Geum.ru

Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N с. 79, 103 122

Вид материалаБюллетень
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   15

287. В этих обстоятельствах власти Российской Федерации лишь подтвердили, что жалобы Хаджиева не были им коммуницированы и что адвокат Котов не был допущен к процедуре в Европейском суде.

288. Суд напоминает, что ни одно из положений Конвенции и его Регламента не предусматривает частичного или полного аннулирования процедуры по какому-либо делу. Настоящая жалоба не может быть рассмотрена иначе, чем это предусмотрено текстами Конвенции и Регламента Суда. В данном случае условий, определенных статьями 37 и 39 Конвенции (в соответствии с которыми Европейский суд может в некоторых случаях принять решение о прекращении производства по делу), не имеется, и Европейский суд не видит никаких причин для прекращения рассмотрения дела по существу.

289. По причинам, изложенным выше, возражение властей Российской Федерации о невозможности рассмотрения настоящей жалобы по существу, а также их требование аннулировать процедуру по этому делу должны быть отклонены.


B. Возражение о том, что выданные заявители

не обращались в Европейский суд


1. Доводы сторон


290. Власти Российской Федерации утверждали, что выданные заявители никогда не обращались в Европейский суд. Во-первых, это утверждение основано на том, что 26 августа 2003 г. Европейский суд получил письма Кучинской и Молочкова, первых адвокатов Шамаева, Виситова, Хаджиева и Азиева в российских судах, утверждающих, что их клиенты никогда не подавали жалобы о несоблюдении их прав, гарантированных Конвенцией, и никогда не изъявляли намерения обратиться в Европейский суд (см. выше § 241). Во-вторых, власти отмечают, что в доверенностях, на которых адвокаты Мухашаврия и Дзамукашвили подделали подписи экстрадированных заявителей, в качестве государства-ответчика фигурирует только Грузия. В этих обстоятельствах экстрадированные лица не могут являться заявителями в смысле Конвенции, в любом случае, настоящая жалоба не направлена против Российской Федерации.

291. Адвокат Мухашаврия утверждает, что властями Грузии ей было отказано в доступе к заявителям вечером накануне их экстрадиции и что впоследствии власти Российской Федерации отказали ей в возможности связаться с ними. Она считает, что эти лица, задержанные в России incommunicado, не вынесли тяжелых последствий нарушения со стороны властей государств-ответчиков их права обратиться в Европейский суд.


2. Мнение Европейского суда


292. Европейский суд напоминает, что в своих Решениях от 14 октября 2003 г. и 21 апреля 2004 г. Ставропольский краевой суд, как и власти Российской Федерации, подтвердил, что Шамаев, Визитов, Адаев и Азиев никогда не обращались в Европейский суд. Хаджиев обратился в Европейский суд с жалобой, направленной только против Грузии (см. выше § 29).

293. Европейский суд напоминает, насколько возможно ясно, что только Европейский суд вправе решать вопрос о своей компетенции в толковании и применении положений Конвенции и Протоколов к ней (статья 32 Конвенции) и, в частности, о том, является ли заинтересованное лицо заявителем по смыслу статьи 34 Конвенции, и отвечает ли его жалоба требованиям Конвенции. В том случае, если власти испытывают сомнение о подлинности жалобы, они должны сообщить об этом, а не брать на себя решение вопроса, иначе их поведение может рассматриваться как противоречащее статье 34 Конвенции (mutatis mutandis, Постановления Большой палаты Европейского суда по делам "Танрикулу против Турции" ({Tanrikulu} v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 129, CEDH 1999-IV; "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 409 от 18 июня 2002 г.).

294. В данном случае тезис властей Российской Федерации не убедил Европейский суд, так как документы, имеющиеся в распоряжении Европейского суда, доказывают, на его взгляд, обратное.

295. На слушаниях в г. Тбилиси лица, содержащиеся вместе с выданными заявителями, подтвердили обращение в Европейский суд по поводу процедуры экстрадиции (см. выше § 121). Они считают совершенно естественным, что, находясь в положении изоляции, неопределенности и страха в ночь с 3 на 4 октября 2002 г., шестеро лиц выразили желание обратиться в Европейский суд, а другие лица, выданные позже, не сочли необходимым это делать. Более того, в телевизионных новостях, из которых заявители узнали о неизбежной экстрадиции, о выдаче российским властям "нескольких чеченцев", сообщение было сделано в очень общих выражениях. Выступивший по телевидению Габаидзе лишь исключил, не без сомнений, экстрадицию лиц, являющихся гражданами Грузии. В этот момент у экстрадированных заявителей, граждан Российской Федерации, не было никаких причин думать, что эта мера их не коснется (см. выше § 124, 215 и 216).

296. Кроме того, в своих письмах от 3 ноября 2003 г. (см. выше § 240), представленных в Европейский суд властями Российской Федерации, Шамаев не исключил, что его адвокат обратился в Европейский суд от его имени, и Адаев, Хаджиев и Виситов подтвердили свое обращение в Европейский суд с жалобой против Грузии с помощью адвоката. Азиев не смог написать письмо такого рода, так как не умеет писать по-русски. Вместе с тем в переписке по поводу своей жалобы N 28861/03 (см. выше § 238) он дважды подтвердил обращение в Европейский суд с жалобой против Грузии в отношении своей выдачи, и в Письме от 30 октября 2003 г. он представил возражение на аргумент властей Российской Федерации, в соответствии с которым он никогда не обращался в Европейский суд с настоящей жалобой. 27 октября 2003 г. Хаджиев также подтвердил факт обращения в Европейский суд по поводу своей экстрадиции в Россию без какого-либо судебного контроля (см. выше § 235 и ниже § 439).

297. Принимая во внимание эти обстоятельства и учитывая особые условия содержания заинтересованных лиц 3 и 4 октября 2002 г. в Грузии, а затем в России, Европейский суд не сомневается в том, что они пытались с помощью своих адвокатов в грузинских судах (см. ниже § 306 - 308) оспорить в Европейском суде их выдачу российским властям. Возражение российских властей об отсутствии обращения в Европейский суд экстрадированными заявителями должно быть отклонено.


C. Возражение об отсутствии в Европейском суде

надлежащего представительства заявителей


1. Доводы сторон


298. Власти Российской Федерации допускают, что Мухашаврия и Дзамукашвили в принципе могли представлять неэкстрадированных заявителей в той части жалобы, которая направлена против Грузии, в представленных ими 9 октября 2002 г. полномочиях Россия в качестве государства-ответчика не упоминается (см. выше § 120). Вместе с тем российские власти не признают этих адвокатов в качестве представителей пяти выданных России заявителей указывая на поддельные подписи на доверенностях от 22 ноября 2002 г. В связи с этим власти ссылаются на результаты графологической экспертизы (см. выше § 230). В то же время эти доверенности, не заверенные пенитенциарным учреждением, являются недействительными и не имеющими силы.

299. Власти Грузии не оспаривали действительность данных полномочий.

300. Мухашаврия и Дзамукашвили считают, что аргументы властей Российской Федерации не обоснованны, и что они имеют надлежащие полномочия для того, чтобы представлять неэкстрадированных заявителей в Европейском суде. Что касается экстрадированных заявителей, они напоминают, что эти лица были выданы российским властям в срочном порядке, они не могли связаться со своими адвокатами и не имели возможности оформить полномочия для представления их интересов в Европейском суде. Мухашаврия и Дзамукашвили отмечают, что адвокаты этих заявителей в грузинских судах, решившие обратиться в Европейский суд от имени заинтересованных лиц, не были знакомы с процедурой Европейского суда и в интересах своих клиентов передали свои полномочия Мухашарвия и Дзамукашвили (см. выше § 224). По мнению Мухашаврия, российские власти, впоследствии сделавшие все для того, чтобы она не смогла связаться с экстрадированными заявителями, не имеют оснований упрекнуть их в отсутствии оформленного надлежащим образом представительского документа.


2. Мнение Европейского суда


301. Европейский суд отмечает, что тот факт, что полномочия на представление интересов заявителя в Европейском суде не были оформлены в соответствии с требованиями внутреннего права и не были заверены пенитенциарной администрацией, не может поставить под сомнение действительность этого документа (жалобы "Хашиев и Акаева против России" N 57942/00 и 57945/00 от 19 декабря 2002 г.).

302. Прежде всего Европейский суд в контексте пункта 1 статьи 35 Конвенции считает, что условия приемлемости жалобы должны применяться с определенной гибкостью и без чрезмерного формализма (Постановление Европейского суда по делу "Кардот против Франции" (Cardot v. France) от 19 марта 1991 г., Series A, N 200, p. 18, § 34). Также следует принимать во внимание их предмет и цель (см., например, Постановление Европейского суда по делу "Ворм против Австрии" (Worm v. Austria) от 29 августа 1997 г., Recueil des {arrets et decisions} 1997-V, p. 1547, § 33), как и предмет, и цель Конвенции в целом, положения которой, в качестве коллективного договора, гарантирующего права человека и основные свободы, должны толковаться и применяться с учетом конкретных и действительных требований (см., например, Постановление Европейского суда по делу "Йаша против Турции" ({Yasa} v. Turkey) от 2 сентября 1998 г., Recueil 1998-VI, p. 2429, § 64).

303. В данном деле Европейский суд отмечает, что Мухашаврия в своих последних замечаниях не оспаривает российский доклад графологической экспертизы (см. выше § 230 - 231) и напоминает, что она и ее коллега не имели никакой возможности связаться с экстрадированными заявителями ни до их выдачи, ни по прибытии в Россию. Мухашаврия объясняет, что она обратилась к членам семей заявителей и их близким для подписи оспариваемых полномочий.

304. Европейский суд отмечает, что на основании Решений от 2 октября 2002 г. вечером 4 октября 2002 г. пятеро заявителей были экстрадированы в Россию (см. выше § 72 - 74) и что накануне четверо из них содержались в тюрьме N 5 г. Тбилиси в условиях изоляции (см. выше § 224). Их требование пригласить адвокатов было отклонено представителями пенитенциарной администрации Грузии, которые предложили им выйти из камеры в четыре часа утра 4 октября (см. выше § 124). Адаев, пятый заявитель, находился в тюремной больнице и, вероятно, был еще менее информирован, чем другие заявители (см. выше § 142).

305. Что касается Габаидзе, Хиджакадзе и Чахатарашвили, адвокатов заявителей в грузинских судах, они не были информированы об экстрадиции своих клиентов и не могли отреагировать на это в надлежащие сроки (см. ниже § 457). Более того, 4 октября 2002 г. им был запрещен доступ в тюрьму (см. выше § 224). За несколько часов до перевода заявителей из тюрьмы N 5 Габаидзе сообщил, что они будут выданы российским властям. Не имея возможности получить какую-либо достоверную информацию (см. выше § 214), он не нашел другого способа, как выступить в телевизионных новостях и объявить, что "некоторые" его клиенты могут быть в ближайшее время экстрадированы. Таким образом, заявители, имевшие в камере телевизор, узнали эту новость (см. ниже § 455).

306. Решив обратиться в Европейский суд от имени своих клиентов вечером 4 октября 2002 г., Габаидзе, Хиджакадзе и Чахатарашвили передали свои полномочия с этой целью Мухашаврия и Дзамукашвили. Эти акты передачи полномочий фигурируют в материалах дела, и их действительность не была оспорена ни одним из властей государств-ответчиков. Мухашаврия и Дзамукашвили, в свою очередь, не удалось получить доступ к заявителям (см. выше § 224). Их последующие попытки встретиться с экстрадированными заявителями в России также потерпели неудачу (см. выше § 226 - 229).

307. Из-за того, что операция по экстрадиции проводилась в срочном порядке, а также из-за отказа пенитенциарных властей Грузии дождаться утра и пригласить адвокатов заявителей, Шамаев, Азиев, Хаджиев и Виситов были лишены возможности подписать оспариваемые полномочия с момента, когда они узнали, без подробностей, о своей неизбежной экстрадиции, до того момента, когда несколько часов спустя они были экстрадированы. Что касается Адаева, экстрадированного из тюремной больницы, из досье следует, что усилия адвокатов, которые не знали имен лиц, подлежащих выдаче (см. выше § 214 - 216), были прежде всего сконцентрированы на тюрьме N 5, где находились большинство задержанных заявителей (см. выше § 123). Из-за отсутствия информации о своей экстрадиции сам Адаев не требовал, в отличие от других экстрадированных, приглашения адвокатов.

308. В этих условиях тот факт, что на оспариваемых полномочиях отсутствуют подписи экстрадированных заявителей, по мнению Европейского суда, следует отнести за счет препятствий, которые были созданы властями Грузии до их экстрадиции и против которых они не располагали никакими средствами защиты (см. ниже § 449 и следующие).

309. После экстрадиции Азиев однозначно подтвердил, что он одобряет все демарши, предпринятые от его имени Мухашаврия, связанные с жалобой, поданной в отношении экстрадиции (см. выше § 238). Что касается других экстрадированных заявителей, никакие материалы дела не позволяют думать, что они возражали против их представительства в Европейском суде адвокатами Мухашаврия и Дзамукашвили или что они хотели бы оспорить смысл и/или существо утверждений и замечаний, сделанных этими адвокатами (см. Решение Европейского суда по делу "Очалан против Турции" ({Scalan} v. Turkey) от 14 декабря 2000 г. жалоба N 46221/99, а также mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey) от 28 июля 1998 г., Recueil 1998-IV, § 60 - 64).

310. Тем не менее чтобы снять все сомнения на этот счет, 17 июня 2003 г. Европейский суд принял Решение указать властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 своего Регламента на предоставление адвокатам Мухашаврия и Дзамукашвили доступа к заинтересованным лицам (см. выше § 228). Это позволило бы заявителям поддержать свои жалобы в Европейском суде, а также дало бы возможность подтвердить или опровергнуть представительство в Европейском суде грузинских адвокатов. Власти Российской Федерации не выполнили эту предварительную меру, продолжая подвергать сомнению подлинность этого представительства (см. выше § 228 - 230). Более того, сам Европейский суд был лишен возможности выслушать экстрадированных заявителей для того, чтобы выяснить этот вопрос и другие обстоятельства дела (см. выше § 28 и следующие).

311. Возражая против представительства экстрадированных заявителей указанными адвокатами, власти Российской Федерации не предоставили никакой возможности объективно проверить обоснованность своего тезиса, который в данном виде опирался лишь на их собственные замечания. Кроме того факта, что такое поведение властей может вызвать проблемы в соответствии с положениями статьи 34 Конвенции (mutatis mutandis, Постановление по упомянутому делу Танрикулу ({Tanrikulu}), § 132; см. также главу VIII ниже), нарушение государством-участником этого положения может толковаться как лишение заявителя права на обращение в Европейский суд. В этой связи положения Конвенции также должны толковаться как гарантирующие конкретные и эффективные права, а не теоретические и предполагаемые (см. кроме прочих Постановление Европейского суда по делу "Крус Барас и другие против Швеции" (Cruz Varas and Оthers v. Sweden) от 20 марта 1991 г., Series A, N 201, § 99).

312. Учитывая особые обстоятельства дела, Европейский суд сделал вывод, что экстрадированные заявители находились в особо уязвимом положении как в Грузии, так и в России, и что они могут действовать таким образом, чтобы их представительство адвокатами Мухашаврия и Дзамукашвили, представлявшими их и в национальных судебных инстанциях и назначенными в настоящем деле в условиях чрезвычайной срочности, по причинам, которые нельзя поставить им в вину, являлось надлежащим.

313. Что касается упоминания России в качестве государства-ответчика в полномочиях, представленных неэкстрадированными заявителями на имя Мухашаврия и Дзамукашвили, Европейский суд отмечает, что формуляры жалоб от 22 октября 2002 г., представленные этими адвокатами в интересах заявителей, содержат упоминание в качестве государства-ответчика как Грузии, так и России (см. выше § 14). Для того, чтобы поддержать свои жалобы целиком, в течение всего разбирательства неэкстрадированные заявители представляли через этих адвокатов рукописные письма, замечания и другие документы. Кроме того, шестеро из них были заслушаны в г. Тбилиси делегацией Европейского суда, где подтвердили обращение в Европейский суд с жалобой против Грузии и России с помощью адвокатов Мухашаврия и Дзамукашвили (и/или Кинцурашвили, см. выше § 121). Неэкстрадированные заявители никогда не назначали других адвокатов для представительства в части жалобы, направленной против России.

314. В этих обстоятельствах Европейский суд не сомневается в том, что на момент подачи жалобы, как и впоследствии, неэкстрадированные заявители имели желание, чтобы в Европейском суде Мухашаврия и Дзамукашвили представляли их интересы по двум частям жалобы, против двух государств-ответчиков.

315. Таким образом, возражение властей Российской Федерации об отсутствии в Европейском суде надлежащего представительства заявителей должно быть отклонено.


II. О предполагаемом нарушении статей 2 и 3

Конвенции Грузией


316. Представители заявителей жаловались на то, что право Азиева на жизнь было нарушено. Они считают, что в нарушение требований статей 2 и 3 Конвенции грузинские власти подвергли экстрадированных заявителей риску, что они будут приговорены к высшей мере наказания, исполнению приговора без судебного решения и жестокому обращению в России. Остальные заявители в случае выдачи российским властям могли быть подвергнуты обращению, противоречащему статье 3 Конвенции.

317. Статья 2 и 3 Конвенции:

Статья 2 Конвенции

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа."

Статья 3 Конвенции

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию."


A. О предполагаемой смерти Азиева


318. По мнению представителей заявителей, Азиев умер в Грузии или в России во время его экстрадиции. Адвокаты обосновывают это утверждение на показаниях заявителей, данных Европейскому суду в г. Тбилиси (см. выше § 125 и 135), а также на заявлении "Министерства иностранных дел Чеченской Республики Ичкерия" (см. выше § 81). Кроме того, они считают подозрительным то, что Азиев не появляется на записи, сделанной во время выдачи заявителей российским властям в аэропорту г. Тбилиси. Его фотография, представленная властями Российской Федерации 15 сентября 2003 г., также вызывает сомнения (см. выше § 125).

319. Власти Российской Федерации отклонили этот тезис и подтвердили, что Азиев цел, невредим и здоров. Они представили его фотографии, сделанные после экстрадиции, с приложенными к ним медицинскими заключениями. Представители заявителей считают эти доказательства недостаточными, в то же время грузинские власти присоединяются к утверждению властей Российской Федерации.

320. Европейский суд отмечает, что действительно Азиев не был снят грузинскими журналистами в аэропорту г. Тбилиси вечером 4 октября 2002 г. (см. выше § 74). Европейский суд также отмечает, что в течение несколько месяцев после его экстрадиции Азиев содержался отдельно от других заявителей в СИЗО города А. Его должны были содержать вместе с ними в таком же СИЗО города В. после августа 2003 года (см. выше § 53 и 242). Однако запись, представленная российскими властями 25 февраля 2004 г., не показывает Азиева в его камере: в отличие от других экстрадированных заявителей, он отказался, чтобы его снимали (см. выше § 109). Суд также считает, что в отличие от других заявителей, среди фотографий, представленных российскими властями 15 сентября 2003 г., фигурирует единственная фотография Азиева, изображение которого отдалено. Учитывая эти обстоятельства и принимая во внимание невозможность представителей заявителей, как и Европейского суда, встретиться с экстрадированными заявителями в России (см. выше § 49 и 227 - 229), Европейский суд считает сомнения и опасения адвокатов за судьбу Азиева после 4 октября 2002 г. закономерными.

321. Вместе с тем документы, имеющиеся в распоряжении Европейского суда, не позволяют ему сделать вывод о смерти Азиева до, во время или после его экстрадиции в Россию. В частности, на фотографии, представленной российскими властями 23 ноября 2002 г. как фотография Азиева, сделанная после экстрадиции в СИЗО города А., заявители, заслушанные судом в г. Тбилиси, подтвердили личность Хусейна Азиева, находившегося вместе с ними в камере (см. выше § 119). Сомнение Гелогаева по поводу того, была ли фотография Азиева сделана после его экстрадиции (см. выше § 125), не было подтверждено никакими другими доказательствами. В соответствии с различными медицинскими заключениями, представленными российскими властями (см. выше § 246 и 252), Азиев, в отличие от других экстрадированных заявителей, не жаловался на состояние своего здоровья и никогда не обращался за медицинской помощью с момента его выдачи. Врачи гражданской больницы признали состояние его здоровья удовлетворительным.

322. Кроме того, 19 августа 2003 г. Азиев обратился в Европейский суд с помощью Тимишева с новой жалобой, направленной только против России (Жалоба N 28861/03 "Азиев против России" (Aziev v. Russia). Если в переписке с Европейским судом по поводу этой жалобы Азиев подтвердил, что он обратился в Европейский суд с жалобой против своей экстрадиции в Россию, то ни в какой части жалобы он не отметил жестокого обращения, которому он будто бы подвергался во время экстрадиции или после прибытия в Россию (см. выше § 238). Кроме того, нет никаких оснований думать, что жалоба Азиева была подана от его имени, в то время как он был мертв.