Geum.ru

Фатеев К. В. Ф27 Обеспечение военной безопасности Российской Федерации: теория и практика правового регулирования

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   27
181. В этой связи необходимо отметить взаимосвязь и взаимозависимость общественной безопасности и военной безопасности. Военный компонент общественной безопасности служит для обеспечения такого состояния общества, при котором обеспечивается вооруженная защита человека и гражданина, имущества, основных общественных и государственных институтов, национальных ценностей и образа жизни от любых преступных посягательств, исходящих от организаций и отдельных лиц внутри страны, обладающих средствами вооруженного (военного) противоборства.

Следовательно, и Вооруженные Силы России могут привлекаться к обеспечению внутренней военной безопасности с использованием как исторического российского опыта, так и опыта зарубежных стран. Однако до сих пор отсутствует нормативная правовая база, в полном объеме регламентирующая подобные функции. В рамках проводимой правовой реформы назрела необходимость в принятии нормативных правовых актов, четко регламентирующих порядок привлечения Вооруженных Сил Российской Федерации для обеспечения внутренней военной безопасности и организацию их взаимодействия с органами внутренних дел и другими органами, обеспечивающими безопасность государства. Это позволит ликвидировать существующие пробелы в законодательстве, исключить неправомерное применение войск, не допустить произвол при осуществлении Вооруженными Силами внутренних функций, обеспечить правовую защищенность граждан и самих военнослужащих.

Таким образом, военная безопасность как составная часть и элемент внутренней безопасности рассматривается как комплекс мер, направленных на противодействие организованным в военном отношении деструктивным элементам внутри страны, выступающим против ее конституционного строя и территориальной целостности. Кроме того, внутренний аспект военной безопасности охватывает систему мер по созданию и поддержанию готовности личности, общества и государства к предупреждению и парированию военных угроз путем создания и всестороннего обеспечения стабильного функционирования военной организации, осуществления мобилизационной подготовки экономики и населения страны.

Важными моментами в исследовании проблем обеспечения внутренней и внешней военной безопасности являются методологические аспекты, связанные с определением понятий «военная опасность» и «военная угроза».

На основе общего понятия «опасность» в военной науке разработано специальное понятие «военная опасность»182. По нашему мнению, в широком плане военная опасность — это такое состояние военно-политической обстановки в мире, межгосударственных, межнациональных и других отношений, когда в относительно равной степени присутствуют возможность предотвращения войны (вооруженного конфликта) и вероятность развязывания военных действий, проявляющаяся через объективно существующие причины их возникновения.

Объектами военной опасности в соответствии с положениями Военной доктрины Российской Федерации следует считать конституционный строй, независимость, суверенитет и территориальную целостность Российской Федерации. Необходимо также определение источников и динамики военной опасности. Источники военной опасности имеют социальный характер и подразделяются на группы: внешние, внутренние и промежуточные (трансграничные). С одной стороны, деструктивные факторы военной опасности, т. е. ее источники, имеют в целом вооруженный характер. С другой стороны, характер внешних, внутренних и трансграничных источников военной опасности требует для противодействия деструктивным силам (факторам) вооруженной защиты со стороны военной организации государства. Иными словами, для их парирования оказывается недостаточным использование «невоенных» сил системы обеспечения национальной безопасности государства, например органов внутренних дел, таможенных органов и т. п. В связи с этим, как представляется, данные источники опасности и отнесены к категории «военных».

Одним из важных научных подходов к анализу опасностей, имеющих существенное практическое значение, является установление «шкалы уровней военных опасностей и угроз», их классификация и ранжирование по той характеристике, которую они представляют.

Военную опасность важно различать не только по источникам или объектам их воздействия, но и по уровням (характеру) развития или степени опасности. Военную опасность порождает сам факт существования военной силы (вооруженных формирований). Поскольку процесс нарастания военной опасности объективно растянут по времени, можно разделить качественно отличающиеся друг от друга состояния: например, потенциальную военную опасность и реальную военную опасность, переходящую в военную угрозу.

Под потенциальной военной опасностью понимается состояние военно-политической обстановки, при котором существует лишь гипотетическая возможность возникновения военного конфликта. Она характеризуется наличием неразрешенных противоречий между соперничающими сторонами, а также политических намерений и воли хотя бы у одной из них для их разрешения с применением военной силы.

Под реальной военной опасностью понимается такое состояние военно-политической обстановки, при котором существует фактическая возможность применения военной силы в условиях возникающего военного конфликта.

Присутствие военной опасности становится реальностью лишь при одновременном проявлении признаков воздействия трех факторов: 1) существования или возможного проявления у потенциального агрессора интересов и целей к государству — объекту агрессии, для достижения которых может понадобиться применение военной силы; 2) наличия у агрессора вооруженных сил, способных вести наступательные действия, а также инфраструктуры, обеспечивающей их эффективное применение; 3) убежденности военно-политического руководства (потенциального агрессора) в эффективности вооруженного насилия как средства достижения политических целей.

Основными показателями уровня военной опасности являются: во-первых, политические намерения различных государств по реализации своих национальных интересов; во-вторых, практическая деятельность государств в военной сфере, направленная на реализацию этих интересов.

Уменьшение степени военной опасности для государства или сохранение ее на минимальном уровне возможно, когда:

— государство и его вооруженные силы способны отразить нападение и нанести поражение возможному противнику;

— сохраняется качественный и определенный количественный паритет сил и средств с возможными противниками на основных стратегических направлениях;

— мобилизационные возможности и военно-экономический потенциал не ниже, чем у возможного противника.

На основе изложенного военную опасность с правовой позиции можно определить как объективную реальность, проявляющуюся через совокупность внешних и внутренних условий, объективных и субъективных факторов вооруженного характера, способных обусловить посягательство и причинить ущерб конституционному строю, независимости, суверенитету и территориальной целостности Российской Федерации и требующих для противодействия вооруженной защиты со стороны военной организации государства.

Категория «угроза» имеет не меньшее значение в теории правового обеспечения военной безопасности, чем категория «опасность». Угроза безопасности выступает как совокупность опасных условий и факторов, создающих опасность жизненно важным интересам личности, общества и государства. Своевременное обнаружение угроз и реагирование на них со стороны системы обеспечения военной безопасности имеют первостепенное значение в практической деятельности по защите жизненно важных интересов личности, общества и государства. Характер и уровень угроз определяют основные направления деятельности по их предупреждению и локализации, формы, способы, средства и методы решения задач обеспечения военной безопасности при рациональном использовании средств на оборону и военную организацию государства.

При оценке угроз военной безопасности выделяют военную угрозу. Военная угроза в отличие от военной опасности представляет собой состояние военно-политической обстановки, при котором существует реальная возможность возникновения военного конфликта. Она характеризуется наличием глубоких противоречий между соперничающими сторонами, политических намерений и воли хотя бы у одной из них для их разрешения с применением военной силы, а также готовностью ее вооруженных сил и других элементов военной организации государства к решению поставленных задач.

Главное качественное отличие военной угрозы от военной опасности состоит в полной готовности военной организации соперничающего государства к агрессии. Представляется, что военная угроза — это состояние, когда на фоне реальной военной опасности определяется потенциальный противник (государство, коалиция государств, блок государств), со стороны которого возможно развязывание войны (вооруженного конфликта), который имеет определенные притязания и пытается достичь их осуществления угрозой применения военной силы.

При характеристике состояния военной угрозы следует выделять непосредственную военную угрозу. К непосредственной военной угрозе относится состояние конкретного вероятного противника, целенаправленно проводящего мероприятия по подготовке к развязыванию военных действий, готового немедленно реализовать свои военные планы.

В.В. Барвиненко и Ю.И. Мушков выделяют потенциальную и реальную военные угрозы государству. Они подчеркивают, что ситуации, когда ожидаемый ущерб России превышает пороговый уровень приемлемого для нас ущерба или когда ожидаемый ущерб агрессору не достигает порогового уровня неприемлемого для него ущерба, будут характеризовать наличие потенциальной угрозы государству. Если потенциальная угроза не может быть компенсирована имеющимся резервом сил и средств, то она превращается в реальную. При этом производится деление на угрозы безопасности страны двух родов: угрозы 1-го рода, связанные с риском понести ущерб выше приемлемого; угрозы 2-го рода, связанные с риском нанести противнику ущерб ниже требуемого (меньше заведомо для него неприемлемого)183.

На наш взгляд, правомерно употреблять понятия «существенный ущерб» и «несущественный ущерб».

Применительно к военным блокам и отдельным странам пороговые уровни существенного и несущественного ущерба в значительной мере зависят от господствующих в этих странах идеологии, доктринальных взглядов, других факторов и могут существенно изменяться со сменой политических режимов и правительств. В настоящее время особо следует выделять взгляды сторон на существенную значимость возникающих в ходе военных действий нарушений условий жизнедеятельности населения (в результате поражения объектов энерго- и водоснабжения, нарушения экологии и др.). Практически для всех стран с высоким уровнем жизни населения сама по себе угроза такой возможности является сильным сдерживающим фактором от возможных агрессивных действий. Поэтому определение уровней существенного и несущественного ущерба для каждой стороны — важная задача военно-правовой науки.

Представляется, что под существенным ущербом понимается такой уровень людских, моральных и материальных потерь (личного состава вооруженных сил и населения, вооружения и военной техники (ВВТ), важных объектов вооруженных сил, экономики и др.), ухудшения условий жизни населения, на который данная сторона не согласна даже при условии победы в войне или вооруженном конфликте. Применительно к отдельному объекту (группировке войск) порогом существенного ущерба является минимальный ущерб (уровень потерь), при котором объект утрачивает свои качественные свойства.

Несущественный ущерб — это такой уровень людских, моральных и материальных потерь, ухудшения условий жизни населения, при котором данная сторона сохраняет основы своей жизнедеятельности, способность вести военные действия без существенных ограничений. Применительно к отдельному объекту (группировке войск) порогом несущественного ущерба является максимально допустимый ущерб (уровень потерь), при котором объект еще сохраняет свои качественные свойства.

На уровне политического руководства нашего государства официально сделано заявление о том, что Россия не рассматривает ни одно из государств в качестве противника, что она готова со всеми строить взаимоотношения на принципах добрососедства и взаимной выгоды. Так есть ли у России противники? Представляется, что проблема поиска ответа здесь в большей степени методологическая, чем практическая.

Если у суверенного государства имеются интересы, то не может быть так, чтобы эти интересы, прежде всего экономические и политические, во всем совпадали с интересами других суверенных государств. Противоречия таят в себе опасность конфронтации и являются источниками военной опасности. Именно отсюда появляются, с одной стороны, политические намерения, а с другой — практические действия государств по реализации своих интересов военными средствами, которые проявляются в обеспечении внешней и внутренней безопасности.

Как отмечается в Докладе Совета по внешней и оборонной политике при Президенте Российской Федерации «Военное строительство и модернизация Вооруженных Сил России», на сегодняшний день уровень военной опасности для России можно расценить как относительно невысокий. Ни одна из существующих конфликтных ситуаций силового плана не создает прямой военной угрозы безопасности Российской Федерации184.

Однако, помимо военных угроз (внешнего и внутреннего характера), России противостоит новый вид угроз — «трансграничные угрозы».

В Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию «Какую Россию мы строим» от 8 июля 2000 г. отмечалось: «… в условиях нового для нас типа внешней агрессии международного терроризма и прямой попытки перенести эту угрозу внутрь страны — Россия столкнулась с системным вызовом государственному суверенитету и территориальной целостности, оказалась лицом к лицу с силами, стремящимися к геополитической перестройке мира»185.

Террористическая деятельность носит трансграничный характер, так как основным средством такой деятельности выступают террористические акты, которые осуществляются:

1) террористом или террористической организацией на территории более чем одного государства или наносят ущерб интересам более чем одного государства;

2) гражданами одного государства в отношении граждан другого государства или на территории другого государства;

3) в случае, когда как террорист, так и жертва терроризма являются гражданами одного и того же государства или разных государств, но преступление совершено за пределами территорий этих государств.

Проявления терроризма многообразны: политический, религиозный, военный, национальный, государственный, уголовный и др. Политический связан с борьбой за власть; религиозный — со стремлением уничтожить или значительно ослабить другую конфессию и ее сторонников, утвердить свои фанатичные убеждения; военный — с устрашением противника, например путем беспощадных бомбардировок городов с расстрелом мирного населения; националистический — с желанием уничтожить, вытеснить другую нацию, захватить ее имущество и землю, отстоять свое, иногда искаженно понимаемое, национальное достоинство и т. п. Всех их объединяют два общих элемента. Во-первых, они направлены на подрыв государственной власти и, во-вторых, создают у населения чувство страха и беспомощности, возникающее под влиянием организованного и жестокого насилия террористов.

Вызов государственной целостности России был брошен в Чечне. В пределах нашего государства появилась антиконституционная, хорошо вооруженная бандитская армия, не скрывающая своих намерений вступить в боевые действия с Вооруженными Силами России, что она и показала, вторгнувшись в сопредельные районы Дагестана. Существенная угроза безопасности Российской Федерации исходит и от зарубежных террористических организаций и спецслужб некоторых иностранных государств, объективно заинтересованных в дестабилизации обстановки в нашей стране и «экспорте» международного терроризма в Россию, что опять же наглядно показывают события на Северном Кавказе.

7 февраля 2003 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации в соответствии со ст. 25 Федерального закона «О борьбе с терроризмом» от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ направила заявление в Верховный Суд Российской Федерации, в котором просила признать террористическими 15 организаций, наносящих наибольший ущерб безопасности Российской Федерации, и прекратить их деятельность на территории России186.

Члены указанных организаций непосредственно участвуют в организации и совершении террористических актов либо используют счета этих организаций для перечисления валютных средств на обеспечение террористической деятельности. Они производят сбор средств для финансовой поддержки деятельности этих организаций, имеющих основательное материально-техническое оснащение, и вербовку наемников. Некоторые из этих организаций созданы и активно действуют на территории России, другие представляют собой международные террористические организации, эмиссары которых действуют на территории России187.

Международные нормативные правовые акты188 позволяют установить критерии военной составляющей современного терроризма. Содержанием задач и целей террористических акций, как правило, являются:

— добиться признания. Цели: пополнить ряды организации; получить средства; продемонстрировать силу и готовность к решительным действиям. Особенности тактики: захват транспортного средства; захват зданий; захват заложников из числа известных деятелей; требование распространения политического заявления, присвоение себе наименований «фронт», «армия» и т.п.;

— совершить провокацию. Цели: вызвать чрезмерную, неадекватную реакцию властей; спровоцировать войну; продемонстрировать уязвимость государства; вызвать сочувствие общественности к террористам из-за «неоправданной жестокости» властей. В качестве целей теракта назначаются представители и объекты силовых и специальных структур, государственных служб;

— заставить кого-либо совершить определенные действия. Метод – принуждение. Особенности тактики: совершение теракта без или с минимальными жертвами; высокая степень избирательности целей;

— оказать поддержку революционному (повстанческому) движению. Цель – заставить власти распылить силы и средства в попытке защитить все потенциальные объекты терактов. Особенности тактики: использование всего набора форм и методов террористических действий; принуждение к вступлению в ряды вооруженных групп террористов; принудительное поддержание внутренней дисциплины;

— запугать кого-либо. Цель — недопущение каких-либо действий или побуждение к действиям со стороны государства, отдельных лиц или групп. Особенности тактики — избирательный подход к целям, при одновременной демонстрации того, что цели якобы выбраны произвольно.

Анализ форм и методов террористических акций позволяет сделать вывод, что главным и единственным методом их реализации выступает насилие с применением военных средств: а) политическое убийство; б) поджог; в) взрывы; г) захват транспортных средств; д) захват заложников; е) похищение людей; ж) нанесение увечий; з) вооруженные налеты; и) захват зданий и объектов; к) диверсии; л) ложные угрозы; м) применение оружия массового поражения.

Таким образом, терроризм имеет много сходного с традиционными формами вооруженного противоборства (войной, вооруженным конфликтом), так как они имеют одинаковую насильственную основу действий, политически мотивированы и нацелены на достижение одинаковой стратегической цели — захват власти с вытекающими из этого последствиями.

Наше время характеризуется осознанием новых угроз международному миру и безопасности: в своей Резолюции 1377 от 12 ноября 2001 г. Совет Безопасности ООН назвал международный терроризм «одной из самых серьезных угроз для международного мира и безопасности в XXI веке». Международная террористическая деятельность несет угрозу военной безопасности государства и может рассматриваться как акт агрессии и одновременно как акт государственного терроризма. Уже сегодня такие вооруженные организации, как «Хамас», «Ирландская республиканская армия», «Исламская армия спасения» держат в напряжении целые государства (Израиль, Великобританию, Алжир) и доставляют «головную боль» мировому сообществу («Аль-Каида»).

Для России после событий конца августа — начала сентября 2004 г. борьба с терроризмом стала не просто насущной, а повседневной задачей. Современный международный терроризм не имеет границ, не носит чисто исламский характер, а является трансграничным, интернациональным. Например, так называемый Всемирный исламский фонд борьбы с иудеями и христианами, куда вошли люди разных национальностей и цвета кожи, имеет конечную цель — создание единого государства, которое должно простираться от западной части Китая, через Центральную Азию, Ближний Восток, Кавказ вплоть до Албании. Основные объекты борьбы — Соединенные Штаты Америки, Россия и Израиль, главные методы борьбы — военные, террористическо-диверсионные189.

По оценкам некоторых западных аналитиков, человечество сталкивается с «войнами четвертого поколения», в которых противником выступает не другое государство, а экстремистски настроенные вооруженные группы других государств, наркокартели, синдикаты, организации различного рода революционеров, религиозные интегристы и т. п. В случаях осуществления террористических атак, в условиях отсутствия традиционного государства — вооруженного агрессора возникает проблема соотношения терроризма и агрессии.

Как считает У.Р. Латыпов, соотношение государственного терроризма и агрессии можно охарактеризовать как соотношение общего и особенного. «Агрессия — это одновременно и акт государственного терроризма; но содержание и понятие государственного терроризма не исчерпывается только актом агрессии»190. По его мнению, отличие государственного терроризма от иных форм незаконного применения силы или угрозы силой заключается в том, что в первом случае целью является устрашение, терроризирование противника.

И.П. Блищенко и Н.В. Жданов пишут, что террористические акты, совершаемые властями какого-либо государства, или допущение властями какого-либо государства организованной деятельности, рассчитанной на совершение террористических актов в другом государстве, необходимо квалифицировать как акт косвенной агрессии191. Аналогичной точки зрения — отождествления актов международного терроризма, осуществляемых при участии и поддержке государств, с актами агрессии — придерживаются также И.И. Карпец, Ю.А. Решетов, Н.Б. Крылов и др. «Мы ныне привыкли к термину «государственный терроризм», — пишет И.И. Карпец. — Я его воспринимаю как политический термин. Для юриста же понятнее термин «агрессия», то есть нападение одного государства на другое». Г.Б. Старушенко исходит из официального определения агрессии и считает правомерным квалифицировать в качестве международного терроризма все перечисленные в ст. 3 Резолюции ООН «Определение агрессии» действия, а также другие аналогичные действия, если они не носят столь серьезного характера, что они равносильны актам агрессии192.

По мнению Н.В. Кормушкиной, агрессия представляет собой самостоятельное международное преступление, ее нельзя отождествлять с государственным терроризмом. По этой же причине нецелесообразно, как представляется, рассматривать их как соотношение общего и особенного193.

Государственный терроризм, как и агрессия является, преступной политикой. Хотя и в том и в другом случае возможна квалификация по национальному законодательству действий отдельных должностных лиц как исполнителей или соучастников конкретного преступления (терроризма, а также планирования, подготовки, развязывания или ведения агрессивной войны).

Как метод агрессию принято относить к традиционным формам ведения войны, а терроризм (в том числе с участием иностранного государства) — к нетрадиционным. Нелегитимным насилием агрессию делает именно политическая основа — один лишь ее факт вне зависимости от последствия и воздействия. В случае же с терроризмом на первый план выступает функциональная природа, поскольку данная форма насилия нелегитимна именно в силу действительных или ожидаемых последствий, вне зависимости от идеологической природы194.

В международной практике ввод войск и проведение военных операций той или иной интенсивности в ситуации подавления массовых беспорядков террористической направленности носит не единичный характер. Это вынужденная и крайняя мера со стороны правительства, когда другие способы защиты конституционного строя и прав гражданского населения исчерпаны. Однако это вполне распространенная практика в демократических странах, сталкивающихся с организованной подрывной деятельностью, направленной на раскол государства.

Можно привести целый ряд общеизвестных примеров использования правительственных частей для подавления вооруженных сепаратистских движений и террористических группировок в последние десятилетия:

— введение в целях подавления террористической деятельности регулярных правительственных войск и особого режима правления в Ольстере в Северной Ирландии (с 1969 г.) и в штате Пенджаб в Индии (с 1987 г.);

— использование регулярной армии против сепаратистских движений в штате Джамму и Кашмир;

— регулярное применение армейских частей и гражданской гвардии (военной полиции) в Стране Басков и жесткая политика Испании в отношении баскской террористической организации «Эускади та Аскатасу на» (ЭТА), борющейся за создание баскского «государства Эускади».

В борьбе с мафией на Сицилии (1963, 1985, 1992 гг.) также использовались регулярные итальянские войска и карабинеры195.

Руководитель экспертного комитета по вопросам обороны французский генерал Б. де Бресси полагает, что для обуздания масштабной волны терроризма в ближайшем будущем необходимо иметь достаточно многочисленные, хорошо подготовленные, специально обученные и экипированные вооруженные силы (элитные профессиональные антитеррористические части, подкрепленные быстро мобилизуемыми и специально подготовленными резервистами)196.

Таким образом, в современной международной практике демократических стран террористическая деятельность жесточайшим образом карается с применением вооруженных сил государства в целях обеспечения национальной и военной безопасности.

Вместе с тем практика подавления терроризма уже давно не ограничивается рамками собственной территории, что отчетливо демонстрирует пример США, применявших открыто вооруженные силы против обвиняемых в терроризме (Сомали, Ливия, Афганистан и др.).

Наибольшие проблемы возникают при применении военной силы в случае международного терроризма, поскольку в данной ситуации субъектами конфликта становятся не только государство, являющееся предметом атаки террористов, и собственно террористы, но и другое суверенное государство. Защищая собственный суверенитет, атакующее террористов на чужой территории государство само посягает на чей-то суверенитет и тем самым легитимность уже его действий подвергается двойному сомнению: не только с позиции адекватности применения вооруженной силы, но и с позиции нарушения им самим одного из основополагающих принципов международного права — нерушимости границ. Этот принцип настолько важен, что в Заключительном акте общеевропейского Совещания он выделен в самостоятельный, и в данном случае выходит за рамки общепризнанного принципа неприменения силы или угрозы силой197.

Некоторые государства предпринимают тайные действия — так называемые неконвенционные методы для целей нейтрализации террористов и предотвращения планируемых атак. Такие действия могут иметь целью срыв и перехват поставок оружия и денежных средств для террористической группы до ареста и доставки разыскиваемых террористов для судебного разбирательства по обвинению в убийстве. Пользуясь принципом защиты, который предполагает осуществление юрисдикции государством в отношении преступлений, затрагивающих его интересы и безопасность, независимо от места совершения деяния и гражданства предполагаемого преступника, США провели ряд операций по захвату лиц, подозреваемых в причастности к террористическим актам против США. По аналогичным основаниям в 1987 г. был захвачен Фаваз Йонис, ливанский террорист, на борту яхты возле Кипра (после чего он был приговорен к тюремному заключению), осуществлялись вторжение на египетский самолет, перевозивший террористов, принимавших участие в захвате самолета в Ачилле Лауро, и их арест в Сигонелле, а также захват в Пакистане Мир Эймала Канзи, ответственного за убийства в 1993 г. возле штаб-квартиры ЦРУ в Вирджинии. Всеобъемлющий Акт по терроризму 1986 г. провозглашает террористические атаки на граждан США за рубежом федеральным преступлением и управомочивает экстерриториальные аресты и судебное разбирательство в суде США198.

В конце 1995 г. американский президент Б. Клинтон подписал приказ, разрешавший ЦРУ начать проведение операции в целях ликвидации сети террористических ячеек, а также их руководителей и спонсоров. После получения данных о подготовке нападений на американские посольства в Восточной Африке американцы нанесли превентивные удары по саудовской фармакологической фабрике, где, по их информации, У. бен Ладен готовился к производству нервно-паралитического газа. Превентивный удар сотнями крылатых ракет был нанесен и по базам афганских талибов, где, возможно, находился У. бен Ладен (Иран, Судан, Афганистан, Ирак, Ливия)199.

Такие действия государств носят двоякий характер. С одной стороны, эти действия можно классифицировать как превентивную деятельность в рамках самообороны в смысле ст. 51 Устава ООН. Н. Левингстоун по этому поводу отмечает, что если невозможно заставить террористов ответить перед законом, то они должны отвечать перед оружием, оправдывая это тем, что как не является преступлением убийство врага в военное время, так не должно расцениваться как преступление или морально предосудительное действие, когда нация, действуя в соответствии со своими обязательствами защищать собственных граждан от вреда, ищет и уничтожает за пределами своих границ террористов, тех, кто совершил или планирует совершить зверства на его территории или против его граждан200. С другой стороны, данные действия можно рассматривать как нарушение принципов международного права — принципов нерушимости границ.

В последние годы в практике государств актуальным стал вопрос о праве на применение силы для защиты своих граждан в другом государстве. Это связано со следующими случаями: высадка израильского десанта в аэропорту Энтеббе (г. Кампала, Уганда) для освобождения пассажиров захваченного террористами израильского самолета; попытка США освободить персонал своего посольства в Тегеране; вторжение США на Гренаду под предлогом защиты собственных граждан. По мнению ряда зарубежных исследователей, применение силы в подобных случаях может рассматриваться как осуществление права на самооборону, поскольку такое применение для спасения своих граждан не запрещено международным правом201. Оно не может рассматриваться как направленное против территориальной неприкосновенности или политической независимости государства. При всех условиях применение силы должно использоваться исключительно по целевому назначению, только в тех случаях, когда нет иных путей спасения жизни своих граждан. Такие действия получили название гуманитарной интервенции и должны проводиться в исключительных случаях202.

Можно говорить, что современное международное право, существующие в ООН механизмы, дают возможности решать указанные выше и иные вопросы, касающиеся борьбы с международным терроризмом, политическим путем. Вместе с тем пример США, подвергшихся атаке международного терроризма 11 сентября 2001 г., наглядно показывает, что государство может считать гарантии и возможности мирного решения вопроса, предоставляемые международным правом, недостаточными и неадекватными в отношении уголовных преступников — террористов и их пособников. Тем более что сами террористы, как правило, отрицают признание каких-либо правовых и моральных ограничений. Важнейшим доктринальным сдвигом в законодательстве США стало то, что действия по борьбе с терроризмом были впервые отнесены к боевым действиям. Это дало возможность в борьбе с терроризмом полномасштабно использовать военную силу.

Очевидно, что в нашу эпоху государствам предстоит найти возможности для того, чтобы согласовать свои усилия по борьбе с международным терроризмом с существующими системами поддержания международного мира и безопасности и при необходимости дополнить последние новыми подходящими международно-правовыми механизмами.

Представляется, что режим противодействия трансграничной террористической деятельности в настоящее время не совершенен. В международном праве должен быть четко закреплен принцип использования вооруженной силы, когда вооруженная сила одного государства против причастного к терроризму другого государства может быть применена только в том случае, если террористическая деятельность по своей опасности и интенсивности будет квалифицироваться как вооруженное нападение, представляющее угрозу национальной и военной безопасности государства. В этих условиях по «шкале уровней военных опасностей и угроз» должен вводиться режим террористической угрозы. Государство вправе использовать вооруженную силу в порядке самообороны в случаях, когда против него совершаются акты терроризма, осуществляемые официальными органами иностранного государства, а также когда другое государство организует и направляет вооруженные банды, совершающие террористические акты.

Президент Российской Федерации поставил задачу внести в ныне существующую Концепцию национальной безопасности изменения, которые закрепят право России первой применять свои Вооруженные Силы в борьбе с террористами203. На совещании в Министерстве обороны Российской Федерации по подведению итогов оперативных сборов с руководящим составом Вооруженных Сил, проходившем в ноябре 2002 г., он отметил, что международный терроризм все больше становится фактором глобальной политики. Армия должна быть ориентирована, прежде всего, на борьбу с этим злом. При этом государству нужны не завтра, а уже сегодня такие Вооруженные Силы, которые гарантировали бы безопасность страны204.

Таким образом, при классификации угроз военной безопасности могут быть использованы различные признаки, в том числе:

— по источнику угрозы: внутренняя, внешняя, трансграничная;

— по степени охвата: глобальная, региональная, коллективная;

— по вероятности реализации: реальная и потенциальная;

— по сфере человеческой деятельности: политическая, экономическая, социальная, правовая, военная, экологическая, демографическая, генетическая, научно-техническая, технологическая, идеологическая, психологическая, интеллектуальная, информационная, сырьевая и др.;

— по отношению к человеческой деятельности: объективная — формирующаяся независимо от целенаправленной деятельности; субъективная — создающаяся сознательно, например, разведывательной, подрывной и иной деятельностью, организованной преступностью и т. д.205.

Кроме того, возможно деление на прямые угрозы (война, вооруженный конфликт, акции террора и др.) и производные угрозы — это те опасности и угрозы, которые возникают в самой системе обеспечения военной безопасности. Их характер определяется содержанием социальной деятельности, в сферу которой попадает человек, и представляет собой отклонение от установленного порядка такой деятельности (военно-профессиональная безопасность, военно-информационная безопасность, безопасность военной службы и др.).

В сложившихся условиях России необходимо принять меры в целях компенсации возникших военных угроз национальной безопасности. Такими мерами могут быть:

— пересмотр отдельных положений Концепции национальной безопасности Российской Федерации, касающихся применения военной организации государства, в том числе против террористических угроз, усиление ее военной составляющей, изменение методологического подхода к разработке указанной Концепции;

— развитие, помимо обычных средств поражения, таких как высокоточное, высокоэффективное технологическое оружие. Сохранение на должном уровне стратегических ядерных сил является необходимым условием стратегического сдерживания, однако этот фактор не является достаточным условием успешного решения задач военной безопасности в условиях трансграничных военных угроз и региональных конфликтов, где ядерное оружие не может быть применено;

— перевооружение современным оружием Российской армии и флота, изыскание дополнительных средств для развития оборонно-промышленного комплекса страны. При этом продукция оборонных предприятий должна не только идти на экспорт, но и поступать на вооружение в Вооруженные Силы Российской Федерации, другие войска, воинские формирования и органы, в которых предусмотрена военная служба.

Помимо угроз и опасностей, военно-политическое руководство страны признает растущее значение «факторов неопределенности». В документе Министерства обороны Российской Федерации «Актуальные задачи развития Вооруженных Сил Российской Федерации» отмечается: «Под фактором неопределенности понимаются ситуация, конфликт или процесс политического или военно-политического свойства, развитие которого может существенно изменить геополитическую обстановку в приоритетном для интересов России регионе или создать прямую угрозу безопасности Российской Федерации»206.

На наш взгляд, логичнее было бы говорить о факторах нестабильности, которые несут угрозу безопасности России и должны учитываться при планировании применения Вооруженных Сил России.

В строительстве вооруженных сил Запад уже начал ориентироваться не столько на существующие угрозы, сколько на создание возможностей для отражения трудно предсказуемых будущих угроз. Например, министр обороны США Д. Рамсфелд еще в сентябре 2001 г. в предисловии к «Четырехлетнему обзору по вопросам обороны» писал: «Центральная цель данного обзора — перевести оборонное планирование с «модели угроз», ориентирующейся на конкретные угрозы (threat-based model), доминировавшей в нашем мышлении в прошлом, на «модель возможностей», ориентирующуюся на создание возможностей отражения трудно предсказуемых будущих угроз (capabilities-based model). Эта модель возможностей уделяет больше внимания тому, как противник будет воевать, без уточнения, кто этот противник или где может вспыхнуть война».

В качестве наиболее значимых факторов нестабильности в российском военном планировании можно выделить возможность:

— возвращения ядерному оружию свойств реального военного инструмента;

— развития опасной внутренней ситуации в ключевых странах мира;

— развития негативных ситуаций в странах СНГ;

— развития в приграничных с СНГ регионах вооруженных конфликтов.

Как видим, среди факторов нестабильности особо выделяются факторы, связанные с развитием ситуации в странах СНГ или вблизи границ России.

Российская Федерация в целях исключения факторов нестабильности должна:

— проводить совместную с Республикой Беларусь оборонную политику, координировать с ней деятельность в области военного строительства, развития вооруженных сил государств — участников Союзного государства;

— придавать приоритетное значение укреплению системы коллективной безопасности в рамках СНГ на основе развития и укрепления Договора о коллективной безопасности;

— рассматривать в качестве партнеров все государства, чья политика не наносит ущерба ее национальным интересам и безопасности и не противоречит Уставу ООН.

О.А. Бельков справедливо отмечает, что глубокая вовлеченность России во все конфликты по ее периметру и жизненная заинтересованность в их возможном более раннем урегулировании является постоянно действующими факторами политического и военно-политического процессов в России и государствах СНГ207.

В связи с вышесказанным возможно введение в научный оборот понятия «военная безопасность Российской Федерации в СНГ». Под военной безопасностью России в СНГ можно понимать не только отсутствие факторов нестабильности, рисков вооруженного нападения извне, но, прежде всего, такое стабильное состояние межгосударственных отношений Российской Федерации со странами СНГ, которое обеспечивает предотвращение и готовность к устранению угрозы суверенитету, территориальной целостности и неприкосновенности Российского государства.

Таким образом, ни у кого не вызывает сомнения, что военная безопасность Российской Федерации связана с военной деятельностью государства. Поскольку «безопасность» как сложнейшее социально-правовое понятие тесно связана с направлениями и формами человеческой жизнедеятельности, постольку смысловое значение это понятие приобретает лишь в связи с конкретными объектами или сферой человеческой деятельности.

Исследуя вопросы военной деятельности государства, профессор Штейн пришел к выводу об объективном характере этой деятельности и указывал, что ее источником является опасность, которая оправдывает военную деятельность государства; требование ее — жертва, а содержание — борьба и смерть208. Военная сфера государства является широким понятием, включающим не только оборону, но и выявление, нейтрализацию, пресечение и ликвидацию военных угроз с применением вооруженной силы.

Таким образом, исследование проблем и угроз внешней (международной) военной безопасности и внутренней военной безопасности Российской Федерации позволяет сделать вывод о наличии комплексной характеристики военной безопасности, что дает возможность сформулировать ее основные принципы:

— восприятие военной безопасности как безопасности всех фундаментальных потребностей и жизненно важных интересов человека, общества и государства;

— взаимность и взаимозависимость всех характеристик внешней (международной) военной и внутренней военной безопасности;

— достижение глобальной военной безопасности посредством сотрудничества, а не конфронтации, на базе суверенного равенства и взаимного уважения;

— уважение конституционного строя, территориальной целостности, национального суверенитета и невмешательства во внутренние дела;

— военная безопасность признает главенствующую роль государства в обеспечении условий ее реализации;

— сдерживание как результат воздействия военной безопасности будет оставаться приемлемым принципом планирования обороны, однако на первый план выходит защита жизненно важных интересов и ресурсов;

— уделяя большое внимание невоенным аспектам, внешняя и внутренняя военная безопасность направлена на разумное снижение значимости военных средств и важности военного превосходства.


Выводы по главе 1:

1. Анализ рассмотрения социально-правовой характеристики военной безопасности позволяет сделать вывод, что военная безопасность России является составной частью его национальной безопасности и проявляется в объектах, на которые направлена охранительная деятельность государства с использованием специфических средств и методов вооруженной борьбы, которым может причиняться существенный вред или они становятся в опасность причинения такого вреда.

К объектам обеспечения военной безопасности относятся: конституционный строй, независимость, суверенитет и территориальная целостность, союзники России, оборона и безопасность которых в той или иной мере принята на себя Россией на основании международных обязательств, которые включают всю территорию России, ее воздушное и пограничное пространство, территориальные воды, экономические зоны, имущество Российской Федерации, российских организаций и ее граждан как в России, так и за ее пределами, возникшее на законных основаниях; транспортные средства России в международных водах или воздушном пространстве; международные транспортные пути.

Поскольку обеспечения военной безопасности требуют не только конституционный строй, независимость, суверенитет и территориальная целостность, но и многонациональный народ Российской Федерации, имущество государства, российских организаций (в том числе частных) и граждан России, а также союзники Российской Федерации, постольку нельзя ограничиваться определением военной безопасности как составной части государственной безопасности.

2. Национальные жизненно важные интересы формируются в соответствии с политической ситуацией в мире и ресурсными возможностями государства. На их формирование значительное влияние оказывают уровень экономического развития страны, ее роль и место в мировом сообществе, национально-культурные традиции и ряд других факторов. Важнейшим требованием национального интереса является самосохранение государства.

Методологическое значение определения национальных жизненно важных интересов и их защищенности в военной сфере состоит в том, что данный вопрос можно рассматривать в двух плоскостях:

— во-первых, с точки зрения используемых сил и средств обеспечения военной безопасности государства, например, созданная в результате крупномасштабной агрессии непосредственная военная угроза суверенитету и территориальной целостности России теоретически дает право государству применять для их защиты все имеющиеся в его распоряжении средства, вплоть до ядерного оружия (за исключением внутренних конфликтов);

— во-вторых, с точки зрения сопоставления национальных интересов России с интересами других государств теоретически появляется возможность определить расстановку сил методом выделения государств — потенциальных союзников — по совпадающим интересам, соперников — по расходящимся, нейтральных — по параллельным и противников — по конфронтационным.

Основным условием применения военной силы для защиты названных интересов является наличие военной угрозы этим интересам, т. е. адекватность реакции.

3. Определение понятия «военная безопасность» должно отражать различные компоненты и структурные элементы этого понятия, которые влияют на ее обеспечение.

Существующие определения военной безопасности Российской Федерации должны быть дополнены следующими составляющими: а) военно-стратегическим компонентом глобального геополитического противоборства; б) указанием на состояние межгосударственной и внутригосударственной военно-политической обстановки; в) элементом внутренней и внешней безопасности государства.

Включение в определение военной безопасности Российской Федерации указанных составляющих дает возможность выстраивать систему правового регулирования режимов ее обеспечения с их учетом. Так, учет в определении военной безопасности военно-стратегического компонента глобального геополитического противоборства дает возможность государственному и военному руководству страны размещать с учетом интересов России и ее союзников военные базы за пределами территории Российской Федерации, арендовать военные объекты за рубежом, временно размещать там свои воинские контингенты. Учет состояния межгосударственной военно-политической обстановки позволяет использовать различные средства и методы обеспечения военной безопасности, например, режим экономических санкций, поставки вооружения и военной техники, обучение военных специалистов. Учет внутригосударственной обстановки, состояния внутренней безопасности, поддержания правопорядка и обеспечения общественной и личной безопасности граждан позволяет использовать правовые режимы чрезвычайного положения, контртеррористической операции, режим вынужденных переселенцев, эвакуации граждан и др.

4. Военная безопасность является родовым понятием по отношению к обороне, обороноспособности, индивидуальной самообороне и коллективной обороне, которые являются видовыми понятиями, и находится во взаимосвязи с пограничной безопасностью. Кроме того, оборона, индивидуальная самооборона и коллективная оборона являются способами обеспечения военной безопасности, а обороноспособность является качественной характеристикой обеспечения внутренней составляющей военной безопасности Российской Федерации.

5. Виды безопасности различаются по трем параметрам: объекту защиты; средствам защиты и по характеру угроз.

По объекту защиты военная безопасность связана с безопасностью человека, общества и государства, но основной объект военной безопасности – государство (страна).

Средствами защиты военной безопасности выступают: военные средства – вооружение и военная техника, используемые военной организацией государства.

В зависимости от характера угроз, определяющих военную безопасность, прослеживается ее взаимосвязь с военными (внешними, внутренними и трансграничными) угрозами.

Деление на виды военной безопасности необходимо для того, чтобы использовать специальные методы, формы и средства, которые применимы для конкретного вида военной безопасности. Кроме того, деление на виды военной безопасности способствует выработке объективных критериев оценки каждого вида военной безопасности.

Требуется закрепление в законодательных актах вида безопасности — военной безопасности, а также определения сил, средств, принципов и объективных критериев ее обеспечения.

6. Обеспечение военной безопасности государства представляет собой непрерывный процесс политического, экономического, социального, информационно-психологического, военного, правового и иных видов воздействия субъектов обеспечения военной безопасности на объекты обеспечения военной безопасности в целях создания условий для их мирного, демократического развития и их вооруженной защиты.