Москва Смысл 2001

Вид материала

Документы

Содержание Проклятие профессии Проклятие профессии Проклятие профессии Проклятие профессии

Подобный материал:

• 2001 Утвержден Минтопэнерго России, 1942.6kb.
• Пособие для логопедов Москва 2001 бек 74. 3 Удк 371. 927, 514.36kb.
• Целевая программа правительства москвы " развитие единой образовательной информационной, 432.71kb.
• Для поколения всеобщей интернетизации чтение потеряло смысл, 38.78kb.
• Золотом Кубке Европы семинар, 18.18kb.
• Об административных правонарушениях, 28099.94kb.
• Об административных правонарушениях, 27974.85kb.
• Полный курс Джек Швагер Москва 2001, 2909.89kb.
• Концепции, проблемы, 1204.14kb.
• Идентификационных структур в современной под редакцией Т. Г. Стефаненко россии., 889.1kb.

*

Я меняю свое местоположение. Встаю у выхода, чтобы сказать несколько слов каждому, кто работал:

— Бадри, ты сегодня в ударе.

И он широко улыбается в ответ.

— Гурам, на последней тренировке футболист должен
быть в бутсах.

Вчера мы с ним договорились в любом случае хорошо закончить сезон, и именно та договоренность дает мне право на критический тон.

Он отвечает:

• Я не планировал тренироваться, просто вышел по­
  смотреть.
  
• Володя, — обращаюсь к Шелия, — главное, что ты
  потренировался с хорошим настроением.
  
• Да, конечно, — соглашается он.
  

Я знаю, что этот футболист очень дорожит отношением к нему кутаисских болельщиков и здесь в Кутаиси гораздо серьезнее, чем на выезде, готовится к игре.

С Авто мы вместе идем в раздевалку, и я говорю ему:

— Ты в отличной форме сейчас. Завтра сделай зарядку
и вечером будешь в идеальном состоянии. И оденься теп­
лее после душа, вечера стали холодные.

— Обязательно, — отвечает вратарь.

* * *

И еще вспомнил ужин. Неожиданно погас свет, и в темноте кто-то сказал:

— Это агенты «Локомотива».
И раздался дружный хохот.

Да, вся эта осень проходит под знаком «Локомотива». Но сейчас мне не смешно. Сегодня я узнал, что заменен судья и на матче «Бустон» — «Локомотив». Серьезно взя­лись за нас.

* * *

Не спится, и снова вспоминаю дублеров. В их лицах после матча я видел удивление. Они сами были ошеломле­ны своей победой над сильным дублем запорожского «Ме­таллурга».

190

Проклятие профессии

Погоня

191


Ведь команда наших дублеров идет на последнем мес­те. И руководству команды не до них. Столько забот с этим шансом выйти в высшую лигу, что на дублеров вни­мания не остается.

И снова вспоминаю нашу предматчевую беседу, в кото­рой я рассказал о личности «большого* спортсмена, об умении поставить цель и добиться ее. И сам не очень верю, что этот дополнительный импульс мог сыграть такую роль. Но на поле действительно была не похожая на себя коман­да. И удивлены увиденным были и игроки основного со­става, и даже тренеры.

Значит, ребята хорошо поняли меня и, может быть, задумались о себе как о личностях.

Я так и сказал в конце беседы:

— Моя задача сегодня одна — чтобы вы подумали об
этом.

«И теперь, — продолжаю я свои раздумья, — надо снова собрать их. И обсудить игру, поблагодарить за отда­чу, за их шаг мне навстречу». И с ними надо работать всерьез, как и с основным составом. Итак, то, что было раньше, надо умножить на два, возвести в степень, в квад­рат. Опять подтвердилось правило: чем больше ты работа­ешь, тем больше тебе надо работать.

* * *

Не уснуть. Вспоминаю концовку дня, когда после про­граммы «Время» ко мне в комнату зашел вратарь и сказал:

— Максимыч, там ребята просят Вас прийти. Они спо­
рят о Луне...

И мы хорошо просидели целых два часа. Говорили о Луне, о космосе, о психологии, много шутили и смеялись. И с хорошим настроением все пошли спать. Не было возмож­ности в эти последние часы дня, который проходит вдали от дома, вспоминать липший раз об этом доме. И это очень важно накануне ответственного дня, когда воспоминание и тоска могут подточить силы и испортить настроение.

Да, это очень важно — занять спортсмена в последние часы перед сном. В своем дневнике я это назвал: «выиг­рать борьбу за время после программы "Время"».

Здесь можно совместить приятное с полезным. В этой беседе я коснулся и нашей последней поездки. И напом­нил то, что уже было сказано ранее:

— Причина неудачной концовки в том, что мы (я так и сказал: «мы») не оказались способны проявить длитель­ное волевое усилие. А значит, это один из наших главных резервов, над чем мы и поработаем перед следующим сезо­ном в высшей (!) лиге.

И воспринято это не самое приятное напоминание было спокойно, без эмоций, на уровне сознания. Предстоящей игры мы коснулись тоже. Ребята обсудили план игры, вспомнили встречу первого круга. И говорилось и воспри­нималось это снова спокойно. Можно сказать, что у нас получилось собрание без слова «собрание». И я был дово­лен вдвойне, потому что мы не убили время, а провели его интересно и полезно. И ребята уснут, унеся в свой сон про­грамму завтрашнего дела, а значит и отношение к нему.

Я не могу не повторить, что очень важно — «серьезно» лечь спать, запрограммировав себя, свое сознание и под­сознание, которое ночью будет руководить «жизнью» че­ловека, его мыслями на завтрашнюю деятельность.

Еще работая в баскетболе, я заметил, что разный эф­фект давала одна и та же беседа, проведенная перед сном и утром в день игры. Во втором случае спортсмены не успевали впитать мои психологические установки, не ус­певали настроиться на игру, полностью сконцентрировать­ся на ней. И наоборот, после вечерней беседы я уже с утра видел серьезные, сосредоточенные лица, и уже трудно было каким-нибудь помехам помешать их настрою.

И снова вспоминаю беседу, которая не более, чем на пятьдесят процентов состояла из «нужных» для дела воп­росов. Но пока в этой команде трудно увлечь спортсменов только одной темой, например, о психологии спорта, даже о психологии их команды. Поэтому я и отыскиваю в своем опыте работы и жизни пусть не самое нужное, но зато способное в данный момент заинтересовать, увлечь и от­влечь их.

Но надеюсь, что к этому мы идем. И ребята накануне следующего матча снова будут ждать, что мы соберемся и

192

Проклятие профессии

Погони

193


интересно поговорим после программы «Время*. И снова мне нужно будет подобрать для беседы интересные темы и материалы. Но с каждой новой нашей встречей я все более буду приближать темы беседы к делу, которым мы зани­маемся, которое нас свело друг с другом и, надеюсь, объе­динило.

И последние размышления. Как все-таки раскрывают­ся и меняются люди! Сколько дремлет в человеке и сил, и желания совершенствоваться, быть лучше. Уже через три дня после одесского матча я заметил эти перемены к луч­шему. Так было и в других командах, куда я приезжал. Но — стоп, я не хвалю себя, а просто думаю: «В чем же дело?»

Что отличает жизнь спортсмена до встречи со мной и после того, когда мы начали работать вместе? Нет, дело не в «количестве» работы, которую спортсмен выполняет. Да он и не меняет сразу это количество. А что же он меняет? И я отвечаю себе: «Прежде всего внимание к человеку, к его личности ,и._к его жизни*. Да, это так. Внимание к человеку, сопереживание с ним всех его проблем — осно­ва моей работы. А что же еще?

«Еще и то, — нахожу я, по-моему, верный ответ — что я_ предлагаю человеку подумать!» О себе, о своей работе, сво­ем коллективе, о чувстве долга, в конце концов — о своей жизни на Земле. И оптимизирую этот процесс «думания» о себе постоянно, всегда, когда мы общаемся, и независимо от того, где мы находимся в этот момент нашего общения: в столовой или у кромки футбольного поля. Наверное, это действительно так. И я вспомнил тренера ташкентского «Пахтакора» Александра Петровича Кочеткова, у которого месяц был в команде, и потом он сказал мне:

— Вы уехали, и каждый задумался о себе.

И снова я ни в коем случае не хвалю себя. Мне надо в этом вопросе детально разобраться, потому что мне быва­ет нелегко ответить разным «проверяющим» на их воп­рос: «В чем заключается Ваша работа? Что Вы делаете в команде?»

И потому, что далеко не всегда встречаешь человека, который способен сам прийти к такому, например, выводу:

— Не знаю, что конкретно Вы делаете, но ребята Вам верят.

Так сказал мне заслуженный мастер спорта по водно­му поло Нодар Валерианович Гвахария после того, как я побыл в ватерпольной команде тбилисского «Динамо».

И снова я веду свой анализ. Итак: внимание к челове­ку и его раздумья о самом себе. Все ли? «Нет, чего-то не хватает», — чувствую я. Ведь, очевидно, что человек ста­новится увереннее в себе. Значит, идет работа по активи­зации этого процесса, очень важного для человека, кото­рый постоянно борется за победу!

Как же удается добиваться этого? И, наконец, прихо­дит ответ. Эту задачу удается успешно решить, потому что

Я ПОСТОЯННО $WKCW£g7O_J3J33

каждый его шаг, каждую деталь его улучшающегося со­стояния и более успешной деятельности; И помогаю бо­роться с собой. Ведь часто один правильный анализ, точ­ный диагноз случившегося обеспечивает неповторение ошибок и неудач.

А оценивая прожитый день, обсуждая все его детали, мы вместе со спортсменом повышаем цену этому дню, каж­дому дню прожитой им жизни. И кроме уверенности, у него повышается и настроение!

Теперь, кажется, все. Ничего не упущено, не забыто. Но это была расшифровка, анализ, что и интересует того самого «проверяющего». А как же синтезировать все про­анализированное? Что бы коротко и обобщенно ответить самому себе? И я рассмеялся вслух. Потому что пришед­ший ответ оказался таким простым, что, кажется, не сто­ило его поиску посвящать целую ночь. Все это звучит, действительно, просто и даже сухо: работа с человеком!

Но чтобы так ответить себе, наверное, было необходи­мо пройти этот, поверьте, нелегкий путь работы в спорте длиной в двадцать лет.

И теперь мне стал ясен весь смысл ответа Георгия Тов­
стоногова журналисту, бравшему у него интервью:
... ....... .....

7 Р. Загайнов

194

Проклятие профессии


Погоня

195


— Мне надо сорок минут, чтобы рассказать Вам все о режиссуре.

Но право уместить это «все» в сорок минут дали вели­кому режиссеру сорок лет его режиссерской работы!

Ну вот и светает. Наконец-то прошла эта ночь, после­дняя ночь перед матчем.

Зарядку делали все, кроме братьев. Большинство ра­ботает на поле с мячом, а Вова Шелия в стороне, без мяча. И в душ он идет после всех. И я знаю, что и в остальные часы до игры он не будет ни с кем общаться. Таков стерео­тип его подготовки к игре, настроя на игру.

По дороге на завтрак спрашиваю его:

• Всегда делаешь зарядку один?
  
• В день матча.
  
• Правильно, зарядка — это святое, как молитва для
  верующего.
  

При этих словах он поднимает на меня глаза и гово­рит:

• Открою Вам один секрет. Я в день игры встаю на
  колени и молюсь. Говорю всегда одни и те же слова: «по­
  беды и хорошей игры».
  
• Молодец, поэтому хорошо и долго играешь.
  

Я говорю искренне эти слова, потому что не могу про­стить спортсмену, если он ни во что не верит и, прикрыва­ясь этим, не имеет системы настроя, святого отношения к своему делу. Я приветствую все, что человек призывает себе на помощь ради успеха своего дела, ради того, чтобы стать лучше. И навсегда запомню лицо этого футболиста на параде закрытия сезона, когда сразу после последней победы команда выстроилась в центре поля, и перепол­ненный стадион приветствовал ее. Спускали флаг, звучал гимн, ребята подняли головы на флаг, и хорошо были видны слезы на лице этого человека.

В столовой заканчивают завтракать Гоча и Манучар.

— Господа, надо было потренироваться, — это наиболее
оптимальная форма обращения к ним в данном случае. Но
шутливый тон лишь маскирует серьезность вопроса.

И Манучар серьезно отвечает:

• Важнее было выспаться.
  И я говорю:
  
• Согласен. — И сажусь за их стол.
  

Я действительно согласен по вопросу сегодняшней за­рядки, но не согласен с другим. Так получилось, оба они в команде на особом положении. Все понимают, что они пришли в команду помочь и закрывают глаза на их «сво­боду», но сами они, на мой взгляд, неправы в том, что этим положением пользуются. Тем самым они выделяют себя из коллектива, и это переносится и на то, что проис­ходит на футбольном поле. Гоча играет плохо, не успевает за «событиями». И виной тому не столько возраст, сколь­ко лишний вес и физическая неподготовленность. И Ману­чар играет нестабильно. Например, матч во Львове — его профессиональная неудача.

Слышу разговор врача с поваром.

— Икра только для основного состава, — говорит врач.
Повар отвечает:

— Хорошо, перед обедом скажите, кто играет, и им я
поставлю икру.

Иду к тренеру:

• Мурад Иванович, икру надо дать всем или никому.
  

• Но, — отвечает тренер, — всем не хватит, если дать
  полную порцию.
  
• Честно говоря, я вижу в икре больше психологичес­
  кого смысла. Люди видят в этом проявление дополнитель­
  ного внимания, но сколько там грамм: восемьдесят или
  сто, не имеет значения.
  

• Хорошо, — соглашается тренер, — икру даем всем.
  

• И еще, Мурад Иванович, повар дает очень холод­
  ный творог утром. Пусть вынимает его пораньше из холо­
  дильника.
  
• Правильно, но скажите об этом ей лучше Вы, пото­
  му что с моей стороны это будет еще один приказ, а я и так
  замучил ее приказами.
  

196

Проклятие профессии

Погоня

197

• Хорошо, — говорю я и продолжаю, — не пора ли
  топить? Очень холодные ночи, ребята спят в тренировоч­
  ных костюмах. Так можем «потерять» кого-нибудь.
  

• Сегодня лее скажу. Спасибо, что напомнили об этом.
  

Время между завтраком и обедом тянется долго. Фут­болисты разбрелись по базе, сидят на скамейках, не зна­ют, куда себя деть. Нет библиотеки, нет подшивок газет и журналов, которые очень помогли бы сегодня в эти удли­нившиеся часы соревновательного дня.

Подхожу к капитану:

• Шота, ты будешь бриться сегодня?
  
• Обязательно, Максимыч.
  
• Ребята телевизор смотрят. Ты не хочешь?
  
• Не то, что не хочу. Не могу. Дома я и фильмы
  смотрю и программу «Время». А здесь не могу, не выдер­
  живаю. То на той скамейке посижу, то на этой.
  
• Ничего, Шота, последний месяц.
  

— Да, — отвечает капитан, — потерпим.
С некоторыми диалог короткий.

• Дима, — обращаюсь к Гоголадзе,;— ты, по-моему,
  в порядке.
  
• Да, — коротко отвечает он.
  

И я не продолжаю разговор. Знаю, что он молчун, и любой лишний вопрос для него нагрузка.

Больше других требует внимания старший Мачаидзе. Он у себя в комнате, и когда я вхожу, поднимает глаза от книги и говорит:

• Доктор, извините, что я лежу. Пожалуйста, са­
  дитесь.
  
• Что читаешь, Манучар?
  
• Шопенгауэр. «Свобода воли», — отвечает он и про­
  должает: — Три вида свободы существует, доктор: физичес­
  кая, интеллектуальная и нравственная. И знаете, что он
  пишет о нравственной свободе? Он пишет, что мотив не мо­
  жет иметь безусловной власти над человеком. А Вы говорите
  нам, что главное — это сформировать мотив перед игрой.
  

Я задумываюсь. Мачаидзе и без Шопенгауэра серьез­ный оппонент в любой беседе, и я должен «собраться», чтобы не проиграть это сражение.

И говорю:

Да, если вся жизнь человека проходит под влас­
тью мотива, это не жизнь, а мука. Но, согласись, что
иногда, в отдельные, значимые для этого человека жиз­
ненные моменты он должен подчиниться конкретному
мотиву безусловно. Иначе он не решит задачи, так как
останется внутренне таким же, каким он является в дру­
гие обычные дни своей немотивированной жизни. Напри­
мер, сегодня...

И рассмеявшись, Манучар перебивает:

— Доктор, не надо о спорте. Сегодня я и так под вла­стью мотива.

Мы оба смеемся, и я прощаюсь жестом руки. В ответ он кивает и провожает меня долгим взглядом.

Выхожу во двор нашей базы и вижу, что Важа Курта-нидзе уединился на самой отделенной скамейке. «Давно мы с ним не беседовали», — думаю я, и направляюсь в его

• Важа, — говорю я и сажусь с ним рядом, — мы
  говорили с тренером о тебе. Он считает, что у тебя пре­
  красные данные, но мало скорости — значит, работай над
  этим. Чаще ускоряйся на пять—десять метров. Десять
  рывков в день дополнительно к тому, что ты делаешь, и
  все будет в порядке. Уверен, что через год тебя заметят
  тренеры сборной, но для этого надо прибавить в работе,
  ты должен на одну тренировку в день работать больше
  других. Согласен?
  
• Да, — жестко отвечает он.
  

И уже на следующее утро, в дождь, я увижу его на линии старта беговой дорожки стадиона. И не обращая ни на кого внимания, он будет срываться с этого старта и возвращаться на старт. И я пройду мимо и не проре­агирую на это, потому что знаю твердость его характе­ра, не нуждающегося в постоянном одобрении других людей. Я знаю, что если он принял решение, то ничто не изменит его.

198

Проклятие профессии

Погоня

199





И обязательная встреча с Авто. Перед каждым матчем мы как бы подводим итог нашей совместной работе. Я кладу ему руку на плечо и говорю:

• Ну что, Авто? По-моему, все в порядке. Ты готов! —
  не спрашиваю, а утверждаю я.
  
• Да, — отвечает вратарь и смотрит мне в глаза.
  
• Год работы, и тебя узнает высшая лига. Будешь
  играть в тбилисском «Динамо*. Главное, что сейчас тре­
  буется от вратаря — это надежность. А у тебя это есть. А
  над остальным будем работать.
  

И концовка разговора:

• Кому посвятим сегодняшний матч? Маме?
  
• С удовольствием, — отвечает вратарь.
  

И иду к тренеру. Через час он объявляет состав, и я должен доложить ему свою оценку увиденного именно се­годня, сейчас.

Говорю:

• Не в лучшем состоянии двое: Гоча Мачаидзе и Бад-
  ри Парулава. У первого небольшая температура, но я ее
  сниму, у второго болит мышца бедра, потянул ее утром.
  Оценка вчерашнего дня жизни команды — четыре и во­
  семьдесят пять сотых, очень высокая.
  
• А у кого меньше пяти?
  
• «Четверки» у трех человек: Чкареули, у которого,
  как всегда, «не то состояние», Квирия — из-за больной
  ноги и Габичвадзе.
  
• А что у Габичвадзе?
  

И я понимаю, что Гоги будет в составе. И отвечаю:

• Он никогда за день до матча не ставит пять. Гово­
  рит: «пять будет завтра». Остальные в полном порядке.
  
• Хорошо, — говорит тренер, — спасибо.
  

Все чаще я слышу один и тот же вопрос от ребят:

• А как на будущий год? Вы будете с нами?
  -—- Не знаю, — отвечаю я. И всегда добавляю:
  
• Зависит от Вас, от Вашей игры.
  

Сегодня, надеюсь, усну. Но сначала вспоминаю, не могу не вспомнить, не пережить еще раз то, что было.

Вот и пришел он, еще один решающий матч. С чего же начать рассказ о нем? В памяти много всего, но всплывает как-то отрывочно, не сливаясь в целую последовательную картину. Вспоминаю себя, свое спокойствие и уверенность. Вспоминаю ребят, их уверенность и нетерпеливое ожида­ние игры. Вспоминаю вбежавших в раздевалку людей, их радостные лица и столь нужную для нас информацию о поражении «Локомотива» и «Колоса». И казалось тогда, что у ребят сейчас вырастут крылья, которые понесут их к победе. И потом это НО! Эта обратная ожиданию карти­на: заторможенность ребят, примитивность их действий, тяжеловесность их движений. И проигранный первый тайм, и гробовое молчание ничего не понявшего стадиона. И недоуменные лица ребят, пришедших на отдых в разде­валку. И второй тайм, пролетевший как одна минута. Бес­прерывность атак, настоящий штурм и мощный требова­тельный рев стадиона, и вымученные два гола и незаби­тый пенальти, и слезы все отдавших ребят в раздевалке после игры.

Конец дня. Мы сидим у телевизора и смотрим неинте­ресную передачу. В другой раз переключили бы програм­му или совсем выключили телевизор. Но сейчас хочется сидеть всем вместе в этих креслах и ни на что не реагиро­вать. Я говорю Манучару (мы сидим рядом):

— Что мы смотрим? Согласны на все. А если бы про­играли?

И Манучар отвечает:

О, ужас. И качает головой.

200

Проклятие профессии

Погоня

201


И раздумья: в чем же ошибка? Почему я не угадал наших неправильных действий и какие действия были неправильные? Если они были, то почему молчало обычно не изменявшее мне ранее чувство тревоги?

Как непросто с точки зрения логики происходящее в спорте! Но надо и, более того, необходимо разобраться во всем. Я беру лист бумаги и пишу: «минусы дня». «Начну с этого», — решаю я. Перечислю все то, что можно назвать словом «ошибка», и тогда картина будет яснее. А именно абсолютно ясную картину, саму суть я должен представить для размышления тренеру, а потом — и спортсменам.

Да, моя задача — докопаться до сути, и эту суть, свою версию случившегося предложить для анализа другим.

-
■
— -■- ■ jj

a m Проснувшись утром и еще не открыв

Лт I глаз, я увидел эту суть, свою версию, с