Господь прощает, забывает и изглаживает грехи, в которых мы Ему исповедуемся, желая получить милость и прощение. Это Он - Врачеватель, так покажем ему свои язвы. Давид говорит: «Я открыл Тебе грех мой и не скрыл беззакония моего; я сказал: «исповедую Господу преступления мои», и Ты снял с меня вину греха моего» (Пс 31/32:5). Св. Иоанн говорит: «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи» (1 Ин 1:9). Кому же мы их исповедуем? Конечно, Богу. Плодом тайной исповеди перед Богом становится то, что грешник добровольно исповедуется людям всякий раз, когда это необходимо: либо чтобы смириться, либо чтобы воздать хвалу Богу. По этой причине наш Господь в древности повелел в Законе, чтобы весь народ публично исповедовался в храме устами священника (Лев 16:21). Это хорошее средство побудить каждого открыто признать свою вину, и именно такой род исповеди должен быть общепринятым в Церкви. Особенно полезно прибегать к нему в тех случаях, когда весь народ совершил некий общий грех, так что все стали виновны перед Богом. Поэтому, когда нас поражает мор, война, неурожай или какое-нибудь другое бедствие, то наше служение должно состоять в плаче и посте и в иных проявлениях смирения, но прежде всего - в исповедании грехов, от которого зависит всё остальное.
Что касается исповеди, которую сообща совершает весь народ в храме, то кто-нибудь может возразить, что своё недостоинство мы признаём во всех молитвах, так как, молясь, мы исповедуемся в своих грехах. Да, верно; но если вспомнить, насколько велики наши небрежение и леность, то никто не сможет отрицать полезность предписания, чтобы христианский народ призывали и увещевали смириться явным образом и в особом действе. В хорошо устроенных церквах есть обычай, когда по воскресеньям служитель произносит текст исповеди - от своего имени и от имени народа, - дабы обвинить перед Богом всё собрание и попросить о помиловании.
Св. Писание рекомендует нам два рода частной исповеди. Первый род исповеди совершается ради нас самих; к нему относятся слова св. Иакова, чтобы мы исповедовались друг перед другом. Поверяя друг другу свои немощи, мы помогаем один другому советом и утешением. Второй род исповеди совершается из любви к ближнему, которого мы огорчили своим грехом, с тем, чтобы утешить его и примириться с ним. Хотя Писание не указывает лицо, которому мы должны приносить исповедь первого рода и оставляет нам свободу выбора среди верующих того человека, которому нам бы хотелось исповедоваться, всё-таки более прочих для этого подходят пастыри, так как по долгу своего служения они призваны Богом учить нас, как побеждать грех и утешать, убеждая в доброте Бога (Мф 16:19; 18:18). Ибо, хотя служение взаимного увещевания - общее для всех христиан, оно особенно присуще служителям Церкви. Поэтому пусть каждый верующий, когда почувствует в сердце скорбь от сознания своих грехов, с которой он не в силах справиться и обрести покой, если только не получит помощь извне, - пусть он вспомнит об этом лекарстве, предложенном ему Богом: открыться прежде всего своему пастырю, ибо его миссия - утешать народ Божий евангельским учением, как в собрании, так и с глазу на глаз. Но нужно иметь в виду что там, где Бог не установил закона, совесть не должна подпадать под то или иное иго. Отсюда следует, что форма такой исповеди свободна и никого нельзя к ней принуждать. Далее, отсюда следует, что исповедующиеся не должны быть принуждаемы ни приказом, ни хитростью рассказывать обо всех своих грехах, но только о том, о чём они считают необходимым рассказать, чтобы получить истинное облегчение. Добрые и верные пастыри обязаны не только сохранять за Церковью эту свободу, но и всей своей властью укреплять её, если они хотят сохранить чистоту своего служения, избежать тирании и не позволить народу впасть в предрассудки.
О частной исповеди второго рода наш Господь говорит у св. Матфея: «Если ты принесёшь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф 5:23-24). Именно так следует восстанавливать любовь, разрушенную нашим грехом: признавая, что мы согрешили, и прося прощения. Этот род исповеди включает и публичную исповедь кающихся, которые совершили тяжкий проступок во вред всей Церкви. Ибо если Господь наш Иисус считает обиду, нанесённую отдельному человеку, настолько серьёзной, что отлучает от алтаря человека, огорчившего брата своего, пока тот не даст ему удовлетворения и не примирится с ним, то не больше ли оснований для того, чтобы человек, повредивший дурным поступком Церкви, примирился с нею, исповедовавшись в своём грехе? Так, кровосмеситель из коринфской церкви был вновь принят в сообщество верующих, после того как он смиренно покаялся и исправился (2 Кор 2:5-8). В Писании не говорится ни о каких иных видах и формах исповеди, кроме этих. И не нам связывать и принуждать совесть новыми узами, ибо Иисус Христос строго запретил держать её в рабстве.
Во всех этих трёх видах исповеди есть власть ключей. Когда вся Церковь словно предстаёт перед Судейским престолом Бога, признавая себя виновной, исповедуясь в своих грехах и заявляя, что её единственное прибежище в Божьем милосердии, её утешение в заступнике Иисусе Христе, которому дано право разрешить её от грехов и который объявляет ей, что делает это согласно возложенному на Него служению. (В Страсбурге Кальвин употреблял следующую формулу отпущения грехов: «Каждый из вас, униженно смиряясь перед Богом, искренне сознаёт себя грешником и верует, что Небесному Отцу угодно явить милость к нему в Иисусе Христе. Всем тем, кто раскаивается подобным образом и взыскует Иисуса Христа ради своего спасения, я объявляю прощение грехов, совершённое во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».) Когда тот, кто был отчуждён от Церкви, вновь принят в братский союз и получает прощение от Церкви, то разве не великое для него благо увидеть, что он получает прощение от тех, кому Иисус Христос сказал: «Что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф 18:18; Ин 20:23). Подобно этому, частное прощение не менее действенно и плодоносно, когда к нему прибегают те, кто имеют нужду в укреплении совести. Если пастырь, обращая своё слово к грешнику, тайно открывшему ему свою беду, объяснит, как всеобщая истина прощения грехов прилагается именно к нему, то он удостоверится в том, в чём прежде сомневался, и освободится от колебаний, успокоив свою совесть.
Когда речь идёт о власти ключей, нужно остерегаться воображать себе некую силу, которая дана Церкви отдельно от проповеди Евангелия. Данная Богом власть вязать и разрешать целиком связана со Словом. А что же паписты? Они не осмеливаются прямо заявить, что вязать и разрешать означает прощать и изглаживать грехи, потому что знают, что Господь объявил через пророка: «Я, Я Господь, и нет Спасителя, кроме Меня... Я Сам изглаживаю преступления твои» (Ис 43:11, 25). Но они говорят, что у священника есть право произнести, кто связан, а кто разрешён, и объявить, которые из грехов оставлены, а которые отпущены; и что священник объявляет об этом на исповеди, когда отпускает или оставляет грехи, или в форме приговора, когда отлучает от Церкви или снимает отлучение. Когда им возражают, что недостойные часто бывают связаны или разрешены своими священниками, в то время как они не связаны или не разрешены на небесах, они утверждают, что дар ключей следует принимать с определённым ограничением: Христос обещал, что правильно произнесённый приговор священника будет подтверждён Им на небесах в соответствии с заслугами того, кого священник связал или разрешил. Но тогда либо обетование Иисуса Христа лживо, либо те, кто кому вручена власть ключей, связывают и разрешают как должно. У вестников Евангелия и Церкви для этого есть Слово. И этим Словом вестники могут обещать всем прощение грехов во Христе через веру и объявить осуждение любому, кто не примет Христа.
Невозможно стерпеть того, что паписты обязывают верующих называть все свои грехи; что они отказывают в прощении грехов, если не было особой подготовки к исповеди; что говорят, будто врата рая закрыты для тех, кто пренебрёг возможностью исповедаться. Как они смеют думать, что возможно назвать все свои грехи, если даже Давид, который, полагаю, добросовестно приготовился к исповеди, смог лишь воскликнуть: «Кто усмотрит погрешности свои? От тайных моих очисти меня» (Пс 18/19:13)? Так кто же станет думать о том, чтобы сосчитать все свои грехи, видя, что Давид не мог счесть своих? Муки этой геенны испытала совесть тех, в ком было какое-то чувство Бога. К ним приходят такие мысли: я не посвятил этому достаточно времени; я не усердствовал должным образом; я упустил часть грехов по небрежению, а подобная забывчивость непростительна. Тогда паписты предлагают лекарство, якобы облегчающее боль: покайся в своём небрежении, и если оно не слишком велико, то будет прощено. Отвращая грешников от подлинного чувства греха, паписты делают их лицемерами, не знающими ни Бога, ни самих себя. Ибо, занимаясь перечислением свих грехов, они забывают о тайной бездне порока, которая разверзлась в глубине их сердец, забывают своё внутреннее беззаконие и скрытую скверну - а ведь только через их осознание они должны понять свою нищету. Истинное правило исповеди состоит в признании и осознании бездны зла внутри нас, огромность которой превосходит наше разумение. Пример такой исповеди мы видим у мытаря: «Боже! Будь милостив ко мне, грешнику!» (Лк 18:13) Он как бы сказал: всё, что во мне, - только грех, и ни мой ум, ни мой язык не могут охватить его, так пусть же бездна Твоего милосердия поглотит бездну моих грехов!
Мы ни в коем случае не можем согласиться с утверждением, что грехи прощаются только при условии твёрдой готовности к исповеди и что врата рая закрыты для тех, кто пренебрёг возможностью исповедоваться. Ибо прощение грехов ныне то же, что было всегда. Приведём слово Бога, которое пребывает вечно и смысл которого очевиден: «Беззаконник, если обратится от всех грехов своих... все преступления его, какие делал он, не припомнятся ему» (Иез 18:21-22). Тот, кто что-либо прибавляет к этим словам, связывает не грехи, а милосердие Божье. Они ссылаются на то, что нельзя вынести приговор, не изучив существа дела, и что поэтому священник не может отпустить грех, пока не услышит о совершённом зле. Действительно, священник, узурпирующий судейскую власть, принадлежащую одному Богу, не может этого. О вере и раскаянии грешника смертный человек не может знать до такой степени, чтобы вынести свой приговор. Служитель Слова, исполняющий свою миссию подобающим образом, может прощать лишь условно, но, тем не менее, ради бедных грешников сказано: что вам будет прощено на земле - будет прощено и на небесах. Прощение грехов обусловлено верой грешника, что Бог благосклонен к нему, ибо он непритворно ищет очищения от грехов в жертве Иисуса Христа и находит опору в предложенной ему милости.
Паписты, говоря о пользе исповеди, настаивают на том, что исповедующемуся сильную боль причиняет стыд, который в дальнейшем удерживает его от зла и предупреждает мщение Бога, поскольку грешник наказывает себя сам. Как будто много пользы в том, что человек перестаёт грешить из-за стыда перед людьми, но нисколько не стыдится того, что свидетель его нечистой совести - сам Бог! Впрочем, и это их утверждение ложно. Легко видеть, что ни от чего другого люди не впадают в такую дерзость и вседозволенность, как от осознания того, что, исповедовавшись священнику, они могут заявить, что не делали ничего дурного. И собирают грех ко греху, потому что полагают, что однажды освободятся от всех грехов сразу.
Иисус Христос дал апостолам власть вязать и решать после того, как излил на них Святого Духа (Ин 20:22-23). То есть власть ключей принадлежит только тому, кто принял Св. Духа. Паписты утверждают, что имеют Св. Духа, однако их дела это опровергают. Паписты говорят, что власть разрешать была дана апостолам для того, чтобы священники могли прощать грехи, о которых им рассказывают. Это ложь. Отпущение, которое идёт на благо вере, является свидетельством, воспринятым от данных даром обетований Евангелия, дабы объявить грешникам, что Бог помиловал их. Отпущение, относящееся к церковной дисциплине, не касается тайных грехов, но служит примером того, что общественный вред должен быть заглажен. Разрешение грехов всегда связано с покаянием, узы осуждения разрываются в тот момент, когда грешник задет за живое, пусть даже он ещё не рассказал о своём грехе. Поэтому священник не отпускает грехи, а объявляет об их прощении.
Паписты объявляют и о другом способе прощения грехов: через наложение пенитенции и принесение удовлетворения. Тем самым они наполовину пренебрегают тем, что Бог обещал целиком и полностью. Поскольку Он требует лишь покаяния и веры, то явное кощунство говорить, что этого недостаточно и к этому нужно добавить ещё кое-что. Это всё равно как если бы они объявили себя контролёрами Бога, чтобы противостать его Слову. Они как будто не в силах вынести, что Он принимает бедных грешников из чистого великодушия, но желают прежде усадить их на скамью подсудимых, чтобы осудить. Бог, связывая совесть своим Словом, хотел, чтобы она была свободна от человеческого ига и господства.
Наши противники говорят, что кающемуся недостаточно воздерживаться от прежних злых дел и исправить свою жизнь - он ещё должен принести Богу удовлетворение за то, что совершил. Они установили немало способов искупления греха - плач, пост, пожертвования, милостыню и другие дела милосердия. Этой лжи я противопоставляю прощение грехов, дающееся даром, о котором предельно ясно сказано в Писании (Ис 52:3; Рим 5:8-9; Кол 2:13-14; Тит 3:5). Что такое прощение, если не дар чистой щедрости? Ведь говорят, что кредитор простил долг, не тогда, когда он получает удовлетворение, а тогда, когда, не получив ничего, он щедро, с открытым сердцем отказывается от уплаты. Когда Господь восклицает устами Исайи: «Я, Я Сам изглаживаю преступления твои ради Себя Самого, и грехов твоих не помяну» (Ис 43:25), - разве не объявляет Он во всеуслышание, что причина и основание прощения коренятся в его доброте? И напрасно твердят наши противники, что удовлетворение - лишь средство и прощение исходит не от него, а от Иисуса Христа. Ибо, когда в Писании говорится, что прощение мы получаем «именем Иисуса Христа», то имеется в виду, что мы не добавляем к нему ничего и не претендуем ни на что от себя.
Здесь наши противники возражают, что примирение и прощение - это благо, дающееся однажды, когда Христос принимает нас в свою благодать в крещении, но если после крещения мы падаем, то должны подняться с помощью удовлетворения. Но св. Иоанн говорит совершенно иное: «Если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая пред Отцом, Иисуса Христа, Праведника: Он есть умилостивление за грехи наши». И далее: «Пишу вам, дети, потому что прощены вам грехи ради имени Его» (1 Ин 2:1-2, 12). Он, разумеется, обращается к верующим. Показывая им Иисуса Христа как умилостивление за грехи, он убеждает их, что нет иного удовлетворения, которым можно было бы примириться с Богом после нанесённых Ему оскорблений. Он не говорит: Бог однажды примирил вас с Собою во Христе, а теперь ищите других способов примирения. Нет, он показывает Иисуса Христа как вечного Ходатая, который своим заступничеством постоянно возвращает нас в милость Отца, и как постоянное умилостивление, которым непрерывно очищаются наши грехи. Сказанное св. Иоанном Крестителем истинно вовеки: «Вот Агнец Божий, Который берёт на Себя грех мира» (Ин 1:29). Будучи Агнцем Божьим, Он есть единственная жертва за грехи, единственное очищение и удовлетворение.
Всякий раз, когда мы грешим, Писание напоминает нам о единственном удовлетворении, которое принесено Иисусом Христом. И есть огромное различие между утверждением, что наши беззакония были возложены на Христа, чтобы истребиться в Нём, и утверждением, что они изглаживаются нашими делами. А если речь идёт об успокоении совести, то какой покой она может найти в том, что грехи следует искупить удовлетворением? Когда и как она может быть уверена, что должное удовлетворение принесено? Она всегда будет сомневаться в милости Бога, пребывая в постоянных муках и ужасе. Те, кто довольствуется незначительными делами милосердия, презирают справедливость Бога и не сознают, насколько тяжка вина греха. Другой важный момент в том, что везде, где говорится о прощении грехов, которое Бог даёт даром, эти слова относятся не к тем, кто ещё не крещён, а к детям Божьим, которые уже возрождены и долгое время окормляемы Церковью.
Наши противники пытаются укрыться за различением грехов на смертные и простительные. За первые требуется большое удовлетворение, от вторых можно очиститься лёгкими средствами, такими, как воскресная молитва, святая вода, отпущение, совершаемое во время мессы. Вот как они играют с Богом и смеются над Ним! Писание, которое есть мерило добра и зла, учит, что возмездие за грех - смерть и что душа согрешающая умрёт (Рим 6:23; Иез 18:20). Впрочем, грехи верующих простительны, но не потому, что не заслуживают смерти, но потому, что по милосердию Божьему нет осуждения тем, кто в Иисусе Христе, так как грехи им не вменяются, а изглаживаются благодатью (Рим 8:1; Пс 31/32:1-2). Наши противники изобретают различие между наказанием и виной и утверждают, что вина прощается Божьим милосердием, но якобы наказание при этом остаётся, и за него Божья справедливость требует выкупа. На самом деле, когда Бог наказывает за грехи, то, значит, Он их нам вменяет. Тот же смысл имеет ясное толкование св. Августина: «Если Бог покрыл грехи, то, значит, Он не пожелал на них смотреть; если не пожелал смотреть, то, значит, не принял во внимание; если не принял во внимание, то, значит, не пожелал наказать; если Он не пожелал их тебе вменить, значит, предпочёл простить тебя». Из всего сказанного следует, что Бог не наказывает за грехи, которые прощает. Что принёс бы нам Христос, если бы за грехи по-прежнему полагалось наказание? Если наказание всё ещё остаётся, то разве произошло бы умиротворение?
У нас есть ясное указание Моисеева Закона о способе искупления, то есть очищения от грехов. Господь учит не о различных способах удовлетворения, но устанавливает в качестве возмещения только жертвы (хотя и скрупулёзно перечисляет по порядку все виды жертв, которые следует приносить в зависимости от характера греха). Самый тот факт, что Бог не повелевает грешнику, стремящемуся получить прощение, приносить удовлетворение своими добрыми делами, а требует во искупление только жертвы, свидетельствует, что нет иного рода удовлетворения, которым можно было бы умиротворить Божье правосудие. Ибо жертвы, которые в те времена приносили израильтяне, рассматривались не как дела человеческие, а как свидетельство истины, как прообраз единственной в своём роде жертвы Христа. Говоря о выкупе, который Бог принимает от нас, пророк Осия так выражает его смысл: «Отними всякое беззаконие». Вот отпущение грехов. «Мы принесём жертву уст наших» (Ос 14:3). Вот удовлетворение, которое есть проявление любви. Писание ясно показывает, что Бог, принимая нас в свою милость, не только прощает нам вину, но и освобождает от всех заслуженных нами наказаний.
У Бога есть два рода суда: суд мщения и суд исправления. Судом мщения Господь наказывает своих врагов таким образом, дабы показать им свой гнев и погубить их этим гневом, истребить, обратить в ничто. В силу этого мщение Бога имеет место тогда, когда насылаемое Им наказание сопряжено с гневом. Судом исправления Бог наказывает не во гневе и не для того, чтобы погубить или сразить. Поэтому такое наказание следует называть не мщением, а предостережением и увещеванием. Одно свойственно судье, другое - отцу. Судья, наказывая злодея, карает его за преступление. Отец, наказывая сына, не стремится отомстить за его проступок, но пытается научить, чтобы в будущем он был более осмотрительным.
Везде, где наказание является мщением Бога, где обнаруживаются его гнев и проклятие, Он никогда не обращает кару на своих верных, так как им предназначено его благословение и свидетельство любви (Иов 5:17; Прит 3:11-12; Евр 12:5-6). Несчастья, претерпеваемые в этом мире нечестивцами, являются как бы вратами ада, откуда они, словно издалека, видят своё вечное осуждение. Напротив, своих рабов Господь наказывает не для того, чтобы предать смерти, и они сознают, что те наказания послужат им во благо, к доброму научению (Пс 117/118:18; 118/119:71). Поэтому мы видим, что верующие всегда терпеливо и со смиренным мужеством принимают такие наказания, но их охватывает ужас перед карами, в которых открывается гнев Божий. У Давида мы читаем: «Господи! Не в ярости Твоей обличай меня, и не во гневе Твоём наказывай меня» (Пс 6:2; 37/38:2). Этому не противоречит то, что Господь порой гневается на своих служителей, наказывая их за грехи. Например, у Исайи мы читаем: «Славлю Тебя, Господи; Ты гневался на меня, но отвратил гнев Твой и утешил меня» (Ис 12:1). Случается так, что Бог тяжко ранит своих служителей, чтобы показать, что они недалеко от ада и заслужили его гнев. Это необходимо, чтобы они возненавидели таящееся в них зло, чтобы горячо возжелали примириться с Богом и поспешили молить о прощении. Но и тогда Бог более являет им своё милосердие, нежели суровость. Ибо союз, однажды заключённый Богом с Иисусом Христом и его членами, пребывает вечно и никогда не может быть нарушен, а испытания, которые Бог насылает на свой народ, нужны для его очищения от пороков.
Хотя отверженные воздыхают и скрежещут зубами под ударами Божьими, они, не понимая их причины, следуют за своими грехами, а не за приговорами Бога, и оттого ещё более ожесточаются. Им не будет прощено, что они не воспользовались предостережением Божьего гнева; они наказываются не ради исправления, но для того, чтобы они почувствовали, что у них есть Судья, который не позволит им уклониться от воздаяния по заслугам. Верующие, едва лишь предупреждённые бичами Божьими, приходят к осознанию своих грехов и, охваченные страхом и ужасом, находят прибежище в мольбе о прощении. Оттого мы видим, что наказания верующих относятся более к прошлому, нежели к будущему. Св. Августин говорит: «То, от чего ты страдаешь и на что жалуешься, - лекарство, а не кара, наказание, а не осуждение. Не отвергай бича, если ты не хочешь лишиться наследства». Полезно помнить, что говорил по этому поводу св. Павел: наказывая нас, Господь нас исправляет, чтобы нам не быть осуждёнными вместе с этим миром (1 Кор 11:32). Св. Августин говорит также, что следует по-разному воспринимать наказания, которые Господь насылает на избранных и на отверженных. «Для первых они суть испытания и упражнения после получения благодати; для вторых - безблагодатное осуждение». Далее св. Августин говорит, что наш Господь, наказывая избранных, не преследует иной цели, кроме цели воспитания смирения. Из Божьих наказаний мы сможем извлечь пользу только тогда, когда поймём, что Он возмущён нашими пороками, но по-прежнему благосклонен к нам и полон любви. Это великое искушение - когда Бог, освобождая от наказания неверующих и словно закрывая глаза на их злодеяния, проявляет требовательность и суровость по отношению к своим верующим. Поэтому, чтобы утешить их и возродить, Он прибавляет к наказанию предостережение и научение Закона, направляя их на верный путь. А в это время отверженные всё дальше уходят по ложному пути, устремляясь к бездне погибели.
