Михаил Мухамеджанов
| Вид материала | Документы |
- Михаил Мухамеджанов, 5756.28kb.
- Автор файла (январь 2009г.): Мухамеджан Мухамеджанов, 250.83kb.
- Источник: приан ру; Дата: 25. 07. 2007, 1194.96kb.
- Симфония №6, фа мажор,, 117.38kb.
- Михаил Зощенко. Сатира и юмор 20-х 30-х годов, 1451.23kb.
- Белоголов Михаил Сергеевич «79 б.» Королёв Сергей Александрович «76 б.» Лущаев Владимир, 13.11kb.
- Михаил кузьмич гребенча, 73.67kb.
- Бюллетень книг на cd поступивших в библиотеку в 2010 году, 544.6kb.
- Алексеев Михаил Николаевич; Рис. О. Гроссе. Москва : Дет лит., 1975. 64с ил. (Слава, 1100.71kb.
- Михаил Илларионович Кутузов великий сын России, величайший полководец, генерал-фельдмаршал, 113.48kb.
Как было уже сказано, соплеменники автора не слишком любили, когда кто-то приоткрывал теневые стороны их жизни, или как говорят в России, «копался в грязном белье». Конечно же, и другие люди этого тоже не любили, но на Востоке этому придавали особое значение. Здесь это считалось прямым оскорблением и вмешательством в личную жизнь. Восток, как говорил герой кинофильма «Белое солнце в пустыни» - дело тонкое. Здесь не принято бросаться словами, давать слово, а потом забирать его обратно. Здесь каждому слову, каждому жесту придавалось свое, особое значение. И не только слову. Немаловажно еще и то, кому это слово принадлежало, вернее, кто его произносил, свой или чужой?
Если приоткрывать теневые стороны взялся бы чужак, например, россиянин или тот же азиат, но не таджик, реакция была бы отрицательной, но не слишком бурной. Ну, копается нехороший человек, наносит обиду, ну и Аллах с ним, пусть с ним Всесильный и разбирается. Этот «любитель тухлятины», как бы о нем здесь сказали, мог не знать здешних порядков, да и что он мог раскопать? Ни один таджик не посмел бы ему в этом помогать. Пусть только попробует, и его немедленно проклянут, выгонят из дома, родного города, а может, и вовсе из родной земли, не говоря уже о наказании Аллаха.
Ну, и нетрудно представить, что случится с таджиком, который решился бы не только помогать, но и сам выставил бы на всеобщее обозрение, да на посмешище свой народ, своих старейшин. И это уже не оскорбление, не случайный проступок, который могут простить несмышленому юнцу или женщине, это уже тяжелое преступление против своего народа и Аллаха.
И все же автор решился взять на себя смелость, попытаться приоткрыть завесу, окутанную тайнами, которую его народ бережет, как зеницу ока, несмотря на то, что у него с ним и так сложились непростые отношения. И сделал это не от обиды, не ради «красного словца», а от боли за свой народ, который подарил ему жизнь, без которого он ее не представлял. И он не станет просить прощения, веруя его в доброту, справедливость и мудрость, одна из которых гласит, что «настоящий патриот – это тот, кто говорит своему народу правду».
Таджики, как и многие другие малые народы, живут кланами, родами. Естественно, так легче выжить. Сообща можно решить многие насущные проблемы. К примеру, помочь слабым, выучить, дать хорошее образование наиболее талантливым, способным, организовать пышную свадьбу и нормальную жизнь молодым, всем скопом построив новый дом. Список таких важных и полезных дел нескончаем, и все это, безусловно, еще понять можно. Но когда на них накладываются национальные особенности, традиции, да еще политика, проводимая Россией, понять все это действительно сложно, а порой мозг и вовсе отказывается что-то соображать. Тут и возникают те самые странности, которые могут стать невыносимыми, даже губительными, как для представителей рода, так и для него самого.
Скажем, род одобрил решение одной из своих семей поженить сына на девушке из другого рода. Да, да именно так. Решение приняли или одобрили старейшины. В остальных случаях соединение двух любящих сердец могут постигнуть серьезные неприятности в виде изгнания из семей, а может даже и с родной земли. Только с согласия старших брак считается настоящим. И не важно, что муж с женой только на свадьбе или после нее первый раз увидели друг друга. Старшие решили, что так надо, им видней, а молодым остается только подчиниться. Конечно же, бывают исключения, особенно с наступлением новых времен, когда жених с невестой полюбили друг друга, даже попробовали наладить отношения, не говоря уже о том, что виделись, а может и обнимались. Но и в этом случае одобрение старших обязательно. Без него свадьбу тогда лучше справлять на северном полюсе.
Будем считать, что одобрение получено. А это значит, справляется пышная, многолюдная, хлебосольная свадьба, и молодая жена входит в дом мужа, соответственно, в его семью. Ее тепло и радушно встречают, принимают, радуются, что в доме появилась молодая хозяйка, которая несет с собой любовь, помощь старшим по хозяйству и, конечно же, детей – новых продолжателей рода, его защитников, может и новых руководителей. И вот тут-то и начинается это странное и непонятное.
Попробуем представить, что думают старейшины рода мужа?
А думают они о том, как сделать свой род еще сильнее и могущественнее. Они рады, что их род породнился с другим, таким же влиятельным, а может и еще могущественнее. Приобретен союзник, можно будет подумать о расширении своих владений и усилении влияния. Но верный ли он, сколько времени он будет оставаться в союзниках, не захотят ли его старейшины взять первенство? Да, задачка не из легких. Ведь с этими родами уже были трения, даже серьезные конфликты, значит, могут возникнуть снова. Интересно узнать, какие планы они вынашивают? Можно что-то выяснить у их представительницы. Если она что-то знает, обязательно расскажет. Она ведь мусульманка и воспитана в уважении старших, мужа, его семьи. Не зря же за нее уплачен хороший калым. А вдруг она заслана специально, чтобы выведывать тайны или еще страшнее, погубить род, извести всех старейшин? А что, такое происходит довольно часто. Отравит или подбросит горсть иголок в плов, и все умрут в страшных мучениях. Даже, если она этого не захочет, ей могут приказать ее родители, которых она тоже беспрекословно послушает. А те пожертвуют своей дочерью, потому что им прикажут их старейшины. Причем, пожертвуют без разговоров и сантиментов, иначе их самих сживут со света, вместе со всеми отпрысками.
И таких вопросов будет нескончаемое множество в различных вариантах, от которых будет пухнуть и болеть голова. И особенно изобретать эти вопросы не нужно потому, что они тысячу раз передуманы, и возникали тогда, когда дело касалось военных действий с враждебными родами. Ведь старейшинам нужно было уберечь свой род от разных посягательств, его ослабления. И их можно даже пожалеть. Мало того, что им приходится разбираться со своими, держать ухо востро с властями, а тут еще шпионские страсти со своей, пока еще чужой, ими же рекомендованной избранницей. Тут же никаких мозгов не хватит.
Понятно, что их тревога не остается без внимания. Остальным членам рода тоже небезразлична его судьба, правда, они не обременены такими заботами, как старшие. Поэтому направленность их мыслей сужаются и сосредотачиваются на чужачке, которая довольно долго, порой до конца своих дней может оставаться под пристальным вниманием и не считаться своей.
Еще серьезней и суровей эти вопросы будут волновать тогда, когда на месте девушки окажется парень. Ведь у женщины, как говорят на Востоке, «волос длинный, а ум короткий». И наблюдать за мужчиной придется еще серьезней и пристальней. А вдруг он послан, чтобы подмять весь род под себя?
Конечно же, в таких случаях для старейшин было бы лучше, впускать в род безродных или представителей других национальностей. И толку было больше, и опасности меньше, но такого святотатства не поймут даже свои. Еще выкинут на свалку за то, что не чтятся традиции, а род лишается национальной гордости. А потом, разреши такое, в семье могут появиться иноверки и иноверцы, а то и вовсе, не допусти Аллах, иудеи. Ведь молодежь так и тянет на сторону, да еще к этому проклятому племени.
Вот и получается, соблюдены все устои, традиции, окружение – одни свои, выполнят любой, даже самый сумасбродный приказ, а на поверку – никому нельзя верить, даже самым близким, а порой и себе самому. Ведь абсолютно все они из других кланов, откуда следует, что они чужие. И ведь никуда не денешься. Законы власти суровы и неумолимы. Чем ближе человек к ее вершине, тем меньше он может позволить себе такую роскошь, как привязанность, дружба или любовь.
Почитав все это, таджик, особенно горожанин, может изумиться и разразиться негодованием. «Где этот недоделанный автор такое выискал? – спросит он. – Сказок «Тысяча и одна ночь» начитался? Да, все это было, но давным-давно, сейчас всего этого нет, быльем поросло, а если что-то и случается подобное, то в каких-то очень далеких кишлаках, куда и люди редко забредают».
И автору придется отчасти согласиться. Да, сейчас такого действительно не увидишь. Баи и защитники веры давно остались в прошлом. Советская власть постаралась на славу, чтобы от них и памяти не осталось, а к власти пришли совсем другие люди. Вот только с традициями сладить она не смогла, уж больно крепко они засели в этом народе.
- Так это же хорошо, - продолжит диалог таджик. – Свое прошлое нужно помнить и чтить, каким бы оно не было. А автор просто дурной и глупый человек, раз всего этого не понимает. К тому же еще и плохо думает о своем народе. Какой же он после этого таджик?
И автору снова придется согласиться. У него же нет фактов и документальных подтверждений его правоты, а предчувствия, отдельно подсмотренные, подслушанные беседы и прогнозы, как говориться, к делу не пришьешь. Тем более не пришьешь тот ужас, который охватывает его, когда он начинает представлять, что произойдет с его родиной, если эта «проклятая Аллахом Советская власть ослабит свое влияние над ней или вовсе решит ее покинуть?
И эта тревога снова заставляет его продолжать этот странный и неприятный диалог со своим народом, чтобы достучаться до его разума и сердца, и он спрашивает: «Почему при встрече таджики все так же, в первую очередь интересуются происхождением, причем, именно местом рождения? И почему это происходит не только на родине, но и далеко от нее, где казалось бы, было достаточно только одного понятия – земляк?
Таджик непременно бы ответил примерно так. Для того чтобы выяснить, откуда его земляк родом. Ведь приятно встретить земляка, да еще соплеменника.
Это тоже понятно, если оставить без внимания то, что он умышленно умолчал об истинной причине этой традиции. А она заключается в том, что он пытался определить, является ли этот земляк своим или принадлежит другому, скорее всего, враждебному клану? Ведь это крайне важно. От этого зависит, может он доверять ему или нет?
Чтобы понять это лучше, следует представить следующую ситуацию. Предположим, что встретились они, обрадовались друг другу, один попросил помощи у другого, а тот ему вежливо отказал. Что в первую очередь подумает тот, кому было отказано? А подумает он, скорее всего, так. Если окажется, что они из разных мест, к примеру, один из Куляба, другой – из Гиссара, мысли будут следующими: «Эх, не помог потому, что я чужой. Он же кулябец. Был бы из родного Гиссара, понял бы меня, как мне трудно, в лепешку бы расшибся, а все сделал». Конечно, слова могли быть другие, но смысл был бы тот же. И с этим таджики спорить бы не стали. «Да! - сказали бы они. – Так бы он, скорее всего, и подумал».
Трудно передать, чтобы подумал обиженный, если бы они оказались уроженцами одного города или кишлака. Думается, что его негодование не имело бы границ. А вот подумать о том, даже представить, что земляк просто не может помочь потому, что не в силах это сделать, ему бы и голову не пришло. И произошло бы это потому, он действительно не смог бы понять, как ему отказал его, можно сказать, кровный брат? Да расскажи он дома о таком его поведении, тому лучше домой не возвращаться. Его же проклянет родная мать. И с этим таджики, положа руку на сердце и опустив взгляды, так же согласились бы. Ведь это происходит не давным-давно, а сейчас, сегодня и будет происходить еще очень долго.
Если для читателя, хотя бы что-то прояснилось, можно понять и другое. Как таджики потеряли все свои исконные территории со своими городами, такими, как Бухара, Самарканд, Хорезм, Фергана со своею долиною? И почему тем из них, кто не желал покидать родную землю, пришлось скрывать свою национальность и приноравливаться к жизни среди своих заклятых врагов узбеков? А произошло это потому, как, вероятно, догадался читатель, что никому так и не удалось объединить кланы. Хорошо еще, что узбеки, отличие которых состоит в том, что их кровь когда-то была разбавлена кровью степняков, приведенных когда-то полчищами Чингисхана, не полезли в горы. Видимо, именно эта примесь в крови и сыграла свою роль, заставляя их бояться и не любить скалистую местность с сумасшедшими реками. Иначе, таджики, за исключением памирцев, и вовсе бы лишились своей земли. Тех не смогли завоевать ни Александр Двурогий, ни другие завоеватели, даже Советская власть, хотя нужно отдать должное России.
Именно она-то и смогла навести в республике хоть какой-то порядок. По крайней мере, кланы притихли, немного умерили свои амбиции, перестали открыто враждовать и, можно сказать, объединились под надзором своего «Старшего брата». Это и понятно. С Россией и ее мощью особенно не поспоришь. А уж тем более с ее богатым опытом, который она накопила, объединяясь сама и принимая под свое крыло другие народы.
Трудно определить, да и бесполезно спорить о том, чего больше добра или зла принесла эта дружба? Оставим это на совести историков и политиков. И все же неоспоримо одно, помощь оказалась своевременной и необходимой. Одно только то, что таджики с ее помощью вновь обрели свое государство, может перечеркнуть все минусы, издержки и перегибы, хотя и здесь можно отыскать приличное количество плюсов. Следует заметить, что политика, проводимая Россией, оказалась верной, где-то даже мудрой и тонкой.
К примеру, назначая на ключевые, важные посты инородцев и выдвигая на роль первых лиц уроженцев этой земли, она добилась того, что республика развивалась, не ущемляя национальной гордости и самосознания. Конечно же, старейшин обижало, что с их мнением практически не считаются, а первые лица, как правило, жестко ограничиваются в правах и возможностях. Но многие из них понимали, что у Москвы просто нет другого выхода, а сами они без единого руководства угробили бы республику окончательно. Если уж ограниченные в правах умудрялись мгновенно обрастать бесчисленной родней, то можно представить, чтобы они сотворили с республикой, обладая полной властью. Поэтому родам, скрипя зубами от досады и умеряя свои амбиции, приходилось поддерживать эту политику во имя будущего своей родины. Старейшинам с горечью приходилось соглашаться с тем, что они воспитывают прекрасных, талантливых и честных исполнителей, но лишенных какой либо инициативы. Да и откуда ей было взяться, когда они же сами ее и подавляли?
Ибрагиму такое положение вещей страшно не нравилось. Ему было обидно за своих соплеменников, которым даже в мальчишеских ватагах отводилась роль «пушечного мяса», в лучшем случае - подручных у вожаков. К сожалению, влияние Москвы на подбор неформальных лидеров не распространялось.
Однако делать было нечего. Пришлось соглашаться с существующими порядками и занимать место среди своих. Очень скоро ему надоело ходить с синяками, получая обидные оплеухи, и он стал думать, как изменить существующие порядки. Понимая, что в одиночку с улицей не совладать, он попытался сколотить свою, пусть небольшую, но состоящую из одних соплеменников компанию. К этому времени он подрос и чувствовал в себе силы, необходимые лидеру, а кроме того, он видел, как к нему относятся мальчишки, даже старше его. Они его уважали и тоже признавали в нем вожака.
Увы, его затея провалилась при первой же серьезной стычке.
Однажды вернувшись из очередной поездки в горы, где ему удалось довольно прилично заработать, он решил пригласить своих новых «друзей» в кинотеатр «имени 8-го марта» и там, в кофе солидно угостить. Обнаружилось, что «хозяевами» этого квартала установлено правило, по которому пришелец, захотевший «погулять» на их территории, должен был выплатить определенную мзду.
Сумма была небольшой, но сам факт вызвал у него негодование. В результате ему здорово досталось, а его товарищи – семеро крепких ребят стояли в стороне и спокойно наблюдали, как четверо щуплых подростков во главе со здоровым парнем ассирийцем устроили ему «пятый угол» и отобрали все деньги.
Несмотря на клокотавшую ярость и обиду, он не стал ссориться с этими трусами и вместе с ними вернулся на свою улицу. По дороге они объяснили, что он был не прав, и у них не было резона ссориться с хозяевами чужого района. И, если уж решаться на такую ссору, то необходимо заручиться поддержкой предводителя шпаны их поселка Джурбали. Может, тогда бы все и кончилось миром, потому что тот был связан с взрослым, воровским миром.
Узбекский парень Джурбали внимательно выслушал своих «подданных», покачал головой, похвалил Ибрагима за смелость и сказал, что такое прощать нельзя. На следующий день, вечером за кинотеатром состоялось побоище, окончившееся тем, что всех разогнала подоспевшая милиция. Здесь Ибрагим показал себя с лучшей стороны, о чем свидетельствовали крупный фонарь под правым глазом, многочисленные синяки и ссадины на теле. Потом стычки стали повторяться каждый день примерно с тем же результатом. Противники собирались к вечеру, волтузили друг друга около получаса, приезжала милиция, и все разбегались.
Ибрагим обратил внимание, что в драке ни Джурбали, ни двое его подручных не участвовали, только раздавали команды и наблюдали, как остальные, преимущественно таджики от души метелят друг друга. Оказалось, в лагере противника их предводитель Ахмет вместе со своей свитой из трех своих братьев тоже не участвовал в драке, так же раздавал команды уже своим бойцам и, хитро улыбаясь, подмигивал Джурбали.
Ибрагим оценил ситуацию и понял, что, если каким-то образом не переломить ситуацию, все это безобразие так и будет продолжаться до скончание века. Смелости ему было не занимать, злоба на ассирийца Ахмеда, оскорбившего его и отнявшего деньги, прибавила силы, и он решил попытаться сразиться с ним одним, вызвав на поединок. Он понимал, что исход поединка, вероятнее всего, будет не в его пользу, но ему захотелось своим примером пробудить в своих собратьях по крови гордость и чувство собственного достоинства. Ну, а в случае победы, он автоматически становился их лидером.
Риск, как говориться, благородное дело, почему бы не попробовать? Тем более для всех это было бы приятной неожиданностью. Никто не знал, как он умеет бороться? Правда, он только два раза применял на людях то, чему его учил дед, но уже тогда понятно, насколько эти приемы действенны и страшны для противников. Все это береглось на самый крайний случай. Конечно же, самые убийственные приемы он применять не будет даже в самый критический момент, но и остальными можно будет даже изувечить противника. Может, их хватит, чтобы одолеть этого наглеца. Ведь для него это тоже будет полной неожиданностью, а она часто уравнивает силы, может даже и увеличивает.
Услышав о его намерение, Джурбали расплылся в снисходительной улыбке, еще раз похвалил за смелость и пообещал навестить в больнице. Ахмед был старше лет на пять и выше на полторы головы.
Мальчишеские драки обычно начинались тем, что какое-то время противники выказывали друг другу свое презрение и ненависть. Это распаляло и разжигало их злость. Именно в этот момент из толпы вышел Ибрагим и предложил померяться силами с самим Ахметом. Это вызвало общий дружный хохот и шутки в адрес маленького смелого поединщика, а Ахмет объявил, что с малышами не связывается. Ибрагим продолжал стоять и грозно сверлить противника глазами. Обе противные стороны замолкли и замерли в ожидании.
Видя, что дело принимает не слишком приятный для него оборот, Ахмет усмехнулся, неторопливо, шаркающей походкой подошел к наглому выскочке и поднял руку, чтобы отвесить оплеуху. То, что произошло в следующий момент, вся душанбинская шпана вспоминала, придерживая дыхание, красочно восхваляя подвиг маленького, смелого и ловкого батыра, добавляя разные подробности и возводя в ранг искусного бойца.
На самом деле Ибрагим безобразно использовал прием, которому его обучил дед. Вцепившись мертвой хваткой в кисть противника, которая уже двинулась к его уху, он повис на ней, заставив того потерять равновесие, подпрыгнул, развернулся в прыжке на 180 градусов и рухнул на землю. Ахмету не оставалось ничего другого, как инстинктивно спасать руку. В результате она сломалась в нескольких местах под тяжестью двух тел.
Ибрагим такого исхода даже не предполагал. Он хотел только применить болевой прием, а в результате покалечил человека и чуть-чуть не покалечился сам. Не растеряйся Ахмет, вероятнее всего, обе кисти были бы вывернуты у самого Ибрагима. Видел бы это дед, здорово всыпал бы внуку за такой неоправданный риск, но случилось то, что случилось. В какой-то момент Ибрагим растерялся, услышав ужасный хруст ломающихся костей, но быстро собрался и понял, что победил.
Наступила мертвая тишина. Обе пораженные стороны смотрели, как победитель выбрался из-под неподвижного тела, отряхнулся и спокойно обратился к противникам:
- Кто следующий?
Ответа он не дождался, потому что в этот момент подъехал милицейский «Газик». Вылезшие из него милиционеры были удивлены. По их мнению, здесь должна была происходить кровавая, жестокая бойня. Вместо этого окаменевшие бойцы стояли, молча большим кругом и с ужасом смотрели на небольшого подростка, стоявшего в центре круга, который пожирал их таким тяжелым взглядом, что даже сами милиционеры в какой-то момент почувствовали себя кроликами перед удавом. Когда он скользнул по ним своими сверкающими холодным блеском глазами и двинулся в их сторону, они невольно дернулись назад вместе с мальчишками. Грузный, усатый и лысоватый старший лейтенант попятился назад, почувствовал спиной дверцу машины, дернулся и первым пришел в себя.
- Что здесь происходит? – спросил он осипшим голосом.
Никакой ответной реакции не последовало. Внимание ребят все так же было приковано к этому странному мальчишке.
- Что здесь случилось? – уже громче крикнул он, проглотив перед этим комок в горле. – Может кто-то объяснит мне?
Ребята вздрогнули, скосили на него свои остекленевшие взгляды, немного расступились, и он увидел, что рядом с подростком лежит неподвижное, скрюченное тело какого-то парня.
- Здесь убийство? – спросил он сдавленным гортанью голосом, расширяя свои узкие глазки степных жителей так, что становился похожим на европейца. – Кто это сделал?.. Почему?.. За что?
Ответа не последовало, потому что в этот момент тело дрогнуло и издало стон.