Н. А. Римского-корсакова в. М. Пивоев философия и психология политики учебное пособие

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7

Марксизм о человеке

В философии Маркса человек рассматривался как составная часть социальных структур, подчиненная социальным группам, классам (имеется в виду конкретный человек; о человеке вообще, абстрактном человеке, о гуманизме у Маркса есть немало интересных идей).

Классовый подход к человеку нередко необходим, но это лишь один угол зрения, если же его взять в абсолюте, вне многоплановых, многомерных отношений людей и социальных групп, - это может привести к ошибочным позициям. В результате человек как индивид выпадает из политики. Критики-современники К.Маркса указывали на то, что он недооценивал в ряду источников общественного богатства способности человека, его таланты, ограничиваясь анализом в "Капитале" природа, труда и капитала (см., напр.; Г.Лебон, Э.Бернштейн). В чем же причины такой ошибки Маркса?

Философия марксизма возникла в русле европейской научной и философской мысли и восприняла ее достоинства и недостатки. О достоинствах хорошо написал В.И.Ленин в известных статьях "Три источника я три составные части марксизма" и "Карл Маркс". Тема недостатков и упущений в марксистском подходе была до недавнего времени под запретом. Сегодня начинается ее осмысление, появляются первые статьи, переиздание западных критических исследований марксизма. Не ставя себе задачу всестороннего анализа этой проблемы, автор считает необходимым указать, в соответствии с избранной для исследования методологической программой, на один из недостатков - преувеличение и даже абсолютизацию рационализма как метода

21

осмысления и освоения научных результатов и как следствие - абсолютизацию технологических критериев общественного прогресса. Существенное влияние на социологию марксизма оказали иллюзии просветительского рационализма и утопического социализма, сформировав упрощенные представления о легкости достижения идеалов социальной справедливости. Большое значение для становления социальных идеалов Маркса имел практический революционный опыт, включение в этот исторический период в общественную деятельность, в историю трудящихся масс, рабочих промышленного, конвейерного производства. Появление феномена массы, толпы повлияло на снижение интереса к отдельному человеку, сформировало представление о том, что единственным действующим лицом в истории может быть только народ, народные массы (состоящие из абстрактных, равных индивидов; разумеется Маркс этого никогда не утверждал, но его понимание народных масс было по существу таким). Вслед за этим роль личности в истории сводилась практически к роли выдающихся личностей, как исключениям из правила. Рядовому человеку марксистская философия внушала (и весьма успешно) ролевую установку "винтика", который сам по себе ничего не значит, ни на что не в состоянии повлиять. Попытки отстоять достоинство и интересы личности клеймились как мелкобуржуазный индивидуализм.

Конечно, могут возразить, что во многих работах Маркса и Энгельса раскрывалось порабощающее и закрепощающее человека разделение труда, приводящее к отчуждению его от результатов его деятельности, что конечной целью производства они рассматривали удовлетворение потребностей человека, для блага которого и строилась перспектива "светлого будущего". Тем не менее, такие возражения не отменяют сказанного. Человек у Маркса подчинен производству, обществу и государству - "для его же блага", как говаривал М.Лютер, имея в виду лишение человека свободы води Богом, чтобы без помех заботиться об это человеке.

Между тем, если объективно исследовать роль и влияние интересов человека на развитие истории, то обнаружится немало интересного. В.О.Ключевский говорил в своих лекциях ко русской истории: "...Энер-гия личного материального интереса возбуждается не самым этим интересом, а стремлением обеспечить

22

личную свободу, как внешнюю, так и внутреннюю, умственную и нравственную, а эта последняя на высшей ступени своего развития выражается в сознании общих интересов и в чувстве нравственного долга действовать на пользу общую" (60, I, 57).

Чем обусловлено появление человека на сцене истории? На рубеже средних веков и Нового времени в культуре человечества состоялся революционный переворот: произошла смена канонической культуры на проектную. До этого во всех сферах деятельности господствовали традиции, каноны, образцы, весь мир рассматривался как ухудшенная копия божественного мира, небесного Иерусалима, к новациям относились с подозрением, полагая, что они приведут к дальнейшему отдалению от первоначального совершенного образца, почему они нередко запрещались, в случае же, когда новшеств было невозможно избежать, то они наряжались в старые одежды, ослаблялась значимость новизны. В этих условиях человек, по словам О.Э.Мандельштама, "считал себя в мировом здании столь же необходимым и связанным, как любой камень в готической постройке, с достоинством выносящий давление соседей и входящий неизбежной ставкой в общую игру сил" (83, 106).

Однако накопившийся производственно-технический опыт, развитие торговли и мореплавания, географические открытия, развитие науки - стали все чаще ломать устоявшиеся, традиционные представления о мире. Все чаще канонически-традиционные способы решения проблем переставали удовлетворять видоизменяющимся потребностям, все чаще для решения все более сложных проблем требовались каждый раз новые подхода, на каждое здание требовался новый проект. Объем новшеств прорвал плотину средневековой картины мира и потребовал переоценки ценностей. И тогда была осознана плодотворная роль творческого потенциала человека, индивидуальных способностей, талантов человека, и затребована из древности знаменитая формула софиста Протагора - "человек есть мера всех вещей", то есть человек как высшая ценность. Новый взгляд на ценность человека в мире породил гуманизм-парадигму неисчерпаемых возможностей и положительных качеств человека, человеческого разума.

23

Если в средние века человек ощущал некоторую прочность, определенность своего места в мире, то в возрожденческом мире он уже не мог рассчитывать на устойчивость и надежность этих связей. Ответственность за самоутверждение и самореализацию ложилась на индивида целиком. Поэтому, по заключению Э.Фромма, одним из симптомов и факторов возрожденческого гуманизма было "страстное стремление к славе": "Если имя человека известно современникам и он может надеяться, что так будет и впредь, его жизнь приобретает смысл и значение уже благодаря ее отражению в сознании других" (146, 50-51). Правда, уже с самого начала реальный человек не хотел впиcыватьcя в прокрустово ложе гуманистического идеала, о чем писал А.Ф.Лосев, называя это "обратной стороной титанизма" (80,120-138). В дальнейшем идеалы гуманизма продолжали развиваться и существовать в духовной культуре человечества, но пропасть между ними и реальностью не уменьшалась. Обнаружение этого противоречия приводило я периодическим кризисам гуманизма. А в материальной жизни общества формировалось противоречие между творческим потенциалом личности и конвейерным производством с его разделением труда и отупляюще-механическим повторением простых производственных операций. Маркс видел это противоречие и мечтал преодолеть порожденное этим разделением труда отчуждение человека.

Человек "массового общества"

XIX век сформировал и вывел на арену мировой истории человека нового типа, которого испанский философ Х.0ргега-и-Гассет называл "человеком массы". Характер этого человека он обозначил двумя основными позициями: "безудержный рост жизненных вожделений" и "принципиальная неблагодарность ко всему, что позволило так хорошо жить" (93, 138). И отсюда следует, что "все дозволено, что нет никаких запретов и никаких обязанностей". Возникает иллюзия - "жить - значит не встречать ограничений; поэтому смело делай все, что хочешь. Нет ничего невозможного, нет опасного, нет ни высших, ни низ-

24

ших" (93, 138-139). Вспомним песенное - "мы рождены, чтоб сказку сделать былью..." Это неизбежно ведет к искаженным, потребительски-бездуховным ценностным ориентациям. Популярный лозунг советской пропаганды гласил: нашей целью является все более полное удовлетворение постоянно растущих потребностей советского человека. На нелепость и вредность этого лозунга указывал в своих лекциях профессор М.А.Киссель. Действительно, если вдуматься, до каких же пределов могут дорасти потребности советского человека, и где бы на него поглядеть, каким это образом он удовлетворяет свои безмерные потребности?!

По мнению Ортега-и-Гассета, для "человека массы" характерно'то, что он довольствуется готовой мыслью, усвоенным стереотипом. Напротив, человек "элиты" не ценит готовых истин, взятых без проверни, без труда, он ценит лишь то, что до сих пор было недоступно, неизвестно, что приходится получать через творческое усилие (см.: 93, 140). Под "элитой" философ имеет в виду "творчески мыслящих людей", интеллектуалов, отличительной чертой которых являются "не права, не привилегии, а обязанности, требования к самому себе", нравственный императив которых - "отдавать больше, чем берешь".

Вот какую характеристику феномену "массового человека" дал (хотя и не применяя этого термина) немецкий поэт Ф.Шиллер: "Вечно прикованный к отдельному малому обрывку целого, человек сам становится обрывком, слыша вечно однообразный шум колеса, которое он приводит в движение, человек не способен развить гармонию своего существа, и вместо того, чтобы выразить человечность своей природы, он становится лишь отпечатком своего занятия, своей науки" (159, 6, 265-266). Разделение труда делает человека отчужденным не только от результатов его труда, но и от себя самого как целого, расщепляется и его сознание, и его совесть. Поскольку свою продукций современный работник передает тому, кого он никогда не видел и не увидит, а значит он не будет стыдиться за низкое качество своего труда. Совсем другое дело, если он работает для десятка своих соседей или известного круга постоянных заказчиков.

"Массовый человек" не обязательно работник физического

25

труда, рабочий, это может быть даже ученый. Вот характеристика такого человека: "Специалист очень хорошо "знает" лишь свой крохотный уголок вселенной; но ровно ничего не знает обо всем остальном... Его нельзя назвать образованным, так как он полный невежда во всем, что не входит в его специальность; но и не невежда, так как он все-таки "человек науки" и знает в совершенстве свой крохотный уголок вселенной... В политике, в искусстве, в социальной жизни, в остальных науках он держится примитивных взглядов полного невежды, но излагает их и отстаивает с авторитетом и самоуверенностью, не принимая возражений компетентных специалистов. Поистине парадокс! Цивилизация, дав ему специальность, сделала его самодовольным и наглухо замкнутым в своих пределах; внутреннее ощущение своего достоинства и ценности заставляют его поддерживать свой "авторитет" и вне узкой сферы, вне специальности" (93, 120-121). Такая ограниченность кругозора - благодатная почва для мифотворчества. Узкая специализация способствует снижению порога доверчивости, поскольку пределы компетенции сужаются до бесконечности, а вслед за этим могут возникнуть иллюзии необыкновенных возможностей науки, способной решить вое проблемы. Характерный пример - лысенковщина, обещавшая чудеса. Или многие примеры чудодейственных лекарств от всех болезней сразу.

Одна из важнейших черт "массового человека" связана с понятием "здравого смысла", с обыденным сознанием и его стереотипами. В понятии "здравого смысла" есть две стороны: первая связана со способностью поступать разумно, взвесив все за и против, не поддаваясь на искушения страстей, толкающих на безрассудные поступки; вторая - раскрывает близорукость и ограниченность практического опыта, практицизма, сводящего все к непосредственной выгоде, и не способного оценить отдаленные последствия каждого поступка. Эта вторая - легко сводит на нет положительную сторону благоразумия и осторожности, особенно если чрезмерно довериться своему практическому опыту, уверовать в его непогрешимость.

Характерные особенности обыденного сознания можно показать на таком примере, взятом из книги Э. де Боно "Рождение

26

новой идеи": Один купец задолжал ростовщику большую сумму денег и не смог вернуть в срок. Купцу грозило заключение в долговую тюрьму. Ростовщик предложил вместо уплаты долга отдать в жены молодую дочь купца. Поскольку купца не устраивал ни тот, ни другой вариант, ростовщик предложил тянуть жребий: если девушка вытащит черный камень, то пойдет за него, если белый - останется с отцом. В обоих случаях долг будет прощен. При этом ростовщик подобрал с земли два черных камешка и положил в мешок. Девушка заподозрила обман, но как ей поступить? Отказаться от вытаскивания жребия, отец пойдет в тюрьму, вытащить камешек - идти в жены старику?! Для обыденного сознания ситуация тупиковая, третьего выхода нет. Но нешаблонное мышление может предложить, например, такой выход: вытащить камешек из мешка, не глядя, и, как бы нечаянно уронить его на землю, где он затеряется среди других: "Ой, уронил, но ничего, по оставшемуся можно определить, каким был первый" (22, 11-13).

Типичным "массовым человеком" был, например, Сталин, что было обусловлено характером его социализации, воспитания в семинарии: "Церковное образование было единственным систематическим образованием, полученным моим отцом, - писала дочь Сталина. - Я убеждена, что церковная школа, где он провел в общем более десяти лет, имела огромное значение для характера отца на всю его жизнь, усилив и укрепив врожденные качества. Религиозного чувства у него никогда не было. Бесконечные молитвы, насильственное духовное обучение могли вызвать у молодого человека, ни на минуту не верившего в дух, в бога, только обратный результат: крайний скептицизм ко всему "небесному", "возвышенному". Результатом стал, наоборот, крайний материализм, цинический реализм "земного", "трезвого", практического и сниженного взгляда на жизнь. Вместо духовного опыта он развил в себе совсем другой: близкое знакомство с лицемерием, ханжеством, двуличием, таким характерным для немалой части духовенства, которое верует лишь внешне, то есть на самом деле не верует вообще... Из своего семинарского опыта он заключил, что люди нетерпимы, грубы, обманывают свою "паству" и тем держат ее в руках, интригуют,

27

лгут и, наконец, имеют многие слабости и очень мало добродетелей. Нетерпимость, негибкость, неспособность согласиться с противоположным мнением, если оно очевидно более здравое, я отношу в нем также за счет опыта, вынесенного из семинарии, где воспитанникам прививались фанатизм и нетерпимость" (86, 16-17).

Ортега-и-Гассет указывал на объективные предпосылки, вызвавшие бурный рост социальной категории "массового человека" с его потребительской ориентацией, нетворческим, стандартизованным мышлением, господством стереотипов и предрассудков и бездуховностью (промышленная революция, массовое производство товаров широкого потребления и др.). Речь при этом идет не только о рабочем классе, подобного рода исполнительски-нетворческий тип человека встречается в любых социальных группах и классах. Перевес "массового человека" в социальной жизни создал ситуацию кризиса, что особенно заметно в нашей стране, где идеология подавления индивида коллективом господствует уже несколько десятилетий. Возник этот стереотип приоритета общественных интересов, перевеса их над личными благодаря упомянутой ошибке К. Маркса, недооценивавшего способности человека как источник общественного богатства. Или вспомним стереотип единства любой ценой, консолидации перед лицом опасности. Эти и другие стереотипы позволили согнать индивидов в массу, послушно марширующую в указанном направлении. Но ведь эта масса может превращаться в толпу.

Можно упомянуть также известный спор В.Г.Белинского и В.Н.Майкова о характере выдающейся личности. Белинский считал, что такую личность однозначно формирует социальная среда. Выдающаяся личность наилучшим образом улавливает и выражает настроения народных масс. Майков же считал, что помимо большинства в каждом народе, чье развитие действительно -происходит под определяющим влиянием среда, - есть еще меньшинство, которое развивается в преодолении среда, в борьбе с ее давлением. По его мнению, выдающаяся личность выходит из этого меньшинства, поскольку вооружена опытом нестандартного подхода к решению возникающих проблем, более закалена

28

для борьбы.

Государство стремится загнать каждого человека в некий стандарт, в ячейку социальной структуры. Стандартные реакции обусловлены социальным опытом личности, индивидуальность проявляется в случайном. В. фон Гумбольдт заметил, что "индивидуальность есть единство различий" (39, 370).

С точки зрения физики Космоса, равенство - это смерть, это энтропия, застой и утрата смысла. Жизнь, напротив - это выявление и развитие различий, непохожего, нестандартного, нового, оригинального. Стремление втиснуть человека в рамки стандартов равенства - это проявление объективно-космического закона энтропии, ведущего в застою, смерти, хаосу и бессмысленности. Вот чем чреват красивый внешне лозунг "равенства".

Каждый человек нуждается в уважении. Об этом хорошо выразился когда-то французский философ Б.Паскаль: "...Чем бы человек ни обладал на земле, прекрасным здоровьем я любыми благами жизни, он все-таки недоволен, если не пользуется почетом у людей. Он настолько уважает разум человека, что, им имея все возможные преимущества, он чувствует себя неудовлетворенным, если не занимает выгодного места в умах линей". Американский психолог Э.Берн называет это "потребностью в признании", это стремление реализовать себя и добиться успеха, соотносится с понятием "сенсорного голода" (см.: 20,9). Эта потребность, по его мнению, есть результат компромисса между двумя противоречивыми стремлениями: I) к тесному контакту с микросредой, 2) к отчуждению, отстранению от ближних, к уединению. Необходимо научаться включаться б социальные общности я организации, не теряя своей индивидуальности, не теряя своих убеждений, не принося их в жертву навязанным "принципам" и догмам.

Воля к власти

Многие люди обожают власть, особенно если в их руках находится право разрешить или запретить, то они со сладострастием запрещают, даже не отдавая себе отчета в обосновании

29

необходимости этого запрета. Им доставляет удовольствие унижать зависимого от них человека. В чем причины, где корни этой потребности, этого стремления к власти?

В марксистской литературе генезис политических отношений связывают с процессами разделения труда, возникновением отношений собственности, становлением классов и государства (см., напр.: 5, 376-382). В рамках данного подхода, ограничивающего спектр проблемы социально-классовыми рамками, эти концепции представляются справедливыми. Но если посмотреть на истоки политики и власти с точки зрения психологических аспектов отношений человека и политики, то вопрос выглядит несколько иначе. В этом плане представляют интерес работы этологов, изучающих поведение стадных животных. Нидерландский ученый Франс де Ваал с коллегами изучали колонию шимпанзе Арнхемского зоопарка. В стаде шла постоянная борьба власть, сопровождающаяся интригами, временными союзами, вовлечением в "дворцовый переворот" "народных масс", в отношении которых вожак использует типичные приемы "кнута" и "пряника", оделяет "привилегиями" союзников, нейтрализует конкурентов, натравливая на них подчиненных (см.: 117), Конечно, это еще не политические отношения в полном смысле слова, но здесь закладывается опыт пока еще инстинктивных способов деятельности, на базе которого будут развиваться политические отношения в человеческом обществе.

Корни потребности во власти уходят в психологические задатки индивида и в характер его социализации и формирования мировоззрения. Первые столкновения с властью и насилием происходят в раннем детстве, когда 'родители вопреки желаниям ребенка навязывают ему свои законы и нормы поведения. Понятно, что к опыту родителей детям следует относиться с доверием, что родители желают детям добра. Но само понимание "добра" они также навязывают свое, поэтому принцип "цель оправдывает средства" сомнителен и в этой ситуации. Дети получают негативный опыт и представление о власти и насилии как об инструменте удовлетворения своих потребностей вопреки чужой воле и желаниям.

Следующий этап связан с формированием мировоззрения

30

в 12 - 14 лет. Планируя свои действия и пытаясь их реализовать, подросток начинает оценивать свои способности и возможности. А коль скоро опыт минимален и нет навыков настойчивого, упорного труда, то самооценка достаточно низка. В то же время запросы, желания растут быстрыми темпами. В этот период комплекс неполноценности формируется у большинства подростков (см.: 4). На основе комплексов неполноценности развиваются мечты и проекты осуществления своих потребностей и замыслов через подчинение других людей: родителей, сверстников.

О третьем этапе можно говорить в связи с созревшим мировоззрением и зрелой самооценкой на основе сознательного отношения к проблеме свободного выбора. Эта проблема рассмотрена достаточно подробно у Ф.М.Достоевского ("Записки из подполья", "Преступление и наказание", "Братья Карамазовы") и Э.Фромма ("Бегство от свободы", "Анатомия человеческой деструктивности"). Бремя свободы и ответственности по плечу далеко не каждому. В зависимости от того, готов ли человек взять на себя ответственность за выбор или не готов - формируется различное отношение к власти (см. об этом в лекции "Психология выбора").

Обычно полагают, что к власти стремится сильный человек, привыкший подавлять других при реализации своих потребностей. Это мнение часто подтверждается на практике, но Фромм писал, что "в психологическом плане жажда власти коренится не в силе, а в слабости" (146, 140). Потому что слабый физически человек стремится к власти, чтобы с помощью других людей реализовать свои замыслы и желания. С другой стороны и сильный может сталкиваться с таким сопротивлением при реализации своих планов, которое он не в состоянии преодолеть, опираясь только на свою физическую силу. Поэтому можно вполне согласиться с Фроммом, который утверждал, что в основе воли к власти лежит садо-мазохистский комплекс. Причем проявляется он в двух планах. Один человек, преодолевая свой комплекс неполноценности, стремится получить власть, чтобы использовать ее для самоутверждения, преодоления своего комплекса, реализуя при этом садистские наклонности через подавление, господ-

31

ство, унижение других. Второй - преодолевает свой комплекс путем подчинения себя власти, обретает уравновешенность и спокойствие, лишь избавившись от своей свободы и ответственности, находясь под защитой власти. Часто при этом проявляются мазохистские черты подчинения, связанные с подавлением, унижением себя, борьбой со своими прихотями. Типичный пример в этом плане - авторитарная личность, которая, по справедливому замечанию Р.Х.Шакурова, двулика, в ней одновременно и "господин", и "раб" (154, €5); для подчиненных он - господин, для вышестоящего начальства - верный раб.

Воля к власти (Ф.Ницше) - это трансформированная воля к жизни (А.Шопенгауэр), поскольку именно власть дает в исторически конкретных условиях наиболее полное осуществление жизни, жизненных потребностей, установок и целей.

Необходимо различать руководителя и лидера. Руководителем обычно выбирают или назначают человека, которому поручают функции руководства и непосредственного управления некой устойчивой, формализованной организации, группы, коллектива.

Лидером обычно не назначают и не выбирают, он выдвигается спонтанно, что происходит с явного или скрытого согласия группы. Поэтому часто говорят о неформальном лидере, имея в виду влияние лидера на поведение группы, которое может помогать руководителю или мешать ему, препятствовать его руководящим действиям (см.: 96, 302-307). Так и в политической жизни крайне необходима оппозиция, критический взгляд со стороны на органы власти.

В нашей практике сложилась недооценка иррациональных аспектов взаимоотношений руководителя и подчиненных (недооценка в теории, не на практике), только с конца 1950-х годов стала возрождаться социально-психологическая наука.

Основные способы воздействия на людей в процессе реализации власти: заражение, внушение, убеждение и принуждение. "Заражение характеризует подверженность индивида определенным психическим состояниям и осуществляется через переживание им внутренних психических состояний, настроений, переживаний других людей. Подражание же направлено на воспроизве-

32

дение индивидом определенных внешних черт и образцов поведения, манер, действий, поступков, которые характеризуются и сопровождаются при этом определенной эмоциональной и рациональной направленностью" (96, 274-275).

Принуждение, насилие было объектом пристального внимания Л.Н.Толстого и предметом принципиального неприятия. Насилие в любой форме (подобно царю Мидасу, прикосновение которого к любой вещи превращало ее в золото и делало непригодной к употреблению) превращает любую цель в нечто противоположное: "Насилие соблазнительно потому, что освобождает от усилия внимания, работы разума. Надо потрудиться разобрать узел - оборвать короче", - писал он (64, 10).

В Японии, как пишет В.Цветов, на всех уровнях социальной структуры воспроизводится патриархально-общинная форма отношений, где руководитель играет роль патриархального отца (см.: 150). В дореволюционной России царя в народе неизменно именовали "царь-батюшка", церковным титулом-обращением всех священников является "отец". В этом проявляется механизм обратной иррациональной связи народа и власти.

В нашей стране человек и его интересы подчинены политике и государству, а должно быть наоборот: государство и политика должны быть подчинены отдельному человеку и его интересам. В ныне действующей конституции сначала речь идет о государстве, затем о человеке. В проекте Российской конституции, который вынесен на обсуждение, права человека поставлены на первое место.

Не классу и нации должна служить политика, но сначала отдельному человеку, а тем самым классу и нации, чтобы конкретному человеку жилось хорошо в нашем государстве. А у нас человеку живется неуютно, вокруг него забор из всяческих запретов, различных "нельзя", ограничений и табу. Понятно, что всем и каждому сразу не угодишь, что объективно существуют противоречивые интересы у разных граждан, у групп людей и у классов, что необходимы взаимные уступки и компромисса. И тем не менее, не только в теории должно быть "все для человека, для блага человека", но - на практике. Тогда в нашем государстве станет легко жить и работать. В этой смене цен-

33

ностных приоритетов и заключается одна из главных задач перестройки в общественном сознании, перехода к гуманному обществу.

34

ПОЛИТИЧЕСКАЯ МИФОЛОГИЯ

"Каждый восходящий или воплощающийся принцип в исторической жизни представляет высшую правду своего времени - и тогда он поглощает лучших людей; за него льется кровь и ведутся войны - потом он делается ложью и, наконец, воспоминанием"

(А.И.Герцен).

В обыденном понимании мифом называют нечто недостоверное, вымышленное в противоположность правде. Действительно, современный миф близок к обману, но это, отнюдь не одно и то же. Современный миф существенно отличается от древнего, поэтому даже нередки возражения против использования этого термина применительно к современным политическим явлениям. Как пишет Г.Х.Шенкао, "идеологический феномен, называемый часто политическим мифом, в строго научном смысла слова есть квазимиф, т.е. суррогат архаического мифа, используемый для манипулирования общественным сознанием в современном буржуазном обществе" (155, 8).

Под социальной мифологией понимают "специфический Феномен идеологической практики ХIX - XX вв.; особый тип духовной деятельности по созданию и распространению политических мифов" (120, 190). Первым употребил термин "миф" в отношении политических явлений французский социолог и социалист Ж.Сорель, который имел в виду массовое увлечение ложными политическими идеями и иллюзиями. Об этом феномене писал в 1871 году К.Маркс: "До сих пор думали, что создание мифов было возможно в Римской империи только потому, что еще не было изобретено книгопечатание. Как раз наоборот. Ежедневная пресса и телеграф, который моментально разносит свои открытия по всему земному шару, фабрикуют больше мифов (а буржуазные ослы верят в них и распространяют их) за один день, чем рань-

35

ше можно было изготовить их за столетие" (85, 33, 215). В советской науке немного работ, посвященных социальной мифологии. Можно рекомендовать книги П.С.Гуревича "Социальная мифология") и В. П. Шес-такова ("Мифология XX века") о западной буржуазной мифологии, а также переведенные на русский язык работы Р.Барта, А.Камю. Но таких работ пока мало по мифологии социализма. Можно назвать лишь книгу Г.Лебона "Психология социализма" и Н.А.Бердяева "Истоки и смысл русского коммунизма", в последние два-три года началось издание в нашей стране работ зарубежных советологов, таких как А.Янов или М.Восленский. Нужно упомянуть также серию издательства "Прогресс" под названием "Перестройка: гласность, демократия, социализм", начатую блистательным сборником "Иного не дано". Миф возникает в древности в результате освоения мира человеком и осознания целостности своего мира в противовес чу_-жому. Так, например, группа охотников убила зверя после немалых усилий, но вдруг появляются другие люди и хотят отобрать добычу. Возникает острое ощущение коллизии "свое-чужое". Чужое всегда враждебно. Человеку нужен освоенный, "свой" мир для гарантированного пропитания и безопасного существования. Дома и стены помогают. Осознавая целостность и положительную значимость "своего" мира и себя в этом своем мире, древний человек закладывал первые кирпичики в фундамент общественного сознания, которое поначалу носит характер эмоциональной рефлексии, но рефлексии всегда положительной. Мифологическое сознание создавало обнадеживающую картину мира, это положительное самоопределение и воображаемое самоутверждение. Логика мифологического воображения, называемая аксиологикой, строится на отождествлении желаемого с действительным (см. подробнее об этом: 100).

Как писал К.Маркс, "всякая мифология преодолевает, подчиняет и формирует силы природа в воображении и при помощи воображения; она исчезает, следовательно, вместе с наступлением действительного господства над этими силами природы". Причем "под природой понимается все предметное, следовательно, включая и общество" (85, 12, 737). Мысль во многом вер-

36

ная, но рационалистическая иллюзия относительно господства над силами природа, а следовательно - исчезновения мифов, заслуживает лишь иронии.

Говоря о современном мифе, Е.М.Неелов обнаруживает две основные его характеристики: "миф - это то, во что человек слепо верит и при этом отождествляет себя с тем, во что верит" (89, 66) Миф - это вымышленная, созданная в воображении картина мира, с помощью которой происходит самоутверждение человека. В упрощенном варианте это можно представить так: в неполной семье мать сочиняет для сына историю об отце-летчике, который якобы погиб как герой. Повторяя ее сыну много раз, она начинает верить в нее сама.

Как видно, иллюзорность свойственная мифу, но если иллюзии могут иметь случайный характер, быть, например, ошибкой зрительного восприятия, не имеющей больших последствий то миф - иллюзия, имеющая мировоззренческий смысл, приобретающая значимость ценностного основания для общей картины мира.

Мифология - это первобытная"идеология". Впоследствии идеология вычленяется в относительно самостоятельный феномен общественного сознания, наполненный рациональными (хотя и не всегда осознанными) смыслами, но мифология - это второе "я" идеологии, подводная часть айсберга, способная всплыть после переворачивания ледяной глыбы. Или можно выразить эту мысль иначе. Всякая мифология идеологична, всякая идеология мифологична. Но эти два понятия не тождественны. В мифологии перевешивает иррациональное, в идеологии - рациональное, нередко даже говорят, что мифологическое сознание полностью иррационально, хотя это не совсем так. По определению французского социолога Ж.А.Астра, каждая идеология есть не что иное, как "концептуальная мифология" (42, 113).К.Леви-Строс также писал, что ничто так не похоже на мифологическое мышление, как политическая мифология. В нашем современном обществе возможно даже, что последняя только заменяет первое" (74, 153).

Лишь первобытная мифология есть, по существу, идеология, но по мере развития рациональных сфер сознания возникает

37

разрыв между ними и, даже нередко, противопоставление. Необходимо учесть также два смысла, которые вкладывают в термин "идеология". Первый смысл или значение слова опирается на корень "идеал", в этом плане идеология есть описание идеалов. Другой смысл связан с корнем "идея", понимаемой как рационально-логическая мысль, выражающая теоретическое знание о мире. В марксизме слово "идеология", трактуемое в рациональном смысле, отвлеченном от непосредственно аксиологического осмысления, приобрело классово-политизированный смысл выражения рационально-теоретически понятых интересов класса.

Мифотворческая ситуация складывается из нескольких параметров: это потребность в иллюзиях и характер ее удовлетворения, уровень общественной доверчивости, уровень и характер общей культуры (люди разной культуры по-разному поддаются мифологизации и принимают разные мифы), обеспеченность информацией (чем ее меньше, тем легче принимают люди суррогаты правды), эмоциональное напряжение (на основе страха или голода), коллективность переживания и взаимозаражение, этнопсихологические предпосылки и особенности.

Это требует некоторых пояснений. Потребность в иллюзиях, о которой речь пойдет ниже, может быть отнесена к одной из важнейших духовных потребностей. В природе человека, вероятно, заложено какое-то стремление к таинственному и необычному. Пушкин писал: "Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман". Добавим к этому слова Эйнштейна: "Земное прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, - это ощущение таинственности". По мысли Эйнштейна, ощущение таинственности лежит в основе всех наиболее глубоких явлений в искусстве и науке. Но, нередко, именно стремление к таинственности является также причиной многих мифов и недостоверных слухов и сплетен. Об этом же писала А.Ахматова: "Страшно выговорить, но люди видят только то, что хотят видеть, и слышать только то, что хотят слышать. На этом свойстве человеческой природы держится девяносто процентов чудовищных слухов, ложных репутаций, свято сбереженных сплетен".

В той или иной мере потребность в иллюзиях свойственна

38

всем, большинство людей падки на лесть и не могут жить без надежды на лучшее будущее. Отнять у человека надежду, значит обеспечить духовно-психологическую деструкцию, привести к серьезному кризису и часто к гибели. Поэтому при любом выборе человек стремится обнаружить надежду на благоприятный исход социальной коллизии. Именно этой потребностью обуславливается доверчивость многих людей, способность увлечься новой мифологической идеей.

Подверженность иллюзиям является общим качеством всех людей, одни более доверчивы, другие менее, что главным образом зависит от опыта. Человек, выросший в неблагополучной среде, будет осторожен и недоверчив; напротив, благополучная домашняя среда формирует людей более доверчивых и добрых. К.Каутский в книге о происхождении христианства описывает атмосферу той эпохи, наполненной ожиданием прихода мес-сии-спасителя, о котором предвещали пророки. Уровень массового сознания и культуры, потребность в иллюзиях - обусловили необходимую атмосферу повышенной доверчивости у значительной частя людей. И в ответ на эту общественную потребность мессии-спасители стали появляться десятками. Обладая некоторыми актерскими и ораторскими данными, почти любой авантюрист или фанатик мог увлечь за собой какую-то часть людей, превратить их в толпу и направить на любые дела. Этот мессианизм, доверчивость и мечтательность в немалой степени свойственны и русскому народу, что и позволило увлечь его в разные "приключения" в XX веке.

Уровень культуры не однозначно определяет отношение к мифологии. Вовсе не обязательно, что люди невысокой культуры и малообразованные легче поддадутся мифологизации. Различный уровень образования и культуры предопределяет интерес и доверие к разным мифам. Чем выше культура человека, тем более высокие и более утонченные требования предъявляет он к сложности и изощренности мифологических построений. Имеются и должны быть учтены этнопсихологические условия и предпосылки. С.С.Аверинцев и Н.А.Бердяев указывали на исторические факторы, влиявшие на формирование культурно-психологических традиций русского народа (см.: I; 18). При-

39

нятие православия через Византию оказало огромное влияние на мироощущение русского человека. В отличие от католического трехчастного космоса (рай - мир - ад) православный космос биполярен (рай - ад), душа разрывается между двумя полюсами - грехом и спасением. Тысячелетняя история православия на Руси повлияла на возникновение и развитие максималистических норм аксиологики (или все - или ничего). Особенно ярко это изображено у Ф.М.Достоевского ("Братья Карамазовы"). Большое значение имела также природная среда - русская равнина, по которой неторопливо текут спокойные реки. Ритмы природной среды спокойны, мягки, но и суровы зимой. Взаимодействие двух этих этнопсихологических тенденций дает то, о чем писал Н.А.Бердяев в книге "Судьба России": черты добродушного, покладистого, терпеливого работника, часто мечтательного, наивного созерцателя, но когда кончается терпение - то ухаря, бунтаря и погромщика.

В современном обществе одной из самых заинтересованных в мифологизации общественного сознания является бюрократия. По словам классиков марксизма, "бюрократия считает самоё себя конечной целью государства... Верхи полагаются на низшие круги во всем, что касается частностей, низшие же круги доверяются во всем, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение... Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в его собственной среде ее иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру - ее замкнутым корпоративным характером... Авторитет есть поэтому принцип ее знания, и обоготворение авторитета есть образ ее мыслей... Что касается отдельного бюрократа, то государственная цель превращается в его личную цель, в погоне за чинами, в делании карьеры" (85, I, 271-272). Для бюрократа миф в качестве аргумента чрезвычайно удобен, так как не требует доказательств и рационального обоснования.

Если древнее сознание было относительно монолитным, однородным (относительно потому, что оно опиралось на инстинктивно-практический опыт освоения мира, который называют "практическим сознанием": сознанием, условно, потому, что

40

эти практические навыки не были вполне осознаны, но осмысливались как ценность, а по существу были инстинктивно-автоматическими навыками деятельности), и исчерпывались мифологическим углом зрения на осваиваемый мир, то современное сознание является многослойным, как это обнаружила современная психолингвистика. Оперативные поверхностные слои сознания редко "заглядывают" в глубину, "в нижележащие слои, но постоянно испытывают на себе их иррациональное влияние, которые, по известному высказыванию П.А.Флоренского, огненными языками лижут, прорываясь сквозь трещины, наше сознание. З.Фрейд блестяще исследовал одну из составляющих этого иррационального мира - сексуальную потребность.

Как пишет русский писатель В.Максимов, "в последнее время мифомания, мифотворчество сделались бичом советского общества. Маги от медицины лечат по телевидению все болезни от рака до насморка; чудодейственные мальчики и девочки в глу-хих провинциях заставляют летать по воздуху чугунные сковородки и держат в страхе местных пожарников; злонамеренное правительство целенаправленным ядерным взрывом под землей устраивает землетрясение в Армении. Страшно, аж жуть!

Но что самое поразительное (и опасное!) - верят! Верят миллионы вполне, казалось бы, нормальных и здравомыслящих людей. Верят любому заезжему графоману из зарубежной тмута-ракани, сообщающему им о своих сногсшибательных литературных успехах на Западе. Верят безответственному эмигрантскому болтуну, выдающему стране рецепт полного потребительского благоденствия уже к нынешней осени. (Как тут не вспомнить из Платонова о двадцатипятилетнем плане построения всеобщего счастья с выполнением к ближайшей пятнице!). Верят другому околополитическому прохиндею из Америки, дающему на страницах "Московских новостей" советы по всем проблемам современной жизни. Блажен, кто верует!" (81, II).

Сравнивая древний архаический миф и современный, можно указать на основные различия:

- древний миф самодостаточен, это замкнутая, закрытая б себе система; современный миф лишь относительно замкнут и самодостаточен, его закрытость поддерживается искуственно

41

и требует усилий;

— древний миф существует вне исторического времени; современный миф вписывается так или иначе в историческое время, хотя и предпринимаются попытки привязать его к вечности, к вневременному существованию;

- древний миф не нуждается в верификации, в проверке достоверности; современный - нуждается в обеспечении правдоподобия;

— древний миф несовместим с обманом; современный может сближаться с ним вплоть до совпадения, если он конструируется сознательно для оболванивания масс;

- древний миф творится коллективно и бессознательно; современный миф творится нередко осознанно и может иметь авторов;

- с точки зрения современного человека, древний миф всегда связан с давно прошедшим временем, называемым "временем снов", "временем творения", "досюльным временем"; современный миф не столь жестко привязан я прошлому, может быть ориентирован в будущее;

- древний миф не различает субъективного и объективного; современное сознание имеет навыки дифференциации субъекта и объекта, поэтому внутренняя структура переживания современного мифа противоречива, приходится предпринимать специальные меры по поддержании пантождественпости мифологического сознания;

- мощный суггестивный потенциал древнего мифа опирается на конкретность мышления, на отсутствие навыков рационально-логического, понятийного мышления; современный миф с трудом обеспечивает необходимый ему суггестивный потенциал, внушает доверие к своим догмам;

- древний миф полностью иррационален, что соответствует характеру "общественного" сознания древнего человека, они совпадают друг с другом; современное сознание в значительной степени рационализировано и усложнено, что оказывает влияние на современный миф, который благодаря зтому также приобретает противоречивый и неустойчивый характер.

42

Правда и миф

Л.Н.Толстой писал: "Ты говоришь человеку ясное, простое, казалось бы нужное и обязательное для каждого человека, он ждет только, скоро ли ты кончишь... ты удивляешься, откуда такое непонимание.. Отчего это? А оттого, что он чует, что твоя мысль, признавая неправильным его положение, разрушает то положение, которым он дорожит больше, чем правдивость мысли. И оттого он не понимает, не хочет понять то, что ты говоришь. В этом одном объяснение всех царствующих нелепых, называемых науками, рассуждений. Все оттого, что люди разделяются на два рода: для одних мысль управляет жизнью, для других - наоборот. В этом одном ключ к объяснению безумия мира" (цит. по: 64, II). Д.Н.Толстой обнаруживает, что для части людей есть вещи более важные, нежели правда, или что представление о правде они подгоняют под какие-то позиции. Это заставляет задуматься над тем, что такое правда?

По происхождению слово "правда" связано с такими смыслами - "прямой", "правый", "правильный", "какой должен быть,, должный", "соответствующий действительности", "основанный на справедливости, честности", "правота". Как показывают исследований ценностных аспектов мифологического сознания, поляризация мира на "правый" и "левый" имела чрезвычайно важное значение: "правое" означало жизнь, а "левое"- смерть; "правое" имело положительное ценностное значение, "левое" - отрицательное (О. М. Фрей-денберг).

В словарях часто сближают "правду" и "истину", определяют одно через другое, однако можно заметить, что слово "правда" употребляется в двух основных смыслах. Это, во-первых, истина, то есть соответствие каких-то представлений реальному миру. Во-вторых, это должное, нравственный идеал, которому должна следовать действительность. Первое понимание правды есть абстракция точного, объективного, незаинтересованного подхода. Однако, если вспомнить древнюю притчу о трех слепцах, которые, подойдя к слону с разных сторон, охарактеризовали его как веревку, колонну и толстую лиану,-

43

то можно предположить, что истина может быть односторонней. Каждый из трех слепцов был прав, только по-своему. Мы часто забываем, что познание мира во всем многообразии его проявлений ограничено человеческими возможностями. Истина заключается в единстве противоположных точек зрения. Монизм, однозначность одностороннего подхода чреваты идеализмом и ущербностью. Постепенно, последовательно осваивая окружающий мир, мы постигаем его все более полно, стремясь к идеалу абсолютной истины, но не достигнем его никогда. Можно вспомнить также известный спор, который состоялся между А.Эйнштейном и Р.Тагором. Первый утверждал, что истина объективна, второй, что истина - человеческая.

Второе значение слова "правда" - это конструируемая с различной степенью соотношения объективного (реального) и субъективного (человеческого) нормативность, выражающая интересы той или иной социальной группы или личности. Под "интересами" понимают повышенное внимание к предмету (явлению), которое может служить для удовлетворения каких-то потребностей. Влияние интересов - чрезвычайно важный фактор, определяющий роль и степень вымысла в структуре "правды". Как правило, участие вымысла не осознается и определяется в значительной степени жизненным опытом. Чем этот опыт меньше, тем может быть больше вымысла внесено в картину мира. Коль скоро возникает потребность осмысления мира, то она должна быть удовлетворена независимо от наличия объективной, достоверной информации. С другой стороны, в этом случае воображение менее свободно, более просто и примитивно домысливание. Это характерно для ранних этапов возникновение древней мифологии. На более поздних этапах мифология создается в более сложном, изощренном виде. Об этом пишет В.Г.Федотова: "Правда, в отличие от истины,- категория мировоззренческая. В русской философии она рассматривалась как понятие, основанное на вере, традиции, авторитете и чувстве.

Кроме того, в русской философии выделяли правду-истину и правду-справедливость. Первая фиксирует истины обыденной жизни и имеет те преимущества перед другими истинами, что говорит о самой жизни, а не о чем-то аналитически вычислен-

44

ном. Правда-справедливость не довольствуется "объектным" отношение) к миру, а дает ему оценку, оценивает меру его справедливости. Полагаем, что важно говорить также о правде-смысле, характеризующем единство знания и оценки с утверждением определенных ценностей. Т.е. это убеждения, освещенные нравственным светом, осознанием своего места в истории, эмоционально переживаемые" (133, 200).

Итак, понятие "правда" можно сформулировать так - это истина, в которую мы верим, которая важна для нас, имеет большую нравственную и, шире, духовную ценность. Ф.М.Достоевский писал: "Правда выше Некрасова, выше Пушкина, выше народа, выше России, выше всего и оттого служить только правде, независимо от тех трудов, потерь и гонений даже которые может испытывать художник". То же самое утверждал В.В.Розанов: "Правда выше солнца, выше неба, выше Бога: ибо если и Бог начинался бы не с правды - он не Бог, и небо - трясина, и солнце - медная посудина" (ПО, 61). У каждого человека, каждого народа свой идеал "правда", с которым они соотносят, сравнивают явления общественной жизни. Представление о правде со временем может изменяться, развиваться по мере углубления духовного опыта народа, ибо если некое представление о правде останавливается и не развивается, оно с неизбежностью превращается в мифологему и обречено в недалеком будущем быть скомпрометированным и разоблаченным. Есть такое выражение "жить по-правде". Это значит руководствоваться в своей жизни нравственными принципами, требованиями высочайшей пробы, имеющими общечеловеческую значимость, абсолютную ценность. Но верить можно не только в истину. В русской фольклорной традиции, уходящей корнями в глубокую древность, противопоставляется "правда" и "кривда", правда и неправда (ложь, обман). Возникновение дилеммы "правда-кривда" связывается с первобытным мифологическим сознанием, возникновением идеала правильного и неправильного выбора. Миф был для древнего человека чем-то большим, нежели правда. Само представление о правде возникло в рамках мифологического сознания вслед за обнаружением попыток искажения реального опыта, объективного отражения мира на осно-

45

ве противопоставления указанного выше "правого" к "левого", но не как природно-объективного, ко общественно-объективного, основанного на субъективных интересах части общины.

Однако не нужно делать из правды культа, потому что любой культ порабощает предстоящих, превращает их в фанатиков, порабощающих правду, догматизирующих ее, эксплуатирующих ее, преследуя свои цели, выдаваемые за объективно-общественные. Но и мифология может воспитывать фанатизм и нетерпимость, тому примеров мы можем немало обнаружить на нашей многострадальной земле. Ф.Энгельс писал: "Истина и заблуждение, подобно всем логическим категориям, движущимся в полярных противоположностях, имеют абсолютное значение в пределах чрезвычайно ограниченной области... Как только мы станем применять противоположности истины и заблуждения вне границ вышеуказанной узкой области, так эта противоположность сделается относительной (релятивной) и, следовательно, негодной для точного научного способа выражения. А если мы попытаемся применять эту противоположность вне пределов указанной области, как абсолютную, то мы уже совсем потерпим фиаско: оба полюса противоположности превратятся каждый в свое противоположность, т.е. истина станет заблуждением, заблуждение - истиной" (85, 20, 92). Таким образом, получается, что истина и заблуждение, правда и миф - взаимодополнительны?!

Blog

Н. А. Римского-корсакова в. М. Пивоев философия и психология политики учебное пособие