Рефераты выполнены И. Злочевской
| Вид материала | Реферат |
| Кустарные промыслы и ремесла карельского поморья Морские промыслы |
- Реферат на тему «Абсолютный слух», 25.59kb.
- Информация о состоянии надзорной деятельности и предложения по её совершенствованию, 300.01kb.
- Рефераты по истории Отечества, 11.67kb.
- Рефераты российских патентных документов за 1994-2009, 410.21kb.
- Электромонтажные работы выполнены, 96.8kb.
- Ии государственной символики Российской Федерации «Овеянные славою флаг наш и герб», 792.18kb.
- Www otgt ru gg Проект рефераты id 920017, 10.77kb.
- Доклады, рефераты и вопросы для повторения, 40.59kb.
- Рефераты для 7 класса № Тема реферата, 39.45kb.
- -, 1325.53kb.
1. Кустарные промыслы и ремесленные заработки крестьян Олонецкой губернии: Иллюстрированное издание / Статистическое Бюро Олонецкого Губернского Земства; Сост.: Н.Г. Простнев, Н.Ф. Меледин; под ред. В. Кузнецова; Фот. И.А. Никольского. – Петрозаводск: Северная скоропечатня Р.Г. Кац, 1905. - VI,109,161, 331 с.
Публикация в интернете: Режим доступа: karelia.ru/book.shtml?id=970&levelID=012&cType=1
2. Кустарная промышленность в Олонецкой губернии / сост.: И. И. Благовещенский, А. Л. Гарязин. – Петрозаводск: Губернская типография, 1895.
3. Витухновская М.А. Бондарный промысел в Олонецкой губернии в конце XIX-начале XX вв. (по материалам Заонежья)//Вопросы истории Европейского Севера. – Петрозаводск, 1988.
4. Н.А. Кораблев. Кустарные промыслы крестьян Заонежья в конце XIX-начале XX вв.// Мастер и народная художественная традиция Русского Севера. – Петрозаводск, 2000.
5. Мошина Т. Выставка удалась на славу// Петрозаводск, 1998, №21
КУСТАРНЫЕ ПРОМЫСЛЫ И РЕМЕСЛА КАРЕЛЬСКОГО ПОМОРЬЯ
Карельское Поморье расположено на западном побережье Белого моря. Это более чем 400 км от Кандалакшского залива до р. Нюхча. На начало XX века эти территории (современные Лоухский, Кемский и Беломорский районы) входили в состав Кемского уезда Архангельской губернии.
Волости Карельского Поморья (1904 г.): Нюхотская, Колежемская, Лапинская, Сорокская, Шуерецкая, Поньгомская, Керетская, Ковдская, Кандалакшская. Внутренние волости Кемского уезда: Олангская, Маслозерская, Подужемская, Вычетайбольская, Летнеконецкая. 97% жителей Поморья составляли русские поморы, в крае жило небольшое количество карел.
Самыми крупными поселениями (городского типа) были Кемь и Сумский Посад. Сельские поселения Карельского Поморья по сравнению с сельскими населенными пунктами остальной Карелии были велики и многолюдны: 304 жителя в среднем на одно поселение (в остальной Карелии - 68 жителей на поселение). Крупнейшими селами являлись: Нюхча (1,8 тыс. жителей), Шуерецкое, Сорока (совр. Беломорск), Колежма (по 1 тыс. жителей) (данные на 1905 г.)
«Море – наше поле»
С древнейших времен жизнь местного населения была основана на использовании ресурсов северных морей. Один из путешественников, посетивших край во второй половине XIX века, писал, что для жителей здешних мест «неудача в улове рыбы равносильна неурожаю хлеба».
Со второй половины XIX века морские рыбные и зверобойные промыслы стали ведущими отраслями промыслового хозяйства; с конца XIX века с промыслами начинает конкурировать лесная промышленность.
Кустарные же ремесла в целом были развиты слабо: насыщенный промысловый год исключал какое-либо постоянное ремесленное производство.
В Поморье, например, почти совершенно отсутствовали такие категории ремесленников, как столяры, портные, печники, маляры, ювелиры и т.д. Кроме того, большинство местных жителей предпочитало все необходимое покупать на поморских ярмарках, у приезжих торговцев, в Архангельске и за границей – в Норвегии. «Кемляне, как и остальные поморы, – отмечает С.В. Максимов, - ...кладут всю свою жизнь, находя всю цель своего существования исключительно в рыбных и звериных промыслах в судостроении и торговле».
Естественно, что почти каждый мужчина в Поморье мог сам построить дом (часто – и судно), связать сети, изготовить необходимые в хозяйстве орудия и утварь, а женщина – прясть, ткать, вязать…
Существовали специалисты-ремесленники, обслуживавшие специфические отрасли промыслового хозяйства: в Сороцкой волости на Поморском берегу насчитывалось 95 коптилен для копчения сельди (во всем Поморье их было немногим более 100). В Керетской волости на Карельском берегу 95 человек занимались изготовлением деревянной посуды, главным образом, «сельдянок» – небольших бочонков для засолки местной сельди. Но более всего, конечно, было вязальщиков сетей (около 1150 на Карельском и Поморском берегах).
В «Статистическом описании сельского населения и его промышленности Архангельской губернии» (Архангельск, 1874) приводятся данные по видам ремесел и числу занятых ими:
Виды ремесел и число занятых ими рук
| Волость | Портных | Сапожников | Кузнецов | Слесарей | Плотников | Столяров | Экипажников* | Изотовл. дерев. посуду | Печников | Маляров | Ткачей холста | Ткачей сукна | Сетевязов | Каменщиков | Прочих |
| Нюхотская | 4 | 1 | 5 | – | 5 | 1 | 3 | – | 4 | 1 | – | 17 | – | – | – |
| Поньгомская | 2 | 5 | 1 | – | 6 | 2 | 3 | 3 | 15 | 1 | 335 | 49 | 370 | – | 11 |
| Сорокская | 10 | 3 | 5 | – | 3 | 1 | 4 | – | 13 | – | – | – | 750 | – | 39 |
| Колежемская | 2 | 4 | 2 | – | 15 | 2 | 3 | – | 3 | – | 45 | 5 | 10 | – | – |
| Керетская | 3 | 1 | 1 | – | 41 | 1 | 17 | 95 | 4 | – | 58 | 23 | 58 | 2 | – |
| Лапинская | 4 | – | 2 | – | 3 | – | – | 4 | – | – | 114 | 114 | 102 | – | – |
| Шуерецкая | – | 3 | – | – | 10 | – | 3 | – | 1 | – | – | 0 | 2 | 1 | – |
| Ковдская | 2 | 15 | 2 | 4 | 9 | 2 | 3 | 182 | 6 | – | 30 | 20 | 74 | – | – |
| К. Поморье | 27 | 32 | 18 | 4 | 92 | 9 | 36 | 284 | 46 | 2 | 582 | 228 | 1366 | 3 | 50 |
| Всего 2779 чел. | | | | | | | | | | | | | | | |
Примечание.
*Экипажники – санники и тележники.
в графе «Прочие» – По Сорокской волости 50 чел. – судостроители, по Поньгомской вол. 11 чел. – скорняки-кожевенники. ( С. 51)
Цифры ткачей – далеко ниже действительных. Во многих волостях, в которых нет отметки в графе, отмечали, что «этим делом заняты все совершеннолетние женщины», или так как «выделка полотен и сукон в волости удовлетворяет лишь местной потребности», а не соединена с промышленной целью для продажи на сторону, то и не отмечено число лиц, занимающихся этим производством. (С. 48)
Показание в числе вязальщиц сетей также «гораздо ниже действительного»: «в каждом почти селении, где занимаются рыбной ловлей, сами и сети вяжут из пеньковой пряжи, …поэтому и это занятие носит характер домашнего производства, которым занимаются все члены семьи, не исключая даже детей, а не изготовления предметов для продажи». (С. 49)
В «Статистическом описании…» отмечается что «все виды указанных ремесел по большей части имеют назначением своим лишь удовлетворение местных потребностей сельского быта, и не отрывают по большей части человека от обычного хозяйства и промыслов свойственных местности, то и нельзя предполагать особо строгой специализации известной профессии между самими ремесленниками. Очень часто встречается между мастерами знание нескольких ремесел: плотник обыкновенно бывает и столяром, стекольщиком, печник – каменщиком, маляром и штукатуром. Особенно много искусства соединяют в себе кузнецы, которые зараз и слесари и оружейники». Как исключительный и в то же время характерный пример соединения ремесел называется Степан Семенович Галлов из Поньгомской волости, который значится и как «портной, столяр, плотник, санник-тележник, выделывающий деревянную посуду, печник, маляр» – искусен в 7 различных мастерствах.
«Известно, что существование в каждой местности каких бы ни было ручных производств вызывается или обилием в ней сырого материала, годного для промысла, или значительным подвозом такого материал на местные рынки, но как в первом, так и во втором случае предполагается удобство сбыта предметов производства, близость центров значительного населения и торговли, в Архангельской же губернии для этого ни тех, ни других условий не существует, отчего и зависит крайне ничтожное развитие этой отрасли промышленности».
Число ремесленно-кустарных заведений
| | Мельниц | Коптилен | Смолокурен | Солеварен | Красилен | |||||||||
| | Водяных | Ветряных | Число поставов | Хозяев | Число | Хозяев | Работников | Число ям | Работников | К-во ведер смолы | Варниц | Хозяев | Работников | |
| Нюхотская | 3 | – | 5 | 3 | – | – | – | 6 | 12 | 15 | 6 | 19 | Св. нет | 1 |
| Поньгомская | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – |
| Сорокская | – | 1 | 1 | 1 | 95 | 49 | 104 | – | – | – | – | – | – | – |
| Колежемская | – | – | – | – | – | – | – | 1 | 2 | 30 | – | – | – | – |
| Керетская | – | – | – | – | 1 | 1 | 2 | – | – | – | 1 | 1 | 4 | – |
| Лапинская | 3 | – | 3 | 1 | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – |
| Шуерецкая | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – |
| Ковдская | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – | – |
| К. Поморье | 6 | 1 | 9 | 5 | 96 | 50 | 106 | 7 | 14 | 45 | 7 | 20 | | 1 |
Коптильни – избы с земляным полом без потолка, и с крышей покатой в одну сторону, между досками которой оставляются промежутки для выхода дыма. В избах на жердях развешиваются предварительно просоленные сельди.
В среднем проводилось по 2 копчения за сезон, каждое по 12 дней.
Т. А. Бернштам приводит данные по распространенности видов промыслов и ремесел поморов:
Карельский берег:
Мурманский лов (от Гридино до Поньгомы)
Морской и речной семужный лов – повсеместно
Морской тюлений и белуший промысел (Гридино, Летняя Река, Калгалакша)
Речной сиговый лов (Калгалакша, Черная Река)
Лесной промысел (Кереть)
Судостроение (Поньгома, Кереть)
Поморский берег:
Мурманский лов – повсеместно
Морской и речной семужный лов – повсеместно
Морской сельдяной лов (от Кеми до Колежмы)
Морской и речной наважий лов – повсеместно
Лесной промысел (Кемь, Сорока)
Судостроение – повсеместно
Вязание сетей, копчение рыбы
Меновая торговля с Норвегией
Представляется нелишним в рамках данной работы привести хотя бы краткое описание морских промыслов – основы хозяйственной жизни жителей Карельского Поморья.
Морские промыслы
Мурманские рыбные промыслы – на Мурманском берегу Северного Ледовитого океана. Рыбаки из поморских и карельских волостей Кемского уезда ежегодно отправлялись на Мурман в начале марта, чтобы успеть к массовому весеннему подходу трески, пикши и палтуса. Эти рыбаки назывались вешняками. В марте Белое море еще сковано льдом, поэтому вешнякам приходилось добираться до мест лова сухопутным путем – через Кемь–Кандалкшу–Раснаволок (в центре Кольского полуострова). Этот исключительно трудный путь рыбаки преодолевали за две-четыре недели и выходили к своим становищам на берегу океанского побережья, где их ждали оставленные с осени суда, снасти и снаряжение. Заканчивался весенний лов, и в конце мая – начале июня начиналась летняя путина.
Ловили треску, пикшу и палтус при помощи гигантских крючковых снастей – ярусов. Каждый ярус состоял из 10-30 отдельных частей (тюков). Тюк представлял из себя несколько сращенных друг с другом бечевок, к которым были прицеплены поводки с крючками. Общая длина яруса доходила до 6 верст, на нем насчитывалось до 4,5 тыс. крючков. Наживкой служила мелкая рыба – песчанка или мойва.
Основным промысловым судном на Мурмане была шняка – беспалубное, парусно-гребное судно грузоподъемностью 200-250 пудов (3200 – 4000 кг). Экипаж шняки состоял из четырех человек: кормщика, тяглеца, весельщика и наживочника. При ловле со шняки применялся ярус в 20-30 тюков. Иногда поморы использовали и меньшие парусно-гребные суда – тройники и карбасы. На них рыбачили 2-3 человека с ярусом в 10-20 тюков.
Для установки снасти рыбаки выходили в море на 5-15, иногда 20-25 верст. Место для выметывания яруса определял кормщик, который при помощи тяглеца и выметывал снасть. Ярус закреплялся на трех якорях. Место якоря обозначалось кубасами – якорными поплавками (бережным, средним и голоменным – дальним). Установленный ярус оставляли в воде на шесть часов, затем снасть поднимали. При этом весельщик греб, тяглец вытягивал ярус, кормщик помогал тяглецу и снимал с крючков рыбу, а наживочник обвязывал крючки поводками, чтобы не путались и не кололись. По возвращении в становище рыбу разделывали тут же, на судне. При этом обязанности членов экипажа были строго распределены: весельщик отрубал рыбе голову, кормщик и тяглец пластали ее. Наживочник собирал тресковую печень и относил ее в кадки.
К началу XX века в связи с уменьшением количества рыбы, подходящей к мурманским берегам весной, количество поморов, занимавшихся вешним ловом, сократилось. Основным промыслом стал летний.
Беломорские рыбные промыслы – местные, проводившиеся в Сорокском, Кандалакшском, отчасти в Поньгомском и Сумском заливах Белого моря.
Промысел сельди основывался на зимовальном подходе рыбы к берегам Сорокской и Сумской губ. Путина начиналась с первыми заморозками и продолжалась до конца декабря.
В мелкую Сорокскую губу заходило такое количество сельди, что, по словам очевидца, «вода густеет, как песок…шапку кинь на воду – не потонет, палку воткни туда – не упадет, а только вертится…». С.В. Максимов отмечает, что «лов этот истинный праздник: старый и малый в это время на воде…кипит там изумительная деятельность: простые саки и сачки пускают в дело, невода едва не рвутся от множества рыбы. Крик и шум, смех и брань…». По открытой воде ловили преимущественно неводами. На невод полагалось два карбаса с тремя рыбаками на каждом (такая артель носила название «разгреб»). Один из членов экипажа стоял в носовой части судна и нащупывал стаю сельдей при помощи шеста. Как только удавалось обнаружить косяк, выметывали невод и растягивали его между карбасами; некоторое время лодки шли параллельным курсом, а когда снасть наполнялась рыбой, съезжались и выгружали улов.
После ледостава ловили и неводами, и мережами. Сначала рыбаки прорубали две проруби (иордани): бережную и голоменную (морскую).
Голомя, голымя ср. (голомяни и голомени) голомень ж. (голь) арх. открытое море, море вдали от берегов. Идти в голомя. Карбас в голомени, мористее от нас, мы от него бережее. || Иногда употреб. как наречие: далеко от берега, в голом, открытом море. (Даль)
Затем по линии предполагаемого расположения невода делалось еще два ряда прорубей меньшего размера, а в середине намеченного таким образом пространства делалось несколько караульных прорубей – чтобы следить за подходом рыбы. При появлении сельди снасть выметывалась в голоменную иордань, затем через малые проруби при помощи шестов (норил) рыбаки растягивали невод подо льдом и подводили оба его конца к бережной проруби, где он и вытягивался. Аналогичным образом производился лов при помощи мережей.
Сельдь в основном замораживали, некоторую часть коптили. Как отмечал А.П. Энгельгардт, «сельдь зимнего улова не солят не по недостатку соли, …а потому, что существует большой спрос на свежую сельдь в мороженом виде, и потому, что сельдь, добытая зимою, тут же коченеет на льду от мороза, а солить можно только талую сельдь».
В Кандалакшском и Понгомском заливах лов сельди начинался обычно около 23 апреля (по ст. стилю), в день вмч. Георгия Победоносца и назывался поэтому «егорьевским». Этот промысел был подледным; также велся лов в июне и в конце августа – сентябре по открытой воде. Сельдь, добывавшуюся в Кандалакшском и Понгомском заливах, главным образом, солили. Посол производили сами рыбаки, используя 30-фунтовые бочки-сельдянки. Качества засола обычно было невысоким: часто рыбаки, экономя дорогую соль, вместо 4 фунтов на бочонок клали 1,5-2. Небрежность соления («в невымытых сельдянках, протухших, плохо сколоченных, легко выпускающих рассол скудным количеством соли…большей частью собственной – грязной, несоленой поморской») приводила к тому, что беломорские сельди – в сыром виде гораздо лучшие голландских по качеству – во многом уступали им в готовом виде.
Важным объектом рыболовства на Белом море стала к концу XIX века навага. Главными районами промысла этой рыбы в Карельском Поморье были Шуерецкая, Сумская, Нюхотская губы, а также участок моря в районе с. Колежма. Лов наваги производился от начала ледостава до конца января. В феврале навага выпускает икру, «делается тощею и невкусною», и лов ее тогда прекращался. Основным орудием лова были мережи, которые устанавливались подо льдом с помощью шестов. Выловленную навагу рыбаки замораживали иногда прямо на льду, но чаще – на улице возле своих изб.
Существенным источником доходов для жителей края был лов семги. Эту рыбу промышляли во многих реках края и в прибрежных участках Белого моря. Главными районами семужного промысла являлись низовья Выга, Кеми, Керети и Ковды. Лов семги начинался обычно в первой половине мая, после вскрытия рек и спада вешней воды, а заканчивался в конце октября. До конца XIX в. основным способом ловли семги были заколы и заборы, большинство из которых ставилось во всю ширину реки и не имело проходов для рыбы. Даже утвержденные Александром II «Правила рыболовства в реках Архангельской губернии» (1870 г.), запрещавшие устанавливать заколы и заборы без проходов для рыбы, а также строить новые заколы, мало изменили ситуацию в лучшую сторону. Лишь возникновение лесозаводов и рост сплава леса по рекам привели к сокращению заборов и заколов. Для ловли семги использовались также и сетные орудия – переметы, гарвы, поезда.
Гарва ж. арх. ставная сеть на семгу, длиной 10 саж., шириной 3 саж., ячеи в 1,5-2 вершка (Даль)
Семужный промысел не носил массового характера, в ловле семги участвовали, главным образом, старики и женщины. Вся выловленная семга отправлялась скупщиками на Шуньгскую ярмарку, в Петербург и Москву, где на нее был большой спрос.
Помимо сельди, наваги и семги жители Поморья ловили и камбалу, корюшку, мелкую беломорскую треску, сига, щуку, нельму… Промысел этой рыба не имел товарного значения, вся она шла на пропитание семей.
Морские зверобойные промыслы делились на два вида местные (беломорские) и отъезжие (у берегов Новой Земли). Местными зверобойными промыслами занимались, главным образом, жители Поньгомской, Керетской и Ковдской волостей. В марте-апреле в прибрежной части Кандалакшского залива они добывали гренландского тюленя, в летнее время – белуху, осенью – кольчатого тюленя (нерпу).
К Новой Земле отправляли свои суда богатые поморы из Кеми (Антоновы, Норкины), из Шуерецкого (Борисовы, Галанины), Сумского Посада (Воронины, Ростовцевы). Экипажи этих судов набирались частью из местных жителей, а частью из опытных зверобоев – крестьян Калгалакши и Гридино (Поньгомская волость). На Новой Земле промыслы проходили с июля по сентябрь. Охотились на моржа и гренландского тюленя.
Практически до самого конца XIX века зверобои из огнестрельного оружия имели моржовки – ружья кустарного производства; лишь в 90-ых годах XIX века стали появляться винтовки систем Бердана и Ремингтона. Также использовались «кокоты» (род багра) и «кротила» (род пешни). При охоте на тюленя применялись «прометы» и «юнды» – звероловные сети, а при охоте на белуху – громадные обметные невода.
Специальных зверобойных судов у поморов не было. Весной и поздней осенью они охотились на морского зверя прямо на прибрежных льдах, перебираясь с льдины на льдину с помощью карбасов (торосников). Этот вид промысла был крайне рискованным, практически ежегодно кого-нибудь из зверобоев уносило на льдине в открытое море. Летом на морского зверя охотились либо с берега, либо с лодок.
В целом по сравнению с рыболовными зверобойные промыслы играли второстепенную роль в жизни поморского населения.
Судостроение
С развитием морских и речных промыслов было теснейшим образом связано судостроение. Ни один из морских или речных промыслов, даже в осенне-зимний период, когда море сковано льдом, не обходился без судна. На подледной рыбной ловле, на весеннем зверобойном промысле во время движения льда («шуги») судно использовали для различных целей: для перевозки улова рыбы или сплавления по воде связанных шкур морского зверя; для передвижения по льду к лежбищам зверей (лодки с полозьями); в качестве жилищ на мурманских тресковых промыслах и на льдах в открытом море (для чего лодку переворачивали кверху дном) и т.д.
Поморские берега из поколения в поколение имели свои центры судостроения и мастеров. Накопление народного опыта и знаний в течение веков обогащало поморскую традицию судостроения: население вырабатывало свои типы судов, пригодных для плавания по порожистым рекам, Белому и Баренцеву морям. Непрерывное развитие практики судостроения приводило к исчезновению одних и появлению других типов судов, к использованию опыта судостроения соседей – карел, саамов, ненцев и норвежцев. К середине XIX века из старинных морских судов сохранились кочмары, шняки, раньшины и лодьи. Кочмары и лодьи продолжали строиться для промысловых и торговых целей повсеместно. Шняки, как и ранее, в XVIII веке, строились для плавания на Мурманский берег и трескового лова; раньшины встречались изредка. С середины XIX века стали входить в употребление новые суда: ела – судно, завезенное норвежскими и шведскими колонистами Мурмана; шлюп, на котором поморы ходили в Норвегию, лихтер, употреблявшийся для подвоза грузов к торговым купеческим кораблям в Архангельске и для перевозки леса с онежских лесопильных заводов к Архангельску; шхуна – самое большое парусное судно для плавания в морских и океанских водах: клипер и др.
Повсюду в Поморье бытовали древние типы долбленых, с нашивными бортами небольших морских и речных судов, немного различающихся по конструкции, но известных под широко распространенным названием карбас. Карбасы строились для промысловых целей. Различия в постройке и оснастке зависели от местных традиций, вида промысла, сезона, что отражалось в их названиях: «извозный» – для перевозки продуктов промысла, «поморский» – для мурманских промыслов, «весновальный» – для весенних зверобойных промыслов. Вообще в Поморье небольшое парусное судно местного производства называлось карбасом. Особняком стояла шестивесельная парусная лодка, не называвшаяся карбасом, – тройник, использовавшаяся для переездов вдоль морского побережья, а также на мурманском тресковом промысле.
По данным на 1875 год количество разных типов морских судов распределялось на Поморском берегу так: шхуны – 60, лодьи – 69, шлюпы – 28, кочмары – 46, шняки – 332, елы – 3; речные суда – 880. Речные суда строились повсеместно, почти в каждом селении; мастера обычно не имели чертежей, мастерство передавалось по наследству
Суда строились во многих селениях Поморья, но наиболее были известны как центры судостроения Кемь, Сумский Посад, Шуерецкое, Сорока, Шижня, Колежма и Нюхча.
Славились своим искусством мастера-карелы из с. Подужемье около Кеми. А.П. Энгельгардт в путевых записках «Русский Север» отмечает, что «подужемцы…считаются лучшими строителями парусных судов и карбасов во всем Поморье».
С. В. Максимов пишет о них так: «…в деревне Подужемье живут корелы, которые всему архангельскому краю известны как лучшие мастера крупных морских судов, не имеющих никакого изъяну. Мастеров этих возят в самые отдаленные места прибрежьев; дорожат ими керечане, и варзужане, и мезенцы, и летнее-сторонние, и Соловецкие, и горожане (архангельцы); работа их в чести и славе и у архангельских англичан и немцев, иногда работающих там корабли», «…кемские суда лучше постройкой, красивее глядят своей внешностью, чем все другие суда, принадлежащие другим деревням…Кемское судно узнается в море издали, угадывается помора безошибочно, иной сказывает даже при этом имя хозяина, а нередко и имя мастера».
Чертежей обычно мастер не имел. С.В. Максимов пишет: «Давно и положительно известно, что лодейные мастера не знают ни чертежей, ни планов и руководствуются при строении судов только навыком и каким-то архитектурным чутьем, которое, кажется, надо считать прирожденной особенностью корельского народа…Остальные приемы…установлены дедовскими и прадедовскими обычаями, преданием и наглядным наставлением». Наблюдения С.В. Максимова относятся к 1850-ым гг., однако уже к 1870-ым гг. чертежи стали входить в практику поморского судостроения.
Лодью мастер строил обычно по лекалам. Сначала делался поддон – основание судна, его скелет, который обшивался изнутри и снаружи досками, ставились три мачты, если лодья предназначалась для дальних морских плаваний и две, если она предназначалась для перевозки богомольцев в Соловецкий монастырь. Лодью можно было построить за одну зиму – при «не слишком усиленной и ускоренной работе» – со всеми «мелочными подробностями»: с помпой, казенкой (каютой), с приказеньем (люком, местом спуска в каюту), с палубой, с одной или двумя (если лодья предназначена для мурманских промыслов) печами. Судно имело длину 40-80 футов (12,2-24,4 м), ширину 12-25 футов (3,6 – 7,6 м) и было способно поднять от 5 до 12 тыс. пудов. Лодья строилась из соснового леса, была креплена железом (единственное судно с таким креплением), обшивные доски крепились: в малых лодьях – в наборе, в больших – в гладь деревянными гвоздями и сшиты мягкими древесными корнями – вичью. Перекладины (брусья), на которые настилалась палуба, назывались перешва, выстилка из тонких досок низа судна – подтоварье (делались, чтобы не подмок товар). Мачты – однодеревные, бушприт короткий. При лодье также был обычно бот, называвшийся павозком и бочка для пресной воды – подвозок. Шпангоут лодьи и всех других судов назывался упруг.
Второе после лодьи по величине судно – раньшина. Прообраз этого судна – шняка (Sneke норв.) – по величине меньше раньшины. Шняка шилась вичью (древесными корнями) из широких досок, в наборе, длиною от 4 до 5 сажен (8,5 – 10,7 м), шириною больше сажени (2,1 м), с плоским дном, с острым носом и кормою. На шняку ставилась одна мачта посередине. Обычно шняка ходила на шести веслах, судном управляли 4 человека (кормщик, тяглец, наживщик и весельщик). Шняка была способна поднять до 500 пудов груза, при этом осадка судна составляла около 2, 5 футов (0,76 м). Шняки употреблялись для мурманских промыслов, там же, в становищах, обычно их и оставляли на зиму. Иногда, планируя пускаться в дальнее плавание, например, в Архангельск с мурманских промыслов, на шняку набивались нашвы – фальшборты (3-5) и ставилась дополнительная мачта, над серединою судна делалась крыша.
Фальшборт (от нем. Falschbord, буквально – ложный борт), продолжение бортовой обшивки судна выше верхней палубы. Служит ограждением открытых частей палубы и уменьшает накат волн на неё; к Ф. крепят палубный груз. Прочность Ф. и его стоек рассчитывают на удары волн и на воздействие груза при крене (БСЭ)
Таким образом, те же самые шняки, только с более высокими бортами и способные поднимать больший груз, и назывались раньшины (они привозили первые – ранние – промыслы в Архангельск).
Кочмара – палубное судно, сходное с раньшиной по назначению и оснастке, несколько большее и с двумя неопускными мачтами. Оно было широко распространено в начале XIX века. Строились кочмары в Колежме, Шуе, Шижне и Сороке, но затем было вытеснено шхуной.
В Подужемье строились и самые распространенные для ближнего плавания карбасы – мелкие беломорские суда. Шились они таким же образом, как и шняки, но были меньше последних (длиною 18-25 футов – 5,5–7,6 м; шириной – менее четверти длины), осадка в воде – 1 фут (0,305 м). На карбасах было обыкновенно от 4 до 10 одноручных весел и два шпринтовных паруса. Карбасный шпангоут назывался опругой.
Шпринтовые паруса – четырехугольные паруса, передняя кромка шкаторины которых привязывается к мачте с помощью сегарсов, а верхняя и задняя – растягиваются длинным шестом (шпринтовом). Нижний конец шпринтова упирается в стропку, находящуюся на мачте немного выше палубы. (Естественные науки)
Карбасы были легки на ходу на веслах, достаточно маневренны, но весьма неустойчивы («валки»).
Более широкий и короткий карбас употреблялся для промысла тюленей на льду и назывался весновальный. Для того, чтобы удобно было его вести по льду, вдоль киля делались два полоза, называвшиеся креньями.
Соловецкий монастырь строил т.н. торосные карбасы – небольшие лодьи, приспособленные к вытаскиванию на ледяные торосы, на которых возили почту из Кеми на Соловки.
Более мелкие варианты карбаса – лодки-осинки и стружки, использовавшиеся на небольших реках и озерах – строились мезенцами. Самые крупные карбасы, с каютою на корме и двумя шпринтовными парусами, носили название холмогорских (или двинских). Строились они преимущественно близ с. Емецкого (вверх по Двине, в 114 км от Холмогор). Эти суда строились из сосны казенных лесов и имели внутреннюю обшивку – телгас. Палубы не было. Грузоподъемность их была 600 – 1000 пудов. На эти суда, также как и на лодью и раньшину, ставили помпу для откачки воды. На шняках и подужемских карбасах для этой цели использовали плицу – водоотливной ковш.
Плица, ы, ж. (спец.) – прибор для отливки воды из судна, лодки в виде особого черпака. (Ушаков)
На шняках употребляли прямой парус, на остальных судах Белого моря – косые.
Из судов «с правильною остнасткой, выстроенных по верным чертежам и безопасных в море» С.В. Максимов отмечает шкуны и шлюпы. Шкуны (шхуны) строились поморами Кемского и Карельского берега для торговли с Норвегией.