Москва Издательство "Республика"

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 35

XX в. и подводя итоги столетнего философского развития, мы можем, мне думается, назвать Карла Ясперса среди выдающихся мыслителей (8, 26). К. Ясперс родился 23 февраля 1883 г. в Ольденбурге; его отец, юрист, впоследствии директор банка, происходил из семьи купцов и крестьян, мать — из местного крестьянского рода. В семье чтили традиции и порядок, но в религиозном отношении для отца был характерен индифферентизм, который в юности разделял и его сын.

В 1901 г. Ясперс окончил классическую гимназию и поступил в Гейдельбергский университет на юридический факультет. Однако, проучившись три семестра, он перешел на факультет медицинский, который и окончил в 1908 г.; в 1909 г. Ясперс получил степень доктора медицины. Интерес к медицине, помимо прочих мотивов, сформировался у молодого Ясперса, вероятно, из-за его врожденной болезни: у него было неизлечимое заболевание бронхов, провоцировавшее постоянно сердечную недостаточность. Диагноз этой опасной болезни, которая, как правило, сводит людей в могилу не позднее тридцатилетнего возраста, был поставлен Ясперсу только в 18 лет. "Вследствие болезни, — вспоминает философ, — я не мог принимать участия в радостях молодежи. Путешествия пришлось прекратить уже в начале студенческого периода, невозможно было заниматься верховой ездой, плавать, танцевать. С другой стороны, болезнь исключала также военную службу и тем самым опасность погибнуть в войне... Удивительно, какую любовь к здоровью развивает состояние болезни..."

Вот почему молодой человек, по своему характеру склонный к общению, к дружбе, рано узнал тоску одиночества. Тем не менее во все периоды жизни, в том числе и в годы студенчества, у Ясперса были немногие, но близкие друзья; так, на медицинском факультете он дружил с одаренным студентом Эрнс-

290

том Майером, братом своей будущей жены Гертруды Майер;

характерно, что и брат, и сестра живо интересовались философией, причем Гертруда Майер изучала философию профессионально. Ясперс познакомился с ней в 1907 г., а спустя три года молодые люди поженились. С тех пор одиночество не мучило Ясперса: в жене он нашел не только любящую душу, но и близкого по духу человека. В значительной мере интерес к философии развился у молодого естествоиспытателя — ведь медицина принадлежала к естественным наукам — не без влияния его жены, и "философствование на уровне экзистенции", о котором позднее так много писал Ясперс, составляло одну из самых больших духовных радостей в его семейной жизни.

Окончив медицинский факультет и получив профессию врача-психиатра, Ясперс с 1909 по 1915 г. работал научным ассистентом в психиатрической и неврологической клинике в Гей-дельберге. Здесь он написал свою первую большую работу "Всеобщая психопатология" (1913), которую защитил в качестве диссертации и получил степень доктора психологии. Методологическую базу этой работы составили описательная психология, как ее развивал ранний Гуссерль (более позднего Гуссерля с его методом "созерцания сущностей" Ясперс не принял), и понимающая психология В. Дильтея. Эта работа имела большое значение и для дальнейшего философского мышления Ясперса. После защиты диссертации Ясперс начал читать лекции по психологии в Гейдельбергском университете; среди его первых тем была психология характеров и дарований (еще студентом Ясперс увлекался характерологией и слушал в этой связи лекции Л. Клагеса), а также патография выдающихся личностей (модная в то время тема — "гений и болезнь"). Впоследствии он опубликовал об этом несколько работ: о Стриндберге и Ван Гоге, о Сведенборге и Гёльдерлине, о болезни Ницше в связи с его творчеством.

В 1919 г. Ясперс издал плод многолетнего труда — "Психологию мировоззрений", которая затрагивала уже собственно-философские проблемы и принесла ее автору широкую известность. Два года спустя он становится профессором философии в Гейдельбергском университете.

"Психология мировоззрений" несет на себе печать влияния Макса Вебера, которому Ясперс обязан во многом как своей мировоззренческой — особенно политической — ориентацией, так и своими методологическими подходами к анализу философских проблем. "Никакой мыслитель не был (тогда и по сей день) так важен для моей философии, как Макс Вебер", — писал впоследствии Ясперс (8,47). Жесткое разделение мировоззрения (ценностей), с одной стороны, и научного исследования — с дру-

291

гой, рассмотрение философии как отличной от науки духовной установки, предполагающей трансцендирование и соответственно "последнее не знаю", — эти моменты во многом общи у Ясперса с Вебером. Вебер высоко ценил творчество таких художников-мыслителей, как Ницше и Достоевский, оказавших влияние и на молодого Ясперса. Наконец, с Вебером Ясперса сближал и общий для обоих острый интерес к политике. Семья Ясперса была не чужда политических интересов; дед и отец Ясперса, а также два брата его матери были депутатами ландтага в Ольденбурге; кроме того, отец философа в течение многих лет был председателем Ольденбургского магистрата. Поэтому, как и Вебер, будущий философ с ранних лет в кругу семьи слышал обсуждение самых разных политических вопросов. "Суровый либерализм" Вебера, его убеждение в том, что реальная гражданская жизнь в обществе предполагает политическую свободу, молодой Ясперс полностью разделял. Неудивительно, что впоследствии он оказался непримиримым противником тоталитаризма в любом его проявлении. Вот любопытный эпизод, рассказанный Ясперсом в автобиографии: "В январе 1919 года (в это время в Германии нарастали революционные события. — П. Г.) я спросил Макса Вебера: что делать, если к власти придут коммунисты? Он ответил: "Тогда это дело меня больше не интересует" (8, 81).

Совсем иначе сложились отношения Ясперса с Генрихом Риккертом, занимавшим в то время кафедру философии в Гей-дельбергском университете. Понимая философию как науку, Риккерт, верный академической традиции, не признавал "экзистенциального философствования" Ясперса, в котором видел продукт дилетантского подхода и гибельную для строгого мышления "психологизацию" предмета и метода философии. В сущности Риккерт отказывал "экзистенциальному самоосмыслению" в праве называться философией; он был также убежден, что и Макса Вебера нельзя считать философом, хотя и высоко ценил его социологические, исторические и политологические работы. Характерно, что именно после смерти М. Вебера, с которым был дружен не только Ясперс, но и Риккерт, они полностью разорвали между собой всякие отношения.

В 1931—1932 гг. вышло трехтомное сочинение Ясперса "Философия", над которым он работал больше десяти лет. Здесь нет изложения философской системы в традиционно-академическом стиле, а сделана попытка систематизации и упорядочения всех тех идей и размышлений, которые составляли содержание экзистенциального философствования мыслителя. Ясперс становится одним из ведущих философов Германии, и его право занимать философскую кафедру ни у кого больше сомнений не вызывает.

292

Однако с приходом национал-социализма наступает тяжелый, драматический период в жизни философа. В 1937 г. его отстраняют от преподавания и лишают права издавать в Германии свои работы: женатый на еврейке, Ясперс терял все права на своей родине. Находясь на пенсии, в тревожном ежедневном ожидании "стука в дверь", философ долгие восемь лет продолжает, однако, работать — писать "в стол". И только в 1945 г., после разгрома нацистов, Ясперс возвращается к преподаванию

— сначала в Гейдельберге, а затем, с 1947 г., в Базельском университете. Публикуются работы философа, часть которых была написана в годы вынужденного молчания: "Об истине"

(1947), "Вопрос о вине" (1946), "Ницше и христианство" (1946), "О европейском духе" (1946), "Происхождение и цель истории"

(1948), "Философская вера" (1948). На первый план выходят проблемы философско-исторические и мировоззренческие: как преодолеть те катаклизмы, которые постигли европейскую цивилизацию в XX в.? Какие духовные ориентиры остаются у европейского человека и как их обрести в современном индустриальном и омассовленном обществе?

В послевоенные годы Ясперс — один из духовных лидеров либерально-демократической Германии. Он обращается к соотечественникам не только в своих книгах и статьях, но и в выступлениях по радио, и везде его главная мысль — как спасти человечество от тоталитаризма, этой главной опасности XX в., ввергающей людей в кровавые революции и истребительные войны. Обращение к гуманистическим традициям — к Лессин-гу, Гёте, Канту — вот один путь, который видится здесь Яспер-су; другой — более серьезный, более надежный путь для всех, кто утратил непосредственную жизнь в традиционной ее форме и пробудился к автономии, к духовной самостоятельности,

— обретение философской веры. "Наше будущее и Гете" (1947), "Разум и антиразум в нашу эпоху" (1950), "Об условиях и возможностях нового гуманизма" (1962) — вот работы, в которых философ обращается к ценностям старой бюргерской культуры в Германии, пытаясь их обновить и отчасти ограничить, "привив" к ним опыт "кризисного сознания" Киркегора и Ницше, но в то же время сохранив их непреходящую правду. В одной из последних своих работ — "Куда движется ФРГ?" (1967) — философ выступил с резкой критикой антидемократических тенденций в Федеративной Республике, все больше урезающих свободу отдельного лица.

Умер Ясперс 26 февраля 1969 г., дожив до глубокой старости.

Расцвет творческой деятельности Ясперса приходится на 30—40-е гг. Непосредственно пережитый опыт нацистской дик-

293

татуры и размышления над природой и истоками тоталитарных режимов со всей остротой обнажили перед философом кризис не только европейского, но и мирового исторического развития, тем более что почва для осознания такого кризиса была подготовлена уже в первых работах Ясперса. Я имею в виду "Всеобщую психопатологию" (1913) и "Психологию мировоззрений" (1919); обе работы были встречены с большим интересом и сразу же выдержали несколько изданий. Уже здесь Ясперс с тревогой говорит об утрате современным человеком смыс-ложизненных ориентиров, которые ему прежде давала религия, и видит необходимость создания нового типа философии — философии экзистенциальной. Позднее в "Философской автобиографии" Ясперс следующим образом оценивал "Психологию мировоззрений": "Эта работа была самым ранним произведением философии, которая позднее была названа экзистенциальной. Руководящими принципами этой работы были интерес к человеку, забота мыслящего о самом себе, радикальная честность и добросовестность. В ней ставились вопросы о мире, как он дан человеку, о пограничных ситуациях, которых он не может избежать (смерть, страдание, случай, вина, борьба), об эпохе и многочисленных измерениях ее смысла, о движении свободы в самосозидании, об экзистенции, нигилизме и существовании... о любви, откровении действительного и истинного..." (8, 90).

Экзистенциальная философия Ясперса с самого начала привлекла к себе внимание новой манерой выражения: в отличие от академических философских направлений, преобладавших в начале века в немецких университетах, Ясперс избрал форму свободного размышления, окрашенного личной интонацией и лишенного стремления вывести все содержание мысли из единого общего принципа: организация материала у Ясперса носит скорее характер классификации по определенным темам, чем строго систематического выведения, к какому стремились неокантианцы, неогегельянцы, неопозитивисты. Именно в таком свободном стиле, приближающемся к философской публицистике, написаны многие важные работы Ясперса: "Духовная ситуация эпохи" (1931), "Философская вера" (1948), "Истоки истории и ее цель" (1949), "Вопрос о вине" (1946), "Ницше и христианство" (1946), "Куда движется ФРГ?" (1967) и др. При этом у него нет эклектики: единство мировоззрения, единство авторского видения самых разных проблем заменяет Ясперсу традиционное для немецкой академической философии систематическое единство, которое всегда отождествлялось с научностью (вспомним особенно Фихте, Гегеля, Когена, Наторпа и др.). Ясперс во многом возвращает философии ту форму

294

свободного размышления о жизненно важных вопросах, которая была характерна для писателей-гуманистов эпохи Просвещения — Лессинга, Гердера, Гумбольдта, Гёте и которая в XX в. возродилась отчасти в философии жизни и философии культуры — у Зиммеля, Шпрангера, Шпенглера, Хейзинги и др. Такой тип философствования сложился в XX в. и в России:

вспомним драматические эссе Л. Шестова и В. Розанова, экзистенциально-исповедальную интонацию П. Флоренского в "Столпе и утверждении истины", Н. А. Бердяева, Д. Мережковского и др.

Экзистенциальная философия испытала на себе влияние Ф. Ницше и С. Киркегора — Ясперс об этом неоднократно говорит в своих работах, подчеркивая, что философия не может быть чисто предметным (и, стало быть, научным) знанием, ибо не может отвлечься от внутреннего мира самого философствующего. Характерно, что этот экзистенциально окрашенный стиль философствования подверг резкой критике Г. Риккерт в своей рецензии на работу Ясперса, помещенной в "Логосе". Работая в тот период в Гейдельберге, как и Ясперс, Риккерт выражал ему неодобрение за отсутствие в его работах стремления к общезначимости высказываний, что, как указывал Риккерт, роднило Ясперса с философией жизни. В свою очередь Ясперс весьма критически отзывался о неокантианстве, как и о других направлениях господствовавшей в 20-х гг. в Германии академической философии. "Со второй половины XIX в., — писал Ясперс в 1931 г., — традиционная философия становится университетским, т. е. школьным, предметом. Все реже возникают сообщества людей, чье философствование было бы обретением себя из внутреннего источника, подлинным самоосознанием, которое, оформляясь в мысль, затем сообщалось бы другим... Внешне филологическая, внутренне рационалистическая, философия утратила связь с подлинным существованием человека. Философские школы продолжали развивать освященную веками традицию строгого мышления, но, несмотря на видимо оживленную полемику, предлагали, в сущности, одно и то же, только под разными именами:

идеализма, позитивизма, неокантианства, критицизма, феноменологии, теории предмета" (6, 126).

Экзистенциальная философия в Германии, однако, была представлена не только Ясперсом, но и Хайдеггером, который, находясь тоже под сильным влиянием Киркегора, Ницше, Достоевского, попытался тем не менее предложить систематическое изложение философии существования на основе феноменологического метода Гуссерля в своей работе "Бытие и время". Впоследствии, однако, Хайдеггер тоже отказался от этой тради-

295

ционной манеры изложения, предпочтя ей стиль свободного философствования, чаще всего в форме истолкования классических произведений античной и новой философии, а также поэзии от Гельдерлина до Рильке и Тракля; в последний период философские умозрения Хайдеггера выливались также в форму поэтических созерцаний, уже вообще ничего общего не имевших с подчеркнуто трезвой манерой мышления Ясперса, чуждого философской эзотерике, какую бы форму она ни принимала.

По мере того как Ясперсу яснее становился предмет его исканий, он все отчетливее формулировал тему своей философии. Ею в конце концов оказался человек и история как изначальное измерение человеческого бытия; не случайно понятие ситуации оказывается ключевым у Ясперса при анализе человеческой экзистенции: ситуация с ее неповторимой констелляцией событий, задающих историческую уникальность определенной человеческой судьбы, формирующей ее болевые точки, ее радости и надежды, ее горе и ее вину, — это и есть содержание того, что Ясперс связывает со словом "время", "эпоха"; мир для Ясперса есть "фактическая действительность во времени" (6, 15). Каждая историческая эпоха отличается от другой своей специфической ситуацией. "Ситуация означает не только приро-дно-закономерную, но скорее смысловую действительность, которая выступает не как физическая, не как психическая, а как конкретная действительность, включающая в себя оба эти момента, — действительность, приносящая моему эмпирическому бытию пользу или вред, открывающая возможность или полагающая границу. Эта действительность является предметом не одной, а многих наук. Так, ситуации методически исследуются биологией, например, понятие среды животных при исследовании приспособления; политической экономией — закономерности ситуации спроса и предложения, исторической наукой — однократные, важные виды ситуаций. Существуют, следовательно, ситуации всеобщие, типические или исторически определенные, однократные ситуации" (7, II, 202). Последние как раз в первую очередь и интересуют философа.

На первый взгляд Ясперсово понимание исторической реальности как однократной и неповторимой близко к неокантианскому: Риккерт и Виндельбанд противопоставляли естественные науки историческим, указывая, что естествознание имеет своим методом обобщение, тогда как история — индивидуализацию. Однако сходство между Ясперсом и неокантианцами в действительности более внешнее, чем это может показаться. В самом деле, неокантианцы различают науки естественные и исторические по методу изучения, а не по изучаемому предмету. У Ясперса же речь идет не о двух разных методах,

296

а о различных реальностях: историческая наука изучает человека, а потому по своему методу и отличается от естественных наук. Чтобы понять историю, необходимо дать себе отчет в том, что же такое человек; в свою очередь, человеческое существование раскрывается через время, через историчность. Имеем ли мы тут дело с порочным кругом? Если проблема формулируется отвлеченно, то да; но в действительности тут налицо глубокая органическая связь двух понятий, и нужен конкретный анализ, чтобы раскрыть характер этой связи.

1. Коммуникация и ее виды

Проблема человека первоначально встала перед Ясперсом под особым углом зрения. Он начал свою деятельность как врач-психиатр и сразу же столкнулся с трудностью общения с душевнобольными пациентами. Тут впервые возникла для него тема общения, или коммуникации, которая проходит красной нитью через все его философское творчество. А впервые эта проблема была обсуждена им во "Всеобщей психопатологии".

Ясперс обнаружил ограниченность того подхода к больному, при котором его болезнь исследуется главным образом физиологическими способами и, стало быть, лечению подвергается его тело. Болезнь данного человека рассматривается как частный случай определенного заболевания. Однако при этом не учитывается, что "жизнь человека не есть нечто чисто объективное, подобно жизни животного, а составляет одно целое с... душой, которая столь же зависит от тела, сколь со своей стороны определяет его" (7,1, 123). При таком "соматическом" подходе врач держит больного в полном неведении и заставляет полагаться лишь на его, врача, авторитет. Такая форма общения врача с больным наиболее примитивна и наименее эффективна, особенно в тех случаях, когда имеют дело с душевными заболеваниями.

Более высокая форма общения предполагает включение в поле зрения врача также и душевного состояния больного. "Больному не только сообщается все, что знает и думает врач, но каждое слово, каждое мероприятие, каждое действие в принципе должно предприниматься с учетом его влияния на душевное состояние больного" (7,1, 125). Теперь врач имеет в качестве объекта не только тело пациента, он обращается к нему как мыслящему существу, апеллирует к его разуму, т. е., выражаясь в терминах современной Ясперсу философии, общается с ним на Уровне "сознания вообще", на котором все люди "равны между собой", — на уровне трансцендентального субъекта, говоря

297

языком Канта и неокантианцев. Врач при этом как бы превращает пациента в своего ученого коллегу, с которым обсуждает его состояние. Но фальшь этой позиции, по Ясперсу, состоит в том, что врач и пациент в действительности далеки друг другу, врач всегда сохраняет дистанцию и в любой момент может оборвать всякую коммуникацию, ибо, по словам Яспер-са, он "не говорит от своего собственного лица, а превращается в функцию процесса лечения" (7, I, 126). Метод психотерапии, созданный Фрейдом и его школой, не составляет, по Ясперсу, исключения: психоаналитик, несмотря на видимость коммуникации с больным, рассматривает его не как личность, а как исследуемый объект (см. 10, 183). "Психоанализ считает возможным постигнуть последние основы душевных импульсов, психотехника считает возможным направить их действие по желательному пути, Фрейд так же осваивает душу, как Эдисон — мертвую природу" (7, I, 215)*.

В этом втором случае, как и в первом, врач, замечает Ясперс, сознает, что он "натолкнулся на границу" (7, I, 126) и граница эта — сама личность пациента, которая остается вне поля зрения врача. Рассмотрение этого обстоятельства, по его собственному признанию, навело Ясперса на мысль, которая впоследствии легла в основу его учения. Вот как он ее формулирует: "Человек как целое не объективируем. Поскольку он объективируем, он есть предмет... но в качестве такового он никогда не есть он сам. По отношению к нему как объекту можно действовать посредством внешних рассудочных установлений согласно правилам и опыту. По отношению к нему самому, т. е. как возможной экзистенции, я могу действовать только в исторической конкретности, в которой уже никто не есть "случай", но в которой свершается судьба. Теперь уже нельзя больше спутать объективно-предметное в человеке... в эмпирическом смысле с ним самим как экзистенцией, открывающейся в коммуникации" (7, I, 126).

Ясперс полагает, что только при отношении к человеку как экзистенции, т. е. при личном к нему отношении, врач может наиболее эффективно помочь своему пациенту. Только экзистенциальное общение, при котором больше нет отношения к больному как предмету, объекту, а есть подлинная внутренняя связь двух личностей, двух неповторимых судеб, — есть под-

* Ясперс вообще относится к психоанализу резко критически, считая это учение по-своему механистическим и материалистическим, и видит в нем серьезную опасность для современной культуры, поскольку оно абсолютизирует самые низкие вожделения человека. В психоанализе "человек есть марионетка своего бессознательного; высветив последнее, он становится его господином" (6, 138).

298

линная предпосылка эффективного лечения. Можно сказать, что в основе такого общения лежит христианская заповедь "возлюби ближнего, как самого себя": в самом деле, обращаясь к экзистенции человека, мы переходим в сферу религиозного. С точки зрения практической, когда врачу приходится иметь дело не с одним, не с двумя, а с множеством больных, эта заповедь едва ли исполнима. Но нет сомнения, что в основе Ясперсова призыва к экзистенциальной коммуникации — ибо ситуация "врач — больной" есть лишь наиболее яркий пример

— лежит понимание глубокого одиночества людей в эпоху ослабления между ними всех традиционных связей — религиозных, национальных, семейных, наконец, духовных, объединявших некогда научные сообщества, философские кружки, художественные школы. В современном все более рационализирующемся обществе, особенно в протестантских странах, где традиционные узы между людьми становятся все слабее, а обостренное самосознание, внутренняя жизнь "Я", как правило, очень напряжены, проблема настоящего, подлинно-личного общения, той ничем не заменимой радости, которую дает взаимопонимание, преданность, верность в дружбе и любви, становится одной из самых острых. Таким образом, экзистенциальная философия претендует на домен, который искони принадлежал религии. Само понятие "экзистенции" в том смысле, как его употребляет Ясперс, возникло у одного из мыслителей XIX в., утратившего веру и глубоко страдавшего от этой утраты, — С. Киркегора. Не через разум, а именно через существование, через свой бытийный корень связан человек с Богом — таково важнейшее прозрение Киркегора, в основе своей протестантское, роднящее датского философа с Лютером. В своем поиске истинной коммуникации Ясперс идет за Киркегором, создавая при этом концепцию различных уровней человеческого "я".

Первый уровень — это "я" эмпирическое, тот самый эмпирический индивид, о котором, например, говорит Гоббс и французские материалисты, рассматривающие человека как часть природы, как тело. "Если я поставлю вопрос, что я имею в виду, когда говорю "я", то первый ответ будет гласить: "я"

— вот это тело, этот индивидуум, с неопределенным самосознанием, в котором отражается то, что я значу для окружающих:

"я" — это эмпирическое наличное бытие" (7, I, 13). На этом Уровне мы имеем дело с природным индивидом, стремящимся к удовлетворению своих потребностей, руководствующимся, как все живое, инстинктом самосохранения, ищущим удовольствия и избегающим страдания, стремящимся обеспечить свое существование в будущем и способности к выживанию. Бытие эмпирического "я", говорит Ясперс, есть предмет изучения био-

299

логии, если внимание сосредоточено на телесной стороне человека, и психологии, если рассматривается сознание эмпирического индивида. Форма общения людей на этом уровне обусловливается необходимостью их выживания: они объединяются перед лицом опасности, исходящей или от природы, или от враждебного народа, их объединение есть не самоцель, а средство, оно преследует исключительно утилитарные цели. Принцип утилитаризма, подчеркивает Ясперс, есть последовательно проведенная точка зрения на человека как "эмпирическое наличное бытие". Поскольку природный момент в человеке действительно присутствует, постольку такой взгляд на человека вполне законен, если он не претендует быть единственным и высшим.

Наряду с описанием человека как эмпирической реальности его можно описать как сознание вообще — так преимущественно и брала его рационалистическая философия нового времени. "Сознавая свое

Blog

Москва Издательство "Республика"