Э. Ф. Куцова советская кассация как гарантия закон

Вид материала

Закон

Подобный материал:

• «Банковская гарантия», 67.37kb.
• Р. В. Енгибарян д ю. н., профессор Конституционное развитие современных государств, 123.97kb.
• Ару Заказчику) в соответствии с условиями даваемого гарантом обязательства денежную, 64.75kb.
• Юридическая Компания «Правовая Гарантия», 141.82kb.
• Международное публичное и частное право, 5.32kb.
• Задачи урока: • раскрыть изменения, происходившие в правящей элите Советского Союза, 151.82kb.
• Моу советская сош расположена в п. Участок 12 Таловского района Воронежской области., 642.99kb.
• Тематика контрольных работ по курсу «уголовный процесс», 105.64kb.
• Тематика контрольных работ по курсу «уголовный процесс», 35.81kb.
• Пленум Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьей 126 Конституции, 157.14kb.

4. Суждение о законности и обоснованности обжало­ванного (опротестованного) приговора, соответствующее подлинным обстоятельствам дела, возможно лишь при условии проверки всех материалов дела в полном объеме. Именно поэтому на суды второй инстанции возложена


- 198 -


обязанность проверить каждый приговор в ревизионном порядке. Но проверка не является самоцелью. Она осу­ществляется с тем, чтобы на ее основе могло быть принято решение, обеспечивающее устранение недостатков, влияющих на правосудность приговора. Проверяя при­говор в ревизионном порядке, суд второй инстанции дол­жен иметь возможность принять решение с учетом всех данных ревизионной проверки. Иначе говоря, обязанности суда второй инстанции проверить дело в полном объеме должно соответствовать его право при­нять решение, не ограничиваясь кругом субъектов, обжа­ловавших приговор, или в части которых приговор опро­тестован, и мотивами их жалоб.

Однако при определении пределов решения суда вто­рой инстанции нельзя ограничиться лишь приведенными соображениями. Необходимо учесть законные интересы подсудимого, важной гарантией которых является запрет преобразования к худшему. Этот запрет ставит извест­ный предел тому, в отношении кого и какое решение вправе принять суд второй инстанции на основании дан­ных ревизионной проверки.

Уголовно-процессуальные кодексы союзных республик не одинаково решают вопрос о том, каковы пределы реше­ния суда второй инстанции, если приговор обжалован только одним из обвиняемых по данному делу или если протест принесен лишь в отношении некоторых из обви­няемых. Ст. 422 УПК РСФСР допускает принятие реше­ния по итогам ревизионной проверки только в отношении осужденных². По смыслу статьи положение оправ­данных, если на оправдательный приговор протест не принесен, должно оставаться неизменным всегда, даже если будут вскрыты нарушения, указанные в этой же статье (нарушение тайны совещательной комнаты и т. п.). Правильность такого решения вызывает сомнения.

Статья 422 УПК РСФСР предусматривает и те случаи, когда поводом для проверки приговора служит кас­сационный протест, принесенный в отношении одного из осужденных. Но в этих случаях (при проверке приговора по протесту), нет основы для применения правила о запре-


- 199 -


те преобразования к худшему именно потому, что проверка осуществляется не по жалобе одного из подсудимых, а по протесту. В связи с этим мы полагаем, что при наличии протеста вышестоящий суд вправе принять решение, соответствующее данным ревизионной проверки, как в отношении осужденных, о которых в протесте не сказано, так и в отношении оправданных.

Против такого решения вопроса может быть приведен серьезный довод. Поскольку сама постановка вопроса об отмене оправдательного приговора в ревизионном по­рядке станет известна оправданному уже после вынесения вышестоящим судом решения об отмене приговора, оправданный будет лишен возможности защищать свои интересы в суде второй инстанции¹.

В связи с этим необходимо заметить следующее.

Если осужденный не принес жалобы, и в отношении его приговор не был опротестован, осужденный не участ­вует в заседании суда второй инстанции. Однако ст. 422 УПК РСФСР указывает основания, при которых приговор может быть отменен в ревизионном порядке и в отноше­нии этого, не участвовавшего в заседании суда второй инстанции подсудимого. Правильность такого решения у советских процессуалистов сомнений не вызывает, хотя осужденный не обжаловал приговор и, следовательно, заинтересован в оставлении его в силе, и вместе с тем участия в заседании суда второй инстанции он не прини­мал. На наш взгляд, непоследовательно допускать от­мену в ревизионном порядке обвинительного приговора при заинтересованности осужденного в оставлении его в силе и не допускать отмены в ревизионном порядке оправдательного приговора². Во всяком случае нет осно­ваний отказывать в возможности отмены оправдательного приговора в ревизионном порядке при установлении не­законного состава судей и нарушении тайны совещания судей (ст. 422 УПК РСФСР).

Но к выводу о необходимости отмены оправдатель­ного приговора могут привести и иные данные, выявлен­ные при проверке приговора в ревизионном порядке. Если эти данные осуществлены, то практически в таких


- 200 -


случаях, приговор не остается в силе. Он отменяется, но в порядке судебного надзора. Как известно, в надзорной инстанции не участвует ни подсудимый, ни его защитник. Следовательно, своим личным участием в процессе под­судимый не сможет опровергнуть данные, полученные при кассационной проверке приговора в ревизионном по­рядке, независимо от того, будет ли этот приговор отменен судом второй инстанции в ревизионном порядке или надзорной инстанцией.

Но права оправданного должны быть защищены пре­доставлением ему возможности возразить на те доводы, которые, по мнению суда второй инстанции, колеблют оправдательный приговор. Мы полагаем, что это может быть достигнуто, если при необходимости отменить оправ­дательный приговор, кроме случаев, указанных в ст. 422 УПК РСФСР, суд второй инстанции будет извещать об этом оправданного. Такая процедура не будет сложнее, чем возбуждение производства в по­рядке надзора. С этой же целью — для охраны интересов подсудимых — о поступлении каждого кассационного про­теста всегда должны извещаться все осужденные и оправданные по данному делу. Это даст им возможность присутствовать в заседании суда второй инстанции.

Судам второй инстанции доверена ответственейшая задача по обеспечению законности и обоснованности при­говоров, по обеспечению руководства судебной практи­кой. Сам характер разрешаемой ими задачи делает необоснованным предположение, что судами второй инстанции будут отменяться оправдательные приговоры без достаточно веских к тому оснований. Если же тща­тельно взвесив все обстоятельства дела, вышестоящий суд на основе данных ревизионной проверки придет к выводу о явной неправосудности оправдательного при­говора, нет оснований лишать его права этот приговор отменить, если только проверка осуществлялась по про­тесту прокурора.

Иначе, чем Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, решает вопрос о пределах решения суда второй инстан­ции Уголовно-процессуальный кодекс Украинской ССР„ в ст. 345 которого сказано: «...изменение приговора, отме­на его или прекращение дела производством допускается в отношении каждого подсудимого независимо от


- 201 -


того, опротестован или обжалован приговор в отношении этого подсудимого» (разрядка моя.—Э.К..).

Редакция приведенной статьи делает возможной отмену приговора в отношении оправданного, даже если приговор проверяется не по протесту прокурора, а по кас­сационной жалобе одного из подсудимых. Это не согла­суется с запретом преобразования к худшему, с гаран­тией законных интересов подсудимого, а поэтому и недо­пустимо¹. Мы полагаем, что при наличии кассационного протеста вышестоящий суд должен иметь право принять соответствующее решение в отношении подсудимых по данному делу; если же проверка осуществлялась по кассационной жадобе одного из обвиняемых², решение может быть принято только в отношении осужденных. Принимая решение по жалобе обвиняемого, суд второй ин­станции ограничен запретом преобразования к худшему.

Пределы решения, принимаемого в необжалованной части приговора, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР ограничивает не только кругом осужденных, но также и характером выявленных наруше­ний. Только нарушение тайны совещательной комнаты, неправильный состав суда и непрекращение дела при на­личии к тому оснований, если эти нарушения относятся ко всем осужденным, дает право суду второй инстанции отменить приговор и в отношении тех из них, которые приговор не обжаловали и в части которых не был при­несен протест (ст. 422). За пределами этого перечня остается ряд весьма существенных нарушений, при нали­чии которых приговор не может быть признан законным и обоснованным.

Связанные перечнем ст. 422 УПК РСФСР, суды вто­рой инстанции проходят мимо этих нарушений, не имея возможности устранить их. Такое положение противоре­чит назначению института кассационного обжалования и проверки приговоров, цель которого — проверить при-


- 202 -


говор, выявить допущенные нарушения и принять меры к их устранению для обеспечения законности и обос­нованности приговора по данному делу.

Указание, закрепленное ст. ст. 411 и 422 УПК РСФСР, в значительной мере подрывает целесообразность реви­зионной проверки¹. В полном объеме дело Проверяется именно для того, чтобы могли быть выявлены и устра­нены все нарушения, порождающие сомнение в правосудности приговора.

Мы не видим серьезных аргументов, которые могли бы обосновать необходимость сохранения перечня ст. 422 УПК РСФСР, которые могли бы обосновать, почему характер нарушений, которые допускают отмену или изменение приговора, ставится в зависимость от того, в обжалованной или необжалованной части приговора эти нарушения выявлены. С соблюдением запрета преобразо­вания к худшему, единая система кассационных основа­ний должна давать суду второй инстанции право отме­нить или изменить приговор безотносительно к тому, в пределах или вне пределов жалобы или протеста нахо­дится нарушение.

Мы разделяем мнение проф. М.М.Гродзинского о том, что ограничение права суда второй инстанции на отмену приговора при обнаружении нарушений в реви­зионном порядке перечнем тех нарушений, которые пре­дусмотрены ст. 422 УПК РСФСР, не отвечает сущности советской кассации и ее задачам².


- 203 -


В связи с вопросом о пределах решения суда второй инстанции представляет интерес определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 1 августа 1951 г. по делу К. и других. Интерес пред­ставляют мотивы этого определения, в котором, сказано: «Из дела видно, что кассационный протест был внесен в отношении других оправданных, в отношении же К. кас­сационный протест не вносился и, таким образом, оправ­дательный приговор о нем вступил в законную силу. Отменяя приговор суда в отношении К., Судебная колле­гия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР грубо нарушила ст. ст. 411, 422 и 436 УПК РСФСР, так как вступивший в законную силу оправдательный приговор мог быть отменен лишь в порядке надзора».

Грубое нарушение закона Судебная коллегия усмотре­ла в том, что был отменен приговор в неопротестованной части. Согласно же ст. 342 УПК РСФСР, «... когда жало­ба принесена лишь в части приговора, приговор в осталь­ной части считается вступившим в законную силу в день истечения срока, установленного для обжалования»¹.

Статья 422 того же кодекса при наличии указанных в ней оснований допускает отмену приговора и в необжало­ванной части. И в случаях, указанных в ст. 422 УПК РСФСР, и в том, о котором сказано в приведенном опре­делении, отменяется часть приговора, вступившая в за­конную силу, то есть не подлежащая отмене в кассацион-


- 204 -


ном порядке. Очевидно, что положения ст. 342 и ст. 422 УПК взаимно противоречивы.

Применим ли при ревизионном характере проверки, осуществляемой по кассационным жалобам и протестам, институт вступления приговора в законную силу по частям до вынесения кассационного определения?

Мы полагаем, что на этот вопрос может быть дан только отрицательный ответ.

Приговор представляет собой единое целое. Его резолю­тивной частью может быть решен ряд вопросов — о винов­ности нескольких лиц, о судьбе гражданского иска, но все эти вопросы всегда связаны между собой. Этой связью и объясняется их объединение в одном уголовном деле и их решение одним приговором. Поэтому нельзя проверить приговор лишь в части, выяснить правосудность лишь одного из содержащихся в нем решений.

В силу связанности всех обстоятельств дела при об­жаловании приговора в определенной части предметом проверки всегда будет приговор в целом. В связи с этим практически неприемлемо закрепленное ст. 342 УПК РСФСР положение о вступлении в законную силу необ­жалованной части приговора до вынесения кассационного определения.

После кассационной проверки, которая должна осуще­ствляться в полном объеме, возможно и частичное вступ­ление приговора в законную силу. Например, если судом второй инстанции отменено только решение, принятое по гражданскому иску, в остальной части приговор вступает в законную силу; если приговор отменен в отношении осужденного, в отношении оправданного по тому же делу он вступает в законную силу.

Лица, которые не сочли нужным обжаловать приговор, заинтересованы в возможно быстром исполнении приговора. Интересы этих лиц могут быть обеспечены обращением к исполнению приговора в необжалованной части до его вступления в законную силу. Проф. М.А.Чельцов обоснованно указывает, что положение ст. 342 УПК РСФСР о частичном вступлении приговора в законную силу нужно понимать именно как допущение исполнения приговора в необжалованной части до выне­сения кассационного определения². Такое исполнение до-


- 205 -


пустимо во всяком случае по истечении кассационного срока и если реализация части приговора практически возможна.

Как было сказано, суд второй инстанции вправе при­нять решение и в отношении лиц, не обжаловавших при­говор. Это создает угрозу стеснения прав этих лиц, если их кассационные жалобы поступают в суд второй инстан­ции после вынесения определения (например, они лиша­ются возможности представить новые материалы и т.п.).

С целью устранить такую угрозу, Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 22 августа 1940 г. «О порядке рассмотрения судом кассационной жалобы одной из сторон, поступившей после рассмотрения дела в кассационном порядке» указал, что если жалоба подсу­димого, поданная в срок, поступит в суд второй инстан­ции после рассмотрения им данного дела, суд второй ин­станции обязан эту жалобу принять к своему производ­ству¹. Важность этого правила требует, чтобы оно было распространено на всех субъектов права на кассационное обжалование и было закреплено в законодательном по­рядке.

5. По итогам кассационной проверки может быть принято одно из рассмотренных выше решений: приговор можно оставить в силе, изменить его, отменить приговор и прекратить дело, отменить приговор и дело передать на новое рассмотрение.


- 206 -


Каждое из этих решений дает ответ по существу тех вопросов, которые стоят перед судом второй инстанции в процессе кассационной проверки, выражает суждение суда второй инстанции о законности и обоснованности приговора. Это суждение имеет обязательное значение для данного дела, являясь судебным решением. Излагает­ся оно в форме кассационного определения.

Таким образом, кассационное определение есть реше­ние о законности и обоснованности не вступившего в законную силу приговора, принятое судом второй ин­станции по кассационной жалобе или протесту на основе всесторонней и полной проверки материалов дела.

Кассационное определение представляет основное процессуальное средство реализации результатов деятель­ности суда второй инстанции. Используя это средство, су­ды второй инстанции доводят до сведения органов рассле­дования и судов первой инстанции о допущенных по делу нарушениях, их причинах и наиболее эффективных спосо­бах их устранения. Вместе с тем каждое кассационное определение дает ответ на доводы жалобы и протеста. Именно таким путем суд второй инстанции и разрешает возложенные на него задачи — гарантирует правосудность приговоров, обеспечивает права личности в процес­се, осуществляет руководство судебной практикой, гаран­тирует законность в уголовном процессе. Следовательно, кассационное определение есть основное процессуальное средство разрешения задач советской кассации².

Раскрывая значение кассационных определений, необ­ходимо отметить, что обязательное значение эти определе­ния имеют только для дел, по которым они постановлены, и только для тех органов, которые примут непосредст­венное участие в расследовании или разрешении данного дела. Судебный прецедент был решительно отвергнут советским уголовным процессом, как несовместимый с подлинной независимостью судей и режимом законности, условием которой, в частности, является подзаконный характер судебной деятельности, недопустимость правотворчества государственных органов, призванных осуще­ствлять правосудие. Еще в 1924 году в предисловии к первому изданию сборника определений Верховного Суда РСФСР, было указано: «По закону определения уголов-


- 207 -


ных, как и гражданских кассационных коллегий, обяза­тельны только по данному делу и обязательным указа­нием для других дел быть не должны, почему ссылка на них, как на прецедент, воспрещается».

Не менее важно отметить, что значение кассационных (и надзорных) определений не ограничивается лишь со­действием правильному разрешению того отдельного дела, в связи с которым данное определение поставлено. Кассационные определения имеют инструктивное значе­ние. Это качество кассационных определений неоднократ­но отмечалось высшими судебными органами. Так, 52 Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 28 октября 1935 г. указал, что «определения суда высшей инстанции должны не только служить ответом сторонам по данному делу, но и являться источником инструк­тивных указаний для суда первой инстанции».

Утверждение, что кассационные определения имеют инструктивное значение, есть признание того важного обстоятельства, что их значение не ограничивается лишь рамками того отдельного дела, в связи с которым данное определение принято. Анализом норм права и доказа­тельств, а также содержащимися в них указаниями, опре­деления суда второй инстанции содействуют углублению теоретических знаний работников органов суда и рассле­дования и приобретению ими необходимых практических навыков по применению общих норм права к конкретным явлениям. Повышая общий уровень знаний и обогащая опытом работников суда и органов расследования, касса­ционные определения тем самым содействуют правильно­му разрешению и тех дел, по которым не принесены жало­бы, то есть тех, которые не проходят через суды второй инстанции.

Инструктивное значение кассационных определений в том и состоит, что углубляя теоретические знания работ­ников суда и следствия, обогащая их практический опыт, оказывая влияние на формирование правосознания, касса­ционные определения значительно содействуют общему повышению уровня всей судебной и следственной работы.

Значение определений судов второй инстанции предъ­являет высокие требования к их качеству.

Решение любого судебного органа должно быть не толь­ко правильно по существу, но и понятно, убедительно. Только при этом условии может быть достигнута та цель,


- 208 -


которая преследовалась постановлением этого решения. Сказанное в полной мере относится и к кассационным определениям. Только те из них, которые исключают сом­нения в своей правильности, могут выполнить свое назна­чение — содействовать законности, и обоснованности при­говора по тому делу, по которому это определение поста­новлено, и вместе с тем содействовать общему повышению уровня следственной и судебной работы.

В связи со сказанным большое значение приобретает мотивировка кассационных определений.

О важности этого требования свидетельствует и задача воспитания, возложенная на советский суд.

Сила воспитательного воздействия суда определяется убедительностью его действий, тем, насколько решение суда воспринимается участниками процесса и присутст­вующими гражданами как правильное, справедливое. Поэтому убедительность определений судов второй ин­станции, которые действуют в СССР в условиях гласности, должна быть их неотъемлемым качеством, а их мотиви­ровка — неотъемлемым элементом каждого кассацион­ного определения.

Отсутствие мотивировки определений, выносимых кас­сационными инстанциями, или ее неполнота, во-первых, понижает ответственность кассационных инстанций за качество выносимых ими определений и способствует формальному отношению к рассмотрению дела. Во-вто­рых, лишает подсудимых возможности знать, по каким мотивам отклоняется их жалоба. В-третьих, в случае от­мены приговора лишает возможности суд первой инстан­ции понять, какие ошибки, им допущенные, повлекли неправосудность приговора и каковы пути их исправ­ления¹.

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР не содержит нормы, прямо обязывающей вышестоящие суды мотиви­ровать свои определения. Однако ст. 421 УПК РСФСР, указывая на содержание определений кассационных инстанций, признает по существу обязательность их мо­тивировки. Существенным недостатком этой статьи являет­ся то, что требование мотивированности она относит лишь к случаям отмены приговоров. Из текста статьи можно


- 209 -


сделать вывод, что при изменении приговора судом вто­рой инстанции или при оставлении его в силе мотивиров­ка определений необязательна².

С этим положением нельзя согласиться. Любое опре­деление суда второй инстанции независимо от характера принятого решения должно быть мотивировано. К этому выводу мы приходим потому, что в случае оставления приговора в силе гарантия интересов подсудимого требует четкого и ясного указания мотивов, по которым откло­няется его жалоба. Точно так же мотивировка определений является обязательной при изменении приговора; Ибо на­значение судов второй инстанции состоит не только в исправлении ошибок, допущенных по конкретным делам. Вышестоящие суды обязаны предотвращать возможность подобных же ошибок в будущем, что настоятельно требу­ет мотивировки выносимых определений и в случаях изме­нения приговоров.

Важно отметить, что уже в 1923 г. Верховный Суд РСФСР разъяснил: «... приговоры и кассационные опреде­ления должны составляться в совещательной комнате сра­зу в окончательной форме и с надлежащей мотивиров­кой»...³, признав, таким образом, обязательность мотиви­ровки всех определений независимо от характера приня­того решения. Обязанность судов второй инстанции моти­вировать все определения подтвердило и первое совещание судебно-прокурорских работников в 1934 г.⁴. 47 Пленум Верховного Суда СССР указал, что «ввиду инструк­тивного значения для судебной практики опреде­лений кассационных и надзорных инстанций и персональ­ной ответственности судей этих инстанций за выносимые ими определения, абсолютно недопустимы безмотивные определения этих инстанций»¹.


- 210 -


Четки решается вопрос о мотивировке определений в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 1 декабря 1950 г. «Об устранении недостатков в работе судов по рассмотрению уголовных дел в кассационном по­рядке». Пленум указал, что «кассационное определение должно содержать в себе краткое изложение содержания приговора, а также изложение доводов, указанных в кас­сационной жалобе или протесте.

В случае оставления приговора в силе в определении должно быть указано, какими конкретными данными опровергаются доводы жалобы или протеста со ссылкой на соответствующие материалы дела.

В случае отмены или изменения приговора суд обязан указать в определении, в чем заключается неправильность приговора, какие законы нарушены по делу, в чем именно это нарушение выразилось и чем опорочиваются мотивы, доложенные судом в основу приговора...

В случае отмены приговора и передачи дела на новое рассмотрение в определении должно быть указано, какие обстоятельства не выяснены по делу, почему и вследствие каких недостатков предварительного, или судебного след­ствия необходимо их выяснение, и какие следственные действия необходимо провести по делу»².

Мотивировка кассационного определения является условием его законности и обоснованности³.

Практика вышестоящих судов свидетельствует о том, что требование мотивированности прежде всего выра­жает обязанность суда второй инстанции обосно­вать обстоятельствами дела решение, приня­тое по кассационной жалобе или протесту. В качестве при­мера можно привести определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 22 декабря 1945 г. по делу М., которое отвечает данному требованию.

М. был признан виновным в том, что, работая по­мощником заведующего 3-го промысла треста «Орджоникидзенефть», незаконно отпустил шоферу А. три ведра белой нефти.

Судебная коллегия нашла, что приговор подлежит от­мене, а дело прекращению. В обоснование принятого ре-


- 211 -


шения в своем определении Коллегия приводит следую­щие обстоятельства дела. «Обвиняемый М. свои действия объяснил тем, что во время освоения скважины № 593 ему необходимо было перебросить туда инструменты и оборудование.

Так как на промысле автотранспорта не было, он был вынужден воспользоваться услугами шофера А. Показа­ния обвиняемого М. на суде подтвердили свидетели Б. и К. Кроме того, материалами дела установлено, что если бы М. промедлил с переброской инструмента в действующую буровую, то промыслом было бы потеряно боль­шое количество нефти. При наличии в деле таких данных осуждение М. был необоснованным».

Решение о частичной отмене приговора убедительно обосновано обстоятельствами дела в определении Транс­портной коллегии Верховного Суда СССР от 28 апреля 1954 г. по делу Н., в котором сказано: «Н. признан ви­новным в том, что, находясь в транзитном зале вокзала станции Свердловск, он похитил у спящего гр-на П. из внутреннего кармана пиджака сверток, в котором нахо­дились паспорт, военный билет и багажная квитанция. По похищенным документам на имя П. и багажной кви­танции Н. в камере хранения ручного багажа станции Свердловск получил чемодан, в котором находились до­кументы, облигации государственных займов и личные вещи гражданина П., всего на сумму около 4500 руб...

...Коллегия находит, что Н. необоснованно осужден за хищение государственного имущества. Похитив докумен­ты и багажную квитанцию у П. и использовав их для получения чемодана, сданного в камеру хранения ручного багажа, Н. достоверно знал, что этот чемодан принадле­жит частному лицу и, следовательно, умысел его был направлен на хищение личной собственности П., а не го­сударственного имущества. Тот факт, что багаж П. находился на хранении у железной дороги, в данном случае не имеет значения, так как в камеру хранения ручного багажа были представлены документы, по которым сда­вался багаж...

Наличие в камере хранения ручного багажа подлин­ного ярлыка в качестве документа, подтверждающего возвращение багажа, освобождает железную дорогу и ее агентов от какой-либо ответственности за выданный ба­гаж перед лицом, сдавшим багаж на хранение. При всех


- 212 -


этих обстоятельствах действия Н., выразившиеся в хище­нии у П. документов, в том числе и багажной квитанции; и последующее получение по этой квитанции из камеры хранения ручного багажа чемодана, принадлежащего П., должны быть квалифицированы по ч. 1. ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан», по которой Н. и осужден... Приговор... в отношении Н. в части обвинения по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответст­венности за хищение государственного и общественного имущества» отменить за отсутствием в его действиях состава преступления, и дело в этой части производством прекратить. Считать Н. осужденным по ч. 1 ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан».

Мотивировка кассационных определений включает разбор доказательств, собранных на предварительном и судебном следствии, а также представленных непосредственно в суд второй инстанции. Это одно из наиболее важных требований мотивировки определений, ибо ни одно решение не может быть принято судом вто­рой инстанции без тщательной оценки всех доказательств. Кассационное определение не может быть убедительным, если оно не отвечает указанному требованию. Крити­ческий разбор имеющихся в деле доказательств приоб­ретает особенно важное значение при отмене приговора по мотивам неполноты следствия. В качестве примера можно привести определение Судебной коллегии по уго­ловным делам Верховного Суда СССР от 21 ноября 1951 г. по делу Ш., в котором сказано: «Ш. признан ви­новным в том, что в ночь на 21 апреля он по предвари­тельному сговору с осужденным по данному делу А. по­хитил с фермы колхоза... двух коров... Ш. виновным себя в краже коров не признал и показал, что с 19 по 21 апреля он находился у себя дома и посещал школу в се­лении Арахло, поэтому участвовать в краже коров сов­местно с А. в селении Кизыл-Килиса в ночь на 21 апреля он не мог.

На предварительном следствии А. показал, что сов­местно с ним в краже принимал участие и Ш., однако в суде он отказался от ранее данных им показаний,


- 213 -


Суд в доказательство обвинения Ш. сослался на пока­зания свидетелей М. и М-ва. Однако из этих двух свиде­телей М-ва ни на предварительном следствии, ни на суде не показывал, что из тех лиц, которые гнали коров, он в одном опознал Ш.

С другой стороны, суд не поверил показаниям ряда свидетелей, подтвердивших на предварительном след­ствии алиби Ш. (на суде они не допрашивались), а также справке, выданной школой селения Арахло, и вынес Ш. обвинительный приговор. Одновременно суд вынес част­ное определение, в котором указывает дословно сле­дующее: «Представленная справка Арахлинской средней школы вызывает сомнение, в силу чего в отношении ди­ректора Арахлинской средней школы выделить материалы и направить на расследование дело по признакам ч. 2 ст. 126 УК Грузинской ССР».

Суд, сомневаясь насколько справка, выданная Арах­линской средней школой соответствует действительности, обязан был вместо вынесения частного определения обра­тить дело к доследованию и выяснить, действительно ли Ш. с 19 по 21 апреля включительно занимался в школе. По делу необходимо проверить классный журнал и до­просить свидетелей по этому поводу».

Мотивируя свое решение имеющимися в деле дока­зательствами (например, при отмене приговора в силу противоречивости положенных в его основу доказа­тельств), суд второй инстанции должен не только со­слаться на доказательства, но и показать, почему собранные по делу доказательства являются недоста­точными, вызывают сомнение в своей достоверности и т. п. Так, прекращая дело по обвинению В. и Г. в раз­бойном нападении на поездного вагонного мастера У., Транспортная коллегия Верховного Суда СССР в своем определении от 13 февраля 1954 г. показала, почему опознание обвиняемых потерпевшим У. не может быть положено в основу обвинительного приговора. В опреде­лении сказано: «Как видно из материалов дела, обвине­ние Б. и Г. основано на показаниях потерпевшего У., ко­торый в стадии предварительного и судебного следствия утверждал, что он опознал их за лиц, принимавших уча­стие в разбойном нападении на него. При этом он указал, что опознает их только по одежде, так как Б. был в майке и без головного убора, а Г. — в белой рубашке.


- 214 -


Б. и Г., не отрицая, что они был одеты так, как пока­зал У., виновными себя не признали и утверждали, что с Т. и М. они даже не были знакомы.

Т. и М. признали себя виновными в разбойном нападении на У. и подтвердили показания Б. и Г. о том, что ранее они с последними знакомы не были. Вместе с тем они показали, что в совершении этого преступления принима­ли участие не Б. и Г., а другие три человека, которые скрылись с награбленными вещами.

Б. и Г. были задержаны в то время, когда они обра­тились к работнику милиции с просьбой оказать им со­действие в проезде на пассажирском поезде с тем, чтобы догнать поезд, от которого они, как и некоторые другие пассажиры, отстали на станции Черемхово. При обыске у них не было обнаружено никаких вещей, принадлежавших потерпевшему У.

При всех этих условиях показания У. об участии Б. и Г. в разбойном нападении на него являются неубеди­тельными, тем более, что в лицо он ни одного из них не опознал, а указанные им признаки носят случайный характер и не выражают отличительных особенностей осужденных».

Указанные выше элементы в ряде случаев не исчерпы­вают мотивировки кассационного определения, и выше­стоящий суд должен привести свои суждения в обоснование принимаемого им решения. Практика Вер­ховного Суда СССР свидетельствует, что вышестоящий суд должен привести свои суждения в определении, если без этого принятое решение будет недостаточно убеди­тельным, или когда допущенные по делу наруше­ния столь существенны, что вышестоящий суд считает необходимым подчеркнуть их абсолютную недопу­стимость.

Например, обвиняемый, не признавая себя виновным, просит о включении в число экспертов, назначенных су­дом, эксперта, указанного им. Признав данное хода­тайство обоснованным, суд удовлетворяет его. Однако после заявления эксперта о предоставлении ему недель­ного срока для дачи заключения суд выносит определе­ние об освобождении вызванного по ходатайству обвиня­емого эксперта от дачи заключения. Свое решение суд мо­тивирует отсутствием возможности производить эксперти­зу в течение недели. Верховный Суд СССР признал та-


- 215 -


кого рода решение незаконным. Не ограничиваясь в своем определении простой констатацией допущенного нарушения, влекущего отмену приговора, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР в опре­делении от 19 апреля 1952 г. по делу И. и М. мотиви­рует само признание ею данного решения незаконным. «Подобная мотивировка суда (решение об исключении указанного обвиняемым эксперта. — Э.К.) явно незакон­на, так как суд не может ущемлять право подсудимого и отказывать в удовлетворении обоснованного ходатайства только потому, что выполнение его требует затраты определенного времени».

Мотивировка является обязательным элементом каждого кассационного определения. Она необходима и при оставлении приговора в силе. В этих случаях особое значение приобретает критический разбор доводов жалобы и протеста.

В постановлении от 1 декабря 1950 г. «Об устранении недостатков в работе судов по рассмотрению уголовных дел в кассационном порядке» Пленум Верховного Суда СССР отмечает, что «некоторые суды без достаточной ответственности подходят к изучению жалоб и протестов, не уделяют им должного внимания, не анализируют тща­тельно материалов дела и не сопоставляют с ними дово­дов, изложенных в жалобе или протесте, в результате чего имеет место вынесение ошибочных и необоснованных кассационных определений». Между тем анализ доводов жалобы или протеста и критический разбор их в опреде­лении при оставлении приговора в силе — условие правиль­ности и убедительности определения вышестоящего суда и вместе с тем необходимая гарантия прав сторон. Поэтому Верховный Суд СССР неизменно отменяет определения, не отвечающие данному требованию. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР в определении от 19 апреля 1952 г. по делу М. указала: «Верховный Суд Азербайджанской ССР, рас­сматривая дело по кассационной жалобе осужденного, в своем определении лишь повторил содержание приговора народного суда, обстоятельные доводы кассационной жалобы М. не обсудил, ограничившись общей трафаретной ссылкой на то, что «все это доказано материалами дела и показаниями свидетелей, не указав конкретно, какими материалами дела и какими свидетелями».


- 216 -


Отменяя кассационное определение по делу Б. и других, Судебная коллегия по уголовным делам Верхов­ного Суда СССР в определении от 16 января 1954 г. по делу Б. и других указала: «Разбор доводов, содержащихся в кассационных жалобах, и сопоставление их с материа­лами дела совершенно отсутствует. Между тем осужден­ные и их адвокаты подали аргументированные жалобы, в которых на основе анализа материалов дела оспари­вается обоснованность приговора... Таким образом, сле­дует признать, что Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Грузинской ССР формально отнеслась к рассмотрению кассационных жалоб осужденных по это­му делу и по существу не проверила законности и обосно­ванности приговора».

Содержание мотивировки кассационных определений определяют рассмотренные выше элементы: обоснование принятого решения обстоятельствами дела, разбору дока­зательств, собранных по делу, и указание мотивов, в силу которых оценка доказательств при решении дела по суще­ству вызывает сомнения, или, наоборот, должна быть при­знана правильной, приведение в обоснование принятого решения суждений вышестоящего суда и разбор доводов жалобы и протеста.