Alexander Livergant Boris Kapustin, Frances Pinter, Andrei Poletaev, Irina Savelieva, Lorina Repina, Alexei Rutkevich, Alexander Filippov рассел бертран p 24 исследование

Вид материала

Исследование

Содержание Глава xviii Общие мнения Общие мнения Общие мнения Общие мнения Общие мнения Общие мнения А всегда следует В». То, что выражается, не может пониматься в том смысле, что когда мы сталкиваемся на опыте с А 283 Общие мнения 284 Общие мнения 285 Общие мнения 286 Общие мнения Общие мнения Прим. перев. Общие мнения

Подобный материал:

• Итоговый отчет по российским предприятиям водоснабжения и водоотведения Подготовлено, 2739.43kb.
• Бертран Рассел история западной философии, 14496.15kb.
• < alexander kudryavtsev @ algo msk com, 68.19kb.
• Козлов Александр Сергеевич, 68.13kb.
• Священному Синоду Православной Церкви в Америке и одобренного Синодом 17 февраля 1971, 379.2kb.
• Alexander vaynshteyn, 366.39kb.
• Бертран Рассел. Мудрость запада, 2772.85kb.
• Выдающийся философ XX в. Бертран Рассел заметил: «Если вы не думаете о будущем, у вас, 105.1kb.
• Alexander Solzhenitsyn House of Russia Abroad in the Virtual reference service cucl., 73.13kb.
• А. Ю. Полунов православие в остзейском крае и политика правительства александра III, 157.3kb.

ГЛАВА XVIII

ОБЩИЕ МНЕНИЯ

До сих ПОР мы имели дело с мнением как частным фактическим событием, когда оно возникает, насколько это возможно, непосредственно из восприятия; мы также рассмотрели, хотя и менее полно, те мнения, в словесном выражении которых встречается слово «некоторые», признанное нами важным, в особенности, в связи с памятью. Теперь мы намерены рассмотреть мнения, в словесном выражении которых встречаются слова «все» или «ни один». Как и прежде, я ограничиваю себя внелогическими мнениями.

Во всех такх исследованиях присутствует комбинация логики и психологии. Логика указывает нам цели, которых мы должны достичь, а психология должна показать, как их достичь. Наша психология мнения, коль скоро она должна быть способна в своих выводах использовать рафинированные абстракции логиков, должна быть с самого начала применима к животным и маленьким детям и должна представить логические категории как естественное развитие животных привычек. В этом нам сильно помогает наше признание того, что мнение является существенно долингвистичес-ким и что когда мы выражаем его в словах, мы уже сделали наиболее трудные шаги, ведущие от животного к логику.

277

Общие мнения

Психология, которая будет предлагаться на рассмотрение в данной главе, как и в предыдущих главах, является более или менее схематической и не претендует на полную корректность в деталях. Что утверждается, так это общего рода положение, необходимое для того, чтобы перейти от животных привычек к требованиям логики. Тщательность в деталях является делом психолога и должна зависеть от исследований, достаточно далеких от теории познания. Коль скоро это касается психологии, я буду удовлетворен, если смогу убедить психологов в естественности и важности проблем, обозначенных мной.

Общие мнения, под которыми я подразумеваю такие, которые в их словесном выражении используют слова «все», «ни один» или синонимичные им, имеют свои доинтеллектуальные источники в привычках определенного рода. У тех, кто владеет языком, такие привычки могут быть чисто вербальными. Слово «примула» может наводить на слово «желтый»; слово «Апостолы» может наводить на слово «двенадцать». Схоластическое образование производит массу знаний такого сорта, которые почти не связано с тем, для означивания чего используются предложения. Мы, однако, ищем нечто доязыковое и поэтому должны для начала проигнорировать привычки, связанные со словами.

Рассмотрим поведение собаки. Когда она видит, что ее хозяин надевает шляпу, она ожидает, что ее возьмут на прогулку, и выражает это ожидание прыжками и лаем. Определенный запах собаку наводит на мысль о кролике; действует кроличья нора или любое I место, где собака часто встречается с кроликами. Запах самки в брачный период будет стимулировать подозрительные попытки. Мне рассказывали, что лошади сильно пугаются запаха медвежьей шкуры, даже если лошадь никогда не видела медведя. Указанные | виды поведения частично являются инстинктивными, частично | результатом опыта. Запах кролика или самки оказывает инстинк- | тивное действие, но хозяйская шляпа вызывает эффект, произве- | денный предыдущими событиями. В обоих сходных случаях, если | бы собака была чудесным образом одарена языком и ментальны- ) ми привычками философа, это привело бы ее к формулированию ·

278

Общие мнения

общего суждения. Она могла бы сказать: «Везде, где появляется этот запах, имеется нечто съедобное» и «Надевание шляпы моим хозяином является неизменным событием, предшествующим его прогулке». Если вы спросите собаку, каким образом она это знает, она скажет в последнем случае, что все это наблюдала, а в первом случае — что у нее была синтетическая априори интуиция. Она не говорит этого только потому, что не умеет разговаривать; но мы говорим весьма сходные вещи при весьма сходных обстоятельствах.

Давайте рассмотрим некоторые более легкие общие суждения, такие, как «всякий раз, когда поблизости имеется определенный запах, имеется и бекон». Пусть <с fie и дх, а когда мы сталкиваемся только с од-ним/к, мы обычно обнаруживаем, приложив некоторые усилия, что можем столкнуться на опыте и с дх. Подобное положение дел со временем рождает привычку полагать дх всякий раз, когда мы полагаем fx. Пока что, однако, мы не полагаем никакого общего суждения. Психолог, наблюдающий за нами, может прийти к общему суждению «всякий раз, когда мистер такой-то полагает fx, он также полагает дх». Но это не общее суждение «всякий раз, когда истинно х, также истинно дх», которое нам желательно получить. Ведь для мистера такого-то общее суждение возникает в результате его наблюдения, так же как психологическое суждение возникает из наблюдения психолога. Все, что может бы сказано за или против одного общего суждения, в той же степени может быть сказано в отношении другого.

Давайте попытаемся рассмотреть более детально суждение «всякий раз, когда существует/х, существует и дх». Рассмотрим вначале различные значения функции/, скажем,/a, fb,/с... Каждое из них является суждением, которое можно полагать: например,/а говорит, что «поблизости от χ имеется определенный запах (бекона)». Запах является, строго говоря, классом запахов, поскольку два кусочка бекона не пахнут в точности одинаково. Давайте назовем класс запахов, о которых идет речь,р, а класс кусочков беко-

279

Общие мнения

на — β. Или, чтобы избежать ассоциаций с физикализмом, пусть β— класс зрительных восприятий, называемых «видение бекона». Мы можем несколько изменить наше исходное суждение, чтобы упростить наше обсуждение; мы можем взять суждение «всякий раз, когда мы ощущаем запах бекона, мы его видим в тот же момент или вскоре после этого». Чтобы уточнить его, давайте зафиксируем временной интервал t, скажем, в пять минут. Тогда наше высказывание превращается в следующее: «когда бы ни произошло событие — член класса р, происходит чуть позже событие — член класса Д такое, что временной интервал между p и /? меньше t», где t — заданный постоянный временной интервал. Но такое выражение слишком сложное. Давайте посмотрим, возможно ли выразить мысль попроще.

Когда я начинаю размышлять, я наблюдаю, что в определенных случаях сталкиваюсь на опыте с/а и ожидаю да, сталкиваюсь cfb и ожидаю gb и т. д. Я наблюдаю также, что ожидания меня не разочаровывают. Время t, появившееся в нашем предыдущем высказывании, теперь замещается временем, необходимым для того, чтобы разочароваться в ожидании. Конечно, оно различается в зависимости от характера ожидания, а также, как в нашем случае, от интенсивности запаха. Вспомним, что мы определяли ожидаемое, подобное припоминаемому, как разновидность мнения: например, суждение «происходит сильный взрыв во время t» может ожидаться раньше t, осознаваться как восприятие в момент t и припоминаться после t. Грамматическое время глагола — «будет», «есть», «было» — выражает различия в телесных состояниях носителя мнения в соответствии с его ожиданиями, восприятиями или воспоминаниями. Время применяется первично только к предметам нашего перцептивного опыта и выражает виды возникающего мнения, но не характер того, на что «указывает» мнение. Если мы желаем сказать в спинозовской безвременной манере, что «Цезарь является убитым на мартовские иды», мы должны изобрести специальный язык и использовать «есть» в смысле, отличном от обычного употребления.

Давайте теперь вернемся к нашему бекону. Человек или животное, сталкиваясь на опыте с элементом р, ожидает появления в опы-

280

Общие мнения

те элемента Д но не начинает полагать общее суждение, хотя его поведение в присутствии члена класса p таково, как если бы он, она или оно полагали общее суждение. Различие в поведении между приведенным выше примером и полаганием общего суждения возникает тогда, когда не присутствует ни один член классар. Если я полагаю, что «там, где имеется р, имеется yS», и если я желаю один из β, я могу прийти к поиску одного из р; данная мысль поясняется примером геолога, ищущего золото, который ищет его только там, где имеются очевидные показания для этого. Геологу требуется явное общее суждение как руководство к действию. В этой главе мы касаемся явного общего суждения, но понимаем его лучше, если рассматриваем его животного предшественника.

Когда я высказываю мнение о будущем, оно может либо включать, либо не включать физическое состояние, называемое «ожиданием», так же как мнение о прошлом может включать или не включать припоминание. Если я думаю, что «однажды Солнце остынет», я не нахожусь в состоянии ожидания; если, наблюдая вспышку молнии, я думаю «сейчас прогремит гром», я нахожусь в состоянии ожидания. Ожидание как физическое состояние возможно только в отношении опыта в непосредственном будущем. Далее, я использую слово «ожидание» как аналог памяти, не включая в него никаких мнений о будущем.

Индукция животного отличается от научной индукции в нескольких отношениях; одно из различий состоит в том, что первая, но не последняя, включает ожидание. Когда в опыте животного событие вида А быстро сменяется событием вида J5, если В эмоционально интересно, животное приходит к ожиданию В каждый раз, когда происходит А. Какое количество опытов необходимо, зависит от силы эмоции, возбуждаемой В; если В крайне желательно или болезненно, то может быть достаточно одного опыта. Как только животное приобрело привычку ожидать В, когда видит А, оно ведет себя в присутствии А как человек, который полагает общее суждение «послеА всегда следует5». Но животное ни в коей мере не полагает ничего такого, что могло бы быть выражено исключительно словами, упоминающими А и В. Животное видит А и ожида-

281

Общие мнения

ет В; эти два события, хотя мы и видим, что они причинно связаны, для животного являются отдельными мнениями. Когда мы размышляем о собственном животном поведении, мы можем наблюдать, что до сих пор после А всегда следовало В, или же мы можем наблюдать два закона: «А вызывает ожидание В» и «За ожиданием В следует В». Эти два закона становятся истинными позже, чем наше первое опытное знакомство с одним из них, согласно которому за А следует В, поскольку определенное число опытных испытаний закона необходимо, чтобы вызвать к жизни примеры закона, согласно которому А выступает причиной ожидания В. Любой из этих трех законов может не сбыться в любой момент, но я рассматриваю случай, при котором этого не происходит.

Важность сказанного состоит в том, что оно демонстрирует ограничения животной индукции. Она никогда не ведет к полага-нию общего суждения «после А следует В», а только, когда происходит А, ведет к ожиданию «произойдет В». Убежденность в общих законах, даже индуктивных и ошибочных, требует более высокого интеллектуального развития, чем для того, что может быть названо «индуктивным поведением» в присутствии стимула А. Рассуждая прагматически, мнение в виде общего закона, как противостоящее животной привычке, существенно отличается тем, что оно может влиять на действие в отсутствие стимула Л.

В научной индукции не присутствует ожидание в ограниченном выше смысле. Рассмотрим одно из самых ранних применений такой индукции — открытие египтянами периодичности затмений. Здесь предсказываемые события были слишком удалены по времени, чтобы «ожидать» их в физическом смысле. В науч- € ной индукции два события А и В наблюдаются как происходящие совместно или рядом во времени, но не продуцируется никакого физического ожидания, а если оно и появляется, то рассматривается как не относящееся к делу. Гипотеза, что В всегда сопровождает А или следует за ним, предшествует мнению, что это имеет место, и мнение никогда не приобретает догматического и непосредственного качества животного ожидания. Я, однако, не могу подтвердить мысль, что наша упрямая вера в индукцию имеет

282

Общие мнения

какую-то связь с животным ожиданием. Но это чисто психологический вопрос, несущественный для нашего исследования.

А теперь мы попытаемся проанализировать, что «выражается» словами «после А всегда следует В». То, что выражается, не может пониматься в том смысле, что когда мы сталкиваемся на опыте с А, мы ожидаем В, поскольку это уже другой общий закон, который следовало бы сходным образом проанализировать, и так мы впали бы в бесконечный регресс. То, что выражается, должно быть мнением, включающим как А, так и 5, но не причинной связью между мнением и одним Л, а также между другим мнением и одним В.

Предположим, я полагаю, что все люди смертны. Что при этом должно случиться со мной? Я думаю, что мнение такого рода иногда является утвердительным, иногда отрицательным там, где такие термины следует истолковывать психологически. Мнение является утвердительным, когда принимается то, что рассматривается, и отрицательным, когда отвергается то, что рассматривается. Таким образом, высказывание «Все люди смертны», когда оно утвердительное, устанавливает определенную связь между предикатами «человек» и «смертен», а когда оно отрицательное, то может быть представлено вопросом «Бессмертный человек?», после которого следует ответ «Нет». Психологически эти два случая отличаются. Давайте сначала рассмотрим утвердительный вариант.

Можно подумать, что высказывание «Любой, принадлежащий к человеческому роду, смертен» можно истолковать с субъективной точки зрения всего лишь как отношение двух предикатов «человеческий» и «смертен». Мы могли бы сказать: все мнения, такие как «А человек», «5 — человек» и т. д., рассматриваются как события носителем мнений; они имеют нечто общее, то, что «выражается» предикатом «человеческий». Аналогичным образом имеется нечто, «выражаемое» предикатом «смертный». Мы могли бы попробовать сказать, что один из этих предикатов имплицирует другой, и использовать данное обстоятельство для анализа того, что «выражается» посредством высказывания «Все люди смертны».

283

Общие мнения

Эта аристотелевская интерпретация упускает, однако, тот факт, что связь имеется не между предикатами как таковыми, а только между предикатами одного субъекта. «Л — человек» влечет «А — смертен», но не «В — смертен». Поэтому мы не можем элиминировать гипотетический субъект и гипотетическую пропозициональную форму в истолковании высказывания «Все люди смертны».

Когда я полагаю, что «Все люди смертны», я полагаю, если являюсь логиком, следующее: «Для всех возможных значений х, если χ — человек, то χ — смертен». Это не тот случай, при котором для всех возможных значений χ мы полагаем, что если χ — человек, то χ — смертен. Если бы это было не так, мы имели бы столько мнений, сколько возможно значений х; и если α — возможное значение х, мы бы полагали, что «если α — человек, α — смертен». Но мы можем никогда не слышать про α и поэтому оказаться неспособными к этому мнению. Таким образом, мнение, что все люди смертны, является одним мнением, и общность высказывания составляет часть мнения. Более того, оно интенсионально в том смысле, что мы можем иметь мнение без того, чтобы знать всех существующих людей. Коль скоро я понимаю слова «человеческий» и «смертен», субъектно-предикатную форму и «если-то» форму, я имею все, кроме общности, что требуется для понимания высказывания «Все люди смертны».

Мы уже видели, что общие суждения нельзя объяснить как привычки, хотя они, вообще говоря, связаны с привычками. Это становится ясным ввиду трех причин. Первая: общее суждение требуется для того, чтобы констатировать, что данная личность имеет данную привычку; мы должны иметь возможность сказать: «Мистер А всегда отвечает на действие А действием 5». Следовательно, если мы попытаемся использовать привычку для объяснения общих суждений, мы будем вовлечены в бесконечный регресс. Вторая: общие суждения не только можно понять, но они могут и влиять на наши действия в отсутствие стимула к ассоциированной с ним привычке. Предположим, я убежден, что «все дикие жирафы живут в Африке»; это не означает, что где бы я ни увидел жирафа, я думаю, что «я должен находиться в Африке». Это только означа-

284

Общие мнения

ет, что когда я думаю о начинающейся большой охотничьей экспедиции, я думаю, что «если я желаю поохотиться на жирафов, я должен поехать в Африку». Третья: когда я с помощью научных методов обнаруживаю общее суждение, знание, которое я приобретаю, предвосхищает любую привычку, связанную с ним. Мнение, что металлы проводят электричество, может произвести привычку, но оно не произведено привычкой.

Чтобы продвинуться дальше в анализе того, что «выражается» общим суждением, мы должны, как полагаем, принять альтернативную интерпретацию, упоминавшуюся выше, при которой суждение интерпретируется как отрицающее суждение существования. «Ни один А не есть В» отрицает «некоторые А суть В»; «все А суть В» отрицает «некоторые А не суть В». Итак, с данной точки зрения «ни один А не есть J5» оказывается проще, чем «все Л суть 5». Поэтому мы рассмотрим данное отрицательное высказывание в первую очередь.

Мы рассматривали, в связи с фактическими предпосылками человека, которого спрашивали: «Вы что-нибудь слышали?», а он отвечал: «Нет, я ничего не слышал». Как мы говорили, этот человек обрек себя на крайне важное обобщение: «Ничто во Вселенной не является сейчас звуком, слышимым мной». Однако оно может быть истинным в отношении того, на что «указывается», но не может считаться истинным в отношении того, что «выражается». Давайте рассмотрим, можем ли мы достичь менее неправдоподобной интерпретации того, что «выражается».

Рассмотрим последовательность суждений восприятия «Я слышу Л», «Я слышу 5», «Я слышу С» и т. д. Все они имеют нечто общее, а именно,стимуляцию слуховых центров и определенный вид ощущения. То, что они имеют общее, подразумевается словом «слышать». Это выражается фразой «Я слышу нечто», которая, с точки зрения выражения проще, чем «Я слышу Л».

Мы видели в одной из предыдущих глав, что существуют два вида утверждения: один, относящийся к суждениям восприятия, встречается только в объектном языке и не имеет соответствующего ему отрицания; другой, который может встречаться только в

285

Общие мнения

языках более высокого уровня, возникает в тех случаях, когда суждение вначале рассматривается, а затем принимается. Этот второй вид имеет соответствующее ему отрицание, когда суждение, после того как рассмотрено, отвергается. Психологически отвержение суждения означает подавление импульсов, которые могло бы произвести полагание суждения; это всегда ведет к определенному психологическому напряжению, поскольку импульсы, связанные с мнением, не исчезают, но им противодействуют противоположные силы.

Давайте все сказанное рассмотрим на примере человека, который дает отрицательный ответ на вопрос, слышит ли он что-нибудь. Мы уже видели, что выражается фразой «Я что-то слышу». Наш вопрос вынуждает человека рассмотреть последнее суждение и затем отвергнуть его; свое решение он выражает словами «Я ничего не слышу». Данное описание того, что происходит, кажется понятным и психологически заслуживающим доверия.

В случае утвердительного общего суждения «Все А суть В» имеется излишняя сложность, но никакой новой принципиальной трудности. Давайте снова возьмем высказывание «Все люди смертны». Это следует интерпретировать как «Являются ли некоторые люди бессмертными? Нет». Сказанное можно распространить на следующий случай. Когда вы обсуждаете суждение «А — человек, но он бессмертен», вы принимаете, что «А — человек», но отвергаете, что «А — смертен». Различные действия подобного рода, подстановка В, С и т. д. на место А — все эти действия имеют нечто общее, а именно мнение, выраженное словами «некоторый человек бессмертен». Когда вы отвергаете данное мнение, вы находитесь в состоянии, выражаемом словами «все люди смертны». Таким образом, эти слова выражают двойное отрицание или, рассуждая с позиций психологии, подавление подавления [стимулов]. Насколько я помню, доязыковые формы подобного действия изучались Павловым на собаках.

Теперь мы должны исследовать, что «указывается» общим мнением и как, если это имеет место, мы можем знать, что общее мнение является истинным.

286

Общие мнения

Что касается «указываемого» общим мнением, мы должны вспомнить, что как мы видели в одной из предыдущих глав, теоретически мир может быть полностью охарактеризован без помощи логических слов. «Если бы у нас было достаточно мира и времени», мы могли бы обойтись без общих суждений. Вместо «Все люди смертны» мы могли бы говорить «Сократ смертен», «Платон смертен» и так далее. Однако это было бы слишком долго, к тому же наш словарь имен для этих целей недостаточен. Вот почему мы должны использовать общие суждения. Но субъективный характер логических слов проявляется здесь в такой степени, что состояние мира, который делает общее суждение истинным, может быть указано только посредством общего суждения. Если суждение «Все люди смертны» должно быть истинным, должно существовать одно событие, которое представляет смерть А, другое — смерть В и так далее относительно всего списка людей. В мире нет ничего такого, что было бы «смертью всех людей», и поэтому нет ни одного верификатора суждения «все люди смертны».

В соответствии с современной логикой, в высказывании «все люди смертны» речь идет не только о людях, но обо всем. Такая интерпретация определенно возможна и определенно наиболее пригодна для логики. Но трудно отказаться от мнения, что высказывание не может быть проинтерпретировано так, что оно будет говорить только о людях. Давайте рассмотрим этот вопрос.

Если я желаю превратить высказывание «Все люди смертны» в высказывание только о людях, я, прежде всего, должен располагать экстенсиональным определением «людей». Предположим, я говорю: «А, В, С... Z — полный список людей». Тогда, чтобы доказать, что все люди обладают определенным предикатом, мы нуждаемся только в наблюдении, что этот предикат принадлежит Л и В и С и... и Z; остальная Вселенная отношения к нашем вопросу не имеет. Все это было бы хорошо, если бы люди представляли договорное собрание объектов; но если «люди» определяются как те объекты, которые обладают определенным предикатом, как мы можем знать, что наш список А, В, С... Z является полным? Фактически в случае людей мы знаем, что любой составленный список

287

Общие мнения

является неполным. Можно сказать, что это происходит из-за нашей ограниченности. Всезнающее Бытие могло бы быть уверенным, что список полный, но только зная все, оно бы знало про каждую вещь за пределами списка, что она — не человек, и это знание было бы существенным.

Тем не менее подобный вывод не выглядит окончательным. Игнорируя средства познания, давайте предположим, что, как факт, А,В,С... — все существующие люди, и давайте предположим, что существуют события, правильно изображенные как смерть Л, смерть В, смерть С,. · смерть Z. Тогда фактически истинно, что все люди смертны. Таким образом, число событий, которое требуется для обеспечения истинности суждения «все люди смертны», то же, что и число людей, и не более. Другие события необходимы, чтобы мы могли знать, что наш список полный, но не для того, чтобы он мог быть полным. Мы, следовательно, можем заключить, что число событий, требуемых для того, чтобы сделать истинным суждение о всех людях, должно совпадать с числом людей, но не превышать его. Все эти события, взятые вместе, представляют верификатор нашего общего суждения.

Давайте рассмотрим случай, когда мы более уверены в истинности нашего общего суждения, скажем, «Все дронты¹ — смертны». Можно сказать, что мы знаем это, поскольку все дронты уже мертвы. Можно, конечно, возразить, что возможно дронты остались на других планетах или же что эволюция, однажды произведя дронтов, может произвести их снова, подобно птице-фениксу. Поэтому мы внесем поправку в наше общее суждение и скажем только следующее: «Все дронты, жившие на поверхности земного шара до 1940 года, были смертными». Последняя фраза выглядит неподлежащей сомнению.

Суждение, к которому мы сейчас пришли, строго аналогично суждению «В кладовой отсутствует сыр», которое мы рассматривали ранее. Для доказательства обсуждаемого суждения требуется обзор земной поверхности, ведущий к множеству отрицательных суждений в форме «это — не живущий дронт», применимых к

¹ Вымерший вид птиц. — Прим. перев. 288

Общие мнения

каждому достаточно большому земельному участку (рассматриваемому достаточно долго), чтобы иметь шанс обнаружить на нем дронта. Эти отрицательные суждения, как мы видели, зависят от отрицательных суждений, таких как «Это — не синее». Такая общность является строго перечислимой и оказывается возможной благодаря тому факту, что наш определенный предикат содержит пространственно-временную определенность. Особенность подобных предикатов заключается в том, что при благоприятных обстоятельствах можно эмпирически показать их объемную эквивалентность списку имен. Но то, что это возможно, само является эмпирическим фактом, связанным со свойствами пространства-времени, которые рассматривались в связи с собственными именами.

В соответствии с вышесказанным, то, что «указывается» общим суждением формы «все Л-тые являются В-тыми», представляет собой собрание событий, по одному для каждого А. Это собрание является «верификатором» общего высказывания: когда происходит каждый член собрания, высказывание истинно; когда хотя бы один элемент не происходит, высказывание ложно.

А сейчас мы переходим к вопросу, как мы можем знать, если только можем, общие эмпирические суждения. Мы видели, что некоторые из них могли быть известны посредством переписи; это происходит тогда, когда рассматриваемые объекты ограничены определением пространственно-временной области, которая находится в нашей окрестности, и ни один из объектов не принадлежит будущему. Но это исключительный случай, и вполне вероятно, что когда наше знание пространства-времени проанализировано адекватно, можно установить, что он [случай] не представляет подлинного исключения. Определенно, во всех остальных случаях нам невозможно знать, что мы составили полную перепись, и поэтому наше знание общего суждения, если существует, должно быть получено другими методами.

Я думаю, что если нам позволительно знать какие-либо эмпирические обобщения за исключением тех, которые выведены из переписи, слово «знать» в таком случае будет использоваться более либерально, чем до сих пор. Мы могли бы сказать, что «знаем»

289

Общие мнения

суждение, если оно фактически истинно, и мы полагаем его на основе наиболее убедительного свидетельства. Но если свидетельство не носит решающего характера, мы никогда не узнаем, является ли суждение фактически истинным, и поэтому никогда не узнаем, знаем ли мы это. Есть надежда, что индуктивное свидетельство может сделать вероятным эмпирическое обобщение. Однако так мы выходим на проблематику, лежащую за пределами данной работы, и поэтому я не буду больше говорить об этом.

&

с


290