Geum.ru

Международной Баптистской Богословской семинар

Вид материалаСеминар

Содержание


Ii. подход к экзегетической задаче
Экзегетические принципы
Три пути в текст
Исследования источника
Исследование редакции
Принципы открытия
Приписываемая мотивация
Подобный материал:
1   ...   115   116   117   118   119   120   121   122   ...   199

II. ПОДХОД К ЭКЗЕГЕТИЧЕСКОЙ ЗАДАЧЕ


Этот подход к Писанию, следовательно, признает важность текста Писания и возвращает нас назад к экзегезе того, что очевидно в тексте. Мы хотим знать, что говорит текст и что это значило для его первоначальных слушателей или читателей.

Практически у вас не будет достаточно времени, чтобы исследовать текст так глубоко, как вам бы этого хотелось. Именно поэтому так важно развить последовательные экзегетические принципы. Последовательность – очень важное слово. Последовательная экзегеза помогает вам открыть самородки истины в тексте. Последовательность помогает вам избежать стремления к «текстовому подтверждению», метанию по тексту, не пытаясь понять, какая истина может быть заключена в этом месте. Последовательность, однако, может развиться только в течение длительного периода времени, через размышление, изучение и работу над различными текстами. Мои собственные экзегетические принципы возникли и развивались в течение многих лет практики и размышления. Будет полезно представить их как пример, который поможет вам увидеть, как я разрешил некоторые сложные вопросы, возникающие, когда мы говорим о разных библейских текстах. Я хотел бы подтолкнуть вас к тому, чтобы вы начали разрабатывать собственные принципы экзегезы, которые подходили бы к вашему богословскому взгляду. Суть в том, что вы должны быть последовательны всякий раз, когда обращаетесь к Библии. Если вы сейчас начнете разрабатывать такие принципы и добавите к ним постоянную работу над библейским текстом, это облегчит выполнение вашей экзегетической задачи. Как и во всяком другом деле, ваше понимание того, что «работает» и что «не работает», будет возрастать со временем и практикой.

За этим следуют некоторые принципы, которые я использую для толкования библейского текста. Я пытаюсь последовательно применять их, хотя чаще это происходит в виде неформального применения, под которым я подразумеваю, что не всегда обдумываю их, когда обращаюсь к тексту (этот процесс отнимал бы слишком много времени). Вместо этого, я следую этим принципам, когда сталкиваюсь со сложным для понимания текстом. Я также использую эти экзегетические принципы как направляющие, которые помогают мне «раскрыть» текст. Но это гибкие принципы, а не жесткие правила; я стараюсь быть чувствительным к тому, что говорит каждый текст.

ЭКЗЕГЕТИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ


Экзегеза требует, чтобы я узнал все, что только возможно о тексте. То есть мне необходимо определить ясную библейскую истину из текста, которым я пользуюсь, истину, которая имела смысл для первоначальных слушателей или читателей, что, в свою очередь, даст мне ясные указания для моих сегодняшних слушателей.

Для того чтобы в достаточной мере достичь этого, я использовал несколько аналитических путей к открытию. Пытаясь мыслить «по-новому», я также доверяю мнению ученых и их пониманию Писания. Это поможет мне не удаляться за «нормальные» границы христианской веры. Комментарии, библейские словари и справочники, атласы, учебные Библии и прочие полезные средства помогут мне понять, поддерживается ли (или хотя бы не опровергается) мое мнение другими учеными. А так как я не являюсь экспертом в библейских языках, использование нескольких переводов английской Библии поможет мне понять первоначальное намерение отрывка. Подобное исследование дает полезную информацию о том, как подходить к каждому тексту.

Но чего я ищу? И каковы те важные принципы, которые помогают мне понимать информацию, которую я нахожу?

Три пути в текст


Я начинаю с трех основных принципов, которые помогают получить доступ к тексту. Я хочу знать, что он значил бы для тех, кому изначально предназначался.


1. Литературный подход. Литературный анализ фокусируется на записи текста. Литературный жанр играет важную роль, так как разные стили могут быть по-разному интерпретированы. Песни и поэзия (например, Псалмы) отличаются от притч (Матфея 13) и посланий (письмо Павла к Титу). Знание литературного жанра текста помогает в его интерпретации. Апокалиптические образы, например, не следует толковать буквально, тогда как исторические описания нельзя объяснять фигурально. Структура текста и его язык помогают в понимании библейской истины.

Методы исследования текста и его формы, по сути, являются литературными. Исследование формы занимается изучением устной передачи и развития определенного текста перед тем, как он был записан; текстовое исследование пытается найти лучший и/или как можно более ранний образец текста (стремление как можно точнее определить, что написал автор оригинала).

Я также стремлюсь понимать больший отрывок текста, контекст, в котором заключено определенное место, чтобы через подобное исследование нескольких стихов до и после интересующего меня места избежать неверного понимания текста. Подобные занятия могут также помочь в понимании текста.

2. Авторский подход. Вторым «путем» в текст будет определение того, кто этот текст написал. Мы не знаем ответа на этот вопрос, говоря о большинстве книг Первого Завета (то же относится и к некоторым книгам Второго Завета, как например послание к Евреям и 2 Петра). Знание того, кто является автором, поможет нам точнее понять, как этот текст понимался его первыми читателями, особенно если есть другие примеры того, что написал этот человек и/или его богословия.

Исследования источника это попытка определить авторство или, по крайней мере, истоки истории. Так, многие исследователи Первого Завета пытаются понять повторы в Пятикнижии и Пророках,cclxviii предположив существование различных устных традиций, точно так же, как может быть разрешена синоптическая проблема (предположением о существовании различных источников информации во время написания Евангелийcclxix).

Исследование редакции – это другой способ определения авторства. Он занимается изданием текста и теми традициями веры, из которых возникли эти тексты. Как был собран текст? Что определяло выбор? Что является богословием автора и/или общества?

3. Подход «первого получателя». Бог использовал несовершенных людей, чтобы создать эти книги, людей, которые принадлежали к своему времени и имели свои ограничения. Все это позволяет сказать, что Библия писалась в определенных исторических и культурных контекстах и через них, а не была создана «вне» нашего мира, а затем «передана» нам. Следовательно, я стремлюсь узнать обстоятельства, из которых и к которым была адресована эта речь. Я хочу знать, что изначально текст говорил своим слушателям или читателям. Только определив значение истины в ее первоначальной ситуации, я могу применить эту истину в современном контексте.

Контекстовое (или социополитическое) исследование очень полезно для понимания Писания с точки зрения общественно-экономических обстоятельств и определенных вопросов, открывающихся в средиземноморской культуре. Уникальной была историческая и общественная среда. Местная культура, определенные обстоятельства, язык, образ мыслей, топография и ситуация, сложившаяся в обществе, к которому были направлены эти слова – все играет важную роль. Объединив это, мы сможем лучше понять первоначальные намерения автора и Божью истину в то время для тех людей. Некоторое количество такой информации мы можем получить, обратившись к справочным источникам, которые очень полезны для подобного открытия.

Ван Харн (1992) предложил, что проповедник должен «уважать расстояние между текстом и слушателями».cclxx То есть текст необходимо увидеть в его изначальной ситуации. Бог говорил тогда, Он говорит и сейчас. Но понять значение текста я могу, только осознав, что он значил для первых его слушателей или читателей. Это очень важный процесс для проповеди. Если я не понимаю текст в его контексте, если я не уважаю текст с исторической точки зрения, не понимаю того, как Бог говорил в то время, я не смогу правильно узнать, что Бог хочет сказать сегодня, в наши дни. Библейское свидетельство теряет свою полноту, как и я, библейский проповедник.

Предложив эти важные подходы к библейскому тексту, направляющие экзегезу, что можно сказать о «принципах открытия», которые я выработал?

Принципы открытия


Так как они развивались в течение долгого времени, следующие принципы стали как бы моей «второй природой» при чтении Писания. Они очень полезны для понимания «проблемных текстов». Но в общем эти принципы направляют мои размышления о тексте и помогают определить пригодную для проповеди библейскую истину.

Установление ряда принципов более связано с тем, как я решил понимать трудные вопросы, а не с тем, как толковать каждый из них. Многие немыслящие проповедники, стремясь скорее закончить проповедь, интерпретируют каждый текст так, как им в этот момент кажется правильным, или же используют самое буквальное толкование, но этот подход часто приводит к непоследовательному и противоречивому богословию.

Следующие принципы помогают мне оставаться последовательным в выполнении экзегетической задачи.

1. Понимание под сомнением. Если возникает напряжение между моим пониманием Бога или Писания и новой информацией, я не ставлю под сомнение Бога, свое спасение или Писание. В этих случаях я подвергаю сомнению мое ограниченное и несовершенное понимание Бога или Писания.

2. Постепенное откровение. Бог ограниченно открывает Себя через идеи, которые могут быть понятны людям, получившим это откровение. Но более ранняя информация вытесняется поздней, более продвинутой информацией. Это значит, что никакой библейский материал не был включен только для последующих поколений, что он не имел смысла для тех, кому изначально говорился или писался. (Иногда, например, мессианские пророчества Исаии толкуются только как относящиеся к Иисусу, а Откровение рассматривается как писание только о будущем.) Но растущее откровение означает, что Бог мало-помалу открывается в Писании так, чтобы люди в каждом следующем поколении видели «более полную картину», чем те, которые были до них.

Подумайте о художнике-пейзажисте. Он работает от общего к частному, начиная с нанесения основных контуров будущей картины, затем нанося цвета заднего и переднего плана, затем определенные формы и бесчисленные детали, и, наконец, свет. Вся предыдущая информация не является неверной или ошибочной – она просто незакончена.

Например, Первая Заповедь гласит: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим». Бог не говорит, что других богов не существует, только то, что Его народу нельзя чтить других Богов. На самом деле, только ко времени Исаии (возможно, спустя 600-700 лет), Бог открывает Себя как единственного Бога. Те люди, к которым Он говорил во время Моисея, не поняли бы этого. Взгляните на закон о пище (Левит 11). Эти законы были важны, так как в них отрывался Бог, который заботился о Своем народе и требовал от него послушания. Но были ли эти законы вечными? Видение Петра в Деяниях 10 является «исполнением» или иной интерпретацией этих законов. Подобно и Иисус в Матфея 5:17 говорит о том, что Он пришел не нарушить Закон, но «исполнить».

Принцип постепенного откровения может быть очень полезен, особенно, когда мы рассматриваем тексты, которые, как кажется, являются противоречивыми.1 Некоторые из них можно отнести к разнице в «жанре», но во многих других случаях, я считаю, что более ранние тексты были ограничены «богословием» тех библейских авторов и что эти более ранние идеи были полнее раскрыты через поздние откровения.

3. Превосходство Евангелия. Этот принцип очень прост. Под ним я подразумеваю, что трудные части Писания могут быть интерпретированы в свете более поздних или полных откровений Бога в Евангелии Иисуса Христа. Например, любовь Божия, которая нам открыта в Иисусе, это более полный образ Бога, чем тот, который бы у нас сложился из свидетельств Первого Завета о Его воинственной природе. Бог любит мир и открыл план спасения и то, как необходимо жить всем людям, которые находятся в Его царстве. Следовательно, я понимаю более ранние, «проблемные» свидетельства о Божьей деятельности в свете Его любви в Иисусе Христе. В большинстве случаев, когда я проповедую из Первого Завета, я сосредотачиваюсь не на воинственности Бога, а на других библейских истинах.

4. Авторское «богословие». Каждый библейский автор имел определенную «богословскую позицию», мировоззрение, полученное через вдохновение, понимание Бога, и он выражал Божие Самооткровение в свете этого мировоззрения. Следовательно, культурные, исторические и богословские ограничения каждого автора оказывали влияние на то, что этот текст означал для его первых слушателей или читателей. Библейская истина является авторитетной, но богословские ограничения каждого автора авторитетными не являются. Но именно через них Бог решил открыть Себя. Следовательно, необходимо распаковывать истину из этих человеческих ограничений. Проблема возникает тогда, когда мы пытаемся применить богословие автора, а не библейскую истину, которая открывается через определенный контекст.

Например, мы видим много примеров деятельности женщин в церкви Второго Завета (Деяния 16:13-15, Деяния 18:24-26, Римлянам 16:12, Галатам 3:28, Филиппийцам 4:3, и т.д.). Следовательно, наставления Павла о поведении женщин-христианок (1 Коринфянам 14:34 и 1 Тимофею 2:9-10) необходимо понимать в свете всего его взгляда на женское служение. Если мы возьмем несколько явно контекстуализированных замечаний Павла о женщинах в Коринфе и применим эти указания ко всем женщинам во всякое время, возникают проблемы в жизни и служении Церкви, а также и в ответственности, которую несут женщины, активно занимающиеся служением.

Таким образом, библейская истина «завернута» в богословие (или мнение) автора, и экзегеза – это извлечение истины из богословия автора. Иногда мне приходится изолировать библейскую истину, которая двигает богословие. Именно эта библейская истина отражает в себе ту вечную и неизменную Истину, которая наполняла библейского автора и применима к нашей сегодняшней ситуации.

Помимо этого библейские авторы использовали различные литературные жанры. Следовательно, истина в Библии передавалась посредством различных стилей, которые играют важную роль, являются частью вдохновения. В Библии встречаются различные стили литературы,cclxxi большинство из которых не следует воспринимать буквально или догматически. Поэзия и притчи Библии, например, похожи на личные размышления, выражения чувств и эмоций, а не пропозиционную истину (как, например, Псалом 138:8-9). Если мы ограничиваем Библию, превращаем ее в формальный или буквальный учебник «математики и естественных наук», этим мы ограничиваем Божью способность передачи истины, а также отвергаем большую часть ее силы. Я считаю, что более важно, чтобы мы могли видеть и понимать истину, а не богословие автора. Иногда нам приходится медленно следовать за текстом, чтобы обнаружить более широкую истину, необходимую нам.

Как же тогда, нам провести различие между истиной и богословием? К сожалению, таких правил не существует, и эта задача – цель всей жизни. Но это также значит, что в некоторых случаях мы должны принимать библейскую «вдохновленную истину», а не «вдохновленное богословие». Иногда, как в случаях, когда библейский текст противоречит принципу «превосходства Евангелия», я смотрю на выражение определенного автора, чтобы увидеть истину. Например, «слова Божии» во многих местах Первого Завета, в действительности, могут является словами автора. В этих случаях, когда то, что, написано, будто говорит или сделал Бог, противоречит принципу «превосходства Евангелия», может быть авторским богословием, и принял бы эти слова за авторское понимание воли Божией (как, возможно в Иисуса Навина 11:6 и Осии 13:16).

Однако я не проповедую этих идей! Это просто принципы, посредством которых я исследую текст. Моя цель – определение истины, которую я мог бы провозгласить с полной убежденностью и без колебания как слово от Бога для нас сегодня.

5. Равновесие между систематическим и библейским богословием. Как я уже упоминал в 18 главе, существует постоянное напряжение между систематическим и библейским богословием. Систематическое богословие говорит, что отдельный текст необходимо понимать в свете всего Писания. Библейское богословие говорит, что отдельный текст ограничивает и помогает определить принципы систематического богословия.

Обычно в своей проповеди я использую библейское богословие. Хотя каждый текст необходимо понимать в свете моего собственного развивающегося «систематического богословия», я стремлюсь увидеть, что каждый библейский автор и/или отрывок Писания, взятый в своей уникальной ситуации, добавляет к систематическому богословию. Внутри каждого текста я ищу библейскую истину и стараюсь, чтобы мое систематическое богословие не оказывало влияния на отрывок. И, насколько только возможно, я стараюсь избегать подтверждения текстом и эйсигезы.

Однако иногда в тексте более заметно ограниченное богословие автора, чем истина. Тогда, обратившись к своему растущему систематическому богословию, я рассматриваю больший контекст Писания, что, в свою очередь, помогает мне в понимании определенных (трудных) текстов (как вышеупомянутый взгляд Павла на служение женщин).

6. Событие над описанием. Иногда, когда описание события, кажется, противоречит принципу «превосходства Евангелия», событие может быть отделено от его описания. Так как доктрина – это определяемая обществом истина, а богословие – это способ понимания действительности, авторское описание может быть отражением взгляда автора, а не выражением истины (как в 1 Царств 16:14, Марка 5:11-13 и Деяния 5:1-11).

7. Всеведение и приписанная мотивация. Похожим образом я рассматриваю мотивацию, которая приписывается библейскими авторами библейским героям и даже Богу. Это обнаруживается в двух формах: всеведения и приписанной мотивации.

Например, в Марка 8:2 при насыщении 4000 Иисус говорит: «Жаль Мне народа». Мы знаем, что Иисусу действительно было жаль людей, так как Он это сказал. Но немного раннее, в истории о насыщении 5000, Марк говорит, что Иисус сжалился над толпой, «потому что они были как овцы, не имеющие пастыря» (Марка 6:34). В этом случае Марк демонстрирует всеведение. Он говорит, что думал и как чувствовал Иисус. Позже, в 12:28, Марк говорит своим читателям, что учитель закона «слышал и видел». Здесь он также показывает свое всеведение, говоря о том, что было в мыслях книжника.

Приписываемая мотивация является еще одной формой всеведения. Автор говорит, почему люди решили предпринять определенные действия. Так, например, в Марка 8:11 автор говорит, что фарисеи пришли, чтобы искусить Иисуса. Этот вывод, казалось бы, был сделан из вопросов, которые они задавали, но возможно также, что они пришли увидеть Иисуса, так как слышали о Нем как о великом учителе, и только позже начали задавать вопросы, искушая Его. В то же время Марк ясно говорит, что они вышли именно для этого. Этим он приписывает им мотивацию. В Писании мы находим множество подобных примеров.

Конечно, эти места из Марка не являются проблемными, но иногда, подобным образом мотивация приписывается и Богу. В Бытие 6:6-7, например, говорится, что «Бог раскаялся, что создал человека». Это фраза неверно отражает более позднее откровение, где, например, в Ефесянам 1:3-6 сказано, что Бог имел план с самого начала (следовательно, Ему не было необходимости «раскаиваться»). В подобных случаях я считаю это богословским пониманием авторов, а не доктринальным утверждением. Когда я пытаюсь определить библейскую истину, я опускаю подобные богословские конструкции, чтобы обнаружить подходящую для проповеди истину.

8. Отражающие Евангелия. Так как Евангелие возникло из церкви, а не церковь из Евангелия, эти документы являются описывающими, а не предписывающими. То есть Евангелия отражают жизнь и вопросы, с которыми сталкивалась ранняя Церковь. Иногда мы можем лучше понять Евангельскую историю или притчу Иисуса, если представим себе ситуацию, для которой или в которой она говорилась или писалась. Возможно, некоторые Евангельские истории были включены, так как говорили о проблеме, с которой столкнулась ранняя церковь. Авторы вспоминали истории или высказывания Иисуса, так как они имели важное значение для нужд рождающихся церквей. Этот принцип часто приводит к более полному и глубокому пониманию определенных историй Иисуса.

9. Утверждающая проповедь. Я проповедую только те истины, которые могу утверждать на основе текста, а не темы, которые вызывают длительные споры. Когда я использую сложный текст, я всегда нахожу очевидную, не вызывающую споров истину, даже в тексте, который может показаться громоздким и запутанным нагромождением богословия автора. Так как в своей проповеди я провозглашаю только одну истину, мне не приходится ломать голову над сомнениями и вопросами, с которыми пришлось бы столкнуться, если бы моя проповедь была экспозиционной.

Насколько возможно, я пытаюсь развивать свой тезис из зернышка истины отрывка Писания, а не его богословия. Кроме того, я строю свою проповедь на истине, которую я раскрыл, а не на пути открытия. Слушателям не всегда надо знать все детали того, как я выявил определенную истину (о чем я мог бы рассказать во время лекции по проповеди). Я открываю библейскую истину и затем из нее развиваю свой тезис. Эта истина может стать центральной частью моей работы над текстом. Поэтому, когда я проповедую на сложный текст, в большинстве случаев я не вдаюсь в глубокие научные рассуждения или дискуссии с кафедры о том, что этот текст значит или почему я его толкую таким образом.

Эти экзегетические принципы – просто способы понять отрывок Писания, когда я сталкиваюсь со сложностями или противоречиями. Они обеспечивают последовательность в определении истины из текста. Я это делаю, чтобы раскрыть библейскую истину, которую затем можно было бы с уверенностью провозгласить.

Но давайте перейдем от теоретического основания экзегетической задачи к ее практическому выполнению.