В ожидании христа (повесть о казантипе)

Вид материала

Документы

Содержание Глава 8. Картерианский турнир Книга четвертая. аэроголгофа Евангелие от Луки.

Подобный материал:

• Жизнь по вере во Христа, 152.11kb.
• «Над пропастью во лжи.», 748.97kb.
• Мистерия Христа «Мистерия Христа», 1310.9kb.
• Наставления Правителю Раджагрихи из жизни христа звезда Хождение Приход Христа Знаки, 593.46kb.
• Восьмиклассникам, 5.16kb.
• В в. Список произведений: И. С. Тургенев повесть «Первая любовь» Л. Н. Толстой повесть, 189.91kb.
• Литературоведческие термины, 12.01kb.
• Мавшегося усвоением социалистических систем и вопросами радикального изменения общества,, 215.51kb.
• Список литературы на лето для будущих восьмиклассников, 20.5kb.
• Доказательства Божественности Иисуса Христа в полемике со "свидетелями Иеговы" Бегичев, 271.73kb.

Глава 7. Ситуация изменилась

1. Ситуация изменилась.

Основные работы по доос­наще­нию электроникой клуба пансионата «Крым­ское Приазовье» уже подхо­дили к концу. Оставалась только весьма трудоемкая и занимающая много времени доводка и оп­робова­ние аппаратуры, как ситуация неожи­данно изменилась. Не прошло недели с тех пор, как Степан до­гадался том, кто, какая сила убила архива­риуса, и про­кура­тура свер­нула свою, не в меру активную деятельность, сняв запрет гостям Марлена Ми­хай­ловича по­ки­дать го­род.

Это произошло не без помощи вездесущего Сте­пана Бандурыстенко. Конечно, беспо­лезно было объяс­нять правоохранителям истинные причины аварии. Но проку­роры, очень уж ретивые пона­чалу, по­няли, наконец, что дело это им явно не по зубам. Поэтому они легко приняли объ­яснения очень уважаемого ими молодого про­граммиста, который в весьма сложных для их по­нима­ния выраже­ниях, объяснил им, что ава­рия в усадьбе имеет есте­ствен­ную, природную при­чину, а, следовательно, преступ­ник в этом деле отсут­ствует. Пожар, уничто­живший усадьбу, еще больше укрепил прокуро­ров в их новом понима­нии слу­чив­шегося.


2. Рыцарский замок в Коктебеле.

Новая ситуация помогла Марлену выполнить свои обязательства, не дожидаясь, пока в клубе «Крым­ского приазовья» будут окончены работы по установлению необходимого электронного обо­рудова­ния. Неожи­данно с ним связался его старый знакомый Игорь Смирнов, богатый неф­тяник, не­сколько поме­шанный на толкинизме. Узнав, что гости Марлена Михайловича более не связаны подпиской о невыезде из Щелкино, он предложил провести предстоящую конференцию в его замке в Коктебеле.

Дело в том, что пару лет назад этот оригинал построил в Коктебеле сооружение, до мело­чей воспроиз­водя­щее древнегерманский рыцарский замок. В этом замке уже проводилось не­сколько, привлекших об­щее внимание реконструкций Толкинских действ.

Хитроумный бо­гач ос­настил свой замок электроникой, что позволяло ему не только самому по­лучать удо­вольствие от игры в рыцарей людей, этим страстно увле­ченных, но и выгодно про­давать видиоза­писи всех перипетий, всех эле­ментов этой увлекательной игры. Талантливый ки­нодоку­менталист, нанятый лов­ким бо­гачом-толкинистом, монтировал из этих записей подлин­ные ше­девры киноис­кусства.


3. Правильное решение.

Марлен Михайлович согласился. О том, какие дополнительные затраты он при этом понес, так и оста­лось за кадром. Щепетиль­ный Марлен Михайлович всегда пресекал подобные разговоры в самом на­чале, ибо считал свои финансовые проблемы абсолютно конфиденциальными.

Позже оказалось, что Марлен Михайлович, приняв предложение богача-толкиниста, оказался кругом прав. Во-первых, тематике второй конференции полностью соответствовали ин­терьеры и сам дух рыцар­ского замка, очень точно и с большой любовью воспроизведенный его то­вари­щем в Коктебеле. Во-вто­рых, толкинистский клуб, основанный и спонсируемый г-ном Смирно­вым, пусть по-своему, с упором на рыцарские традиции, но оказался не чужд тех идей, которые нам пред­стояло обсуждать на предстоящей конференции.

Ну а то, что трагические события в Коктебеле, последовавшие сразу по окончании конферен­ции, корен­ным образом изменили жизнь на земле, то они все равно произошли бы, вне зависи­мости от того, при­нял ли Марлен Михайлович предложение богатого толкиниста, или нет. Про­сто во втором случае ваш покор­ный слуга не был бы их живым свидетелем и не смог бы их опи­сать.


Глава 8. Картерианский турнир

1. Картерианский турнир.

Как это ни странно, но коктебельскому клубу толкинистов удалось воспринять и даже реали­зовать на практике некоторые из идей Картерия Великого. Оказывается, устроитель эффектных средневековых сра­жений и рыцар­ских турни­ров некоторое время назад ознакомился в библио­теке Марлена с «Житием Кар­терия Великого» и заинтересовался описанными в нем по­единками с участием рыцарей-картериан­цев.

Новый вид зрелища показался ему более эффектным, чем традицион­ные по­единки вооружен­ных ры­ца­рей, даже расцвеченные участием сверхоригинальных толкинских персонажей. Энту­зиасты средневеко­вых поединков легко освоили но­вые правила ведения боя, тем более что среди них ока­залось немалое число знатоков восточных единоборств.

Забегая вперед, расскажу, как утром, до начала конференции в рыцарском замке Коктебеля ее участ­ни­кам показали современную имитацию рыцарского турнира, где против вооруженных воинов сражались безоружные воины-картерианцы, ис­пользую­щие методы восточных едино­борств.


2. Безоружные в накидках с крестами.

Турнир был принципиально новым и по форме, и по содержанию. Со­гласно прави­лам, один из участни­ков был безоружен, а другой вооружен мечем. На головах безоруж­ных бойцов были у кого шлемы с забралами, у кого простые фехтовальные проволоч­ные маски. На плечах на­кидки с крестами на груди и спине, на манер мушкетерских, знакомые всем по любимым фильмам. Под накид­ками у каждого был надет толстый ватный жи­лет, ибо безоружный всегда риско­вал получить мощ­ный удар, правда, тупым тренировочным оружием, но все же. Воору­женные воины были экипированы в рыцарские доспехи по полной форме.


3. Новые правила боя.

Победа вооруженному воину засчитывалась, когда его оружие касалось накидки противника, снабжен­ной токопроводящим покрытием, либо его головного убора. По­скольку одежда одного и оружие другого воина были разноименно заряжены, их встреча вызывала эффектные искры.

Победа безоружному воину засчитывалась, если ему удавалось разоружить про­тивника. Но это допус­калось не любым способом. Можно было выбить оружие из рук противника ударом руки, ноги. Разреша­лось уда­ром по го­лове, в сол­нечное сплетение, и пр. временно отключать сознание против­ника.

Но если противник в результате схватки получал тяжелую травму или увечье, безоружному воину не только засчитывалось поражение, он вообще отстранялся от поединков до конца тур­нира, не говоря уже о су­дебном преследовании такого «побе­дителя», которое было оговорено специальными правилами.


4. Почему выигрывает безоружный?

Схватка состояла из двух раундов, после первого противники менялись ролями. По­этому во всех схват­ках вооруженный воин был не менее безо­ружного знаком с мето­дами восточных еди­ноборств. В этих ус­ловиях, ка­залось бы, победа всегда должна была доставаться вооруженному воину. Но по какой-то непо­стижимой причине резуль­тат почти всех поединков был как раз об­ратный – победа чаще всего доставалась без­оружному.

Какая тут действовала причина, - понять трудно. Возможно, тот же боец, оказавшись безоруж­ным, лучше выкладывался, в чем проявлялось безот­четное желание помочь новому виду по­единков внедриться в жизнь.

5. Странная пара бойцов.

В тот день мы увидели незабываемое сражение - поединок, где преиму­щество новых правил игры были как на ладони. Третьими выступала очень уж странная пара. Сна­чала мы, участники конференции недо­умевали, кто это доду­мался вы­ставить их друг против друга? И дей­стви­тельно, дерущиеся слон и моська вызвали бы, навер­ное, меньшее удивление. И как было не удив­ляться. Всесторонне развитый, профессио­нально очень хо­рошо под­готов­ленный, двухмет­ровый юноша выступал против щуплого, низ­корослого, не то, чтобы не­ловкого, но с какими-то странными, необычными тело­движениями, маль­чишки.

В первом раунде гигант выступал вооруженным, а его противник безоружным. Зрелище было по­тря­сающее. Как ни странно, но Голиаф никак не мог дос­тать мальчишку своим мечем, хотя в его оконча­тель­ной победе сомне­ваться, вроде бы, не приходилось. Казалось, если бы он просто протянул вооружен­ную мечом руку, то сразу достал бы противника. С начала схватки прошло мгнове­ние, и гигант так и по­ступил. Но маль­чишка отпрыгнул. Вооруженный Голиаф в ответ совершил гигантский прыжок и ока­зался позади маль­чишки. Но тот мгновенно от­прыгнул на­зад. Бойцы просто поменялись местами.

Прыжки длились еще минуты три. При каждом наступа­тельном движении гиганта-про­фессио­нала безоруж­ный щуплый мальчишка непо­стижимым образом уходил от противника, оказыва­ясь вне дейст­вия его меча. Его движения были столь необычны и непред­сказуемы, что гигант никак не мог дос­тать его своим мечем.

Все с затаенным дыханием следили за схваткой. И только крики других участников турнира, играю­щие здесь роль зрителей: - «Василий, давай! Вася, начинай!» не­сколько отвлекали нас от зрелища. По­степенно мы по­няли, что Василий – это щуп­лый, что его уже знают ветераны, что именно от него ждут победы, причем победы одержанной каким-то невероятным способом.

Все так и произошло. Вася прыгнул. Прыгнул прямо на грудь против­ника. Внимательно следя за этим балетом, я так и не за­метил, что произошло, как ма­лыш оказался прямо перед ли­цом гиганта и в прыжке, дей­ствуя двумя ногами крест накрест, как ножни­цами, рубанул руку. Рука повисла как плеть, и из нее вы­пал меч.


6. Меч в ловких руках.

В следующем раунде, когда меч взял Василий, его победа, казалось бы, была предрешена. Вращения меча в его руке были впечатляющи. Сверкающее лезвие меча превратилось на наших глазах в сплош­ную, переливающуюся всеми цветами радуги, металлическую ленту. Движения ловкого мальчишки были столь неуловимо быстры и точны, что тело гиганта казалось просто мишенью, столь большой и беспо­мощной. Казалось, попасть в нее не составляет ника­кого труда. Но именно этого не происходило. Большое и, казалось бы, беззащитное тело гиганта ка­ждый раз оказы­валось вне действия до неразличимости быстрого меча его противника. В чем тут дело понять было со­вершенно невозможно.

Зрители, затаив дыхание, следили за необычным поединком. Ловкий малыш мгновенно насти­гал стре­мящегося уйти от его меча гиганта и вполне мог достать его большое тело своим ме­чом. Но этого не про­исходило, совершив гигантский прыжок, голиаф вновь и вновь оказывался вне действия меча. Каза­лось, этому поединку не будет конца. Ибо выбить меч из рук ловкого ма­лыша у гиганта небыло ровно ни­какой воз­можности, и тому остается только из последних сил уходить от преследования.


7. Из последних сил.

И действительно, стало заметно, что силы стали постепенно покидать голиафа, его прыжки станови­лись все короче, все менее и менее впечатляющими. Однако это оказалось лишь обма­ном зрения. Корот­кие прыжки гиганта по-прежнему помогали тому избегать острия меча про­тивника, но раз от разу де­лали его ближе к руке, этот меч держащей.

Кончилось все совершенно неожиданным образом. Последний свой прыжок гигант совершил не от меча, а на руку, его держащую. Мгновение, и все было кончено. Рука малыша не удержала меч, и тот со звоном покатился по каменному полу замковой залы.

Победы безоружных воинов над не уступающими им в ловкости и профессионализме воо­ру­женными противниками, пока­зали, что этот вид соревнова­ний не только имеет право на сущест­вова­ние, но воз­можно станет лидером современ­ных рыцарских тур­ниров.


8. Юные щелкинцы.

Оказалось, что оба участника этого впечатляющего поединка - щелкинцы, дети работников сго­ревшей усадьбы. Ловкий малыш был единственным сыном Светланы Петровны, изящной и мо­ложавой горнич­ной усадьбы, от которой ваш покорный слуга еще при первом посещении госте­приимного дома оли­гарха не мог оторвать глаз. А гигант – младшим сыном, Виктора Сер­гее­вича Соколова, управляющего. Ребята дружат с детства и вместе регулярно посещают клуб Вос­точных единоборств, по при переезде в Щел­кино организованный полковником Соколовым, об­ладателем Черного пояса по карате.

Из первых рук я узнал, что удивительное единоборство, которые мне посчастливилось наблю­дать, от­нюдь не было спектаклем. С тех пор как несколько месяцев назад друзья посетили коте­бельский клуб тол­кинистов, где освоили правила картерианских поединков и приобрели необхо­димое снаряжение, по­доб­ные схватки происходят между ними еженедельно и удивительным образом почти всегда, за очень ред­кими исключе­ниями, оканчиваются победой безоруж­ного над вооруженным.


9. Удивительная молодежь.

Удивительно, но юные щелкинцы, оказывается, освоили не только боевые навыки средневеко­вых вои­нов-картерианцев, но и их идеологические установки, и даже мораль. Причем не фор­мальным усвоением внутренне чуждых идей, как обычно заучивается восточный ритуал, сопро­вождаю­щий обучение восточ­ным единоборствам, а глубоко осознанно. Как это ни странно, но картеианская мораль пришлась по вкусу здешней молодежи.

Это поразительно. Ведь симпатичные, миролюбивые взрослые щелкинцы - в большинстве своем до сих пор испытывают ностальгию по СССР, по его имперскому величию, по той очень скром­ной, но посто­ян­ной (по сути тюремной) пайке, которую коммунисты выдавали в равной мере и честно работающим, и бездельникам. А эта разлагающая ностальгия уж никак не сочета­ется с идеями жертвенной любви, про­по­ведуемыми волхвами и Картерием.

Наверное, я что-то упустил, чего-то не заметил в исторических трансформациях, вызывающих дрейф общественного мнения на постсоветском пространстве. Только недавно, часть ностальги­рующих по СССР взрослых были молоды и их пристрастия заставляли вновь и вновь вспоми­нать о Моисее, кото­рый сорок лет водил евреев по пустыне, дабы сменилось поколение, зара­женное рабским сознанием. Неужели уже прошли необходимые «сорок лет»?

Конец третьей книги.


КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. АЭРОГОЛГОФА

===================================

ЧАСТЬ XII. ЛЮБОВЬ И СОСТРАДАНИЕ

Любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте,

не ожидая ничего; и будет вам награда великая,

и будете сынами Всевышнего;

ибо Он благ и к неблагодарным и злым.

Итак, будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд.

Евангелие от Луки.

Глава 1. Арсений Лучников. Утро перед конференцией

1. Коктебель. Утро.

Коктебель. Раннее утро. Он проснулся на рассвете, совершил привычную пробежку, по­завтра­кал в бли­жайшей кафешке и теперь сидит у окна в номере гостиницы, рассеянно глядя то на плещущееся да­леко внизу море, то на стоящий в отдалении на вы­даю­щейся в море скале замок, где будет прохо­дить конфе­ренция. Над ним высокое, тор­жест­венное, как баховский хорал небо.

Замок удивительно кра­сив, отсюда он крошечный, будто игрушечный, а внутри (вчера Арсе­ний вме­сте с другими его осматри­вал) подав­ляюще громаден. Издали он удивительно гармо­нично сочетается с гро­моз­дящимися вда­леке ди­кими скалами, а во дворе замка кажется, будто хаос гор угрожающе нави­сает над прилепившимся к ним человечьим гнездом.

Вообще Коктебель, связанный с именем Макса Волошина, с его поэзией, с его подлинно ры­царским вос­приятием мира, мира, где жизнь человеческая – подвиг, подвиг во славу Природы и Бога, на­страи­вает на какой-то особо торжественный и одновременно тревожный лад.

Сегодня в десять в большой зале замка начнется диковинный турнир, который обещал пока­зать уча­стни­кам бога­тый толкинист, предложивший проводить конференцию на его террито­рии. Энн говорит, что за та­кими турнирами будущее, что они помогут новым первохри­стианам в борьбе. О подобных схват­ках между воо­руженными средневековыми ры­царями и безоруж­ными знато­ками восточ­ных единоборств Арсений читал в «Житии Кар­териуса Великого», с которым впер­вые по­знакомился в библиотеке Мус­тафы, своего учи­теля и покойного друга. Что же, мо­жет быть Анна права.

2. Грех уныния.

Энн сладко улыбается во сне, а ему беспокойно. В двенадцать начнется конференция. Первый доклад пред­стоит прочесть ему. Поймут ли его, и вообще, чего он хочет добиться своим сего­дняшним выступлением? Нет, он Арс Луч оп­тимист, даже неисправимый оптимист. Он без ого­ворок верит в ко­нечный успех его с Мустафой пред­приятия. Его учителя и стар­шего друга уже нет на свете, но Арс не отступит, он будет продолжать нача­тое вместе дело. Но тоска иногда одолевает. А уныние – грех, преда­ваться ему нельзя...

Те­перь тоска овладевает Арсеном реже, чем прежде. До встречи с Муста­фой было хуже, уны­ние дов­лело над ним почти постоянно. Мустафа говорил, что раньше и с ним происходило почти то же, что с Арсе­нием. Это странно, ведь обстоятельства жизни, сведшие их вместе, у них вроде бы разные. Хотя причины тоски все же едины.


3. Рок-музыкант.

До встречи с Мустафой Арс серьезно занимался роком. Его концерты и в составе группы, и сольные, уже начали привлекать внимание знатоков. Но хотелось большего, хотелось вла­деть аудиторией безраз­дельно. И пошли в ход наркотики, сначала слабые, потом посиль­ней. Нет, привыкания не было, он дейст­вовал сознательно, исключительно ради музыки.

Иная судьба постигла Джонни Холла, клавишника их группы и близкого друга Арсения. Большой му­зы­кант и страстный человек, малыш Джонни, так его прозвали в группе за ма­лый рост и удивительную ре­бячливость, безоглядно стремился к совершенству, которому, как из­вестно, предела нет.

На этом пути Джон и сломался. Каждый день он желал достичь большего, чем удалось вчера. И погиб от передозировки. Арс, напротив, чем дальше, тем больше, разочаровывался в успехе, достигаемом при­мене­нием наркотиков. Более того, ис­кусственность достигнутого давила его. Отсюда и тоска.

Потом грянуло 11 сентября 2001 года. После трагедии Арсен до конца осознал, что жизнь его не имеет смысла, что не тому он ее посвятил. Террористы убивают невинных, для них люди – солома, которой не жаль. Арсений понял, всем сердцем почувствовал, что он при­зван противо­действовать злу, в том его судьба.

Но что нужно делать? Как остановить зло? Что можно противопоставить террору? Нака­чав­шись нарко­тиками можно, конечно, выйти драться с террористами. Но разве это помо­жет?

Встреча с Мустафой Ахмет-Гиреем, давним другом его отца, помогла найти дорогу.


4. Психиатр-философ.

Судьба Мустафы была совсем не похожа на Арсенову. Когда они встретились, тот был попу­лярным в Штатах врачом-психиатром, получившим к тому же немалую известность, как вы­дающийся философ-мис­тик. Для обретения сил, помогающих ему лечить несчаст­ных, Мустафа прибегал к медитации. В этом их пути были похожи. Арс - наркотиками, Мустафа – медитацией, оба добивались изменения соз­нания с це­лью достижения успеха, разумеется.

Но восточный менталитет Мустафы не протестовал против таких методов достижения цели. Более того, он был удовлетворен своей работой врача-психиатра, продуктивно ис­пользующего нетрадицион­ные ме­тоды лечения. Длительное погружение в дзен-буддизм и серьезное изучение даосизма сделали его верным приверженцем теории гармонического сочетания добра и зла. И в медицине такой подход давал свои плоды.

Отвернуться от восточной мистики и стать адептом христианства заставил его все нарас­таю­щий, стре­мящийся похоронить под собой все человечество, вал терроризма. Будучи глубоким философом и одно­временно трезвым, рационально мыслящим человеком он по­сле долгих раз­мышлений пришел к выводу, что победить террор можно только вооружившись уче­нием Хри­ста, причем в его первозданном виде.


5. Канатоходец.

Эти мысли заставили философа-мистика Мустафу Ахмет-Гирея, еще в молодые годы по­зна­комивше­гося в Казантипском подземном храме с «Евангелием от волхвов», углубиться в изуче­ние раннего хри­стиан­ства.

Впрочем и до того он использовал часть знаний, полученных в Казантипском храме. Реаними­ровав по беглым намекам в Евангелии от Бальтазара и в Житии Кар­терия ме­тоды лечения боль­ных, практиковавшиеся волхвом Каспаром и священомучен­ником Карте­рием, а также в общине его последователей в Парфии, он с успехом исполь­зовал их в своей ле­чебной практике.

Вслед за Картерием Мустафа уподоблял жизнь человеческую путешествию канато­ходца над бездной. Ему удавалось убедить раскинувшего руки пациента, что в такой позе он, мысленно балансируя на нити своей жизни, гармонизирует жизненные ритмы своего организма. И дейст­вительно, уверовавшие в его метод за несколько сеансов излечивались, буквально, от всех бо­лезней.


6. «Любовь и сострадание».

Сразу после памятных дней 11 сентября 2001 года он вместе с не­многочисленными сторон­ни­ками учредил общественное движение, которое получило название «Сострадание и милосер­дие». То­гда же Арс познакомился с Мустафой.

Встретился Арсений с былым другом своего отца после трагедии, когда сеньор Антонио посе­тил Нью-Йорк. Найдя сына в состоянии крайней апатии, отец привел его к Мустафе. Это был визит к извест­ному психиатру, а отнюдь не к учителю жизни, фило­софу. Оказалось, однако, что Арсу был нужен именно учитель, а точнее Учитель с боль­шой буквы, человек, способный при­дать его жизни подлинный смысл. Идеи Мустафы пришлись молодому рок-музыканту, как нельзя более, по сердцу. Их интересы, не­смотря на сущест­венную разницу в возрасте, тесно пе­реплелись.


7. Смирение.

Имя Мустафы было достаточно хорошо известно в мире философской элиты США. В этих кругах его новые идеи оживленно обсуждались. Оппоненты упрекали Мус­тафу в гор­дыне. На­ходились и такие, кто толковал о смирении. Эти люди говорили о необходимости поко­риться замыслу Божь­ему. Дескать, ска­зано, что грядет Апокалипсис, и потому не след, бо­рясь с терро­ризмом, со­противляться предначертан­ному.

Однако Христос проповедовал иное. О смирении в Евангелиях нет нигде. Это целиком при­думка лени­вых пастырей, которым сподручней управляться с покорным стадом. Ведь любовь -чувство активное, а по­тому овнам оно ни к чему, пастырю таким стадом трудней управлять.

Впрочем, Мустафа не был кате­горическим противником смирения. Он утверждал, что любовь даже к близким своим посещает далеко не всех. Но даже к тем, кого она посещает, приходит не всегда, а к иным вообще крайне редко. «Когда нет любви в сердце твоем, - учил Мустафа - при­зови на помощь смирение. Ибо усилием воли вернуть любовь невозможно. А без любви, или на крайний случай смире­ния, как ощу­щать себя христиани­ном?»


8. Человек – больное животное.

Мустафа вслед за Ницше учил, что человек - больное животное, жи­вот­ное с расстроенной психикой. Ибо здоровый зверь, жи­вущий в гармонии и с природой его окружающей, и с приро­дой собственной, ни за ка­кие коврижки не согласился бы стать че­ловеком.

Дабы преодолеть, или хотя бы ослабить болезнь души человеческой, мудрый Восток приду­мал эзотери­ческие практики и слабые наркотики, кото­рые лишают человека его эго и устрем­ляют в транс­цендентную высь, в абстрактную высь Абсолюта.

Но такое преодо­ление есть проявление скорее слабости, чем силы душевной. В христиан­ской эйку­мене душевную болезнь лечит Любовь. Она есть высшее прояв­ление челове­ческое. А если человек лю­бит, нет смысла лишать его эго, которое достигает тогда высшей гар­монии.

Но если нет в сердце любви, то помогает смирение. Ибо гордыня и уны­ние греховны, а если нет любви, то боль души, не укрепленная смирением сердца, может принять кри­тический харак­тер. Именно смирение помогает Арсению в те тяжелые минуты, когда наступает отчаяние. Ибо ко­гда лю­бовь испаряется из сердца и им овладевает греховное уныние, только смирение может спасти душу, вы­тащить ее из пропасти тоски безысходной.