Geum.ru

Название: Хроноворот моей памяти

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   34

Я взял только самую лучшую одежду из баснословно дорогих натуральных материалов. Шерстяные брюки, рубашка из тончайшего хлопка, длинный кожаный плащ и ботинки. Завершал мою экипировку перстень из белого золота с натуральным, а не искусственно выращенным бриллиантом.

– Почему вы живете тут, если вы такой богатый?

Мальчик сидел на стуле и смотрел на меня со смесью ужаса и восхищения. Его легко было понять: каждую из этих тряпок можно выменять на хорошую квартиру, но я их ценил не за это. Мне не удалось полюбить этот синтетический мир. Свое прошлое я тоже ненавидел, но древняя магия, настоящая еда, хорошая одежда – все это создавало тонкий мост между обыденностью и неизбежностью, на котором мне удавалось балансировать с некоторой пародией на комфорт. Она стоила дома. Определенно.

Естественно, отвечать на вопрос мальчишки я не стал, только поднял вверх воротник плаща.

– Вставай. Мы идем в гости.

 

***

Бывший Хаммерсмит – это полностью перестроенные кварталы, где живут и развлекаются власть имущие. Ныне это место носит имя Джонатана Клейтона, основателя Инквизиции и, по странному стечению обстоятельств, моего отца в прошлой жизни. Можно подумать, что именно этот факт послужил формированию у него яростной ненависти к магам. Здесь все самое лучшее в городе – дома, магазины, рестораны, клубы, шлюхи, а также, к сожалению, системы безопасности и слежения. Ни один маг в здравом уме сюда не сунется. Я бы тоже не стал, учитывая, откуда мы с Поттером недавно сбежали. Особый запрос на отслеживание наших паспортов уже поступил на каждый сканер в городе, но в капсуле перемещения, присланной Ивон, было совершенно безопасно. На ней стояла защита от любого слежения, причем официальная. Высокопоставленные чиновники из Совета очень любят собирать друг на друга компромат, и одновременно с этим им нравится думать, что есть места, где их секреты остаются в полной безопасности.

Беллатрикс путем титанических усилий удалось создать именно такое место. Я относился к этой ее реинкарнации с некоторым уважением. Девочка, в которой довольно рано проснулись магические способности, сразу поняла, что ее дела плохи и без надежной поддержки она в этом мире долго не протянет. В четырнадцать лет Белла сознательно закрутила роман с высокопоставленным педофилом из числа военных, а к пятнадцати уже вертела им как хотела. По рассказам, любовник так боялся, что кто-то обнаружит его тайные пристрастия и тот факт, что он спит с ведьмой, что содержал ее, как королеву. Не знаю, то ли запросы девочки стали слишком высоки, то ли в шестнадцать она утратила интерес для своего покровителя, но он нанял убийцу, чтобы избавиться от Ивон. Не просто убийцу – мага, что говорило о том, что Белле удалось серьезно его запугать. К несчастью военного, он столкнул две не только знакомые в прошлых жизнях, но и почти всегда умевшие договориться между собой души. Беллатрикс Лестранж всегда завидовала тому, как удачно ее сестра вышла замуж. Люциус тоже ценил Беллу с толикой этой самой зависти. Как бы ни привязан он был к Нарциссе, та легко делила свое сердце, и большая его часть принадлежала все же их сыну, а Малфой в своем тайном преклонении перед собственными совершенствами искренне считал, что заслуживает быть во всем первым. Беллатрикс интриговала его именно в силу того, что свою душу и любовь жертвовала полностью. Я иногда думал, что, возможно, сложись брачные союзы девиц Блэк несколько иначе, та старая война была бы куда менее кровавой. Малфой идеально подходил Беллатрикс, он бы с удовольствием играл роль ее персонального божества, не уставая поражать своими возможностями темпераментную супругу, а Циссе куда больше подошел бы красивый и сдержанный Рудольфус со своими нерушимыми семейными ценностями и склонностью к долгим ежевечерним прогулкам.

Что ж, похоже, эта жизнь иногда играла по моим правилам. Люциус и Беллатрикс встретились именно при тех обстоятельствах, при которых им стоило встретиться. На темной улице. В полночь. Он намеревался ее убить, тем самым прибрав к рукам высокопоставленного чиновника, а она очень не хотела умирать, была необыкновенно красива, но совершенно не обучена колдовству. Малфой нанес удар заклинанием и, глядя, как жертва корчится на земле, от боли раздирая ногтями почти обуглившуюся кожу на лице, подошел ближе, чтобы ее добить. Девушка не молила о пощаде. Она выкрикнула: "Я буду полезнее сотни таких, как он!" Не знаю, почему Малфой тогда ей поверил и оставил в живых, но Белла-Ивон оправдала оказанное ей доверие. Через месяц она уже была любовницей инквизитора со склонностями к мазохизму, а ее бывшего поклонника задержали как мага и даже не утилизировали, а просто убили якобы при попытке к бегству.

Беллатрикс поумнела. Она больше не собиралась всецело зависеть от одного мужчины, предпочитая сжимать в кулаке сотни судеб, и открыла на деньги того военного свой клуб, очень закрытый, крайне элитный и баснословно дорогой. Наверное, в городе не было места, одновременно столь порочного и в то же время, по официальным документам, совершенно респектабельного. Гости этого заведения никогда не видели друг друга, а персоналу периодически устраивались тотальные чистки. Любой, кто работал на Беллу, будучи списанным в тираж, уносил ее секреты в могилу. Да, она была жестока до абсурда, но именно это не раз спасало ей жизнь. Беллатрикс задерживали по всевозможным обвинениям, пытаясь прибрать к рукам ее тайны: подкупали, пытали, арестовывали, но она никогда никому не сдавала своих клиентов, а потому через несколько дней снова оказывалась на свободе, и вчерашние палачи пополняли число ее посетителей.

Дела у нее шли хорошо, но только одно отравляло Беллатрикс все удовольствие – в этом мире существовал человек, по милости которого она жила, и от этого она временами впадала в бешенство. Белла пыталась сдать Люциуса властям, заказать, обанкротить, но бывшему Малфою чертовски везло. Он пресекал все ее попытки, можно сказать, смеялся над ними, пока однажды ему не надоело упрямство этой женщины. Он приехал в Лондон, и… В общем, по слухам, клуб, к неудовольствию клиентов, был закрыт более четырех дней, после чего лидер Сопротивления благополучно отбыл обратно на север, а мадам Ивон вдруг решила стать королевой черного рынка. Сильные женщины влюбляются очень странно. С трудом заполучив желаемого любовника, они стремятся всеми средствами его удержать, иногда насильно, впиваясь острыми ногтями в запястье. Белле удавалось сохранять интерес к себе человека, всецело поглощенного войной. Можно сказать, для нее это тоже была битва, только личная.

Я прекрасно понимал, что мне в этом сражении отведена лишь роль средства к достижению главной цели. Ивон была так показательно благосклонна к моим капризам и внимательна к просьбам, потому что, согласно ее глубокому убеждению, Малфой ни к кому другому не смог бы приревновать свою любовницу. Что ж, я не стремился избавить Беллу от заблуждений, поскольку ничего, кроме выгоды, они мне не приносили.

Хозяйка заведения лично встретила нас на подземной парковке. В качестве прислуги она предпочитала машины, считая, что с людьми порою слишком много хлопот. Пока роботы транспортировали модуль в отведенную для него ячейку, Беллатрикс протянула мне руку, которую я галантно, но старомодно поцеловал, и взглянула на смущенного мальчишку.

– Забавная зверушка. Не знала, что ты любитель.

Я зачем-то решил прояснить статус Поттера.

– Он один из нас.

Меня не волновало, внесет ли эта женщина мою скромную персону в свои списки извращенцев. Тогда что? Мне не понравилось слово "зверушка" применительно к моему спутнику?

Белла пожала плечами.

– И это делает его менее забавным?

Она указала на боковую дверь с парковки. Та вела в комнаты для гостей, чьи визиты хозяйка особенно тщательно скрывала, и в ее личный кабинет. Я снова позавидовал ее защите: такого количества барьеров против обнаружения аномалий, установленных в одном месте, я давно не видел.

– Полагаю, ты по делу? – Она кокетничала, но умеренно и устало. Видимо, день выдался напряженным. – Простого дружеского визита я от тебя никогда не жду. Поговорим при ребенке или наедине?

Чем меньше Поттер знает, тем безопаснее для него же самого.

– Наедине. Займи его чем-нибудь.

Мы вошли в коридор, и она насмешливо фыркнула:

– Чем занять? Ему девочку? Мальчика? Игрушку?

Поттер предсказуемо покраснел, и я действительно чуть было не заказал ему женщину. Может, тогда эти приступы смущения наконец прекратятся?

– Для начала покорми, если еда в твоем заведении все так же изумительна.

Комплименты Белла любила.

– Ну, разумеется. – Она указала мальчишке на одну из силовых дверей. – Располагайся, чувствуй себя, как… Нет, полагаю, дома тебе никогда не будет так хорошо, как здесь.

Поттер покачал головой.

– Но я уже поел. Мне ничего не нужно, правда.

Белла насмешливо втолкнула мальчишку в комнату. Дверь растворилась и тут же возникла на месте, как только он оказался внутри.

– Тогда десерт. – И нравоучительно добавила, обращаясь ко мне: – Все дети любят сладкое. Правда, проблем с ними…

С этим я не мог не согласиться. Мы подошли к ее кабинету, и Беллатрикс посторонилась, пропуская меня внутрь. Эта комната всегда вызывала у меня странное чувство – нравилась и не нравилась одновременно. Стена за массивным красным столом была увешана пятью десятками мониторов, но не они привлекли мое внимание. В миниатюрных контейнерах на подставках, расставленных вдоль стен, находились куда более интересные вещи. Несколько книг с заклинаниями, очень старый учебник по трансфигурации, банки с уже триста лет назад просроченными ингредиентами, снитч в маленькой коробочке, подвижный портрет какого-то старика и даже чучело пикси. Внушительная коллекция. Сейчас почти не осталось собирателей древностей, способных похвастаться хоть одним настоящим предметом, не говоря уже о том, насколько опасным считалось такое хобби. За одну страницу из любой книги, хранившейся тут, Беллу могли бы сто раз утилизировать. Впрочем, свои сокровища она никому, кроме избранных, не демонстрировала. В эту комнату были вхожи всего три человека, кроме самой хозяйки. Разумеется, даже у этого ее увлечения был подтекст. Все знали, что бывший Малфой является заядлым коллекционером. Не могла же она уступить ему пальму первенства. Правда, он скупал волшебные вещи, чтобы изучать их и обучаться магии, а она – из прихоти, но это, право слово, такие мелочи…

– Слышала о твоем подвиге. – Белла села в кресло, устроившись вполоборота к мониторам, отображавшим происходящее во всех комнатах ее заведения, так что я мог лицезреть лишь половину ее лица, скрытую маской. – В сети повторяют сообщение о награде каждые семь минут. Мертвый ты даже дороже.

– Так продай.

Она хмыкнула.

– Пока мало предлагают. Подожду, пока ты оставишь инквизиторов с носом еще пару раз, вот тогда можно будет подумать. Северус Снейп по-прежнему не самый дорогой преступник в Британии. За Эдмонда платят больше.

Я ухмыльнулся в ответ. Не то чтобы мне нравилось стремиться к лидерству в этом вопросе, но цель обязывала.

– Думаешь, стоит повысить ставки? В следующий раз при побеге непременно тоже взорву офис Инквизиции.

Ивон пожала плечами.

– Плагиат. Это не произведет былого эффекта. Да и к тому же ты никогда так не поступишь, поскольку не лишен… – она притворилась, что задумалась. – Кажется, это называется состраданием. И не надо так недоуменно на меня смотреть. Зачем ты прихватил с собой мальчишку и какого черта притащил его ко мне? Ты же знаешь, я терпеть не могу незваных гостей.

– Он не причинит тебе проблем.

Она кивнула.

– Не причинит, если я отравлю его десертом. Лишние люди всегда лишние.

Я направил на нее руку, позволив кончикам пальцев заискрить. Ее система защиты – палка о двух концах. Магию в этой комнате не отследят.

– Отрави.

Она знала, что я превосхожу ее в умении колдовать. Я осознавал, что если прикончу Ивон, мне не выбраться отсюда живым. Так запрограммированы ее многочисленные машины. Дом взлетит на воздух в тот момент, как только сердце его хозяйки перестанет биться. Хотя, может, успею аппарировать, но без Поттера. У меня тоже двусторонняя проблема.

Белла рассмеялась, миролюбиво подняв руки.

– Интересная реакция. Досадно, что даже такие люди, как ты, становятся идиотами при взгляде на хорошенькое личико.

– Дело не в этом.

Я опустил руку. Похоже, никого травить она не собиралась. Хотя с этой женщиной стоит лишний раз проявить осторожность.

– А в чем?

Не было никакой нужды удовлетворять любопытство Беллатрикс.

– Нам нужны новые паспорта и счета. Лучше десятка два, мой запас наномашин тоже подходит к концу.

– Не проблема, но мои цены поднялись на три процента. Инфляция, сам понимаешь.

– Устраивает. Только это еще не все. Нужна чистая виза и разрешение на межконтинентальную телепортацию.

Она отвернулась от мониторов, внимательно глядя мне в глаза.

– Одна?

– Да.

– Для тебя?

– Неважно.

Белла кивнула каким-то своим мыслям.

– Действительно неважно, потому что это невозможно. Неделю назад Союз ввел новую форму виз. Там такая защита от подделки, что мы взломаем ее не раньше, чем через месяц, а раздобыть настоящий незапрограммированный чип нереально.

Я знал, к чему этот разговор. Беллатрикс набивала цену за свои услуги.

– Раньше у тебя получалось доставать то, что казалось невозможным раздобыть. Цена не имеет значения.

Мои расходы все равно оплачивает Эдмонд-Люциус, а причин экономить чужие деньги я не видел.

– Не имеет значения, говоришь… – она задумалась. – Человека, через которого я раньше доставала чипы, недавно сняли с должности. У меня есть запасной канал, но придется пойти на огромный риск. Нет, я не стану так подставляться.

Этот разговор уже утомлял.

– Чего ты хочешь, Ивон?

Она на секунду задумалась, а не продолжить ли ей и дальше играть в неуступчивость, но, видимо, решила поберечь свое и мое время.

– Волшебную палочку.

Я рассмеялся, громко, от души, надеясь, что без лишней фальши.

– Ты с ума сошла? Вот уже двести лет они считаются утерянными артефактами. Ты о существовании хотя бы одной слышала?

Она улыбнулась, глядя мне в глаза.

– Слышала. У Эдмонда есть палочка.

– Предлагаешь мне его ограбить?

– Нет, просто отдай мне свою. – Беллатрикс выглядела крайне заинтересованной, и я понял, что от этой навязчивой идеи мне ее не избавить. – Только не надо лгать, что у тебя ее нет. Напомнить, как вы впервые попали в сводки новостей и заработали награду Инквизиции за свои головы?

– Не люблю говорить о грехах молодости.

– Не издевайся. Вы не одной забавы ради полезли на Охраняемый объект номер один. Вскоре после того, как вам удалось скрыться, у твоего приятеля появилась волшебная палочка. Полагаю, именно там он ее и раздобыл. Неужели ты все это время стоял в стороне, пока он искал для себя настолько ценную вещь?

Нет, не стоял. У меня тоже была волшебная палочка, и я не то чтобы особенно ею дорожил… Вот только она находилась не в Лондоне, а покидать город я пока не имел никакого права.

– Хорошо, но ты ее получишь не раньше, чем через месяц. Знаешь же, что я держу слово. Палочка твоя, но виза и разрешение мне нужны срочно.

Она кивнула.

– Знаю. Я даже иногда готова поверить твоим заверениям, но не сейчас. В последнее время ты постоянно рискуешь и попадаешь в неприятности. Я дала бы тебе взаймы даже приличную сумму, потому что если с тобой что-то случится… Потеря средств меня не сильно огорчит, но…

– Даже если со мной что-то случится, палочку ты получишь.

Белла не собиралась сдавать позиций.

– Не уверена. О воле покойного у нас легко забывают. Я действительно пойду на огромный риск, добывая чип, так что извини, Северус, в данном случае я признаю только натуральный обмен. Ты мне – волшебную палочку, я тебе – визу. Назначай дату сделки. Я справлюсь минимум за три дня, а ты?

А я не справлюсь, потому что добывать палочку – форменное самоубийство. Мы и вдвоем с Эдмондом тогда едва живы остались, а после устроенного нами шоу охрану Объекта номер один усилили в десять раз.

– Мне не нужна виза такой ценой. – В конце концов, мальчишка может кое-как устроиться и в городе. Возможно, я даже оставлю ему свое жилище. Не очень комфортно, но на первое время это будет надежным убежищем. Я несу ответственность не только за свою жизнь. Совести лучше замолчать, пока я вообще готов мириться с ее существованием.

Беллатрикс встала.

– Как хочешь. Я сейчас принесу счета и паспорта.

– Спасибо.

Она вышла из комнаты, а я посмотрел на один из мониторов. Поттер сидел в роскошно обставленной спальне на самом краешке кровати и настороженно изучал обстановку. Кажется, недолгое общение со мной отучило его постоянно всему удивляться. Дверь в комнату открылась, и в нее вошла красивая рыжеволосая девушка с подносом. Возможно, Белла только что ее прислала, ведь до этого ее мысли были заняты переговорами, а не удобствами моего гостя, или она на самом деле не знала, как с ним поступить. Возможно, даже решила, что я привез его сюда, чтобы без помех избавиться от мальчишки.

Звук был отключен, и я не понял, что Поттер спросил у девушки. Та улыбнулась и села рядом с ним на постель, подняв с подноса непрозрачную крышку, выполненную в форме конуса. На подносе оказалась кисть спелого винограда. Я улыбнулся, глядя, как у мальчишки от восторга расширились зрачки. Ну конечно, он, наверное, такое великолепие только в сети видел. Еда, которая имеет форму и название, – привилегия элиты. Конечно, виноград клонирован, но на вкусе это не отражается. Магглы все же в некоторых своих проявлениях гениальны, жаль только, что сейчас все мощности своей цивилизации они направили на создание оружия, способного нас уничтожить, и старые технологии, когда-то выдуманные ими для того, чтобы обмануть богов, ветшают и уходят в прошлое.

Девушка рассмеялась, похоже, Поттер ей нравился. Весь персонал Беллатрикс хорошо обучен угождать гостям. Рыжеволосая отщипнула одну виноградину и прижала ее к губам мальчика. Тот взял ягоду в рот и разжевал, блаженно зажмурившись. Девица снова хихикнула и, наклонившись, поцеловала его в губы. Я не люблю шлюх. Для них близость между людьми – это заученный набор действий и поведенческих схем. Поттер вздрогнул и мгновенно от нее отстранился, покраснев и что-то гневно выпалив. Девица рассмеялась еще раз и протянула руку к винограду. Мальчишка шлепнул ее по ладони и, схватив поднос, прижал его к груди. Он такой жадный? Рыжая встала и пошла к двери, осознав, что ее услуги тут не требуются. Поттер повел себя странно: он не накинулся на свою добычу, а осторожно отделил ягоды от ветви и ссыпал их в карманы, стараясь не помять.

Я отвернулся, потому что вернулась Белла, вручив мне большой пенал из темного металла. Кажется, о том, как я коротал время, она догадалась.

– Здесь все, что ты просил.

– Сегодня переведу оплату.

– Хорошо. – Она взглянула на Поттера, который сейчас стоял, потому что, видимо, боялся раздавить свою добычу, если сядет на постель. – Забавный мальчик. Марла сказала: невинный до безобразия. В наши времена это редкое явление.

Я согласился.

– Увы. Но лучше бы он был более искушен и осторожен.

Она кивнула.

– Такие создания ничему не учатся, просто живут, пока обстоятельства их не убивают. Только сильные остаются на плаву. Сильные и гнилые, такие, как мы с тобой.

Я понимал, что она права. Мальчик обречен, если я брошу его одного. Не знаю, как матери удавалось так хорошо его оберегать, вырастить на нашей помойке чистым и светлым. Не нужно врать себе. За две недели мне не погасить ту искру добродетели, что сияет в Поттере. Он не научится презирать этот мир и играть с ним в прятки, сколько бы усилий я ни приложил к развенчанию его иллюзий.

– У тебя будет эта гребаная палочка. Через четыре дня.

Беллатрикс кивнула.

– Что-то мне кажется, я мало запросила. Ты бы мне за него и голову главы Совета принес.

Я пожал плечами.

– А на кой черт тебе его голова?

– Эдмонду подарю. Ему понравится. – Она явно думала о чем-то своем. – Сделка есть сделка. Мы договорились. Забирай свою диковинную зверушку, и проваливайте отсюда к черту, пока я не стала сентиментальной, или как там это называется…

– Сострадательной?

– Точно. – Уже когда я был в дверях, она тихо спросила, словно не смогла удержаться, и этот вопрос ее на самом деле мучил: – Он твой сын?

Я понимал, что, подтвердив эти домыслы, возможно, заставлю ее отказаться от озвученной цены. Белла была бездетна. Сколько бы я ни встречал ее в череде перерождений, она была разной, проживала не похожие друг на друга жизни, но всякий раз в них не было лишь одного – материнства. Возможно, такова была ее кара.

– Нет. Не мой. Он даже никогда не мог им быть.

Я не солгал. Почему не смог? Я ведь никогда не думал о том, какие будут у нас дети, если я однажды все же успею найти Лили. Хотя нет, это ложь. Я фантазировал о них еще в той, первой жизни. Волдеморт ведь обещал не убивать ее, и иногда… Я вел себя как негодяй, рисовал себе бредовые картины о том, что однажды она забудет мужа, оплачет сына, и у нас все будет прекрасно. Мы вместе построим наш дом, посадим сад, в котором станут играть наши дети. Мальчики или девочки – неважно, все будет так, как она захочет. Бредовые мечты? Да. Главная из них состояла в том, что я глупо верил: Лили никогда не узнает, какой я подлец. Может, потому, что надежды на это было мало, я никогда не мог представить лица тех детей, не знал, какие деревья будут в саду и сколько комнат окажется в построенном нами доме. Моя фантазия не справлялась даже с отдаленным воплощением мечты. Может, именно это заставило меня тогда пойти к Дамблдору? Я уже не верил, что буду счастлив, и хотел ее защитить. От Волдеморта? Не знаю, иногда я думаю, что, прежде всего, от самого себя. Я хотел свести последствия своей одержимости ею, этой проклятой любви к минимуму. Потому что понял, что не справляюсь, замки на сердце не выдерживают под ее напором, ведь это чувство разрушительно, и оно ломает не только меня, но и все вокруг. Оскверняет собой покой самого дорогого мне человека, женщины, которой эта страсть предназначена.