Alexander Livergant Boris Kapustin, Frances Pinter, Andrei Poletaev, Irina Savelieva, Lorina Repina, Alexei Rutkevich, Alexander Filippov рассел бертран p 24 исследование

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 24

ГЛАВА V

ЛОГИЧЕСКИЕ СЛОВА

В НАСТОЯЩЕЙ главе мы желаем рассмотреть такие слова, которые входят во вторичный язык и в языки более высоких уровней, но не входят в объектный язык. Подобные слова характеризуют логику. Мы особо рассмотрим: «истинно», «ложно», «нет», «или», «некоторые» и «все». Нам известно из логики, что все эти термины не могут быть определены, но в высшей степени неважно, что мы определим и в каких терминах. Наши проблемы относятся к теории познания; нас меньше интересует определение этих терминов, чем то, каким образом мы знаем суждения, в которые они входят.

Давайте начнем со слов «истинно», «ложно» и «нет». Нет необходимости иметь два слова «ложно» и «нет», поскольку, если p — суждение, «р — ложно» и «не-р» являются строго синонимичными. Различие практически состоит в ударениях. Если вы заинтересованы в объекте, вы говорите «не-р», а если в суждении, то говорите «р — ложно». Если вам захотелось масла, вы смотрите в буфет и находите там сливочный сыр; в этом случае вы скажете: «Это — не масло». Но если продавец предлагает вам на продажу субстанцию с этикеткой «масло», а вы обнаруживаете, что это маргарин, вы скажете: «Вы говорите, что это масло, но это неправда (ложь)», поскольку вас больше беспокоит его нечестный поступок, чем его товар. Подобные риторические моменты, однако, не относятся к делу, так что мы можем без опаски толковать «ложный» и «нет» как синонимы.

83

Логические слова

Во вторичном языке мы имеем дело со словами объектного языка не как со звуками или же телесными движениями, поскольку в этом отношении они принадлежат к объектному языку, а как со словами, имеющими значение. Другими словами, мы имеем дело с отношением между объектными словами и объектными предложениями, с одной стороны, и тем, что они обозначают или утверждают, — с другой. «Слово» не может входить в объектный язык, но «объектное слово» может входить во вторичный язык. Предположив, что логические слова входят во вторичный язык, «логическое слово» отнесем к третичному языку. Если «третичные слова» определены как те, что входят в третичный язык, но не входят ни в первичный, ни во вторичный язык, тогда «третичное слово» принадлежит к четвертичному языку. И так далее. Понятно, что каждый язык содержит все языки низших уровней. «Слово» само по себе не имеет определенного уровня и поэтому лишено определенного значения; если об этом забыть, то в результате можно прийти к противоречию. Возьмем, например, противоречие, связанное со словом «гетерологический». Предикат является «гетерологическим», когда он не может прилагаться к самому себе; так, слово «красный» является гетерологическим, поскольку само не красное, но слово «многосложный» само многосложное, и потому гомологическое¹. А теперь спросим: является ли слово «гетерологический» гетерологическим? Любой ответ ведет к противоречию. Чтобы избежать подобных антиномий, следует придерживаться иерархии языков.

Слова «истинный» и «ложный», как мы рассматриваем их в данной главе, приложимы только к предложениям первичного языка.

На практике, в противоположность философии, мы применяем слова «истинный» и «ложный» только к высказываниям, которые мы услышали, или прочли, или проанализировали, прежде чем пришли к основаниям, убеждающим нас в нашем решении, какое из

¹ Слова «немецкий», «изученный», «прекрасный» являются гетерологи-ческими; «русское», «слово», «напечатанный» являются гомологическими. (Приводятся слова, которые являются гетерологическими и гомологическими применительно к русскому языку.) — Прим. перев.

84

Логические слова

двух слов применимо в каждом конкретном случае. Некто говорит нам, что кошки с острова Мэн не имеют хвостов, но поскольку он раньше сказал вам, что люди с острова Мэн имеют три ноги, вы не верите ему. Когда он показывает вам свою кошку с острова Мэн, вы восклицаете: «Так вы сказали правду!» Однажды газеты сообщили про мою смерть, но после тщательного исследования· сообщения я пришел к выводу, что данное высказывание было ложным. Когда вначале делается высказывание, а затем появляется свидетельство в его пользу, этот процесс называется «верификацией», которая включает сопоставление высказывания со свидетельством. В случае высказывания, сделанного в первичном языке, свидетельство должно заключаться в чувственном опыте или же множестве подобных опытов. Мы уже рассмотрели предложения, характеризующие опыты. Вообще говоря, процесс верификации представляет собой следующее: вначале вы слышите или читаете или обсуждаете предложение S, a затем вы имеете опыт£; затем вы обнаруживаете, что 5 является тем предложением, которое характеризует £. В таком случае вы говорите, что S является «истинным». Я не имею в виду, что сказанное является определением слова «истинный». Я только охарактеризовал процесс, как вы приходите к знанию о том, что данное слово применимо к данному первичному предложению. Слово «ложный» оказывается более трудным. Но прежде чем рассматривать это слово, необходимо кое-что добавить о слове «истинный».

Прежде всего, слово «истинный» может применяться к произнесению предложений или суждений. Два произнесения предложения, которые являются примерами одного и того же предложения или же примерами двух предложений, которые являются примерами одного и того же суждения, либо оба истинны, либо оба ложны. Таким образом, при определении истины или лжи уместно иметь в виду суждение.

Во-вторых, о предложении или суждении известно, что оно «истинно», когда оно имеет явное отношение к опыту. В случае «верификации» сначала появляется предложение, а затем опытное его подтверждение, что с точки зрения логики несущественно; ведь если

85

Логические слова

сначала возникает опытная ситуация, она все равно доказывает истинность предложения при условии, что предложение «характеризует» опыт. Что подразумевается под словом «характеризует», мы уже рассмотрели, и сейчас я ничего не могу к этому добавить.

В-третьих, не о всех предложениях первичного языка будет правильным сказать, что они характеризуют единичный опыт. Если вы что-то видите и говорите: «Это — собака», вы выходите за пределы того, что было увидено в тот момент. У собаки есть прошлое и будущее, она имеет слуховые и обонятельные характеристики и так далее. И на все это наводит слово «собака», которое конденсирует множество индукций. К счастью, животные относятся к естественным видам. Если ваша собака начинает мяукать, как кошка и рожает смешанный приплод из щенков и котят, слово не оправдывает ваших надежд. В аналогичной манере человек, ошибочно принявший соль за сахар, рассуждает индуктивно: «То, что выглядит подобно данному веществу,, имеет сладкий вкус». В данном случае индукция ошибочна. Если бы упомянутый человек сказал просто, что «это — белое», он бы не сделал ошибки. Даже если бы он сказал: «Это — серое», поскольку под «серым» он имеет в виду то, что другие люди называют «белым», он не сделал бы интеллектуальной ошибки, а только использовал бы язык необычным образом.

Коль скоро человек избегает слов, в которых сконденсированы индукции, и ограничивает себя словами, которые характеризуют единичный опыт, то такой опыт может показать, что выбранные им слова являются правильными.

Когда я говорю, что такое слово, как «собака», воплощает сгустки индукций, я не имею в виду того, что подобные индукции являются осознанными и преднамеренными. Определенные ситуации приводят вас к слрву «собака», и все эти ситуации вместе со словом пробуждают определенные ожидания. Когда вы сказали: «Это — собака», последующие события могут вас удивить; но когда вы сказали: «Это — белое», ничто в вашем высказывании не дает никаких оснований для удивления по поводу того, что случится дальше, или же для предположения о вашей ошибке, когда вы говорите, что видели белый предмет. В той степени, в какой ваши

86

Логические слова

слова просто характеризуют текущий опыт, единственная возможная ошибка будет лингвистической, а она означает только социально неадекватное поведение, но не ложность.

Переходим теперь к ложности и отрицанию, которые порождают ряд более трудных проблем.

Мы согласились, что когда вы делаете то, что логик назвал бы «утверждением не-р», вы говорите «р — ложно». В настоящий момент меня интересует следующий вопрос: как может опыт продемонстрировать вам ложность суждения? Давайте рассмотрим совсем простое отрицание, такое как «это — не белое». Предположим, вы говорите это во время спора в прачечной. Фраза «Это — белое» присутствует в вашем уме, это стоит перед вашими глазами, и фраза «это — серое» характеризует ваш опыт. Но «Это — не белое» не является предложением, характеризующим то, что вы видите, и тем не менее на основе увиденного вами вы уверены, что предложение истинно; другими словами, вы уверены, что предложение «это — белое» ложно. Можно сказать, что вы знаете общее суждение «то, что серое — не белое», и что из этого суждения вместе с суждением «это — серое» вы заключаете, что «это — не белое». Или можно сказать, что вы сопоставляете слово «белый» с тем, что видите, и постигаете их несовместимость. Каждая из предложенных точек зрения имеет свои трудности.

Давайте для начала проясним ситуацию с точки зрения логики. Из посылок, не содержащих слова «нет» или слова «ложный» (или какого-либо их эквивалента) логически невозможно вывести никакое суждение, содержащее одно из этих слов. Поэтому, если имеются отрицательные эмпирические суждения, среди базисных суждений должны быть либо чистые отрицания, такие как «Это — не белое», или же импликации в форме «р имплицирует не-g», например, «Если это — серое, то оно — не белое». Логика не оставляет никаких других возможностей.

Мы определенно знаем — хотя трудно объяснить, каким образом, — что два различных цвета не могут сосуществовать в одном и том же месте в одном поле зрения. Положение в поле зрения является абсолютным и может быть определено отношением к цент-

87

Логические слова

ру поля с помощью двух угловых координат, которые можно обозначить как θ, φ. Мы говорим, что знаем следующее суждение: «В данное время в данном поле зрения, если цвет Л находится в месте θ, φ, никакой другой цвет J5 не находится в этом месте». Или проще: «это — красное» и «это — синее» являются несовместимыми.

Данная несовместимость не относится к логической. «Красное» и «синее» не более логически несовместимы, чем красное и круглое. Я не думаю, что могу доказать, что этот тезис, не является обобщением опыта, но я считаю тезис настолько очевидным, что никто в наше время не стал бы оспаривать его. Некоторые люди говорят, что несовместимость носит грамматический характер. Я с этим не спорю, но не вполне понимаю, что это значит.

Существуют другие множества чувственных качеств, обладающих тем же видом несовместимости, что и цвета. Ощущение прикосновения к пальцу на ноге обладает качеством, которое вынуждает нас относить его к пальцу на ноге; ощущение прикосновения к руке обладает качеством, которое вынуждает нас относить его к руке. Эти два качества несовместимы. «ГЬрячий» и «холодный», «твердый» и «мягкий», «сладкий» и «кислый» аналогичным образом несовместимы как применимые к чувственному опыту. Во всех перечисленных случаях мы «видим» несовместимость/Настолько большую, что требуются некоторые размышления, чтобы понять нелогическую природу несовместимости таких качеств, как «белое» и «черное».

Если мы видим подобные несовместимости среди базисных суждений, мы должны предположить, что знаем базисные общие суждения формы «для всех возможных значений χ, φχ имплицирует не-ух». Здесь «φχ» может быть «х — синий», а «ух» может быть «х — красный». В таком случае, если дано суждение восприятия «это — синее», мы можем сделать вывод «это — не красное». Мы, таким образом, приходим к отрицательному эмпирическому суждению, но с помощью неэмпирического общего суждения.

Приведенная теория не выглядит очень уж правдоподобной или удовлетворительной. Вместо нее мы можем сказать, что всякий раз, когда осознаем суждение «это — синее», мы можем знать, как базисное, суждение «это — не красное». Но я не уверен, что подоб-

88

ι

Логические слова

ное рассуждение в состоянии дать нам много. Ведь мы должны спросить: как мы знаем, что мы можем это знать? Вряд ли подобное знание приобретается с помощью индукции; тут не может быть логического умозаключения. Таким образом, мы должны прийти к принятию базисного суждения даже более сложного, чем предыдущее, а именно: «кто бы ни видел красное и ни спрашивал себя "это — синее?", знает, что ответом является "нет'⁷».

Я еще вернусь к данной проблеме в связи с базисными суждениями. Пока что оставлю ее нерешенной.

Перейду теперь к слову «или», и снова я имею дело с обстоятельствами, при которых мы знаем суждения, содержащие данное слово, но не знаем, какая из альтернатив является правильной.

Дизъюнкции, как мы уже видели, на практике возникают в форме выбора. Вы видите указательный столб с надписью «на Оксфорд», и в настоящий момент подходите к развилке дороги, где нет никаких указателей. Затем вы выражаете свое мнение суждением «к Оксфорду ведет правая дорога или к Оксфорду ведет левая дорога». Именно в ситуациях подобного рода встречается на практике дизъюнкция.

Очевидно, что ничего не «показывается» дизъюнкцией в нелингвистическом или непсихологическом мире. Предположим, что на самом деле Оксфорд расположен справа от развилки: в этом нет ничего лингвистического, это факт географии, и если вы пойдете по правой дороге, вы попадете туда. Аналогично будет обстоять дело, если Оксфорд находится на левой дороге. Не существует третьего возможного определения места, «правая или левая дорога». Фактьгявляются тем, чем они являются, без двусмысленностей. Если дизъюнкция «р или g» является истинной, она истинна, поскольку p истинно, или же она истинна, поскольку q истинно; если p n q принадлежат к первичному языку, «р или q» является истинным посредством факта, который «выражен» с помощью р, или же посредством факта, который «выражен» с помощью q. Итак, «или» живет в мире суждений и не может образовывать часть какого-либо языка, в котором, как в первичном языке, каждое слово напрямую связано с объектом или с множеством объектов, имеющих значение.

89

Логические слова

Психологически «или» соответствует состоянию нерешительности. Собака будет ожидать у развилки дороги, какой путь вы выберете. Если вы рассыпали крошки на подоконнике, вы можете наблюдать, как ведут себя птицы, что выражается следующим образом: «Можем ли мы пренебречь опасностью или лучше остаться голодными?» Как-то раз, чтобы проверить историю про Буриданова осла, я поместил кошку точно посередине между ее котятами, еще не умевшими ходить на некоторое время возникшая перед ней дизъюнкция парализовала ее действия. Я полагаю, что животные в состоянии нерешительности, хотя они и не используют слов, обладают чем-то более-менее похожим на «пропозициональную установку», и я думаю, что любое правильное психологическое объяснение слова «или» должно быть применимо, с определенной адаптацией, к любому поведению, которое демонстрирует нерешительность.

Нерешительность возникает, когда мы ощущаем два несовместимых импульса, причем ни один не является настолько сильным, чтобы преодолеть другой.

Ты должен остерегаться медведя,

Но поскольку тогда тебе придется совершать побег через

бушующее море,

Ты вынужден встретиться с медведем в пещере.

Однако если бы море было не очень бушующим, вы могли бы остаться в большом сомнении, что же хуже; вы бы имели, можно сказать, дизъюнкции в вашем теле, а не только в голове.

Давайте вспомним, что мы рассматриваем все. виды фундаментально повелительной речи: другими словами, речь строится так, чтобы вызывать определенное поведение слушателя. Когда «те, кто сзади, кричали "вперед", а те, кто впереди, кричали "назад"», результатом для людей посередине была дизъюнкция в том смысле, в котором ее могут испытывать животные, например тигры, окруженные на охоте загонщиками. Нет реальной необходимости в том, чтобы снаружи кричали «вперед» и «назад». Вы сами можете породить у себя оба двигательных импульса, и если вы намерены использовать слова, эти импульсы приведут вас к обоим словам; в

90

Логические слова

этом случае у вас возникнет подходящая словесная дизъюнкция. Неживая природа, находясь под действием двух одновременных сил, выбирает среднее направление по закону параллелограмма сил, но животные редко поступают подобным образом. Ни один автомобилист, доехав до развилки дороги, не поедет через поле посередине двух дорог. Как в отношении автомобилистов, так и в отношении других живых существ — либо один из импульсов полностью преобладает, либо существо находится в бездействии. Но подобное бездействие не характеризует живое существо в состоянии покоя: оно включает контакт, эмоциональную напряженность и дискомфорт; это не подлинное бездействие, а поиск определенного пути выработки решения.

Таким образом, когда некто утверждает «р или с», нир, ни q не используются как сообщения о мире, как было бы в том случае, если бы мы утверждали одну из альтернатив; мы должны рассматривать состояние личности, делающей утверждение. Когда мы утверждаем р, мы находимся в определенном состоянии; когда мы утверждаем с, мы находимся в другом определенном состоянии; когда же мы утверждаем «р или g», мы пребываем в состоянии, которое выводимо из этих двух предшествовавших состояний, и мы выражаем это состояние, но не что-то о мире. Наше состояние называется «истинным», если;) —.истинно, а также если q истинно, но не наоборот; но это — новое определение.

Однако можно возразить: если мы знаем «р или с», знаем ли мы определенно что-либо о мире? На поставленный вопрос мы можем ответить «да» в одном смысле и «нет» — в другом. Начнем с оснований для ответа «нет»: когда мы пытаемся сказать, что мы знаем, мы должны использовать слово «или» сверх меры. Мы можем сказать: в мире, в котором р — истинно, «р или g» тоже истинно, и то же самое, если истинно q: в нашем примере с развилкой дороги объявление «Эта дорога ведет в Оксфорд» могло выражать географический факт, и тогда «Эта или та дорога ведет в Оксфорд» — истинно. Аналогично, если та дорога ведет в Оксфорд, но нет в неязыковом мире такого положения дел, когда и только когда эта или та дорога ведет в Оксфорд. Таким образом, простая корреспонден-

91

Логические слова

тная теория истины¹, которая является правильной в первичном языке, неприемлема там, где это касается дизъюнкции.

Существует, однако, трудность, которая должна быть исследована. Она приводит нас к аргументам в пользу противоположного ответа на наш вопрос. Часто единичное слово бывает логически эквивалентным дизъюнкции. Следующая беседа могла бы состояться между врачом-логиком и его женой. «У миссис Такой-то есть ребенок?» — «Да». — «Мальчик или девочка?» — «Да». Последний ответ, хотя и логически безупречный, привел бы в бешенство вопрошавшего. Он мог бы сказать: «Ребенок никогда не бывает маль-чик-или-девочка, но только что-нибудь одно». В определенных ситуациях суждения, содержащие слово «ребенок», эквивалентны суждениям со словами «мальчик или девочка», подставляемыми вместо слова «ребенок»; но в других ситуациях такая эквивалентность не имеет места. Если мне сказали: «Миссис Такая-то имеет ребенка», я могу отсюда вывести, что у нее мальчик или девочка. Но если я затем пожелаю узнать, мальчик у нее или девочка, я не желаю узнать, имеет ли она ребенка, поскольку это я уже знаю.

В этом вопросе необходимо отделять психологию от логики. Когда в ежедневных разговорах мы используем слово «или», мы, как правило, поступаем так потому, что находимся в сомнении и желаем решить альтернативу. Если же у нас нет желания решить альтернативу, мы удовлетворимся общим словом, охватывающим обе возможности. Если вы намереваетесь унаследовать деньги миссис Такой-то при условии, что она умрет бездетной, вы будете заинтересованы в вопросе, имеется ли у нее ребенок, и только вежливость заставит вас спросить, мальчик у нее или девочка. И, конечно, в определенном смысле, вы знаете нечто о мире, когда знаете, что родился ребенок, хотя и не знаете его пол.

Существует ли какое-нибудь различие и какое именно между дизъюнктивными предикатами и другими? Если «А» и «5» — два предиката, «А» — логически эквивалентно «А-и-5 или А-и-не-В». Тогда, коль скоро это касается логики, любой предикат может

¹ Корреспондеция — соответствие (мысли и действительности). — Прим. перев.

92

Логические слова

быть замещен дизъюнкцией. С психологической точки зрения, с другой стороны, здесь имеется ясное различие. Предикат является дизъюнктивным, если мы чувствуем желание решить альтернативы, которые остаются открытыми; а если нет — то нет. Но подобные рассуждения не являются вполне адекватными. Альтернативы должны быть такими, какие вызывает в уме предикат, а не возможностями, не относящимися к делу. Так, слово «мальчик» не должно считаться дизъюнктивным, поскольку оставляет открытым вопрос: «темноволосый или белокурый?» Таким образом, предикат только тогда является дизъюнктивным, если он вызывает вопрос, и ведет он себя так или нет, зависит исключительно от интересов соответствующей личности.

Все наше знание о мире, поскольку оно выражается в словах, является более или менее общим, поскольку каждое предложение содержит, по крайней мере, одно слово, не являющееся собственным именем, и все такие слова являются общими. Следовательно, каждое предложение логически эквивалентно дизъюнкции, в которой предикат заменен альтернативой двух более частных предикатов. Дает ли нам предложение ощущение знания или же сомнения, зависит от того, оставляет оно открытыми альтернативы, вызывающие различные действия и эмоции, или же нет. Каждая дизъюнкция, которая не является логически исчерпывающей (т. е. не такая, как «А или не-А»), сообщает некоторую информацию о мире, если дизъюнкция истинна; но информация может оставить нас в такой неуверенности, в какой то, что сообщается, воспринимается как неведение.

Благодаря тому, что слова являются общими, соответствие факта и предложения, которое конституирует истину, является много-однозначным, т. е. истинность предложения оставляет характер факта более или менее неопределенным. Эта неопределенность может ликвидироваться без всяких ограничений; в процессе ее устранения первоначальные единичные слова замещаются дизъюнкциями. Предложение «Это — металл» может удовлетворить некоторые наши цели; но для других целей такое высказывание должно быть замещено высказыванием «Это — железо, или медь, или и т. д.», и мы должны найти решение, какая возможность реализова-

93

Логические слова

лась. Не происходит избыточного роста точности языка; наш язык всегда может быть превращен в менее неточный, но никогда не станет абсолютно точным.

Таким образом, различие между дизъюнктивным предложением и другими заключается в разных положениях дел, которые делали бы высказывания истинными, но единственно в рамках вопроса, интересны ли нам различия в возможностях, которые наши высказывания оставляют открытыми.

Существует еще одна ситуация, в которой на практике может возникать дизъюнкция, и эта ситуация возникает там, где обнаруживается несовершенство памяти. «Кто вам это сказал?» «Ладно, это был то ли Браун, то ли Джонс, но я не могу вспомнить, кто именно». «Каков телефонный номер такого-то?» «Я знаю, что он 514 или же 541, но я не уверен, какой именно правильный, — мне необходимо заглянуть в записную книжку». В таких случаях вначале имел место опыт, который привел к возникновению суждения восприятия, не содержавшего дизъюнкции; и если вы собрались заняться работой по поиску истины, вы докажете одну из альтернатив и вновь останетесь без дизъюнкции. Базисные суждения, когда они являются выражением текущего опыта, никогда не содержат слова «или», пока вы не переходите к словесному опыту; но воспоминания могут быть дизъюнктивными.

Переходим теперь к суждениям, содержащим слова «некоторый» или «все». Мы их уже рассматривали в предыдущей главе, но только чтобы показать, что их нельзя включать в первичный язык. Теперь же мы хотим рассмотреть их в более позитивном плане, в частности, рассмотреть обстоятельства, ведущие нас к употреблению подобных суждений.

Суждения о «некоторых» возникают на практике в четырех случаях: первый как обобщение дизъюнкций; второй, когда, натолкнувшись на пример, мы заинтересованы в совместимости двух общих терминов, которые можно мыслить несовместимыми; третий как шаги на пути к обобщению; наконец, четвертый — в ситуациях несовершенства памяти вроде тех, что мы рассматривали в связи с дизъюнкцией. Давайте проиллюстрируем их последовательно.

94

Логические слова

В нашем прошлом примере с дорогой на Оксфорд, если бы мы достигли не развилки дорог, а места, где дорога ветвится на множество путей, мы могли бы сказать: «Ладно, некоторые из дорог должны вести в Оксфорд». Здесь альтернативы должны быть пронумерованы, и мы имеем просто сокращение дизъюнкции «р или q или г или...», где;?, q, r,., могут быть все собраны в одну языковую формулу.

Второй случай выглядит более интересным. Он иллюстрируется Гамлетом, когда он говорит: «Некто может улыбаться и улыбаться, и быть негодяем; по крайней мере, я уверен, что подобное возможно в Дании». Он обнаружил человека (а именно короля), который сочетает улыбчивость с подлостью, и пришел к суждению: «По крайней мере один негодяй улыбается». Прагматическое значение этого суждения таково: «В следующий раз, когда встретим человека, который все улыбается и улыбается, будем подозревать его в том, что он негодяй». Гамлет не поступает так в отношении Ро-зенкранца и Гильденштерна. Сходная ситуация возникает с суждениями: «Некоторые вороны черные» и «Некоторые черные дрозды белые»; они предостерегают против возможных обобщений. Мы делаем подобные суждения, когда обобщение интересует нас больше конкретного примера, хотя в гамлетовском случае такая претензия выглядит ироничной.

Третий случай возникает, когда мы пытаемся доказать индуктивное обобщение, а также когда примеры ведут нас к открытию общего суждения в математике. Эти случаи сходны, за исключением того, что в последнем из них вы достигаете убедительности, достоверности, а в первом — только вероятности. Давайте сначала рассмотрим последний случай. Вы видите, что 1 + 3 = 2²,1 + 3 + 5 = З²,1 + 3 + 5 + 7 = 4², и говорите себе: «В некоторых случаях сумма первых n нечетных чисел равна п²; возможно, это справедливо для всех случаев». Как только данная гипотеза возникает в вашей голове, легко доказать ее корректность. На эмпирическом материале иногда бывает возможным полное перечисление. Вы, скажем, обнаруживаете, что такие металлы, как железо и медь, являются хорошими проводниками электричества, и вы подозреваете, что это

95

Логические слова

может быть справедливо для всех металлов. В данном случае обобщение обладает той же степенью достоверности, что и два отмеченных случая. Но когда вы рассуждаете: «А, В, и С умерли, они были людьми, следовательно, некоторые люди смертны; следовательно, возможно, что все люди смертны», вы не можете сделать ваше обобщение столь же достоверным, как его примеры, поскольку вы не можете перечислить всех людей и поскольку некоторые пока что не умерли. Или возьмем лекарство от болезни, которое пока что испытано в незначительном числе случаев, но во всех оказалось благотворным; в этом случае суждение о некоторых крайне полезно, так как наводит на возможность суждения обо всех.

В случае с несовершенной памятью примеры полностью аналогичны дизъюнкциям. «Мы знаем, что книга находится где-то в нашем шкафу, потому что мы вчера видели ее там». «Мы обедали с мистером В, который рассказывал смешные истории, но, к сожалению, я позабыл их». «Имеется несколько очень хороших строчек в «Путешествии»¹, но я не могу вспомнить ни одной из них». Итак, большой объем того, что мы знаем в любой фиксированный момент времени, состоит из суждений о некоторых, которые мы не можем в данную минуту вывести ни из суждений с единичными субъектами, ни из суждений про все.

Высказывание о некоторых имеет, как показали наши четыре случая, три вида использования: оно может быть шагом по пути доказательства суждения с единичным субъектом, или же по пути доказательства общего суждения, или же может быть отвержением противоположного обобщения. В первом и четвертом случаях суждение о некоторых имеет намерение привести к суждению с единичным субъектом: «Это дорога на Оксфорд» или «Здесь находится та книга» (где мы используем здесь как субъект). Различие между первым и четвертым случаем таково, что в первом суждение о некоторых всегда является производным, в то время как в четвертом — нет. Во втором и третьем случаях суждение «Некото-

¹ «Excursion» («Путешествие») — поэма английского поэта начала XIX в. УильямаУордсворта (W. Wordsworth). — Прим. перев.

96

Логические слова

рый S есть Р» выводится из примеров «8_г есть P», «S₂ есть Р» и т. д.; оно говорит нам меньше, чем примеры, но сообщает нам полезную для наших целей часть информации.

Что в точности мы знаем, когда знаем суждение формы «некоторый 5 есть Р» без того, чтобы знать «все S суть Р» или же некоторое суждение формы «5_г есть Р»? Давайте возьмем в качестве нашего примера «мы знаем, что книга находится где-то в этой комнате». Существуют два обстоятельства, которые логически оправдывают сказайное, хотя ни при каких обстоятельствах вам не следовало бы этого говорить, пока вы не стали профессиональным логиком. Первое возникло бы, если бы комната было заполнена указанной книгой, — скажем, издательская комната, полностью забитая копиями определенного бестселлера. Тогда вы могли бы сказать: «Каждое место в этой комнате содержит интересующую нас книгу, поэтому (коль скоро комната существует) некоторое место содержит ее». Или же вы можете видеть книгу и рассуждаете: «Это место содержит ее, поэтому некоторое место содержит ее». Но в действительности, пока вы не занялись изучением логики, вы никогда не станете рассуждать подобным образом. Когда вы говорите «та книга находится где-то в этой комнате», вы говорите так потому, что не можете рассуждать более определенно.

Очевидно, что суждение «Книга находится где-то в комнате» не может быть суждением восприятия; вы не можете воспринимать где-то, вы можете воспринимать только там. Но суждение памяти — другое. Вы можете вспомнить: «Я видел книгу, когда был в этой комнате» или что-то в этом роде. Вы можете вспомнить, говоря: «О, здесь находится та книга», когда пребываете в комнате. Или же вы можете иметь чисто вербальную память, говоря: «Я видел, что положил ту книгу на полку». Таковы, однако, ваши единственно возможные основания для вашего суждения; они не являются его анализом.

Анализ подобного суждения должен быть существенно сходен с анализом дизъюнкции. Существует состояние ума, в котором вы осознаете, что «книга находится в этом месте», другое состояние ума, в котором вы осознаете, что «книга находится в том месте» и

97

Логические слова

так далее. Состояние ума, когда вы заключаете, что «книга находится где-то в комнате», содержит общее для всех этих состояний вместе с растерянностью. Только отсутствие растерянности препятствует вам сделать такое суждение в указанных выше двух случаях, в которых оно выводилось бы из более определенных суждений. Однако сказанное имеет исключение: если вы сомневались, находится ли книга в комнате, а затем увидели ее, вы можете сказать: «Итак, книга находится в комнате». Сказанное не относится к нашему настоящему случаю, но имеет отношение к улыбающемуся негодяю.

В случае суждения о некоторых, как и в случае дизъюнкции, мы не можем интерпретировать слова иначе, чем указывая на состояние ума. В действительности мы не можем всегда так интерпретировать наши слова, за исключением слов в первичном языке.

Большая часть того, что было сказано по поводу «некоторых», также применимо и ко «всем». Однако здесь имеется важное различие в отношении знания. Часто мы знаем суждения о «некоторых», и они могут быть доказаны эмпирически, хотя они не могут выразить факты прямого наблюдения. Но суждения про «все» являются намного более трудными для познания и никогда не могут быть доказаны, пока такие же суждения не окажутся среди наших посылок. Поскольку среди суждений восприятия нет таких суждений, можно подумать, что мы должны отказаться либо от общих суждений, либо от эмпиризма. Тем не менее сказанное, кажется, противоречит здравому смыслу. Вернемся к примеру, который мы уже обсуждали: «В кладовой нет сыра». Кажется нелепым утверждать, что если мы принимаем высказывания данного вида, мы отказываемся от эмпиризма. Или возьмем другой, уже обсуждавшийся пример: «Каждого в данной деревушке зовут Вильяме», приводящий к полному перечислению. Остается, однако, трудность, которая иллюстрируется матерью Гамлета, когда он спрашивает ее, не видит ли она призрак:

Гамлет: Ты ничего там не видишь?

Королева: Совсем ничего; но все, что есть, я вижу.

98

Логические слова

Меня всегда удивляло, как она знала, что она видела «все, что есть». Но она была права в рассмотрении данной фразы в качестве необходимой посылки для ее отрицания призрака; и так же обстоит дело для человека, который говорит, что в кладовой нет сыра, а также что в деревушке нет никого, кого не звали бы Вильяме. Ясно, что вопрос о путях нашего знания общих суждений содержит трудности, пока что неразрешимые.

Мы вовсе не уверены, что эмпиристы правы, отвергая присутствие среди базисных суждений каких бы то ни было общих внелогических высказываний. Мы уже рассматривали высказывание «ни в одном месте поля зрения не находится два различных цвета», которое как раз имеет отношения к нашей теме. Или возьмем еще более убедительный случай. Предположим, вы живете в отдаленной сельской местности и ожидаете прибытия приятеля на машине. Ваша жена спрашивает: «Ты ничего не слышал?», а вы, на минуту прислушавшись, отвечаете: «Нет». Уходите ли вы от эмпиризма, давая ваш ответ? Вы связали себя с важным обобщением, а именно: «Ничто во Вселенной не является звуком, который я слышу». И тем не менее никто не стал бы утверждать, что опыт не оправдывает ваше высказывание. Поэтому мы полагаем, что, не считая логику, мы знаем некоторое число общих суждений иначе, чем посредством индуктивного обобщения. Однако это весьма объемный вопрос. Мы вернемся к нему в следующей главе, пока что мы желаем только подать прошение о приостановке судебного разбирательства.

Возникает вопрос: содержат ли логические слова что-нибудь психологическое? Вы можете что-то увидеть и говорите: «Это — желтое»; после этого вы можете сказать: «То было желтым или оранжевым, но я не могу вспомнить, каким именно». Может возникнуть ощущение, что в данном случае желтый цвет был фактом мира, в то время как «желтый или оранжевый» могло бы существовать лишь в чьей-нибудь голове. Крайне трудно избежать путаницы при рассмотрении этого вопроса, но мы полагаем, что можно сказать так: нементальный мир может быть полностью охарактеризован без помощи каких бы то ни было логических слов, хотя невозможно

99

Логические слова

без помощи слова «все» установить, что характеристика является полной. Но когда мы переходим к ментальному миру, появляются факты, которые невозможно упомянуть без помощи логических слов. В приведенном выше случае мы помнили, что предмет был желтым или оранжевым; в полной характеристике мира это воспоминание следует упомянуть, но этого нельзя сделать без помощи слова «или» или же его эквивалента. Таким образом, хотя слово «или» не встречается в базисных суждениях физики, оно входит в некоторые базисные суждения психологии, поскольку то, что люди иногда убеждены в дизъюнкциях, является наблюдаемым фактом. Все сказанное справедливо и для слов «нет», «некоторые» и «все».

Если сказанное истинно, оно очень важно. Например, из этого видно, что мы не можем принять ни одну из возможных интерпретаций тезиса, названного Карнапом «физикализмом», который утверждает, что вся наука может быть выражена в языке физики. Однако можно утверждать, что, характеризуя происшедшее, когда человек полагает «р или с», слово «или», которое мы должны употребить, отличается от логического «или». В более общей форме можно утверждать, что когда мы говорим «А полагает, чтор»,р — не то же самое, когда мы утверждаем «р»; и что различие должно быть показано написанием «4 полагает, что р». Если мы разговариваем о том, что говорит Л, а не о том, в чем он убежден, мы определенно должны делать это различие. А говорит «пожар», и мы говорим «А говорит "пожар"». В том, что мы сказали, «пожар» встречается как обозначающее слово, в то время как в том, что говорит А, «пожар» используется для обозначения объекта. В целом данный вопрос очень трудный, и мы рассмотрим его в одной из следующих глав в связи с пропозициональными установками. Тем временем мы должны помнить, что на первый взгляд логические слова, хотя они и не являются необходимыми при характеристике физических фактов, неизбежны при характеристике определенных ментальных фактов.

100

Blog

Alexander Livergant Boris Kapustin, Frances Pinter, Andrei Poletaev, Irina Savelieva, Lorina Repina, Alexei Rutkevich, Alexander Filippov рассел бертран p 24 исследование