Н. И. Фалеев Цели военного наказании Диссертация

Вид материала

Диссертация

Содержание § 21. Цели воинских наказаний феодальной эпохи.

Подобный материал:

• Становление теории авиации: эпистемологический анализ, 368.29kb.
• Диссертация на соискание учёной степени кандидата юридических наук, 1614.07kb.
• Портрет Дориана Грея»), А. Камю («Посторонний»), Р. Брэдбери («Наказание без преступления»)., 350.82kb.
• Свобода и несвобода в бытии, 2069.65kb.
• «военного коммунизма», 55.38kb.
• Институционализация террологии в россии как философско-эпистемологическая проблема, 773.75kb.
• Механизм уголовно-правового регулирования режима военного положения, 651.42kb.
• Парадигмы образования в социокультурном пространстве современного российского общества, 783.53kb.
• Государственное управление системой высшего военного образования в современной россии, 417.84kb.
• Роль Президента Российской Федерации в формировании системы государственного оборонного, 399.31kb.

§ 21. Цели воинских наказаний феодальной эпохи.

Несмотря на все разнообразие военно-карательных мер, осуществляемых средневековым государством в отношении рыцарей и простых слуг, несмотря на различие социальных прав объектов наказания, несмотря, наконец, на характер тех и других карательных мер, воинское наказание служило средством достижения единственно реальной цели - предупреждения преступлений путем устрашения. В самом деле, будучи основано на суровом принципе талиона, стремясь к воздаянию равным за равное³, наказание являлось с характером чисто устрашительной меры; никакие другие задачи не могли быть к нему предъявляемы, в виду характера государственной организации той эпохи: с одной стороны - сюзерен, принимая от вассала присягу на верность, страшился возможного ее нарушения; присяга была единственной гарантией целости владений сюзерена и гарантией весьма ненадежной: каждую минуту король мог опасаться нападении со стороны своего подчиненного, порой не менее могущественного ленника. В свою очередь, вассал имел слишком мало уверенности в своей неприкосновенности: грубая масса закрепощенного населения ежеминутно могла выпустить свои когти. Такая необеспеченность заставляла королей и вассалов, при отправлении своей карательной деятельности, руководствоваться целью устрашения: нарушил ли вассал присягу на верность, посягнул ли он на могущество сюзерена, - в целях самосохранения сильнейшему необходимо было принять самые устрашающие меры: конфисковать имущество виновного, лишить его рыцарского звания и повесить. Устрашая возможных посягателей на королевское могущество, короли уничтожали и преступников.

То же самое явление наблюдается и в отношении рыцарских слуг, - кучки людей, оторванных от места жительства, разлученных с семьями, голодных, плохо одетых, притесняемых; ради самосохранения, ради уничтожения заразительности примера, ради доказательств своего могущества, вассал уничтожал виновных, прогоняя их сквозь строй, вешая, сжигая, бросая в темницы. Но эти же меры - жестокие, мучительные, устрашающие - имели прямой своею целью возбудить в зрителях ужас, способный уничтожить в корне всякое проявление преступности, подавляющий чувственные побуждения подчиненного.

Отсюда становится ясным, почему преступным в средние века считалось только то, что нарушало интересы сеньора: похищение чужого имущества в мирной обстановке влекло ампутацию руки, чтобы уничтожить этим у виновника возможность воровать, у зрителей - желание пользоваться чужим; во время похода, когда вор, похищая вещь своего товарища, проявлял тем самым опасную для вассала волю, его подвергали мучительному наказанию; но разбой, насилие, истязания, совершаемые против побежденных или вассалом против слабо обеспеченного и фактически и юридически населения, не составляли запрещенных деяний⁴, так как они не нарушали интересов господина, а в иных случаях даже содействовали таковым. Отсюда следует, что общее предупреждение посредством исполнения наказания, в самых грубых его проявлениях и формах, составляло непосредственную задачу воинского наказания.

Крестовые походы, это колоссальное мировое явление, оставили неизгладимые черты на всей военно-карательной системе феодальной эпохи; познакомившись с бытом мусульман, с их примитивными формами устрашения¹, тогдашние государи не замедлили перенести их на свою почву и убедиться в их безусловной пригодности. Из этого родились незнакомые военному праву наказания: вырывание языка, кастрация и т. п.

В области менее важных преступных нарушений феодальное военно-уголовное право оказалось более мягким, но не сумело дать этим карательным средствам других целей; даже устанавливая лишение свободы - этот наиболее распространенный вид наказания в наше время законодатель хотел только уничтожить возможность нарушений, действуя физически на преступника и психически на толпу. Что касается других мер - ношения рыцарями собак, сидения на столбах, ошейников, оков и т. п. - все они стремились перевоспитать окружающих, но не виновника. Таким образом, содержание всей военно-карательной деятельности в рассматриваемую эпоху сводилось к устрашению и отчасти к удалению виновного посредством захвата его.

В эпоху ленных войск наказание не было злом, падающим на самого виновника, и часто слуги своей жизнью, свободой и здоровьем платились за господ, равно как и господа платили выкупы за своих слуг. Принцип личной ответственности пользовался только частичным признанием, так как для господина важно было наказать, но кого это представлялось безразличным, ибо главное действие наказания должно было проявляться в отношении толпы. В выбор карательных средств феодальное государство не брезговало ничем: "чем хуже, тем лучше" - было единственной основой наказания.

Самым выдающимся, колоритным свойством наказания, применявшегося к рыцарям, была его слишком очевидная недействительность. В самом деле, мало было установить, что рыцарь нарушил верность, мало было объявить его лишенным лена и потерявшим звание рыцаря, судье приходилось искать виновного и вести с ним обыкновенную войну; и чем могущественнее был виновник, тем менее действительно было наказание и тем легче было его избежать.

Ни восстановимости, ни делимости феодальное наказание не знало: оно было суровым, возмездие могущественного государя над менее сильным или насилием вассала над крепостным человеком; но в то же время оно было средством достижения утилитарных целей устрашить, предупредить угрозой исполнения уголовной кары саму возможность будущих нарушений или захватить преступника, как опасного человека, и воспрепятствовать ему совершить зло. Насколько все эти меры достигали своих целей, легко видеть из тех бесконечных фактов нарушений, которые составляют содержание истории средних веков; что же касается серой массы подкомандных людей, то это был сброд недисциплинированных головорезов, готовых ежеминутно совершить самое тяжкое правонарушение, даже в момент исполнения уголовной угрозы.