Брайен Уайсс много жизней, много учителей
| Вид материала | Реферат |
- Скоро наша страна будет встречать новый год. Квеликому сожалению, эта ночь унесет много, 72.98kb.
- Учитель жарикова е. А, 83.78kb.
- Первые упоминания о гриппе были отмечены много веков назад еще в 412 году до н э. описание, 301.45kb.
- Доклад, прочитанный на двадцать первых Клюевских чтениях, 304.36kb.
- Возрождение россии наш путь, 3211.21kb.
- Задачи развития элементарных математических представлений у дошкольников, 242.94kb.
- Вы много успели и много узнали, 100.78kb.
- Бытует много легенд об истории возникновения нашего села. Каждая легенда хороша, 39.7kb.
- Сценарий праздника «Спасибо, Азбука!», 88.31kb.
- Существует много определений гениальности, 6365.27kb.
«Я кое-что поняла о ненависти... бессмысленном убийстве... неверно мотивированной ненависти... о людях, которые ненавидят, которые сами не знают, почему. Нас толкает к этому... зло, когда мы находимся в физическом состоянии...»
«Есть ли чувство долга, более высокого, чем долг перед страной? Что-то, что могло бы удержать вас от убийства? Даже если вы выполняете приказ? Чувство долга перед собой?»
«Да...» - Катерина не стала уточнять.
«Вы сейчас кого-то ждете?»
«Да... Я ожидаю перехода в состояние обновления. Я должна ждать. Они придут за мной... они придут...»
«Хорошо. Я бы хотел поговорить с ними, когда они придут».
Мы ждали несколько минут. Затем внезапно ее голос стал громким и низким, и заговорил уже не Учитель-поэт, а первоначальный Учитель Духа.
«Вы были правы, заключив, что это подходящее средство для тех, кто находится в физическом состоянии. Вы должны удалить страхи из их умов. Наличие страха приводит к пустой трате энергии. Он удерживает их от осуществления того, для чего они были посланы. Находите знаки в окружающих людях. Их [людей] сначала нужно поместить на уровень... очень, очень глубоко, чтобы они уже не могли ощутить своего тела. Вот тогда вы сможете достучаться до них. На поверхности... проявляются лишь беспокойства. Раскрыть их вы должны в глубине их души, где создаются идеи.
Энергия... все есть энергия. Столько тратится впустую. Горы... внутри гор спокойно; в центре - спокойно. А беспокойства - снаружи. Люди могут видеть лишь то, что снаружи, но вы можете пойти гораздо глубже. Вам придется увидеть вулкан. Чтобы это сделать, вам нужно проникнуть глубоко внутрь.
Находиться в физическом состоянии - ненормально. Естественно находиться в духовном состоянии. Когда вас отправляют назад, это подобно тому, как если быть посланным к чему-то, чего мы не знаем. На это уходит много времени. В духовном мире вам приходится ждать, и в peзультате вы обновляетесь. Существует состояние обновления. Это измерение подобно другим измерениям, и вы почти преуспели в достижении этого состояния...»
Информация поразила меня. Как мог я приблизиться к состоянию обновления? «Я почти достиг его?» - спросил я недоверчиво.
«Да. Вы знаете намного больше других. Вы понимаете намного больше. Будьте терпеливы с ними. У них нет того знания, которое есть у вас. Духовные существа будут посланы вам в помощь. Но вы все делаете правильно... продолжайте. Эта энергия не должна быть растрачена впустую. Вам необходимо избавиться от страха. Это будет вашим величайшим оружием...»
Учитель Духа замолчал. Я размышлял над значением этого невероятного послания. Я знал, что я успешно избавил Катерину от страхов, но это послание имело более глобальное значение. Оно было чем-то большим, нежели просто подтверждением эффективности гипноза как терапевтического инструмента. Оно содержало в себе больше, чем даже регрессии в прошлые жизни, которые было бы трудно применить ко всем и к каждому. Нет, я был убежден, что послание было связано со страхом смерти, который сидит глубоко, словно внутри вулкана. Страх смерти, который скрыт, постоянный страх, который нельзя нейтрализовать никакими деньгами или властью, - вот где суть. Но если бы люди знали, что «жизнь бесконечна, что мы никогда не умираем, что мы никогда реально и не рождаемся», они бы избавились от этого страха. Если бы они знали, что они жили бесконечное число раз, какое облегчение они бы почувствовали. Если бы они знали, что вокруг них - духи, готовые помогать им, пока они находятся в физическом состоянии, и что после смерти, в духовном состоянии, они присоединятся к этим духам, в том числе к своим отошедшим близким, то это утешило бы их. Если бы они знали, что «ангелы-хранители» действительно существуют, насколько уверенней они бы чувствовали себя. Если бы люди знали, что акты насилия и несправедливость в отношении людей не проходят незамеченными, что они должны быть так или иначе компенсированы, насколько бы меньше гнева и жажды мести они бы таили в себе. И раз на самом деле «мы приближаемся к Богу через знание», какая польза от материальной собственности или власти, если они замыкаются сами в себе и не являются средством приближения к Богу? Быть алчным или жадным к власти совершенно бессмысленно.
Но как найти людей с этим знанием? Большинство читает молитвы в своих церквах, синагогах, мечетях и храмах - молитвы, которые провозглашают бессмертие души. Но как только заканчивается служба, они возвращаются к своей рутине, соревнуясь в жадности, манипуляциях и эгоизме. Эти качества тормозят прогресс души. Поэтому, если вера недостаточна, возможно, наука поможет. Возможно, опыт, полученный Катериной и мной, необходимо изучить, проанализировать и описать в непредвзятой, научной форме людьми, образованными в области психологии и физики. Ну а в то время я был весьма далек от мысли о написании статьи или книги. Меня заинтриговал вопрос о духах, которые будто бы будут высланы мне в помощь. О какой помощи идет речь?
Катерина пошевелилась и зашептала: «Некто по имени Гидеон, некто по имени Гидеон... Гидеон. Он пытается говорить со мной».
«Что он говорит?»
«Он везде. Он не остановится. Он является хранителем... Но сейчас он играет со мной».
«Он один из ваших ангелов-хранителей?»
«Да, но он играет... он просто скачет вокруг. Я думаю, что он хочет дать мне понять, что он вокруг меня... повсюду».
«Гидеон?» - повторил я.
«Он здесь».
«Это дает вам чувство безопасности?»
«Да. Он вернется, когда понадобится мне».
«Хорошо. Вокруг нас духи?»
Она ответила шепотом, от имени своего сверхсознательного ума: «О, да... много духов. Они приходят только тогда, когда хотят. Они приходят... когда они хотят этого. Все мы духи. Но другие... кто-то в физическом состоянии, а кто-то в состоянии обновления. Есть и ангелы-хранители. Мы все идем к этому. Мы тоже были хранителями».
«Почему, чтобы учиться, мы возвращаемся? Почему мы не можем учиться в духовном состоянии? »
«Это разные уровни обучения, и какие-то уроки мы должны получать в телесном состоянии. Мы должны чувствовать боль. Когда вы дух, вы не чувствуете боли. Это период обновления. Ваша душа обновляется. Когда вы находитесь в физическом состоянии, в теле, вы можете почувствовать боль. В духовной форме вы не чувствуете. Там существует только счастье, чувство благополучия. Но для нас это период обновления... Взаимодействие между людьми в духовной форме иное. Когда вы находитесь в физическом состоянии... вы можете иметь опыт взаимоотношений».
«Я понял. Все правильно».
Катерина замолчала. Через несколько минут она снова заговорила: «Я вижу коляску, - начала она, - синюю коляску».
«Детскую коляску?»
«Нет, коляску, в которой едут... Что-то синее! Синяя бахрома сверху, синяя снаружи...»
«Коляску везут лошади?»
«У нее большие колеса. Я никого в ней не вижу, только две лошади в упряжке... серая и вороная. Серую лошадь зовут Эппл [Яблоко], потому что она любит яблоки. Другую зовут Дюк [Герцог]. Они очень хорошие. Они не кусаются. У них большие ноги... большие ноги».
«Там есть норовистая лошадь? Другая лошадь? »
«Нет, все они очень хорошие».
«Вы сами там находитесь?»
«Да. Я вижу его нос. Он намного крупнее, чем я».
«Вы управляете коляской?» По характеру ее ответов я понял, что она ребенок.
«Там лошади. И еще мальчик».
«Сколько вам лет?»
«Очень мало. Я не знаю. Не думаю, что я умею считать».
«Вы знаете мальчика? Это ваш друг? Ваш брат? »
«Это сосед. Он пришел на... вечеринку. Здесь... что-то вроде свадьбы».
«Вы знаете, кто женится?»
«Нет. Нам нельзя запачкаться. У меня каштановые волосы... Ботинки, которые застегиваются сбоку».
«Это ваша праздничная одежда? Хорошая одежда? »
«Она белая... такое белое платье с оборками, и оно завязывается на спине».
«Ваш дом рядом?»
«Это большой дом», - ответил ребенок.
«Вы там живете?»
«Да».
«Хорошо. Теперь вы можете заглянуть в дом. Все в порядке. Это важный день. Другие люди будут тоже хорошо одеты, нарядно».
«Там готовят еду, много еды».
«Вы чувствуете запах?»
«Да. Они пекут какой-то хлеб. Хлеб... мясо... Нам опять велели выйти из дома». Меня это поразило. Я сказал ей, что она спокойно может войти внутрь дома, а ей приказали выйти.
«Они назвали вас по имени?»
«... Мэнди... Мэнди и Эдвард».
«Он мальчик?»
«Да».
«Они не разрешают вам оставаться в доме?»
«Да, они очень заняты».
«Что вы чувствуете по этому поводу?»
«Нам все равно. Но остаться чистыми очень трудно. Мы ничего не можем делать».
«Вы попали на свадьбу? Попозже в этот день?»
«Да... Я вижу много людей. В комнате тесно. Жарко, жаркий день. Здесь священник... в смешной шляпе, большой... черной. Она выдается вперед и нависает над его лицом...»
«Это счастливое время для вашей семьи?»
«Да».
«Вы знаете, кто женится или выходит замуж?»
«Моя сестра».
«Она намного старше?»
«Да».
«Она хорошенькая?»
«Да. У нее в волосах много цветов».
«Посмотрите на нее внимательно. Вы знаете ее по другим жизням? Взгляните на ее глаза, рот...»
«Да, я думаю, что это Бэки... но меньше, гораздо меньше». Бэки была подругой и коллегой Катерины. Они были близки, но Катерине не нравилась склонность Бэки критиковать ее и вмешиваться в ее жизнь и решения. В конце концов, она была лишь подругой, а не членом семьи. Но, возможно, сейчас различие не было столь ясным. «Она... она любит меня... и поэтому я могу стоять впереди».
«Хорошо. Оглянитесь вокруг. Здесь есть ваши родители?»
«Да».
«Они вас очень любят?»
«Да».
«Это хорошо. Взгляните на них внимательно. Сначала на мать. Помните ли вы ее? Посмотрите ей в лицо».
Катерина глубоко вздохнула несколько раз: «Я ее не знаю».
«Посмотрите на своего отца. Внимательно посмотрите. Какое у него выражение лица, глаза... рот. Вы знаете его?»
«Это Стюарт», - быстро ответила она. Итак, Стюарт снова появился. Это стоило более пристального исследования.
«Какие у вас с ним взаимоотношения?»
«Я его очень люблю... он очень хорошо ко мне относится. Но он считает меня помехой. Он считает, что дети - это помеха».
«Оп слишком серьезен?»
«Нет, он любит играть с нами. Но мы задаем слишком много вопросов. Но он очень хорошо относится к нам, вот только задаем слишком много вопросов».
«Это иногда раздражает его?»
«Да, мы должны все узнавать у учителя, а не у него. Поэтому мы ходим в школу... чтобы узнавать».
«Звучит так, будто это он говорит. Это он вам сказал?»
«Да, у него есть более важные дела. Он должен управлять фермой».
«Большая ферма?»
«Да».
«Вы знаете, где она находится?»
«Нет ».
«Кто-нибудь хоть раз упомянул город или страну? Название городка?»
Она замолчала, словно прислушиваясь, затем произнесла: «Я не слышу ничего такого». И снова замолчала.
«Хорошо, вы хотите еще исследовать эту жизнь? Отправиться вперед во времени, или...»
Она перебила меня: «Достаточно».
Во время всего процесса с Катериной я не хотел обсуждать ее откровения с коллегами-профессионалами. На самом деле, за исключением Кэрол и нескольких «надежных» товарищей, я вообще ни с кем не делился этой замечательной информацией. Я знал, что информация, полученная на наших сеансах истинна и чрезвычайно важна, но беспокойство по поводу реакции со стороны моих профессиональных и научных коллег вынудила меня хранить молчание. Я, все же, был озабочен моей репутацией, карьерой и тем, что обо мне думают другие.
Мой личный скептицизм был сильно ослаблен доказательствами, которые неделя за неделей слетали с ее рта. Я часто проигрывал аудиозаписи и вновь переживал эти сеансы со всей их драматичностью. Но другим пришлось бы положиться на мой опыт, мощный, но ведь не их собственный. Поэтому я чувствовал необходимость собрать еще больше данных.
Когда я, в конце концов, принял с верой послания, моя жизнь стала более простой и удовлетворительной. Не было необходимости врать, притворяться, разыгрывать роли или быть не тем, кто ты есть. Взаимоотношения стали более честными и прямыми. Семейная жизнь стала проще и спокойней. Мое нежелание делиться полученной через Катерину мудростью начало ослабевать. Как ни странно, но многие были очень заинтересованы и хотели узнать больше.
Они рассказывали мне о своем очень личном опыте с парапсихологическими явлениями, экстрасенсорным восприятием, дежа-вю, внетелесным опытом, видениями прошлых жизней и т.д. Многие далее скрывали от своих родных этот опыт. Люди, как правило, боялись того, что те, с кем они поделятся своим опытом, далее члены их семьи и психотерапевты, будут считать их чудаками. Однако эти парапсихологические явления - довольно обычное явление, гораздо более часто встречающееся, чем принято считать. Они кажутся редким явлением потому, что люди неохотно рассказывают об этом другим. Причем, чем более опытны и тренированы эти люди, тем неохотнее они раскрываются.
Уважаемый председатель главного клинического департамента в моем госпитале - человек, чья компетенция не вызывает сомнения, пользующийся признанием на международном уровне. Он беседует со своим умершим отцом, который несколько раз защитил его от серьезной опасности. У другого профессора бывают сны, в которых ему открываются недостающие звенья или решения его сложных исследовательских экспериментов. Сны неизменно оказываются правильными. Другой известный доктор, когда ему звонят по телефону, может сказать, кто звонит, прежде чем поднимет трубку. Жена председателя психиатрии в университете на Среднем Западе имеет степень доктора психологии. Ее исследовательские проекты всегда разрабатываются и проводятся очень тщательно. Она никому не рассказывала, что, впервые приехав в Рим, она в нем так хорошо ориентировалась, словно в ее памяти была запечатлена карта дорог. Она точно знала, что находится за следующим углом.
Хотя она никогда раньше не была в Италии и не знала языка, итальянцы неоднократно обращались к ней на итальянском, принимая ее за местную жительницу. Ее ум сопротивлялся этому ее опыту в Риме.
Я понимал, почему эти чрезвычайно опытные профессионалы держали все в себе. Я был одним из них. Мы не могли отрицать наш собственный опыт и чувства. Хотя наша профессиональная подготовка во многих отношениях была диаметрально противоположна информации, опыту и убеждениям, которые мы накопили. Поэтому мы молчали.
ГЛАВА 10
Неделя пролетела быстро. Я снова и снова прослушивал запись последнего сеанса. Каким образом я приближался к состоянию обновления? Я не чувствовал никакого особого просветления. И теперь духи могут быть присланы, чтобы помочь мне. Но что я должен был делать? Когда я выясню это? Смогу ли я выполнить эту задачу? Я знал, что должен терпеливо ждать. Я помнил слова Учителя-поэта:
«Терпение и расчет времени... все придет в свое время... Все прояснится для вас в нужное время. Но у вас должна быть возможность переварить знание, которое мы уже дали вам». Поэтому я ждал.
В начале следующего сеанса Катерина рассказала мне фрагмент своего сна, который она видела несколько дней назад. Во сне она была в доме своих родителей, и вдруг ночью начался пожар. Она контролировала ситуацию, эвакуируя людей, вещи. Но ее отец мешкал и, казалось, не осознавал чрезвычайность ситуации. Она торопила его, но он вдруг вспомнил, что оставил что-то в доме, и послал Катерину в горящий дом за этой вещыо. Она не могла вспомнить, что это было. Я решил не интерпретировать ее сон, а подождать, не прояснится ли что-то, когда она будет в состоянии гипноза.
Она быстро вошла в глубокий гипнотический транс: «Я вижу женщину с капюшоном на голове, прикрывающим только волосы», - сказала она и замолчала.
«Вы сейчас видите это? Капюшон?»
«Нет, пропало... Я вижу какой-то черный материал, парчу с золотистым узором... я вижу здание со структурной кладкой... белое».
«Вы узнаете здание?»
«Нет».
«Это большое здание?»
«Нет. Позади него гора со снежной вершиной. А трава в долине, где мы находимся, зеленая...»
«Вы можете войти в здание?»
«Да. Оно построено из мрамора... очень холодного на ощупь».
«Это храм или ритуальное здание?»
«Я не знаю. Я думаю, что это тюрьма».
«Тюрьма? - переспросил я. - Есть ли в здании люди? Или вокруг здания?»
«Да, несколько солдат. Они в черной униформе, черные с золотом погоны... с золотистой бахромой. Черные шлемы с золотом... остроконечные... с золотом на верхушке шлема. И красный пояс, красный пояс на талии».
«Рядом с вами есть солдаты?»
«Наверное, двое или трое».
«Вы сами там находитесь?»
«Я где-то здесь, но не в здании, а рядом».
«Посмотрите вокруг. Попробуйте найти себя... Там есть горы, трава... белое здание. Есть ли там еще какие-нибудь здания?»
«Если и есть, то они далеко. Я вижу одно... изолированное, и за ним какая-то стена...»
«Вы думаете, что это форт или тюрьма, или что-то вроде того?»
«Возможно, но... оно очень изолировано».
«Почему для вас это так важно?» [Долгая пауза] «Вы знаете название этой местности или страны? Где находятся солдаты?»
«Я вижу «Украина»»
«Украина? - повторил я, пораженный разнообразием ее жизней. - Вы видите год? Вам открывается эта информация? Или период времени? »
«Тысяча семьсот семнадцатый», - начала она нерешительно, затем поправила себя: «Тысяча семьсот пятьдесят восьмой... тысяча семьсот пятьдесят восьмой. Здесь много солдат. Я не знаю, для чего они здесь. С длинными кривыми саблями».
«Что еще вы видите или слышите?» - спросил я.
«Я вижу фонтан, фонтан, в котором они поят лошадей».
«Солдаты верхом на лошадях?»
«Да».
«Солдат еще как-то называют? Как они обращаются друг к другу?» Она стала прислушиваться.
«Не слышу».
«Вы среди них?»
«Нет», - ее ответы опять звучали по-детски коротко и односложно. Мне пришлось очень активно ее расспрашивать.
«Но вы видите их рядом?»
«Да».
«Вы находитесь в городке?»
«Да».
«Вы живете там?»
«Кажется, да».
«Хорошо. Попробуйте проследить за собой и выяснить место вашего жительства».
«Я вижу какие-то лохмотья. Ребенка, мальчика. У него рваная одежда. Ему холодно...»
«У него есть дом в этом городке?» Наступила долгая пауза.
«Я не вижу, - продолжила Катерина. Похоже, ей было трудно находиться в контакте с этой жизнью. Ее ответы были туманными и не очень уверенными.
«Хорошо. Вы знаете его имя?»
« Нет ».
«Что произошло с мальчиком? Следуйте за ним. Посмотрите, что произошло».
«В тюрьме находится кто-то, кого он знает».
«Друг? Родственник? »
«Думаю, что это его отец», - ее ответы были лаконичны.
«Вы этот мальчик?»
«Я не уверена».
«Вы знаете, что он чувствует в связи с тем, что его отец в тюрьме?»
«Да... он очень испуган, боится, что его убьют».
«Что сделал его отец?»
«Он что-то украл у солдат, какие-то документы или еще что-то».
«Мальчик не все понимает?»
«Да. Он, кажется, никогда больше не увидит своего отца».
«Он вообще может увидеть отца?»
«Нет».
«Они знают, как долго его отец будет находиться в тюрьме? Останется ли он в живых?»
«Нет!» - ответила она. Ее голос дрожал. Она была очень расстроена, очень печальна. Она не вдавалась в подробности, но явно была возбуждена событиями, свидетелем которых она была.
«Вы чувствуете, что переживает мальчик, - продолжил я, - какой страх и беспокойство? Вы чувствуете это?»
«Да», - ответила она и снова замолчала.
«Что случилось? Переместитесь вперед во времени. Я знаю, что это трудно. Продвиньтесь вперед. Что-то произошло».
«Его отца казнили».
«Как он сейчас себя чувствует?»
«Его казнили за то, чего он никогда не совершал. Но они казнят людей ни за что».
«Мальчик наверняка очень расстроен».
«Я не уверен, что он до конца понимал, что произошло ».
«Есть ли у него кто-то, к кому он может обратиться?»
«Да, но у него будет очень тяжелая жизнь».
«Что станет с мальчиком?»
«Я не знаю. Вероятно, он умрет...» - грустно сказала Катерина. Она опять замолчала, затем стала оглядываться.
«Что вы видите?»
«Ничего... темнота». Она либо умерла, либо отключилась от мальчика, который жил на Украине более двухсот лет назад.
«Вы покинули мальчика?»
«Да», - прошептала она. Она отдыхала.
«Чему вы научились в этой жизни? Чем она была валена?»
«Нельзя поспешно судить людей. Нужно быть справедливым. Много жизней было порушено поспешностью судебных решений».
«Жизнь мальчика была короткой и тяжелой из-за приговора... в отношении его отца».
«Да», - она опять замолчала.
«Вы сейчас что-то видите? Или слышите?»
«Нет», - снова лаконичный ответ и затем молчание. По какой-то причине эта короткая жизнь была особенно жестока. Я дал ей указание отдохнуть.