Geum.ru

Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N с. 79, 103 122

Вид материалаБюллетень

Содержание


На этих основаниях суд
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   15

440. На слушаниях о приемлемости жалобы власти Грузии заявили, что тот факт, что о решении об экстрадиции не было сообщено, сам по себе не влечет никакого нарушения прав заявителей в соответствии с Конвенцией. Позднее власти изменили свою позицию и настаивали на том, что даже если Уголовно-процессуальный кодекс Грузии не предусматривает, что Генеральная прокуратура обязана сообщить о решении об экстрадиции лицу, которое подлежит выдаче, тем не менее 23 августа и 13 сентября 2002 г. Дарбаидзе информировал заявителей о процедуре их экстрадиции и Мсхиладзе - о Решениях об экстрадиции от 2 октября 2002 г. Такое изложение обстоятельств дела было подтверждено Дарбаидзе и Мсхиладзе во время слушаний в г. Тбилиси.

441. Информированные надлежащим образом заявители не подавали никакой жалобы в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции ни в органы прокуратуры, ни в судебные органы в соответствии с пунктом 1 статьи 42 Конституции и частью 4 статьи 259 Уголовно-процессуального кодекса Грузии. Власти считают, что эти положения гарантируют право на правовую защиту в связи с решением об экстрадиции. Например, трое заявителей, Решение о выдаче которых было вынесено 28 ноября 2002 г., воспользовались этим правом, и исполнение этого Решения было приостановлено (см. выше § 84 и следующие). Кроме того, власти обращают внимание Европейского суда на постановление Верховного суда Грузии по делу Алиева и утверждают, что при желании заявители, как и Алиев, могли отстаивать свои права во внутренних судебных органах.

442. Власти Грузии представили проект нового Уголовно-процессуального кодекса, находящегося в стадии разработки, который будет предоставлять более основательные гарантии лицам, подлежащим экстрадиции.


2. Мнение Европейского суда


443. Европейский суд уже сделал вывод в соответствии с пунктом 2 статьи 5 Конвенции о том, что до 2 октября 2002 г. заявители не были информированы об их процедуре экстрадиции и не имели доступа к досье, представленному российскими властями (см. выше § 428). Следует выяснить, были ли заинтересованные лица уведомлены о Решениях об экстрадиции пяти из них от 2 октября 2002 г. для того, чтобы они могли обратиться в "национальный суд" с жалобами, вытекающими из статей 2 и 3 Конвенции.

444. Европейский суд напоминает, что, несмотря на свою формулировку, статья 13 Конвенции может действовать даже без нарушения других условий - то есть "норм" - Конвенции (Постановление Европейского суда по делу "Класс и другие против Германии" (Klass and Others v. Germany) от 6 сентября 1978, Series A, N 28, p. 29, § 64). Гарантируется существование во внутреннем праве средств правовой защиты, позволяющих ссылаться - а также заявлять о несоблюдении - на права и свободы, предусмотренные Конвенцией (Постановление Европейского суда по делу "Литгоу и другие против Соединенного Королевства" (Lithgow and Others v. United Kingdom) от 8 июля 1986, Series A, N 102, p. 74, § 205). Однако статья 13 Конвенции не должна толковаться как требующая внутренних средств правовой защиты для всех жалоб, если они являются безосновательными. Для того, чтобы лицо могло обратиться к Конвенции, речь должна идти о жалобе, защитимой в соответствии с Конвенцией (Постановление Европейского суда по делу "Леандер против Швеции" (Leander v. Sweden) от 26 марта 1987, Series A, N 116, p. 29, § 77 "a").

445. В данном случае, учитывая правомерность жалобы заявителей (см. выше § 340), а также рассмотрение Европейским судом обстоятельств, при которых имела место экстрадиция, жалобы, вытекающие из статей 2 и 3 Конвенции, не могут считаться незащитимыми по существу (Постановление Европейского суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988, Series A, N 131, § 52). Таким образом, статья 13 Конвенции применяется в данном деле. К тому же этот вопрос не обсуждался Европейским судом.

446. Статья 13 Конвенции требует существования внутренних средств правовой защиты, в соответствии с которыми национальный компетентный "судебный орган" наделен правом рассмотреть существо жалобы, основанной на Конвенции, и, более того, предложить соответствующее изменение (Постановление Европейского суда по упомянутым делам "Серинг", (Soering), p. 47, § 120; "Вилвараджа и другие" (Vilvarajah and Others), § 122). Однако она не требует особой формы средств правовой защиты, Высокие Договаривающиеся Стороны пользуются пределом усмотрения для того, чтобы соблюдать принятые на себя обязательства. Кроме того, "эффективность" средств правовой защиты не зависит от неизбежного благоприятного результата (Постановление Европейского суда по делу "Шведский профсоюз машинистов против Швеции" (Syndicat {suedois} des conducteurs de locomotives v. Sweden) от 6 февраля 1976, Series A, N 20, p. 18, § 50). В некоторых обстоятельствах совокупность средств правовой защиты, предоставляемых внутренним правом, может отвечать требованиям статьи 13 Конвенции (Постановление Европейского суда по упомянутому делу "Джабари" (Jabari), § 48).

447. Средства правовой защиты, требуемые статьей 13 Конвенции, должны быть "эффективными" как в практическом применении, так и в правовой сфере, т.е. в том смысле, что действия или бездействие властей государства-ответчика не должны безосновательно препятствовать их осуществлению (Постановление Европейского суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996, Recueil 1996-VI, § 95).

448. Европейский суд подчеркивает, что жалоба заявителя по поводу того, что последствия его экстрадиции будет противоречить статьям 2 и 3 Конвенции, в обязательном порядке должна становиться объектом тщательной проверки в "государственном органе" (mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по упомянутым делу "Чахал" (Chahal), p. 1855, § 79, и 1859, § 96; и делу "Джабари" (Jabari), § 39).

449. В данном случае Европейский суд отмечает, что после подачи настоящей жалобы грузинские власти ждали более года, чтобы установить, что адвокаты заявителей получили уведомление о Решениях об экстрадиции от 2 октября 2002 г. Действительно, Письмо, посланное им Мсхиладзе 2 октября 2002 г., было предъявлено Суду только во время заслушивания этого лица в г. Тбилиси (см. выше § 178). Этот тезис властей не убедил Европейский Суд, так как он не был подтвержден другими доказательствами и материалами, имеющимися в распоряжении Европейского суда.

450. В первую очередь Европейский суд отмечает, что на слушаниях о приемлемости жалобы власти Грузии заявили, что отсутствие уведомления о решениях об экстрадиции заинтересованных лиц не является нарушением Конвенции. Позднее они добавили тезис Мсхиладзе, утверждающий, что адвокаты заявителей были в надлежащее время проинформированы по телефону, а также в письменном виде. Мсхиладзе утверждал в Европейском суде, что он поручил письмо, содержащее уведомление, Дарбаидзе, который передал его для изучения указанным адвокатам (см. выше § 178). Сам Дарбаидзе припомнил, что пришел в бюро этих адвокатов с этой целью (см. выше § 168).

451. Тот факт, что власти изменяют свою первоначальную позицию на диаметрально противоположную и что Дарбаидзе не может безоговорочно подтвердить слова Мсхиладзе, дает повод для серьезных сомнений в достоверности тезиса, представленного властями во время слушания о приемлемости жалобы.

452. Кроме того, Европейский суд отмечает, что подпись, подтверждающая получение рассматриваемого письма, содержащего уведомление, неразборчива и не была признана тремя адвокатами заявителей как принадлежащая сотруднику их бюро (см. выше § 213). Они единогласно опровергли тезис властей и утверждали, что никогда не были информированы о решениях об экстрадиции их клиентов (там же). Обстоятельства, при которых Габаидзе узнал о неизбежной выдаче (см. выше § 214), а также его безуспешные попытки получить большую информацию в Генеральной прокуратуре, были подтверждены телевизионными новостями на канале "Рустави-2", переданными в 23 часа (см. выше § 216). Вопреки утверждениям властей запись этой передачи доказывает, что адвокат не знал точного количества и имен заявителей, подлежащих экстрадиции, он не знал о том, когда было принято решение и в каком состоянии находится процедура экстрадиции. Из его интервью следует, что его появление в теленовостях имело цель открыто сообщить об этой процедуре, окруженной тайной и неизвестностью.

453. В то же время Европейский суд придает важное значение утверждениям сотрудников пенитенциарного учреждения, заслушанным в г. Тбилиси, которые заранее не были информированы о неизбежной экстрадиции задержанных и были допрошены о причинах бунта, вспыхнувшего в камере N 88 (см. выше § 145, 147 in fine, 154 и 156). Даже Далакишвили, отвечающий за подготовку к переводу задержанных и их информирование, не знал, что указанные заинтересованные лица должны быть приведены (см. выше § 154). Из данных свидетельских показаний следует, что только начальник тюрьмы и трое других сотрудников администрации тюрьмы были в курсе готовящейся операции (см. выше § 145 и 148).

454. По мнению Европейского суда, такое развитие исполнения решения не может свидетельствовать о его транспарентности и не доказывает, что компетентные органы заботились о защите прав заявителей быть информированными о процедуре экстрадиции, проводящейся в их отношении.

455. Учитывая материалы, имеющиеся в его распоряжении, Европейский суд считает установленным тот факт, что заявители, содержавшиеся в тюрьме N 5, узнали о вероятной неизбежной экстрадиции некоторых из них только после того, как они услышали интервью Габаидзе в телевизионных новостях вечером 3 октября 2002 г. (см. выше § 98, 124, 152 и 216). Адвокат утверждал, что он получил информацию о подготовке к проведению операции по экстрадиции от знакомого, работающего в Министерстве безопасности. Заявители действительно поняли, что эта информация соответствует действительности, только тогда, когда несколько часов спустя представители администрации тюрьмы под надуманным предлогом попросили их покинуть камеру (см. выше § 378).

456. Относительно Адаева, пятого экстрадированного лица, на тот момент он находился в тюремной больнице и в отличие от других заявителей не имел доступа даже к такой краткой информации, переданной в рамках упомянутого журнала телевизионных новостей.

457. Учитывая вышеупомянутые обстоятельства, Европейский суд не разделяет утверждений властей Грузии, в соответствии с которыми Мсхиладзе позвонил по телефону адвокатам заявителей 2 октября 2002 г. и сообщил о решениях об экстрадиции их клиентов. Тот факт, что сами заявители не были информированы об этих решениях, не вызывает разногласий у сторон.

458. В этих обстоятельствах можно не напоминать, что для того, чтобы обжаловать решение об экстрадиции на основании пункта 1 статьи 42 Конституции и части 4 статьи 259 Уголовно-процессуального кодекса Грузии, в соответствии с тезисом властей, заявители или их адвокаты должны были располагать достаточной информацией, предоставленной им компетентными органами в надлежащие сроки (см. Постановление Европейского суда по упомянутому делу "Боцано" (Bozano), § 59). В то же время власти не представили обоснованных возражений адвокатам заявителей по поводу того, что они не обжаловали меру, о существовании которой они узнали путем утечки информации от сотрудника государственных органов.

459. С другой стороны, даже предполагая, что, несмотря на очень ограниченный промежуток времени, четверо заявителей, содержащихся в тюрьме N 5, смогли, хотя бы теоретически, обратиться в суд после просмотра выпуска телевизионных новостей, переданного 3 октября 2002 г. в 23 часа, Европейский суд отмечает, что в действительности они были лишены такой возможности, так как находились в условиях изоляции и им было отказано в просьбе пригласить адвокатов (см. выше § 124 и 135).

460. Европейский суд не определяет абстрактно период времени, прошедший между вынесением решения об экстрадиции и его исполнением. Тем не менее если государственные органы спешат передать лицо другому государству через два дня после принятия решения, им надлежит действовать более быстро и осмотрительно с тем, чтобы позволить заинтересованному лицу, с одной стороны, подвергнуть его жалобу, основанную на статьях 2 и 3 Конвенции, независимому и тщательному изучению и, с другой стороны, отсрочить исполнение рассматриваемой меры (Постановление Европейского суда по упомянутому делу "Джабари" (Jabari), § 50). Суд считает неприемлемым, что заинтересованное лицо не знает о том, что оно будет экстрадировано до того момента, когда его привозят в аэропорт, в то время как оно хотело бы избежать страны назначения в связи с опасениями, основанными на статьях 2 и 3 Конвенции.

461. Европейский суд делает вывод, что экстрадированные 4 октября 2002 г. заявители и их адвокаты не были уведомлены о Решениях об экстрадиции, вынесенных в отношении заинтересованных лиц 2 октября 2002 г., и что компетентные органы безосновательно препятствовали осуществлению их права на средства правовой защиты, которыми они могли воспользоваться, по крайней мере, теоретически.

462. В связи с этим утверждением Европейский суд считает излишним останавливаться на вопросе об эффективности средств правовой защиты, которые заявителям мог предоставить суд в соответствии с пунктом 1 статьи 42 Конституции и частью 4 статьи 259 Уголовно-процессуального кодекса, как это утверждают власти. Суд также отмечает, что эти положения (см. выше § 253 и 254), которые являются единственными правовыми нормами, на основании которых заявители могли бы воспользоваться средствами правовой защиты, содержат общие положения и не устанавливают никаких правил обжалования, не указывая, в какой суд и в какие сроки должна быть подана такая жалоба. В то же время никакие другие внутригосударственные положения не определяют условия объявления и исполнения решения об экстрадиции, вынесенного Генеральной прокуратурой.

463. Такое положение было квалифицировано Верховным судом Грузии при рассмотрении дела Алиева, на которое ссылаются власти, как "пробел в законодательстве" (см. выше § 258). Заслушанные Европейским судом Габричидзе, Мсхиладзе и Дарбаидзе также допустили, что кроме дела Алиева они не знают других случаев применения внутригосударственных правовых положений, предназначенных для обжалования в судебных органах решения об экстрадиции (см. выше § 169, 176 и 185). Бывший Генеральный прокурор Грузии особо подчеркнул необходимость реформирования внутригосударственного законодательства в области экстрадиции.

464. Европейский суд не разделяет мнение властей, в соответствии с которым при желании заявители, подлежащие экстрадиции, могут отстаивать свои права, как это сделал Алиев, во внутренних судебных органах. Европейский суд отмечает, что дело Алиева, переданное Верховным судом Грузии 28 октября 2002 г., было рассмотрено только после коммуникации настоящей жалобы властям государства-ответчика и не сопровождалось признанием нарушений прав заинтересованных лиц (mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу "Бурдов против России" (Burdov v. Russia), жалоба N 59498/00, § 31, CEDH 2002-III). Судебные средства правовой защиты в отношении решений об экстрадиции, вынесенных Генеральной прокуратурой, получили практическое воплощение. Эта судебная практика позволила Гелогаеву, Хашиеву и Баймурзаеву обжаловать Решение об их выдаче российским властям от 28 ноября 2002 г. (см. выше § 84). Тем не менее это никоим образом не меняет утверждение о том, что Шамаев, Адаев, Азиев, Хаджиев и Виситов, экстрадированные 4 октября 2002 г., не имели никакой возможности обратиться в национальные судебные органы с жалобами, вытекающими из статей 2 и 3 Конвенции.

465. Положения нового, еще не принятого, Уголовно-процессуального кодекса Грузии в любом случае не смогут предоставить соответствующего возмещения уже экстрадированным заявителям.

466. В заключение, требования статьи 13 Конвенции были нарушены в отношении пяти заявителей, экстрадированных 4 октября 2002 г.

467. С учетом данного утверждения Европейский суд не считает необходимым рассматривать аналогичную жалобу Хаджиева, поданную также на основании пункта 1 статьи 2 и статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции.


V. О предполагаемом нарушении статьи 34 Конвенции Грузией


468. Учитывая хронологию событий, так как они изложены выше в § 5 - 12, Европейский суд считает нужным поднять ex officio вопрос о соблюдении Грузией своих обязательств в соответствии со статьей 34 Конвенции, которая гласит:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

469. Правило 39 Регламента Суда гласит:

"1. По обращению стороны в деле или любого другого заинтересованного лица либо по своей инициативе Палата или, в соответствующих случаях, ее Председатель вправе указать сторонам на предварительные меры, которые, по мнению Палаты, следует предпринять в интересах сторон или надлежащего порядка проведения производства по делу в Палате.

2. Уведомление о таких мерах направляется Комитету министров.

3. Палата вправе запросить у сторон информацию по любому вопросу, связанному с выполнением любой указанной предварительной меры."

470. Обязательство, содержащееся в статье 34 Конвенции, не препятствовать осуществлению права физического лица представлять и эффективно защищать свое дело в Европейском суде предоставляет заявителю право процессуального характера - которое он может отстаивать во время разбирательств, установленных Конвенцией - в отличие от материальных прав, перечисленных в разделе I Конвенции и в дополнительных протоколах (Постановление Европейского суда по упомянутому делу "Крус Барас и другие" (Cruz Varas and Others), § 99; и по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey,) от 16 сентября 1996 г., Recueil 1996-IV, § 103).

471. Для того, чтобы механизм подачи индивидуальных жалоб, установленный статьей 34 Конвенции, был эффективным, очень важно, чтобы заявители, подающие жалобы или потенциальные, могли свободно общаться с Европейским судом без оказания какого-либо давления со стороны властей с целью отозвать или изменить свои жалобы. Под словами "оказать давление" следует понимать не только прямое принуждение и явные действия с целью запугивания обратившихся или потенциальных заявителей, членов их семей или их представителей в судебных органах, но также непрямые действия или контакты, направленные на то, чтобы разубедить и внушить недоверие к средствам правовой защиты, предоставляемым Конвенцией (см. среди прочих, mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey) от 25 мая 1998 г., Recueil 1998-III, p. 1192, § 159; по делу "Сарли против Турции" (Sarli v. Turkey), жалоба N 24490/94, § 85 - 86, от 22 мая 2001 г.).

472. Осуществление права на подачу жалобу, гарантированного статьей 34 Конвенции, само по себе не имеет приостанавливающего действия во внутригосударственном праве и, в частности, не предусматривает никакого приостановления исполнения судебных или административных решений. Вопрос о том, может ли являться нарушением обязательств в соответствии со статьей 34 Конвенции тот факт, что государство не руководствовалось указанием Европейского суда, сделанным в соответствии с правилом 39 его Регламента, должен рассматриваться в связи с обстоятельствами данного дела.

473. Европейский суд уже напоминал, что в делах, где достоверно утверждалось существование угрозы непоправимого вреда использованию заявителем одного из неотъемлемых прав, защищаемых Конвенцией, предварительная мера направлена на то, чтобы удержать status quo <*> в ожидании, пока Европейский суд подтвердит ее обоснованность. До того времени, пока продолжает стоять вопрос о предмете жалобы, временная мера затрагивает существо жалобы, вытекающей из Конвенции. Подавая жалобу, заявитель стремится защитить права, на которые он ссылается в соответствии с Конвенцией, от непоправимого вреда. Вследствие этого заявитель просит применить предварительную меру, и Европейский суд соглашается с этой просьбой с тем, чтобы облегчить "эффективное осуществление" права на индивидуальную жалобу, гарантированного статьей 34 Конвенции, то есть чтобы защитить объект жалобы в том случае, когда Европейский суд считает, что существует опасность нанесения ему непоправимого вреда в связи с действиями или бездействием властей государства-ответчика. Эффективность осуществления права на подачу жалобы предполагает также, что во время разбирательства, начатого в Страсбурге, Европейский суд может продолжать рассматривать жалобу по обычной процедуре (Постановление Европейского суда по упомянутому делу "Маматкулов и Аскаров" (Mamatkulov and Askarov), § 108). Указание на применение предварительной меры, сделанное Европейским судом, позволяет ему не только эффективно рассмотреть жалобу, но также обеспечить заявителю эффективную защиту, предусмотренную Конвенцией, и в дальнейшем Комитету министров осуществлять надзор за исполнением окончательного постановления. Такая мера также позволяет заинтересованному государству выполнить свое обязательство руководствовать окончательным постановлением Европейского суда, которое является юридически обязательным в соответствии со статьей 46 Конвенции (там же § 125). Европейский суд также делает вывод, что несоблюдение в упомянутом деле Маматкулова и Аскарова предварительных мер государством-участником Конвенции должно рассматриваться как создающее препятствия для эффективного рассмотрения жалобы заявителя и мешающее эффективному осуществлению его права и, следовательно, как нарушение статьи 34 Конвенции (там же § 128).

--------------------------------

<*> Status quo (лат.) - устоявшееся положение вещей; положение вещей до изменения (прим. переводчика).


474. Применяя эти принципы в данном деле, Европейский суд отмечает, что четверо заявителей, подлежащих экстрадиции, были выведены из камеры 4 октября 2002 г. около четырех часов утра с целью их выдачи. Адаев, пятый заявитель, был доставлен из тюремного госпиталя, приблизительно, в это же время. Просьба применить правило 39 Регламента Суда от имени 11 заявителей (за исключением Адаева и Ханчукаева) была получена Европейским судом в тот же день между 15.35 и 16.20 в виде нескольких факсимильных сообщений.

475. В тот же день в 18.00 (по страсбургскому времени) властям Грузии через их генерального уполномоченного было сообщено о решении заместителя Председателя Второй секции Европейский суда о применении правила 39 Регламента Суда. Несколько минут спустя имена лиц, обратившихся в Суд, были продиктованы его помощнику по телефону. Принимая во внимание проблемы, возникшие со связью (см. выше § 9 и 10), и безрезультатные просьбы Секретаря-Канцлера Суда их решить, решение Европейского Суда было передано в 19.45 (по страсбургскому времени) по телефону заместителю министра юстиции (там же). Только в 19.59 (по страсбургскому времени) Европейский суд смог подтвердить свое решение по факсу. Власти Грузии выдали заявителей в этот же день в 19.10 (по страсбургскому времени).

476. После их выдачи экстрадированные заявители содержались в условиях изоляции. Получение адреса места их содержания даже Европейским судом было, обусловлено, предоставлением гарантий конфиденциальности (см. выше § 15). Заявители не смогли поддерживать контакты со своими представителями в Европейском суде, которым российскими властями не было разрешено встретиться со своими клиентами, несмотря на специальное указание Европейского суда на этот счет (см. выше § 228, 229 и 310). Однако российские власти настойчиво утверждали, что экстрадированные лица никогда не имели намерения обращаться в Европейский суд, по крайней мере с жалобой против России, и что рассмотрение по существу совокупности жалоб невозможно по процессуальным положениям. Принцип равенства сторон, относящийся к эффективности осуществления права на подачу жалобы во время разбирательства в Европейском суде, оказался нарушен (см. ниже § 518).

477. Более того, Европейский суд не имел возможности провести миссию по установлению фактов в России, решение о которой было принято в соответствии с подпунктом "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции (даже если эта невозможность не вменяется в вину Грузии; см. ниже § 504), и только на основании нескольких письменных контактов с экстрадированными заявителями (см. выше § 235 и 238) Европейский суд не мог прекратить рассмотрение по существу их жалоб, направленных против России (см. ниже § 491). Таким образом, были созданы препятствия для сбора доказательств.

478. Европейский суд считает, что трудности, с которыми столкнулись Шамаев, Азиев, Хаджиев и Виситов после их экстрадиции в Россию, достигли такого уровня, что имелось серьезное противодействие эффективному осуществлению их права, гарантированного статьей 34 Конвенции (Постановление Европейского суда по упомянутому делу "Маматкулов и Аскаров" (Mamatkulov and Askarov), § 128). Тот факт, что Европейский суд смог закончить рассмотрение их жалоб, направленных против Грузии, по существу, не мешает тому, чтобы препятствие, созданное осуществлению этого права, было признано противоречащим статье 34 Конвенции (Постановление Европейского суда по упомянутому делу "Акдивар и другие" (Akdivar and Others), § 105).

479. Следовательно, оставляя без внимания указание, переданное Европейским судом в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, приостановить экстрадицию Шамаева, Азиева, Хаджиева и Виситова, Грузия не выполнила обязательств в соответствии со статьей 34 Конвенции.


VI. О предполагаемом нарушении статей 2, 3

и пунктов 1 - 3 статьи 6 Конвенции Россией


1. Доводы сторон


480. Ссылаясь на статью 2 Конвенции, представители заявителей считают, что Азиев умер в России. Обоснования этого утверждения изложены в § 318 выше.

481. Кроме того, адвокаты считают, что во время их экстрадиции 4 октября 2002 г. заявители были подвергнуты обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, со стороны российских властей. Главным образом, они ссылаются на то, каким образом заявители были выведены из самолета в России, с завязанными глазами и в согнутом положении (см. выше § 74). Их последующее содержание в условиях строгой конфиденциальности (см. выше § 15, 17 и 246) усилило сомнения и дало повод думать, что эти заявители подвергались и подвергаются жестокому обращению в тюрьме.

482. По мнению адвокатов, после прибытия в Россию экстрадированным заявителям не были предоставлены адвокаты по их выбору. Им оказывали формальное содействие официально назначенные адвокаты, но, принимая во внимание их полную изоляцию и запрет на доступ к любой касающейся их информации, их защита не могла быть эффективной в соответствии с пунктами 1 и 3 статьи 6 Конвенции. Перед проведением слушания о приемлемости адвокаты заявили, что даже близкие экстрадированных заявителей не знают, где они содержатся.

483. В то же время представители заявителей сообщают, что Уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде и органы прокуратуры в Письмах от 8, 16 октября и 5 декабря 2002 г. (см. выше § 76, 77 и 227) применяют в отношении заявителей определения "террористы" и "международные террористы". Такие заявления являются нарушением пункта 2 статьи 6 Конвенции и представляют опасность для права заявителей на справедливое судебное разбирательство.

484. В своем формуляре жалобы (см. выше § 235) Хаджиев утверждает, что он был незаконно обвинен российскими властями в совершении различных преступлений, что Ставропольский краевой суд не имел права изучать его дело, что в период с 5 октября по 2 декабря 2002 г. он незаконно содержался в заключении в России и что его матери не было сообщено о его задержании, вопреки требованиям Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

485. Власти Российской Федерации представили Европейскому суду несколько комплектов фотографий экстрадированных заявителей, а также фотографии и видеозапись, касающуюся условий их содержания (см. выше § 20, 109 и 242). Четыре раза Европейскому суду были представлены медицинские заключения о состоянии здоровья заинтересованных лиц, сделанные тюремными врачами, а также врачами гражданской больницы города В. (см. выше § 246 и следующие).

486. Власти Российской Федерации утверждают, что экстрадированные заявители с момента их прибытия в Россию пользовались помощью адвокатов, имена и адреса которых были представлены (см. выше § 218 и следующие). Российские власти также представили документы, указывающие количество и продолжительность встреч этих адвокатов с каждым экстрадированным заявителем. Встречи проходили в присутствии надзирателей, которые могли только наблюдать за ходом встречи, но не могли слышать сам разговор.


2. Мнение Европейского Суда


487. Европейский суд уже сделал вывод, что право на жизнь Азиева не было нарушено (см. выше § 320 - 323). Он считает излишним вновь рассматривать этот вопрос.

488. Европейский суд отмечает, что жалоба в соответствии со статьей 3 Конвенции о том, каким образом экстрадированные заявители были перевезены в Россию, была подана представителями заявителей в первый раз 8 августа 2004 г. в рамках последних замечаний по существу дела. Следовательно, эта жалоба не относится к Решению о приемлемости от 16 сентября 2003 г., которое устанавливает внутренние рамки, в которых дело должно быть рассмотрено Европейским судом при вынесении Решения по существу дела (Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Ассанидзе против Грузии" ({Assanidze} v. Georgia), жалоба N 71503/01, § 162, CEDH 2004-...). Следовательно, Европейский суд не обладает компетенцией для ее изучения.

489. Относительно нарушения презумпции невиновности заявителей Европейский суд в первую очередь считает, что определения, употребляемые Уполномоченным Российской Федерации в своем Письме от 5 декабря 2002 г., были подвергнуты критике представителями заявителей на слушании о приемлемости 16 сентября 2003 г. Об этих определениях, так же как и о других выражениях, которые употреблялись органами российской прокуратуры, было сообщено 8 августа 2004 г. в замечаниях по существу дела. Так как эта жалоба была аргументирована и обоснована в данных замечаниях (см. выше § 483), Европейский суд считает, что она является не просто средством выражения, а отдельной жалобой, основанной на пункте 2 статьи 6 Конвенции. Поскольку она не относится к Решению о приемлемости (см. выше § 488), Европейский суд не обладает компетенцией для ее изучения по существу.

490. Это относится также и к жалобам, поданным 27 октября 2003 г. Хаджиевым против России (см. выше § 484).

491. Относительно обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, которому подвергались и подвергаются в российском исправительном учреждении экстрадированные заявители, содержащиеся в условиях изоляции, а также невозможности воспользоваться эффективными средствами правовой защиты после их экстрадиции, Европейский суд напоминает, что у него не было возможности провести миссию по установлению фактов в России (см. выше § 27 и следующие). Принимая во внимание материалы, имеющиеся в его распоряжении, Европейский суд не может категорично судить о выдвинутых сторонами утверждениях по поводу предполагаемого нарушения Россией статьи 3 и пунктов 1 и 3 статьи 6 Конвенции. Европейский суд должен выяснить, нарушила ли Россия свои обязательства, вытекающие из статьи 34 и подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции, поставив Европейский суд перед невозможностью проведения миссии по установлению фактов.


VII. О непризнании Россией обязательств

по пункту 1 статьи 38 Конвенции


492. Соответствующие положения пункта 1 статьи 38 Конвенции гласят:

"1. Если Суд объявляет жалобу приемлемой, он:

a) продолжает рассмотрение дела с участием представителей заинтересованных сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого заинтересованные государства создают все необходимые условия: (...)"

493. Европейский суд подчеркивает важность основного принципа, которому посвящен подпункт "a" этой статьи in fine <*>, в соответствии с которым государства-участники Конвенции должны сотрудничать с Европейским судом (Постановление Европейского суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, N 25, § 148).

--------------------------------

<*> In fine (лат.) - в конце, в конце страницы, в конце книги. (Прим. переводчика).


494. В данном случае Европейский суд также напоминает, что кроме этого обязательства российские власти должны соблюдать особые обязательства, принятые в Суде 19 ноября 2002 г. (§ 18 выше). Среди этих обязательств имеется, в частности, гарантия предоставить Европейскому суду беспрепятственный доступ к экстрадированным заявителям, включая возможность проведения миссии по установлению фактов. Вопреки последующим утверждениям властей Российской Федерации (§ 38 выше) Письмо от 19 ноября 2002 г. не ограничивало срок действия данных обязательств только стадией разбирательства и было недвусмысленным. Европейский суд посчитал необходимым получение данных гарантий в связи с особенностями хода разбирательства в части жалобы, относящейся к России (см. выше § 15 - 17).

495. На основании этих гарантий 26 ноября 2002 г. Европейский суд принял Решение отменить предварительную меру, которая была указана Грузии 4 октября 2002 г. (см. выше § 21). 16 сентября 2003 г. Европейский суд принял Решение о проведении миссии по установлению фактов в Грузии и России, но была реализована только часть этой миссии, относящаяся к Грузии (см. выше § 43 - 49).

496. Европейский суд напоминает, что Высокие Договаривающиеся Стороны должны предоставить "все необходимые условия" для эффективного проведения расследования, эти "условия" в первую очередь касаются доступа в страну, к заявителям, которых Европейский суд решает заслушать, и в места, которые Европейский суд считает необходимым посетить. В данном случае, столкнувшись с неоднократным отказом в доступе к заявителям, Европейский суд настоятельно предложил российским властям разрешить ему проведение миссии по установлению фактов и выполнить обязательства, взятые на себя в соответствии с подпунктом "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Власти Российской Федерации не дали положительного ответа на эти предложения (см. выше § 27 и следующие).

497. Ссылаясь на решения об отказе Ставропольского краевого суда (см. выше § 29, 30 и 47), а также на внутригосударственное право (см. выше § 31 и 34), с октября 2003 г. власти Российской Федерации заявляли о невозможности проведения Европейским судом миссии по установлению фактов в России. Кроме второстепенных причин (президентские выборы, возможные террористические акты на Северном Кавказе, климатические условия или праздничные дни), основной мотив отказа заключается в том, что контакт делегации Европейского суда с заявителями, содержащимися в заключении в России, пока их дело продолжает находиться в производстве в российских судах, будет противоречить внутригосударственным уголовно-процессуальным нормам и явится нарушением принципа субсидиарности, присущего механизму Конвенции. Также был представлен довод об отсутствии обращения этих заявителей в Европейский суд с жалобой, направленной против России (см. выше § 29). Сообщая о заключениях Ставропольского краевого суда, власти Российской Федерации утверждали, что, являясь исполнительной властью, они не могли вмешиваться в свободную оценку фактов этого судебного органа. Они посоветовали Европейскому суду обратиться напрямую в этот областной суд с тем, чтобы он вернулся к своему Решению от 14 октября 2003 г. (см. выше § 35).

498. В этой связи Европейский суд как можно более ясно напоминает, что он не должен общаться с различными государственными и судебными национальными органами, и только Российское государство как таковое ответственно перед Европейским судом - а не власть или внутригосударственные органы (mutatis mutandis <*>, Постановление Европейского суда по упомянутому делу "Ассанидзе" ({Assanidze}), § 149). Европейскому суду не принадлежит оценивать обоснованность решений об отказе Ставропольского краевого суда, которыми прикрываются власти Российской Федерации. Европейский суд должен ограничиться рассмотрением тезисов, представленных ему Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде, и выяснением вопроса, выполнило ли это государство, являющееся Высокой Договаривающейся Стороной в Конвенции, обязательства, вытекающие из ее положений.

--------------------------------

<*> С заменой того, что подлежит замене (прим. переводчика).


499. Эти тезисы не убедили Европейский суд.

500. В первую очередь Европейский суд отмечает, что вопреки утверждениям властей Российской Федерации, Конституция Российской Федерации, как и Уголовно-процессуальный кодекс РФ, признают верховенство норм международного права над нормами внутригосударственными и, в частности, над нормами, регулирующими ведение уголовного производства (см. выше § 259 и 264). Как бы то ни было, проведение миссии по установлению фактов на основании решения Европейского Суда, принятого в соответствии с подпунктом "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции, не зависит от хода разбирательства, проводимого на внутригосударственном уровне. Вопреки тезису властей (см. выше § 34 и 35), такая миссия Европейского суда не касается принципа субсидиарности, присущего системе Конвенции. Миссия Европейского суда по установлению фактов не подменяет собой внутригосударственный контроль европейским контролем, учрежденным Конвенцией, а является мерой процессуального характера в рамках такого контроля. Своей системой коллективной гарантии прав Конвенция, в соответствии с принципом субсидиарности, укрепляет защиту, предоставляемую на национальном уровне, никогда его не ограничивая (Постановление Европейского суда по делу "Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против Турции" (Parti communiste {unifie} de Turquie and Others v. Turkey) от 30 января 1998 г., Recueil 1998-I, § 28).

501. Таким образом, Европейский суд не принимает основной мотив (см. выше § 497), указанный властями Российской Федерации, в обоснование неоднократных отказов предоставить делегации Европейского суда доступ к заявителям, содержащимся в заключении в России. В то же время Европейский суд не считает необходимым высказываться по другим второстепенным причинам (президентские выборы и т.д.), тем более, что в свое время все они были учтены Европейским судом, который впоследствии перенес проведение миссии, предлагая по очереди три варианта возможных сроков ее проведения: в октябре 2003 г., феврале и июне 2004 г. (§ 27 и следующие). Относительно аргумента о том, что экстрадированные заявители не обращались в Европейский суд, Европейский суд ссылается на свою оценку, сделанную в § 292 - 297 выше.

502. По мнению Европейского суда, никакие причины, выдвинутые властями, не освобождают Российское государство-ответчика от его обязательства сотрудничать с Европейским судом для выяснения правды (Постановление Европейского суда по делу "Артико против Италии" (Artico v. Italy) от 13 мая 1980 г., Series A, N 37, § 30). Более того, Европейский суд считает, что попытки властей ссылаться на решения об отказе областного суда могут означать, что такие решения препятствуют функционированию системы коллективных гарантий, установленной Конвенцией. Для того, чтобы быть эффективной, эта система, напротив, требует сотрудничества с Европейским судом от каждого государства-участника (Доклад Комиссии от 4 октября 1983 г., упомянутое дело "Кипр против Турции" (Chyprus v. Turkey), p. 73, § 49).

503. В связи с вышеизложенным Европейский суд считает, что он может сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в данном деле (Постановление Европейского суда по делу "Тепе против Турции" (Tepe v. Turkey) от 9 мая 2003 г., жалоба N 27244/95, § 135).

504. Европейский суд считает, что, создавая препятствия для проведения миссии Европейского суда по установлению фактов и отказывая ему в доступе к заявителям, содержавшимся в заключении в России, власти Российской Федерации недопустимым образом помешали установлению части фактов в данном деле и нарушили свои обязательства, вытекающие из подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции.


VIII. О предполагаемом нарушении статьи 34 Конвенции Россией


505. В замечаниях, представленных по существу дела (см. выше § 50), представители заявителей подали жалобу против Российской Федерации, вытекающую из статьи 34 Конвенции, которая гласит:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

506. Представители заявителей, в частности, напоминают, что в течение месяца после выдачи экстрадированные заявители содержались в заключении incommunicado и что впоследствии российские власти отказали им в праве посетить их. Этот факт сам по себе свидетельствует о том, что заявителям создавали препятствия для поддержки своих жалоб и участия в разбирательстве в Европейском суде.

507. В первую очередь Европейский суд отмечает, что дата, когда заявители подали свою жалобу, вытекающую из статьи 34 Конвенции, никаким образом не относится к вопросу о приемлемости в связи с Конвенцией (Постановление Европейского суда по упомянутому делу "Эрги" (Ergi, pp. 1783 - 84, § 105)).

508. Кроме принципов, изложенных в § 470 - 473 выше, Европейский суд считает необходимым напомнить, что при предусмотренном Конвенцией разбирательстве жалоб, аналогичных данной, не всегда строго применяется принцип, требующий того, чтобы доказательства, относящиеся к тем обстоятельствам, которые его подтверждают и носят фундаментальный характер для наиболее эффективного функционирования механизма подачи индивидуальной жалобы, учрежденный статьей 34 Конвенции, когда государства представляют все необходимые условия для серьезного и эффективного рассмотрения жалоб (Постановление Европейского суда по упомянутому делу Танрикулу (Tanrikulu) § 70; Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Тахсин Аджар против Турции" (Tahsin Acar v. Turkey), жалоба N 26307/95, § 253, CEDH 2004-...).

509. Это обязательство требует от Высоких Договаривающихся Сторон, чтобы они предоставили Европейскому суду все необходимые условия для проведения им расследования на месте или выполнения задач общего характера, которые возложены на него в рамках рассмотрения жалоб. Тот факт, что власти не предоставляют Европейскому суду возможности заслушать заявителей и установить обстоятельства дела, не представив удовлетворительных объяснений, как это было в данном случае, может являться нарушением государством ответчиком обязательств, взятых в соответствии со статьей 34 и подпунктом "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции (mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу "Ипек против Турции" ({Ipek} v. Turkey), жалоба N 25760/94, § 112, CEDH 2004-... (извлечение); дело "Текдаг против Турции" ({Tekdag} v. Turkey), жалоба N 27699/95, § 57, от 15 января 2004 г.; упомянутое дело "Тахсин Аджар" (Tahsin Acar), § 254).

510. В данном случае Европейский суд, в первую очередь, напоминает, что кроме обязательств, вытекающих из статьи 34 Конвенции, власти Российской Федерации должны были выполнить особые обязательства, взятые на себя 19 ноября 2002 г. Среди этих обязательств, в частности, имелась безусловная гарантия, что заявителям будет предоставлен беспрепятственный доступ к Европейскому суду (см. выше § 18). На основании таких обязательств 26 ноября 2002 г. Европейский суд принял Решение отменить предварительную меру, которая была указана Грузии 4 октября 2002 г. (см. выше § 18 и 21).

511. 17 июня 2003 г. Европейский суд принял Решение в применение правила 39 Регламента Суда предписать властям Российской Федерации предоставить Мухашаврия и Дзамукашвили свободный доступ к экстрадированным заявителям в связи с проведением слушания о приемлемости жалоб (см. выше § 228). 4 августа 2003 г. Мухашаврия напрямую обратилась к Уполномоченному Российской Федерации при Европейском суде с просьбой принять необходимые меры для получения въездных виз и доступа к заявителям. 21 августа 2003 г. Уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде проинформировал Европейский суд о том, что он не может связаться с Мухашаврия, а также о том, что вопрос о доступе к заявителям относится к компетенции Ставропольского краевого суда, куда непосредственно должна обратиться указанный адвокат.

512. Несмотря на решение Европейского суда, Мухашаврия и Дзамукашвили так и не получили доступ к экстрадированным заявителям. Европейскому суду также было отказано в возможности заслушать заинтересованных лиц. Редких письменных контактов было недостаточно для эффективного рассмотрения их дела (см. упомянутое дело "Акдивар и другие" (Akdivar and Others), § 103). Более того, в этих условиях власти Российской Федерации несколько раз ставили под сомнение намерение экстрадированных заявителей обратиться в Европейский суд, а также подлинность их жалобы и полномочий (см. выше § 290 и следующие).

513. Определение подлинности жалобы относится исключительно к компетенции Европейского суда, а не властей (упомянутое дело "Орхан" (Orhan), § 409). Европейский суд сам пытался связаться с экстрадированными заявителями с помощью их российских адвокатов. В ответ на Письмо, направленное адвокатам 20 ноября 2002 г., Европейский суд получил Письмо от властей Российской Федерации с утверждением о том, что данные адвокаты протестуют против попыток Европейского суда связаться с ними (см. выше § 241). В августе 2003 г. двое из этих адвокатов все же ответили, с тем чтобы подтвердить, что их клиенты никогда не имели намерения обратиться в Европейский суд (см. выше § 241).

514. Письмо Европейского суда, отправленное непосредственно экстрадированным заявителям в исправительное учреждение, было получено пенитенциарной администрацией 24 декабря 2002 г. Однако власти Российской Федерации вначале ссылались на неполучение этого письма (см. выше § 233). В своих Определениях от 14 октября 2003 г. и 21 апреля 2004 г. Ставропольский краевой суд также утверждал, что эти лица никогда не обращались в Европейский суд с жалобой против России. Однако четверо экстрадированных заявителей позже безусловно подтвердили, что они обратились в Европейский суд с жалобами против Грузии (см. выше § 238 и 240).

515. В связи с этими обстоятельствами Европейский суд считает, что есть серьезный повод усомниться в том, что экстрадированные заявители могли свободно и беспрепятственно связываться с ним в развитие своих жалоб, эти препятствия были созданы в связи с их экстрадицией (см. выше § 479).

516. Что касается Баймурзаева и Хашиева, то они не смогли предстать перед Европейским судом в Тбилиси в связи с их исчезновением 16 февраля 2004 г. Ни одним из государств-ответчиков не было представлено убедительных объяснений ни по поводу их исчезновения за несколько дней до прибытия делегации Европейского суда в г. Тбилиси, ни по поводу их задержания тремя днями позже российскими властями. Как и экстрадированные заявители, они не смогли быть заслушаны Европейским судом в России (см. выше § 46 - 49). С момента их заключения под стражу в России до настоящего времени они не связались с Европейским судом.

517. Тем не менее Европейский суд на основании документов, представленных властями Грузии, и доказательств, полученных во время миссии по установлению фактов в г. Тбилиси, смог закончить рассмотрение жалобы по существу в части, касающейся Грузии. Это не означает, что не существует никаких проблем в соответствии со статьей 34 по жалобе в целом (упомянутое дело "Орхан" (Orhan) § 406). Эффективное рассмотрение жалоб заявителей против Грузии пострадало в связи с поведением российских властей, в то время как рассмотрение о приемлемости части жалобы против России не было возможно (см. выше § 491).

518. В связи с вышеизложенным Европейский суд считает, что действия властей Российской Федерации препятствовали эффективному осуществлению права на подачу жалобы Шамаева, Азиева, Виситова, Хаджиева, Адаева, Хашиева (Елихаджиева, Мулькоева) и Баймурзаева (Алханова), гарантированного статьей 34 Конвенции. Следовательно, она была нарушена.


IX. Применение статьи 41 Конвенции


519. В соответствии со статьей 41 Конвенции:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне."


A. Ущерб


1. Доводы стороны


520. 17 ноября 2003 г. и 29 января 2004 г. Мухашаврия и Кинцурашвили потребовали, что бы каждому из пяти экстрадированных 4 октября 2002 г. заявителей было выплачено 500 тысяч евро, каждому из семи неэкстрадированных заявителей - 100 тысяч евро, и Маргошвили, освобожденному 8 апреля 2003 г. - 68455,84 евро. В частности, они утверждали, что находящиеся в постоянном состоянии страха и неопределенности в течение двух месяцев после их задержания в августе 2002 г. и содержания под стражей с целью возможной экстрадиции, о которой они не были надлежащим образом информированы, заявителям был нанесен значительный моральный вред. Затем пятеро заявителей были принудительно экстрадированы с применением насилия и унижений. Вред, причиненный этим заявителям тем более значителен, что грузинские власти, предоставившие со времени второй чеченской войны статус беженцев более чем 4 тысячам чеченцам, прекрасно сознавали опасность, которой они их подвергли.

521. Власти Грузии считают, что эти требования основываются на несколько искаженных оценках, что в то же время они необоснованы и должны быть отклонены. Более того, не существует причинно-следственной связи между нарушениями и предполагаемым вредом, причиненным заявителям, и суммы, требуемые их адвокатами, "сильно завышены". Если Европейский суд все же сделал вывод о нарушении Конвенции, власти Грузии считают, что такое утверждение само по себе является достаточной справедливой компенсацией всего морального вреда.

522. Российские власти, утверждая, что экстрадированные заявители (за исключением Хаджиева) никогда не обращались в Европейский суд, отказались от любых комментариев по поводу требований справедливой компенсации, выдвинутых так называемыми представителями.


2. Мнение Европейского суда


Моральный вред


523. Европейский суд напоминает свой вывод о том, что 11 заявителей явились жертвами бесчеловечного обращения во время попытки экстрадиции пятерых из них, и что права всех заявителей, гарантированные пунктами 2 и 4 статьи 5 Конвенции были нарушены властями Грузии. Более того, пятеро экстрадированных 4 октября 2002 г. заявителей были лишены любой возможности подать жалобы, вытекающие из статей 2 и 3 Конвенции в национальный суд. Европейский суд признал обстоятельства, при которых проводилась процедура экстрадиции, неприемлемыми, равно как и поспешность, с которой пятеро заявителей были экстрадированы.

524. Европейский суд также сделал вывод о нарушении статьи 34 Конвенции как Грузией, так и Россией.

525. У Европейского суда нет сомнений в том, что заявителям был нанесен моральный вред, который не может быть возмещен только утверждением о имевшем место нарушении. В связи с тяжестью установленного нарушения, а также исходя из требований справедливости, Суд присуждает заявителям следующие суммы плюс любую сумму налога, которая может быть установлена к данным суммам:

a) Шамаеву, Азиеву, Хаджиеву и Виситову, экстрадированным 4 октября 2002 г., - 8 тысяч евро каждому в качестве возмещения морального вреда в связи с нарушением статьи 3, пунктов 2 и 4 статьи 5 и статьи 13 Конвенции в совокупности со статьями 2 и 3 Конвенции (см. выше § 386, 428, 434 и 466);

b) Адаеву, экстрадированному 4 октября 2002 г., - 6 тысяч евро в качестве возмещения морального вреда в связи с нарушениями пунктов 2 и 4 статьи 5 и статьи 13 Конвенции в совокупности со статьями 2 и 3 Конвенции (см. выше § 428, 434 и 466);

c) Исаеву, Куштанашвили, Ханчукаеву, Магомадову, Гелогаеву, Хашиеву (Элихаджиеву, Мулькоеву) и Баймурзаеву (Алханову) - 4 тысячи евро каждому в качестве возмещения морального вреда в связи с нарушениями статьи 3 и пунктов 2 и 4 статьи 5 Конвенции (см. выше § 386, 428 и 434);

d) Маргошвили - 2500 евро в качестве возмещения морального вреда в связи с нарушениями пунктов 2 и 4 статьи 5 Конвенции (см. выше § 428 и 434);

e) Шамаеву, Азиеву, Хаджиеву и Виситову, экстрадированным 4 октября 2002 г., - 3 тысячи евро каждому в качестве возмещения морального вреда, причиненного в результате нарушения статьи 34 Конвенции Грузией (см. выше § 479);

f) Шамаеву, Азиеву, Хаджиеву, Адаеву и Виситову, экстрадированным 4 октября 2002 г., и Хашиеву (Элихаджиеву, Мулкоеву) и Баймурзаеву (Алханову), задержанным в России 19 февраля 2004 г., - 6 тысяч евро каждому в качестве возмещения морального вреда, причиненного в результате нарушения статьи 34 Конвенции Россией (см. выше § 518).

526. Относительно экстрадиции Гелогаева, никакое нарушение статьи 3 Конвенции пока не имеет места. Тем не менее Европейский суд сделал вывод о том, что исполнение Решения о его экстрадиции от 28 ноября 2002 г. повлекло бы за собой такое нарушение (см. выше § 368). Следовательно, следует рассматривать статью 41 Конвенции в качестве применимой в данном деле (см. упомянутое дело "Ахмед" (Ahmed), § 49). Европейский суд считает, что заинтересованное лицо должно было испытать моральные страдания, но утверждение Европейского суда явилось для него достаточной компенсацией в этой связи.


B. Расходы и судебные издержки


527. 29 января 2004 г. Мухашаврия потребовала, чтобы 34080,70 евро были выплачены заявителям в качестве компенсации расходов и судебных издержек. Она не представила никаких документов в обоснование этого требования. Суд отмечает, что данная сумма точно соответствует сумме, указанной в требовании, представленном ею 21 августа 2003 г. с целью оплаты правовой помощи.

528. Власти Грузии считают эту сумму чрезмерной и полагают, что такие расходы не были в действительности оплачены. Тем не менее они выражают готовность выплатить заявителям разумную сумму в качестве возмещения действительно понесенных расходов и судебных издержек, которые не покрывали бы оказание правовой помощи, предоставленной Судом.

529. Власти Российской Федерации не представили никаких комментариев по этому поводу.

530. Требование представителей заявителей от 29 января 2004 г. не сопровождалось представлением подтверждающих документов. Предполагая, что в обоснование этого требования адвокаты пожелают сослаться на подробные расчеты, представленные 21 августа 2003 г. в целях оказания правовой помощи, Европейский суд отмечает, что к последнему установленному сроку они не представили других документов в поддержку своего требования. Однако в своем Решении от 28 августа 2003 г. Европейский суд присудил предоставить семи заявителям 2546,54 евро для оплаты услуг Мухашаврия и 1126,54 евро для оплаты услуг Кинцурашвили по оказанию правовой помощи.

531. С учетом этой правовой помощи, ограниченной на стадии приемлемости, и принимая во внимание, что разбирательство по делу впоследствии проводилось путем представления в несколько этапов письменных замечаний и что свидетели заслушивались на месте в течение трех дней (см. выше § 43), Европейский суд считает, несмотря на отсутствие уточнений к выдвинутому требованию, что сумма, выплаченная заинтересованным лицам Советом Европы в рамках оказания правовой помощи, не может рассматриваться как полностью покрывающая все расходы и судебные издержки, понесенные во время разбирательства в Страсбурге, а также в рамках миссии в г. Тбилиси.

532. Следовательно, вынося решение, исходя из требований справедливости и учитывая общие суммы, уже выплаченные в качестве оказания правовой помощи, Европейский суд назначает заявителям 3 тысячи евро для оплаты услуг Мухашаврия, 1500 евро для оплаты услуг Кинцурашвили и 1500 евро для оплаты услуг Дзамукашвили, плюс любую сумму, которая может быть установлена в качестве НДС. Учитывая вменение вины за различные нарушения Конвенции, установленные Европейским судом, Российская Федерация должна выплатить треть этих сумм, выплата оставшейся части суммы возлагается на Грузию.


C. Проценты, связанные с просрочкой исполнения обязательства


533. Европейский суд постановляет: взять за основу процентной ставки, связанной с просрочкой исполнения, льготную процентную ставку Центрального европейского банка, увеличенную на три процента.


X. Расходы, понесенные Европейским судом


534. Европейский суд напоминает: что миссия по установлению фактов в России, проведение которой было предусмотрено 27 октября 2003 г., была полностью подготовлена, и все необходимые расходы по ее реализации были оплачены в надлежащее время. Однако миссия не смогла состояться в связи с Сообщением властей Российской Федерации от 20 октября 2003 г. (см. выше § 28 и 29).

535. Большая часть проездных расходов была покрыта страховкой, Европейский суд должен был оплатить расходы, связанные с аннулированием авиабилетов всей делегации (561,13 евро) и оплатить услуги двух переводчиков, нанятых в России (1019,57 евро).

536. Невозможность проведения данной миссии в предусмотренный срок приписывается позиции властей Российской Федерации (см. выше § 499 и следующие). Европейский суд считает, что Российская Федерация должна компенсировать расходы, понесенные Судом, указанные выше, и выплатить общую сумму в 1580,70 евро в бюджет Совета Европы.


НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:


1) отклонил единогласно предварительные возражения властей Российской Федерации о невозможности рассмотрения настоящей жалобы по существу, а также требование аннулировать процедуру по этому делу (см. выше § 289);

2) отклонил шестью голосами против одного предварительные возражения властей Российской Федерации об отсутствии обращения в Европейский суд пятью экстрадированными заявителями (см. выше § 297);

3) отклонил шестью голосами против одного предварительные возражения властей Российской Федерации об отсутствии надлежащего представительства заявителей в Европейском Суде (см. выше § 315);

4) постановил единогласно, что право на жизнь Азиева, гарантированное статьей 2 Конвенции, не было нарушено (см. выше § 323);

5) постановил единогласно, что не имело места нарушение статьи 3 Конвенции Грузией в отношении пяти экстрадированных заявителей (см. выше § 353);

6) постановил единогласно, что жалобы, поданные в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции, касающиеся экстрадиции в Россию Исаева, Ханчукаева, Магомадова, Куштанашвили и Маргошвили являются неприемлемыми ratione personae в соответствии с положениями Конвенции (см. выше § 355);

7) постановил единогласно, что нет необходимости рассматривать жалобы, вытекающие из статей 2 и 3 Конвенции, касающиеся экстрадиции в Россию Хашиева и Баймурзаева (см. выше § 357);

8) постановил шестью голосами против одного, что имело бы место нарушение Грузией статьи 3 Конвенции в случае исполнения Решения об экстрадиции Гелогаева в Россию от 28 ноября 2002 г. (см. выше § 368);

9) постановил единогласно, что не имело места нарушение статьи 2 Конвенции Грузией в отношении пяти экстрадированных заявителей (см. выше § 372);

10) постановил шестью голосами против одного, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции Грузией по отношению к Шамаеву, Азиеву, Хаджиеву, Виситову, Баймурзаеву, Хашиеву, Гелогаеву, Магомадову, Куштанашвили, Исаеву и Ханчукаеву вследствие обращения, которому они были подвергнуты в ночь с 3 на 4 октября 2002 г. (см. выше § 386);

11) постановил единогласно, что не имело места нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции Грузией (см. выше § 407);

12) постановил единогласно, что в рамках настоящей жалобы к компетенции Европейского суда не относится рассмотрение жалобы, вытекающей из пункта 1 статьи 5 Конвенции, касающейся содержания в заключении Хашиева и Баймурзаева после их задержания в России 19 февраля 2004 г. (см. выше § 412);

13) постановил единогласно, что имело место нарушение пункта 2 статьи 5 Грузией в отношении всех заявителей (см. выше § 428);

14) постановил единогласно, что нет необходимости рассматривать жалобу Хаджиева, поданную в соответствии с пунктом 2 статьи 5 Конвенции, а также в соответствии с пунктом 3 статьи 6 Конвенции (см. выше § 429);

15) постановил единогласно, что к его компетенции не относится рассмотрение жалобы Хаджиева на отсутствие переводчика во время допроса в гражданской больнице в Грузии и на отсутствие информации относительно обвинения, предъявленного ему грузинскими властями (см. выше § 430);

16) постановил единогласно, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции Грузией в отношении всех заявителей (см. выше § 434);

17) постановил шестью голосами против одного, что имело место нарушение Грузией статьи 13 в совокупности со статьями 2 и 3 Конвенции в отношении Шамаева, Адаева, Азиева, Хаджиева и Виситова (см. выше § 466);

18) постановил единогласно, что нет необходимости рассматривать жалобу Хаджиева относительно его выдачи российским властям без судебного решения в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции (см. выше § 467);

19) постановил шестью голосами против одного, что имело место нарушение статьи 34 Конвенции Грузией в отношении Шамаева, Азиева, Хаджиева и Виситова (см. выше § 479);

20) постановил единогласно, что к его компетенции не относится рассмотрение жалобы, поданной в соответствии со статьей 3 Конвенции, относящейся к пересылке российскими властями экстрадированных заявителей в Россию (см. выше § 488);

21) постановил единогласно, что к его компетенции не относится изучение жалобы, поданной в соответствии с пунктом 2 статьи 6 Конвенции против Российской Федерации (см. выше § 489);

22) постановил единогласно, что к его компетенции не относится рассмотрение жалоб Хаджиева поданных против Российской Федерации 27 октября 2003 г. (см. выше § 490);

23) постановил единогласно, что Российская Федерация нарушила свои обязательства, вытекающие из подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции (см. выше § 504);

24) постановил шестью голосами против одного, что имело место нарушение статьи 34 Конвенции Российской Федерацией в отношении пяти экстрадированных 4 октября 2002 г. в эту страну заявителей и двух заявителей, задержанных российскими властями 19 февраля 2004 г. (см. выше § 518);

25) постановил шестью голосами против одного, что утверждение о возможном нарушении статьи 3 Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией за моральный вред, который мог был быть нанесен Гелогаеву (см. выше § 526);

26) постановил шестью голосами против одного,

a) что Грузия должна выплатить заявителям в трехмесячный срок начиная с даты, когда Постановление станет окончательным в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, следующие суммы, конвертируемые в грузинские лари по курсу, действующему на дату выплаты:

i. Шамаеву, Азиеву, Хаджиеву и Виситову, экстрадированным 4 октября 2002 г. - по 8000 евро (восемь тысяч евро) каждому в качестве возмещения морального вреда в связи с нарушениями статьи 3 пунктов 2 и 4 статьи 5 и статьи 13 Конвенции в совокупности со статьями 2 и 3 Конвенции;

ii. Адаеву, экстрадированному 4 октября 2002 г. - 6000 евро (шесть тысяч евро) в качестве возмещения морального вреда в связи с нарушениями пунктом 2 и 4 статьи 5 и 13 Конвенции в совокупности со статьями 2 и 3 Конвенции;

iii. Исаеву, Куштанашвили, Ханчукаеву, Магомадову, Гелогаеву, Хашиеву (Элихаджиеву, Мулькоеву) и Баймурзаеву (Алханову) - по 4000 евро (четыре тысячи евро) каждому в качестве возмещения морального вреда в связи с нарушениями статьи 3 и пунктом 2 и 4 статьи 5 Конвенции;

iv. Шамаеву, Азиеву, Хаджиеву и Виситову, экстрадированным 4 октября 2002 г. - по 3000 евро (три тысячи евро) каждому в качестве возмещения морального вреда, причиненного в результате нарушения статьи 34 Конвенции;

v. любая сумма, которая может являться налогом на вышеупомянутые суммы;

единогласно,

b) что Грузия должна выплатить Маргошвили в трехмесячный срок начиная со дня, когда Постановление станет окончательным, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции 2500 евро (две тысячи пятьсот евро) в качестве возмещения морального вреда в связи с нарушениями пунктов 2 и 4 статьи 5 Конвенции, конвертируемые в грузинские лари по курсу, действующему на дату выплаты, а также любую сумму, которая может являться налогом на вышеупомянутую сумму;

шестью голосами против одного,

c) что Грузия должна выплатить заявителям в трехмесячный срок начиная со дня, когда Постановление станет окончательным, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции 4000 евро (четыре тысячи евро) в качестве возмещения расходов и судебных издержек плюс любую сумму налога, которая может быть установлена к данной сумме, конвертируемой в грузинские лари по курсу, действующему на дату выплаты;

d) что по истечении указанного срока и до произведения выплат упомянутые суммы будут увеличены простой процентной ставкой, равной льготной процентной ставке Центрального европейского банка, применимой в течение данного периода, увеличенной на три процента;

27) постановил шестью голосами против одного,

a) что Российская Федерация должна выплатить в трехмесячный срок начиная со дня, когда Постановление станет окончательным, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции следующие суммы, конвертируемые в российские рубли по курсу, действующему на дату выплаты:

i) Шамаеву, Азиеву, Хаджиеву, Адаеву и Виситову, экстрадированным 4 октября 2002 г. и Хашиеву (Элихаджиеву, Мулькоеву) и Баймурзаеву (Алханову), задержанным в России 19 февраля 2004 г., 6000 евро (шесть тысяч евро) каждому в качестве возмещения морального вреда, причиненного в результате нарушения статьи 34 Конвенции;

ii) сумму в 2000 евро (две тысячи евро) этим заявителям в качестве возмещения расходов и судебных издержек;

iii) сумму налога, которая может быть установлена к данным суммам;

b) что по истечении указанного срока и до произведения выплат упомянутые суммы будут увеличены простой процентной ставкой, равной льготной процентной ставке Центрального европейского банка, применимой в течение данного периода, увеличенной на три процента;

28) отклонил единогласно требование о справедливой компенсации;

29) постановил единогласно, что Российская Федерация должна выплатить сумму в 1580,70 евро (тысяча пятьсот восемьдесят евро и семьдесят центов) в бюджет Совета Европы в качестве расходов, связанных с деятельностью Европейского суда в трехмесячный срок, начиная со дня, когда Постановление станет окончательным в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции (см. выше § 536).


Совершено на французском языке и отправлено письменным уведомлением 12 апреля 2005 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.


Председатель Суда

Жан-Поль КОСТА


Секретарь Секции Суда

Салли ДОЛЛЕ


В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается особое мнение судьи А. Ковлера.


Ж.-П.К.


С.Д.