Иосиф и его братья
| Вид материала | Документы |
- Андрей тарковский и томас манн, 1693kb.
- Размышления по книге Т. Манна "Иосиф и его братья", 326.82kb.
- Томаса Манна "Иосиф и его братья", 4683.93kb.
- Томаса Манна "Иосиф и его братья", 2744.62kb.
- Братья Грим Аэроплан Братья Грим Кустурица Братья Грим Барабан Браво Весенний день, 129.19kb.
- Курс, 2 семестр (ЗО) Список литературы для чтения по курсу: Иосиф Бродский, 25.62kb.
- Михаил прибыл в Палестину в возрасте тринадцати лет с сестрой Юдит пятнадцати лет, 1345.42kb.
- Иосиф Бродский. Поэт и проза, 216.83kb.
- Иосиф Бродский. Стихотворения и поэмы (основное собрание), 11467.4kb.
- -, 883.39kb.
Беседа четвертая
Итак, мы остановились с вами на словах «был голод по всей земле; и отворил Иосиф все житницы, и стал продавать хлеб Египтянам. Голод же усиливался в земле Египетской. И из всех стран приходили в Египет покупать хлеб у Иосифа, ибо голод усилился по всей земле» (Быт. 41, 56–57). Чтобы понять Иосифа, его положение, надо представить себе такую ситуацию: когда человек находится в духовно-враждебном окружении, то решений этой проблемы может быть три.
Первое решение — человек может замкнуться и агрессивно противостоять тем влияниям, которые он испытывает извне. Причем он должен постоянно держать себя в некоем напряжении: если он расслабится, то окружение сумеет негативно на него повлиять.
Вторая возможная ситуация — человек может покинуть это окружение, чувствуя, что он не может противостоять всем сразу, как Иосиф, верующий человек, который оказался один в языческом Египте. Или уйти в состояние некой внутренней миграции. Но это очень зыбкая позиция, потому что в любой момент, когда он вновь сталкивается с этим миром, мир может деформировать его.
И третья возможная ситуация — это когда человек пытается само это окружение поднять до своего религиозного уровня, наполнить вот этот вакуум язычества религиозным содержанием монотеизма.
И вот Иосиф — это был человек, который пошел именно третьим путем. Он не замыкался в себе, не вел какую-то бесконечную полемику с окружающими его людьми, не пытался уклоняться от них, тем более что положение второго человека в государстве обязывало его быть на виду. Он решил поднять этих людей до своего уровня. Поэтому, когда мы читаем, что Иосиф кормил весь Египет хлебом, и не только Египет, но и окрестные страны, то надо понять, что он заботился не только о физическом насыщении этих людей, но, будучи пророком монотеизма, он, без сомнения, проповедовал веру в единого Бога. Сказано: «…не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4, 4).
Собственно говоря, в языческом Египте именно того времени монотеизм одержал некую победу. Это было во время правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона). Это правление интересно тем, что появляется фараон, который начинает отрицать всех богов. И он провозглашает, что бог — один, и что надо поклоняться единому богу Атону. Символом этого единого бога для него является солнце. Он даже сменил имя на Эхнатон — «угодный Атону». И когда ученые обнаружили гробницу Эхнатона, то были удивлены, увидев, что его имя везде пытались соскрести. То есть для египтян он был фараон-еретик, который нарушал принципы язычества, оккультные традиции Египта.
Этот Эхнатон писал даже стихи, псалмы, в которых прославлял единого бога. И он в одном из псалмов восклицал:
Нет числа разноликим созданьям твоим.
Многообразие их скрыто от глаз человека.
Ты – единый творец, равного нет божества.
В единстве своем нераздельном ты сотворил…
Все, что ступает ногами по тверди земной,
Все, что на крыльях парит в поднебесье.
В Палестине и Сирии, в Нубии злотоносной,
в Египте.
Как мы видим, Палестина, родина Иосифа, стояла для Эхнатона на первом месте, может быть, потому что именно от евреев он и принял веру в Единого, Которого, впрочем, понимал по-своему.
И до сих пор ученые не могут до конца понять причины такой невероятной религиозной реформы — ее называют еще атонистической революцией, — потрясшей все устои общества, цивилизации и культуры тогдашнего Египта. Хотя имя Эхнатона известно, в основном, специалистам, а все остальные больше знают его жену Нефертити, знаменитое изображение, которой сохранилось в виде бюста.
Так вот на голом месте такой крупномасштабный эффект, как эффект Эхнатона, не мог появиться, поэтому, скорее всего, первые семена единобожия на земле Египта посеял Авраам, когда находился там с Саррой. Потом мы видим Иосифа, который не просто находится в Египте, а является вторым человеком в государстве. И, конечно же, он использовал это свое положение с тем, чтобы не только физически насыщать египтян, но и предлагать им некие семена монотеизма, то есть сеять в их сознании веру в божественное единство. Собственно говоря, многие ученые-религиоведы, которые изучают историю религий, отмечают, что зачаточные признаки монотеизма можно найти в каждом языческом культе. Это свидетельствует о том, что единобожие — это изначальный культ, естественный культ. А язычество как многобожие — это позднее наслоение.
Собственно говоря, если мы берем Священное Писание, то первое упоминание о язычестве мы можем найти в Книге Бытия. Здесь говорится о том, что до Потопа люди «начали призывать имя Господа [Бога]» (Быт. 4, 26) — ну, так это звучит в синодальном переводе. В действительности, если правильно перевести этот текст, то он означает, что люди стали присваивать имя Бога другим всяким вымышленным существам. То есть они стали не «призывать», а нарекать именем Бога солнце, луну, звезды, так как они в них видели проявление Божества, и потом это привело, собственно говоря, к многобожию.
Многобожие возникает как? Сначала, без сомнения, существовала вера в единого Бога, потом развивается культ о том, что Бог — не один, а у Него есть помощники: солнце, луна, звезды — они как бы на послушании у Бога, который всё сотворил. Потом, по аналогии с земными правителями, возникает такая идея: «Если ты хочешь, чтобы правитель тебя услышал — действуй через его окружение». Например, если вы хотите попасть к какому-то начальнику, то вы узнаете, кто его секретарь, кто близок к нему, кто из его команды может вам помочь. И вот такая же логика была и у язычников, потому что в каждом языческом культе мы находим верховное божество. А вокруг этого верховного бога стоят другие боги и полубоги, которые находятся у него в услужении.
И язычники рассуждали следующим образом: «Если мы не почтим слуг бога, которые выполняют его приказы, то мы и его не почтим!» Казалось бы, логика железная. Но, в конце концов, это приводило к тому, что единобожие вытеснялось процессом обожествления мира природы. Чтобы верить в невидимое, надо иметь какие-то усилия веры, а окружающий мир дает повод для трансформации, собственно говоря, единобожия. И чем больше окружающий мир разнообразен в природных проявлениях, тем больше богов. Например, представьте себе Индию, где буйство зелени, где разнообразие растительного и животного мира невероятно. И там дошло до того, что — есть такая пословица в Индии — «в каждой деревне есть свой верховный бог». Кто-то считает, что Хануман, царь обезьян, — верховный бог, кто-то считает, что Кришна, кто-то считает, что это — Шива. И так далее…
Но пустыня располагает к другому восприятию религиозной жизни, и не случайно, скажем так, когда Моисей вывел народ из Египта, он очень долго водил их по пустыне. Потому что единство ландшафта — песок-песок-песок, и над ним бесконечное небо — наталкивало людей на мысль о единстве всего мироздания под единым управлением единого Бога. Египет в то время, о котором мы говорим, во времена фараонов, — это не тот Египет, который сейчас.
Дело в том, что мусульмане погубили всю систему орошения Египта водами Нила. Как известно, Нил не имеет каких-то естественных ответвлений, и египтяне копали каналы. И система каналов — это была система орошения, за счет которой Египет весь был покрыт зеленью. Но когда мусульмане захватили эти земли, то они не занимались очищением каналов, и через несколько поколений все это заросло, все это погибло и превратилось в пустыню. А Древний Египет — это культ очень многих богов, и все боги имеют свои тотемы — то есть какое-то животное, которое символизирует того или иного бога. И богов изображали с человеческими телами, но с головой того животного-тотема, который являлся опознавательным знаком для того или иного бога.
Таким образом, Иосиф мог, конечно, внутренне сопротивляться этой ситуации: тому, что он, верующий во единого Бога, жил в таком окружении, но это была необходимость — постоянно держать себя в некотором напряжении. Если ты только чуть-чуть ослабнешь, то в тебя ворвется вся эта духовная нечистота язычества. Он мог оказаться в состоянии внутренней миграции, замкнуться или даже убежать куда-то. Но это очень опасная ситуация, потому что, столкнувшись с соблазном, ты сразу становишься его жертвой. И оставался только третий путь: он должен был трансформировать язычество, он должен был изменить мир вокруг себя и поднять его до уровня своей собственной монотеистической религиозности. И он пошел именно этим путем.
И мы читаем с вами 42-ю главу: «И узнал54 Иаков, что в Египте есть хлеб, и сказал Иаков сыновьям своим: что вы смотрите?» (Быт. 42, 1). Вот здесь возникает весьма резонный вопрос: Иаков боролся с Богом, боролся с Ангелом, и Бог изменил его имя. В случае с Авраамом, после того, как произошло изменение имени с אַבְרָם «Аврам» на אַבְרָהָם «Авраам», в Пятикнижии Моисея нигде уже не встречается имя «Аврам». Везде, в Торе только имя «Авраам» — как его Бог и изменил. Но в случае с Иаковом мы видим другую ситуацию: Ангел нарек его Израилем, Господь подтвердил перемену имени, но в самом Пятикнижии эти имена все равно как-то варьируются: то он называется יִשְׂרָאֵל «Израилем», то опять называется יַעֲקֹב «Иаков»! С чем это связано?
Это связано с тем, что любой человек живет двумя типами устремлений. Это устремления физиологические — к тем потребностям, которые связаны с жизнью тела, — и это стремления духа. Человек может быть неверующим, но он испытывает внутреннюю потребность в духовном. Для неверующих людей это реализуется в каком-то культурном пространстве. Но, так или иначе, человек — это существо, которое имеет некую двойственность, как апостол Павел пишет: «ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал. 5, 17).
И вот тот факт, что после изменения имени на Израиль имя Иакова не пропадает, свидетельствует о том, что он сумел наполнить духовным содержанием и мир, связанный с его телом, с теми процессами, которые проистекали из его существования во плоти. И таким образом отмененное имя как бы вернулось к нему, но оно уже говорило не о том Иакове, который обманывал Исава, ибо имя «Иаков» означает «тот, который перехитрит, обманет», и именно в будущем времени, а о том, кто преодолел, «обманул» свою греховную природу. И добился некоторого согласия, симфонии между своими плотскими началами и духовными потребностями.
То же самое происходит и со многими святыми: например, князь Владимир, который крестился с именем Василия. Но мы не чествуем его как Василия, а языческое имя «Владимир» вернулось к нам, казалось, смытое в купели крещения, потому что этот человек сумел свой прежний греховный опыт трансформировать. В наших молитвах есть такое выражение: «Сподоби мя, Господи, ныне возлюбити Тя, якоже возлюбих иногда той самый грех; и паки поработати Тебе без лености тощно, якоже поработах прежде сатане льстивому. Наипаче же поработаю Тебе, Господу и Богу моему Иисусу Христу55»
Как мне один мужчина говорил, что когда он был горьким пьяницей, он мог ночью вскочить, бежать, искать ночной ларек, находить, покупать, приходить домой, все организовывать. А потом он задумался об этих словах: «и паки поработати Тебе без лености тощно, якоже поработах прежде сатане льстивому» И он стал думать: «А почему я ночью не могу встать на молитву, на Двенадцатипсалмие так же бодро, как вскакивал, когда возникала определенная потребность?» Ведь он помнил о том, что он мог не просто встать, но и одеться, и выйти из дома, бегать по заснеженной Москве, находить ночной ларек, там что-то покупать, возвращаться домой, готовить какую-то закуску себе и так далее.
И надо сказать, для многих людей их отрицательный опыт иногда приносит такие положительные результаты, потому что люди видят контраст.
Или как — я часто привожу такой пример — человек становится на молитву, и у него сразу зевота, ему хочется спать. Он с трудом заканчивает молитвенное правило, но вдруг раздается звонок по телефону, и он два часа разговаривает, и у него нет никакого желания спать. При этом о чем угодно может говорить, но если он прервет телефонный разговор и опять встанет на молитву, то у него вновь начнется зевота. И вот этот контраст уже обнаруживает для человека, что не так все просто в духовной жизни: идет борьба, идет брань.
История Прекрасного Иосифа — это история и о взаимоотношениях еврейского народа с Иисусом Христом, ни больше, ни меньше56. Дело в том, что двенадцать патриархов еврейского народа — это весь еврейский народ, потому что они, патриархи, — родоначальники колен. И когда Иосиф приходит к своим, свои его не принимают и за сребреники продают его. Ну, совершенно ясный для христиан образ: Христос приходит к своим, свои его не принимают, и за сребреники Он был продан Иудой.
И, более того, братья Иосифа уверовали в свой собственный обман: в то, что Иосиф умер. Они сначала обманули отца, принеся окровавленные одежды, а потом и сами уверовали в то, что Иосиф умер. Потому что, когда мы читаем дальше, они несколько раз говорят, что «у нас был брат, но он умер». Та же самая ситуация с евреями. Когда они рассуждают об Иисусе из Назарета, они говорят: «Да, был такой человек, но он умер».
И каково же было удивление, когда братья Иосифа узнали, что он — владыка Египта, и им надо было поклоняться ему! Конечно, будет великое удивление и у иудеев, когда они узнают, что плотник из Назарета Иисус (Иешуа), Он — Сын Божий! Сказано: «А на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце. В тот день поднимется большой плач в Иерусалиме, как плач Гададриммона в долине Мегиддонской. И будет рыдать земля, каждое племя особо: племя дома Давидова особо, и жены их особо; племя дома Нафанова особо, и жены их особо; племя дома Левиина особо, и жены их особо; племя Симеоново особо, и жены их особо. Все остальные племена - каждое племя особо, и жены их особо» (Зах. 12, 10-14).
Он воссядет в день Суда на Престоле, и перед Ним придут поклоняться все племена, народы и языки. И к взаимоотношениям Иосифа с братьями следует проявить особый интерес. Ведь ситуация заключается в том, что Иосиф прощает своих братьев. Хотя они виновны, скажем так, в его предполагаемой смерти, как они думали.
Но, в конце концов, все это оборачивается каким-то удивительным образом во благо для всех: и для Иосифа, который становится вторым лицом в государстве — если бы он остался жить с братьями, то ничего такого бы не произошло, это совершенно очевидно, — и для самих братьев, для всей семьи Иакова, оборачивается их спасением, потому что начался голод, и голод был, в том числе, и в Ханаане. Голод, который был в Ханаане и по всему миру, — это образ, который указывает на апостасию последних времен, когда перед пришествием антихриста будет всемирное отступление от веры. И пророк Амос вот это всемирное отступление от веры сравнивает с голодом: «Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, — не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних. И будут ходить от моря до моря и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его» (Ам. 8, 11–12). И сейчас мы увидим, как семейство Иакова начинает ходить от Ханаана до Египта, от Египта до Ханаана в поисках пропитания. Это совершенно очевидный и ясный прообраз, который указывает на определенные времена.
«И узнал Иаков, что в Египте есть хлеб, и сказал Иаков сыновьям своим: что вы смотрите? И сказал: вот, я слышал, что есть хлеб в Египте; пойдите туда и купите нам оттуда хлеба, чтобы нам жить и не умереть. Десять братьев Иосифовых пошли купить хлеба в Египте, а Вениамина, брата Иосифова, не послал Иаков с братьями его, ибо сказал: не случилось бы с ним беды57. И пришли сыны Израилевы покупать хлеб, вместе с другими пришедшими, ибо в земле Ханаанской был голод. Иосиф же был начальником в земле той; он и продавал хлеб всему народу земли. Братья Иосифа пришли и поклонились ему лицем до земли» (Быт. 42, 1–6).
Здесь сыновья Иакова названы « Братья Иосифа», а не «сыновья Иакова». Это означает, что они перестали смотреть неприязненно на Иосифа, и вспомнили, что он был их братом. Или это означает, что они надеялись найти Иосифа, брата своего в Египте.
Вот здесь все очень непонятно; здесь сказано, что Иосиф продавал хлеб всем людям земли. Но это можно понять только образно: представить себе, что один конкретный человек торговал со всем Египтом, да еще со всеми людьми, которые приходили туда за хлебом, невозможно. Поэтому правильнее понять это выражение так, что он руководил этим процессом. Но вот в случае с братьями, скорее всего, он имел соглядатаев, которые отслеживали, что из Ханаана может появиться какая-то семья, которая будет состоять из одиннадцати или десяти братьев. И если они появятся, нужно будет сделать так, чтобы все те пункты, где продают хлеб, оказались бы закрытыми именно для этой семьи и чтобы они пришли непосредственно к Иосифу, потому что он сам хочет иметь дело с этой большой семьей.
Есть предание о том, что, когда братья шли в Египет, они понимали совершенно четко, что идут в ту страну, куда они продали Иосифа. К тому времени они пережили разочарование в своем поступке: помните, мы с вами говорили, что патриарх Иуда отделился от них, потому что, скорее всего, его обвиняли в том, что он, как глава общины, допустил продажу брата в рабство? И когда они пришли в Египет, они, по преданию, начали искать Иосифа. Где же они его искали? Они его искали в злачных местах египетских городов. Иосифа, по преданию, продали для блуда: он был молодой, красивый — так думали братья, и так планировали те люди, которые купили Иосифа. И он мог оказаться в публичном доме для разврата, чтобы ублажать египтянок. Господь судил иначе, но братья ничего об этом не знали. И, по преданию, они ходили по этим злачным местам, пытались навести какие-то справки, спрашивали: «Вот, несколько лет назад из Ханаана был продан молодой еврей, нельзя ли узнать, кто его купил или перекупил?»
Но Иосифа перекупали около четырех раз, пока его везли до Египта. По крайней мере, мы знаем, что он был в руках моавитян, потом он оказывается в руках измаильтян, потом опять у моавитян и дальше — у египтян.
И, кстати, трудно установить, успели ли сами братья его продать, потому что из ямы его вынули не братья — об этом мы с вами уже говорили. Но в Библии, в пророческих текстах, в текстах Нового Завета они считаются преступниками, которые продали своего брата58. Потому что Бог судит именно намерения. Если у них было намерение продать брата, но кто-то их опередил, они все равно несут ответственность за то, что они, как бы точно, продали своего брата в Египет. Бог судит намерение, и если человек не может его реализовать, но оно у него есть, то из-за каких-то помешавших преступлению обстоятельств он все равно не оказывается в положении невиновного человека — такого не бывает. Поэтому они виновны в любом случае — и именно в продаже своего брата. И они, конечно же, это вполне понимали. Искали следы пребывания Иосифа в Египте, но никого не нашли. А сам Иосиф, скорее всего, подстроил именно так, чтобы этих людей привели к нему.
«Братья Иосифа пришли и поклонились ему лицем до земли. И увидел Иосиф братьев своих и узнал их; но показал, будто не знает их, и говорил с ними сурово и сказал им: откуда вы пришли? Они сказали: из земли Ханаанской, купить пищи» (Быт. 42, 6–7). Когда Иосифа продавали в рабство, ему было семнадцать лет, он был очень молодой человек. Но сейчас Иосиф — это человек, который уже в годах, у него большая борода, и его узнать было просто невозможно. Но как он узнал братьев? Когда братья продавали его, некоторые из них были в таком возрасте, когда человек с этой же внешностью сохраняется достаточно длительное время. Это когда человек из юношеского возраста переходит в мужской, он меняется внешне. Те же Иуда, Рувим были уже зрелые люди, и их можно было узнать. Там, конечно, были братья, которые были молоды — этих Иосиф мог и не узнать, потому что, когда человек растет, он меняется. Но в целом он братьев своих узнал, не ошибся, что это именно они.
И Иосиф начинает вести некую игру с братьями — мы его в этом можем заподозрить. Это очень неправильное подозрение. В действительности, если мы проанализируем все поведение Иосифа с братьями, все их диалоги, мы увидим: он призывал их к покаянию, он призывал их к осознанию того, что они совершили преступление! Он давал им возможность даже пережить состояние рабства, когда задерживал их, когда Симеона посадил в тюрьму, чтобы они, сопереживая себе и друг другу, поняли, какое же преступление они совершили против Иосифа!
« Иосиф узнал братьев своих, но они не узнали его. И вспомнил Иосиф сны, которые снились ему о них; и сказал им: вы соглядатаи, вы пришли высмотреть наготу земли сей» (Быт. 42, 8–9). Вот тут тоже очень непонятно: он вспоминает сны и говорит: «вы соглядатаи». Как это может быть связано? Внешне это никак не связано. А сны были следующие: Иосиф видел во сне, что образно братья будут ему поклоняться. Но Иосиф не для этого ожидал встречи с братьями, он хочет вызвать у них покаяние — помните, мы с вами остановились на этой очень важной мысли? — потому что он хочет окружающий мир возвысить до своей религиозности. Он не хочет убегать от проблем своего окружения, он не хочет замыкаться в себе, он хочет именно возвышать людей до того состояния духовности, в котором он находился, чтобы они хотя бы имели представление о том, что это такое.
И вот он обвиняет их в том, что они шпионы, что они соглядатаи, которые пришли из другой страны посмотреть, разведать, потом вернуться, собрать армию и напасть. По сути, это политическое обвинение. Братья начинают оправдываться перед ним: «Они сказали ему: нет, господин наш; рабы твои пришли купить пищи» (Быт. 42, 10) — то есть у них совсем банальная проблема, как и у всех: закончился хлеб. Зерно использовалось не только для приготовления лепешек, зерном кормили скот, особенно в зимнее время, и наличие зерна определяло возможность выжить семье или погибнуть, если зерна не было. И они говорят, что пришли ради пищи, и поклоняются перед ним, опускаются на колени, потому что у них серьезные проблемы.
Они говорят: «мы все дети одного человека; мы люди честные; рабы твои не бывали соглядатаями. Он сказал им: нет, вы пришли высмотреть наготу земли сей. Они сказали: нас, рабов твоих, двенадцать братьев; мы сыновья одного человека в земле Ханаанской, и вот, меньший теперь с отцом нашим, а одного не стало» (Быт. 42, 11–13). Как это, «одного не стало»? Он сидит перед ними, этот «один», но они уверовали в то, что он умер, как современные иудеи верят в то, что умер Иисус из Назарета — «да, Он умер…»
Как я читал у одного раввина, который так и пишет в своей книге: «Конечно, это ужас, что молодого еврея, 33-х с половиной лет, отдали римлянам-язычникам! Талмуд запрещает отдавать еврея на казнь язычникам, даже если еврей виновен!» Евреи сейчас меняют отношение к Иисусу Христу. Они, во-первых, поняли, что Он был очень молод: 33-и с половиной года. Потом, факт, что они выдали его язычникам, Понтию Пилату и римлянам — это прямое нарушение предписаний Талмуда, где запрещается даже виновного в тяжелом преступлении выдавать язычникам на суд59.
Но здесь братья ведут себя как? Они пытаются быть искренними до конца, они рассказывают все как есть: один брат остался, а одного не стало. «И сказал им Иосиф: это самое я и говорил вам, сказав: вы соглядатаи» (Быт. 42, 14). Ну, здесь своя логика есть: если кого-то хотят обмануть, то начинают говорить какие-то подробности, и опытные люди это знают. В частности, братья здесь говорят: «Вот, у нас здесь один брат остался, другой у нас умер брат, пропал, вот мы десятеро пришли…» Обычно, когда говорят такие подробности, то сразу подозреваешь: «А, ну ясно, ясно. Всё придумали!» Поэтому реакция Иосифа естественна.
« Вот как вы будете испытаны: клянусь жизнью фараона, вы не выйдете отсюда, если не придет сюда меньший брат ваш» (Быт. 42, 15). Кстати, что очень интересно и знаменательно: Иосиф все-таки обманывает братьев, но все время клянется жизнью фараона. Ну, он же не может клясться именем Божьим, как это принято было принято иудеями и отменено Сыном Божиим60. И он постоянно использует, казалось бы, обычные для египтян клятвы жизнью фараона.
« Вот как вы будете испытаны: клянусь жизнью фараона, вы не выйдете отсюда, если не придет сюда меньший брат ваш». Он хочет видеть Вениамина. Дело в том, что только Вениамин — его абсолютный брат и по отцу и по матери. Другие его братья — братья только по отцу. Тем более Вениамин дорог ему, потому что Вениамин младше его, младший его брат. И у него могли быть подозрения, что братья могут также завидовать Вениамину: ведь мы с вами читали, что после предполагаемой гибели Иосифа Иаков привязался сердцем именно к Вениамину. Иаков был очень влюбчивый человек: сначала он к Рахили привязался сердцем, потом Иосиф у него был любимчик, Иосифа не стало — он к Вениамину привязался своим сердцем. И, конечно, эта любовь отца, которую мог предполагать Иосиф по отношению к Вениамину, ставила Вениамина в такое же опасное положение, в котором оказался сам Иосиф, в результате чего он (Иосиф) и был продан в египетское рабство. И он хочет как бы опередить ситуацию, чтобы брата доставили сюда.
Он говорит: «пошлите одного из вас, и пусть он приведет брата вашего, а вы будете задержаны; и откроется, правда ли у вас; и если нет, то клянусь жизнью фараона, что вы соглядатаи» (Быт. 42, 16). Ну, вот опять: «клянусь жизнью фараона», этого оккультного правителя. Это все равно, если православный человек скажет: «Клянусь душой Кашпировского!» Это ни больше, ни меньше — такая же аналогия. Конечно, православный так не скажет, но если в определенном окружении он окажется, среди экстрасенсов, например, то вполне может сказать, ёрничая.
« И отдал их под стражу на три дня» (Быт. 42, 17). Иосиф отдает их под стражу, выставив определенные условия, что они должны остаться в Египте, а один пусть отправится и привезет Вениамина.
« И сказал им Иосиф в третий день: вот что сделайте, и останетесь живы, ибо я боюсь Бога (ну, тут он ничего не врет, поэтому он может назвать имя Божье. — О. С.- примеч.наззвать е врет, поэтомует ВЕниамина.ети был рподанподробностиожении невиновного человека. ): если вы люди честные, то один брат из вас пусть содержится в доме, где вы заключены; а вы пойдите, отвезите хлеб, ради голода семейств ваших» (Быт. 42, 18–19). Сначала он предлагал, чтобы все братья остались в плену и только один пошел бы за Вениамином. Теперь он зеркально меняет ситуацию, он говорит: пусть девять братьев идут, а один останется, потому что он понял, что действительно у них там дети, в конце концов, отец там голодает, Иаков-Израиль. И он переменил свое решение.
«Брата же вашего меньшого приведите ко мне, чтобы оправдались слова ваши и чтобы не умереть вам. Так они и сделали. И говорили они друг другу: точно мы наказываемся за грех против брата нашего» (Быт. 42, 20–21). А где они говорили? Тут же они и говорили. Они были уверены, что он не понимает их языка: он говорит по-египетски, переводчик переводит братьям, а братья говорят на своем языке. То есть, Иосиф отлично понимал их разговоры. И вот здесь Иосиф видит, что он действует в правильном направлении: он хотел привести их к покаянию через такие жесткие меры, и он достиг результата, потому что братья говорят друг другу: «точно мы наказываемся за грех против брата нашего; мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но не послушали [его]; за то и постигло нас горе сие» (Быт. 42, 21). Вот так к ним приходит раскаяние.
« Рувим отвечал им и сказал: не говорил ли я вам: не грешите против отрока? но вы не послушались; вот, кровь его взыскивается (здесь они уверены в том, что он даже погиб! — О. С.). А того не знали они (пишет Моисей. — О. С.), что Иосиф понимает; ибо между ними был переводчик» (Быт. 42, 23). Он отлично понимает еврейский язык, а они уверены, что этот египетский сатрап ничего понять не может.
Иосиф не может слушать этот диалог!.. Во-первых, он давно не слышал родного языка, и когда он услышал родную речь, конечно, у него все всколыхнулось внутри! Потом братья переживают раскаяние, они говорят о нем, и Иосиф, конечно, не может слушать!..
И мы читаем: « И отошел от них [Иосиф] и заплакал (он уходит в другую комнату, там он плачет, приводит себя в порядок. — О. С.). И возвратился к ним, и говорил с ними, и, взяв из них Симеона, связал его пред глазами их» (Быт. 42, 24). Вот это выражение «связал его пред глазами их» означает, что, как только они ушли, он его развязал.
« И приказал Иосиф наполнить мешки их хлебом, а серебро их (то есть то, которое они заплатили за этот хлеб. — О. С.) возвратить каждому в мешок его, и дать им запасов на дорогу. Так и сделано с ними. Они положили хлеб свой на ослов своих, и пошли оттуда. И открыл один из них мешок свой, чтобы дать корму ослу своему на ночлеге, и увидел серебро свое в отверстии мешка его» (Быт. 42, 25–27). Вот это для них, конечно, было чудом — то, что серебро вернулось каким-то непонятным образом. И из этого стиха мы видим, что они кормили свой скот именно зерном, поэтому наличие зерна — это очень важный момент.
« И сказал своим братьям (тот, кто нашел серебро. — О. С.): серебро мое возвращено; вот оно в мешке у меня. И смутилось сердце их, и они с трепетом друг другу говорили: что это Бог сделал с нами?» (Быт. 42, 28). Вот, они уже начинают понимать, что какая-то работа Божья ведется по отношению к ним, то есть Бог хочет что-то поменять в их жизни, Он как-то вторгается в их реальность этими чудесными событиями.
«И пришли к Иакову, отцу своему, в землю Ханаанскую и рассказали ему всё случившееся с ними, говоря: начальствующий над тою землею говорил с нами сурово и принял нас за соглядатаев земли той. И сказали мы ему: мы люди честные; мы не бывали соглядатаями; нас двенадцать братьев, сыновей у отца нашего; одного не стало, а меньший теперь с отцом нашим в земле Ханаанской. И сказал нам начальствующий над тою землею: вот как узнаю я, честные ли вы люди: оставьте у меня одного брата из вас, а вы возьмите хлеб ради голода семейств ваших и пойдите, и приведите ко мне меньшого брата вашего; и узнаю я, что вы не соглядатаи, но люди честные; отдам вам брата вашего (Симеона. — О. С.), и вы можете промышлять в этой земле» (Быт. 42, 29–34).
Почему Иосиф оставил у себя Симеона? — Вот это очень интересный вопрос. Дело в том, что Симеон и Левий, когда они находятся вместе — это гремучая взрывчатая смесь! Мы помним, что они напали на город Сихем и перерезали жителей города. Причем Симеону и Левию было по тринадцать лет, это были отроки! Конечно, они вели подвижный образ жизни, да и воспользовались тем, что все мужчины были в горячке в результате того, что сделали обрезание, — но все-таки отроки! И Иосиф, разлучая Симеона от Левия, а они именно в паре действуют очень агрессивно, таким образом научает нас не смешивать религию и политику. Потому что Левий — это колено священников, Симеон — это воин. И когда религия начинает заигрывать с миром политики, особенно организуя всякие священные войны, то это дает всегда очень тяжелый результат. Сказано: «Прелюбодеи и прелюбодейцы! не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» (Иак. 4, 4); и еще: «только колена Левиина не вноси в перепись61, и не исчисляй их вместе с сынами Израиля» (Чис. 1, 49).
И то, что Иосиф именно Симеона задержал у себя — это урок, который преподает нам Моисей, который описывает эти события и подсказывает, что не просто кого-нибудь из братьев, а именно Симеона он у себя задержал. Он показывает, что религиозные люди, а особенно священство, не должны путаться в политику.
И Иосиф это понимает. И евреи из этого обстоятельства, из факта, что Симеон задержан и отделен не просто от братьев, но, прежде всего, от Левия, выводят некий галахический принцип о том, что религию надо отделять от политики: это принципиально разные вещи. Ведь когда Иаков будет благословлять своих сыновей, он поставит их рядом, он скажет: «Симеон и Левий братья, орудия жестокости мечи их» (Быт. 49, 5). И он произнесет слова, что «проклят гнев их, ибо жесток, и ярость их, ибо свирепа» (Быт. 49, 7). Конечно, гневаться можно, но надо во всем знать меру. А они очень жестоко себя повели по отношению к людям, которые совершили обряд обрезания, то есть люди эти подходили к гиюру, к переходу в иудаизм, в веру в единобожие, могли перейти, и они могли стать братьями по вере, но их вырезали.
И мы читаем далее: « Когда же они опорожняли мешки свои, вот, у каждого узел серебра его в мешке его. И увидели они узлы серебра своего, они и отец их, и испугались» (Быт. 42, 35). Сначала один из братьев только нашел мешочек с серебром, а тут, когда они приехали, развьючили свой скот, все остальные нашли в своих мешках всё-то серебро, которое они заплатили за хлеб. И они испугались. Ну, во-первых, они испугались за Симеона, который остался там, а серебро почему-то здесь — получается, с них не взяли плату. Они могли подумать: может быть, они Симеоном расплатились?! Может быть, у египтян так принято?! Вот, человека оставили, деньги вернули, значит — всё, мол, кушайте хлеб, пожирая своего брата?!..
« И сказал им Иаков, отец их: вы лишили меня детей (каких детей? — О. С.): Иосифа нет, и Симеона нет…» (Быт. 42, 36). И вообще, у него есть все основания подозревать, что они его продали за этот хлеб, вместо платы отдали: деньги вернули, хлеб привезли, а брата оставили! Действительно, он может подозревать, что они продали брата, на эти деньги купили хлеб, сэкономили свои деньги! «…и Вениамина взять хотите, — все это на меня!» (Быт. 42, 36).
« И сказал им Иаков, отец их: вы лишили меня детей: Иосифа нет, и Симеона нет, и Вениамина взять хотите, — все это на меня (как ему вообще все это перенести?! — О. С.)! И сказал Рувим отцу своему, говоря: убей двух моих сыновей, если я не приведу его к тебе; отдай его на мои руки; я возвращу его тебе (Вениамина. — О. С.)» (Быт. 42, 36–37). Рувим выступает здесь как первенец. Но он должен был молчать, потому что он совершил грех кровосмешения, он вошел к одной из наложниц отца!
« Он (Иаков. — О. С.) сказал: не пойдет сын мой с вами; потому что брат его умер (вот здесь Иаков, может быть, впервые так конкретно говорит, что их брат, а его сын, умер. — О. С.), и он один остался» (Быт. 42, 38). Почему Вениамин один остался? Ведь столько братьев! Да потому, что Иосиф и Вениамин были очень похожи на Рахиль — они же дети красавицы Рахили! И, взирая на Вениамина, а до этого — на Иосифа, Иаков вспоминал свою любимую жену. Он говорит: «он один остался». Здесь имеется в виду: один — тот, который от Рахили, от любимой жены.
« Если случится с ним несчастье на пути, в который вы пойдете, то сведете вы седину мою с печалью во гроб» (Быт. 42, 38). Конечно, это серьезные переживания. Иаков не хочет этого делать, он как бы уже готов был пожертвовать Симеоном и не хочет никого никуда отпускать!
Но следующая глава начинается словами: « Голод усилился на земле» (Быт. 43, 1). То есть Бог ведет Свою работу! Господь посылает несчастья не для того, чтобы отомстить нам. Он всегда посылает несчастья, чтобы мы сделали правильные выводы в тех или иных обстоятельствах. Бог не испытывает нас, это я вам часто говорю, Он пытается нас усовершенствовать. Ему не надо нас испытывать: мы для Него абсолютно прозрачны, Он знает, что мы из себя представляем.
« Голод усилился на земле. И когда они съели хлеб, который привезли из Египта, тогда отец их сказал им: пойдите опять, купите нам немного пищи» (Быт. 43, 1–2). Здесь Иаков сам уже выступает инициатором, потому что он понимает, что они обречены на смерть…
«И сказал ему Иуда, говоря: тот человек решительно объявил нам, сказав: не являйтесь ко мне на лице, если брата вашего не будет с вами. Если пошлешь с нами брата нашего, то пойдем и купим тебе пищи, а если не пошлешь, то не пойдем, ибо тот человек сказал нам: не являйтесь ко мне на лице, если брата вашего не будет с вами» (Быт. 43, 3–5).
Здесь Израиль начинает возмущаться: « Израиль сказал: для чего вы сделали мне такое зло, сказав тому человеку, что у вас есть еще брат?» (Быт. 43, 6). Ему, пожилому человеку, совершенно непонятно, зачем они стали так откровенничать?! Прямо вот так всё рассказали: мол, один брат у нас остался... Они же могли, в принципе, и промолчать, и не возникла бы эта ситуация! Но когда они говорили, они же не думали, что этот человек потребует: вот, приведите мне этого брата вашего! И возмущение Израиля-Иакова — оно резонно.
«Для чего вы сделали мне такое зло, сказав тому человеку, что у вас есть еще брат? Они сказали: расспрашивал тот человек о нас и о родстве нашем, говоря: жив ли еще отец ваш? есть ли у вас брат? Мы и рассказали ему по этим расспросам. Могли ли мы знать, что он скажет: приведите брата вашего62? Иуда же сказал Израилю, отцу своему: отпусти отрока со мною, и мы встанем и пойдем, и живы будем и не умрем и мы, и ты, и дети наши; я отвечаю за него, из моих рук потребуешь его; если я не приведу его к тебе и не поставлю его пред лицем твоим, то останусь я виновным пред тобою во все дни жизни; если бы мы не медлили, то уже сходили бы два раза. Израиль, отец их, сказал им: если так, то вот что сделайте: возьмите с собою плодов земли сей и отнесите в дар тому человеку несколько бальзама и несколько меду, стираксы и ладану, фисташков и миндальных орехов; возьмите и другое серебро в руки ваши; а серебро, обратно положенное в отверстие мешков ваших, возвратите руками вашими: может быть, это недосмотр» (Быт. 43, 6–12).
Вот здесь Иаков тоже устанавливает некий принцип, который нельзя нарушать: нельзя получать что-либо, не платя за это. Потому что на самом деле в жизни приходится за всё платить. И если мы это не делаем сразу, то придется это сделать потом. И Иаков, как человек духовный, это понимает. Здесь он говорит как Израиль, и вот это чередование: Иаков — Израиль, Израиль — Иаков, не случайно. В тех случаях, когда он называется Израилем, в нем больше говорит его духовность. В тех же случаях, где он называется Иаковом, он больше говорит как отец семейства. То есть это не просто отказ от повторов одного имени.
« И брата вашего возьмите (он отпускает Вениамина, хотя ему очень тяжело. — О. С.) и, встав, пойдите опять к человеку тому; Бог же Всемогущий да даст вам найти милость у человека того, чтобы он отпустил вам и другого брата вашего и Вениамина, а мне если уже быть бездетным, то пусть буду бездетным» (Быт. 43, 13–14). Смотрите, говоря о том, как надо поступить, он предполагает, что он может всех детей потерять: вот в такой он оказался безысходной ситуации. И все это из-за того, что Иосиф обманывает братьев, не сознаётся, что он — Иосиф. И в результате Иаков терпит муки от этого обмана. Опять обманщик обманут! Ведь он когда-то обманул своего отца, слепого Исаака, — когда хитростью брал у него благословение, обходя Исава.
« И взяли те люди дары эти, и серебра вдвое взяли в руки свои, и Вениамина, и встали, пошли в Египет и предстали пред лице Иосифа» (Быт. 43, 15). Конечно, этот момент — очень трогательный момент в Библии, когда Иосиф видит своего брата Вениамина63, родного и по отцу, и по матери. Вениамин молод, и его лицо — как лицо матери…
Иосиф очень любил свою мать. Когда произошла встреча Иакова с Исавом — помните, там описано, как Исав спрашивает: «А кто это у тебя?», когда увидел, что Иаков пришел с детьми: тут и женщины стоят, и эти мальчишки… А Иаков отвечает: «Это дети, которых мне Господь дал». И тогда Исав переживает разочарование в своей жизни, он понимает, что настоящее счастье в жизни — это семья. А у Исава тяжелая семья была, он даже свои одежды прятал у матери. И когда все они подходят к Исаву, чтобы познакомиться с ним, — Иаков подошел, поцеловал его, потом дети, жены, — там в тексте видно, что Иосиф закрыл свою мать, он перед матерью подошел. Потому что мать была очень красивая, а этот «дядя разбойник возьмет ее и заберет!» И он прикрывал свою мать, он вышел вперед перед матерью, что было нарушением этикета: дети идут за родителями, а не впереди, а там видно, что он был впереди. И для него сейчас вот эта встреча с Вениамином — это значит увидеть лицо матери, увидеть ее глаза!
«Иосиф, увидев между ними Вениамина [брата своего, сына матери своей], сказал начальнику дома своего: введи сих людей в дом и заколи что-нибудь из скота, и приготовь, потому что со мною будут есть эти люди в полдень» (Быт. 43, 16). То есть он принимал их где-то вне своего дома, а теперь он хочет, чтобы эти люди вошли в дом, где он жил, а не только туда, где он работал.
Истолковывая слова: «введи сих людей в дом», Блаженный Иероним Стридонский, пишет: «И в другом месте мы читаем, что этот Иосиф, явившийся прообразом Спасителя, был мужем святым. Он был продан своими братьями, ибо они продали брата своего, и правил в Египте и Спаситель наш был продан иудеями и правил в Египте века сего. итак, этот Иосиф, муж святой, исключительный, преодолевший жестокость своим благочестием, который потому был продан в Египет, чтобы он накормил Египет, как и братьев своих, которые его продали, - итак, этот Иосиф пригласил братьев своих»64.
« И сделал человек тот, как сказал Иосиф, и ввел человек тот людей сих в дом Иосифов» (Быт. 43, 17). Вот здесь это выражение: «человек тот» — в еврейском языке обозначает «еще тот», то есть «известный человек». Какой же это известный человек? Это Манассия, сын Иосифа! Это не просто «какой-то человек» — это «еще тот человек»!
« И испугались люди эти, что ввели их в дом Иосифов» (Быт. 43, 18). Значит, они понимают, что это уже какие-то не деловые отношения: их почему-то вводят в дом! Во-первых, непонятна ситуация с этим серебром, а тут еще и в дом привели к такому высокопоставленному человеку. Вообще, что он замышляет? Зачем он хочет младшего брата забрать себе? Может быть, что-то неприличное? «И испугались люди эти» — то есть они испытали страх, и они начинают думать: почему он так себя ведет?
«И испугались люди эти, что ввели их в дом Иосифов, и сказали: это за серебро, возвращенное прежде в мешки наши, ввели нас, чтобы придраться к нам и напасть на нас, и взять нас в рабство, и ослов наших (здесь возникают самые дурные предчувствия, они завладевают их сердцами. — О. С.). И подошли они к начальнику дома Иосифова, и стали говорить ему у дверей дома, и сказали: послушай, господин наш, мы приходили уже прежде покупать пищи» (Быт. 43, 18–20). Они разговаривают с Манассией! Манассия знает, кто это такие, он на них смотрит огромными глазами — это его дяди, десять дядей сразу! То ни одного не было, а то, значит, сразу десять!.. И говорят на языке, которому, естественно, Иосиф обучил и Манассию, и Ефрема — своих детей.
«И случилось, что, когда пришли мы на ночлег и открыли мешки наши, — вот серебро каждого в отверстии мешка его, серебро наше по весу его, и мы возвращаем его своими руками; а для покупки пищи мы принесли другое серебро в руках наших, мы не знаем, кто положил серебро наше в мешки наши. Он сказал (он понимает, кто стоит перед ним. — О. С.): будьте спокойны, не бойтесь (он уже знает весь план наперед: если бы это был посторонний человек, он этого бы не знал! — О. С.); Бог ваш и Бог отца вашего дал вам клад в мешках ваших; серебро ваше дошло до меня. И привел к ним Симеона (Симеон приходит к ним, по крайней мере, Симеон жив. — О. С.). И ввел тот человек людей сих в дом Иосифов и дал воды, и они омыли ноги свои; и дал корму ослам их. И они приготовили дары к приходу Иосифа в полдень, ибо слышали, что там будут есть хлеб» (Быт. 43, 21–25).
Ну, «будут есть хлеб» — это образное выражение, как у нас говорят: «Давайте чайку попьем?» Да ведь и не только чай, но и все остальное… «И пришел Иосиф домой; и они принесли ему в дом дары, которые были на руках их, и поклонились ему до земли» (Быт. 43, 26). Вот здесь они второй раз поклоняются ему, а ведь было два сна — помните? И вот дважды уже повторяется это действие — когда они поклоняются Иосифу.
« Он спросил их о здоровье и сказал: здоров ли отец ваш (первый раз он о нем спрашивает: он же переживает за отца! — О. С.) старец, о котором вы говорили? жив ли еще он? Они сказали: здоров раб твой, отец наш; еще жив. [Он сказал: благословен человек сей от Бога.] И преклонились они и поклонились» (Быт. 43, 27–28). Вот здесь Иосиф допускает очень серьезную ошибку! Его братья называют Иакова рабом Иосифа, они говорят: «здоров раб твой, отец наш», и Иосиф не возражает на это! И за это Иосиф умрет раньше всех своих братьев, он умрет очень молодым. Потому что он должен был возразить на то, что его отца, пожилого человека, старца, патриарха, пророка Бога назвали его рабом. Это же его отец! Здесь мы не видим, что он как-то особо реагирует на это высказывание: он промолчал. И истолкователи говорят, что за это, именно за это дни жизни его будут сокращены. Почитание родителей увеличивает срок жизни человека на земле (Исх. 20, 12), следовательно, непочтительное отношение к родителям сокращает жизнь их чад.
«И поднял глаза свои [Иосиф], и увидел Вениамина, брата своего, сына матери своей, и сказал: это брат ваш меньший, о котором вы сказывали мне? И сказал: да будет милость Божия с тобою, сын мой!» (Быт. 43, 29). Здесь он называет Вениамина сыном своим — это тоже оплошность, он — его брат! У Вениамина отец — Иаков, и Иосиф тут дважды как бы оскорбляет отца, возвышая себя над ним: первый раз он стерпел, что его отца называют его рабом, второй раз себя ставит на положение отца Вениамина.
« И поспешно удалился Иосиф (он, наверное, понял, что он как-то не так разговаривает, как-то не так реагирует на ситуацию! У него все смешалось внутри, тем более, он увидел брата единокровного и по матери и по отцу. — О. С.), потому что воскипела любовь к брату его, и он готов был заплакать, и вошел он во внутреннюю комнату и плакал там» (Быт. 43, 30). Здесь, конечно, мы начинаем понимать характер Иосифа: он не озлобился! Он сидел в тюрьме достаточно долго, но он не озлобился, он сохраняет чувствительность, он плачет, когда слезы подходят к его глазам. Но ему надо привести себя в порядок, потому что братья же могут догадаться!
« И умыв лице свое, вышел, и скрепился и сказал: подавайте кушанье» (Быт. 43, 31). Здесь, наверное, переводчики просто не знали, как перевести это слово. «Скрепился» — это значит, что он мобилизует все свои силы, то есть он на пределе такого момента, когда может сам себя разоблачить! Ему тяжело вести этот диалог… Ведь это же воспоминания, это чувства определенные нахлынули на него!..
« И подали ему особо, и им особо, и Египтянам, обедавшим с ним, особо, ибо Египтяне не могут есть с Евреями, потому что это мерзость для Египтян» (Быт. 43, 32). Вот здесь мы видим, что Иосиф соблюдает заповеди дома Иакова: он не ест вместе с язычниками. Мотивация у него может быть такая, что он «слишком великий», чтобы с ним тут ели какие-то его рабы. Но и братьям он делает отдельный стол, потому что он понимает, что и они тоже не должны есть с язычниками.
Кстати, в Новом Завете содержатся очень серьезные запреты на взаимоотношения с людьми другой веры. Сказано: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2 Ин. 1, 10–11). Сказано, что нужно с осторожностью общаться с ними, «гнушаясь даже одеждою…» (Иуд. 1, 23 ). И еще сказано: «…даже и не есть вместе» (1 Кор. 5, 11). Совместная трапеза — это проблема. Не каждого человека надо пускать за свой стол, где с вами едят ваши дети, ваши родные и близкие.
«И сели они пред ним, первородный по первородству его, и младший по молодости его, и дивились эти люди друг пред другом. И посылались им кушанья от него, и доля Вениамина была впятеро больше долей каждого из них. И пили, и довольно пили они с ним» (Быт. 43, 33–34). Вот здесь дважды повторяется слово «пили». Значит, много выпили. Почему? Потому что в Писании так просто слова не повторяются, и когда нужно поставить какой-то акцент, то слово встречается дважды. Это значит, что говорится о том, что действие совершалось не один раз. «И пили, — и дальше добавляется, — и довольно пили они с ним». Итак, это была трапеза, которая длилась довольно долго, но при этом соблюдался закон не вкушать с язычниками, и он братьям своим создал такие же условия.
Вот сейчас мы должны обсудить очень важную тему. Мы с вами уже неоднократно говорили о том, что праведные люди еще до дарования Моисеева закона закон соблюдали. Но являлся ли для них закон законом, если Бог его еще не установил? Вот такой, может быть, неудобно поставленный вопрос. Смотрите, мы видим, что Авраам платит десятину Мелхиседеку; Ной отделяет чистых животных от нечистых; Иосиф соблюдает чистоту стола, за которым ест, и для себя, и для своих братьев — они не питаются вместе с язычниками. Все эти законы появятся значительно позже. Следовательно, какие же были мотивы и побуждения всё это исполнять? Они действовали по личной инициативе, пророческим духом они предвидели, что именно так поступать правильно, потому что они были пророки Божии!
Но при всем при этом они могли и эти принципы обходить, потому что они не были даны как законы. Единственными законами, которые были даны Богом на тот момент, были законы, данные Ною: не вкушать пищи с кровью, не выдирать кусок из живого животного, казнить убийц. Был закон против самоубийства, идолопоклонства, блуда и, естественно, был закон о суде. Вот эти законы существовали, и они были обязательны. А вот то, что пророки исполняют, и очень подробно исполняют: например, Авель приносит жертву «...принес от первородных стада своего и от тука их... » (Быт. 4, 4) — точно так, как записано в Книге Левит, — это были побуждения исполнить всякую правду!
И сразу возникает вопрос: а вот когда люди уже получили заповеди от Бога и стали их исполнять, кто находится на более высоком положении: тот, кто еще не получил, но уже исполняет Закон, или тот, кто, получив Закон и зная, что он получен от Бога, исполняет его без побуждений, а из самого факта, что это — Божий Закон? И, как это не покажется странным, те люди, которые знают Закон и исполняют его, находятся на более высоком духовном уровне. А те, которые руководствуются только побуждением — на более низком. Побуждение, если оно связано с пророческим духом, не может решить все тонкости Закона. Да, Иаков соблюдал Закон, но где-то он его и нарушал. Но это — побуждение! Он ведь женился на двух родных сестрах: на Рахили и Лии! А жениться на сестрах Закон запрещает. Да, Авраам исполнял Закон, но он вкушал мясную и молочную пищу одновременно, когда трем путникам он предложил и молочную пищу, и мясную!
Это говорит о том, что побуждение может быть очень правильным, оно может быть очень хорошим, оно может иметь религиозную мотивацию, но руководствоваться надо заповедями Бога! Вот это очень важно нам понять, потому что, к сожалению, в наше время люди плохо знают законы Божии, каноны Церкви, правила святых Отцов, и мы руководствуемся больше нашими побуждениями! Вот есть побуждение встать на молитву и помолиться — встаем. Нету побуждения — перекрестился, один земной поклон, лег на кровать и до утра лежишь. Это — побуждение, и оно не является чем-то последовательным, потому что оно как всплеск неких чувств, которые, может быть и в верном направлении, нас побуждают.
Но более правильно мы поступаем, когда мы изучаем заповеди Бога, каноны Церкви, правила святых Отцов, руководствуемся этими принципами и стараемся их строго исполнять. Потому что если мы будем движимы побуждениями, это не будет чем-то постоянным в нашей жизни, мы будем заложниками собственного настроения. Есть настроение — ты молишься, нет настроения — ты не молишься. А Православие — это образ жизни! Православный человек — это человек, который утром читает утренние молитвы, вечером — вечерние молитвы, который в среду и в пятницу постится, который в субботу вечером идет в церковь, в воскресенье утром он тоже в церкви, во все двунадесятые праздники он на всенощной присутствует и на Литургии присутствует.
Поэтому, хотя мы и научаемся от патриархов Авраама, Исаака и Иакова, очень многому научаемся, поражаемся их пророческому предвидению, предчувствию заповедей, которые появятся позже, но, при всем при этом, побуждение, которое, может быть, в жизни пророка и играет огромную роль, для людей обычных — это опасный путь. Иногда в какой-то ситуации мы говорим: «У меня нет сегодня настроения пойти в храм, погода какая-то не такая!» Поэтому здесь нам надо лучше понимать, что Православие — это действительно образ жизни.
И каноны Церкви — слово «канон» обозначает «палка», но это не палка для битья, это линейка, с помощью которой надо отмерять. И если Православие — это образ жизни, то канон показывает нам меру того, что мы должны исполнить, будучи мирянами, будучи дьяконами, будучи пресвитерами, будучи епископами… Будучи отцом семейства, кормящей матерью и так далее… То есть для каждого человека есть церковное правило, каноны. Для каждой жизненной ситуации в Библии можно найти какие-то советы.
Но если они знали все законы Ноя — а они, конечно же, знали эти законы, они их изучали — и имели побуждения к другим законам, они не могли их игнорировать! Но побуждения — это не есть что-то принципиальное. Поэтому мы видим и исполнение, и нарушение, это варьируется.
Итак, они сидят долго, но они долго и не виделись. «И приказал [Иосиф] начальнику дома своего, говоря: наполни мешки этих людей пищею, сколько они могут нести, и серебро каждого положи в отверстие мешка его, а чашу мою, чашу серебряную, положи в отверстие мешка к младшему вместе с серебром за купленный им хлеб. И сделал тот по слову Иосифа, которое сказал он. Утром, когда рассвело, эти люди были отпущены, они и ослы их. Еще не далеко отошли они от города, как Иосиф сказал начальнику дома своего: ступай, догоняй этих людей и, когда догонишь, скажи им: для чего вы заплатили злом за добро? [для чего украли у меня серебряную чашу?] Не та ли это, из которой пьет господин мой и он гадает на ней? Худо это вы сделали. Он догнал их и сказал им эти слова. Они сказали ему: для чего господин наш говорит такие слова? Нет, рабы твои не сделают такого дела. Вот, серебро, найденное нами в отверстии мешков наших, мы обратно принесли тебе из земли Ханаанской: как же нам украсть из дома господина твоего серебро или золото? У кого из рабов твоих найдется [чаша], тому смерть, и мы будем рабами господину нашему» (Быт. 44, 1–9).
Конечно, они возмущены, что после такой длительной совместной и дружественной трапезы их обвиняют в том, что они чашу украли. Казалось бы, все проблемы уже решены, казалось бы, все прояснилось, и Вениамина они привезли, как он просил, и Симеона вернули! Но как будто бы их нагоняет их прошлое, и опять какие-то неприятности… И опять это повод вспомнить, что они согрешили против Иосифа, своего брата. Прошлое — оно настигает нас, прежде содеянные грехи нагоняют нас и наносят предательский удар в спину, они не отпускают нас так просто. И братья это понимают.
И вот слуга, посланный Иосифом, говорит: «хорошо; как вы сказали, так пусть и будет: у кого найдется [чаша], тот будет мне рабом, а вы будете не виноваты. Они поспешно спустили каждый свой мешок на землю и открыли каждый свой мешок» (Быт. 44, 10–11). Им нечего бояться, они уверены в том, что они правы. Но не все так просто! Ведь грех-то остался грехом: они продали своего брата. Здесь они себя чувствуют, как сейчас молодежь говорит, «стопудово», то есть «всё нормально»: вот мешки, вот, пожалуйста, смотри. Но не так-то всё просто! Грех затерян в их прошлом: мальчика семнадцати лет бросили в яму (зиндам), продали чужим людям непонятно для чего, зачем…
« Они поспешно спустили каждый свой мешок на землю и открыли каждый свой мешок. Он обыскал, начал со старшего и окончил младшим; и нашлась чаша в мешке Вениаминовом» (Быт. 44, 11–12). Они же клялись! Рувим клялся и Иуда клялся, что они вернут Вениамина! Рувим даже сказал: «Детей моих двух убей, если не вернется младший Вениамин!»
« И разодрали они одежды свои, и, возложив каждый на осла своего ношу, возвратились в город» (Быт. 44, 13). Видите, Египет не отпускает их! Он вцепился в них почему-то, этот Египет! А потому, что там проблема не разрешена еще с Иосифом! Они не примирились с ним, они и не похоронили его.
Как иудеи — они же страдают постоянно! Я с одним разговаривал иудеем, он показал на мой крест и говорит: «Все плохое в нашей истории из-за Него!» И показывает на Иисуса Христа. Я ему объясняю: «Если бы вы поступили правильно, у вас бы не было никаких проблем! Вы считали, что Он — лжепророк, но если бы вы казнили лжепророка, вы получили бы награду от Бога! Но то, что у вас проблемы из-за Него — это значит, что Он Сын Божий! Поэтому у вас и проблемы из-за Него!»
« И пришли Иуда и братья его в дом Иосифа, который был еще дома, и пали пред ним на землю» (Быт. 44, 14). А Иосиф ждет! Вот это выражение: «который был еще дома» — он ждет! Ведь, в конце концов, у него не гастроном, куда можно прийти, набрать продуктов и отправиться к себе. Здесь он хочет увидеть в их сердцах какой-то духовный процесс.
« Иосиф сказал им: что это вы сделали? разве вы не знали, что такой человек, как я, конечно угадает? Иуда сказал: что нам сказать господину нашему (они уже запутались! — О. С.)? что говорить? чем оправдываться? Бог нашел неправду рабов твоих (вот здесь они говорят о своем преступлении: они же не воровали чашу, они могут Вениамина подозревать, но не себя! — О. С.); вот, мы рабы господину нашему, и мы, и тот, в чьих руках нашлась чаша. Но [Иосиф] сказал: нет, я этого не сделаю; тот, в чьих руках нашлась чаша, будет мне рабом, а вы пойдите с миром к отцу вашему» (Быт. 44, 15–17). «С миром»… Какой же это мир, когда им надо стать вестниками гибели Вениамина? Но они же уже были вестниками смерти Иосифа, выдуманной смерти! И все повторяется заново. Этот человек их отсылает, они не знают, что это — Иосиф: «пойдите с миром к отцу». Что же это за мир: прийти к отцу и сказать: «И Вениамина теперь забрали»! Это уже не мир. И это уже было, это повторяется. Прежде содеянные грехи — они нас настигают, причем на разных этапах нашей жизни. Поэтому очень важно просить у Бога, чтобы Он защитил нас от прежде содеянных грехов.
« И подошел65 Иуда к нему и сказал: господин мой, позволь рабу твоему сказать слово в уши господина моего, и не прогневайся на раба твоего, ибо ты то же, что фараон» (Быт. 44, 18). То есть он хочет спровоцировать Иосифа на откровенный разговор: «так что же ему нужно, от нас». И вот начинается диалог между братьями, на повышенных тонах, он очень продолжительный — не будем его рассматривать во всех деталях. Но результат этого диалога следующий.
45-я глава начинается словами: «Иосиф не мог более удерживаться при всех стоявших около него и закричал: удалите от меня всех. И не оставалось при Иосифе никого, когда он открылся братьям своим. И громко зарыдал он, и услышали Египтяне, и услышал дом фараонов. И сказал Иосиф братьям своим: я — Иосиф» (Быт. 45, 1–3). Когда они услышали на своем родном языке эти слова: «ани Йосеф» — «я — Иосиф», вот тут, конечно, все встрепенулось в сознании братьев! Они поняли, почему все эти бури были, почему все эти задержки были, почему все эти какие-то нелепые обвинения были, какие-то случайности совершенно дикие были: когда серебро в их мешках находится, а потом вдруг чаша нашлась, как будто бы они какие-то жулики-профессионалы…
Аллегорически истолковывая слова: « Иосиф не мог более удерживаться при всех стоявших около него и закричал: удалите от меня всех», Святитель Амвросий Медиоланский, пишет: «И приказал Иосиф всем отойти, чтобы братья узнали его. Ведь Иисус пришел, как Он Сам говорит, только «к погибшим овцам дома Израилева» (Мф. 15, 24). И громко зарыдав, он сказал: «я – Иосиф. Жив ли еще отец мой? Это означает, что Он простирал Свои руки к народу неверующему и непокорному, и не искал посланника или вестника, но Господь Сам желает спасти народ Свой»66.
« Я — Иосиф, жив ли еще отец мой? Но братья его не могли отвечать ему, потому что они смутились пред ним» (Быт. 44, 3). И вот однажды нечто подобное произойдет с еврейским народом, когда во дни антихриста пророк Илия сойдет с Небес и обличит антихриста, и они узнают, что истинного Мессию они распяли. И будет плач стоять во всем Иерусалиме, когда падшая скиния дома Давидова будет возрождаться через веру во Иисуса Христа. Как я уже вам говорил, вся история Иосифа в его взаимоотношениях с братьями — это парообразно история взаимоотношения еврейского народа, который произошел именно от этих колен, от этих братьев, с Иисусом Христом. Сказано: «А на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце» (Зах. 12, 10); и еще: «Потом обращусь и воссоздам скинию Давидову падшую, и то, что в ней разрушено, воссоздам, и исправлю ее» (Деян. 15, 16).
Сегодня мы рассмотрели с вами очень много материала и, как бы завершая нашу сегодняшнюю беседу, вновь коснемся двух вопросов, которые мы сегодня рассматривали.
Итак, у Иосифа было три возможных формы поведения, когда он жил в Египте. Он мог резко противостоять экспансии язычества, но постоянно держать себя в напряжении человек не может: если у вас соседи безбожники, вы, конечно, можете не обращать внимания на их приглашения, крепиться, но в какой-то момент проявите слабость, и мир поглотит вас. Мы можем убегать от соблазнов: быстро пробежал по лестничной площадке, закрылся дома, «мой дом — моя крепость». Но когда мы окажемся один на один с соблазнами мира, а иногда это происходит совершенно неожиданно, то мир нас поглотит. Это не выход — бегать от соблазнов, хотя это и неплохо бывает иногда: как известно, Иосиф не бегал за блудом, он бегал от блуда.
Но Иосиф в своем поведении выбрал самую правильную тактику: не убегать от проблем, не противостоять им, замыкаясь в себе, как улитка в раковине, а возвысить окружающий мир со всеми его проблемами до своего религиозного уровня. И вот, он из братьев вытягивал покаяние, он вытягивал из них признание в том преступлении, которое они совершили. И надо сказать, что он достиг своего результата.
Проблема большой семьи — это, на самом деле, проблема рода человеческого. Потому что все мы, весь род человеческий, произошли от одной крови, крови Адама, и все мы как одна семья. И наши проблемы решаются только во Иисусе Христе, Господе нашем. Он обеспечивает нас всем необходимым. Кто питает нас? Кто кормит? И не только нас, русских, но и негров в Африке, индейцев в Америке. Кто насыщает хлебами, посылает дождь для плодородия? Это всё делает Бог.
Но когда Бог открывается нам, мы не должны Его отталкивать! Конечно, счастье быть христианином. Христианин — это человек, который знает подлинные намерения Бога и знает характер Бога. Потому что Бог Отец познаётся только в Сыне Своем. Как сказано: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1, 18). И вот когда небеса однажды с шумом пройдут и Бог явит Свой лик открыто, возникнет пауза, точно такая же, как когда Иосиф сказал братьям вот эти слова: «Ани Йосеф! Я — Иосиф!» — и тогда им стало все понятно.
Вот сейчас нам многое непонятно в этой жизни. А почему русские живут плохо? Почему у нас в стране кризис? Вот у американцев кризис, а они сытые такие все, довольные. У них, наверное, другой кризис, у них проблемы другие! Почему вот так вот Господь ведет один народ, а другой — совсем иначе? Многое непонятно! Как и братьям Иосифа: они запутались в этих проблемах. Какие-то обвинения выдвигаются против одного народа, одно, другое…
Но когда Господь явится в реальность этого мира, тогда прояснится все! И тогда не надо будет задавать вопросы: «почему?», «зачем?»… Потому что Иисус Христос, как очень правильно говорил один немецкий богослов Карл Барт, есть смысл человеческой истории. В Новом Завете это выражено словами Сына Божьего: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец» (Откр. 1, 8).
Итак, Иосиф как бы поставил точку. Можно, кстати, на этом и закончить беседы об Иосифе, но это было бы не всё. Потому что они должны переселиться в Египет. Зачем Бог попустит им переселиться в Египет? Почему Россия, православная Святая Русь оказалась на семьдесят лет под коммунистическим игом? Почему Бог те или иные народы бросает в горнила испытаний? Почему шесть миллионов евреев погибли во время Второй мировой войны? У нас много бывает вопросов в жизни, и на следующей беседе мы постараемся ответить на некоторые из них. Смысл истории, назначение страданий, что является подлинным благом для человека: благополучие тела или благополучие духа? Но это — потом, если будем живы и Господь позволит, мы встретимся в другой раз. Спаси вас Христос!