В ожидании христа (повесть о казантипе)

Вид материала

Документы

Содержание Глава 5. Коктебель. Угроза обвала. Продолжение Глава 6. Арс Луч. Взгляд с птичьего полета. Окончание Глава 7. После Аэроголгофы. Марлен Кузовлев Эпилог. мир изменился Картериус Великий

Подобный материал:

• Жизнь по вере во Христа, 152.11kb.
• «Над пропастью во лжи.», 748.97kb.
• Мистерия Христа «Мистерия Христа», 1310.9kb.
• Наставления Правителю Раджагрихи из жизни христа звезда Хождение Приход Христа Знаки, 593.46kb.
• Восьмиклассникам, 5.16kb.
• В в. Список произведений: И. С. Тургенев повесть «Первая любовь» Л. Н. Толстой повесть, 189.91kb.
• Литературоведческие термины, 12.01kb.
• Мавшегося усвоением социалистических систем и вопросами радикального изменения общества,, 215.51kb.
• Список литературы на лето для будущих восьмиклассников, 20.5kb.
• Доказательства Божественности Иисуса Христа в полемике со "свидетелями Иеговы" Бегичев, 271.73kb.

Глава 4. Арс Луч. Взгляд с птичьего полета.

1. Ему необходимо победить.

Арсений и Анна летят над Коктебелем. Он всматривается в чуть дымя­щийся от утренней росы горный склон, где на двух, расположенных друг над другом, словно специально под­готовлен­ных природой почти ровных пло­щадках копо­шатся две группки людей, готовящих гибель по­селку.

«Сегодня мне необходимо победить - напряженно думает Арсений, - мне предстоит ук­ротить их злобу, злобу людей, считающих себя пра­выми. Нужно мо­рально разору­жить их, ненавидящих друг друга, а заодно и весь остальной мир. Но как остановить их? Как пре­дотвратить гибель десятков тысяч невин­ных? Нужно обратиться к их сердцам. Они жестоки, по­тому что глу­боко несчастны, обиженны судь­бой и людьми. И они поймут, меня всегда понимали».

Конечно, их кол­леги по конференции, готовящие сейчас два взрыва, не выгля­дят оби­жен­ными или не­счастными. Но это только на первый взгляд. Картерий прав, зло­дей мо­жет сколь угодно долго прики­ды­ваться равнодушным, творящим зло просто так, для соб­ственного развле­чения. Лжет он, в том числе и самому себе. Какая-то за­старе­лая обида до сих пор гложет его, болен он ею, несчастен он, а потому заслужи­вает со­страда­ния.

В этом, наверное, и состоит секрет его миротворческих успехов, что ему уда­ется со­страдать, людям не оскорбляя при этом их достоинство. Найти понимание и сострада­ние у другого хо­тел бы всякий, просто каждый опасается встретить насмешку. А ему верят.

Верят и потому, что обычной жизни ему удается скрывать от людей постоянно присутст­вую­щую в нем любовь-сострадание. От женщины мужчина это приемлет, а от другого мужчины та­кое принимают только люди благожелательно настроен­ные. А люди озлобленные восприни­мают это, как обиду.

А в критической ситуации в нем возникает, кроме любви, еще и боль-сострадание, причем та­кой силы, что ее невозможно скрыть, и она прорывается наружу. Эта боль-сострадание почему-то никого не оскорбляет, а на­оборот благотворно воздействует даже на самых закоренелых пре­ступников.

«Однако сегодня - мучительно думает Арсений, - в ситуации более чем критической, во мне Это не разгорается. Если и дальше во мне будет только равномерно горящая любовь-сострадание и так и не вспыхнет боль-сострада­ние, то я проиграю это сражение, мне не удастся переубе­дить преступников, и они погубят Коктебель. Но победить нужно, я дол­жен, я обязан ощутить боль и ею победить».


2. Энн.

Специ­ально для таких акций Анна приобрела мощнейший мегафон. Во время их преды­ду­щей акции, при полете на дель­таплане над окопами воюю­щих ме­жду со­бой африканских госу­дарств, Арс его опробо­вал. Мегафон ока­зался хорош, звук его разно­сится далеко, но не ог­лушает. Он даже не осо­бенно громок, ка­жется, что источник звука находился везде, во всем окру­жаю­щем пространстве.

…Сегодня он должен был лететь один, а Энн разогнала бы его дельтаплан на мо­торке. Она же отпус­кать его од­ного категорически отказалась. На по­мощь Арсену пришел его отец. Как оказа­лось, он, не­смотря на свой сан, их еди­номышленник. Он вызвался помочь подняться в небо. Арс уже подгото­вился к по­лету, но Анна вывела из строя оба дельта­плана. А он оказался не­дос­та­точно подготовлен, чтобы вернуть тех­нике летные каче­ства. Пришлось согла­ситься взять ее с со­бой. Опыт­ная плане­ристка Энн быстро привела в порядок дельтапланы, и они с помощью сеньора Ан­то­нио поднялись в небо.

3. Они не предполагали.

Они с Энн не предполагали, что групп будет две. Поначалу, прибыв на первую из конфе­рен­ций, они во­обще не ожидали такого развития событий. У них была инфор­мация об ожи­дав­шемся захвате заложни­ков. Она ока­залась ложной. Вместо этого был теракт, к тому же осущест­вленный не людьми, а иной силой. То, что сила была дей­ствительно «иной», пришлось признать и ему, человеку к мистике не склонному.

А дельтапланы Арсений и Анна захватили с собой только с целью потрениро­ваться после окон­чания кон­ференций. Не думали они, что те могут понадобиться. Но оказалось, что залож­ни­ками, невин­ными жерт­вами, причем не только террори­стов, но и их про­тивников, стали десятки тысяч жи­те­лей и гостей Коктебеля. И они поднялись в небо.


4. Однажды ему это удалось.

На тренировках с дельтапланом настоял Арсений. Он хотел научиться га­сить кон­фликты, ко­гда противостоящие друг другу силы уже находятся в окопах на стадии полноцен­ной войны. Однажды это удалось. Он взлетел на дельта­плане, ко­торым владел тогда еще очень плохо, над око­пами противни­ков и убедил их бро­сить ору­жие. Он ду­мал, что в него будут стрелять с обеих сторон. Он считал, что его задача была не заставить про­тивников бра­таться тут же на поле боя, а переубедить их своей смертью.

Энн вела телерепортаж, который уже после его смерти, возможно, помог бы по­гасить не только этот, но и другие конфликты. Тогда она согласилась вести свой ре­портаж с земли, не подвергая себя пря­мой опас­но­сти. Но все про­изошло иначе, чем он ожи­дал.

В тот раз ему повезло, он вышел из боя невредимым и легко, играючи, по­гасил кон­фликт. Впрочем, везение, случайность – это скорее в его неопытных глазах. Энн видимо знала, что де­лала, когда отпускала его в небо над окопами враж­дую­щих. Доб­родушные аборигены в военных мундирах, хоть поначалу и стреляли по его дельта­плану, но лишь повинуясь при­казам команди­ров, явно не желая в него попасть. Офицеры, вначале па­лившие по нему из револьве­ров, тоже не желали причи­нить ему вред. Обе сто­роны выбросили белый флаг перего­воров, как только он при­звал их к этому.

Поскольку люди, сидевшие в тот раз в окопах, были доброжелательны друг к другу (в окопы их насильно загнало высокое начальство), ему удалось замирить их только своей, по­стоянно в нем горящей любовью-состраданием, боль-состра­дание в тот раз так и не возникла, да и не было в ней тогда надобности.


5. Затем были песни и пляски.

Затем были песни и пляски, рекой лилось пальмовое вино, откуда-то поя­вились уди­ви­тельно гибкие мо­лодые женщины с лоснящейся на солнце чер­ной, как эбе­новое де­рево, ко­жей. Целых три дня весели­лись граждане Кот-д’Ивуара (бывший Берег Сло­новой Кости) и Буркина-Фасо (бывшая Верхняя Вольта), именно между этими стра­нами начал было раз­гораться военный кон­фликт.

Потом появились официальные лица обеих стран. Пышущие здоровьем мо­лодые люди, с на редкость хитрыми физиономиями, затянутые в официаль­ные черные кос­тюмы, явно скучали в их с Энн обще­стве. Эти сразу поняли, что миротворцы небогаты, что у них им нечем пожи­виться, и поэтому спе­шили от неожиданных гостей поскорее из­ба­виться. Гости были не против, и на другой день отбыли во­свояси.


6. В небе над Коктебелем.

Но сегодня все по-иному. Энн заключила контракт с CNN на прямую трансля­цию с места со­бытий. Теперь судьба ее репортажа не зависит от того, со­хранит ли она свою жизнь. Поэтому она и решила разделить с ним риск воздуш­ного при­ключения. А в этот раз враждующие сто­роны не так добро­душны, как тогда в Аф­рике.

Ее решение лететь рядом с ним и вести передачу с воздуха было для него неожи­данным. Он полагал, что она будет вести репортаж из моторки, с воды. При агрес­сивном настрое враждую­щих ее полет слишком опасен. Но уп­рямство Энн та­ково, что сломить его не­возможно. Но в этот раз не выполнить ее требование оз­на­чает провалить всю опе­рацию.

И вот они в небе над Коктебелем. Какое здесь небо! Лететь по нему под лег­кими пе­ри­стыми обла­ками – это наслажде­ние. Но сегодня полет со­всем не радо­стен. Не знал Арсений, что се­го­дня случится такое, не предви­дел, что придется подняться в небо, чтобы предот­вратить раз­ру­шение Кокте­беля, мас­совую гибель его жителей и тысяч гостей.


7. Переубедить смертью своей.

Они летят высоко, слева от них Карадаг с характерным ликом Волошина в чуть се­ребря­щейся дымке. Его могучий дух много лет оберегал Коктебель, его поэзия была музыкой этих мест, краски его живо­писи – многоцветьем здешней природы, его доб­родушное гостепри­имство – удивительной добро­сер­деч­ностью и доброже­лательно­стью местного населения. Неужели сего­дня все это должно окончиться, неу­жели этот земной рай взорвут несчаст­ные, ос­лепленные зло­бой?

«Нет! Нет! – в отчаянии убеждает себя Арсений - Не дам! Не дам! Меня услышат, я смогу. Смогу погасить пожар ненависти в их ду­шах. Мне всегда это удава­лось, смогу и сего­дня. Я должен обратиться к ним, стремя­щимся погубить не­винных. Что я должен им ска­зать? Чем мне остановить их? И я кричу в мегафон. Слова мои про­сты до тривиальности:

- Остано­витесь! Одумайтесь! Нельзя гу­бить курорт! В нем тысячи не­вин­ных! Женщин! Детей! Беспо­мощных ин­валидов, стари­ков и старух! Оду­май­тесь! Останови­тесь! Остано­витесь!»

Но поскольку боль-сострадание еще не пришла к нему, его призыв не дей­ствует. Как и следо­вало ожидать, в него стреляют, причем из обоих лаге­рей. И по­падают. Раз! Два! три! Четыре раза попали. Ему больно. Как больно. И попадают, что странно, не в туло­вище, не в го­лову, а в руки и ноги. Больно!! Очень больно!!! Невы­но­симо больно!!!!

Но это пока только физи­ческая боль, нравственное страдание все еще не посетило его.


8. Она нарушила договоренность.

«Однако что это?- скорее почувствовал, чем подумал Арсений - Меня рас­пяли?? Пулями, словно гвоздями размозжили конечности. Это больно, ужасно больно, но вытерпеть можно. Теперь распятый я обниму мир, обниму и этих несчастных, готовящих взрыв. Об­ниму и успокою. Погашу их злобу. Погашу, как только во мне возникнет боль-сострадание. А она возникнет, я знаю, скоро она начнется эта боль души, что сильнее боли физической. Только бы успеть до смерти».

Но она пока не грозит ему - ни одного попада­ния, ни в сердце, ни в голову. Но почему? Что это зна­чит??? Понятно. От смертельного выстрела его предохраняет Анна. Она должна была ле­теть рядом. И хотя это и опасно, в нее могли попасть только шальные пули. А они маловеро­ятны, ибо внизу явно засели снай­перы. Но Энн опять нарушила договорен­ность, она старается лететь под ним, обере­гая его. Это опасно, очень опасно, а он не так ловок в управ­лении дельта­планом, чтобы помешать ей пла­нировать под ним.

Анна должна была снимать репортаж. Однако аппарата в ее руках нет. Она уро­нила, а скорее сознательно выбросила его в море. Она забыла, что ее ре­портаж должен был разорвать пелену молчания вокруг них, что он должен был пове­дать миру об идеях и действиях Новых Перво­хри­стиан? После ее репортажа люди во всем мире должны были, наконец, понять, что ненависть и вражда не самый лучший способ жизни на земле.

Но она изменила свое решение, нарушила условия ее приема в орга­низацию. Впрочем, он должен был это предвидеть. Анна слишком хорошая ученица. Она глубоко и все­рьез воспри­няла «Христианскую арифметику» волхва Каспара, его учение о несчилимости до­бра. Для нее жизнь одного человека оказалась не менее ценна, чем буду­щее счастье всего человечества. Вот она и защищает Арсения от пуль, позабыв о репортаже, кото­рый (по ее же плану) должен был изменить будущее мира.

9. Она погибла!

Но вот один из хваленных снайперов там, внизу, явно промахнулся (не хотел же он по­пасть в жен­щину), и Анна безжизненно повисла на стропах дельтаплана.

«Боже! Что я на­де­лал! Она по­гибла! По­гибла!»

Но теперь он открыт и скоро примет смерть. Вот и она!! Пришло еще две пули – в грудь и в живот. А вот и третья, она раздробила ему челюсть.

«Больно, как больно. Но те­перь уже скоро конец. Избавление от му­че­ний. Боль, ужасная боль – это мука смерт­ная. Избавиться от нее смертью – ис­тинное наслаждение».


9. Я сострадаю ее убийцам!!!

Но вдруг в его душе все закричало. Она погибла!!! Энн погибла, а в нем от­кры­лось Оно. От­крылось то, что обычно скрыто и от дру­гих, и от него самого. Откры­лось!! От­кры­лось!!!

«Они убили Аню. Мою Аню. Я дол­жен был бы ненавидеть убийц. Но во мне нет к ним ни грана нена­висти. Я им сострадаю и мне БОЛЬНО ЗА НИХ!!! Да, да, БОЛЬНО. Мне жаль их, этих опален­ных злобою убийц. Жаль до такой степени, что эта мука душевная по­сте­пенно стано­вится сильнее муки физической. Мука!! Мука ду­шевная!!! Боже, как больно душе, еще больней, во стократ больней, чем телу. Душа сжи­мается в комок и болит, как гнилой зуб, еще больней. Как невыно­симо БОЛЬНО, когда болит душа!!!»


Глава 5. Коктебель. Угроза обвала. Продолжение

1. В лагере террористов.

В стане террористов между тем стало твориться нечто совершенно невообрази­мое. В их среде явно про­изо­шел раскол. Только недавно люди в камуфляжах сла­женно и активно действовали. Одни под ру­ково­дством старого шейха методиче­ски и сосредоточенно об­стреливали дель­та­планы Арсения и Анны, и в этом доби­лись зна­чительных успехов – Арс был четырежды ранен, а Энн убита одним, но метким выстре­лом старого шейха. Другие во главе с молодым ученым с тем же усердием готовили взрыв. Тре­тьи под ру­ково­дством пилота вертолета готовили машину к полету. У этой группы явно что-то не лади­лось, пи­лот нерв­ничал. Злые окрики шейха только усложняли ситуацию, отбытие террористов с места готовя­щегося взрыва от­кладывалось.

И тут произошло непонятное. Молодой ученый араб с каким-то странным выра­жением лица по­глядел в небо, после чего начал препятствовать людям в камуф­ляже готовить взрыв.


2. Охотники за террористами.

Одновременно с происходящим в стане террористов, в стане их противников тоже стали про­исходить не менее странные события. Младший член семейства, майор ФСБ Петр Па­щенко, только что прицельно стре­лявший в Арсения и уже три раза в него попавший, вне­запно бросил это заня­тие и стал ак­тивно мешать отцу и деду готовить взрыв.

И опять было совершенно неясно, что собственно произошло. Молодой фсбшник, только что трижды ранивший симпатичного ему Арсения и молчаливо соглашавшийся со своими пред­ками, что для того, чтобы наказать террористов, не жаль курорта и находя­щихся там людей, вдруг резко ме­няет мнение. Почему? Что произошло?

3. Странные события.

Что, однако, произошло в стане террористов? Что заставило Омара Бен Саваджа, при­нявшего у свя­щенного камня мусуль­ман обет совершить подвиг веры, изме­нить решение? Процесс этот, ско­рее всего, был длитель­ным, но последней каплей переполнившей чашу его терпения, был ра­до­стный возглас престаре­лого шейха, удачно убив­шего одним мет­ким выстрелом красавицу Энн.

Люди в камуфляже, невзирая на сопротивление молодого человека, продолжали гото­вить взрыв. Это было непонятно, ведь люди эти были его слугами. Но с неко­торого мо­мента слуги, видимо, перестали подчиняться своему гос­подину. Стало ясно, что слуги те­перь выполняют от­рывистые и резкие команды престарелого шейха.

В двух противоположных углах площадки, что нависла и над поселком, и над замком, стоя­щим от него в отдалении, террористы готовили два взрыва, большей и меньшей мощ­ности. Об­вал от большого, предназначенный для Большой вось­мерки, должен был снести с лица земли Кокте­бель. Малый – должен был сбросить со скалы замок. Зачем это было нужно, неясно. Быть может замок на­поминал му­сульманам крепости крестоносцев в Па­лестине?

Несмотря на усилия молодого араба, людям в камуфляже удалось взорвать ма­лый заряд. Об­вал очистил скалу от очаровательной и игрушки богача-толкиниста. На счастье в замке никого не было. Нефтяник, покинувший Коктебель накануне, отпустил всю прислугу.

Но осуществить большой взрыв молодой террорист Омар Бен Савадж им не дал. Когда по­мехи, чинимые их хозяином, начали сводить на нет их действия, люди в камуфляже, подчи­ня­ясь приказам шейха, попытались его связать. Но это им не уда­лось. Молодой араб бы­стро и убе­ди­тельно показал, чего он стоит в рукопаш­ной схватке.

Через пол­ми­нуты вся дюжина взбунтовавшихся против него слуг была приве­дена к по­винове­нию. В пылу схватки старый шейх тоже бросился на юношу, но тот только ле­гонько оттолкнул старика, после чего шейх на­чисто утра­тил актив­ность и прекра­тил по­пытки овладеть ситуацией.


4. Не менее странные события.

А что случилось в стане их противников? Было непонятно почему молодой майор ФСБ всту­пил в борьбу с отцом и дедом. Но это было по-на­стоящему увле­кательное, хотя уж чрезмерно крова­вое зрелище. Интеллигентного вида майор, крепкий и рослый, но по сравнению со своим вели­канами-родичами кажущийся хилым подро­стком, вступил в от­чаянную схватку с двумя двух­метровыми, по всему видать, хорошо владею­щими прие­мами рукопаш­ного боя, гигантами.

Молодому человеку пришлось нелегко. На удары своих родственников он, есте­ственно не от­вечал. А могучие, очень опытные, к тому же изрядно озве­ревшие бойцы, били его, что называ­ется, смертным боем. И могли бы забить насмерть. Но этого они, скорее всего вовсе не желали, а хотели лишь лишить его способности к сопротивлению, отключить сознание.

Но именно это у них явно не получалось, Петр Пащенко ока­зался на удивле­ние вынос­лив. Как ни ста­рались отец и дед отключить мо­лодого человека и довести до конца мон­таж взрывного устройства, это им никак не уда­валось. Упрямый юноша, уже, казалось бы, вконец измочален­ный, вновь и вновь всту­пал в борьбу.

Однако долго так продолжаться не могло, молодой человек рано или поздно должен был утра­тить спо­соб­ность к сопро­тивлению. Но все решилось, причем до­вольно неожиданно. Петр излов­чился и выбро­сил в пропасть ка­кую-то важную де­таль взрывного устройства.

Вконец обе­зумевшие старшие Пащенко начали избивать младшего так, что каза­лось, теперь-то они окончательно забьют его до смерти. Но у молодого майора будто бы проре­залось втрое ды­хание. Он в от­вет на мощные удары своих предков только счастливо улы­бался. Еще бы, он по­бедил в этой схватке, опас­ность, навис­шая над Коктебелем, была устранена.


Глава 6. Арс Луч. Взгляд с птичьего полета. Окончание

1. Я побеждаю!

«Мне больно! Мучительно больно за них несчастных – почти в бреду стра­стно и даже с каким-то мучительным восторгом думал Арсений. - Но от этой муки я не спешу изба­виться смертью, я хочу, я жажду му­кой своей, му­кой своего сердца, силой со­страдания к ним победить их злобу.

И, кажется, уже побеждаю! Уже победил!! Они перестали стрелять. И, хотя кровь за­сти­лает мне глаза, вижу – они прекратили подготовку к взрыву. Я побе­дил! Мое со­стра­дание к этим несчастным убий­цам подей­ствовало на них. Коктебель не погибнет!!!»


2. Теперь можно умирать спокойно.

«Теперь все! Можно умирать спокойно, с чувством исполненного долга. Как легко прини­мать смерть, когда нужное выполнено! Кажется все! Сердце останавливается, и хотя мозг еще ра­ботает, но это уже не­на­долго… Что это?? В голове мутнеет, видно клеткам мозга не хватает питания. Теперь все! Я умер. Все!»


Глава 7. После Аэроголгофы. Марлен Кузовлев

1.Что произошло?

Прошло время, хотелось бы понять истинные причины тех событий. По их поводу воз­никает не­сколько вопросов:

Первый вопрос. Почему террористы и их противники вдруг начали стрелять по дель­та­планам? Ведь мо­лодые представители и тех, и других испытывали симпатию к Арсению, а особенно к юной Энн.

Здесь, скорее всего, сработал азарт борьбы. Варлам Шаламов когда-то писал о том, что в ла­гере нет ни­чего хорошего. Мы это с трудом, но приняли, хотя нас и Солженицин, и дру­гие долго уверяли, что есть в ла­герной жизни и красота человеческой дружбы и героизм сопротивления.

Но принять, что в битве тоже мало хорошего, еще труднее. Много вокруг войн, вокруг битв романтиче­ского флера. А на самом деле азарт борьбы захватывает, лишает человеч­ности. По­пробуй, разними де­рущихся – оба на тебя накинутся.

Второй вопрос. Что произошло дальше? Почему молодые люди из обоих лагерей вдруг стали препят­ство­вать гото­вящемуся взрыву.

А произошло то, чего мы, сторонние наблю­датели, поначалу не поняли. В небе над Кок­тебе­лем смер­тельно раненый Арсений Лучников просил, умолял террористов не уничто­жать посе­лок. Мы, наблю­дающие эту картину снизу и тоже слышащие слова Арса, пона­чалу не вникли в их смысл.

Теперь эти великие слова знает наизусть каждый человек на земле. А тогда? Тогда мы не ус­лышали в них ничего особенного. Может быть потому, что не к нам они были обра­щены, не для нас пред­назнача­лись? Да и ситуация наша была до предела остра, жизнь наша висела буквально на волоске. Только ко­гда угроза взрыва была окончательно устра­нена, мы, как и большинство людей планеты, став­шие, благо­даря CNN, свидетелями тра­гедии, услышали и поняли, всем серд­цем восприняли слова Арсе­ния.


2. Человечность в подкорке у homo sapiens.

А готовящие взрыв услышали первыми. Террористы и их противники услышали слова Любви, к ним об­ращен­ные. Любовь к людям, обуреваемым злобой, к людям, только что смертельно ра­нившим его са­мого и безжалостно убившим его возлюбленную, была на­столько не­обычна, что не могла не затронуть даже самые грубые и жестокие сердца.

Наверное, человечность и чувство сострадания все же в подкорке у homo sapiens. Ибо, как мы теперь знаем из опросов участни­ков тех событий, дрогнули все, го­товящие гибель Коктебелю, даже самые жес­токосердые. Но старшие, чьи сердца были надежней укрыты панцирем ду­шев­ной глухоты, устояли. А молодые поддались. Позже и майор ФСБ, и мо­лодой араб стали актив­ными проводниками идей Новых Первохри­стиан, которых теперь на земле великое множество.


3. После трагедии.

…. Прошло уже достаточно много времени. И в мире, и в жизни самого Марлена измени­лось многое, почти все. Он восстановил свой особняк – теперь это мемо­риальный ком­плекс, посвя­щенный пребыванию на Казантипе и Иисуса Христа, и Арсения Лучни­кова. Ру­ководит им неуто­мимый полковник Соколов. По-прежнему проводятся здесь научные конфе­ренции и семи­нары, которые попеременно ведут Степан Бандурыстенко и Григорий Гро­шев.

Но это раз в месяц, исключительно для избранной публики, для ин­теллектуалов. Еже­дневно же полуостров и мемориальный комплекс осаждают толпы паломни­ков. Только теперь это не последователи эзотерических учений, почти исчезнувшие после Вто­рой Голгофы, а христиане самых разных конфессий и толков. Старушка Ефросинья Серафи­мовна еще жива, и ее дом па­ломники тоже не оставляют вниманием.

Сам же Марлен утратил былой интерес к своему любимому детищу. Теперь он посто­янно жи­вет в Коктебеле, который постепенно становится не менее знаменитым, чем Иеру­салим. Он него теперь постоянно исходит эманация Любви, однажды излившаяся на посе­лок из смертельно ра­ненного сердца Ар­сения.

Замок, восстановленный нефтяником Смирновым в прежнем виде, у него всегда пе­ред гла­зами. Нынче здесь мемориальный центр. Тут же проводятся, переведенные было в Су­дак, Кар­териан­ские турниры. У замка теперь могилы Арсения и Анны, их ежедневно по­сещают сотни палом­ников.

Марлен теперь часто смотрит в небо, в котором произошла трагедия. Ее несколько на­пы­щенно называют Аэроголгофой. После нее мир изменился, причем кардинальным обра­зом. Но до конца понять, что, собственно, произошло, Марлен до сих пор не может. Ко­гда все это случи­лось, ни он, ни, насколько ему известно, другие, гибель Арсения с Голгофой не ассо­цииро­вали.


4. Евангелия от волхвов.

Марлену хорошо знакомы «Евангелия от волхвов», более того, эта книга была главным ра­ри­тетом в его сгоревшем архиве, но он не верил в трактовку событий, в них изложен­ную.

Ему всегда представлялась более обоснованной точка зрения ка­нонических Еванге­лий. Не очень-то верил он в то, что любовь к врагам вообще возможна, А коли она и возможна, то спо­собна ли была произвести столь сильное впечатление на присутствую­щих при казни, а через них и на весь антич­ный мир? Он искренне считал описанное волхвами, если не вымыслом, то, по крайней мере, литературным пре­увеличением.


5. Общество «Любовь и сострадание».

Был знаком Марлен и с документами общества «Любовь и сострадание», в том числе и с его про­граммой, с так называемым «Евангелием от Мустафы». Он признавал, что идеи Обще­ства не ли­шены логики, но про­грамма была, по его мнению, мало реалистичной, слишком абстракт­ной, и вряд ли осуществимой.

6. Арсений Лучников.

Марлен знал и героя этих событий Арсения Лучникова. Это был краснеющий, как де­вица, мо­лодой человек, в присутствии которого почему-то прекращались самые яростные споры, люди успо­каивались, вражда и злоба уходили на задний план.

Почему это происходило непонятно. Это было похоже на чудо. Но это было так. Он был скромным и застенчивым молодым человеком, очень земным, ничем от других не отли­чаю­щимся. Но, тем не менее, в его присутствии по совершенно непонятным причинам происходили очень странные вещи. Самые опасные конфликты в его присутст­вии стано­вились какими-то до смеш­ного несерьезными, столь маловажными, что вспоминать о них не хотелось, так как каза­лись они аб­со­лютно неактуальными. А причина тех странных пре­вращений, что происходили со всеми, чья жизнь хоть немного, хоть на час пересека­лись с жиз­нью этого человека, была в той удивительной доб­роте, ко­то­рой он бу­квально светился.

Да, человек это был удивительный. Его доброта, любовь ко всем людям, чувство ясно­сти и по­коя, ко­торое он, буквально, излучал, были необычны, даже поражающи. Но все же был он про­сто человеком, таким, как все. Не было в нем того, что выделяло бы его среди других людей и ставило на котурны. Не чувствовалось в нем харизмы героя, не было во­круг лица его светяще­гося нимба.

Даже когда трагические события произошли, Марлен никак не мог осознать их во всей пол­ноте. Предпо­ложить, что этот юноша станет Вторым Христом, а смерть его под кры­лом дель­та­плана люди уподобят Голгофе, он, конечно, не мог. А, между тем, мир изме­нился, изменился именно благо­даря тому, что Ар­сений на своей свершившейся под небе­сами Голгофе излучал любовь и со­страдание к убийцам и мучите­лем своим.


7. Феномен Арсения.

Только Голгофа сделала его таким, каким видит его сейчас население земли. Участники конфе­ренции, знавшие Арсения не разглядели того, что увидели даже те, кто за­мышлял погу­бить Коктебель. Но не только злоумышленники, другие жители и гости Коктебеля, как и весь про­чий мир, на­блюдавший за трагедией по телеэкрану, сразу разглядели в Ар­сении, того, кем офи­циально он был позже назван. А знакомые с ним лично почему-то нет. Только впоследствии, просмат­ривая по телеви­зору повторные трансляции трагедии (они были и остаются самыми рейтнго­выми про­граммами мирового телеэкрана) знавшие прежде Арсения поняли то, что дру­гие поняли раньше, Арсений - Спаситель человече­ства.

Не осознавая происходившее Голгофой, Марлен, тем не менее, чувствовал, что событие это не­орди­нарное. То же, скорее всего, испытали и другие участники конференции. Но жители и гости Коктебеля, видевшие события воочию, и весь остальной мир, все люди на земле, ставшие благо­даря CNN свидетелями собы­тий или смотревшие их на экране впо­следствии, сразу, как ут­вер­ждают СМИ, поняли их смысл и значе­ние, сразу назвали их Второй Голгофой.

И все же, почему знавшие Его, поняли кто Он, только впослед­ствии? Наверно потому, что только Голгофа сделала Арсения Спасителем. До нее Он, при всех своих человече­ских достоин­ствах, был просто человеком. Это и помешало знавшим Его сразу понять произо­шедшее.


8. Роль Тараса Письменного.

Сегодня много говорят о роли его архивариуса в тех изменениях, что произошли нынче в мире. Марлен не думает, что тут многое преувеличено. Тарас Иванович только разрабо­тал про­грамму с научной точки зрения достаточно интересную, но в делах духовных ком­пьютерная программа может играть только вспомогательную роль. При всем его уваже­нии к покойному, он считает, что восторженные почитатели Письменного все же недоста­точно обосно­ванно причис­ляют его к творцам нового мира.

Две смерти повлияли на Марлена. Гибель Письменного, который в течение многих лет был близким ему человеком, была для него ударом. А трагическая гибель Арсения сде­лала Марлена дру­гим человеком. И не только его, смерть эта изме­нила мир.


9. Лик Арсения.

Проживая постоянно в Коктебеле, Марлен имеет возможность часто смотреть на лик Арсения, появившийся нынче в скалах Карадага. Смотреть и думать, размышлять о судь­бах мира, пере­секшихся в этой таинственной, а те­перь еще и святой точке земного шара.

Это знаменательно, что подвиг Арсения, о котором узнал мир, случился именно здесь, в Кок­тебеле, осве­щен­ном именем Максимилиана Волошина, поэта и, в каком-то смысле, под­вижника этих мест.

В XIX веке, в доволошинские времена, в очертаниях Карадага русские люди видели об­лик Пушкина. И в этом, хотя много удивительного, нет ничего мистического. Так уж уст­роено вос­при­ятие человеческое, в случайных пятнах мы видим глубокое содержание. Ибо только мы, люди, придаем смысл всей при­роде, именно мы придаем ей содержательный контекст.

Почему Пушкин? Он поэт, вытащивший Россию, ее язык, из трясины за­тягивающего, одурма­ниваю­щего и совершенно неплодотворного многословия, научивший русский ум не путаться в трех соснах вы­соко­парных славословий, пошлых эпитетов и вычурных кра­сивостей, а точно и ясно отвечать на за­просы вре­мени.

В бурном XX веке на том месте, где прежде виделся Пушкин, ясно проступало лицо Во­ло­шина. И это можно понять. В те годы Макс был, как маяк, вопреки бурям и невзгодам све­тив­ший людям в тяже­лые времена. Сам Макс был, в сущности, могучим явлением Природы, беско­нечно возрождающейся, восстаю­щей из праха и, несмотря ни на что, цве­тущей не бла­годаря, а вопреки навязанной обществом необхо­димости.

Нынче же, пока еще не все, пока только некоторые видят в горных складках лик Арсе­ния Луч­никова. Недалек тот час, когда в очертаниях Карадага лик Его увидят все.

10. Подвиг Анны Фоминой и молодые иудеи.

Но не все в этой истории просто. Есть в ней нечто, не поддающееся логическому анализу. На­пример, феномен Анны Фоминой, или, как ее называют на Западе, Энн Фо’мин. Его сегодня пристально изучают богословские центры всего мира. Основной вопрос, который стоит перед учеными-бого­словами, впервые поставил перед христианами еще волхв Каспар в своей недо­шедшей до нас, известной лишь по «Евангелию от Мельхиора» «Христианской арифметике».

Он прост, в то время как ответ на него необычайно сложен. А проблема, им заявленная, до сих пор также далека от разрешения, как и в библейские времена. Вопрос этот неизбежно воз­никает, когда человек поставлен в ситуацию морального выбора.

В такой ситуации оказалась юная, склонная к авантюризму, журналистка Анна Фомина, перво­начальной целью которой было сделать известным и популярным деятельность общества «Но­вые первохристиане» и тем самым постепенно вернуть человечество к христианским принци­пам. Прямая трансляция CNN траге­дии над Коктебелем была задумана ею именно с этой це­лью. Однако когда летящего над Кара­дагом Арсения начали обстреливать, Энн забыла о своем бла­городном замысле. Защитить Арсения от пуль оказалось для нее в этот момент гораздо более важ­ным делом, чем спасение в будущем всего человече­ства. И в этом ее святость, ибо для ис­тинного христианина один человек не менее важен, чем все человечество.

Верующие зовут ее теперь святой Анной Коктебельской. Считается она нынче защитницей всех плавающих по водам и летящих под небесами. Что же, путешествующих по воде и по воз­духу она возможно и оберегает. Но не она спасла че­ловечество от злобы и ненависти, как не спас его и Арсений, которого теперь по праву называют Спаси­телем человечества. Ибо он под­вижник, Любовь людям несущий.

Но следует признать, что спасли человечество от злобы и не­нависти не Арсений и Анна, а мо­лодые ученые иудеи, спасли сами того не ведая и не желая, спасли, движимые не­уемной стра­стью к изобретательству. Проверяя на практике свое ноу-хау, свои бактерии-теле­форы, они за­ключили с CNN контракт на прямую трансляцию событий и обо всем рассказали миру.

Если не было бы в этом месте и в это время молодых иудеев, человечество о под­виге Арсения и Анны так и не узнало бы. Ибо если нет картинки в ящике, то, как только не­давно принято было считать, неизвестно про­изошел ли на самом деле тот факт, о котором не упомянули СМИ. И тогда не был бы Арс объявлен Спасителем. И Его Подвиг Любви не изме­нил бы в корне пси­хологический климат в мире, и не устранено было бы из него зло.

Конец четвертой книги.


ЭПИЛОГ. МИР ИЗМЕНИЛСЯ

…Нет ничего дурного в том, что христианин поклонится

богам языческим, их идолам, их кумирам.

Этим он всего лишь выразит уважение к иным святыням,

всего лишь проявит понимание чужих ценностей.

Ибо невозможно проявлять христианскую любовь к людям,

не уважая их святыни, не понимая их ценностей.

Относясь с любовью и уважением к чужим святыням

христианин тем самым приобщает язычников

к сокровенной истине христианства.

Уча их на собственном примере, как нужно уважать,

понимать и любить других, их ценности и святыни.

И если язычник в ответ поймет и полюбит учение Иисуса,

то станет, тем самым, на путь постижения сути учения Его.

Картериус Великий