Москва Смысл 2001

Вид материала

Документы

Содержание Проклятие профессии Проклятие профессии Проклятие профессии

Подобный материал:

• 2001 Утвержден Минтопэнерго России, 1942.6kb.
• Пособие для логопедов Москва 2001 бек 74. 3 Удк 371. 927, 514.36kb.
• Целевая программа правительства москвы " развитие единой образовательной информационной, 432.71kb.
• Для поколения всеобщей интернетизации чтение потеряло смысл, 38.78kb.
• Золотом Кубке Европы семинар, 18.18kb.
• Об административных правонарушениях, 28099.94kb.
• Об административных правонарушениях, 27974.85kb.
• Полный курс Джек Швагер Москва 2001, 2909.89kb.
• Концепции, проблемы, 1204.14kb.
• Идентификационных структур в современной под редакцией Т. Г. Стефаненко россии., 889.1kb.

ПКТабпа наблюдений за людьми. И я увидел ра-зобшенность людей, которые уходили из гостиницы в разные стороны, несоб­людение режима, опоздания и даже неявка некоторых игроков на обед и другие «мелочи».

И снова пошел к тренеру. И более твердо, чем вчера,

говорю:

— У меня тревожное чувство. Просьба собрать ко­манду.

«Еще не поздно, — думаю я, — надо серьезно погово­рить с ними, и тогда они уснут серьезными. А ночью зап­рограммированное в интересах завтрашней задачи созна­ние в процессе сна "разберется" со своим подсознанием, таким же образом запрограммировав и его». Я верю в эту вечную «ночную войну» сознания и подсознания челове­ка. И всегда беседую со спортсменом перед сном, програм­мируя его сознание нужным образом. Я много раз убеж­дался, что существует прямая связь между предложенной перед сном программой и состоянием и поведением чело­века на следующий день. Особенно это важно в таком виде>~ спорта как шахматы.

Но на этот раз тренер реагирует на мои слова иначе и

говорит:

— Я тоже приду.

Ухожу в свой номер и готовлю начало беседы, первую фразу. У меня многое зависит от «старта». Пожалуй, я скажу так:

— Непорядок, который имел место в последние два
дня, — результат усталости и длительности поездки. Мы
не обвиняем вас, мы понимаем вас. Но я боюсь не их, а
их следствия — завтрашнего вашего состояния и неспо­
собности к максимальной отдаче. Чтобы этого не было,
необходимо хорошо поспать, пораньше лечь, перед сном
продумать возможные ситуации, которые могут возник­
нуть в игре.

Так я начну, назову вещи своими именами. Иногда правда отрезвляет, а сейчас надо именно отрезвить ре­бят, сделать их более серьезными, потому что похоже, что многие махнули рукой на свой процесс мобилизации, решили: «что будет, то будет». Устали.

И в сегодняшней тренировке я не увидел улыбок и увлеченности работой. Процесс разложения боевого со­стояния имеет тенденцию инерционности. Поэтому столь важно остановить его каким-нибудь экстренным вмеша-

178

Проклятие профессии

Погоня

179


тельством. Перед тренировкой мы это сделать не успели и перед игрой дубля тоже не успели, и, вернувшись с тренировки, узнали, что дубль проиграл 0:5.

Вот оно — предупреждение! А для меня оно явилось и подтверждением правильности моих опасений.

И еще одним предупреждением было возвращение автобуса за проспавшим на тренировку Гоги Габичвад-зе. «Судьба предупреждает и предупреждает нас», —| думал я, сидя в автобусе по пути с тренировки. Меня убивает непрофессионализм спортсмена в дни сорев­нований, когда все, наоборот, должно иметь «знак ка­чества».

Но вдруг подкралась мысль — оставить все как есть и посмотреть, чем кончится завтрашний матч. Может быть, зря я беспокоюсь, и не будет прямой связи между безалаберным сегодняшним днем и завтрашней игрой? Может быть, еще одной специфической особенностью футбола является независимость друг от друга этих мо­ментов, которые обязательно взаимосвязаны в других видах спорта?

Но нет! Я в этой команде не с целью эксперимента. Я отвечаю за результат вместе с тренером. И потому обязан сделать все, чтобы результат был положитель­ным.

Итак, после ужина собрание и опрос. Нет, лучше сделать наоборот — сначала опрос, и тогда мне будет еще более ясно, коснулось ли все происшедшее глубин состояния и настроя спортсмена. Может быть нет, и тог­да вновь спортсмены успокоят меня. Но... новая инфор­мация. Пришел врач и сообщил, что сорван ужин, и ребята остались голодные. Беда не приходит одна...

Я пошел к тренеру, но вдруг, стоя в ожидании лиф­та, ощутил навалившуюся усталость, хотя не должен был устать сегодня. Мне захотелось вернуться в номер, раздеться и, ни о чем не думая, упасть в постель и на­плевать на завтрашний матч. Просто уснуть, чтобы бы­стрее пришел этот день 13 октября. Не мое число.

И снова решающий матч. Теперь так оно и будет. Пока есть шансы догнать «Локомотив», все матчи будут решаю­щими.

Ребята убегают в тень парка, и мы с тренером остаемся одни.

• После этого сезона ухожу из спорта, — говорит он.
  
• Ни в коем случае, — отвечаю я.
  Но он продолжает:
  

• Я уже не выдерживаю. Невроз. Иногда падаю, те­
  ряю сознание. (18 марта 1982 г. я узнаю, что перед нача­
  лом нового сезона он уйдет из команды.
  
• Почему?! — спрошу я, услышав это.
  
• По состоянию здоровья, — ответят мне. И у меня
  будет чувство, будто я потерял в бою друга.)
  

Возвращаются ребята. Всматриваюсь в их разгорячен­ные лица и прихожу к выводу: все серьезны. А значит, можно успокоиться? Но нет. Впереди еще это тянущееся до восемнадцати часов время.

Думаю — а не повесить ли перед установкой лозунг: «В Одессе — 4,3; в Ивано-Франковске — 4,7; во Львове — 4,75!»? И еще один: «Ради тех, кто мне дорог!»

Пришло ли время для лозунгов? Я сказал в одной из наших бесед, что идеал — это такой клуб, у которого есть свой флаг и свой гимн. И такие команды существуют, в частности — в бундеслиге ФРГ.

• Но готовы ли мы к этому сегодня? — спросил я
  тогда у ребят. И они согласились, что пока нет. Но путь
  к этому, хотелось бы мне верить, уже начался. И почув­
  ствовал я это в процессе вчерашнего опроса. Люди были
  серьезными и сами, не дожидаясь вопросов, расшифро­
  вывали свои оценки. В среднем получилось 4,75. Можно
  сказать — почти отлично. И только один Гоги Габичвад-
  зе напомнил о сорванном ужине, сказав:
  
• За консервы пять ставить нельзя.
  

И еще один человек — Гоча Мачаидзе — не поставил за прошедший день «пятерку». Он коротко отчеканил:





80

Проклятие профессии


Погоня

181

• Четыре. — Но я не отошел от него, а поднял глаза
  от своего блокнота, показав ему, что жду объяснений. Й
  он рассмеялся. И, махнув рукой, сказал:
  

• Ну хорошо, доктор, четыре с плюсом.
  
• Я не уговариваю, — говорю я.
  

Но он повторяет с убежденностью в своем мнении: —- Доктор, действительно четыре с плюсом. Как вас увижу, у меня вроде сил прибавляется. Остальные поставили «пятерки?.

• А за ребят ты спокоен? — спросил я у капитана.
  
• Да, —ответил Шота.
  

И я тоже вроде бы стал спокойнее после опроса. И решил не проводить собрание, которое планировал исполь­зовать с диагностирующей и мобилизующей целью. Диаг­ноз помог установить опрос: все в порядке, дополнитель­ная мобилизация не обязательна. А значит, опрос заме­нил собрание!

И я записал эту «идею» в свой рабочий дневник, кото­рый веду постоянно и куда вписываю все итоговые мысли, касающиеся моей практической работы с людьми.

Да, это очень важно — точно почувствовать своевре­менность и необходимость проведения собрания. У боль­шинства людей само слово собрание вызывает негатив­ную реакцию. Начиная чуть ли не с детского сада чело­век сотни, а может быть и тысячи часов просидел на собраниях, многие из которых проводятся формально, неинтересно, а значит, воруют у человека время и, к тому же, нагружают, утомляют, раздражают его. Но в обычной жизни факт такой перегрузки, как правило, не имеет серьезных последствий. Человек после собрания сменит обстановку, переключится на более лично зна­чимые для него дела и забудет о том, что было. Но это в обычной жизни. Здесь же — совсем другое. Люди, объе­диненные общей доминантой предстоящего испытания, не смогут равнодушно присутствовать при разговоре о том, что эту доминанту усилит, или, по меньшей мере, напомнит о ней. Их внимание будет предельно серьезно. И потому, если собрание все-таки необходимо, проведе­но оно должно быть на высшем уровне. Каждое слово,

которое услышат люди, должно быть тщательно взвеше­но. Это условие номер один. Условие номер два: не дол-ясно быть лишних слов, то есть «воды». И третье усло-_вие — тон, которыми эти слова будут произнесены. Тон должен быть искренним, как говорится, «от души», Если спортсмен услышит в голосе говорящего волнение, это будет неплохо. Человек больше поверит в этом слу­чае говорящему и его словам.

Решить целый комплекс задач может только тот чело­век, который владеет собой, предметом и речью на уровне искусства. Этим я лишний раз хочу подчеркнуть, что именно такие люди и должны работать в современном и очень сложном спорте.

Если задача собрания решена, то спортсмены разой­дутся в нужном для дела настроении. Они или предельно настроятся на бой, или, наоборот, их преждевременный настрой будет вовремя снижен. Это зависит от задачи, которую ставил перед собой тот человек, который разгова­ривал со спортсменами, который увидел, а вернее — по­чувствовал, что пришло время поговорить с людьми. Ина­че время было бы упущено, и они или не настроятся или, наоборот, перегорят. Почувствовать этот важнейший мо­мент, этот «психологический пульс* команды — тоже ис­кусство!

Да, все это так на самом деле. Усложняется спорт и усложняются требования к людям, которые живут в спорте и «делают» победы.

Итак, обойдя всех, я пришел к тренеру и сказал:

• По-моему, все в порядке. Давайте отменим соб­
  рание.
  
• Как Вы считаете, — отвечает тренер.
  

Дождь, напряжение, боязнь ошибки на скользком поле, мучительное ожидание удачи — таким запомнился этот матч.

182

Проклятие профессии

Погоня

183

Перерыв в работе. Но все эти дни я в раздумьях, в поиске причины неудачи. «Были ли люди готовы к игре? — за­даю я вопрос самому себе. — То есть — выполнил ли я свою задачу?» — И отве­чаю: «В общем, да, люди были хорошо настроены на игру и провели ее с отдачей. Но почему же тогда, — продолжаю я этот самосуд, — сама игра команды была на редкость некачественной, и даже можно сказать — беспомощной? »

И я снова беру в руки свой рабочий дневник и пишу: «Значит, мало выйти на поле настроенными, мобилизо­ванными на достижение желаемого результата. Надо еще уметь сохранять этот настрой в течение установленного правилами времени, в данном случае — в течение девяно­ста минут. Этот уровень подлинной настроенности, веро­ятно, более глубокий, внутренний в отличие от внешнего, "поверхностного" и создается длительным волевым усили­ем человека, способного ждать испытания столько, сколь­ко нужно. А этого мы и не смогли обеспечить в нашей команде».

Да, ребята серьезно легли спать, утром хорошо прове­ли разминку, в течение всего дня тоже были серьезны. Но это обеспечило лишь одно — боевое предсоревновательное состояние спортсмена, позволившее команде хорошо про­вести лишь первые пятнадцать минут игры. Потом, когда они столкнулись с предельно ожесточенным противником, с тяжелыми условиями игры, с предвзятым судейством, дрогнули. На все это их не хватило, потому что в дни, предшествующие игре, мы все, я подчеркиваю — все, и в том числе сами футболисты, не обеспечили оптимального соревновательного состояния, запаса которого хватило бы на все девяносто минут тяжелой борьбы.

Да, это важный вывод для моей последующей работы со спортсменами не только в этой команде. «Психологи­ческий запас», или «психологическая выносливость» — так я пока назвал эту характеристику подготовленности спортсмена к соревнованию. Ее не обеспечишь одномомент-

_ным, путь даже умелым настроем спортсмена на макси­мальное усилие. Эту характеристику надо формировать в течение длительного периода работы спортсмена над са­мим собой, а еще точнее — работать над этим постоянно!

«Так что, — говорю я себе, — не переоценивай свое умение быстро сблизиться с человеком, узнать секреты его мотиваций и воздействовать на него». Это может по­мочь и даже очень, и я не раз убеждался в этом, но при условии, если спортсмен готов и во всем остальном: функ­ционально, технически, тактически.

И я продолжаю свое дело. Провожу опрос каждого по качеству его игры, и средние оценки спортсменов и трене­ра почти идентичны: у ребят — 3, у тренера — 2,9.

И снова мне нравятся люди, их отношение к опросу. Нападающий Алеко Квернадзе говорит:

— Анархия на поле. Вот главная причина.
Потом изучает лист с оценками и добавляет:

— Надо критически оценивать. За что защитники ста­
вят себе 4?

Я говорю:

— Они считают, что нападающие им не помогали.

Я не продолжаю спор, потому что установление чисто футбольной истины — не моя задача, но возбудить мысль, анализ происшедшего — это я считаю своей задачей, по­тому и ставлю эти наводящие на раздумья вопросы.

Другой нападающий — Гоги Габичвадзе, скользнув взглядом по столбцу оценок, зло буркнул:

— Кто это себе четыре поставил? Смешно.
Я говорю:

• Полсостава, и ты в том числе, ставите себе «двой­
  ки*. Но кто-то ведь сыграл получше? Иначе бы мы проиг­
  рали крупно. Согласен?
  
• Не знаю, — отвечает он, — за других отвечать не
  хочу. Я лично плохо сыграл второй тайм, но это не моя
  вина.
  

Я сейчас не жду объективной оценки. Мне важно услы­шать эти мысли и увидеть людей! И я рад, что вижу это.

Хотя «Локомотив» выиграл, и все приуныли, но я внутренне не сдаюсь. Наоборот, что-то зреет и укрепляет-

184

Проклятие профессии

Погоня

185


ся в моей душе. Да, это только на вратах ада можно зачер­кнуть слово «надежда»! Но до нашего «ада» еще далеко, еще не потеряны шансы догнать этот рвущийся в высшую лигу «Локомотив»!

— Мое время, - - говорю я, — после программы
«Время».

И вот мы друг против друга. «Хотя и не против, —>. думаю я, — но в то же время и против». Пятнадцать пар глаз смотрят на меня. Пятнадцать пар глаз настоящих бойцов! Какой мощный визуальный пресс! И как непросто не проиграть этот бой, победа в котором придет только при одном условии, если всех, кто собрался в этой комна­те, сможешь объединить, сделать единомышленниками, товарищами, нет, не товарищами, а братьями по оружию!

И я предлагаю провести разговор в форме дискуссии.

— Потому что мы вместе должны все проанализиро­
вать и найти причину того, что случилось во Львове. И
только потом имеем право забыть!

И предлагаю свою точку зрения:

— Нам не хватило волевого усилия на длительный пе­
риод — в три матча. Мы пошли по легкому пути — стали
убивать время как попало, лишь бы убить. А внутреннее
состояние пустили на самотек. Необходимо совмещать от­
дых с внутренней мобилизацией. Без этого второго слага­
емого сумма равна нулю. Вы думали: «Начнется игра и
соберемся». Нет, для такого длительного «действия», как
футбол, этого недостаточно. Собраться непосредственно
перед стартом можно на сиюминутное действие: бег на сто
метров, подход к штанге. А на длительное волевое усилие
короткого настроя не хватит.

Так я использую в работе записи своего дневника.

Потом буквально по пунктам перечисляю все минуты нашей львовской жизни: и опоздания на тренировку, и неявку на обед, и все остальное.

И подвожу итог:

— Наши мысли и само желание выйти на поле мобили­
зованными — это лишь часть настроя, причем часть фи-

нальная, завершающая. Ндчало настроя надо искать в образе жизни спортсмена, в его ежедневной работе, что потом самым прямым образом находит свое отражение в игре. Поэтому сама игра с «Карпатами», ошибки защит­ников, безынициативная игра нападающих — это след­ствие, а не причина нашей неудачи. Чтобы в ближайшей игре не повторить эти ошибки, нельзя позволить себе на­рушения в образе жизни. Если выходим на зарядку, to._j вовремя и выходим все.

Зарядку я делаю в стороне от ребят, но издали наблюдаю за ними. И делаю вывод: что-то слишком суровы их лица. Не слишком ли критически я выступил вчера? И когда увидел, что капитан ос­тался на поле один, подошел к нему и спросил:

— Шота, не слишком ли жестко я разговаривал с ре­
бятами?

Он отвечает:

— Все в порядке. Иначе сейчас и нельзя, а то ничего
не получится.

Подошел тренер. Я вопросительно посмотрел на него. Он рассмеялся и сказал:

— Все ровно в девять вышли на зарядку. Молодец! —
И обнял меня за плечи.

Сегодня, как всегда за день до игры, играют дублеры, и я впервые решил заняться ими. После первой беседы с ними мне опять есть что записать в свой дневник. И я нишу: «К любой работе, к любому контакту, воздействию человек должен быть подготовлен, подготовлен опытом своей прошлой жизни, уровнем своего развития». Сегодня я подобрал для этой беседы действительно интересный материал, и мое состояние, мой настрой позволили прове­сти эту беседу на достаточно хорошем уровне. Впервые я

186

Проклятие профессии

Погоня

187

та

не услышал ни одного вопроса. И меня это не столько расстроило, сколько удивило, хотя интерес в глазах ребят был. Когда они разошлись, я спросил их тренера Тейму­раза Давидовича Грдзелишвили, что он думает по этому поводу. И он ответил:

— Эти ребята в своей футбольной жизни еще не видели хорошего врача. Поэтому все, что Вы говорите, им кажет­ся чем-то очень далеким.

Но я думаю, он не совсем прав. Пусть не на уровне сознания, но на уровне своей интуиции ребята близки к пониманию таких вещей как мотивация, внутренний мир человека, его воображение, которое спасает человека в минуты, часы и дни одиночества. А именно об этом мы и говорили сегодня, и в их глазах я видел неподдельный интерес.

Они не готовы не к пониманию этих вопросов, а скорее к их обсуждению, к произнесению слов, которые еще ред­ки в их словаре.

И у меня такое ощущение, что та толстая панка с анке­тами и сложными тестами, которую я отложил было в сторону как ненужную, «преждевременную», обязательно понадобится нам, и в самом скором времени.

И снова решающий матч. Вернее, решающий день, потому что полная яс­ность будет после информации из города Джизака, где «Локомотив» играет с «Бу-стоном». Если москвичи не потеряют там очков, то наших усилий может оказать­ся недостаточно. А о себе в команде разговоры прекратились. Всем ясно, что если мы не выиграем у себя дома, то просто не о чем говорить. Мы в таком случае ничего не стоим.

Еду в автобусе с закрытыми глазами. Уснуть не могу, но хотя бы расслабляюсь. Уже какое-то хроническое со­стояние «антисна». Вчера до часа ночи просидел в комна­те у братьев Мачаидзе. Но это не нарушение. Для таких

спортсменов, как они, важнее настроение, с которым они ■уснут, чем обязательное соблюдение режима.

И мы хорошо поговорили.

Я в любом разговоре стараюсь совместить приятное с полезным. Но услышав что-нибудь из области спорта, Манучар протестующе перебивает:

— Доктор, хватит о спорте. Давайте лучше поговорим
о женщинах.

И мы переходим на другие темы. Но перед уходом я не забываю напомнить:

— На зарядку выходим вместе.

И они не могут сказать «нет», потому что и я не го­ворил им «нет», когда они просили сменить тему разго-

Рядом с моей комнатой — комната тренера. И прежде, чем идти к себе, я смотрю на его дверь, и если вижу свет, то обязательно захожу. Он не спит в ночь перед игрой и рад «убить* хотя бы один час этой долгой ночи. И мы с ним теперь уже один на один обсуждаем наши львовские ошиб­ки. И он соглашается со мной, что большой помехой там были «лишние» люди — болельщики, которые приехали во Львов и все дни были с командой. Такие люди даже не подо­зревают, как мешают команде. На подсознательном уровне спортсмен заражается их психологией, психологией людей, которые «неплохо» проводят время: веселятся, приводят в гостиницу знакомых, ходят по магазинам, мешают спорт­сменам разговорами на футбольные темы.

Мурад Иванович говорит:

— Вы правы, больше никто с нами не поедет.

Мы прощаемся, но я еще долго не усну, потому что тре­нер как всегда будет разговаривать по телефону с женой. Через стену все слышно, и придут ко мне мысли о доме, о детях, и я снова буду считать дни до окончания сезона.

...И вспомню дубль, его победу со счетом 5:0! А ведь перед поражением во Львове было и поражение дубля 0:5. И по лицам игроков основного состава я понял, что они тоже вспомнили Львов. И подойдя к Манучару, я сказал:

188

Проклятие профессии

Погоня

189


Мелочь, а приятно. Точно, — ответил он.


Да, не уснуть.

И я вспоминаю тренировку основного состава, которая проводится «по желанию» сразу же после игры дублеров. Всего трое на поле. В воротах Авто, ему бьют Бадри Ко-ридзе и Важа Куртанидзе. Остальные наблюдают. Работа идет невесело. Я начинаю комментировать действия игро­ков, то есть включаю «стимулирующий диалог». Хвалю бьющих за каждый гол и вратаря за удачные броски. Ре­бята после своих ударов поглядывают на меня, и я готов ответить на каждый взгляд. Снова вступил в действие ме­ханизм «человек за бортом».

«Отдыхающие» подходят ближе, и я говорю:

— Девиз, при твоей крупной массе тебе очень нужна
нагрузка за сутки до игры.


Он отвечает:

• Когда я дома не тренируюсь, то всегда забиваю.
  
• Но ведь можно не забить, а сыграть хорошо. Прав-
  

"^d? тт

— Да, — соглашается он.

— Вова, — обращаюсь я к Шелия, — без тебя скучно.
И он выходит на поле, как будто ждал этого приглаше­
ния. Подходит к мячу, громко говорит:

— Гроза вратарей вышел.

И бьет по мячу. Он так и тренируется, постоянно ведя «репортаж» о своих действиях, оживляя и украшая таким образом уже наскучившую ему — тридцатидвухлетнему спортсмену — работу.

Проходит минут десять, и на поле появляются еще двое: Гурам Чкареули и Девиз, который сразу обращается ко мне:

— Я не тренируюсь, потому что он меня боится.
И показывает на вратаря.

Авто отвечает:

— Научись бить сначала.

И тренировка идет еще более остро.