Логисты преисподней (производственная драма)
| Вид материала | Документы |
- Производственная мощность и производственная программа предприятия (фирмы), 206.72kb.
- Тема 10. Производственная функция. Продукт фирмы, 289.79kb.
- Реферат на тему: " Роди І жанри літератури" жанр (франц genre), 131.65kb.
- Практика производственная 151001, 107.39kb.
- Рабочая программа производственная практика по специальности в государственных, 67.88kb.
- "Лесной царь" драма с несколькими действующими лицами, 4294.22kb.
- Библиотека Альдебаран, 3263.18kb.
- Миллер А. Драма одаренного ребенка и поиск собственного я / Пер с нем, 1279.02kb.
- «Научно-производственная фирма «Геофизика», 290.7kb.
- Рабочая программа дисциплины «производственная санитария и гигиена труда», 171.95kb.
Егудила: – По-е-е-ха-али-и-и!
Гаснет свет. Потом вспыхивает вновь.
На сцене – один лишь Егудила.
Егудила: – Вот дуралей! Небось, считает, что ухитрился надуть глупого демона из Чистилища. А демон-то совсем не глуп и разницу между бессмертием и неуязвимостью сечет.
Занавес
СЦЕНА 4
Этот Свет. Галактика Млечный Путь. Планета Земля. Россия.
7 ноября 2007 года (среда).
Город Ленинопупск. Казино "Веселый Кобздец".
Одетый в шикарный костюм Каштаянц появляется у залитого светом неоновых огней входа в казино.
Из дверей казино выходит Цыганов.
За ним следуют двое телохранителей – Телохранитель-блондин и Телохранитель-брюнет.
Процессия натыкается на Каштаянца.
Цыганков: – Фу ты, ну ты, пальцы гнуты! Ар-ту-у-у-р-чик нарисовался! Появление воскресшего Лазаря перед лицом скорбящих родственников. Я просто офигеваю!.. Значит, мы твоего двойника грохнули? Та-а-а-к… А теперь явился, значит, Лазарь в казино. Решил, видимо, джек-пот сорвать… Пожаловал, сволочь.
Каштаянц: – Ты сам, Цыган, натуральная сволочь! Натуральная настолько, что пробы ставить негде. На меня, на своего старого приятеля, на человека, который тебя сотни раз от неприятностей отмазывал в студенческие годы, который тебе помог состояние сколотить, который тебе и твоим орлам хлеб с маслецом обеспечивал, ты натравил шпану во главе с Матросом. Это же все равно, что собаку на родного брата спустить. И как тебя после такой подляны называть? Говно ты, Цыган, вот что я тебе скажу. А братва твоя – полные отморозки, которым место в дурдоме. И вообще вас всех валить надо, чтобы не пачкали своими копытами землю. Я вас всех презираю.
Цыганков (хватает левой рукой кулак правой руки, сдерживая себя от того, чтобы ударить Каштаянца): – Такие слова не удлиняют жизнь воскресшим коммерсантам, Артурчик. Тебе не кажется, что для дешевого барыги ты чересчур бакланист? Ты на кого тявкаешь, шмакодявка?! (В сторону.) Что-то тут не то. Что-то тут не так… Я ведь Артурчика, как облупленного, знаю. Характер у него, конечно, гнилой, спору нет. Но эта вошь не станет гонор выказывать просто так… Мог Артурчик сговорится с братвой за моей спиной? С Бабаем мог. С Абшабоном или Лузой вряд ли. А Сика с Лютым его точно бы послали куда подальше… Нет, если бы он посулил им хороший куш, могли б и Сика с Лютым повестись. Но мне б тогда мои люди стуканули… Ситуевина – хрен врубишься. Либо это офигенно тонкая игра, либо настолько дешевые понты, что впору говорить о том, что Артурчик на башку болен.
Каштаянц роется в карманах пиджака. Обнаруживает там толстую пачку денег, большой золотой портсигар, наполненный сигарами, и зажигалку.
Каштаянц (в сторону): Вот так-то, блин! Даже нечистая сила меня уважает. Вот костюмчик мне подарили, бабок дали. Небось профессор за меня очень хорошее словечко замолвил Егудиле. Эх, жаль, я мало выторговал себе земной жизни. Надо было лет 50 просить. Нет, 70. Нет-нет, 100. Да сразу сотню лет надо было требовать. Действительно, что это за ерунда – 15 лет. Какие-то несчастные 15 лет! Да и те, небось, всякая сволочь вроде Цыгана не даст спокойно прожить, будет грузить меня всякой дешевой байдой.
Каштаянц закуривает и выпускает пару густых колец табачного дымы в лицо Цыганкову.
Цыганков (в сторону): – Совсем оборзел, плесень! Нет, он явно чьей-либо крышей прикрыт. Артурчик всегда был сволочью, но дураком – никогда. Даже не знаю, чего с ним делать-то… Может, ну его на фиг, сейчас с ним не связываться, а достать его после и всю душу из этой твари вытрясти? Ха, а где я его потом искать буду? Дунет куда-нибудь в Штаты и ищи-свищи его там… Но возможен и другой расклад: кто-то эту падлу развел и подставил; вытряс деньги и пообещал защитить, да кто ж после такого кидка кого защищает? Ну разве что менты. С ними я договорюсь… А если идет оперсъемка и наш базар пишут?.. Ну и чего? Да, один хрен, договорюсь. И с ментами договорюсь. И даже с фээсбэшниками тоже найду общий язык. В конце концов, мы же уже кое-какие контакты наладили, когда Саида с его джигитами валили. А уж с ментами-то… Тут и говорить не о чем. Они мне уже пару раз сдавали клиентов, сдадут и теперь. Поторговаться, конечно, придется. Ничего, поторгуюсь.
Каштаянц снова выпускает пару густых колец дымы в лицо Цыганкову.
Цыганков: – Ты как себя чувствуешь, Артурчик?
Каштаянц: – Лучше не бывает. Хотя, может быть, и бывает, да вот только не на Этом Свете. На Этом Свете, Цыган, многого не бывает. Например, тут не бывает демонов.
Цыганков (в сторону): – О каких демонах Артурчик мне втирает? Под чудика косит? Неужели не понимает, что нам по фигу – рехнулся ли он в действительности или просто косит под дурака.
Каштаянц и Цыганков смотрят друг другу в глаза.
Первым отводит взгляд Цыганков.
Цыганков: – Послушай-ка, Артурчик, а ты разве не боишься, что пришьют тебя за твои художества? Причем пришивать будут долго и мучительно для тебя. Двойнику твоему очень не понравилось.
Каштаянц: – А чего мне нынче бояться? Вы меня уже один раз убили. И фигли толку? Я бессмертен, суки! Я бессмертен, зарубите это у себя на носу! И плевать мне на вашу братву! Фига с два она чего сможет мне сделать! Меня, Цыган, высшие силы оберегают. Врубился? Нет? Со мной демоны дела имеют. Торгуются. Де-мо-ны! Что мне люди? Не вам со мной тягаться, сявки! Я теперь, если хочешь знать, коли захочу, так весь город на уши могу поставить. Мне теперь никто и ничто противостоять не сможет.
Цыганков (телохранителям): – Артурчик над нами глумится, пацаны. Обдурил братву и глумится, фраер дешевый. Совсем нюх потерял, фуфлыжник, на братву дергается. Ты, чо, Артурчик, мозгами поплохел? Ты на кого наехать решил, мразь?!
Телохранитель-блондин (не понимая, как себя вести с воскресшим банкиром, вопросительно смотрит на хозяина): – Артурчик надул братву, гад, и теперь перед нами крутизну свою выпендривает!
Телохранитель-брюнет: – Ничего. Скоро Артурчику станет не до понтов. Он будет рыдать, как ребенок, и звать свою маму.
Телохранитель-блондин: – Как только Клоп за него примется, так сразу и зарыдает. Кстати, Артурчик, Клоп с Матросом и Философом обрадуются тому, что ты всплыл. У них на фоне твоей "преждевременной смерти" кое-какие непонятки с братвой нарисовались. А тут, вдруг, ты. Даже не представляешь, как ребята обрадуются. Встретят, как родного.
Цыганков: – А ты, Артурчик, меня здорово обмишурил. (В сторону.) Почему он именно сюда-то пришел? Потому что место открытое? Хорошо, а зачем ему тут засвечиваться посреди Ленинопупска, будто Эйфелева будка посреди Парижа? Почему это чмошник так раздухарился? Непонятно… Будь он в здравом уме, то забился бы в какую-нибудь щель и носа бы не высовыал оттуда лет на 10. А может, Артурчик, просто чокнулся от страха? Как узнал о смерти своего двойника, так и рехнулся. Может такое быть? А почему бы и нет? И более крепкий народ с катушек съезжает, не исключено, что и у нашего прохвоста бзик приключился. Ну и черт с ним, чокнулся, не чокнулся, а главное, чтобы номера своих банковских счетов помнил, да смог расписаться в доверенности.
Телохранитель-блондин (снова вопросительно смотрит на задумавшегося хозяина, а потом переводит взгляд на Каштоянца): – Да, Артурчик, надул ты братву.
Телохранитель-брюнет: – Кто братву надует, тому она и вдует.
Цыганков: – Номера твоих счетов, Артурчик, мы, к сожалению, не нашли. И это сильно всех напрягло. Мне из-за тебя, фуфлыжника, серьезные люди предъяв накидали. Я уж было собирался пацанов к твоей бабе в Ла-Корунью засылать…
Каштаянц: – Причем она тут? При чем тут Ла-Корунья?!
Цыганков: – Неужто ты думал, что братва, доверяя тебе бабки, не станет при этом пасти тебя по полной программе? Артурчик, ты меня разочаровываешь в своих умственных способностях. Ты, чо, всерьез считал, будто, отдав тебе тити-мити, мы не позаботимся о гарантиях их сохранности?
Каштаянц: – Зачем ты ко мне Матроса с его псами послал? Почему сам не пришел? Ведь ты меня списал вчистую, Цыган. Так? Не хотел сам мараться?
Цыганков: – Конечно. У меня в отличие от тебя еще что-то человеческое в душе осталось. Не мог я сам своего бывшего другана кончить.
Каштаянц: – Я думаю, ты просто светиться не рискнул. Если бы тебе надо было, то пришил бы меня собственной рукой и не дрогнул бы.
Цыганков: – Думай, как хочешь… Слушай, а кого ты в свои двойники нанял? Очень талантливый актер. Матросу с братвой мозги так закомпостировал, что они даже и не догадались… Но почему он все стерпел, не раскололся? Сказал бы, мол, я вовсе не Артурчик, пацаны, а такой-то хрен с бугра…
Каштаянц: – А ему б поверили?
Цыганков: – Его бы проверили… Ах, ну как же ты меня красиво развел, Артурчик. Мы с пацанами тебе похороны устроить собирался, уже даже скидываться начали на приличное погребение. В конце концов, ты под моей бригадой ходил, нам тебя и провожать в последний путь.
Каштаянц: – Серьезно?
Цыганков: – Это только у тебя шуточки на уме. А похороны дело нешуточное. Мы б тебя в лучшем виде похоронили.
Каштаянц: – Не сомневаюсь.
Цыганков: – А кстати, ты чего сюда-то, к казино, приперся? Играть?
Каштаянц: – Не до того.
Цыганков: – Тогда, думаю, ты денежки пришел отдавать?
Каштаянц: – Шиш тебе, а не денежки!
Цыганков: – Ну, тогда пойдем к моей тачке. И поедем толковать за жизнь. Надеюсь, теперь ты так быстро не умрешь.
Цыганков: – Я теперь долго не умру, Цыган, будь спокоен. А за паяльник вы все мне еще ответите, козлы.
Телохранитель-блондин (придвигается к Каштаянцу): – Ты на кого наехать вздумал, хмыреныш?
Телохранитель-брюнет: – Хорохорься-хорохорься, Артурчик. Угрожай-угрожай. Скоро тебе не до понтов станет.
Каштаянц: – Угрожают со страху. А я вас, говнюков, не боюсь нисколечко. У вашей шайки руки коротки меня, избранника Ада, напрячь.
Каштаянц, набирает полный род табачного дыма, выпускает его струю в Телохранителя-брюнета и сует ему в карман окурок.
Цыганков: – Ну ты совсем оборзел, Артурчик! Пацаны, тащите эту шелупонь в тачку... Нет! Сперва его обшмонаем. Чую, у него там где-то микрофончик запрятан.
Телохранитель-блондин: – Да, шеф, такая наглота с неба не падает.
Телохранители резво подхватывают Каштаянца под локти.
Тот пытается отбросить их от себя, надеясь, что преисподняя наделила его сверхсилой.
Но никакой сверхсилы у банкира не обнаруживается.
Телохранители Цыганкова легко скручивают отчаянно сопротивляющегося Каштаянца.
Каштаянц (кричит, озираясь по сторонам): – Эй, там! Мы же договорились! Давай, Егудила, действуй! Дай им по башке!
Цыганков (в сторону): – Точно, ментам продался, гнилушка. Им кричит.
Каштаянц (кричит, озираясь по сторонам): – Вспомни про договор!
Цыганков (телохранителям): – Чего уснули?! Щекочите Артурчика.
Телохранитель-брюнет обыскивает Каштаянца и извлекает из карманов каштояновского пиджака ключи, паспорта, портсигар, зажигалку, пачки денег и сложенный вчетверо листок бумаги. Все отобранное у банкира телохранитель-брюнет отдает своему хозяину.
Телохранитель-брюнет: – Вроде микрофона нет.
Цыганков: – Еще раз проверь.
Телохранитель-брюнет снова обыскивает Каштаянца.
Телохранитель-брюнет: – Чисто.
Цыганков (в сторону): – Странно. Я был уверен, что нас пишут… Неужели Артурчик просто сошел с ума? Или это какая-то хитрая игра? Артурчик, хоть и пил в последнее время напропалую, но хитрость свою вряд ли пропил. Да и финт с двойником говорит о том, что этот ушлый малый способен на многое.
Цыганков (рассовывает по карманам все отобранные у банкира трофеи, кроме листка бумаги; разворачивает сей листок и громко зачитывает написанный от руки почерком Каштоянца текст):
"В прокуратуру Ленинопупска
от гражданина Каштаянца А.А.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Считаю своим гражданским долгом сообщить о преступлениях, творящихся в моем родном Ленинопупске, ставшим за последние 20 лет региональным центром нелегальных финансовых операций, контрабанды наркотиков и прочих противоправных действий, самым наглым образом попирающих множество статей Уголовного кодекса Российской Федерации.
Будучи генеральным директором банка "Российский рубль & все такое", я лично участвовал в финансовых операциях, главной целью которых была легализация преступно нажитых капиталов.
Среди известных мне лиц, которые занимались этим преступным делом, есть немало людей из нашего областного и городского руководства.
Имея информацию практически обо всех крупных криминальных группировках Ленинопупска и Ленинопупской области, я обладаю немалыми сведениями насчет терроризирующей наш город банде, возглавляемой криминальным авторитетом Евгением Цыганковым, имеющим в преступной среде кличку Цыган.
Свои показания могу подтвердить аудиозаписями и видеоматериалами, поскольку уже 20 лет собираю сведения о местном преступном мире и его покровителях из органов власти.
Кроме того, у меня заготовлены характеристики на каждого из лидеров ленинопупского криминала. Данные записи смогут оказать немалую помощь следствию, поскольку в них указаны все финансовые стороны деятельности этих авторитетов.
На написание данного письма меня подтолкнули: гражданский долг, многолетние тяжелые душевные терзания и угрозы со стороны шайки Цыгана.
Его наемные убийцы уже попытались меня убить. Поэтому прошу прокуратуру поторопиться, пока я еще жив.
Готов прийти к следователю по первой же повестке. Жду вызова.
СДАМ ВСЕХ!"
Каштаянц (в сторону): – А-а-а, блин! Егудила, гнус, мне все голову ангелами и демонами морочил, а сам такую пакость готовил. Эх ты, мать твою, демон долбанный! Мелковато для хозяина Чистилища так плутовать – подсовывать липовый донос в карман... А мне ведь крышка. Как только Цыган эту бумажку братве покажет, мне хана! Теперь меня не спасет ничто, даже потусторонние силы. Эх, зачем я доверился нечистой силе. А вдруг и с бессмертием меня кинули?
Цыганков: – Гнусный трюк, Артурчик. Грязная игра. За это полагается наказание.
Каштаянц: – Цыган, всеми святыми клянусь, я эту маляву не писал. Егудила, кидала и жулик, меня ею перед братвой подставляет. Нельзя верить нечистой силе, Цыган. Коли попадешь на Тот Свет, знай, там никому верить нельзя. Демоны, они все проходимцы и прохвосты, мамой клянусь. Ни демонам не верь, ни чертям, ни бесам. Козни дьявольские во тьму душу человеческую ввергают. И там пропадает она, поддавшись на посулы сил Зла.
Цыганков: – Под дурика косишь? Или принял чего для храбрости? Чего наглотался-то, Артурчик?
Каштаянц: – Недаром в святых книгах написано, что Враг Рода Человеческого есть великий искуситель. Именно так оно и есть. И никакого двойника не было. Я на самом деле с душой распростился. И очутился на в Чистилище. И совершил сделку с окаянным демоном, который заведует всей той шарагой. А может, и не заведует, может, он мне наврал все, паразит. Я тебе так скажу, Цыган, не дай тебе Боже встать на тропу искушения, ибо там лишь обман да мираж. Я, как самый распоследний дурак, доверился нечистой силе. И что? Получил лишь сплошное неприятное положение.
Цыганков: – Из которого тебе будет трудновато выйти без пули в башке. Положение твое, прямо скажу, аховое. У моего Шарика, когда он от чумки помирал, и то ситуация лучше была по сравнению с твоей.
Каштаянц: – Ты рискуешь, замочив меня, нарваться на крупные неприятности. Меня знают в высших кругах.
Цыганков: – Тебя знают в качестве ловчилы и крысеныша. Удивляюсь, почему тебя еще не грохнули? Ведь ты столько всего за последние годы намутил – заколебешься считать. А я тебя, хорька вонючего, всегда отмазывал. Отмазывал я тебя, хорек вонючий?
Каштаянц: – По гроб жизни тебе благодарен за то, Цыган. Если б не ты, Цыган, я бы уже давно на кладбище лежал. Поверь мне и на этот раз, не пожалеешь. Я умею быть признательным. Я тебя и всю братву нашу озолочу. Я полным-полно фишек знаю.
Цыганков: – Что ж ты их раньше в ход не пускал?
Каштаянц: – А просто руки не доходили.
Цыганков: – Теперь уж, Артурчик, они у тебя уже никогда ни до чего не дойдут. Обещаю. На твоих похоронах будет играть музыка, но ты ее не услышишь. А вот мы ее с удовольствием послушаем. Это, знаешь ли, весьма приятно – хоронить крысу. Есть в этом нечто забавное. Я тебе даже цветочки на могилу положу. Ты какие больше любишь?
Каштаянц: – Да брось, Цыган! Чего ты в самом-то деле? Ну, подумаешь, вышла между нами какая-то там непонятка. В первый раз, что ли? Разберемся с этой ерундой и дальше работать будем. Ну, увел я бабло из банка – и чего ради этого такой кипиш подымать? Как увел, так и верну обратно. Да еще с процентами. Делов-то… Мы же с тобой, в конце-то концов, свои люди, не первый день друг друга знаем.
Цыганков: – Вот это-то меня и бесит. Ты меня за лоха держал, а я тебя – за нормального пацана. А ты, тварь неблагодарная, копал под меня, копромат готовил на мою братву. И кто ты после этого? А? Не слышу?
Каштаянц: – Я не виноват, Цыган. Я ведь и вправду умер.
Цыганков: – Ха!
Каштаянц: – Зуб даю! Как мне в задницу второй раз паяльник засунули, так я и окочурился. Честное слово! Не вру! Сердце у меня больное… А демон с Того Света, подонок сверхъестественный, меня кинул. Я же человек простой, верю всякой дерьмотени потусторонней. Раз, думаю, на Том Свете они масть держат, то и брехать им ни к чему. Я на Егудилу жалобу накатаю! Самому Богу! Самому Господу нашему напишу, что в преисподней демоны шельмуют. Они меня еще попомнят, пожалеют о том миге, когда к ним пришла идея меня околпачить. Верь мне, Цыган! Я на Том Свете побывал, я знаю, о чем говорю. Чуть ноги себе там не отморозил. Эх, я, дурак, Геенны Огненной испугался, на сговор пошел. И с кем?! С демоном! Понимаешь, Цыган, я, кретин, демону поверил: думал, отмажусь от пекла на шару, да еще на воле погуляю 15 лет.
Цыганков: – Э, Артурчик, не гони пургу-то своим ребятам. Умел нагадить, умей и за собой дерьмо убрать. А дуриком прикидываться – напрасный труд. Матрос с пацанами тебя враз вылечат. Есть у них, знаешь ли, специальные медицинские средства для исцеления сбрендивших барыг.
Каштаянц: – Не вру я, Цыган! Истинным Господом (истово крестится) клянусь тебе, что правду говорю. Правы были святые отцы, говоря о силе дьявольского наваждения и лживости всего нечистого племени. Я в монастырь пойду – приму постриг в монахи! Да! Вот он, выход! И тебе советую: покайся в темных делах своих и заживи с Богом в сердце. Он милостив. Он простит. Он всех прощает.
Цыганков: – Значит, говоришь, с демонами общался? А с Богом видался?
Каштаянц: – С Ним не довелось стыкануться. Э-эх, если б я смог бы со Всевышним повидаться, я бы сразу же во всех своих грехах откровенно покаялся. Ничего не утаил бы. Ох, если бы я только с Господом покалякать смог… Мы б договорились. Бог не фраер, видит все. Да, было и за мной грехов не меряно, но осознаю я таковые и каяться в них готов с утра до ночи.
Цыганков: – Ты б лучше нам счета бы без кипиша сдал, да доверенность на снятие с них денег подписал, а уж встречу с Богом мы, хоть и не архангелы, тебе устроим, будь спокоен.
Каштаянц: – Ты ничего не понимаешь, Цыган. Тот Свет на самом деле существует. Я там был, в натуре. Душа туда попадает в телесном обличии. И первым ее встречает Егудила, он в Чистилище самый главный хмырь. Если ненароком помрешь, то помни: верить этому проходимцу никак нельзя. Именно он мне эту писульку с доносом в карман подсунул, зараза такая! А я тут ни при делах, Цыган, детьми клянусь.
Цыганков: – Поспешаем, пацаны! У нас сегодня полно работы. Артурчика – в тачку и ходу! Едем на всякий случай дворами.
Каштаянц (в сторону): – Я пропал!
Голос Егудилы (Каштаянцу): Рано начал суетиться, Артурчик. Суетиться тебе надо будет после моего представления. Сейчас оно начнется. Отсчет пошел: 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1, 0… Начинаем наш развеселый и поучительный аттракцион! Клоуны – на арену! Акробаты – под купол! Укротители – к зверям! Фокусникам – приготовиться! Публике – затаить дыхание, широко раскрыть глаза и замереть с открытыми ртами!
Каштаянц на всякий случай закрывает глаза и втягивает голову в плечи.
На сцене внезапно гаснет свет.
Когда он через несколько секунд вспыхивает снова, то в руках у Каштаянца оказывается голова Цыганкова.
Его обезглавленный труп лежит у ног Каштаянца.
Каштаянц оторопело смотрит на голову.
И телохранители, застыв, словно гипсовые изваяния в парке, таращатся на отрезанную голову.