. Затем сле­дует длинный, но тоже последовательный, ряд переходных со­стояний к тормозному состоянию.. .».³

Но каким образом наступает патологическое состояние? В ос­нове нарушения уравновешивания раздражительных и тормозных процессов лежит ослабление деятельности мозго­вых клеток, их силы. Вследствие функционального пере­напряжения силы или подвижности нервных клеток: «Клетка вообще слабеет,—писал И.П.Павлов.—Что касается до раздра-

И. П. Па ил о в. Полное собрание трудов, г. III, стр. 337, 1949. "ⁱ Т а .м же, ст|р. 338,

³ И. П. Павлов, Полио-с собрание тр\'до.в. т. III, стр. 344, изд. Акаде­мии наук СССР, 1949.

т

жительного процесса, то клетка делается неспособной произво­дить ту работу, которую она производила раньше, т. е. предел её работоспособности понижается, if это выражается в следующих патологических явлениях».'

Прежде чем говорить об этих патологических явлениях, необ­ходимо еще раз подчеркнуть, что может страдать не только раз­дражительный процесс, но и тормозной. Это и ведет к наруше­нию уравновешивания, столь свойственного норме.

Итак первое и основное, что может быть констатировано в условиях патологии в самой общей форме,— это нарушение уравновешивания раздражительного и тор­мозного процессов, возникающее вследствие ослабле­ния деятельности мозговых клеток, их силы.

Характеризуя нарушение уравновешивания между раздраже­нием и торможением, И. П. Павлов писал о ряде переходных состояний от бодрого к тормозному. Это связано с явлением так называемых фазовых или гипнотических со­стояний.

Сущность фазовых состояний заключается и различной ин­тенсивности состояний торможения, которое нарушает нор­мальные соотношения, существующие между действием раздра­жителя и ответной реакцией. В обычных условиях нормы вели­чина эффекта в известной мере зависит от силы раздражителя и прямой пропорциональности.

И. П. Павлов писал: «. . .когда мы имеем перед собой совер­шенно нормальную клетку и применяем в качестве условных раздражителей внешние агенты разной физической силы, то ус­ловный эффект этих раздражителей идет более или менее парал­лельно их физической силе».² При фазовых состояниях эти соот­ношения меняются крайне своеобразно, происходит нарушение «силовых отношений» между раздражителями различной интен­сивности и ответными реакциями.

Впервые в лаборатории И. П. Павлова фазовые явления у со­бак наблюдал И. П. Разенков. Применение без интервала отри­цательно и положительно действующих раздражителей оказалось непосильной нагрузкой для нервной системы. Это вызвало свое­образное расстройство у собаки. Вначале исчезли все положи­тельные условные рефлексы, что продолжалось в данном опыте 10 дней, затем рефлексы начали восстанавливаться, но в своеоб­разной форме. В начальной фазе восстановления рефлексов, про­должавшейся 14 дней, сильные раздражители оставались без действия, слабые давали значительный эффект. Эта фаза смени-

' И. П Павлов, Полное собрание трудов, т. III, стр. 539, изд. Акаде­мии наук СССР, 1949.

" И. П. Па.влов, Полное собрание трудов, т. III, стр. ,540, 1949.

лась другой — сильные и слабые раздражители давали одинако­вый эффект. Продолжительность этого периода была 7 днеи. На­конец, наступил последний период перед нормой, характеризовав­шийся тем, что средней силы раздражители значительно перешли размер нормы, сильные стояли несколько ниже нормы, а слабые совсем потеряли свое значение. Этот период также продолжался 7 дней, а затем установилась норма. Таким образом, в этом экс­перименте в первые 10 дней была фаза торможения; сле­дующая фаза, продолжавшаяся 14 дней, была названа пара­доксальной, так как при ней сильные раздражители не дей­ствовали, а слабые производили эффект, превышающий норму;

затем наступала фаза уравнительная, при которой и сильные, и слабые раздражители давали одинаковый эффект (7 дней), наконец, наступила фаза средних раздражи­телей, когда очень усилилось действие раздражителей средней интенсивности (7 дней). После этого, следовательно, по прошест­вии 5 недель, все условные рефлексы вернулись к норме.

В лаборатории И. П. Павлова была установлена возможность возникновения других состояний — так называемой ультра­парадоксальной фазы, когда отрицательные условные рефлексы давали положительный эффект и, наоборот, положи­тельные условные рефлексы вместо раздражения давали тор­можение.

В лаборатории было испытано действие снотворных средств на условные рефлексы (С. И. Лебединская). В качестве снотвор­ных применялся уретан и хлоралгидрат. От действия указанных снотворных веществ наступало постепенное падение всех рефлек­сов, так что слабые раздражители сделались недействительными раньше, чем сильные. Это состояние было названо наркоти­ческой фазой.

Мы уже писали о том, что И, П. Павлов доказал, что сон и торможение являются одним и тем же процессом. Поэтому не удивительно, что фазовые состояния возникают не только в усло­виях патологических состояний, но и при нормальном наступаю­щем сне до время перехода от бодрствования ко сну.

Все эти фазовые состояния И. П. Павлов обозначал общим термином — гипнотические фазы, так как они характери­зуют собой разнообразные черты и стадии человеческого гипноза.

В связи с вопросом о фазовых состояниях уместно остано­виться на замечательном учении Н, Е. Введенского о парабиозе.

Н. Е. Введенский, работая на нервно-мышечном препарате ля­гушки, нашел, что если раздражать двигательный нерв чрезмер­ным раздражителем или по силе, или по частоте ритма, то насту­пает период, когда раздражение не вызывает эффекта сокраще­ния. Введенским было установлено, что отсутствие в данном случае эффекта не является следствием гибели нерва или утраты нервом на почве утомления основных его свойств — возбуждения и проводимости. Сокращение не происходит вследствие того, что

286

возникает стойкое, не колеблющееся торможение, которое пред­ставляло собой не что иное, как особую фазу возбужденного состояния. Эту фазу Введенский назвал парабиозом, т. е. состоя­нием, находящимся на грани смерти. На основе своих исследова­ний Н. Е. Введенский построил такую схему нервных состояний:

наркоз •юрможение

А) покой В) деятельность С) парабиоз U) смерть


возбужденное состояние

При переходе из состояния В к состоянию С Введенский уста­новил фазовые явления. Уравнительная фаза характеризуется тем, что сильные и слабые раздражители дают одинаковый фи­зиологический эффект вследствие трансформации ритма возбуж­дения. Парадоксальная фаза характеризуется тем, что сокраще­ния в ответ на сильные раздражители меньше, чем на слабые, тормозная стадия определяется тем, что присоединение раздра­жения вышележащего участка нормального нерва к раздраже­нию парабиотического вызывает в последнем торможение. Нако­нец, может быть отмечена фаза полного парабиоза, при котором нерв не реагирует ни на какие воздействия. Пораженный участок нерва теряет 'возбудимость и проводимость. Парадоксальная фаза характеризуется отсутствием эффекта на сильные раздра­жители и наличием эффекта только на слабые раздражители.

И. П. Павлов отмечал значение работ Н. Е. Введенского, установившего на нервном волокне фазовые состояния. «И вот, оказывается,— пишет Павлов,— что эти своеобразные фазы це­ликом воспроизводятся и на нервных клетках, когда вы сильно напрягаете борьбу между раздражительным и тормозным про­цессами».' Возникающее при перенапряжении нервных клеток торможение Павлов назвал запредельным или охранительным торможением.

Встает вопрос — в какой последовательности происходит воз­никновение и смена фазовых состояний. Отвечая на него, И. П. Павлов пишет: «... можно ли перечисленные переходные фазы в состоянии полушарий расположить в один ряд, и если можно, то в какой именно,— остается пока для нас полностью нерешенным. Если взять все наши случаи, преемственность фаз оказывается довольно разнообразной. Таким образом, остается неясным: есть ли эти состояния строго последовательные или параллельные. Мы также не можем точно указать, почему дан­ная фаза прямо переходит то в ту, то в другую. Следовательно, требуется дальнейшее исследование».²

Если в возникновении фазовых явлений речь идет главным

' И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. III, стр. 332, изд. Акаде­мии наук СССР, 1939.

² И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. IV, стр. 297—298. изд. Академии наук СССР, 1951.

287

образом о различной степени интенсивности тормозного процесса, то следует иметь в виду, что может быть и различная экстен­сивность разлитого торможения- т. е. различная площадь его распространения. Иными словами торможение может захваты­вать то большие, то меньшие районы центральной перр.нл"! си­стемы. Например, п условиях эксперимента и лаборатории И. П. Павлова наблюдали такую форму торможения: «При ней деятельность полушарий также отсутствует, все условные раздра­жители остаются без действия и на всякие посторонние раздра­жители, если они не достигают большой силы, тоже нет никакой реакции, но животное сохраняет вполне активную позу. Оно стоит с открытыми неподвижными глазами, с поднятой головой, на вытянутых конечностях, отнюдь не опираясь на петли для ног, стоит неподвижно минутами и часами. При .изменении положе­ния его конечностей оно удерживает то, которое им придано».'

При нормальном переходе от бодрого состояния ко сну подоб­ное торможение существует всегда, но как очень кратковремен­ное явление.

Это явление представляет собой не что иное, как каталеп­тическое состояние, при котором «... разграничительная, ли­ния между заторможенным отделом мозга и свободным от него лежит прямо под большими полушариями. Но она может разде­лять и большие районы самих полушарий».³

Таким образом, торможение может иметь не только различ­ную степень интенсивности, но и различную степень его распро­странения (экстенсивности).

В своей лекции «Экспериментальная патология высшей нерв-нсщ деятельности» И. П. Павлов указывает, что помимо наруше­ния работоспособности нервных клеток, вызывающих ослабление силы раздражительных и тормозных процессов, в условиях пато­логии может возникать нарушение их подвижности.

Нарушение подвижности в некоторых случаях характери­зуется ненормальной инертностью. «Одно из самых бро­сающихся в глаза, особенно интересных, особенно приложимых в неврологии и психиатрии,— писал Павлов,— это есть инертное состояние раздражительного процесса, т. е. такое, когда раздра­жительный .процесс делается упрямее, упорнее, менее скоро усту­пает место законно возникающим тормозящим влияниям».³

В норме у инертного флегматического типа в противополож­ность сангвинику имеет место медленная подвижность раздражи­тельного процесса. «Если же я своими болезнетворными приемами подействовал на клетку,— пишет Павлов,— я могу инертность

' И. П. Павлов, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 279—280.

² Т а м же, стр. 280.

³ И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. III, сгр. 540, 1949.

288

ее раздражительного процесса сделать чрезвычайной, патологич­ной, так что клетка безмерно упорствует в своем раздражен­ном состоянии».'

Но кроме патологической инертности или косности, возможно другое, прямо противоположное положение, характеризующееся таким состоянием клетки, при котором подвижность раздражи­тельного процесса ненормально увеличена. Это состояние И. П. Павлов называл патологическая лабильность или взрывчатость. «Это — то,— писал Павлов,— что в не­врологии называется раздражительной слабостью, т. е. клетка делается очень суетливой, очень стремительно отвечает на раз­дражение, но зато быстро банкротится, быстро слабнет. Мы это состояние называем взрывчатостью».²

Разумеется, нарушение подвижности может наблюдаться не только при раздражении, но и при торможении.

Патологические нарушения подвижносги нервных процессов до сих пор остаются еще мало изученными (А. Г. Иванов-Смо­ленский).

Выше мы разбирали вопрос о фазовых явлениях, возникаю­щих при переходе от бодрого состояния к торможению. Фазовые явления имеют место и в норме при нормально развивающемся сонном торможении. Однако в норме эти явления кратковре-менны, тогда как патологическое состояние сопровождается их устойчивостью.

Сравнивая состояние нормы при переходе ко сну с состоянием патологии, И. П. Павлов констатирует: «Представлялось вероят­ным, что в описанном случае патологическое состояние заключа­лось только в фиксировании надолго этих со­стояний (подчеркнуто нами.—Я.