Э. Ф. Куцова советская кассация как гарантия закон

Вид материала

Закон

Подобный материал:

• «Банковская гарантия», 67.37kb.
• Р. В. Енгибарян д ю. н., профессор Конституционное развитие современных государств, 123.97kb.
• Ару Заказчику) в соответствии с условиями даваемого гарантом обязательства денежную, 64.75kb.
• Юридическая Компания «Правовая Гарантия», 141.82kb.
• Международное публичное и частное право, 5.32kb.
• Задачи урока: • раскрыть изменения, происходившие в правящей элите Советского Союза, 151.82kb.
• Моу советская сош расположена в п. Участок 12 Таловского района Воронежской области., 642.99kb.
• Тематика контрольных работ по курсу «уголовный процесс», 105.64kb.
• Тематика контрольных работ по курсу «уголовный процесс», 35.81kb.
• Пленум Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьей 126 Конституции, 157.14kb.

5. Фактические обстоятельства дела суд первой ин­станции устанавливает путем исследования и оценки доказательств. Поэтому, проверяя обоснованность пригово­ра, вышестоящий суд должен проверить оценку доказа­тельств судом первой инстанции.

Особенности процесса оценки доказательств опреде­ляют конкретные задачи вышестоящего суда при провер­ке оценки, произведенной при решении дела по суще­ству.

Что же представляет собой оценка доказательств, пра­вильность которой обязан проверить суд второй инстан­ции?

Оценка доказательств есть процесс познания достоверности имеющихся источников доказательств и значе­ния фактов, полученных с их помощью³. Результатом это­го процесса является оценочное суждение следователя, суда первой, второй или надзорной инстанции.

Характер этого оценочного суждения определяется той задачей, для разрешения которой совершался про­цесс оценки доказательств. В суде первой инстанции до­казательства оцениваются для решения дела по суще­ству, для решения вопроса о виновности или невиновно­сти преданного суду лица. В связи с этой задачей, ре­зультатом оценки доказательств судом первой инстанции является его вывод о степени достоверности рассмотрен-


- 99 -


ных источников доказательств и значении фактов, уста­новленных на их основе.

Суд второй инстанции дела по существу не решает. Он проверяет законность и обоснованность обжалованного или опротестованного приговора. Результатом оценки доказательств судом второй инстанции является его суж­дение об обоснованности выводов суда первой инстан­ции о достоверности источников доказательств, которые были в распоряжении суда, и значении установленных на их основе фактов¹.

Логическая деятельность судей по оценке доказа­тельств всегда имеет своей основой восприятие доказа­тельств судом.

Нельзя и во времени логическую деятельность по оценке доказательств оторвать от восприятия доказа­тельств. В процессе восприятия отдельных доказательств у суда вырабатывается не только представление о данном доказательстве, но также в результате сложной мыслительной деятельности, которая сопутствует воспри­ятию, суд приходит к пониманию существа и характера связей между отдельными доказательствами. У него складываются общие суждения и умозаключения об от­ношении данного факта или группы фактов к исследу­емому событию; суд приходит к определенному оценоч­ному суждению.

Связи между отдельными явлениями познаются не сразу, а постепенно. Это —процесс. Поэтому нельзя пред­положить, что доказательства оцениваются судом только о совещательной комнате.

Суд в ходе судебного следствия не пассивно воспри­нимает доказательства. Он анализирует их и сопостав­ляет. Помогают правильной оценке доказательств и те доводы, которые приводят стороны во время прений.

В связи с этим, в ходе всего судебного разбира­тельства у суда постепенно формируется и нарастает внутренняя убежденность в правдивости или ложности

- 100 -


полученных сведений, в том, какие факты устанавлива­ются этими сведениями и каково их значение².

Вместе с тем в обстановке, когда поочередно воспри­нимаются отдельные доказательства, когда суд вплоть до окончания судебного следствия не воспринял еще всех доказательств, он не может окончательно устано­вить характер связей между ними и их достоверность. Для этого необходимо, восстанавливая в памяти пред­ставление о каждом из воспринятых доказательств, со­поставить между собой все доказательства. Поэтому за­вершающим и обязательным этапом оценки доказательств является оценка в совокупности всех рассмотренных судом доказательств. В этой связи особое значение при­обретает оценка доказательств в совещательной комнате. Этим определяется и требование, выработанное судебной практикой — окончательный вывод суда о достоверности и значении рассмотренных доказательств недопустим до его удаления в совещательную комнату. Так, Транспорт­ная коллегия Верховного Суда СССР в частном опреде­лении от 22 января 1955 г. по делу П. указала: «При­знание показаний свидетеля заведомо ложными до по­становления приговора предрешало оценку этих показа­ний».

Убеждение суда о достоверности и значении доказа­тельств формируется в ходе судебного разбирательства, но окончательно сформировывается оно только при оцен­ке в совокупности всех доказательств. Иными словами, судьи оценивают доказательства в ходе всего судебно­го разбирательства, но заключительным этапом всегда должна быть оценка доказательств в совещательной комнате.

Важно подчеркнуть, что оценка доказательств не представляет собой отдельного этапа в деятельности су­да. Более того, оценка доказательств не представляет со-


- 101 -


бой и отдельного этапа в деятельности органов расследо­вания. Это непрерывный процесс, который начинает­ся с момента возбуждения уголовного дела и завершает­ся судом в совещательной комнате¹. Отсюда можно сде­лать важный практический вывод. Проверить правиль­ность оценки доказательств при решении дела по суще­ству суд второй инстанции не может только на основе материалов судебного разбирательства. Для этого суд второй инстанции должен учитывать, какие доказатель­ства были собраны на предварительном следствии и как они были оценены следствием.

Каковы в свете изложенного те практические задачи, которые стоят перед судом второй инстанции, проверяю­щим правильность оценки доказательств при решении дела по существу?

1) В любом процессе познания логические выводы должны соответствовать фактам, на основе которых сде­ланы эти выводы. Применительно к проверке оценки доказательств это ставит перед судом второй инстанции задачу установить, лежат ли в основе выводов суда доказательства и нет ли выводов, основанных на пред­положениях суда, соответствуют ли выводы суда имею­щемся доказательствам, достаточны ли имеющиеся доказательства для тех выводов, к которым пришел суд. Эта последняя задача обязывает вышестоящий суд, в ча­стности, проверить, все ли существенные для дела дока­зательства, собранные на предварительном следствии, а также те, об истребовании которых в судебном заседании ходатайствовали стороны, были рассмотрены судом первой инстанции.

2) Оценивая доказательства, суд обязан учесть всю совокупность доказательств, которые были рассмотрены в судебном заседании по данному делу. Только при этом условии будет правильной оценка каждого отдельного доказательства и всех их вместе. Это ставит перед су­дом второй инстанции задачу проверить, не решил ли суд первой инстанции вопрос о значении и достоверности того или иного доказательства до удаления в совещатель-


- 102 -


ную комнату, и вместе с тем — охватывает ли оценка всю совокупность доказательств, не выпали ли отдельные до­казательства из поля зрения суда, решившего дело по существу.

В создании условий, обеспечивающих суду второй инстанции возможность вдумчиво оценить всю совокуп­ность доказательств, важное значение имеет тайна совещательной комнаты. Вышестоящий суд должен про­верить соблюдение этого условия.

3) Суд второй инстанции должен установить, лежат ли в основе суждения суда первой инстанции о досто­верности и значении доказательств его личные восприя­тия этих доказательств.

Но этого недостаточно. Правильность оценки гаран­тируется, в частности, тем, что суд активно воспринима­ет доказательства: задает вопросы подсудимым, свиде­телям и т.д. Такая же возможность должна быть предо­ставлена и сторонам, что тоже содействует правильности оценки доказательств судом. Поэтому в основе выводов суда первой инстанции должны лежать не вообще имею­щиеся в деле доказательства, с которыми ознакомился суд, а только те, которые были рассмотрены в судебном заседании. Это требование закреплено в ст. 23 Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных респуб­лик (ст. 319 УПК РСФСР).

Выясняя в связи с проверкой оценки доказательств соблюдение норм процессуального закона, вышестоящий суд должен проверить исполнение и этой нормы.

Проверяя приговор по делу В., признанного винов­ным в хищении кожаных перчаток у гр. Л., Судебная кол­легия по уголовным делам Московского городского суда в своем определении от 29 апреля 1955 г. указывает: «...Другие свидетели, а именно С., Ф., В., П. и Л., в су­дебное заседание не явились и не допрашивались. Меж­ду тем их показания суду надлежало проверить в су­дебном заседании, как это требует ст. 319 УК РСФСР.

Ссылка суда на показания свидетелей В., П., и С., которые допрошены были другим составом суда 31 мар­та 1955 г., неосновательна, ибо приговор выносится су­дом, который непосредственно проверяет материалы де­ла в судебном заседании, воспринимает непосредствен­но все доказательства, оценивает их». Поскольку это требование судом первой инстанции было нарушено, Су-


- 103 -


дебная коллегия приговор отменила, и дело передала на новое рассмотрение.

Восприятие доказательств из первоисточников гаран­тирует, как правило, большую достоверность познания. Это обязывает суд второй инстанции проверить, все ли возможности получения первоисточников были исполь­зованы при решении дела по существу.

4) В основе процесса оценки доказательств лежит восприятие доказательств судом, от качества которого в значительной степени зависит правильность оцен­ки доказательств. Этим определяется еще одна задача суда второй инстанции при проверке оценки доказательств. Суд второй инстанции обязан установить, были ли соблюдены требования процессуального закона, гаранти­рующие правильность восприятия судебных доказательств. В частности, было ли выполнено требование непре­рывности судебного заседания, соблюдался ли установ­ленный законом порядок исследования доказательств (например, были ли удалены свидетели до допроса каж­дого из них судом) и т.д.

5) Условием достоверности оценки доказательств является соблюдение процессуальных норм, устанавли­вающих порядок собирания и закрепления доказательств. Это ставит перед вышестоящим судом задачу проверить исполнение данной группы процессуальных норм судом первой инстанции и особенно органами расследования, поскольку основная масса доказательств собирается в процессе предварительного следствия.

Важнейшую сторону процесса оценки доказательств составляет логическая деятельность. Суд второй инстан­ции обязан проверить логичность выводов суда первой инстанции по оценке доказательств. При разрешении той задачи важное значение принадлежит мотивировке приговора¹, которая фиксирует мыслительную деятель­ность суда по оценке доказательств. Именно поэтому не­мотивированный приговор, как в значительной мере ли­шающий суд второй инстанции возможности проверить правильность оценки доказательств, подлежит отмене. Судебная коллегия по уголовным делам Московского го­родского суда, отменяя приговор по делу Р., К. и других осужденных по Указу Президиума Верховного


- 104 -


Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охра­ны личной собственности граждан», в определении от 20 января 1956 г. отмечает: «Народным судом приговор вынесен в нарушение требований ст. 334 УПК. В при­говоре указано, что вина осужденных установлена матери­алами предварительного следствия, показаниями самих подсудимых, свидетелей и материалами, добытыми су­дебным следствием.

Между тем, какие именно свидетели и в чем они ули­чают осужденных, суд не указал. Какие именно матери­алы предварительного следствия суд имеет в виду, так­же не вытекает из содержания приговора.

Все осужденные в судебном заседании не признавали себя виновными. На предварительном следствии Р. и К., признали свою вину и уличали П. и С., но еще в стадии предварительного следствия изменили свои пока­зания. Это же касается и показаний П. Однако какие именно показания осужденных суд имел в виду, ссыла­ясь на. них, как на доказательства по делу, не видно... И, наконец, суд сослался на письмо К., как на доказа­тельство вины осужденных в предъявленном им обвине­нии. Между тем, что это за письмо и каково его содер­жание, неизвестно.

При таких обстоятельствах, когда в приговоре не указаны конкретные доказательства, которые, по мне­нию суда, привели его к убеждению о виновности всех привлеченных по делу лиц, приговор не может быть оста­влен в силе».

Таковы конкретные задачи суда второй инстанции при проверке оценки доказательств².

6) Каким же путем суд второй инстанции может раз­решить эти задачи? Для ответа на этот вопрос необхо­димо рассмотреть, что является критерием оценки дока­зательств.


- 105 -


Распространенным в советской процессуальной лите­ратуре является мнение, согласно которому критерием оценки доказательств является внутреннее убеждение судей³. Вместе с тем не вызывает возражений мнение, что формирование внутреннего судейского убеждения проис­ходит в процессе сложной деятельности суда по отыска­нию объективной истины. «Установление материальной истины,— писал А. Я. Вышинский,— составляющее одну из основных задач советского судебного процесса, является итогом сложной психической и умственной деятельности, завершающейся формированием уверенности судьи в правильности принятого им по данному делу решения, то есть формированием так называемого внутреннего су­дейского убеждения. Этот процесс формирования внут­реннего убеждения судьи происходит на основе вос­приятия и оценки судом проходящих перед ним фак­тов (доказательств). И далее: «Внутреннее судейское убеждение, являющееся результатом, итогом работы судьи по исследованию дела, являющееся завершением этой работы, определяет содержание судебного решения или судебного приговора»¹.

Признавая безусловную правильность понимания при­роды внутреннего судейского убеждения как итога слож­ной психической и логической деятельности суда по исследованию и оценке доказательств, уже в силу этого


- 106 -


мы не можем признать что внутреннее убеждение являет­ся критерием оценки доказательств.

Сами понятия «критерий», «Мерило» говорят о том, что то, что служит этим критерием уже существует к моменту, когда с его помощью подходят к определению истинности и значения доказательств, то есть к их оцен­ке. Между тем внутреннее судейское убеждение склады­вается лишь в процессе и в итоге определения достоверности и значения доказательств, лишь в процес­се и в итоге исследования доказательств и их оценки. Как знание постепенно вырастает из незнания, так и внутрен­нее убеждение судьи постепенно формируется и крепнет по мере оценки доказательств. «Когда судьи приступают к рассмотрению конкретного уголовного дела, — пишет проф. М. С. Строгович, — внутреннего судейского убеж­дения у них еще нет, так как это убеждение может сло­житься только в результате рассмотрения данного дела, после проверки всех собранных по делу доказательств. Если бы судьи приступили к рассмотрению дела, уже бу­дучи убеждены в правильности или неправильности тех или иных фактов, достоверности или недостоверности тех или иных доказательств виновности или невиновности об­виняемого,— это было бы не убеждение, а предубежде­ние...»².

Когда судья приступает к оценке доказательств, у не­го еще нет внутреннего убеждения. Это вполне естествен­но. Но то, чего нет в момент, когда суд приступает к оценке доказательств не может служить критерием этой оценки.

Решить вопрос о критерии оценки доказательств — значит решить вопрос о том, с чем соизмеряет судья рас­сматриваемые им доказательства, в чем находит опору при определении достоверности доказательств и их значения.

В работе «Материальная истина и судебные доказа­тельства в советском уголовном процессе» проф. М.С.Строгович пишет: «...без социалистического пра­восознания и независимо от него судьи не могут решить Правильно, относятся ли те или иные доказательства к де­лу или не относятся, можно ли считать тот или иной


- 107 -


факт установленным или нельзя считать его установлен­ным и т. д.»¹.

Соглашаясь с тем, что без правосознания указанные вопросы не могут быть решены, мы полагаем, что толь­ко на основе правосознания они тоже не могут быть решены.

Только с позиции своих взглядов о правомерности иле неправомерности определенного поведения (то есть толь­ко на основе правосознания), те или иные сведения не могут быть признаны истинными или ложными, а тот или иной факт —установленным или неустановленным. Поэтому одно правосознание не может служить крите­рием оценки доказательств.

Оценить доказательства — значит определить их до­стоверность и значение для дела. Что же дает возмож­ность судье установить, ложно или истинно данное до­казательство? Его знания, которые он приобрел личным житейским опытом, опытом работы, а также путем овла­дения научными данными.

Справедливо указывают в своей работе М.А.Чельцов и Н.В.Чельцова, что каждая из отраслей знания, изучаемых судебными работниками, снабжает их доста­точным количеством общих оценочных суждений, на ос­нове которых они и подходят к определению достовер­ности доказательств².

Но для оценки доказательств необходимо установить не только их достоверность — необходимо определить их значение для рассматриваемого уголовного дела. На ос­нове чего судья может прийти к выводу, что данный факт связан с главным фактом? Очевидно, что к такому выводу судья приходит, руководствуясь своим правосоз­нанием, а также и знаниями как научными, так и почерп­нутыми из его житейского опыта.

При оценке доказательств судья находит опору в со­вокупности своих знаний и правосознании, которые по­могают ему определить достоверность и значение рас­смотренных доказательств. Именно социалистическое


- 108 -


правосознание судьи и совокупность его знаний служат критерием оценки доказательства.

Нам могут возразить, что при оценке доказательств по отдельному делу нет необходимости каждый раз ис­пользовать все многосторонние знания и взгляды судьи. И это действительно так. Но это нисколько не меняет то­го положения, что критерием оценки доказательств явля­ется именно вся совокупность знаний и взглядов судьи³, в том числе и его правосознание.

Процесс оценки доказательств носит избиратель­ный характер в том смысле, что в зависимости от кон­кретного характера доказательств и предмета доказывания из всей совокупности своих знаний и взглядов судья применяет именно те, которые дают возможность вскрыть достоверность и значение именно этих доказательств. Но, рассматривая, а значит и оценивая доказательства, судья не может знать заранее, что именно из его знаний и взглядов поможет оценить данные доказательства.

Одно бесспорно — его правосознание и его знания в целом всегда содержат то, что дает возможность су­дье правильно определить достоверность доказательств и их значение. Критерием оценки доказательств и является вся совокупность знаний судьи и его правосознание. В процессе же оценки благодаря способности своего мышления выделять главное, нужное судья опирается именно на те знания, которые помогают вскрыть сущность и значение данных фактов.

Сложность процесса оценки, в частности, и состоит в необходимости выбрать именно те взгляды и знания, ко­торые относятся к исследуемым явлениям, и причем та­кие, правильность которых бесспорна¹.

Вместе с тем должно быть отмечено, что определенная сумма воззрений судьи всегда, независимо от конкретных обстоятельств дела, включается, участвует в процессе оценки доказательств. Так, при оценке доказательств судья всегда должен учитывать связь и взаимообусловленность предметов и явлений.


- 109 -


Социалистическое правосознание судей и их знания представляют собой продукт общественной практики. Важно отметить, что сама деятельность судей по осуще­ствлению правосудия, связанная с исследованием собы­тий, относящихся к различным областям жизни, обога­щает их знаниями, которые используются судьями в их последующей работе. Именно поэтому опыт судебной работы имеет важное значение.

Но рассмотрение уголовных дел обогащает судью не только знаниями, которые используются им в его после­дующей деятельности. В ходе исследования доказа­тельств данного дела, судья приобретает знания, которые используются им при оценке доказательств в данном же деле. Например, суд рассматривал дело о хищении де­нежных сумм лицами, которым они выдавались под от­чет. Для решения дела необходимо было установить, ка­ков порядок выдачи денег под отчет в данной организа­ции и какова система отчета в использовании этих денег. С этой целью суд допросил свидетелей, показания кото­рых дали суду определенные знания по данным вопросам. Правильность этих знаний будет проверяться судом в хо­де дальнейшего исследования доказательств. Но несом­ненно и другое — эти знания будут использованы судом при оценке доказательств как в ходе судебного следствия, так и в совещательной комнате. Или на основе знаний психологии, судья познает психологию данного свидетеля. Знание психологии данного свидетеля учитывается су­дьей как при оценке показаний этого свидетеля, так и при оценке иных доказательств по данному делу. При­чем достоверность знаний судьи о психологии данного свидетеля будет зависеть от глубины его общих знаний психологии.

Поскольку оценка доказательств производится судья­ми на основе их знаний и правосознания, а эти знания и правосознание являются результатом практики, критери­ем истинности оценочных суждений судьи выступает практика.

Иначе и не может быть. Оценка доказательств — один из случаев процесса познания, она подчинена общим закономерностям этого процесса.

Не противоречит ли тот вывод, к которому мы при­шли — критерием оценки доказательств является право-


- 110 -


сознание судьи есть совокупность его знаний – тому, что критерием истинности оценки является практика?

Разумеется, противоречия нет. Правосознание судьи и совокупность его знаний есть форма, в которой практика привлекается к процессу познания в одной из конкретных областей, к оценке доказательств судом и органами рас­следования.

Признание социалистического правосознания и сово­купности знаний судьи критерием оценки доказательств, указывает на то, где судья находит опору при определе­нии достоверности и значения доказательств, с чем соиз­меряет он сведения, полученные от свидетелей, экспертов и т. д.

Но знания и взгляды судьи — результат практики. Следовательно, практика и выступает критерием оценки доказательств¹.

Поскольку практика при оценке доказательств при­влекается через правосознание судьи и совокупность его знаний, исключительно важным является подбор кад­ров судебного и следственного аппарата, задача укреп­ления судебного и следственного аппарата лицами, об­ладающими житейским опытом, овладевшими теорией марксизма, имеющими глубокие и всесторонние научные знания.

Сказанное о критерии оценки доказательств ни в ко­ей мере не умаляет значения внутреннего судейского убеждения.

Внутреннее убеждение судей не может существовать безотносительно к определенному, конкретному судебно­му делу. Оно выражает признание судьей существования определенных фактов, относящихся к рассматриваемому им делу. Такое признание складывается постепенно в хо­де оценки доказательств и окончательно утверждается в итоге оценки доказательств.

Именно поэтому внутреннее убеждение не может слу­жить критерием оценки доказательств.

Но сложившись, внутреннее убеждение судей приоб­ретает решающее значение. Руководствуясь своим внут-


- 111 -


ренним убеждением² и требованиями закона, суд решает вопросы, выяснение которых является задачей всего су­дебного разбирательства, задачей всего процесса—о ви­новности или невиновности и мере наказания, если ви­новность будет признана доказанной, лиц, преданных суду. Именно в этом находит выражение независимость судей. В процессе своего формирования внутреннее убеж­дение тоже играет важную роль. Оно подсказывает судье, в частности, какие обстоятельства нуждаются в до­полнительном исследовании.

Важно отметить, что советский уголовно-процессуальный закон закрепляет условия, гарантирующие правиль­ное познание судом исследуемых отношений. Суд в рам­ках закона свободен в выборе средств для установления истины; ни одно доказательство не имеет для него зара­нее установленного значения; в основу убеждения суда кладется вся совокупность лично им рассмотренных до­казательств; при вынесении приговора присутствует только состав суда и т. д.

Утверждая, что внутреннее убеждение не является критерием оценки доказательств, не вступаем ли мы в противоречие с законом? Известно, что ст. 23 Основ уго­ловного судопроизводства СССР и союзных республик устанавливает, что доказательства оцениваются по внут­реннему убеждению судей.

На наш взгляд, утверждение, что критерием оценки доказательств является совокупность знаний судьи и его социалистическое правосознание, не противоречит при­веденному указанию ст. 23 Основ. В этом можно убе­диться, сопоставив ст. ст. 20 и 23 Основ уголовного судо­производства СССР и союзных республик³. Это сопо­ставление делает очевидным, что указанием на внутрен­нее убеждение судей закон закрепил важнейшее положе­ние всего советского уголовного процесса, суть которого в том, что оценка доказательств полностью доверена су­ду. Она не предрешается формальными, заранее данны­ми положениями о ценности доказательств, подобными тем, которые присущи теории формальных доказательств. Суд сам решает, что допустить в качестве доказательст­ва и какое признать значение за каждым из рассмотрен-


- 112 -


ных доказательств. При этом суд сам должен быть убеж­ден в истинности или ложности доказательства и в том значении, которое он ему придает.

Но из этого следует, что подлинный смысл нормы за­кона (ст. 319 УПК РСФСР) не дает оснований утверж­дать, что внутреннее убеждение закон рассматривает как критерий, мерило производимой судом оценки.

Внуреннее убеждение складывается в процессе и на основе оценки всей совокупности доказательств. Сама же оценка доказательств — определение их достоверности и значения — осуществляется на основе правосознания и совокупности знаний судьи. Именно социалистическое правосознание судей и совокупность их знаний, основан­ных на практике, служат критерием оценки доказа­тельств. Это, несомненно, не противоречит тому, что вы­воды суда о достоверности и значении доказательств не предрешаются заранее установленными указаниями о ценности доказательств.

Наоборот, социалистическое правосознание и совокуп­ность знаний суда могут быть критерием оценки доказа­тельств при условии, если оценка доказательств полно­стью доверена суду, если она не предрешается заранее установленными данными о ценности доказательств, то есть, когда она, пользуясь терминологией закона, произ­водится «судьями по их внутреннему убеждению».

Итак, опираясь на свое правосознание и знания, суд первой инстанции определяет достоверность и значение собранных по делу доказательств, оценивает их.

Для проверки правильности этой оценки вышестоя­щий суд должен установить, можно ли признать достовер­ными доказательства, признанные таковыми при решении дела по существу, не вызывают ли они обоснованных сом­нений в своей достоверности и можно ли придать доказа­тельствам то значение, которое придал им суд первой инстанции.

Решить эти вопросы только путем проверки соблюде­ния судом соответствующих норм процесса (путем про­верки соблюдения требования об удалении свидетелей до момента их допроса судом и т. п.) — нельзя.

Нельзя ответить на эти вопросы и путем сопостав­ления оценки, которую дал доказательствам суд первой инстанции, с определенными, заранее установленными


- 113 -


данными о силе и значении этих доказательств, ибо в со­ветском уголовном процессе таких данных нет.

В связи с этим для проверки правильности оценки до­казательств судом первой инстанции существует один путь — вышестоящий суд должен сам воспринять все имеющиеся в деле доказательства и, опираясь на свои знания и социалистическое правосознание, прийти к суж­дению о том, можно ли признать достоверными доказа­тельства, признанные таковыми судом первой инстан­ции, не вызывают ли они обоснованных сомнений в своей достоверности и можно ли придать собранным доказа­тельствам то значение, которое придал им суд первой ин­станции. А это и есть оценка доказательств.

Для проверки правильности оценки доказательств су­дом первой инстанции вышестоящему суду необходимо самому оценить доказательства.

Право суда второй инстанции на оценку доказательств долгое время вызывало споры. Так, в одном из своих определений, относящихся к 1922 г., Верховный судеб­ный контроль НКЮ указал: «Объяснения подсудимых и показания свидетелей подлежат исключительной оценке ревтрибунала...»¹. Циркуляр Наркомюста УССР от 11 фев­раля 1921 г. по поводу оценки доказательств судом вто­рой инстанции установил: «Оценка имеющихся в деле отдельных доказательств, определение их значения, сте­пени достоверности и взаимоотношения предоставлено народному суду, решающему дело по существу; Совнарсуду же не предоставлено право, пересмотра и проверки произведенной в нарсуде оценки отдельных доказа­тельств: Совнарсуд лишь отменяет приговор или решение в тех случаях, когда из дела ясно, что приговор или ре­шение очевидно противоречит всей совокупности имею­щегося в деле материала и не основан на этом последнем и что таким образом выводы, сделанные судом, являются произвольными и голословными»².

На основании обобщения судебной практики Верхов­ного Суда СССР проф. И.Т.Голяков в 1940 г. сделал


- 114 -


вывод, что «нередко вместо ответа по существу жалобы осужденного, оспаривающего правильность оценки судеб­ных доказательств, шаблонно ссылаются, вопреки закону о судоустройстве, на то, что оценка доказательств принад­лежит суду, вынесшему приговор»³.

Ошибочная позиция некоторых судов второй инстан­ции относительно права на оценку доказательств находила попытки теоретического обоснования⁴.

Проверка обоснованности приговора невозможна без проверки правильности произведенной оценки доказа­тельств. А такая проверка требует, чтобы суд второй инстанции сам оценил доказательства. Это свидетельст­вует об особой важности правильной и единой по­зиции всех судов второй инстанции в вопросе об оценке до­казательств. Поэтому в 1950 г. Пленум Верховного Суда СССР постановил: «... обратить внимание судов, что при кассационном рассмотрении дела они обязаны исследо-


- 115 -


вать, сопоставить и оценить все доказательства по делу с тем, чтобы решить вопрос, насколько вывод суда обоснован материалами дела»¹.

Проверяя обоснованность приговоров, любой выше­стоящий суд оценивает доказательства, имеющиеся в деле и представленные сторонами. Подтверждением этому слу­жит практика вышестоящих судов, в частности, практика Верховного Суда СССР.

В качестве примера мы можем привести определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Су­да СССР от 23 марта 1955 г. по делу Д. Д. был признан виновным в том, что 8 сентября 1953 г., будучи в не­трезвом состоянии, управлял грузовой автомашиной, водителем которой был осужденный по этому делу шо­фер К., и, следуя по одной из улиц города Вильнюса, наехал на гр-ку Л. Не оказав ей помощи, Д. скрылся.

Приговор по делу Д. был отменен, поскольку он был основан на противоречивых свидетельских пока­заниях. К этому выводу вышестоящий суд пришел, тща­тельно оценив как каждое из имеющихся в деле доказа­тельств, так и все доказательства в совокупности. Свое суждение о достоверности собранных доказательств Су­дебная коллегия изложила в определении и мотивирова­ла его. В определении сказано:

«Допрошенный неоднократно на предварительном следствии К. дал разноречивые показания, то утверждая, что наезд совершил Д., то показывая, что наезд совершил находившийся с ним вместе его знакомый, которому он разрешил управлять автомашиной, и что Д. в это время и машине не было.

В судебном заседании К. утверждал, что с ним в ав­томашине во время наезда Д. не было.

Не доверяя этим показаниям, суд обосновал обвини­тельный приговор в отношении Д. показаниями свидете­лей, а также протоколами опознания. Однако показания этих свидетелей вызывают большие сомнения.


- 116 -


Как видно из дела, в момент совершения преступле­ния милиционер Р. стоял на посту на улице Шопена, а лей­тенант милиции П. и сержант железнодорожной мили­ции У. в это время проходили по улице Шопена.

П. показал, что он видел, как грузовая автомашина, в кабине которой было два человека, сбила на улице Шо­пена женщину, после чего он приказал постовому мили­ционеру Р. остановить следовавшую по улице легковую автомашину и догнать удалявшуюся грузовую автомаши­ну. Так как задержать автомашину не удалось, П. с прибывшими работниками ОРУД'а поехали на мельзавод, где была обнаружена разыскиваемая автомашина и за­держан шофер К. Д. там не оказалось.

Свидетель Р. подтвердил, что он действительно на легковой автомашине догонял грузовую автомашину и дважды пытался остановить ее, но ему это не удалось. Как пояснил Р., он видел, что в кабине машины у руля, сидел шофер с темными волосами в фуражке, а рядом с ним сидел человек без головного убора со светлыми волосами, он высовывался из кабины и наблюдал за погоней.

При предъявлении для опознания личности 9 сентября 1953 г. Р. заявил, что он опознал К. за то лицо, которое было за рулем после наезда на женщину, и что он видел, что рядом с этим лицом с правой стороны сидел блондин без головного убора.

10 сентября 1953 г. П. опознал в Д. того человека, который сидел за рулем при наезде на женщину.

Таким образом, между опознаниями Р. и П. имеются существенные противоречия.

Спустя некоторое время, 17 сентября 1953 г., органами следствия был допрошен свидетель У., работник милиции, который показал, что он видел в кабине двух человек и что за рулем сидел человек без головного убора с рыжи­ми волосами.

При предъявлении для опознания личности У., как и П., также указал на Д. как на лицо, управлявшее ма­шиной.

29 сентября 1953 г. по неизвестным причинам Д. был вторично предъявлен для опознания Р., и при этом Р. дал путаные показания и пояснил, что раньше его показания были ошибочными...


- 117 -


Таким образом, из собранных материалов дела выте­кает, что лишь свидетели К., У. и Р. дали показания, ули­чающие Д. в совершении наезда на Л., но их показания, со­державшие указанные выше противоречия не подтвержде­ны другими объективными данными и серьезно опровер­гаются показаниями свидетеля Д., совпадающими с по­казаниями самого К. в судебном заседании».

Считая при наличии указанных обстоятельств обви­нение недоказанным, Судебная коллегия по уголов­ным делам Верховного Суда СССР приговор от­менила.

Приведенный пример убедительно свидетельствует о том, что вышестоящий суд оценивает доказательства. Су­дебная коллегия изучила доказательства, собранные по делу, проанализировала каждое из них, сопоставила их все вместе и пришла к выводу, что показания свидетелей, на которых основан обвинительный приговор, вызывают большие сомнения. Этот вывод явился результатом оценки доказательств Судебной коллегией.

Проверка обоснованности приговора требует оцен­ки доказательств проверяющим — вышестоящим су­дом. Но эта оценка (вышестоящим судом) не тождест­венна той, которая совершается при решении дела по существу. Это отмечает проф. М.М.Гродзинский и проф. М.С.Строгович¹.

Специфику оценки доказательств судом второй ин­станции советские процессуалисты определяют по-разному².

Несмотря на различие точек зрения об особенностях оценки доказательств в суде второй инстанции, некоторые из них имеют существенное общее — признание того, что оценка доказательств в суде второй инстанции, это —


- 118 -


оценка, ограниченная по сравнению с той, которая совер­шается при решении дела по существу. Особенность оценки, собственно, и усматривается в ее ограничен­ности.

С такой постановкой вопроса мы не можем согла­ситься.

Те процессуалисты, которые признают ограниченный характер оценки доказательств судом второй инстанции, вместе с тем признают, что проверить оценку, совершен­ную при решении дела по существу, иначе, как оценив доказательства, суд второй инстанции не может. А если его оценка ограничена по сравнению с той, правильность которой им проверяется, то естественен вывод, что в ка­ких-то пределах оценка, совершенная судом первой ин­станции, не может быть проверена. Вполне логично проф. Н.Н.Полянский, говоря о пределах оценки дока­зательств судом второй инстанции, исходит из отсутствия «во многих случаях у вышестоящего суда возможности проконтролировать правильность внутреннего убеждения судей даже тогда, когда вышестоящий суд признает до­стоверность всех доказательств, положенных в основание приговора»¹. Но ведь с таким утверждением согласиться нельзя, ибо это означало бы, что возложенная на суды второй инстанции и практически ими разрешаемая зада­ча по проверке обоснованности приговоров в значитель­ной мере неосуществима.

Мы полагаем, что постановка вопроса об ограничен­ности оценки доказательств судом второй инстанции не нужна и необоснованна. Ибо оценка доказательств — всегда процесс целенаправленный. Она всегда подчине­на тем задачам, которые стоят перед судом, и под углом зрения этих задач осуществляется.

Перед судом первой и второй инстанций стоят разные задачи. В соответствии с этим и оценка доказательств в суде первой и второй инстанции имеет разные цели. Поэтому нет оснований говорить об ограниченности оцен­ки доказательств судом второй инстанции. Вышестоящий суд при проверке законности и обоснованности пригово­ров производит свою оценку доказательств. Эта оценка, подчиненная задачам суда второй инстанции, вполне за-


- 119 -


конченный процесс именно с точки зрения тех задач, для достижения которых она и осуществляется. Поэтому и нет оснований считать оценку доказательств судом второй инстанции ограниченной и видеть в этом ее особен­ность.

Оценка доказательств в суде второй инстанции, также как и оценка доказательств в суде первой инстанции, является частью процесса познания, в силу чего она под­чинена закономерностям процесса познания. Так, оцени­вая доказательства, суд второй инстанции должен вос­принять их, рассмотреть все доказательства в совокупно­сти и определить, опираясь на свои знания и правосозна­ние, можно ли за этими доказательствами признать то значение, которое им придал суд при решении дела по существу.

Вместе с тем процесс оценки доказательств в суде второй инстанции имеет и свои особенности, которые определяются задачами суда второй инстанции, ибо, как было сказано, оценка всегда подчинена определенным задачам и ими определяется.

Задача суда второй инстанции – не решить дело по существу, а проверить правосудность обжалованного при­говора.

В соответствии с характером этой задачи приговор должен быть отменен не только тогда, когда точно уста­новлена его незаконность и необоснованность, но также и в случаях, когда правильность приговора вызывает сом­нение. Поэтому перед судами второй инстанции не стоит задача установить, ложно или истинно доказательство и каково его действительное значение. Процесс оценки бу­дет закончен и в тех случаях, когда вышестоящий суд поставит под сомнение (обоснованно, разумеется) досто­верность доказательств или значение, приданное им при­говором².

В силу того, что оценка доказательств вышестоящим судом осуществляется под углом зрения проверки постановленного приговора, результатом процесса оцен-


- 120 -


ки не может быть иная положительная оценка доказа­тельств — суд второй инстанции не может признать до­стоверным доказательство, признанное ложным судом первой инстанции и наоборот¹.

Результатом оценки доказательств судом второй ин­станции, как известно, не может быть установление новых фактов. Однако это не свидетельствует об ограниченности этой оценки. Установление новых фактов не входит в за­дачу суда второй инстанции, а оценка доказательств подчинена задачам деятельности суда и полностью соответ­ствует им.

Задачи суда второй инстанции определяют условия его деятельности, которые существенно влияют на харак­тер производимой им оценки.

В силу процессуальных условий деятельности суда второй инстанции он не может, как правило, при оценке доказательств выйти за пределы источников, которые бы­ли собраны в деле до него, в процессе предварительного следствия и судебного разбирательства². Этим обстоя­тельством также определяется то, что, как уже было от­мечено, вышестоящий суд не дает иной положительной оценки доказательств, ибо в ряде случаев это потребовало бы исследования новых источников или дополнительного исследования уже собранных источников для получения новых доказательственных фактов.

Суммируя сказанное, мы приходим к выводу, что ха­рактер оценки доказательств в суде второй инстанции определяется стоящими перед ним задачами и гаранти­рует их успешное разрешение. Однако такой вывод, пра-


- 121 -


вильность которого подтверждается практической дея­тельностью вышестоящих судов, был бы невозможен, если согласиться с проф. Н.Н.Полянским, что по делам, ос­нованным на косвенных доказательствах, в ряде слу­чаев внутреннее судейское убеждение, положенное в ос­нову приговора, не поддается контролю³.

Проф. Н. Н. Полянский утверждает, что «... подчи­няясь голосу своей совести, который после тщательного взвешивания всех доказательств диктует то или иное ре­шение, судья выносит свой приговор. Вот этот-то голос совести, который произносит последнее слово, и не под­дается контролю высшей инстанции»⁴. Этот голос совести, по мнению проф. Н.Н.Полянского, является результа­том и тех впечатлений, которые складываются у судьи в процессе оценки доказательств.

На наш взгляд, впечатления, безусловно, являются одним из слагаемых в процессе оценки. Но они не могут быть положены в основу приговора как доказательства; впечатление — не доказательство⁵. Они правомерно мо­гут войти в процесс оценки, если эти впечатления сами основаны на доказательствах, на рассмотренных судом и имеющих значение для дела фактах.

Впечатление судьи не произвольно, оно отражает объективно существующее и воспринятое им¹. Именно поэтому внутреннее судейское убеждение, имеющее одним из своих элементов впечатления, может быть и всегда должно быть аргументирование, обоснованно.

Обоснование (мотивировка приговора) является выра­жением во вне внутреннего убеждения судьи. Мотивировка включает ссылку на конкретные доказательства, а


- 122 -


также суждения суда, которые раскрывают его внутрен­нее убеждение и показывают, почему суд пришел именно к такому убеждению о значении и достоверности данных доказательств и положил их в основу приговора.

Поскольку основой всех элементов внутреннего судей­ского убеждения служат факты, оно может и должно быть мотивировано с такой полнотой, которая необхо­дима и достаточна для того, чтобы проверить само это убеждение. И в делах, основанных на косвенных доказа­тельствах, эта возможность раскрыть и обосновать внут­реннее убеждение не меньше, чем в делах, основанных на прямых доказательствах, но несомненно, представляет собой задачу более сложную.

Проф. Н.Н.Полянский признает, что «голос совести» в делах, основанных на косвенных доказательствах, ди­ктует решение после тщательного взвешива­ния доказательств. Если это так, этот «голос со­вести» может и должен быть обоснован судом первой ин­станции и, следовательно, может и должен быть проверен вышестоящим судом. Если же в основе «голоса совести», продиктовавшего решение суда, не лежат доказательства (а об этом можно судить по имеющимся в деле материа­лам и по мотивировке приговора), то само по себе это обстоятельство требует отмены приговора.

Сказанное приводит к выводу, что дела, основанные на косвенных доказательствах, не ограничивают возможность суда второй инстанции проверить обоснованность внутреннего убеждения суда, решившего данное дело по существу².