До сторіччя з часу написання роботи В.І. Леніна «Матеріалізм І емпіріокритицизм» Матеріали Міжнародної науково-практичної конференції 27-28 листопада 2008 Київ
| Вид материала | Документы |
- Програма Міжнародної науково-практичної конференції 24-25 вересня 2009 р. Київ 2009, 256.8kb.
- Всеукраїнська федерація «спас» запорізька облдержадміністрація запорізька обласна рада, 3474.89kb.
- Вах європейського вибору матеріали IIІ міжнародної науково-практичної конференції 25-27, 2505.29kb.
- Запорізька облдержадміністрація запорізька обласна рада запорізький національний університет, 6793.22kb.
- З. Й. Красовицького 5 листопада 2008 року, м. Суми, 936.73kb.
- Управлінські аспекти підвищення національної конкурентоспроможності / Матеріали ІІІ, 4064.21kb.
- В. Д. Косенко © Авторські права, 5389.02kb.
- Соціально педагогічний комплекс регіону: теорія І практика збірник матеріалів Всеукраїнської, 4395.92kb.
- Матеріали ХVII міжнародної науково-практичної конференції удвох частинах Ч. II харків, 5512.68kb.
- Матеріали ХVII міжнародної науково-практичної конференції удвох частинах Ч. I харків, 6941.25kb.
При цьому, суто теоретично, людина має перестати бути гвинтиком індустріального механізму та стати вільним індивідом: перехід від соціальної ролі людини–функціонера до асоційованої людини (У.Бенніс); до нового суспільства (Е.Тоффлер), суспільства вільних особистостей (П.Дракер) тощо. Але реальність свідчить про зовсім інше.
"Блуд-на-практиках". В практиках реальності ми бачимо виразні ознаки соціального паралічу (за Марксом) та тотальне панування відчуження: виключно товарний (суб'єкт-об'єктний) характер соціальних відносин з домінуванням відносин типу “ти-мені, я-тобі”, шалений розвиток субкультур, "обман замість обміну" тощо.
Причина – абстрактна конкретність як джерело дурної індивідності – „незалежності” окремих індивідів як зворотної сторони їх взаємної “залежності” та “рівності”, що виступає джерелом формування різного ступеню та форм відчуження на базі суб'єкт-об'єктних відносин та зв'язків. Саме співчутливе, прихильне цілком ставлення до відчуження не дає змогу формально-логічному мисленню довести зовнішню протилежність до внутрішньої суперечності, і тим самим – трансформуватися в мислення діалектичне, в діалектичну логіку.
Саме проти цього і виступав категорично В.І.Ленін. Теоретична редукція конкретної діяльності у вигляді перетворених форм може почати підкорювати собі самих суб’єктів, штучно стримувати взаємоперехід кількості та якості. Саме «зародками» таких форм і виступали "нові категорії" Авенаріуса, Маха, Богданова. "А це вже фіктивна реальність," – влучно попереджував В.І.Ленін. На жаль – недочули.
Без формування, розгортання та вирішення внутрішніх суперечностей неможлива ліквідація основи відчуження, можливим є лише тимчасове зовнішнє відновлення єдності через певні “демократичні механізми”. Тому сучасна західна модель "постіндустріального" розвитку у вигляді перетворених форм генерує власні межі.
Можливі наслідки. Саме перетворені форми, – на рівні свідомості, – й несуть найбільшу загрозу: завдяки їм сфера фіктивної реальності поступово підкорює та заміщує сферу дійсної конкретності (конкретної дійсності). Індивіду реально залишається лише сама сфера зовні контрольованих, уніфікованих відчуттів. Внаслідок цього ми поступово втрачаємо дійсний зв’язок та можливість становлення “людина економічна – людина соціальна – людина творча”, а з ним і реальність, отримуємо культурну пустелю та перехід: індивідуальне – уніфіковане – масове. Тобто, суспільною формою виробництва стає фактичне репродукування соціальної біомаси, проходить заміщення реальних зв’язків фіктивними, які редукують розвиток до рівня гомеостазу; метою (фіктивним матеріальним змістом) стає тільки виживання, а суспільною формою – існування в режимі репродукування – простого відтворення. Так постає конкретна фіктивність, простір виключно ірраціональних перетворених форм, які воліють мати справу лише із кількістю (гомогенізованою якістю).
Таким чином, в умовах сьогодення кожна людина включена в продукування обох сторін життя: в певних формах вона, як творець, розвиває культуру, матеріальні основи звільнення людини (дійсну конкретність), але в інших – постає пасивним (декреатом) або активним (декреатором), суб’єктом формування світу відчуження, світу фіктивної конкретності.
Висновок. Єдиним шляхом вирішення накопичених антагонізмів є розгортання внутрішніх суперечностей та ліквідація основи відчуження шляхом ліквідації об'єктивних засад виникнення та відтворення перетворених форм та заміна їх соціальними стосунками “живого” спілкування, недеформованої соціальної взаємодії.
Останнє можливе за умови ретельного, обґрунтованого та всебічного дослідження перетворених форм шляхом діалектичної їх обробки на предмет можливості здійснення (виникнення, розгортання, вирішення) внутрішніх суперечностей, відновлення загальних зв’язків чуттєво-практичної форми руху (дійсної конкретності), визначення причин/джерел, механізмів, векторів та шляхів розвитку – поставання конкретної дійсності (дійсної конкретності). Що і репрезентовано в теорії і методології наукової філософії.
Саме взірцем методології такого дослідження і є робота Володимира Ілліча Леніна «Матеріалізм та емпіріокритицизм».
Босенко А.В. (г. Киев)
В АРХИВ…
«Гм… Гм… Знакомые напевы.» (В. И. Ленин)
К сожалению, работа «Материализм и эмпириокритицизм» актуальна по-прежнему. По прежнему, и это прискорбно. По прошествии ста лет пора бы и устареть, пора честь знать. Ее почетное место в архиве, откуда бы ее извлекали к юбилейным датам, постановив в честь юбилея выгравировать полный текст на половинке рисового зернышка. В крайнем случае, ее следует изучать в курсе философской пропедевтики для средней школы. В самом деле, она напоминает «Пособие по эксплуатации паровозов в экстремальных условиях для младших кочегаров и вторых помощников машиниста». (Паровозы консервируются на случай войны, война уже идет). Интересно, но неприменимо. Работа настолько герметична и безапелляционна, настолько не допускает иных, произвольных толкований, малейших «отлетов от действительности», что может быть только принята к сведению и исполнению. Да и сам Ленин писал: « В этой философии марксизма, вылитой из одного куска стали, нельзя выкинуть ни одной основной посылки, ни одной существенной части…». Но эта закаленная сталь, так необходимая былому историческому развитию, «закозлили» в мартеновской печи и взять ее невозможно.
Я вовсе не пытаюсь лягнуть В.И. Ленина, куда там, не дотянуться. Но нового из этой работы выжать нельзя, ее аргументы не действительны, а то, что вбивается бедным оппонентам (оппоненты-то не чета нынешним), для мыслящего человека = диалектического материалиста (не говоря уже о профессиональных философах) должно быть аксиомой, ушедшей в основание, и не являющейся проблемой, на уровне непосредственных ощущений. Хорошо быть умным как моя жена потом.
Едва ли не единственное достоинство, которым обладала бы эта книга по прошествии ста лет, если бы история развивалась, состоит в том, что она вполне могла бы быть критерием теоретической зрелости сознания в каждом отдельном случае. Не только потому, что работа трудна, скучна и, мягко говоря, не убедительна, но и потому, что она принципиально предполагает не символ веры, а диалектический способ мышления. Сама она не только не диалектична, но как это ни парадоксально, даже не формально-логична. Она апеллирует к простому «здравому смыслу», настолько элементарному, что порой становится стыдно. Приходится разжевывать понятия, а это скучно. (Впрочем, по-видимому, необходимо. Так, студенты «сантехнического» очень оживляются при слове «первотолчок»).
К нашему несостоявшемуся времени книга должна была себя исчерпать всецело и стать эстетическим феноменом, который не предполагает причинно-следственные связи. Она должна была быть отпущена на свободу, выполнив свое предназначение, на что очень надеялся Ленин в 1908-м, и, досадуя на необходимость переиздания 1920-м, но она нависает и мы дальше от самих себя, чем в начале прошлого века. Нынешнее время уже не ставит вопрос: Что делать? С чего начать? Оно ограничивается кратким: «О чем базар?»
То, что книга раздражает и выводит из себя, следует отнести к несомненным ее достоинствам, однако грубая работа не может быть поставлена автору в вину, поскольку оружие критики подчинено сугубо утилитарной задаче, за которой, несомненно (и здесь последовательность удивительна) последует «критика оружием».
То, что Ленину можно предъявить академические претензии по ряду вопросов, не колышут (и тем более, не колеблют) ни марксизм, ни Ильича, ни его последователей (которых, хоть под «мелкоскопом» разглядывай, нет), как бы они себя ни называли. Рансьер, Бадью и особенно модный Жижек со товарищи, которых (какое достижение!) ажик в первопрестольную не пущают, скорее - буржуазная прививка от марксизма, да и эта конференция легальных марксистов, уверен, пустая трата времени. Соберемся, посетуем, погремим, пошумим, заклеймим. «Сегодня самый дешевый товар, - писал В. Шкловский в 1924 году! - объявить Запад гнилым, мир погибшим и солнце остановившимся. Скептицизм сделался дешевым приемом. Скептические формы можно выхлопывать вафельницей». Однако, есть ведь повод для скепсиса, который как сепсис заражает. Этот «р-р-революционный туризм», эти революционные обыватели, этот мещанский тупоумный террор, эти марксистские секты, образованные по принципу обществ анонимных алкоголиков, эти коммунисты без коммунистических убеждений и т. д. все объединены «в компактное большинство». Буржуазность, она ведь очень разнообразна. Но вероятность прикончить марксизм-ленинизм руками самих его адептов неизмеримо выше, чем, если это сделают мифические наемники капитала. К тому же первые предадут бесплатно, со сладострастностью, из любви к искусству. Так что потешные баталии нынешних марксистов ничем не отличаются от фантазий «толкиенистов», с той только разницей, что, начав понарошку, закончат нарочито, взаправду расправляясь с былыми единомышленниками. Стоит подождать и так или иначе они перебьют друг друга, если поблизости не окажется комфортных баррикад.
Поскольку жанр тезисов не предполагает полноценного изложения, ограничусь рядом утверждений. Без доказательств.
В силу тактических или каких-то иных соображений Ленин не стал утруждать себя вопросом происхождения категории материи, потому для него решение проблемы материи свелось к отстаиванию позиций вульгарного материализма, но не более того.
Проблема пространства и времени у него еще не вышла из эмбрионального кантианского состояния, поскольку признание их объективной реальности – это больше от Энгельса, чем продуманный тезис, или Ленин просто не считает нужным рассматривать дальнейшее развитие, удовлетворившись тем, что все происходит в пространстве и во времени. Этого мало. (Я понимаю, что Ленину можно приписывать, что он, к примеру, даже не «юзер», и вообще не обладал компьютерной грамотностью, и к тому же не имел навороченной «трубы». Однако в данном случае я ставлю вопросы, которые решались задолго до его времени).
В решении проблемы свободы Ленин куда более убедителен, но и здесь он не идет дальше Спинозы, Гегеля и Маркса, может быть, полагая, что без революционной практики, теоретическое решение этого вопроса может быть преждевременным и иметь самые непредсказуемые последствия. Однако, выскажись он более определенно, доведя до перехода в свою противоположность (а это не несвобода, как полагает обыватель, а свобода как разрешение актуальной и потенциальной бесконечности в непосредственности общественного развития вплоть до снятия самой свободы) нам было бы (я имею ввиду лет тридцать назад, а не в позорном и нудном «ныне») легче определиться.
Наконец, проблема (далеко не последняя) чувств, с которыми Ленин просто не желает считаться, упоминая через запятую с ощущениями. И т.д.
Самое интересное, что «Материализм и эмпириокритицизм», при всей своей грандиозности и сокрушительности, вопросов не вызывает, никого не задевает и никак не влиял и не влияет (и не будет влиять) на развитие чего бы то ни было: философии, науки, истории (ну эта уже откинулась, предав развитие, она даже не «свивается», а просто распадается, потому диалектика здесь не работает - взывание к здравому смыслу своевременно). Я утверждаю это с чувством досады и обреченности. Какие страсти, какие мощные построения, сколько ярости! Во имя чего?! Если через сто лет тысячи профессионалов с «верхним» образованием прикладываются к мощам и целуют грязные руки попам. Если умные люди становятся банальными троцкистами и «госкаповцами», идущими как «каппелевцы» в «психическую атаку», обгаживая прошлое. Если марксисты не удосуживаются прочитать хотя бы «Капитал» (моль лучше них «разбирается» в тексте), а чтение «Материализма и эмпириокритицизма» (по опыту знаю) ограничивается пассажем о конкретности стакана. (Мне уже сделали справедливое замечание, что стакан больше ассоциируется с работой «Еще раз о профсоюзах»). И правильно сделали, что сделали.
В философии можно пробавляться парфюмерией и дезодорантами бесконечно, однако истина не только кровавое дело, но и вонючее изрядно, кто пытался заниматься научной философией, тот знает, и требуется нечеловеческое мужество, чтобы не сломаться. Ленин понимал лучше кого бы то ни было, что взойти на эшафот куда легче, нежели каждый день совсем не героически вычерпывать выгребные ямы истории, в которых мы теперь по уши, и нам нынче: либо не гнать волну, или работать «нижнего» без особой надежды, утешаясь, что по квалификации «нижний» выше «верхнего», если верить Гиляровскому (дяде Гиляю). И ведь лихую годину не пересидишь, не переждешь. В любом случае, если есть возможность, стоит сходить в архив, пока еще есть время и не все книги сожгли, пока нас еще не ловят. Глядишь, время (которое, конечно же - условие бытия, в чем я сомневаюсь) пройдет незаметно.
Брагина В.П. (г. Киев)
«МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ» И РАЗВИТИЕ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ В XX-XXI ВЕКАХ
Произведение «Материализм и эмпириокритицизм» В.И. Ленина является шедевром мирового значения. В нем заложены для рассмотрения острые вопросы науки, научного познания, философии, которые никогда не теряют свого значения, являются актуальными в настоящее время и будут иметь продолжение в будущем.
Работа «Материализм и эмпириокритицизм» была написана в период грандиозных открытий в физике, по сути, в период революции в физике. Это открытие квантовой механики, теории атома, радиоактивности, новое представление о микро- и макромире, подтверждение наблюдений о расширении Вселенной, открытие реликтового излучения, светового давления и т. д.
Все эти открытия показали, что физика вступила в новую полосу своего развития, что она проникла в неизведанную до сих пор область материального мира – в микромир, мир малых тел и больших скоростей и приступила к его изучению. До этого времени классическая физика занималась изучением только макромира, мира больших тел и малых скоростей. И как-раз обьективные потребности развития науки, особенно физики, требовали преодоления метафизических, натурфилософских представлений старого материализма.
Будучи не в состоянии научно истолковать с позиций ньютоновской физики новые открытия, ряд крупнейших естествоиспытателей того времени попадают в затруднительное положение и даже отказываются от своих открытий, не имея возможности их научно объяснить.
Для разрешения этих и других вопросов В.И. Ленин в работе «Материализм и эмпириокритицизм» предлагает сойти с позиций метафизики и стать на позиции диалектического материализма.
Таким образом, В.И. Ленин предвосхитил дальнейшее развитие науки, в частности, естествознания, указывая, что «электрон так же неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна» (ПСС, т. 18, с. 277).
Труд В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», как показывает жизнь, всегда будет актуальным.
Подтверждением этому являются последние разработки в области физики, в частности строительство на границе Франции и Швейцарии при помощи Европейского международного центра ядерных исследований андронного коллайдера-ускорителя для того, чтобы экспериментально проверить теорию большого физического взрыва.
Это говорит о том, что если мы чего-то не знаем, не видим – это не значит, что его не может быть. Просто в силу того, что человеческий разум не постиг ещё это явление, не нашел научного подтверждения на данном этапе развития, мы не можем утверждать, что его не существует.
Брюховецкий Н.Н., Верхуша Я.А. (г. Кривой Рог)
ПРИМЕНЕНИЕ ДИАЛЕКТИКО-МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО МЕТОДА К ТЕОРИИ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА И ЕЕ СОВРЕМЕННЫЙ ХАРАКТЕР
Традиционно диалектико-материалистический метод интерпретируется как способ исследования, при котором объекты рассматриваются в их развитии, противоречии с точки зрения априорной первичности материи и вторичности сознания.
В общественных науках такой подход приводит к детерминации общественных изменений развитием средств производства и наличием природных ресурсов – то есть, материальными условиями.
В связи с новейшими изменениями в научной и технической сфере, возрастающей ролью науки в производстве, преобразованиями в народном хозяйстве и его структуре, эволюцией общественных отношений все большую популярность приобретает так называемая теория постиндустриального (информационного) общества. Данная теория пытается объяснить изменения в разных сферах жизни общества второй половины ХХ века, наиболее существенные из которых заключаются в снижении роли традиционного материального производства и повышении в экономике роли производства нематериальной продукции в разных формах: услуг, знаний, информации и т.д. [1] В связи с возрастанием в структуре хозяйств ведущих стран удельной доли нематериального продукта и снижением процентного соотношения индустриального сектора экономики, новое общество стали называть постиндустриальным. При этом многие акцентируют особое внимание на том, что этим нематериальным продуктом, удельный вес которого растет, является не что иное, как информация. Поэтому второе название у общества второй половины ХХ века – информационное.
Анализируя теорию постиндустриального (информационного) общества, можно прийти к выводу, что взгляды ученых-постиндустриалистов носят материалистическую окраску, поскольку все изменения в обществе они обусловливают развитием техники и научно-техническим прогрессом. Но в то же время, материалистическими взгляды этих ученых можно назвать с оговоркой, так как они имеют свою особенность. Во-первых, постиндустриалисты не относят себя ни к материалистам, ни к идеалистам, во-вторых, большинство из них, будучи по сути материалистами, по форме являются позитивистами, и в-третьих, теория постиндустриального общества является непоследовательно материалистичной и во многих вопросах просто перестает быть такой.
1. Так, касаемо первого, – теория постиндустриального общества создана и развивается учеными-социологами – это и Д. Белл, и Э. Тоффлер, и В. Иноземцев. Часто их исследования сосредоточены на конкретных общественных изменениях и явлениях. При этом основной вопрос философии они перед собой не ставят. Более того, современная социология носит, преимущественно, позитивистскую окраску, а позитивисты вовсе отказываются поднимать вопрос первичности материи или сознания. В основных работах теоретиков постиндустриального общества не упоминается философское направление, школа, к которой относят свою теорию исследователи. [2]
2. Форма организации исследования и способ построения работ – во многом носит черты позитивизма. Накопление несущественных признаков без создания системы и выведения системообразующего признака – главная методическая особенность работ постиндустриалистов. Так, Э. Тоффлер исследуя постиндустриальное общество, которое он назвал «третьей волной», акцентирует внимание на несущественных признаках этого общества – семье, ее составе и распределении обязанностей, моральных ценностях, организации рабочего времени и т.д. Т. Ериксен в работе «Тирания момента: быстрое и медленное время в информационную эпоху» обращает внимание на ускорение жизненного темпа и на возрастание количества информации в новом обществе. [3] Ф.Фукуяма пишет о институтах организации политической власти и либеральной демократии как форме правления, наиболее соответствующей информационному обществу. Д. Белл, очерчивая социальные рамки постиндустриального общества, пишет о новой коммуникационной инфраструктуре, о новом расположении городов и т.д. При этом часто такие признаки нового общества подаются в бессистемном порядке, неупорядоченно, без главного системообразующего признака. Такое хаотичное накопление признаков, без попытки их объяснения и создания какой-либо системы присуще позитивизму.
3. В то же время все теоретики постиндустриального общества, начиная с Д.Белла, обусловливают наступление нового общества изменениями, которые происходят в производстве, что является одним из основных признаков материализма в общественных науках. Так, Э. Тоффлер говорит о смене типов человеческого общества (вторая и третья волна) благодаря совершенствованию орудий труда и техники. [4] Американский исследователь постиндустриального общества Д. Белл и российский философ А.Ракитов указывают на громадную роль компьютеров и новейших телекоммуникационных технологий в переходе к постиндустриальному обществу. [5] Хотя при этом их материализм несколько непоследователен. Например, часто в работах исследователей указывается, что многие общественные изменения происходят благодаря развитию человеческого сознания, благодаря пониманию человечеством того, что существуют и другие, более развитые общественные и политические формы организации социума [6] и т.д. Непоследовательный материализм и несистемное применение метода диалектического материализма приводит к грубой ошибке всех современных постиндустриалистов – к тому, что в теории постиндустриального общества изменение производительных сил не приводит к изменению производственных отношений. Такая тенденция в философии получила в свое время название «грубый материализм» или «вульгарный материализм». Но, учитывая неосознанный характер материализма теоретиков постиндустриального общества и непоследовательность его применения, сложно говорить об однозначном отнесении к какой-либо философской школе указанных ученых.
Если применять диалектико-материалистический метод к анализу изменений, которые происходят в производственной сфере и пытаться научно прогнозировать дальнейшее развитие общества, то можно прийти к выводам о радикальных изменениях в производственных отношениях, которые будут обслуживать нематериальное производство.
Так, даже при поверхностном анализе видно, что нематериальное производство, производство интеллектуального продукта содержит в себе творческий труд. Но для творческого труда характерна иная мотивация, которая отличается от традиционных видов мотивации к другим видам трудовой деятельности. Здесь уже речь не может идти об экономической мотивации, которая была характерна для капиталистических производственных отношений. Человек, как правило, не занимается творческой деятельностью из необходимости удовлетворения первейших материальных потребностей – в еде, одежде, жилье. Вряд ли перспектива денежной награды может принудить к истинному творчеству – написать гениальную картину, придумать концептуальную компьютерную программу, создать рациональное предложение на производстве. Истинное творчество происходит не из-за денег – то, что делается за деньги, можно назвать коммерцией, ремеслом, беллетристикой – а из иных побуждений. К творческому труду сложно применить традиционную категорию эксплуатации, так как творчества «из-под палки» не бывает. А если при творческом труде нивелируется эксплуатация в ее традиционном понимании, изменяются все производственные отношения, характерные для всех предыдущих стадий развития общества, равно как и исчезают традиционные классы общества. Их место, скорее всего, займут иные социальные группы и процесс производства будет организован совсем по-другому, и он будет сильно отличаться от современного.
Но в этом направлении исследователи постиндустриального общества пока еще не продвигаются, предпочитая таким исследованиям исследования по распределению обязанностей в семье и размещению городов в новом обществе. А именно в исследовании постиндустриальных производственных отношений, по нашему мнению, и кроется особенности всего общественного устройства будущего.
Таким образом, современная теория постиндустриального (информационного) общества носит неосознанно- (стихийно-) материалистический характер. Применение диалектико-материалистического метода к объяснению общественных изменений и прогнозированию развития общества приводит к выводам об определенных изменениях в производственных отношениях, а, значит, и к соответствующим изменениям в структуре общества. Но это направление в науке еще не разработано и требует более тщательного изучения.