Внастоящее время в нашей стране серьезную озабоченность го­сударственных органов и общества в целом выбывав

Вид материала

Документы

Содержание Возраст ребенка. Пол ребенка. Наличие других агентов социализации Амбивалентность самих родительских чувств

Подобный материал:

• Уголовная ответственность за действия сексуального характера с лицом, не достигшим, 41.97kb.
• Внастоящее время стремительно возрастает динамизм общественного развития во всем мире, 5926.96kb.
• Сштабах нашего государства, так и в Ветковском районе, вызывает серьезную озабоченность, 166.5kb.
• Допущена к защите Заведующий кафедрой теологии, 1138.47kb.
• Внастоящее время активно обсуждается возможность модернизации российской экономики, 245.78kb.
• П н. Остереотипах в дошкольном образовании Человек «царь» природы или ее часть? Внастоящее, 382.8kb.
• Верховная Рада Автономной Республики Крым считает, что единственным выходом из сложившейся, 21.34kb.
• Аналитический доклад «Сектор некоммерческих организаций Архангельской области и Ненецкого, 218.62kb.
• Всоветское время к филиппикам в адрес "буржуазных фальсификаторов истории Второй мировой", 4093.08kb.
• Внастоящее время господствует некорректное применение понятий «война», «гражданская, 298.45kb.

заботились об их внутреннем мире, что в своей жизни они больше встречали осуждение, чем понимание и участие.

В качестве примера можно привести наблюдение Дж. Боулби, который в процессе детального изучения 44 детей с нарушением поведения и склонностью к воровству описал так называемый без-эмоциопальный характер и установил, что по разным причинам: большинство из этих детей потеряли мать в самом раннем детстве и не имели никакой постоянной замещающей привязанности [26].

Необходимость проявления эмоциональной теплоты, как ни странно, признается далеко не всеми. Часто даже любящие матери полагают, что детей надо держать в строгости, чтобы они не из­баловались, росли самостоятельными. Такие матери стараются не брать младенцев на руки, кормить строго по часам, не подходить, когда они плачут. Последствия подобного воспитания печальны: ко­гда детям исполняется 7-8 лет, им часто нужны психологические и медицинские консультации по поводу эмоциональных расстройств. А все дело в том. что на первом году жизни ребенок нуждается не в принципиальном отношении матери, не в собственной самосто­ятельности, а в постоянном, неуклонном, безусловном проявлении материнского тепла, любви, ласки [15. 26, 162, 266].

Обобщенный портрет личности, формирующийся у ребенка, с рождения оказывающегося в условиях материнской депривации. можно представить следующим образом: интеллектуальное отста­вание, неумение вступать в значимые отношения с другими людь­ми, вялость эмоциональных реакций, агрессивность, неуверенность в себе. По мнению ряда исследователей, этот тин личности отли­чается от типа личности человека, лишенного материнской заботы не с рождения, а позже, когда тесная эмоциональная связь уже возникла. В таких случаях разрыв с матерью начинается с тяже­лейшего эмоционального переживания ребенка [200, 203].

Уже шестимесячный младенец в первые месяцы разлуки плачет, требуя мать, ищет кого-нибудь, кто мог бы ее заменить. Второй ме­сяц разлуки характеризуется проявлениями реакции избегания: ес­ли кто-нибудь подходит к ребенку, он начинает кричать. На третий месяц ребенок начинает избегать всяких контактов с миром, у него развивается апатия и аутизм (замкнутость в себе). Так ведут себя дети не только отданные в детский дом, но и оказавшиеся в боль­ницах, санаториях, других подобных учреждениях. Обычно после возвращения в семью последствия депривации постепенно прохо­дят, однако в ряде специальных исследований было установлено, что в случае разлуки с матерью свыше пяти-шести месяцев изме­нения оказьшаются необратимыми [161, 162].

70

В России подробно изучением вопроса о влиянии негативных ас­пектов материнского воспитания занимался А. И. Захаров. Он вы­деляет следующие неблагоприятные моменты в личности матери и во взаимодействии с ребенком:

- негибкий и гип ер социализированный стереотип отношений
(навязанный матерью в детстве);

— стремление доминировать в семье и воспитании;

г установка на строгую дисциплину в отношениях с детьми, недоучет их индивидуальности;

— образование сверхценных идей о возможности несчастья, за­
вышенная опека;

• отрицание спонтанной детской активности, редкая ласка и
  улыбки в отношениях с детьми;
  
• контроль каждого шага, ранняя социализация, обучение на­
  выкам должного, во всем регламентированного поведения;
  

— излишняя дистанция в отношениях с детьми.

Все эти черты подмечены им у матерей детей с невротическими расстройствами [82].

В отличие от ребенка, с рождения оказавшегося без материнской заботы, развитие личности ребенка, имевшего мать, но в какой-то момент лишившегося ее, идет по так называемому невротическому типу, когда на передний план выступают разного рода защитные механизмы. Дети, разлученные с матерью, приспосабливаются к новым условиям жизни, часто как бы забывают мать и даже начи­нают относиться к ней негативно: не хотят узнавать, ломают полу­ченные от нее игрушки |203, 266].

Подобные невротические реакции ярко проявляются в рисунках покинутых детей. Литовский психолог Г. Т. Хоментаускас, анали­зирующий рисунки семилетних детей, живших в семьях, а потом отданных в интернат, считает, что первое, с чем должен справить­ся ребенок в подобной ситуации разлуки, — это назойливые мысли, что он обманут, что он никому не нужен, нелюбим, что он остав­лен всеми — совсем один в этом мире. Такие мысли провоцируют реакции протеста и последующее практически полное подавленное настроение. В этот период ребенок высказывает либо недоумение, либо сильное недоверие ко взрослому: «Все они такие. Они могут томануть и оставить в любой момент». Дети замыкаются в себе, не ^;лятся своими переживаниями со взрослыми — они как бы пере­варивают обиду в себе [255].

-ели в этот момент попросить ребенка сделать рисунок семьи,

°н всякими способами будет отказываться, неосознанно пыта-избежать травмирующего переживания. Ребенок создает самые

71

разнообразные защитные вопросы: «А зачем?», «А что такое се­мья?», или просто отговаривается: «Я не умею рисовать людей». Даже тогда, когда он приступает к выполнению задания, то долго сидит молча, смотрит по сторонам и в отличие от ребенка с хоро­шими эмоциональными отношениями в семье начинает изображать неодушевленные предметы. Для детей в такой ситуации характер­но достаточно типичное детальное изображение дома, солнца, туч и отсутствие членов семьи. На первый взгляд кажется парадок­сальным, что в рисунках детей, оторванных от семьи, отсутству­ют члены семьи. Их нет не потому, что ребенок о них не помнит или они для него не значимы. Члены семьи, точнее воспоминания о них, связаны с негативными эмоциональными переживаниями — чувством покинутости, нелюбви, и ребенок избегает такой темы. Наряду с этим дети утрачивают доверие к самым близким ранее людям, да и к другим взрослым тоже. Они не чувствуют тебя в безопасности, им неуютно в окружающем мире.

Г. Т. Хоментаускас рассматривает возможные пути преодоления ребенком сложившейся ситуации, ее внутренней переработки. Он видит два таких пути. Ребенок расценивает отделение от семьи как наказание за то, что он плохой, в результате он теряет самоува­жение, испытывает постоянное чувство вины, что и становится ос­новной характеристикой его личности. Это первый путь. Второй -осознание того, что во всем виновата семья, родители. Внутреннее состояние такого ребенка —это смесь злости, обиды и любви к ро­дителям, что ведет к субъективному разрыву с семьей, повышению агрессивности ребенка [255].

Согласно А. Адлеру, в идеале мать проявляет истинную любовь к своему ребенку —любовь, сосредоточенную на его благополучии, а не на собственном материнском тщеславии. Эта здоровая любовь проистекает из настоящей заботы о людях и дает возможность ма­тери воспитывать у своего ребенка социальный интерес. Ее неж­ность к мужу, к другим детям и к людям в целом служит ролевой моделью для ребенка, который усваивает благодаря этому образцу широкого социального интереса, что в мире существуют и другие значимые люди, а не только члены его семьи. Если же она предпо­читает исключительно своего мужа, избегает детей и общества, ее дети будут чувствовать себя нежеланными и обманутыми, и потен­циальные возможности проявления их социального интереса оста­нутся нереализованными. Любое поведение, укрепляющее в детях чувство, что ими пренебрегают и их не любят, приводит к потере самостоятельности и неспособности к сотрудничеству. Социальный интерес А. Адлер рассматривал как барометр психического здоро-

72

вья личности, а его неразвитость считал причиной неврозов [279].

Следовательно, с одной стороны, новейшие исследования под­тверждают устойчивость многих психических черт и свойств лич­ности, формирующихся в раннем детстве под влиянием отношений ребенка с родителями, особенно с матерью. С другой стороны, до­казано, что это влияние нельзя считать фатальным, что личность развивается и меняется па протяжении всей жизни, под влиянием множества разных людей и обстоятельств. Люди, воспитанные в патриархальном духе и убежденные в том, что формирование лич­ности осуществляется в основном и даже исключительно в первые пять лет жизни, обычно не сомневаются во всемогуществе родите­лей, приписывая все трудности и недостатки воспитания главным обрядом некомпетентности или небрежности родителей. Однако де­ло обстоит гораздо сложнее.

И. С. Кон утверждает следующее.

Во-первых, родительское отношение к детям органически свя­зано с общими ориентациями культуры и собственным прошлым опытом родителей; ни то ни другое нельзя изменить по мановению волшебной палочки.

Во-вторых, при всей их значимости, родители никогда не были и не будут единственными и всемогущими вершителями судеб своих детей. На детей оказывает влияние множество других, на первый взгляд, посторонних факторов.

Оценивая потенциальный уровень и реальную степень роди­тельского влияния, И. Кон считает, что нужно учитывать следу­ющие автономные факторы.

1. Возраст ребенка. В раннем детстве ключевой фигурой, как
   правило, бывает мать. Затем с ней сравнивается и иногда переве­
   шивает ее влияние отец. Позже их обоих «теснят» сверстники и
   общественные институты социализации.
   
2. Пол ребенка. Родители по-разному и с разным успехом воспи­
   тывают детей своего и противоположного пола, причем для маль­
   чиков внесемейное окружение важнее, чем для девочек.
   

о. Наличие других агентов социализации как внутри семьи, так ^и вне ее.

4. Специфические особенности меэкпоколеппой трансмиссии культуры в данном обществе в данный исторический период, на­пример степень различия в условиях жизни и ценностных ориента-1иях родительского поколения и поколения детей.

»• Амбивалентность самих родительских чувств и их соци-

•льно психологических последствий. Детоцентризм общественной

•ихологии XVIII-XIX вв. означал усиление заботы о детях, но од-

73

повременно ограничение их внутренней свободы, принудительную инфантилизацию, вследствие чего развивается равнодушие и со­циальная безответственность, на которые горько жалуются совре­менные родители, не понимая связи этих явлений с их, родителей, собственной воспитательной практикой.

6. Многочисленные и совершенно неизученные компенсаторные механизмы самой социализации, уравновешивающие или сводящие па нет многие воспитательные усилия; например, эффект встреч­ной ролевой дополнительности, когда ребенок имеет перед глазами хороший родительский пример, но не вырабатывает у себя соответ­ствующих навыков, так как семья в них не нуждается, родители все делают сами [115].

Перечисленные и многие другие факторы, ограничивающие эф­фективность родительского воспитания, в той или иной мере су­ществовали всегда. Сегодня они стали более заметны, и общество постепенно начинает относиться к ним сознательно.

Отцовская депривация. Один из признаков нашего време­ни—большое число детей, растущих без отца, только с матерью. Статистика показывает количество внебрачных детей, случаев рас­пада семьи, разводов и смерти и развитие, которое получили эти показатели в последнее время. Картина, которую нам рисуют эти цифры, совсем не утешительна. Но ведь статистика ничего не мо­жет рассказать о тех случаях, когда семья формально сохраняется, но практически не существует и воспитательный вклад отца на­столько не заметен, что его можно не принимать во внимание.

Проблема отцовства относительно нова и изучена отечествен­ной психологией фрагментарно. Большинство работ, затрагиваю­щих процесс формирования личности ребенка, посвящено или роли матери или роли родителей и не раскрывают специфику влияния отца па развитие ребенка.

Первые психологические и социологические исследования, убе­дительно показавшие значение отца как воспитательного фактора, были посвящены не столько отцовству, сколько эффекту безотцов­щины. Сравнивая детей, выросших с отцами и без оных, исследо­ватели обнаружили, что «невидимый», «некомпетентный» и часто невнимательный родитель на самом деле очень важен. Во всяком случае, его отсутствие весьма отрицательно сказывается на детях [5, 9, 180, 213,232].

Роль отце в воспитании детей. Отец — одна из ключевых фигур в жизни ребенка. Он вносит большой вклад в воспитание ребенка, в развитие его способностей, приобретение им различных

74

навыков. Отец, в силу значимости его роли, не может быть заме­нен никем другим без ущерба для ребенка. Не случайно даже дети, приписывающие своим отцам негативные характеристики, воспри­нимающие их отношение как враждебное, отчужденное, все равно говорят, что отец—это тот человек, в котором они сильно нужда­ются, которого они любят и ненавидят одновременно [5].

Судя по имеющимся социологическим данным, реальное разде­ление труда и ответственности в семье, даже городской, скорее тра­диционно. Роли добытчика и распорядителя денег отчетливо рас­пределены между мужем и женой —он зарабатывает, она тратит. Мужья работают больше часов и зарабатывают больше своих жен. 80% опрошенных москвичей считают зарабатывание денег преиму­щественно заботой мужа, но в то же время больше трети их пред­почитают, чтобы деньгами распоряжались жены. Только 15% же­натых мужчин предпочитают сами распоряжаться деньгами — в 2,5 раза меньше, чем число женщин. Однако многие жены восприни­мают это не как привилегию, а как бремя (152, 210].

Что касается заботы о детях, то 81% опрошенных хотели бы де­лить се поровну. На вопрос «Способно ли большинство мужчин так же, как и женщины, заботиться о детях?» среди состоящих в браке положительно ответили 65,6% женщин и 07,7% мужчин, отрица­тельно—четверть женщин и почти треть мужчин. Однако фак­тически, хотя более молодые и образованные мужья готовы взять на себя часть семейных дел, эти сдвиги происходят очень медлен­но. Если судить по реальным затратам времени, то разница между мужчинами и женщинами в постсоветский период даже увеличи­лась. В 1992 г. женщины тратили на домашнее хозяйство восемь часов, а мужчины — три часа [152].

Участие отца в воспитании детей (за исключением дисципли-нирования ребенка, участие в котором признал каждый четвертый отец) часто остается символическим: от 8,5% (помощь ребенку в приготовлении уроков) до 1,9% (уход за больным ребенком). В опи­сании процессов принятия решений супруги часто резко расходят-: мужья склонны думать, что большинство семейных решений принимается совместно, тогда как жены выше оценивают собствен­ную роль [152, 232].

Отец и мать одинаково ответственны за судьбу ребенка, они вос-[тывают его вместе. Не может быть авторитета у матери, если она принижает авторитет отца, не может стать настоящим воспитате­ли отец, не поднимающий авторитет матери. Конечно, отец и мать воспитании ребенка, кроме общих, выполняют еще специфические Функции, обусловленные не неравенством, а особенностями пола.

75

Различие отцовства и материнства и специфический стиль от­цовства зависят от множества социокультурных условий и суще­ственно варьируют от культуры к культуре. Соотношение и зна­чимость этих условий зависят от целого ряда факторов —преобла­дающего вида хозяйственной деятельности, тендерного разделения труда, типа семьи и т. д. При всех кросскультурных различиях пер­вичный уход за маленькими детьми, особенно младенцами, всюду осуществляет мать или какая-либо другая женщина (тетка, стар­шая сестра и т. п.). Физический контакт отцов с маленькими детьми в большинстве традиционных обществ незначителен, хотя в моно­гамных семьях и с возрастом ребенка он увеличивается. У многих народов существуют строгие правила избегания, ограничивающие контакты между отцом и детьми и делающие их взаимоотношения чрезвычайно сдержанными, суровыми, исключающими проявления нежности [115].

Согласно традиционному этикету кавказских горцев, при посто­ронних, и особенно при старших, отец не брал ребенка на руки, не играл с ним, не говорил с ним и вообще не проявлял к нему каких-либо чувств. По свидетельству К. Хетагурова, «только в самом ин­тимном кругу (жены и детей} или с глазу на глаз позволительно отцу дать волю своим чувствам и понянчить, приласкать детей. Ес­ли осетина-отца в прежние времена случайно заставали с ребенком на руках, то он, не задумываясь, бросал малютку куда попало [Там же].

Хотя отцовские образы обильно представлены как в религиях, так и в психологических документах, они, как и вообще мужские образы, редко выглядят эмоционально теплыми. В одном из амери­канских исследований никто из 7000 опрошенных мужчин не ска­зал, что был близок со своим отцом, а в другом исследовании так ответили 1% опрошенных [278].

Вот, например, какие выводы о природе отцовства делает автор многочисленных сравнительных исследований американский пси­холог Майкл Лэм.

1. Вопреки ожиданиям многих психологов, отцы и матери чаще
   влияют на ребенка сходно, чем различно, расхождения между ни­
   ми менее важны, чем сходства. Механизмы и средства влияния на
   детей у отцов и матерей весьма похожи. Имеет значение не столько
   тендер, сколько стиль родительства.
   
2. Свойства индивидуальных отцов, такие как маскулинность,
   интеллект и даже теплота, влияют на развитие ребенка меньше, чем
   характер тех взаимоотношений, которые они установили со своими
   детьми. Дети, имеющие с родителями устойчивые, поддерживаю-
   

76

щие, взаимные и эмоциональные отношения, психологически бла­гополучнее тех, у кого эти моменты отсутствуют. Точно так же ко­личество времени, которое отцы проводят с детьми, менее важно, чем то. как именно они его проводят и как отцы, матери, дети и другие важные для них лица воспринимают и оценивают это взаи­модействие.

3. Индивидуальные взаимоотношения между отцом и ребенком
   менее важны, чем их семейный контекст, включая отношения меж­
   ду всеми членами семьи.
   
4. Отцы играют в семье множество разных ролей, и их общий
   успех зависит от меры их успешности е каждой из них.
   
5. Природа отцовского влияния зависит от индивидуальных и
   культурных ценностей, например от того, стараются ли они фор­
   мировать у мальчиков и девочек одинаковые или разные тендер­
   ные свойства. Не существует единой «отцовской роли», к которой
   все отцы должны стремиться. Успешный отец тот, который хорошо
   выполняет задачи, подсказываемые конкретной социальной ситуа­
   цией [304].
   

Мысль о слабости и неадекватности «современных отцов» — один из самых распространенных стереотипов общественного со­знания. причем этот стереотип в известной степени транскульту­рен. Ученые и публицисты констатируют:

1. рост безотцовщины, частое отсутствие отца в семье;
   
2. незначительность и бедность отцовских контактов с детьми
   по сравнению с материнскими;
   
3. педагогическую некомпетентность, неумелость отцов;
   

4} незаинтересованность и неспособность отцов осуществлять воспитательные функции, особенно уход за маленькими детьми.

Однако интерпретируют эти факты (или то, что принимают за факты) по-разному. Одни полагают, что происходит быстрое, неуклонное и чреватое опасными последствиями ослабление отцов­ского начала, т. е. налицо некая историческая тенденция. Другие же склонны думать, что так было всегда, что отцы никогда не играли важной роли в воспитании детей и сегодняшние тревоги отражают только сдвиги в акцентах и стереотипах массового сознания [115].

Наиболее грозен в этом перечне и, безусловно, грубо реален рост 'езотцовщтшы, связанный в первую очередь с динамикой разводов ¹¹ У^величением числа одиноких матерей.

лак абсолютное число, так и удельный вес детей, воспитыва-Цихся без отцов, в большинстве индустриально- раз витых стран

клонно растет. В странах ЕС доля семей с одним родителем и д₀ 15 лет в 1990-1991 гг. составляла от 5,7% в Греции до

77


20,4% в Дании, 83,3% таких семей —материнские. Однако растет ц число одиноких отцов, их доля в общем числе семей с детьми колеб­лется от 0,7% в Испании до 11 % в Италии (часто это не разведенные мужчины, а вдовцы) [294].

Однако количественные различия непонятны без анализа каче­ственных сдвигов, которые часто бывают разнонаправленными.

Очевидно, что в целом отцы проводят со своими детьми зна­чите; ль по меньше времени, нежели матери, причем лишь незначи­тельная часть этого времени расходуется непосредственно на уход и общение с детьми. Но так было не всегда, мужчины почти никогда сами не выхаживали детей. Современные отцы в этом отношении не только не уступают прежним поколениям, но даже превосходят их. Например, обследование 231 канадской семьи показало, что при выравненных социальных факторах, таких как количество внерабо­чего времени, отцы проводят с детьми столько же времени, сколько и матери [284|.

Почему же людям кажется, что отцовский вклад в воспитание снижается? И. С. Кон считает, что здесь нужно учитывать макро-исторические тенденции. Если пренебречь частными межкультур­ными различиями, выяснится, что в традиционной патриархальной семье отец выступает как кормилец, персонификация власти и выс­ший дисциплинатор и пример для подражания, а нередко и непо­средственный наставник во внесемейной, общест вен но- трудовой де­ятельности. В современной городской семье эти традиционные цен­ности отцовства заметно ослабевают под давлением таких факто­ров, как женское равноправие, вовлечение женщин в профессио­нальную работу, тесный семейный быт, где для отца не предусмот­рен пьедестал, и пространственна;! разобщенность труда и быта.

Сила отцовского влияния в прошлом коренилась прежде всего в том, что он был воплощением власти и инструментальной эффек­тивности. В патриархальной крестьянской семье отец не ухаживал за детьми, но они, особенно мальчики, проводили много времени, работая с отцом и под его руководством. В городе положение из­менилось. Как работает отец, дети не видят, а количество и значи­мость его внутрисемейных обязанностей значительно меньше, чем у матери.

По мере того как «невидимый родитель», как часто называют отца, становится видимым и более демократичным, он все чаще подвергается критике со стороны жены, а его авторитет, основан­ный на внесемейных факторах, заметно снижается. Ослабление и даже полная утрата мужской власти в семье отражается в стерео­типном образе отцовской некомпетентности [115].

Еще больше падает влияние отца в случае развода [9, 115]. По данным опроса большой группы разведенных жен и мужей, только треть таких отцов, по их словам, достаточно часто видят своих де­тей и могут в какой-то степени заниматься их воспитанием. Жены оценивают положение еще пессимистичнее, вдвое чаще говоря об отсутствии каких бы то ни было отношений между отцом и ребен­ком. Однако дело тут не только и, может быть, даже не столько в нежелании отцов, сколько в настроении самих женщин. Только 17% разведенных жен сказали, что они хотели бы более частых контактов отца с детьми, тогда как 41% предпочли бы. чтобы та­ких контактов не было вовсе [202].

Американская статистика свидетельствует, что после развода 90% детей остаются с матерью, а общение отцов с детьми ограничи­вается или вовсе прекращается. В 19У5 г. около трети американцев после развода практически перестали общаться с детьми отчасти потому, что мужчины сами теряют к ним интерес, а отчасти пото­му, что бывшие жены препятствуют таким контактам. В результате на макросоциальном уровне безотцовщина не уменьшается, а рас­тет [115].

Одно из важнейших условий, обеспечивающих влияние отца на ребенка, на их будущую взаимную привязанность, — как можно бо­лее раннее начало их общения. Решающими могут быть первые два-три дня (или даже первые часы) после рождения, когда в мозгу новорожденного запечатлеваются первые следы внешних