В ожидании христа (повесть о казантипе)

Вид материала

Документы

Содержание Глава 2. Обновленный мир глазами Папы Антона I. Продолжение Глава 3. Обновленный мир глазами Антона. Второе продолжение Глава 4. Обновленный мир глазами Антона. Третье продолжение Глава 5. Глазами Антона. Четвертое продолжение Глава 6. Глазами Антона. Пятое продолжение

Подобный материал:

• Жизнь по вере во Христа, 152.11kb.
• «Над пропастью во лжи.», 748.97kb.
• Мистерия Христа «Мистерия Христа», 1310.9kb.
• Наставления Правителю Раджагрихи из жизни христа звезда Хождение Приход Христа Знаки, 593.46kb.
• Восьмиклассникам, 5.16kb.
• В в. Список произведений: И. С. Тургенев повесть «Первая любовь» Л. Н. Толстой повесть, 189.91kb.
• Литературоведческие термины, 12.01kb.
• Мавшегося усвоением социалистических систем и вопросами радикального изменения общества,, 215.51kb.
• Список литературы на лето для будущих восьмиклассников, 20.5kb.
• Доказательства Божественности Иисуса Христа в полемике со "свидетелями Иеговы" Бегичев, 271.73kb.

Глава 1. Обновленный мир глазами Его Преосвященства Папы Антона I

1. Мир изменился.

После гибели его кровного сына и единомышленника мир изменился. Это ка­сается и народов, и государств, и более всего отдельных лю­дей. Но больше всех изменился, на­верное, он, Антон Лучников, нынче папа Антон I. Но если мир изменился в лучшую светлую сторону, то о себе он такого сказать определенно не может.

Как человек верующий в жизнь вечную, он должен быть если не счастлив, то, по крайней мере, душевно удовлетворен тем, что сын его пребывает в раю. Но нет, он страдает. Он раньше не понимал, не представлял себе до какой степени горе калечит, уродует душу. Его рана не сра­стается, болит, болит и не хочет срастаться. Может, другим удается забыть, но не ему, не дано ему забыться и ощутить заб­вение покоя.

Почему это с ним происходит? Вообще-то мужчины в отличие от женщин, как правило, меньше привязаны к своему ребенку. Они могут неограни­ченно долго жить вдали от него и редко вспоминать о нем. К тому же, он, как католический свя­щенник, обязан был отринуть мысли о бывшей семье своей, освободить чувства свои для полной отдачи себя Богу.

Но все это верно пока сын жив. А когда его нет на свете, наступает боль, нестерпимая боль. Нет, он, наверное, плохой хри­стианин.


2. Он плохой христианин.

Пусть он плохой христианин. Даже иначе, слава Богу, что он еще до такой степени несовер­шенен в христианстве своем, что слабая приверженность религии не мешает его человеческим чувствам. Больно это - чувствовать так, как он чувствует. Но именно благодаря способно­сти чув­ство­вать боль он не заморожен, не зачерствел, до конца не затвердел. Когда-то Ман­дель­штам спрашивал: - «Кто сказал, что человек всегда должен быть счастлив?» Человек тем и вы­деляется из животного мира, что способен страдать.


3. Ситуация неразрешима.

Эта нескончаемая боль его проходит на фоне осчастливленного его покойным сыном чело­ве­чества, человечества все более и более ощущающего, что после нескончаемой чреды несчаст­ли­вых и даже трагических лет вступает оно в период ничем не омраченного безмятежного сча­стья.

Противоречивая ситуация, в которую он попал, неразрешима, принципиально неразрешима. Нынче он ясно ощущает свое отличие от дру­гих, как от тех, кому не довелось потерять сына, так и от тех, чей сын умер или погиб по той или иной причине, а не от­дал жизнь ради счастья человече­ства. Он, вроде бы, должен быть счастлив тем, что его сын ценой собственной жизни привел человечество к счастью. Но не радует его это. Сам он без минуты колебания отдал бы жизнь свою ради высокой цели. Но это свою, а не сына.

Не заживает его рана. И не может зажить. И другие отцы теряют своих сыновей. Страдают они? Наверное, не меньше, чем он. Но их раны заживают, забвение затягивает их. Ему же мир ежеминутно напоминает об Арсении. Как тут забудешь? Сколько бы он не про­жил, хоть тысячу лет, его Арса не забудут, и будут непрестанно напоминать ему о гибели его сына.

4. Чудо.

Но если быть объективным, если устраниться от собственной боли, то следует при­знать, Ар­сений совершил чудо. После того, что нынче называют Второй Голгофой, или Аэроголгофой, в мире про­изошло не­что стран­ное, необъяснимое. Верующие называют это чудом, а люди ученые - психоло­гическим феноменом. Но факт, что у людей как будто пелена с глаз спала.


5. Метаноя.

После Аэроголгофы у большинства людей на земле произошло изменение сознания. Подгото­вил изменения вирус Письменного. Но вы­звал к жизни эти изменения его родной сын. Считать своего сына Богом (или Сыном Божьим) как-то странно, даже немного ко­щунст­венно. С другой стороны, Дух гуляет, где хочет. И не нам, греш­ным лю­дям, судить, может ли Дух Бо­жий все­литься в плоть его кровного сына. Были ли последствия Второй Голгофы чудом? Безусловно, это, дейст­вительно, чу­до. А разве метанойя не чудо? Чудо, что психическое воздействие Арсе­ния на лю­дей имеет такую силу. Да, это чудо! Ведь оно изменило созна­ние людей, причем из­менило его одно­временно у всего чело­вечества.


Глава 2. Обновленный мир глазами Папы Антона I. Продолжение

1. Альтруизм.

Теперь люди не могут понять, почему раньше зли­лись друг на друга, почему враж­до­вали. В чем было дело, почему раньше не могли понять, что все в мире просто, все разре­шимо, нет при­чин для конфликтов, не нужно сориться, незачем враждовать друг с дру­гом?

Теперь все поняли, и что самое удивительное, одновременно, что все в мире гораздо проще, чем когда-то казалось. Оказывается, все разрешимо, все конфликты не стоят и выеден­ного яйца. Теперь каждый спешит уступить другому материальные ценности, если ему вдруг покажется, что он хоть чем-то ущем­ляет его ин­тересы. А этот другой, в свою очередь, никак не может по­нять, почему ему вдруг уступают свое, и упорно отка­зывается это при­нять, и, наоборот, уси­ленно предлагает партнеру свое, свои матери­аль­ные ценности.


2. Интерес к культуре другого.

То же, только в диаметрально противоположном направлении, происходит с ценно­стями ду­ховными. Се­годня каждый искренне желает принять и понять чужие духовные и куль­турные ценности, отодвигая при этом на второй план свои. Точно также его партнер, что готов вос­при­нять культуру и духовные ценно­сти контр­агента, не только не желая при этом ни­кому навя­зы­вать свои, но даже обращать на них хоть сколь ни будь внимание своего партнера.

Постоянный неподдельный интерес к духовным ценностям другого вызывает к жизни целую гамму приемов и методов, целью которых является желание уговорить партнера по­делиться своими культур­ными достижениями. А поскольку интерес каждого глубокий и неподдельный, он всеми силами добива­ется его удовлетворе­ния, для чего ему приходится тратить много сил и времени. Эксперты-социологи утверждают, что это явление временное. Сегодня, помня свою недав­нюю актив­ность по навязыванию другим своих ценностей, каждый стре­мится не быть на­зойливым и делится своими лишь после долгих и упорных уговоров. Когда прошлое забудется, все мы ста­нем легко и не­принужденно обмениваться культурными достижениями и духов­ными ценно­стями.


3. Музыка Моцарта.

Особенно удивили Антона его мать и бывшая жена, у которых полностью поменялось ми­ро­восприя­тие. Например, разительно изменилось их отношение к недавно про­шед­шим концертам, посвя­щенным юбилею Моцарта.

Только недавно обе дамы относи­тельно этих концертов высказались в печати предельно нега­тивно. Прежде они называли эту серию концертов позором для европейцев, уступкой Европы, ее культур­ных ценностей другим, чуждым европейско-ориентированной эстетике.

А все по­тому, что более половины му­зыкантов, принявших участие в этих концертах, были выход­цами с му­сульманского Востока. Их ин­терпре­тация Мо­царта, по мнению специали­стов, была весьма своеобразна. А по мнению люби­телей, это были, при формальном соблюдении пар­ти­туры, скорее ближне­во­сточные фантазии на тему Моцарта, чем подлинная музыка вели­кого венца.

Теперь же его родственницам именно это своеобразие представляется особо ценным в про­шедших торжествах по по­воду юбилея великого Вольфганга. В последовавших друг за другом га­зетных публи­кациях дамы в один голос, и совершенно искренне удивлялись, тому, как это они раньше не разглядели тех неоспоримых преиму­ществ и не поняли тех подлинно эпохальных сверше­ний, которых достигли ис­полнители музыки Моцарта, интерпретируя ее в со­ответствии с духом и смыслом восточной культуры.

4. Изменения во вкусах.

И эти разительные изменения во вкусах, потребностях, пристрастиях и настроениях по­стигли не только мать и бывшую жену сеньора Антонио, тот же удивительный дрейф мен­тальных предпочтений он нынче наблюдает у многих и многих людей земли.

Раньше, до Аэроголгофы, каждый, причем по любому во­просу, чувствовал себя правым, счи­тал, что именно он, разумеется, во имя справедливости, должен, просто обязан, отстаи­вать свое мнение, аб­со­лютно искренне думая, что взгляды другого до того неразумны и бессмысленны, что не за­служивают ровно никакого внимания.

Сегодня ситуация иная. Сегодня каждый более всего на свете опасается ущемить права дру­гого, и ввиду этого обида и связанная с ней неприязнь и вражда к другому просто пе­ре­стали су­ществовать.

Если бы Антону Лучникову, а позже священнику Антонио Люччи, а еще позже мон­сень­ору Антонио, кардиналу, сказали, что такое время настанет, то он, как и другие его совре­менники, считающие себя хри­стианами, сочли бы такого человека ненормаль­ным. А это свидетельствует лишь о том, что ни он, ни дру­гие последователи Христа по-настоящему не верили в Него.


Глава 3. Обновленный мир глазами Антона. Второе продолжение

1. Этническое давление.

Очень важно, что решилась проблемы, волновавшие его мать и жену и его самого. Этническое давле­ние боль­ших и плодовитых популяций на другие, со сла­бой воспроизводственной функ­цией, не исчезло, но оно более никого не волнует. Прежде его, как и его родственниц, как, впро­чем, и многих людей в Европе, этническое давле­ние не ос­тавляло, и не могло оставить равно­душными.

Прежде дамы занимали в этом вопросе радикальную пози­цию, а он, Ан­тонио, гуманную и страдатель­ную. Но теперь, после гибели сына, ситуация изменилась. Причины, вызывавшие ра­дикализм его род­ственниц, исчезли. В отношениях между коренными жи­телями и мигрантами более нет взаимной вражды и озлобленности. Они исчезла начисто, как будто бы их никогда и не было.

Что произошло? Куда исчезла злоба и взаимная подозри­тель­ность этносов? А туда же, куда исчезло все это после Второй Голгофы у отдельных людей. Просто с глаз людей спала пелена. Оказалось, что причин для межэтнического напряжения не осталось. Ровно также нынче отсутст­вуют причины для всех иных конфликтов. Изменилась мода. Все стали предельно щепе­тильными. Проявлять нетерпимость стало при­знаком дур­ного вкуса. Если раньше политик мог, не теряя уважения людей, критико­вать устои и нравы других на­ро­дов, наций, государств, то по­сле Аэроголгофы ще­пе­тильность более не по­зволяет даже намека на та­кую критику.

То, что произошло после Второй Голгофы напоминает один рассказ Айзека Азимова. Он о том, как одна­жды в мире исчезли анекдоты. В этом фантастическом рассказе некий уче­ный до­гадался, что анек­доты не приду­мываются людьми, а создаются некими выс­шими си­лами, ко­то­рые используют их как тесты для экспе­риментов над человечеством. После того, как герой рас­сказа раскрыл замысел внезем­ных экспери­ментато­ров, те пере­стали ис­пользовать эти тесты, и люди внезапно позабыли все анекдоты. То же про­изошло со зло­бой, зави­стью, не­терпимо­стью. Арсений своим подвигом, словно повернул ка­кой-то ключик в душе каждого, и злые чув­ства исчезли из них.


2. Апокалипсис более не грозит.

Но самое главное в этой новой для людей планеты ситуации то, что те проблемы, кото­рые волновали Арсения и его общество «Любовь и сострадание», также как и те про­блемы, что вол­новали самого Анто­ния, сами по себе разрешились. Это удивительно, но мир избавился от уг­розы грядущей катастрофы, Апока­липсис более не грозит челове­честву.


3. Экстремизм.

…..Теперь, как свидетельствуют многочисленные источники, экстремизм, конечно, не исчез с лица земли, но у взаимной вражды народов более нет оснований. Ни имущественное не­равен­ство, ни кон­фессиональные, ни расовые и этнические различия не дают теперь оснований для обиды, взаимной вра­жды и злобы.

Нельзя сказать, что зло совсем покинуло нашу планету. Еще остались люди, раньше называв­шиеся са­та­ни­стами, которые не согласны с тем, что Бог есть любовь, и до сих пор верховным богом считают Злую Силу. Но таких людей сегодня крайне мало, а главное – они уже никому не интересны, никто к ним не при­слушивается. И те из них, кому не удалось поменять свое миро­воззрение, доживают свои дни на обо­чине жизни, лишенные общественного вни­мания.

Остались еще люди, которые главным в жизни считают борьбу. Но и они постепенно стано­вятся из­гоями, людьми, идеи которых более никого не вдохновляют. Ибо настрой на борьбу, на кон­фликты, пусть бескровные, с современной жизнью совершенно несовместим.


4. Пространство Интернета.

Прежде, когда интересы людей были сосредоточены на Земле, на ее ограничен­ных материаль­ных ре­сур­сах, борьба была актуальна. Теперь же большин­ство людских интересов простира­ются в об­ласть вирту­альную, в интеллектуальное пространство Интер­нета, как известно, беско­нечное и безгранич­ное. Здесь лю­дям не за что бороться, нечего делить. И поэтому многочис­ленным сегодня блогерам не­лепыми и смеш­ными выглядят потуги послед­них на земле хакеров внедриться в чужое интел­лектуальное про­странство с целью его раз­рушения. Сегодня модно и по настоящему инте­ресно строить, создавать но­вые и новые пространства мысли.

Глава 4. Обновленный мир глазами Антона. Третье продолжение

1. Мустафа Предтеча и Спаситель Арсений.

Только теперь он понял, что подлинным пророком и по-настоящему великим мыслителем со­вре­менно­сти был его давний товарищ Мустафа Ахмет-Гирей, недавно возведенный в ранг Предтечи. Он первый указал человече­ству на грядущую опасность. Он же предложил пути ее уст­ранения. Идя по этому пути, Арсе­ний, ученик и по­следователь Мустафы, ценой собственной жизни решил проблему, устранил уг­розу Апока­лип­сиса.

Конклав, еще до его избрание Папой, долго размышлял над тем, в какой ранг святости воз­вести Арсе­ния за его подвиг. В итоге было решено именовать его Спасителем Человече­ства. Вскоре к этому ре­ше­нию Рима присоединились и другие христианские конфессии.

Но вопреки стремлениям некоторых экумени­стов, последователи Христа не объедини­лись в единую цер­ковь. Победил подход его давнего друга Даниеля Ру­файзена, нынче возведенного в ранг святого. Да­ни­ель учил, что у каждого свой путь к Богу, а объеди­няет всех только любовь. Тезис Да­ниеля поддер­жали не только христиане, к нему сегодня присое­динились все религии земли.


2. Вирус Письменного.

И еще понял Антон, какую роль во всех изменениях в мире сыграл так называемый «вирус Письменного». Теперь стало окончательно ясно, что ценой собственной жизни (правда, скорее всего, неожиданно для самого себя) Тарас Письменный заразил голема российского государства (а через него и других големов) смертельной для Антихриста болезнью. Это и помогло миру из­мениться.

В том, что именно это содействовало изменениям в мире, сегодня почти нет сомнений. Ибо в мире осуществилось не совсем то, к чему призывал Арсений. Победила, в сущности, не любовь (нау­чить любить врагов своих невозможно), победила запрограммированная Письмен­ным, нынче очень популярная «фор­мула Картерия».


3. Личная ответственность.

Массовое сознание сегодня это недостаточно осознает, но главная заслуга Письменного в том, что его вирус разрушил идеологию коллективной ответственности. А это был основной стер­жень всех авторитарных и тоталитарных режимов - главное оружие Антихриста.

Многие беды мира в прошлом происходили из-за того, что человек (особенно это касалось чи­новников) вопреки заповеди Христа снимал с себя ответственность за свои действия, ибо думал, что если даже он откажется действовать вопреки своей совести, неправедное деяние все одно будет совершенно другими руками.

Вирус Письменного разрушил круговую поруку взаимной безответственности и люди поняли, что за зло, совершенное в мире, ответственен не только каждый ему содействующий, но даже тот, кто не приложил достаточных усилий к его воспрепятствованию.


4. Сомнения.

И еще. Вирус внедрил сомнения в сознание людей, прежде неколебимо уверенных в своей пра­воте и принципиальной неправоте других. И это, вопреки мнению поверхностных аналити­ков, во­все не раз­рушило государствен­ность. Но разрушило злобу и ненависть к другим, внушае­мые человеку государ­ственным и национальным го­ле­мами.


5. Подвиг Письменного не оценен.

Несмотря на все усилия Антона, иногда, учитывая его сан, даже чрезмерные, клир так и не признал заслуг Письменного. Научные его заслуги широко признаны, а духовный подвиг – нет. Это неправильно, ибо подвиг был, и не малый. Но таково сегодня мнение боль­шинства верую­щих: - «Без любви – считают они – подвиг может быть только научным, но никак не духовным».


Глава 5. Глазами Антона. Четвертое продолжение

1. Предметы культа.

Римский клир сдержанно отнесся к желанию людей поклоняться оставшимся после его сына, назван­ного Спасителем Человечества, вещам, не желая превращать их в пред­меты культа. Од­нако жизнь рас­порядилась иначе. Мир, казалось бы, поразила эпи­демия массового поклоне­ния, сразу ставших куль­то­выми предметам, которыми при жизни пользо­вался Арсений. Более того, прикосновение к этим вещам (под­линность некоторых из них вызывает большие со­мне­ния) дает облегчение страждущим, а не­которым, и это под­тверждено до­кументально, дает пол­ное излече­ние от многих болезней.


2. Матушка Ксения.

В этих условиях Риму пришлось идти на попятный и признать святость и целебную силу ве­щей, к ко­то­рым при жизни касались руки Арсения. Особую ретивость в этом вопросе проявила его бывшая жена, отка­завшаяся и от своих прежних агрессивных националисти­ческих писаний, и от ста­рого псевдонима, и пуб­ликующая нынче нравоучи­тельного содержания детские книжки под псевдонимом Ма­тушка Ксе­ния.


3. Особо почитаемые.

Сегодня православные храмы, которым в основном дарит все новые святыни Матушка Ксе­ния, полны детскими игрушками, распашонками, школьными тетрадями, детскими книжками и прочими предме­тами детства Арсения, в подлинности которых сомневаться не приходится, ибо мать его ребенка всю жизнь бе­режно сохраняла все, чего касались детские ручки их сына.

Ему, отцу ребенка, предметы детского обихода которого нынче почи­тают, немного не по себе. Но Гос­поду виднее: раз эти распашонки, игрушки и книжки помогают больным, значит и в них частица силы Бо­жественной.

И это неоднократно документально подтверждено. Наиболее яркий пример. Страдавшая дет­ским це­ребральным параличом, пятилетняя Электра из Салоник, после одного прикосновения к погремушке Арсения излечилась от своей болезни, причем окончательно.

Но особо почитают верующие обломки дельтаплана, на котором совершил свой по­след­ний трагиче­ский полет Арсений. Эти обломки будто бы гарантируют излечение ото всех болезней. Конечно, изле­читься может только искренне верующий, ибо по вере будет да­дено каждому. Но веруют сегодня мно­гие.

Жители Причерноморья святыми реликвиями почитают обломки дельта­плана и личные вещи препо­доб­ной Анны Коктебельской (Фоминой). Эти реликвии, как утвер­ждают адепты новых суеверий, спа­сают от аварий и катастроф, связанных с водной и воздуш­ной сти­хиями.


4. Ориана Палаччи.

С матушкой Антона графиней Марией Джерми тоже произошли разительные изменения. По­жилая дама вдруг увлеклась историей архитектуры и изобразительных ис­кусств Италии. При­чем их историей в оп­ре­деленном, заранее заданном ключе. Она выпустила большую моногра­фию, посвященную влиянию Араб­ского Востока на искусство итальянского Возрождения.

Работа потребовала много кропотливого труда, но ее результаты оказались по­ражающими во­ображе­ние. Былой оголтелой националистке удалось доказать (ино­гда ценой неимовер­ных ухищрений), что большинство великих достижений итальянских архитекто­ров, ху­дожников и скульпторов имеют арабские корни, что идеи, кото­рыми питались прославленные творцы эпохи Возрождения, родились в мусульманском мире.

Но на этом старая дама не остановилась. Она изучила арабский, и теперь возит по Италии экс­курсии, по­свящая новых европейцев в тайны искусства Высокого Возрождения. То, что эти тайны в ее интер­прета­ции густо приправлены исламским духом, помогает ее слушате­лям глубже проникаться раннее чуждой им культурой.


Глава 6. Глазами Антона. Пятое продолжение

1. Прогноз Станислава Лема.

Психологический шок после Аэроголгофы почувствовали все. Однако почти никто не наде­ялся, что все так обер­нется. В романе Стаислава Лема «Возвращение со звезд» описывается об­щество в ко­тором все люди на земле специальной прививкой лишены способности не только убивать, но даже думать об убий­стве. Однако на пользу тому обществу это не пошло. Люди стали мягкими, роб­кими, какими-то бес­хребетными. Нечто подобное ожидалось, когда на земле уйдут зло, не­нависть, ожес­точенность.


2. Энергия людей не ослабела.

Но вопреки пессимистическим ожиданиям все произошло иначе. С исчезновением зла энергия людей ничуть не ослабла. И в этом, следует признать, людям помогли теперь уже многочис­лен­ные последователи Арсения, члены общества «Любовь и сострада­ние». С их помощью люди поняли, что Любовь – это не слабость, а наоборот сила, что муже­ство лю­бить требует концен­трации психической энергии, требует духовных сил на порядок больших, чем те, что обычно тратятся на ненависть.

Последователи Арсения утверждают, что в учении Льва Толстого «О непротивлении злу наси­лием» ошибка была заложена уже в самом его названии. Следует наоборот активно сопро­тив­ляться злу ненасилием. А это уже принципиально иной подход. Для борьбы со злом (даже в собственной душе) необходимо упорство и недюжинная сила духа, она требует активности и смелости. Так что о благодушии и расслабленности не может идти и речи.


3. Экстремальный спорт.

Прогноз Лема оказался ошибочным еще и потому, что в его романе (естественно для усиления сюжетной драматургии), кроме прививки, изобретен еще какой-то антигравитон, прибор полно­стью уничтожающий возможность аварий. Именно исключение из жизни риска, а не отвраще­ние к убийству, делает людей вялыми, расслабленными.

А с риском в современном мире все в порядке. Экс­тремальные виды спорта стали культом мо­лодежи, а святая Анна Коктебельская - небесной покровительницей спортивного экстрима. Многие рекорды в этой об­ласти посвящены ей.

Предпосылки наступивших изменений были и раньше, только люди их почему-то не заме­чали. Чуть ли не до середины двадцатого века жесткость ассоциировалась с сексуаль­ной мо­щью. Но уже со второй половины прошлого века все изменилось. Жесткость и злоба все чаще демонст­рировали свою половую немощь, а доброта и нежность - силу. А это уже тогда свиде­тельство­вало об ошибочности прогноза Станислава Лема.


4.Общий итог всех изменений.

Отмечая многочисленные изменения в мире, Антон все не может решиться под­вести об­щий итог всего того, что произошло после Второго Пришествия и благодаря ему. Что это? Царство Бо­жье на земле? Рай, сошедший с небес на землю? Наверное, не стоит так высокопарно думать о проис­шед­шем. Может это просто победа добра над злом? Или, кто знает, может быть это оконча­тельная победа Христа над си­лами дья­воль­скими. А может быть, это конец Истории, и больше не будет в ней трагиче­ских, а по­тому вели­чест­вен­ных собы­тий? Нет, трагедия человече­ского существования не прервется. Ведь чело­век смертен. Трагедия отца, поте­ряв­шего сына от болезни, или в катастрофе ничуть не мень­ше, чем его, Антона. Это останется навсегда.

Если Дьявол оставил землю, то это означает, что души людские имеют воз­можность очи­ститься от грязи, изба­виться от всего того не­нуж­ного, что в ней накопилось за время царство­вания Нечис­того на земле. С его уходом и тра­гедии, и радости человеческие ста­нут чище, свет­лее, обретут подлинное, а не замут­ненное греховными делами и помыслами, ве­личие.


5. Дьявол помогает.

В одном Антон никогда не признается свой пастве. Он кощунственно думает, что это Дья­вол, причем дважды, помог человечеству вырваться из мягких и ласковых, но цепких лап Анти­хри­ста. В пер­вый раз, когда Нечистый искусил Еву и первые люди, вкусившие с дерева познания Добра и Зла, были из­гнаны из рая счастливого и бездумного животного состояния. А во второй раз уже в наше время, когда Дьявол терроризма заставил человечество вернуться к любви, вы­ведя его тем самым из почти счастли­вого од­номерного бытия.