Теория экономической динамики: Пер с англ. В. Е. Маневича / Под ред. В. Г. Гребенникова. М.: Цэми ран, 2008. 210 с. Рус

Вид материала

Документы

Содержание Цикл экономической активности: рост денежной массы и капитала.

Подобный материал:

• Жизнь счастливого человека (А. Маслоу), 76.37kb.
• Внкц цэми ран, 1575.88kb.
• Международная экономика: [Учеб. ]: Пер с англ /Науч ред пер под рук. Г. Н. Котова., 152.5kb.
• Литература для клинических интернов по специальности «терапия» Кафедра факультетской, 55.33kb.
• Роджер Л. М2Э вирус ответственности.: Пер с англ, 2943.44kb.
• Источник (фрагмент), 702.74kb.
• Гилье Н. История философии: Учеб пособие для студ высш учеб заведений / Пер с англ., 18855.09kb.
• Гилье Н. История философии: Учеб пособие для студ высш учеб заведений / Пер с англ., 11290.56kb.
• Стратегическое рыночное управление, 9875.1kb.
• «язвенная болезнь в практике врача-эндоскописта», 232.24kb.

меньше причин, подобных изменению платежного баланса, чтобы рекомендовать своим компаниям перемещать капиталы. В этом случае затруднения, вызванное таким перемещением капитала, если при этом будет установлено, что изменения валютного курса будут более частными, должны быть не меньшими, чем в случае, если бы предполагалось, что изменения валютного курса будут относительно редкими. Если бы эту проблему можно было бы анализировать с помощью средств эконометрики, было бы возможно установить оптимальный, в среднем, период между одной и другой ревальвацией, с тем, чтобы минимизировать давление, вызываемое превентивным движением капитала между странами, осуществляемым транснациональными компаниями.

Среди экономистов – теоретиков (но не среди тех, кто участвует в практической работе) стала популярной идея вообще отказаться от фиксированных официальных курсов валют: валютные курсы, по которым совершаются операции, должны определяться рыночными силами. Эта идея, отчасти, привлекательна. Однако можно возразить, что колебания валютного курса, вследствие порождаемой ими неопределенности, явились бы препятствием для оптимального течения международной торговли. Но и этот довод встречает контраргумент, согласно которому эта неопределенность может быть устранена с помощью форвардных операций с иностранной валютой. Это, однако, не так. В настоящее время форвардные сделки на рынке иностранной валюты заключаются на срок, не превышающий шесть месяцев. Этот срок, со временем, возможно, будет увеличен, но непосвященные не могут знать, как скоро это произойдет. Между тем, многие решения относительно торговых сделок, несомненно, принимаются после длительного рассмотрения, которое занимает все больше времени. Во многих случаях окончательное заключение контрактов занимает период от двух до трех лет. А планы расширения торговли или инвестиций за границей могут потребовать еще более продолжительного временного горизонта. Эти аргументы, определенно, работают против проектов неуправляемых валютных курсов.

Проект «плавающих» валютных курсов предполагает два варианта решения проблемы: «управляемое» плавание и свободное плавание курсов. Свободное плавание должно привести к большим колебаниям, и, следовательно, будет создавать особенно большие неудобства для торговли. Некоторое «управление» курсом будет не только крайне желательно для поддержания международной торговли на разумном уровне, но также, исходя из реальной практики, неизбежным. Выражение «грязное плавание» стало с недавних пор применяться к управляемому плаванию в период замешательства на валютном рынке после 15 августа 1971 года. Это выражение отражает намерения официальных властей обеспечить определенные стратегические цели, связанные с восстановление в перспективе фиксированных валютных курсов. Это нечто качественно отличное от тех интервенций («управления» курсом), которые составляют суть режима плавающих курсов, когда нет проектов или намерения восстановить фиксированные курсы.

Практический опыт плавающего курса (если оставить в стороне небольшие страны, такие как Канада, и страны, погрязшие в чрезмерной внутренней инфляции и внешнем обесценении своей валюты, подобно некоторым странам Латинской Америки), имеют только страны с полноценным золотым стандартом (один к одному). Наиболее яркий пример – это США в период с 1931 по 1939 (или, возможно, по 1936) год. «Плавание» валютного курса жестко управлялось Банком Англии. Напротив, США проводили на деле политику «великодушного пренебрежения» (используя более позднее выражение). Они не прибегали к управлению курсом, хотя они могли бы в 30-х годах сделать это с меньшим ущербом для себя, поскольку тогда они располагали более крупными резервами, чем в 1970 году. В то же время, Банк Англии, эффективно управлял плавающим курсом, сглаживая как сезонные колебания, так и крупный кратковременный приток или отток мигрирующего капитала из других крупных стран.

В многосторонней системе управления плавающими курсами требуется ежедневное достижение согласия, а это было бы технически трудно. До недавнего времени мне представлялось, что технических трудностей можно избежать благодаря международной телефонной системе: различные участники системы могут в течение нескольких минут достичь соглашения о том, какими должны быть взаимные курсы, с тем, чтобы избежать беспорядочного перекрещивающегося изменения курсов [irregular cross-rates]. Это, без сомнения, так, если речь идет о чисто технической проблеме. Но управление курсами связано с проблемами политики на высоком уровне. Например, власти Британии могут полагать, что текущее давление на фунт стерлингов позволит усилить ее позиции, независимо от преходящих и обратимых факторов; напротив, американцы могут в то же время полагать, что если Британия допустит дальнейшее снижение курса фунта, это, в данных обстоятельствах, будет недружественным действием, ведущим к разрыву. Франция, Германия и другие страны могут иметь различные точки зрения как по поводу курса фунта стерлингов к доллару, так и по поводу курса к доллару их собственных валют. Такие вопросы не могут решаться каждое утро техническими операторами на валютных биржах. Для их решения необходимо согласие персон высокого уровня в правительственной иерархии, которые каждое утро находят на своем столе большое число статей о возможных серьезных последствиях того или иного решения. Неверно думать, будто бы каждое утро не возникнет никаких проблем при достижении согласия между персонами такого уровня нескольких крупных стран. Такая мысль была бы крайне далека от реальности.

Даже на техническом уровне проблемы не столь просты. Несколько лет назад некто, хорошо осведомленный в этом предмете, рассказывал мне, что, после нескольких недель плавающих курсов, операторы валютной биржи вынуждены были связываться друг с другом, говоря: «Ради неба, давайте договоримся, по какому курсу осуществлять операции», и достигали счастливого согласия. Таким образом, рядовые операторы фактически могли на время установить фиксированный валютный курс. В результате фактически вовсе не было плавающих курсов, но существовала система регулируемого курса.

В связи с использованием гибкого валютного курса в качестве средства против несбалансированности торгового и платежного баланса, существует еще одна глубокая проблема: эластичность предложения и спроса может быть недостаточной для того, чтобы девальвация национальной валюты привела к уменьшению пассивного сальдо, или ревальвация – к сокращению активного сальдо торгового баланса. Недавний опыт подсказывает, что не всегда можно полагаться на ревальвацию, для того, чтобы изменить торговый баланс в желаемом направлении. Оригинальные экономисты (например, профессор Мид [J.E. Mead]) выдвигают следующее утверждение: Нельзя полагаться на то, что краткосрочные изменения будут протекать в желательном направлении, однако существует вероятность, что в должном направлении будут протекать долгосрочные изменения. Возможно, что это верно. Это подразумевает, однако, что, если в условиях гибких курсов регулирование платежного баланса страны зависит от изменений валютного курса, страна нуждается в больших валютных резервах, чтобы преодолеть интервал времени, в течение которого движение валютного курса не будет оказывать необходимого действия.

Я убежден, что для функционирования системы управляемого плавания требуется больше резервов, чем для системы фиксированных валютных курсов. Именно это подтверждает опыт Британии в период 1925–1939 годов. Когда Британия в сентябре 1931 года отказалась от фиксированного курса и перешла к системе управляемого плавания, она использовала значительно больше резервов (и она нуждалась в их использовании), чем это было при фиксированном курсе. Это прямо противоречит взгляду, широко распространенному не только среди теоретиков, живущих в башне из слоновой кости, но и широких кругах. Во время дискуссий, вызванных беспокойством о том, как увеличить мировые резервы в соответствии с потребностями, сторонники этого взгляда доказывали: «Почему бы, вместо того, чтобы биться над проблемой увеличения резервов, не перейти к плавающим курсам? Тогда проблема резервов исчезнет сама собой». Но произошло обратное.

Те, кто живут в самой высокой башне из слоновой кости, требовали перейти к неуправляемому плаванию валютных курсов, доказывая, что в этом случае вообще не потребуется никаких резервов, и теоретически это верно. Но те, кто не живет в башне из слоновой кости, не поддержали этой идеи; они справедливо утверждали, что система неуправляемого плавания неосуществима вследствие огромных препятствий, которая она может создать для нормального течения международной торговли и зарубежных инвестиций.

Наконец, остается нерассмотренным вопрос, должны ли мы рассматривать международное движение капитала в качестве балансирующей статьи платежного баланса, когда статьи текущих операций, под влиянием различных воздействующих на них сил, оказываются разбалансированными, причем совокупность сил, воздействующих статьи текущих операций, может с течением времени увеличить их разбалансированность.

Согласно моему мнению, нужны меры, ограничивающие (или, в зависимости от обстоятельств, стимулирующие) международный перелив капитала, с тем, чтобы сделать его оптимальным. Этот вопрос был рассмотрен в Главе 9. Разбалансированность статей текущих операций (растущая или уменьшающаяся) очевидно, также возможна, но ее не следует рассматривать как априорный критерий установления оптимального размера международного перелива капитала, или определяющий, какое вмешательство в реально происходящий международный перелив капитала должно предпринять правительство.

Если платежный баланс (включающий текущие статьи в условиях свободной торговли и оптимальное движение капитала), в целом, не уравновешен, некоторое дальнейшее вмешательство становится необходимым. Долг каждой страны – обеспечить равновесие платежного баланса. Даже США, – самая мощная страна в мире, – не должна смотреть на эту проблему с «великодушным пренебрежением», и предоставлять другим странам справляться с неприятностями. Соответственно, если сумма текущих статей и оптимального долгосрочное движения капитала не обеспечивает равновесия платежного баланса, потребуется некоторое дальнейшее вмешательство, в дополнение к тому, которое требовалось для обеспечения оптимального движения капитала.

В этом случае остается открытым вопрос, должно ли это дополнительное вмешательство относиться к торговле (или другим текущим статьям), или же оно должно относиться к движению капитала? Не существует какого-либо основания для утверждения, будто бы вмешательство в движение капитала априори предпочтительнее какого-либо вмешательству в ход внешней торговли. Эта широко распространенная идея является примером беспорядочного мышления, увы, все еще нередкого, когда речь идет о прикладной экономике. Можно допустить, что оптимальный ход международной торговли, как надеются многие, может быть обеспечен при минимальном вмешательстве, тогда как оптимальное движение капитала обычно не может быть обеспечено без существенного вмешательства. Однако отсюда еще не следует, что, если необходимо вмешательство для обеспечения равновесия платежного баланса, следует в первую очередь думать о вмешательстве в движение капитала. «Вмешательство обычно касается международного движения капитала, а не торговли, и так и должно быть. Поэтому, если существует общее неравновесие платежного баланса, следует вмешиваться в движение капитала». Может ли быть что-нибудь более несуразное, чем это утверждение? Тот факт, что для того, чтобы добиться оптимального хода текущих операций, обычно требуется меньшее вмешательство, чем для того, чтобы добиться оптимального перелива капитала, не является сколько-нибудь убедительной причиной для того, чтобы допустить именно такие действия. Если комбинированный эффект текущих операций и операций с капиталом ведет к общему неравновесию платежного баланса, существует презумпция в пользу вмешательства в движение капитала, а не в ход международной торговли. Однако этот вопрос должен рассматриваться в зависимости от конкретного случая. Если, к несчастью, комбинированный эффект оптимального хода торговли и оптимального движения капитала не обеспечивает равновесия платежного баланса, тогда необходимо вмешательство в тот или иной оптимум. Ни одна нация (подобно США в 1957–1971 годах) не должна смотреть на неравновесие платежного баланса с «великодушным пренебрежением». Идея, согласно которой комбинированный эффект двух видов несбалансированности (несбалансированности текущих статей и несбалансированности статей операций с капиталом), обеспечивает общее равновесие платежного баланса, (поскольку эти два вида несбалансированности взаимно уравновешивают друг друга – переводчик), принадлежит устаревшей экономической теории.

Проблема заключается в том, какой вид вмешательства окажет меньшее отрицательное воздействие на благосостояние людей: вмешательство в международную торговлю (и в другие текущие статьи платежного баланса), или вмешательство в движение капитала? Если разбалансированность платежного баланса измеряется величиной x миллионов фунтов стерлингов, можно оценить, каковы должны быть размеры вмешательства, чтобы исправить эту разбалансированность. В динамике следует скорее рассматривать <не абсолютную величину> x млн фунтов, а ее изменения (уменьшение или увеличение). Если разбалансированность уменьшается, тогда есть основания не вмешиваться в определение оптимальных величин текущих и капитальных статей платежного баланса. Это предполагает наличие достаточно крупных международных резервов, чтобы финансировать дефицит платежного баланса в течение периода, который, очевидно, будет измеряться годами, когда первоначально неравновесный платежный баланс будет постепенно приближаться к равновесию. Но если два оптимума (оптимальная внешняя торговля и оптимальный перелив капитала) вызывают другую тенденцию, а именно, усиливают неравновесие платежного баланса, тогда мы сталкиваемся с необходимостью вмешательства в оба эти оптимума.

Мое собственное представление таково: потери для благосостояния, вызванные уменьшением выгод от свободной международной торговли, вероятно, меньше, чем потери, вызванные отклонением от оптимального перелива капитала. Трудность заключается в том, что значительно проще определить оптимальный уровень международной торговли (мы принимаем в грубом приближении, что речь идет о свободной торговле), чем определить оптимум международного перелива капитала. Итак, обычно превалирует правило: если необходимо вмешательство в тот или иной оптимум, вмешательство в движение капитала предпочтительнее, чем вмешательство в ход торговли. Наша оценка возможных потерь, вызванных теми или иными действиями, зависит от спектра вероятностей. Наиболее вероятная точка в этом спектре должна рассматриваться в сопряжении с шириной спектра вероятностей на каждой его стороне. Допустим, что в данном случае спектр вероятностей, относящийся к отклонению торговли от ее оптимума, уже (ударение на первом слоге), чем спектр вероятностей <отклонения от оптимума>, относящийся к движению капитала. Тогда можно предположить, что вмешательство в ход торговли, такой, какой необходим для исправления платежного баланса на x фунтов стерлингов, принесет больше вреда, чем вмешательство в движение капитала, которое потребовалось бы, по наиболее точной оценке, для исправления общего неравновесия платежного баланса, равного x фунтов стерлингов.

В приведенных выше рассуждениях мы принимали допущение, согласно которому спектр вероятностей, связанный с вмешательством в движение капитала, более широк, чем спектр вероятностей, связанный с вмешательством в международную торговлю. Это вполне возможно. Можно надеяться, что исследования и планирование сократят разброс вероятностей, связанных с движением капитала. Но если в настоящее время для большинства случаев дело обстоит именно так, отсюда не следует, что вмешательство в движение капитала должно рассматриваться как априорно предпочтительное по сравнению с вмешательством в международную торговлю. Каким бы ни был разброс вероятностей, наиболее вероятные потери, вызванные вмешательством в движение капитала, могут быть значительно больше, чем потери от вмешательства в ход международной торговли, достаточного для такого же количественного эффекта. Эта проблема может быть решена только на основе эмпирических исследований. Экономическая теория не дает оснований для утверждения, что вмешательство в международный перелив капитала наносит меньший ущерб благосостоянию, чем вмешательство в ход торговли, вызывающий такие же изменения в платежном балансе. После того, как США столкнулись с трудностями в поддержании равновесия платежного баланса, (1957 год), президенты Кеннеди и Джонсон сделали упор на сокращение оттока капитала. Это, возможно, было вполне правильно в тех обстоятельствах. Но позднее (15 августа 1971 года) президент Никсон принял меры, направленные на сокращение импорта. Это вызвало широкую критику по всему миру, но это было лучшее решение с точки зрения мирового благосостояния, чем любое дальнейшее вмешательство в движение капитала. Верно, что отток капитала из США мог быть чрезмерным (см. Главу 9), однако не было предложено каких-либо аргументов относительно того, какие корректирующие меры следовало предпринять в 1971 году, чтобы исправить отрицательный баланс США, сохранявшийся продолжительное время.

Я заканчиваю эту обзорную главу кратким перечислением проблем, которые с любой точки зрения должны стоять на повестке дня для экономистов в ближайшие годы. Во-первых (и это главное), нам необходимо установить согласованный набор исходных аксиом экономической динамики, такого же качества, как аксиомы, сформулированные Альфредом Маршаллом и Парето в области микро – статики, и которые впоследствии были модифицированы теорией «несовершенной конкуренции». Во-вторых, нам необходим вытекающий отсюда согласованный набор аксиом для экономической политики различных стран. Официальное обоснование различных принимаемых мер обычно совершенно не согласуются с современной теорией экономической динамики. Наконец, в-третьих, нам необходимо установить методы оценки текущего хода событий, связанные с теорией экономической динамики и ее практическим применением. В настоящее время, обоснования политики, которые представляются высшими властями, выглядят как крайне неадекватные.

Я бы не хотел закончить книгу на пессимистической ноте. Я придерживаюсь той точки зрения, что экономическая наука, как фундаментальная, так и прикладная, несущая определенную ответственность за экономическую политику, сделала большие успехи с 1945 года, и внесла за это время большой вклад в благосостояние человечества.