Национальный инвестиционный совет

Вид материала

6. The positive scenario
Важно сохранить общий формат СНГ-12.
В формате нового СНГ целесообразно выделить «ядро» будущей системы региональной интеграции.

Подобный материал:

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 45

6. The positive scenario

The most positive scenario at the moment would be enforcement of the normal business frame. This would also include a possibility to find common interests. These could be developed on many levels if the politicians both in Russia and in Europe were to make an effort to avoid traditional interest confrontation:

More effective use of energy based on best international practices;
Recognition of interdependence as a positive starting point;
Common investments for most modern technology based on shared rules of the game; and
Defining risk avoidance as a common ground for interest formation in the CIS area.

My understanding is that there are no inevitable tendencies which would make either of these scenarios to realise. Much depends of the possibilities to create a positive circle for energy policy interaction. In this circle security discourse and energy superpower discourse were step by step to be replaced by realistic assumptions about the other, common rules of the game (also for competition) and gradual definition of common interests.

References

Aalto, Pami, David Dusseault, Michael Kennedy and Markku Kivinen. 2007. Is Russia Becoming an Energy Superpower? The Social Structuration of Russia’s Energy Sector. Paper presented in the Nordic International Studies Association conference. Odense, 23-25 May. 2007.

The CIS. Form or Substance. 2007. Edited by David Dusseault. Saarijärvi. Kikimora Publications.

Crane, Keith, D.J. Peterson and Olga Oliker: Russian Investment in the Commonwealth of Independent States. Eurasian Geography and Economics, 2005, 46, No 6, pp. 405-444.

Desai, Padma. 2000. Russian Optimist: Interview with Yegor Gaidar. Challenge. May-June.

Dusseault, David. 2007. The Great Leap Eastward: Russia’s Energy Strategy in North East Asia. In David Dusseault (ed.): The Dynamics of Energy in Eurasian Context. Aleksanteri Series 3/2007, pp. 134-158.

Dynkin, A. and A Sokolov. 2002. Integrirovannye biznes-gruppy v rossiiskom ekonomike. Voprosy Ekonomiki. Aprel 4/2002., 78-95.

Giannopoulos, Ilias and Georgia Angelopouluou: TNK-BP. CERE Energy Series No3, 2006.

Giddens, Anthony. 1984. The Constitution of Society: Outline of the Theory of Structuration. Cambridge. Polity Press.

Godzimirsky, Jakub. M. Russia and the CIS: Spaces, Paradigms and Patterns. In David Dusseault (ed.): The CIS Form or Substance. Aleksanteri Papers 2007/2, pp. 17-47.

Gorst, Isabelle: Russian Pipeline Strategies: Business versus Politics. The James Baker III Institute for Public Policy of Rice University. October 2004.

Guillet, Jerome: Gazprom as a Predictable Partner. Another reading og the Russian-Ukrainian aned Russian-Belarussian Energy Crises. IFRI, Russia/NIS Center. March 2007.

Hast, Susanna. 2007. Moldova in the Russian Sphere of Influence. In David Dusseault (ed.): The CIS Form or Substance. Aleksanteri Papers 2007/2, pp. 197-217.

Heinrich, Andreas: Gazprom – A Reliable Partner for Europe’s Energy Supply? Russian Analytical Digest 1/2006, 2-12.

Kennedy, Michael. 2007. Culture, Power, history, and Energy in Global Transformations.

Kimura Hiroshi: Preface. Russia’s Shift toward Asia. Tokyo. The Sasakawa Peace Foundation.

Kivinen, Markku. 2007. Frames of Russian Energy Policy in Transition. In David Dusseault (ed.): The Dynamics of Energy in Eurasian Context. Aleksanteri Series 3/2007, pp. 7-29.

Kotkin, Stephen. 2005. The Energy Dimension in Russian Global Strategy. The James Baker III Institute for Public Policy of Rice University.

Ledenova, Alena. 2007. How Russia Really Works. The informal practices that shaped post-Soviet politics and business. Cornell University Press.

Monaghan, Andrew. 2007. Russia and the Security of Europe’s Energy Supplies: Security in Diversity. Conflict Studies Research Centre.

Olcott, Martha. 2004. The Energy Dimension in Russian Global Strategy. Vladimir Putin and the Geopolitics of Oil. The James Baker III Institute for Public Policy of Rice University.

Perovic, Jeronim and Robert Orttung. 2007. Russia’s Energy Policy: Should Europe Worry? Russian Analytical Digest No 18, 2-7.

Remes, Seppo. 2007. Venäjän tulevaisuuden varmuuksia ja epävarmuuksia. Eduskunnan tulevaisuusvaliokunnan seminaari, Helsinki, Eduskunta 25.1.2007.

Sakwa, Richard. 2004. Putin: Russia’s Choice. London and New York. Routledge.

Sewell, Willliam H., Jr. 2005. Logics of History: Social Theory and Social Transformation. Chicago. University of Chicago Press.

Shleifer, Andrei and Daniel Treisman. 2004. A Normal Country. Foreign Affairs Vol. 83(2), 20-38.

Sutela, Pekka. 1994. The Economic Transition in Russia. Change and Continuity in Eastern Europe. Edited by Timo Piirainen. Aldershot. Dartmouth.

Sutela, Pekka. 2003. The Russian Market Economy. Saarijärvi. Kikimora Publications.

Venäjä 2017. 2007. Edited by Osmo Kuusi, Hanna Smith and Paula Tiihonen. Lahti. Tulevaisuusvaliokunta. Eduskunta.

Wendt, Alexander. 1999. Social Theory of International Politics. Cambridge. Cambridge University Press.

Косикова Л. С. ^{^*}

(Россия)

Трансформация экономических отношений России со странами СНГ: выводы для российской политики в регионе

Важнейшей характеристикой экономических и политических отношений России с другими странами СНГ в настоящее время является завершение переходного, «постсоветского» периода. По мере укрепления политического и экономического суверенитета новых независимых государств, возникших в результате распада СССР, а также в результате осуществляемых в этих странах социально-экономических реформ весь регион СНГ^⁵⁷ приобрел принципиально новое качество. За полтора десятка лет это геополитическое пространство изменилось до неузнаваемости, пройдя через несколько стадий (фаз) трансформации. Трансформационные процессы в этом регионе протекали и протекают под влиянием внутренних и внешних факторов, затрагивая все сферы - политическую, социально-экономическую и гуманитарную. На основе собственных многолетних исследований этих процессов на примере стран СНГ мы предложили классификацию трех фаз (стадий) трансформации в регионе бывшего СССР. Каждой фазе развития новых независимых государств и их связей с внешним миром соответствует особый характер взаимных отношений между Россией и другими государствами СНГ, что, собственно, и представляет главный интерес в нашем анализе. Поэтому мы дали условные названия каждой из трех стадий (фаз), применительно к российскому восприятию региона СНГ:

1-я фаза – регион бывшего СССР как «ближнее зарубежье» России (1992-1994);
2-я фаза – регион СНГ (без Балтии) как постсоветское пространство (с конца 1994 до 2001-2004);
3-я фаза – регион СНГ как конкурентная зона мирового рынка (2001–2004 гг. и на обозримую перспективу)^⁵⁸.

Предлагаемая классификация основана, прежде всего, на избранных качественных характеристиках, оцениваемых автором в динамике. Но любопытно, что эти характеристики подтверждаются и количественными параметрами торгово-экономических связей в регионе, а моменты перехода из одной качественной фазы в другую фиксируются в скачкообразных изменениях количественных показателей взаимной торговли. Две из перечисленных фаз уже пройдены, а начало нынешней, третьей фазы преобразований совпадает по времени с завершением переходного, или так называемого постсоветского, периода в развитии СНГ, который продлился более 10 лет. За это время бывшие союзные республики совершили скачок из СССР – в СНГ, преодолели глубочайший трансформационный спад в экономике, вызванный эффектом «двойного шока»^⁵⁹. И теперь перед Россией и другими государствами СНГ встал вопрос, куда и как двигаться дальше, как вписаться в мировую хозяйственную систему на этапе глобализации, как обеспечить собственную безопасность и конкурентоспособность.

Итак, к настоящему времени бывшее «ближнее зарубежье» России превратилось в зону острейшей международной конкуренции крупных глобальных и региональных игроков. На новом этапе развития претензии Российской Федерации на особую роль в постсоветском регионе, на монополию в отношениях с партнерами по СНГ, уже не разделяются мировым сообществом. Ведущие мировые центры силы со всей определенностью заявляют о наличии здесь собственных интересов, которые они не намерены согласовывать с российской стороной. Конкуренты России определили наиболее важные для себя зоны постсоветского пространства – Причерноморский и Прикаспийский регионы, включая весь Южный Кавказ и Центральную Азию, обозначили своих главных партнеров в СНГ – страны ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова) и Казахстан. Консолидированную позицию Запада ясно выразила госсекретарь К. Райс: «Русским следует признать, что у нас есть законные интересы и свои отношения с их соседями, даже если эти страны были когда-то частью Советского Союза»^⁶⁰.

США еще в 1993 г. провозгласили концепцию «геополитического плюрализма» в отношении СНГ. Американский Конгресс ежегодно утверждает статьи госбюджета на поддержку отдельных стран постсоветского пространства. В сферу особых американских интересов давно попала Украина, как ключевое государство СНГ, прикаспийские страны, особенно, Азербайджан, страны Южного Кавказа (прежде всего, Грузия, но также и Армения), государства Центральной Азии, где главным партнером США до недавних пор считался Узбекистан, а после 2005 г. приоритет был отдан всестороннему сотрудничеству с Казахстаном. Страны Центральной Азии и Кавказа стали объектами повышенного внимания со стороны США после 11 сентября 2001 г, т.к. в них проживает мусульманское население. Национальный оборонный университет (подразделение Пентагона) провел в октябре 2004 г. конференцию «Как нам лучше реорганизовать Евразию?», в связи со стратегическими задачами передислокации вооруженных сил США в глобальном масштабе. Намечено расширить американское военно-стратегическое присутствие в глубине Евразии: сначала на Кавказе и в Каспийском регионе, а затем (или параллельно) - в Центральной Азии^⁶¹.

Европейский союз (ЕС), включающий уже 27 стран-членов и приблизившийся к бывшим западным границам СССР, также в последние годы чрезвычайно активизировался на постсоветском пространстве. Еще в 2003 г. Брюссель разработал стратегию «Расширенной Европы», а в ее рамках концепцию «европейской политики соседства (ЕПС)», объектами которой стали первоначально 6 стран СНГ. Это: восточноевропейские соседи - Украина, Молдова, Беларусь, а также южнокавказские соседи - Армения, Грузия и Азербайджан. В начале 2007 г. в сферу ЕПС был включен сначала весь Казахстан, а позже появилась Стратегия ЕС для Центральной Азии, куда уже включены все страны региона. Пояс государств СНГ - «новых соседей» ЕС может стать при неблагоприятном для России развитии ситуации зоной конфликтов и борьбы за влияние. В наиболее желательном для нашей страны варианте это могла бы быть зона интенсивных контактов между РФ и ЕС, поле для согласования интересов и многостороннего сотрудничества в «треугольнике» РФ-ЕС-СНГ. Пока же тенденции развиваются скорее в неблагоприятном варианте конкуренции, а в ряде случаев – конфронтации. На сегодняшний день факты таковы: не сумев интегрироваться с Украиной и Молдовой, Россия вынуждена теперь строить отношения с ними как с «общим ближним зарубежьем» Евросоюза. Проблема поиска новой модели отношений в треугольнике РФ- ЕС - СНГ чрезвычайно актуализировалась. Очевидно, России придется разрабатывать свою, симметричную «политику соседства» по отношению к странам СНГ, проводящим многовекторную внешнюю политику^⁶².

Китай и страны АСЕАН, имеющие серьезные интересы в Казахстане, во всех государствах Центральной Азии, на российском Дальнем Востоке также выступают не только партнерами, но и прямыми конкурентами России в СНГ. Хотя Китай входит с Россией в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС), наряду с центрально-азиатскими постсоветскими государствами, он стремится использовать эту международную организацию, которая создавалась первоначально для решения проблем безопасности в регионе, для проникновения в Центральную Азию и установления там своего доминирования. Проявившаяся тенденция «экономизации» ШОС не вполне отвечает интересам России, которой сложно конкурировать с Китаем в экономической сфере в таких регионах, как Центральная Азия и российский Дальний Восток.

Есть особые интересы на постсоветском пространстве и у отдельных зарубежных стран. Например, Польша претендует на то, чтобы официально курировать Украину и Беларусь от имени ЕС, в рамках «восточного измерения» европейской внешней политики. Этнические поляки, составляющие меньшинство населения в некоторых западных территориях Беларуси и Украины, неоднократно использовались для разжигания конфликтов с официальными властями.

Из числа новичков Евросоюза в последние годы выделяется своей активной политикой Литва, поддерживающая усилия Польши по втягиванию восточноевропейских стран СНГ в блок НАТО. Литва и Польша совместно многое делают по реанимации геополитической идеи Балтийско-Черноморского союза, отсекающего Россию от Большой Европы. Город Каунас в Западной Литве стал своеобразным «восточноевропейским Брюсселем», где проводятся международные конференции по европейской политике соседства и форумы НАТО. Все учредительные форумы Сообщества демократического выбора (СДВ) проходили в Литве. Кроме того, Литва выдвинула идею курирования трех стран Южного Кавказа (Армении, Грузии и Азербайджана) странами Балтии и «обмена опытом» в вопросах «солидарного противостояния России в ее имперских планах». При американском финансовом содействии Литва активизировала в 2006–2007 гг. политику в отношении Белоруссии, с целью свержения нынешнего руководства страны и переориентации внешней политики РБ на Запад.

Турция, давно дожидающаяся приема в Евросоюз, довольно активно действует на юге Украины (в Крыму), в государствах Центральной Азии и Южного Кавказа, всюду, где проживает мусульманское население. Она активно поддерживает группировку стран ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова). Турецкая позиция поддержки Азербайджана в противовес Армении вносит дополнительные трудности в осуществление планов самого Евросоюза. Так, Франция, как государство-основатель и авторитетный член ЕС, страна с большой и авторитетной армянской диаспорой, настаивает на официальном признании исторического факта геноцида армянского народа со стороны Турции и ставит, соответственно, препятствия на пути вступления Турции в ЕС. Из-за такой официальной позиции Франции у нее весьма натянутые отношения с Азербайджаном, а именно на это государство делается сейчас главная ставка ЕС в экономических аспектах политики соседства по отношению к Южному Кавказу.

Только что вступившая в ЕС Румыния официально, устами своего президента Т.Бэсеску, заявляет, что сделает все зависящее, чтобы «вернуть в Европу молдаван», присоединив Молдову к Румынии^⁶³. Выступая в Брюсселе, Т.Бэсеску прямо предложил Кишиневу объединиться в рамках Евросоюза, заявив следующее: « Румыния все еще остается разделенной на две страны, однако румыно-молдавское объединение произойдет внутри Европейского союза и никак иначе»^⁶⁴.

В итоге обозначенных процессов и тенденций регион СНГ предстает в настоящее время как плохо структурированное пространство, ставшее ареной международной конкуренции глобальных центров силы. Россия утратила здесь свое прежнее лидерство (хотя, безусловно, доминирует среди стран СНГ по всем параметрам), а постсоветский регион активно осваивают внешние игроки. Весь комплекс вопросов политического, военно-стратегического и экономического сотрудничества Российской Федерации с другими государствами на пространстве Содружества приобрел широкий международный контекст. Геополитическое соперничество явно препятствует интеграционным усилиям России в данном регионе.

Политические и экономические отношения России со странами СНГ переживают в настоящее время системный кризис. Те структуры и институты сотрудничества, которые были созданы в переходный период для организации многосторонней интеграции на постсоветском пространстве, не справились со своими задачами.

Многочисленные попытки России экономически интегрировать страны СНГ как в составе всех 12 государств (проект Экономического Союза,1993 г.), так и в более узких по составу региональных группировках (Таможенный союз, ЕвразЭС, ЕЭП-4, Союзное государство России и Беларуси) оказались неудачными. Практика «разноскоростной интеграции» далеко разошлась с декларированными целями, а модели региональных союзов, заимствованные из европейского опыта (ЕС), не привились на постсоветской почве. С конца 1990-х годов в Содружестве пролегает водораздел между «пророссийскими» и «прозападными» региональными союзами (последние олицетворяет ГУАМ – Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова)^⁶⁵.

Основа системы евразийской региональной интеграции - экономический союз ЕврАзЭС, создание которого максимально отвечало бы интересам России, пока не вышел из стадии зоны свободной торговли. В последнее время внутренние противоречия в этом союзе обострились из-за вступления в его состав Узбекистана, а также из-за ухудшения российско-белорусских отношений. Перспективы формирования таможенного союза в рамках всего ЕврАзЭС отодвинуты на неопределенный срок. Пока более реально просматривается вариант создания интегрированного «ядра» в рамках ЕврАзЭС – в виде Таможенного союза из числа трех наиболее готовых к этому стран – России, Белоруссии и Казахстана^⁶⁶.

Проект Союзного государства России и Белоруссии (Договор об СГРБ, 1999 г.), по-видимому, не имеет шансов на реализацию в форме создания Федерации с единой валютой, или даже как конфедеративное образование. Белорусская сторона не готова к такому уровню сближения, она предпочитает углубление межгосударственных отношений в сфере обороны, в экономике, в гуманитарной области, но при сохранении национального суверенитета^⁶⁷.

Проект Единого экономического пространства (ЕЭП), в который Россия активно пыталась вовлечь Украину, начиная с 2003 г., на наш взгляд, изначально был обречен на неудачу, так как предполагал создание таможенного союза России, Беларуси, Украины и Казахстана в противовес расширяющемуся ЕС^⁶⁸. Это противоречит евроинтеграционным устремлениям украинского руководства и консолидированным интересам Запада в регионе СНГ. Как дублер ЕврАзЭС, проект «четверки» с наднациональными органами управления не состоялся и не мог состояться^⁶⁹. Более того, он стал яблоком раздора между Россией и Евросоюзом. В результате ЕЭП с апреля 2006 г. пребывает в «законсервированном» состоянии, хотя подготовлена международно-правовая база сотрудничества^⁷⁰. Если называть вещи своими именами, то очередной интеграционный проект России, подготовленный кулуарно, без широкого экспертного обсуждения, по существу, провалился. На наш взгляд, без существенного пересмотра концепции в духе функциональной, проектной интеграции, развития экономического сотрудничества без наднациональных органов, проект ЕЭП не имеет перспектив реализации. Кроме того, России предстоит найти сочетание концепции образования ЕЭП со странами СНГ с концепцией формирования ОЕЭП – Общего европейского экономического пространства, наладив международное сотрудничество в «треугольнике» РФ-ЕС-СНГ.

На фоне просчетов и неудач в осуществлении «пророссийских» проектов сотрудничества со странами СНГ, новое дыхание при поддержке внешних спонсоров получил проект ГУАМ. В мае 2006 г. этот союз провозгласил себя как новая «Организация за демократию и развитие – ГУАМ», со штаб-квартирой в Киеве. Были подписаны уставные документы международной организации. ЕС и США выразили намерения содействовать инвестиционным программам в рамках ГУАМ, для реализации базовой идеи – сформировать Евро-Азиатский нефтетранспортный коридор из Центральной Азии, через Кавказ и Украину – в Европу, в обход России. Противодействие Евросоюза и США созданию ЕЭП, при одновременной финансовой поддержке ГУАМ ведет к «размыванию» общего формата Содружества Независимых Государств как регионального объединения 12 постсоветских стран, усиливает противоречия между субрегиональными группировками внутри СНГ.

Россия оказалась не в состоянии разрешить «замороженные конфликты», защитить страны региона от существующих внешних угроз, широко содействовать их модернизации. Не сумев в предыдущие годы интегрировать бывшие республики СССР, Россия в глазах мирового сообщества утратила моральное право претендовать на особые отношения с ними. От СНГ все более отдаляется «пояс новых соседей», ставший объектом европейской политики соседства и евроатлантической стратегии США.

Раздел пространства СНГ по линии ОДКБ/ЕврАзЭС – ГУАМ/НАТО может в период до 2009-2011 гг. усилиться. Дополнительно активизировались попытки придать институциональный характер «буферной зоне» между Россией и Европой. Для этого создана организация балто-черноморских государств под названием «Сообщество демократического выбора» (учредительный форум СДВ состоялся в Киеве, 1-2-декабря 2005 г.). Впервые в постсоветской истории государства СНГ, дистанцирующиеся от России, создали не просто «свой» региональный альянс, но объединились со странами Центральной Европы, Балтии и Балкан. При этом организаторы СДВ всячески подчеркивают политико-идеологические различия с Россией, которой якобы чужды идеалы демократии.

Вновь обострилась проблема, что далее делать с СНГ как с международной организацией: распустить или обновить? Целый ряд стран в начале 2005 г.^⁷¹ поставили вопрос о роспуске организации, считая СНГ «механизмом цивилизованного развода», выполнившим на данный момент свои функции. После двух лет работы над проектом реформирования СНГ, «группа мудрецов»^⁷² предложила некий набор решений, но не закрыла вопрос о будущем организации СНГ-12 и о направлениях сотрудничества в данном многостороннем формате. Подготовленная Концепция реформирования Содружества была представлена на очередном саммите СНГ, в Душанбе (4-5 октября 2007 г.). Но ее не поддержали пять из 12 стран^⁷³.

Остро требуются новые идеи для Содружества, привлекательные для большинства стран постсоветского региона, на базе которых эта организация смогла бы консолидировать данное геополитическое пространство. В том случае, если новое СНГ не состоится, ареал российского влияния будет резко сужен. Россия утратит статус региональной державы, а ее международный авторитет заметно упадет.

Необходимо выработать новые подходы к отношениям со странами СНГ, существенно пересмотреть концепции и модели региональной интеграции. Это вызвано неудовлетворительными итогами российской политики в регионе.

Политика России в отношении стран СНГ все годы после распада СССР была ситуативной, но центральное место в ней занимали ценовые преференции, в первую очередь льготные цены на поставки природного газа. Одним из средств давления на «нелояльных» членов СНГ было создание альтернативных группировок – Союзного государства с Белоруссией и Евразийского экономического сообщества. По идее, членство в этих союзах должно быть экономически более выгодным, чем членство в СНГ, а значит, стимулировать связи с Россией. Но надежды не оправдались. Одна из причин – непоследовательность российской линии в отношении государств с «пророссийской» и «прозападной» ориентацией. Так, главный военно-стратегический союзник России в СНГ и важнейший партнер по кооперации в обрабатывающих отраслях промышленности и в сфере высоких технологий – Белоруссия, получала в период 1992-2005 гг. в виде прямых и косвенных российских дотаций помощь в размере примерно 1,5-2 млрд долл. в год (оценка К.Коктыша). В тот же период помощь Украине, не подписавшей даже Устав СНГ, была не меньшей по размеру, а то и гораздо более существенной. Ежегодное списание «газовых» и прочих «энергетических» долгов, льготные цены на нефть, на ядерные материалы для украинских АЭС, реструктуризация государственного долга достигали в 1999-2003 гг. от 3 до 5 млрд долл. в год (оценки С. Глазьева, Л. Косиковой). Финансовая помощь в год президентских выборов (2004г.), предоставленная Украине только путем изменения порядка налогообложения экспорта нефти и газа, стоила российскому бюджету примерно 1 млрд долл. Тем не менее новое украинское руководство начало свою деятельность с инициатив по реприватизации объектов собственности, принадлежавших российским инвесторам на территории Украины, с пересмотра условий аренды базы Черноморского флота, заявило о скором вступлении в НАТО и т.д.

В самые последние годы в политике России наметились изменения, с учетом внешнеполитического курса стран СНГ. В тех случаях, когда политика соседей по СНГ вступает в противоречие с российскими интересами, партнеры лишаются финансовой подпитки^⁷⁴. Дополнительно в отношениях с государствами Содружества применяются такие инструменты, как: паспортно-визовый режим трансграничного движения, миграционный режим (количество дней пребывания в России без регистрации), тарифные и нетарифные ограничения для некоторых «чувствительных» экспортных товаров. В 2005-2006 гг. Россия практиковала, например, введение ограничений на поставки винодельческой продукции и минеральной воды «Боржоми» из Грузии; вин, фруктов, овощей - из Молдовы, мясо-молочной продукции – из Украины под предлогом их несоответствия санитарным нормам. Подобные меры были однозначно восприняты в странах СНГ и на Западе как экономические санкции в отношении стран, поставивших вопрос о своем выходе из СНГ и присоединении к НАТО. Страны-партнеры, как правило, лишены возможности адекватного давления на Россию. Хотя проблемы в области транзита через территории Белоруссии и Украины выявили слабость геоэкономического положения России.

В настоящее время российская политика в СНГ, помимо «принуждения к дружбе» (К.Затулин), взяла на вооружение принцип «прагматизма». Это проявляется в последовательном отказе от прежних преференций партнерам по СНГ. Начало перехода на рыночные принципы в торгово-экономических связях рассматривается в МИД РФ как «свидетельство зрелости взаимных отношений»^⁷⁵. Между тем такой подход к сотрудничеству, справедливый с точки зрения получения краткосрочных выгод, разрушает последние «привязки» соседей к российской экономике, т.е. действует в дезинтеграционном направлении, а значит, «работает» против стратегической перспективы. При этом взамен ценовых льгот не предлагаются какие-либо «новые привязки», или привлекательный модернизационный проект, усиливающий «российский вектор» в экономике государств СНГ в противовес другим направлениям их внешних связей.

Хотя «прагматизм» не способен заменить стратегию, он имеет свои резоны. У России накопились немалые претензии к соседям по СНГ. Огромные финансовые вливания, сделанные в этот регион, не принесли ощутимых политических дивидендов. Не дали они и заметных экономических преимуществ российским инвесторам, другим хозяйствующим субъектам в их деятельности на внутренних рынках государств СНГ. Прямые и косвенные субсидии странам СНГ «растворились» в доходах государственных бюджетов, либо перекочевали на частные банковские счета по широко распространенным теневым схемам. Эти средства «вскормили» политические элиты постсоветских государств. В настоящее время партнеры России с удивлением, а нередко с искренним недоумением воспринимают цифры фактической помощи, т.к. она не всегда фиксировалась в межгосударственных соглашениях и совсем не пропагандировалась в СМИ. Более того, любые упоминания о существенной финансовой подпитке воспринимаются сегодня в странах СНГ как незаконные упреки «малым» и «бедным» государствам, исходящие от «большой» и «богатой ресурсами» России. Все это не дает возможности строить в перспективе действительно партнерские отношения.

Низкая эффективность финансирования экономик и населения новых независимых государств, на наш взгляд, связана с тем, что фактическая и немалая помощь России партнерам по СНГ никогда не было строго обусловлена встречными политическими требованиями. И это – глубочайший просчет в политике постсоветского периода. Совершенно иначе строили свои отношения со странами СНГ международные финансовые организации и страны Запада. Для получения любого, самого небольшого транша из кредита МВФ страна-реципиент подписывала меморандум, в котором МВФ, в свою очередь, оговаривал условия предоставления кредитных средств. Тем самым стимулировались реформы в нужном направлении и создавались благоприятные условия для деятельности иностранных компаний в данной стране. Международный валютный фонд мог, например, диктовать правительству Украины, какой размер пошлины следует установить на вывоз семян подсолнечника, чтобы обеспечить высокую рентабельность совместных предприятий, созданных с участием западного капитала в пищевой промышленности. В то же время российское правительство не смогло добиться от Украины даже передачи трубопроводной системы в собственность международного газотранспортного консорциума, при том что более десяти лет украинское направление было главным экспортным направлением для поставок российского газа в Европу, а транзит приносил соседней стране ежегодно 2-2,5 млрд долл.прибыли.

С учетом новых реалий в регионе СНГ предстоит уточнить цели и задачи российской политики, выработать долгосрочную стратегию действий на постсоветском пространстве и приоритетность ее реализации. На новом этапе отношений со странами СНГ Россия должна исходить из глобального видения собственных стратегических целей развития и своего места в мировой экономике, но одновременно выстраивать более рациональную политическую линию в отношениях с партнерами по СНГ.

Стратегия региональной (евразийской) интеграции, которая декларировалась как приоритетное направление внешней политики России в отношении стран СНГ в течение всех последних лет, не может быть универсальной. Существуют серьезные внутренние и внешние препятствия для такой модели регионального сотрудничества. Поэтому она должна быть скорректирована в самое ближайшее время. Целесообразно впредь дифференцировать политические подходы России по отношению к государствам СНГ:

Выстраивать «особые» отношения с ближайшими союзниками в рамках общей системы безопасности, проводя государственную политику интеграции и привилегированного партнерства;
Развивать добрососедские отношения, гуманитарное и экономическое сотрудничество со всеми остальными странами СНГ, проводя политику взаимодействия на разных уровнях.
Консолидировать весь постсоветский регион вокруг России в условиях растущей здесь конкуренции на основе гибкого сочетания политики интеграции с союзниками и политики взаимодействия с соседями.

В соответствии с тремя предложенными подходами: «консолидация – союзничество/интеграция/ привилегированное партнерство – соседство/взаимодействие» – необходимо откорректировать отношения России с новыми независимыми государствами в разных форматах.

1. Важно сохранить общий формат СНГ-12. Ни в коем случае нельзя распускать организацию СНГ. Роспуск станет стратегической ошибкой России и потерей авторитета в мире. Функция этой международной организации - консолидация новых независимых государств на геополитическом пространстве бывшего СССР. При этом СНГ не должно восприниматься его участниками как альтернатива развитию международных связей на других направлениях их внешнеэкономической деятельности. Для этого необходимо изменить принципиальный подход к СНГ со стороны, прежде всего, России. По существу, ей необходимо отказаться от взгляда на Содружество как инструмент однополюсной интеграции, а также от противопоставления евразийского и европейского направлений внешних связей

Соответственно Договор об СНГ должен быть обновлен: его необходимо заменить Договором об СНГ+. Дополнение к договору («плюс») могло бы отражать перспективы развития СНГ на новом этапе, нацеленность на взаимовыгодное сотрудничество независимых государств, прошедших через период «развода» и осознающих важность поддержания высокого уровня многостороннего взаимодействия. Новая организация СНГ может рассматриваться как одно из звеньев в будущей конструкции многополярного мира, в рамках которой страны с переходными экономиками максимально используют преимущества экономического сотрудничества с Россией и друг с другом, с региональными блоками в Европе и Азии. Сохранение СНГ как рамочной организации и международные договоры стран СНГ должны обеспечивать гарантии безопасности также внеблоковым государствам и непризнанным образованиям на пространстве бывшего СССР. Будучи рамочным по своему характеру, этот договор должен предусматривать возможность заключения отдельных, более детальных секторальных соглашений внутри СНГ.

Договор об «СНГ плюс» мог бы содержать и обновленное название организации, например «СНГ – Организация трансконтинентального сотрудничества»^⁷⁶. Она могла бы взять на себя задачу реализации международных проектов в русле идеи межконтинентальной кооперации. При этом необходимо стремиться к тому, чтобы сосредоточить уже реализуемые на постсоветском пространстве или намечающиеся проекты сотрудничества транспортно-транзитного и энергетического характера в рамках одной организации. Это позволило бы избежать нынешней ситуации, когда международные проекты с участием стран СНГ воспринимаются как альтернативные российским и наоборот. Для финансирования крупных региональных инициатив в сфере экономики и содействия инновационному развитию целесообразно создать «Банк развития СНГ».

Новая организация СНГ (СНГ+) должна рассматриваться как одно из важных звеньев в будущей конструкции многополярного мира, в рамках которой страны с переходными экономиками могли бы максимально использовать преимущества экономического сотрудничества с Россией и друг с другом, с региональными блоками в Европе и в Азии. Международные договоры СНГ должны обеспечить гарантии безопасности внеблоковым государствам и непризнанным государствам на пространстве бывшего СССР. В экономической сфере важнейшей задачей новой организации должна стать реализация международных проектов в русле идеи трансконтинентальной кооперации. Функции СНГ в гуманитарной сфере – сохранение мультикультурного пространства и безвизового режима передвижения граждан стран–членов СНГ.

2. В формате нового СНГ целесообразно выделить «ядро» будущей системы региональной интеграции. Интеграционная стратегия России должна быть целенаправленной. Наилучшие условия для ее реализации сегодня имеются в рамках Союзного государства России и Беларуси.

Нужно всячески поддерживать тесные кооперационные связи с Белоруссией –главным союзником РФ по организациям ОДКБ – СГРБ – ЕврАзЭС, предоставляя ей максимум преференций, используя уже имеющиеся инструменты долгосрочного совместного планирования и финансирования общих программ. Вряд ли, однако, целесообразно предлагать Белоруссии слишком жесткие конструкции интеграционных объединений с Россией – федеративную модель «а ля Евросоюз», которая и в Европе переживает не лучшие времена. Формирование таможенного союза и общих рынков товаров и услуг – это «задача максимум» в экономических связях на ближайшее десятилетие. Она должна дополняться активным сохранением общего культурного, образовательного, научно-технического и информационного пространства, безвизовым передвижением граждан.

Союз ЕврАзЭС в силу его разнородности и низкого уровня экономического развития некоторых стран не может стать на данном этапе интеграционным ядром. Очевидно, его можно рассматривать как внешний ареал СГРБ, в котором формируются зона свободной торговли и Таможенный союз «тройки» (РФ – РБ - Казахстан), и реализуются общие отраслевые проекты. Учитывая союзнические отношения со странами-членами ОДКБ-ЕврАзЭС, Россия не может окончательно отказаться от преференций этим государствам. В отличие от тесной интеграции с Белоруссией, странам ЕврАзЭС российская сторона может предложить «привилегированное сотрудничество» в экономике и в гуманитарной сфере. Это подразумевает: льготные цены на энергоносители, единые железнодорожные тарифы для перевозок внутри ЕврАзЭС, устанавливаемые на уровне внутренних российских тарифов, чего добивается Казахстан и др. Такие преференции должны вырабатываться на взаимной основе, в ходе переговоров. Россия вправе ожидать от союзников готовности к компромиссам и разумных «компенсаций» за уступки со своей стороны.

3. По отношению к государствам ГУАМ и Туркмении, Россия может предложить свою политику добрососедства, в рамках стратегии разноуровневого взаимодействия, по аналогии с европейской политикой соседства. Она не предполагает объединения в общий союз. Наилучшей формой для двусторонних связей с «соседями» в СНГ могла бы стать формула отношений «ВТО плюс», т.е. международные правила торговли, дополненные преференциями в тех отраслях и сферах сотрудничества, где страны проявляют друг к другу повышенный интерес. Важно обратить особое внимание на двусторонние связи РФ с Казахстаном, традиционно считающимся сторонником «евразийства», но явно примыкающим к «европейским соседям» в Прикаспийском регионе.

В рамках российской политики соседства есть возможности активизировать проект ЕЭП в качестве своеобразного «стыковочного» проекта по сотрудничеству России и стран СНГ с Евросоюзом. Это соответствует стратегии формирования общеевропейского экономического пространства между РФ и ЕС (ОЕЭП) и вполне отвечает курсу Украины. Сотрудничество в треугольнике Россия – ЕС – СНГ способно снизить уровень конфронтации между Россией и странами ГУАМ, усилить региональную интеграцию на Южном Кавказе, подключив к проектам «соседей» также и Армению. Экономическая составляющая ГУАМ и ЕЭП во многом совпадает, если рассматривать перспективы ЕЭП не как таможенного союза, а как единого пространства для бизнес-проектов в энергетике и транспорте. России целесообразно подробнее изучить недавнюю инициативу ЕС по созданию Инвестиционного фонда соседства для восточноевропейских и южнокавказских соседей в СНГ, а также концепцию «экономического соседского сообщества».

В гуманитарной сфере российской стороне целесообразно активнее проводить политику культурной экспансии и формирования общего информационного и культурного пространства Содружества. В этом отношении может быть полезен для работы с соотечественниками в бывших республиках СССР опыт Британского совета или Французского альянса.

Важной проблемой практической политики России в СНГ остается нехватка управленческих кадров и центров стратегического планирования. По-видимому, нужны специализированные научные учреждения, занимающиеся подготовкой внешнеполитической и внешнеэкономической элиты для работы именно на данном направлении. В качестве примера может служить подготовка «евробюрократов» для Европейской комиссии ЕС в Брюсселе и в Маастрихте. Во времена СССР был позитивный опыт по подготовке кадров для работы со странами СЭВ, в том числе в рамках Международного института экономических проблем мировой социалистической системы (МИЭП МСС).

Blog

Национальный инвестиционный совет