Теория экономической динамики: Пер с англ. В. Е. Маневича / Под ред. В. Г. Гребенникова. М.: Цэми ран, 2008. 210 с. Рус

Вид материала

Документы

Содержание Глава 5. Процент Общей теории Трактате о деньгах Трактате о деньгах

Подобный материал:

• Жизнь счастливого человека (А. Маслоу), 76.37kb.
• Внкц цэми ран, 1575.88kb.
• Международная экономика: [Учеб. ]: Пер с англ /Науч ред пер под рук. Г. Н. Котова., 152.5kb.
• Литература для клинических интернов по специальности «терапия» Кафедра факультетской, 55.33kb.
• Роджер Л. М2Э вирус ответственности.: Пер с англ, 2943.44kb.
• Источник (фрагмент), 702.74kb.
• Гилье Н. История философии: Учеб пособие для студ высш учеб заведений / Пер с англ., 18855.09kb.
• Гилье Н. История философии: Учеб пособие для студ высш учеб заведений / Пер с англ., 11290.56kb.
• Стратегическое рыночное управление, 9875.1kb.
• «язвенная болезнь в практике врача-эндоскописта», 232.24kb.

Глава 5. Процент

Согласно классической теории, процент представляет собой цену, которая уравнивает предложение и спрос на капитал. Для большей точности, можно заменить термин «капитал» термином «располагаемый капитал» [capital disposal, дословно – распоряжение капиталом]. Тогда мы сохраним термин «капитал» для обозначения физических предметов, в которых, как уже объяснялось, овеществляются затраты, предназначенные для будущих выпусков продукции.

Некоторые авторы используют также понятие «человеческий капитал», применительно к работе учителей и инструкторов, как затраты на обучение, которое необходимо для производства в будущем большего количества продуктов, чем работники были бы способны произвести без соответствующего образования и тренировки. Здесь мы также имеем возврат во времени. Это труд тех, кто обучает и обучается, и так далее, назад во времени. Это – милая аналогия, но польза ее ограничена. Она имеет лишь одно важное приложение. Необходимо, чтобы правительство, при ограниченной величине доступного располагаемого капитала обеспечило, чтобы соответствующая доля этого капитала была посвящена образованию и техническому обучению. Но есть некоторое различие, которое делает понятие процента неприменимой в этой области: те, кто ответственен за затраты такого рода, сами, обычно, не получают выгоду от более высокого выпуска, достигнутого благодаря обучению. Это применимо также к определенным категориям физических объектов, таким как общественные парки и т.д. Не все образование можно рассматривать как затраты располагаемого капитала: часть образования учит быть лучше и мудрее, больше ценить красоту природы и искусство, и вести себя в общественной жизни таким образом, чтобы способствовать миру и гармонии. Здесь мы переходим из специфической сферы экономической теории в более широкую область социологии.

На стороне спроса на капитал находятся те, кто приходит на рынок, испытывая нужду в располагаемом капитале, который будет способствовать выпуску продукции лишь в более поздний период. Легко понять, почему они готовы платить за капитал некоторую цену. Существует также спрос на располагаемый капитал для инвестиций в потребительские блага длительного пользования [consumer capital, дословно – потребительский капитал]. Этот спрос принимает различные формы, которые, в целом, можно обозначить как потребительский кредит (ниже мы еще вернемся к этому вопросу). В настоящем очень общем рассмотрении природы процента я на время оставляю в стороне существование различия между отдельными видами заимствований – краткосрочными, среднесрочными, долгосрочными и т.д., и получение располагаемого капитала в обмен на акции.

Почему заимодавец не удовлетворяются тем, чтобы получить свой капитал назад в более позднюю дату, удовольствовавшись более чем умеренной платой, возмещающей издержки данной трансакции? Тот, кто предлагает капитал, руководствуется предпочтением во времени. Его просят обменять стоимость, находящуюся в руках, на стоимость на некоторую дату в будущем. Он предпочитает иметь стоимость в руках теперь, и, если его просят пожертвовать ею в обмен на стоимость в будущем, требуется значительное вознаграждение, чтобы побудить его сделать это. Процент, как было уже установлено, является вознаграждением за воздержание в настоящем.

Существует два аспекта этого предпочтения во времени, которые следует строго различать, но которые различают не всегда. Один аспект – это то, что Пигу назвал «недостаточной телескопической способностью». Люди часто не могут представить удобство от обладания определенной величиной стоимости на какую-нибудь дату в будущем так же ясно, как удобство от обладания равной суммой стоимости сейчас. Это подобно жестокому аппетиту. Это вопрос эмоций. Давид Юм сказал, что «доводы – слуги страстей, и так и должно быть». Действительно ли слова «так и должно быть» применимы в данном контексте – это мы должны будем вскоре обсудить.

Другой аспект, превосходно сформулированный Ирвингом Фишером – это убывающая полезность дохода. Если выпуск на душу населения в экономике растет из года в год, тогда люди, в среднем, будут ожидать, что в будущие годы получат более высокий доход. Менять определенную сумму стоимости в настоящее время на равную величину стоимости на некоторую дату в будущем – это не лучшая сделка для тех, кто ожидает иметь более высокий доход в будущем, поскольку в будущем предельная полезность одного фунта дохода должна быть более низкой. Для того чтобы побудить того, кто предлагает (на рынке) располагаемый капитал, если он мыслит рационально, совершить такой обмен (стоимости в настоящем на стоимость в будущем), необходим некоторый избыток получаемой стоимости, или стоимости, которая может быть получена в будущем, над той стоимостью, которая предоставляется в настоящее время. Этот избыток представляет собой «процент». Конечно, есть люди (например, почти все старшекурсники университетов), которых никакая ставка процента, возможная в более или менее развитых странах, не заставит сберечь часть сегодняшних доходов для их преумножения в будущем. Студенты, за исключением меньшинства, которое наследует большие деньги, обычно полагают, что в течение, скажем, двадцати лет после выпуска из университета они будут получать значительно больший доход, чем они имеют теперь. Поэтому для них не имеет смысла урезать свои умеренные студенческие расходы для того, чтобы что-либо добавить к тому, что они будут получать в будущие годы. Независимо от колебаний оптимизма и пессимизма, связанных с деловым циклом, большинство людей смотрит на свои собственные перспективы с превосходным оптимизмом. Существует, конечно, тип людей, составляющих исключение из этого правила. Я знал многих оригинальных и интеллектуально выдающихся студентов, которые вызывали у меня уверенность, что они никогда не смогут зарабатывать много денег, а если смогут, то будут делать это с большой неохотой. Я могу предположить, что этот утонченный тип не столь редок в Старом Свете, как в Америке. Но я не уверен в этом – трудно провести статистическое исследование, поскольку в Америке намного больше студентов, располагающих значительными независимыми средствами.

В противоположном положении находятся те, для которых в перспективе существует большая вероятность снижения дохода после того, как способность зарабатывать падает. Эти люди будут делать некоторые сбережения, даже если не будет никакого процента на располагаемый капитал. Если бы один только этот класс людей мог удовлетворить весь спрос на располагаемый капитал, не было бы нужды в положительной ставке процента. Но следует рассматривать поведение всего населения. Если удельный вес тех, кто может предвидеть рост дохода в течение оставшейся жизни, больше, чем удельный вес тех, кто предвидит снижение дохода, положительная ставка процента будет необходима для тех, кто предлагает капитал, согласно принципу убывающей полезности дохода.

Мы должны вернуться к вопросу о потребительском кредите, который теперь широко распространен. Вопрос заключается в восприятии будущего [spreading forward], исходя из сегодняшней цены потребительских товаров более или менее длительного пользования, которые приносят удовлетворение в течение определенного периода времени. Многие потребители, возможно, не способны осилить выплату полной стоимости таких товаров из своих текущих доходов, не ограничивая слишком сильно свое текущее потребление [consumption of perishable goods – дословно: потребление скоропортящихся товаров]. Естественно, что они предпочитают уплатить процент за удобство не выплачивать сразу всю сумму за товары длительного пользования. Это не зависит от того, ожидают ли они, что их доход будет расти, останется неизменным, или снизится в течение рассматриваемого периода. Действительно, ставка процента на рынке этого особого использования располагаемого капитала часто бывает чрезмерно высокой [exorbitant]. Возможно, это объясняется тем, что это рынок существует не так давно, как рынок располагаемого капитала, который требуется для производства и торговли. Со временем ставка по потребительскому кредиту, без сомнения, снизится под воздействием конкуренции, но это не может произойти сразу.

Располагаемый капитал образуется в результате сбережений индивидов, компаний и правительственных учреждений. Он может также формироваться за счет фондов амортизации, не использованных для замещения оборудования, если такого замещения не требуют некоторые виды производства. Агрегированные инвестиции в экономике равны агрегированным сбережениям. Банки как компании могут внести вклад в сбережения, распределяя между своими акционерами не всю полученную прибыль. Но они не могут увеличить агрегированные сбережения в результате того, что увеличивают свой запас ценных бумаг различного рода, или расширяют ссуды своим клиентам. По этому вопросу иногда встречается путаница в мышлении.

Банки могут поощрять инвестиции, проявляя больше желания кредитовать своих клиентов, которые удерживаются от осуществления желаемых инвестиций недостатком доступного финансирования. Всегда следует помнить, что рынок капитала является несовершенным рынком. Центральный банк, либо осуществляя собственные операции, либо контролируя соблюдение банками норм хранения наличных, установленных законом или обычаем, вызывает изменения, способствующие или сдерживающие стремление банков предоставлять ссуды.

Повторяем, банки не генерируют непосредственно дополнительные сбережения тем, что предоставляют больше кредитов. Однако, их более легкое отношение к предоставлению ссуд может привести к осуществлению некоторых инвестиций, которые в ином случае не имели бы места. Но сбережения всегда должны быть равны инвестициям. Таким образом, здесь мы сталкиваемся с парадоксом.

В условиях устойчивого роста увеличение совокупных инвестиций, включая инвестиции, финансируемые за счет банковских кредитов, будет происходить одновременно с равным увеличением сбережений; проблема заключается не в этом. Но допустим, что повысилась склонность банков предоставлять ссуды. Вскоре дополнительные инвестиции, финансируемые за счет банковских кредитов, будут полностью уравновешены истощением запасов. Но с течением времени будут предприняты шаги, чтобы увеличить поток потребительских товаров, с тем, чтобы он соответствовал не только запросам тех, кто получил работу благодаря дополнительным инвестициям, но также запросам тех, кто производит дополнительные потребительские товары. В этом заключается знаменитый мультипликатор Кана. Благотворная последовательность возрастающих расходов продолжается до тех пор, пока сбережения тех, кто вновь получил работу или стал работать более продолжительное время, а также их работодателей увеличатся до размеров, равных дополнительным инвестициям (которые осуществляются благодаря активности банков) плюс дополнительные запасы, которые могут потребоваться в связи с повышением уровня потребления.

Когда банки с большей легкостью делают деньги, они не только могут предоставлять своим клиентам больше кредитов, но также больше покупают векселей и облигаций. И тот, и другой процесс с необходимостью увеличивает предложение денег. И тот, и другой процесс, включает обмен активами между банками и публикой вне банков.

Это заставляет нас непосредственно обратиться к Кейнсовой теории процента, которая составляет центральный момент всего его системы. Увеличение денежного предложения и, соответственно количества денег, хранимых публикой, будет обычно большим, чем требуется денег для обращения товаров, при заданной постоянной скорости обращения, тогда как запас немонетарных активов, хранимых публикой, сократится ниже своего прежнего уровня. Люди не спрашивают, как это могло произойти; это произошло, так сказать, за одну ночь, в результате действий банков. Публика вне банков будет стремиться восстановить пропорцию между деньгами и немонетарными активами до ее прежнего уровня, предлагая более высокие цены на облигации и другие немонетарные активы. Хотя некоторые индивиды, возможно, достигнут желаемого, публика вне банков в целом не может сделать это, до тех пор или пока банки не начнут движения в противоположном направлении и не сократят предложение денег. Количество денег на руках у публики будет возрастать, и это означает, что немонетарные активы будут сокращаться, и с этим ничего не поделаешь [and that is that]. Тем временем, попытки публики вне банков восстановить желаемый уровень своих небанковских активов будет толкать вверх цены этих активов и, таким образом снижать ставки процента. Такова выдвинутая Кейнсом теория определения ставки процента. Его понятие «предпочтение ликвидности» относится к доле совокупных активов, которые люди желают держать в форме наличных, и доле активов, которую они желают держать в форме ценных бумаг различного вида. Банковская система определяет эти доли, доступные для держания небанковской публикой. Слово «желают» в выражении «желают держать» имеет относительный смысл. Как сильно их «желание»? Они желают держать тем больше ценных бумаг, чем выше их процентный доход, и тем меньше – чем ниже процентный доход. Рыночная ставка процента – это такая ставка, при которой люди желают держать наличные и другие активы именно в той пропорции, которая существует в реальности.

Каково в таком случае отношение между классической теорией процента и кейнсианской теорией? На той стадии развития теории, которая была достигнута в Трактате о деньгах Кейнса, это отношение было вполне простым. Классическая теория описывала факторы, определяющие ставку процента, совместимую с равновесием, тогда как его собственная теория описывала факторы, детерминирующие изменения реальной рыночной ставки процента с течением времени. Необходимо напомнить, что в Трактате о деньгах Кейнса сбережения не обязательно равны инвестиция. Кейнс хорошо знал, как он сам констатировал, что, с точки зрения бухгалтерского учета, совокупные сбережения тождественно равны совокупным инвестициям, что необходимо, например, для отражения совокупного дохода в национальных счетах. Он мог постулировать неравенство сбережений и инвестиций, необходимое для его собственной теории равновесия, исключая сбережения, осуществляемые за счет случайной, непредвиденной прибыли [‘windfall’ profit]. Если фирма несет непредвиденные убытки (или получает прибыль ниже нормального уровня), сокращение ее сбережений ниже того уровня, который был бы в ином случае, следует вычесть из совокупных национальных сбережений при исчислении величины сбережений в том смысле, который придавал этому понятию Кейнс. Если в экономике в целом существует чистая непредвиденная прибыль или чистый непредвиденный убыток (или прибыль ниже нормы) – это симптом неравновесия. Далее я цитирую Кейнса.

«Было бы удобно, вслед за Викселлем, назвать ставку процента, которая делала бы второй член нашего второго фундаментального уравнения (инвестиции минус сбережения, деленные на выпуск потребительских товаров – переводчик) равным нулю, естественной ставкой процента, а ставку, которая преобладает в действительности – рыночной ставкой процента. Таким образом, естественная ставка процента – это такая ставка, при которой сбережения и объем инвестиций точно сбалансированы, так что уровень цен выпуска в целом точно соответствует денежной норме эффективных доходов факторов производства. С другой стороны, любое отклонение рыночной ставки от естественной ставки процента ведет к возникновению нарушения в уровне цен, потому что вызывает отклонение второго члена второго фундаментального уравнения от нулевого уровня»⁴⁴.

В Общей теории Кейнс отходит дальше от позиции классической теории, и, кроме того, позволяет себе некоторые выпады против классической теории, без которых можно было бы обойтись. Это, вероятно, нанесло некоторый ущерб прогрессу экономической теории, которая должна состоять из системы согласованных понятий.

В Трактате о деньгах представлено только одно состояние равновесия, а именно, когда инвестиции равны сбережениям (в тех определениях этих понятий, которые даются в Трактате). В Общей теории Кейнс утверждает, что существует много возможных состояний равновесия, с соответствующим уровнем безработицы. Каково действительное состояние равновесия в какой-либо момент времени – это зависит от факторов, определяющих агрегированный эффективный спрос. Но экономика может также находиться (и, без сомнения, обычно находится) в состоянии неравновесия. Однако «естественная» ставка процента остается совместимой с равновесием. Но поскольку существует много возможных положений равновесия, также как много уровней безработицы, существует столько же так называемых «естественных» ставок процента. Кейнс писал:

«В моем Трактате о деньгах я определил, что подразумевается под единственной ставкой процента, которую я назвал естественной ставкой процента, а именно, ставкой процента, которая, согласно терминологии моего Трактата, сохраняет равенство между нормой сбережения (как она там определена) и нормой инвестиций. Я полагаю, что этим достигается развитие и уточнение понятия «естественная норма процента», выдвинутого Викселлем, которое означало, согласно Викселлю, такую норму процента, которая сохраняет стабильность некоторого, не вполне точно определенного, уровня цен.

Я, однако, упускал из вида тот факт, что в каждом данном обществе существует, согласно этому определению, разная естественная ставка процента для каждого гипотетического уровня безработицы. И, аналогично, при каждой данной ставке процента существует уровень занятости, для которого эта ставка является «естественной» ставкой, в том смысле, что система будет находиться в равновесии при этой ставке процента и этом уровне безработицы. Таким образом, было ошибкой говорить об определенной естественной ставке процента или предполагать, что с помощью дополнительного определения можно получить единственную величину для ставки процента, независимо от уровня безработицы. Далее, я не понимал, что, при определенных условиях, система может находиться в состоянии равновесия при неполной занятости.

Теперь я не считаю, что понятие «естественная» ставка процента, которое прежде представлялось мне наиболее многообещающей идеей, может быть очень полезным или значительным вкладом в наш анализ. Это просто такая ставка процента, которая сохраняет статус-кво; а в сохранении статус-кво, как такового, во всей системе, мы, по большей части, не заинтересованы.

Если существует некоторая ставка процента, которая является единственной и значимой, это должна быть ставка, которую мы можем назвать нейтральной ставкой процента. А именно, это должна быть естественная ставка процента в том смысле, который совместим с полной занятостью, при заданных других параметрах системы».⁴⁵

К чему вся эта суета? И к чему формулировка, которая ведет к умалению важности «нейтральной» ставки процента? Чем определяется уровень нейтральной ставки? Склонностью к сбережению и ожидаемой в перспективе предельной производительностью капитала. Но таковы факторы, определяющие равновесную ставку процента в классической экономической теории. «Нейтральная» ставка вводит его систему в схему традиционной политической экономии. Он был довольно капризным в своем желании представляться большим революционером, чем был на самом деле. В этой области его замечательным вкладом явился его анализ тех сил, которые управляют движением рыночной ставки процента. Но его наиболее фундаментальным вкладом во всей его работе явилось то, что он показал, что возможно равновесие при существенной безработице, и что снижение заработной платы не может служить средством против этого. Некоторые комментаторы предполагали, что система Кейнса зависит от негибкости заработной платы в сторону понижения, как это действительно обычно бывает в наши дни. Это обнаруживает полное непонимание его системы. Его теория равновесия в условиях безработицы никоим образом не зависит от негибкости заработной платы в сторону понижения.

Какую роль играет здесь предпочтение ликвидности? Некоторые люди, имеющие на руках наличные деньги, возможно, будут нуждаться в их использовании на какую-либо дату и в каком-либо размере, которые в настоящее время точно не определены. Если они инвестируют эти деньги в ценные бумаги, они, возможно, мало выиграют [caught short], если именно тогда, когда они захотят использовать эти деньги, произойдет снижение стоимости ценных бумаг, т.е. повышение ставки процента. Если они склонны к покупке ценных бумаг, им должен выплачиваться некоторый процент, чтобы побудить принять на себя определенный риск. Таким образом, процент должен выплачиваться, потом что существует неопределенность относительно будущих ставок процента. Я процитирую здесь мою более раннюю работу⁴⁶.

«Эта теория подвергалась критике на том основании, что она оставляет процент, так сказать, подвешенным в пустоте: процент существует потому, что существует процент. Тонкие мысли профессора Робертсона долго утешали сердца экономистов, и всякая исходившая от него критика имела большой вес. Я приведу цитату из его работы Essays in Monetary Theory, с. 25.

«Таким образом, норма процента остается тем, что она есть, потому что ожидается, что она станет чем-то другим; если не ожидается, что норма процента станет другой, тогда не остается ничего, способного объяснить нам, почему процент есть то, что он есть. Выделяющий его орган ампутирован, и тем не менее, процент как-то существует («улыбка без кошки»). Мистер Пламптер из Торонто метко сравнил в своей неопубликованной статье позицию заимодавцев, согласно этой теории, со страховой компанией, которая взимает со своих клиентов страховые взносы, хотя единственный риск, против которого она их страхует, заключается в том, что эти взносы могут быть повышены. Если мы спросим, на чем, в конечном счете, основывают владельцы богатства свои суждения о том, что процентная ставка в будущем будет отличаться от нынешней, можно быть уверенным, что нас отошлют непосредственно к фундаментальным явлениям производительности и бережливости».

А вот что пишет Хикс: «Но сказать, что норма процента, приносимая совершенно надежными ценными бумагами, не определяется ничем, кроме неопределенности будущих процентных норм, – это похоже на то, как если бы мы оставили процент повисшим на шнурках от собственных ботинок. Здесь нельзя отделаться от настойчивой мысли, что об этом надо было бы сказать несколько больше, чем было сказано». Однако сам Хикс основывает свою точку зрения не на производительности и бережливости, а лишь на издержках, связанных с предельной трансформацией денег в краткосрочные бумаги. Долгосрочный процент, согласно этой точке зрения, в конечном счете, определяется краткосрочным процентом. Эта критика пытается доказать, что Кейнсова теория процента представляет собой замкнутый круг: процент существует потому, что ожидается, что ставка процента изменится. Но почему ожидается, что процент вообще должен существовать?

Я не думаю, что эта критика имеет решающее значение. Безусловно, есть явления в области мышления, к которым правильно относится изречение, что нет ничего истинного, и что только размышление превращает объекты мысли в истину. Процент есть не что иное, как подобное явление в области мышления, результат суждений и мнений, надежд и опасений, сам по себе представляющий обещание, – в конечном счете, акт, но только акт, коренящийся в воле двух сторон, а вовсе не физическое явление. И я склонен думать, что фраза о проценте, повисшем в воздухе, является преувеличением. Возьмем ценную бумагу с определенным номиналом, с 20-летним сроком погашения, приносящую 2,5%. При отсутствии фиксированного процента настоящая цена стофунтовой бумаги была бы равна 150 фунтам. Это определенная сумма денег. Но биржа расценивает эти фонды не по 150 фунтов, а по несколько более низкой цене, скажем, по 100 фунтов, принимая во внимание тот факт, что держатель не может быть уверен в получении точно исчисленной суммы, какова бы они ни была между 150 и 100 фунтами, к тому сроку, который он сам изберет в течение предстоящих 20 лет. Можно возразить, что если отсутствует процент и известно, что он будет отсутствовать при любых условиях, не будет ли наш держатель иметь уверенность в том, что он получит именно эту сумму? Однако такое предположение заходит слишком далеко. Оставаясь верным Кейнсу, я не думаю, что мы вправе предполагать, вопреки теории предпочтения ликвидности, существование таких условий, относительно которых известно, что при них никогда не могло быть, и, по-видимому, никогда не было, никакого процента! Не зашли ли критики слишком далеко? Говорил ли где-либо Кейнс, что предпочтение ликвидности явилось основной и единственной причиной, в силу которой процент вообще когда-либо существовал и мог существовать? Не сказал ли он только то, что предпочтение ликвидности было единственным детерминантом, определяющим уровень нормы процента?

Я не собираюсь отвергать теорию Кейнса как несостоятельную, хотя бы даже в том искаженном виде, в каком ее представляют критики. Она, безусловно, гораздо более реалистична, чем остальные две теории, которых я коснулся выше. Вместе с тем, я не думаю, что Кейнс заставляет нас предполагать, будто рынок, учитывая будущие курсы и их неопределенность, не принимает во внимание производительность и бережливость, на которые ссылается Робертсон».

В этом отрывке я слишком слабо защищал Кейнса. Возможно, я был введен в заблуждение его воинствующей позицией по отношению к классической доктрине, и думал, что он удалился от этой позиции дальше, чем это было на самом деле. В его ранней работе «естественная» ставка процента – это такая ставка, которая делает сбережения равными инвестициям; такова же классическая доктрина. В поздней работе Кейнса сбережения de facto равны инвестициям, причем существует множество естественных ставок, сопряженных с различными уровнями безработицы и единственная, нейтральная ставка. Это рыночная ставка, которая определяется мнениями людей о том, какой будет ставка процента в будущем. Если бы не было глубинных сил производительности и бережливости, рынок бы, без сомнения, решил, что не должно быть никакой положительной ставки процента. Я уверен, что Кейнс согласился бы с этим.

Было бы справедливо добавить, что Кейнс твердо придерживался мнения, что во время глубокой депрессии и избытка неиспользованных производственных мощностей никакая ставка процента, даже самая низкая, не может служить инструментом, способным привести экономику к полной занятости. «Нейтральная» ставка исчезает, или, скорее, как можно допустить, имеет большое отрицательное значение; но действительно существующая ставка процента не может иметь отрицательное значение. Для того, чтобы была обеспечена полная занятость, политика денежного предложения должна быть дополнена Общественными Работами, или, говоря шире, – «финансовой политикой».

Система Кейнса относится к макро-статике. Пришло время пойти дальше – к экономической динамике.

Ставка процента оказывает воздействие на величину как s_d, так и C_r, и, следовательно, на обеспеченный темп роста. Ее воздействие на s_d , как уже было объяснено раньше, является неопределенным. Будут ли люди сберегать больше или меньше, когда ставка процента высока? Высокая норма накопления сопряжена с высоким обеспеченным темпом роста. Я принимаю допущение, согласно которому мы имеем дело с рядом умеренных ставок процента, таких, какие преобладают во вполне развитых странах, а не со ставками порядка 50%. Воздействие ставки процента на C_r является вполне определенным. Низкая ставка процента должна вести к использованию более капиталоемких методов производства, и, pro tanto, будет связана с более низким обеспеченным темпом роста. Большая часть доступных сбережений будет использоваться для финансирования более капиталоемких методов, и меньшая часть сбережений останется для роста как такового. Хотя ставка процента является, в принципе, <одним из> определяющих факторов изменений C_r, я уже подчеркивал, что согласно моим заключениям, основанным на практике, ставка процента оказывает минимальное влияние на выбор более или менее капиталоемких методов производства. Существует много более важных факторов, таких как доступность обученных кадров техников, инженеров и т.д. Для более капиталоемких методов производства, вероятно, потребуется важный дополнительный фактор – более высокая квалификация людей; или они могут, в некоторых случаях, осуществляться другими путями. Очень важны относительные цены других затрат, помимо доступного капитала. Мы уже видели, что именно высокая цена труда относительно цен на уголь и другие материалы вела к огромному росту интенсивности капитала в США в конце XIX столетия, хотя ставки процента в США были выше, чем в Соединенном королевстве.

Таким образом, на деле воздействие ставки процента на сбережения (хотя бы мы вовсе не знали, что такое ставка процента) может иметь более значительное влияние на обеспеченный темп роста, чем на капиталоемкость выбираемых методов производства.

Далее, перед нами встает следующий вопрос: можем ли мы сформулировать понятие обеспеченной ставки процента, сопряженной с обеспеченным темпом роста. Поскольку ставка процента является одним из факторов, определяющих s_d и C_r, хотя, возможно, одним из незначительных факторов, фундаментальное уравнение не является логически завершенным, пока ничего нельзя сказать относительно уровня нормальной ставки, соответствующей обеспеченному темпу роста. Мы допускаем, что, когда существует повышающее или понижающее отклонение от (нестабильного) равновесия устойчивого роста, монетарная политика должна использоваться для того, чтобы ограничить такие движения, устанавливая ставку выше нормального уровня, чтобы ограничить бум, и ниже нормального уровня – чтобы исправить рецессию. Но какой должна быть ставка процента, когда на деле экономика устойчиво продвигается вперед?

Я не могу сформулировать удовлетворительное понятие. На длинном отрезке времени это, возможно, не имеет значения, не зависимо от того, прав я или не прав, полагая, что ставка процента не оказывает важного влияния на s_d и C_r. Общественное мнение в большинстве стран отходит от идеала капитализма свободной конкуренции (laissez-faire), к которому относится понятие обеспеченный темп роста. Этот отход совершается в два этапа [there are two stage of this]. В настоящее время существует общее согласие относительно того, что осмотрительная денежная политика, и, возможно, также финансовая политика, должны использоваться, чтобы ограничить отклонения от равновесия, т.е. контролировать деловой цикл. Но общественное мнение теперь идет дальше этого. В широких кругах укрепляется мнение, согласно которому денежная и финансовая политика должна использоваться для снижения безработицы (кейнсианская макро-статика) и для обеспечения роста, приближающегося к потенциалу экономики (теория роста). Вряд ли стоит надеяться, что цель обеспечения «естественного» роста, как я его назвал, может быть достигнута в близком будущем. Но следует сделать попытки в этом направлении. В этой связи важно определить, какая ставка процента соответствует естественному росту; я называю эту ставку оптимальной ставкой процента. Дальнейший ход рассуждений значительно проще. Ниже в этой главе я продолжу рассмотрение этой проблемы.

В поисках определения ставки процента, соответствующей обеспеченному росту, я пришел к следующей идее: это должна быть такая ставка процента, которая достигается, когда денежные власти увеличивают предложение денег тем же темпом, каким растет национальный доход. Денежная масса должна расти, чтобы финансировать движение большего потока товаров, и, в то же время, увеличить запас ликвидности, как того требует мотив предосторожности. Этот запас ликвидности, предположительно, также должен расти тем же темпом, что и национальный доход, если нет особых причин полагать иное. Запас ликвидности может, конечно, расти большим темпом, если возрастает неопределенность, например, потому что богатые люди, становясь еще богаче, более изменчивы в своих возрастающих расходах, чем бедные люди, становясь немного менее бедными. Тем не менее, я не вполне удовлетворен такой попыткой дефиниции.

Теперь необходимо сделать несколько более пространное отступление. Я с некоторым сомнением встал в оппозицию к точке зрения, широко распространенной в недавнее время, и имеющей респектабельное происхождение. Эта точка зрения заключается в том, что, если существует твердое ожидание инфляции, ожидаемый рост цен отражается на текущей ставке процента. Таким образом, если ставка процента по облигациям составила бы 3% при отсутствии ожидания инфляции, и если существует полная уверенность в том, что рост цен составит 3% ежегодно в течение соответствующего горизонта времени, действительная ставка процента установится на уровне 6% годовых. Эта точка зрения, которой твердо придерживался выдающийся экономист Альфред Маршалл, (она служила обоснованием в его исследовании биметаллизма и курса рупии), была вновь выдвинута, с присущей ему энергией, Ирвингом Фишером, на чью превосходную доктрину ставки процента и убывающей полезности дохода мы уже ссылались. Недавние события, по-видимому, подтверждают эту теорию, когда, в условиях бурной инфляции, процентные ставки взлетели до такого уровня, что для того, чтобы найти прецедент такому уровню процента, нужно вернуться в Средние века. Сторонники этой точки зрения могли (или должны были) придти в некоторое замешательство в виду существенного снижения ставок процента в большинстве стран в 1970 и в начале 1971 года, когда темпы инфляции в некоторых странах оставались на прежнем уровне, а в других – все еще повышались. (При этом пессимистическая точка зрения, согласно которой высокая инфляция цен, вероятно, была неизбежной, становится все более распространенной). Это произошло раньше заявлений, сделанных британским министром финансов 19 июля и американским президентом 15 августа 1971 года, содержавших обещание твердых и энергичных мер по борьбе с инфляцией. Кейнс не был согласен с тем, что перспектива роста цен должна вызывать повышение рыночной ставки процента. В этом я с ним согласен.

Суть дела в том, что как стоимость наличных, так и стоимость облигаций, выражается в денежных единицах. Ставка процента по облигациям является потерей, связанной с переходом от облигаций к деньгам, или, напротив, премией, получаемой в случае перехода от денег к облигациям. Это, так сказать, такая норма, по которой деньги обмениваются на облигации. Поскольку ни один из этих активов не включает хеджирования против инфляции, нелогично утверждать, что появление твердой перспективы инфляции может изменить норму, по которой они обмениваются друг на друга. То, что нелогично, не может быть включено в основы экономической теории.

В действительности появление твердой перспективы инфляции может вызвать лишь изменение относительной оценки тех активов, которые не обеспечивают хеджирования против инфляции (например, облигаций) и тех активов, которые обеспечивают такое хеджирование (например, акции и недвижимость). Мы можем привести достаточно убедительный пример: В течение шестидесятых годов доход на акции упал относительно дохода на облигации, как в Соединенном королевстве, так и в США; действительно, в обеих странах доход на средние, простые акции впервые упал ниже дохода на правительственные облигации. Между тем, стоимость различного рода предметов искусства [durable objects d,art], которые также обеспечивают хеджирование против инфляции, взлетела вверх.

Можно возразить, что доход на облигации, поскольку он определяется предпочтением ликвидности и количеством денег вне оборота, связанного с <текущими> трансакциями, может быть недостаточным, чтобы обеспечить небольшой разрыв между доходностью облигаций и доходностью акций, равный ожидаемому темпу инфляции. Доход на акции не может упасть ниже нуля и даже до нуля. Таким образом, если невозможно получить удовлетворительный разрыв между доходом на акции и доходом на облигации в результате снижения доходности акций, тогда должна повышаться доходность облигаций.

Следует заметить, однако, что, хотя можно говорить о некоторых перспективах инфляции, тем не менее, в этом не может быть абсолютной определенности. Допустим, что происходит всего лишь слабое понижающее колебание в темпе инфляции, или просто в ожиданиях инфляции в перспективе. Если такое случится, это может привести к понижающему сдвигу в стоимости акций. С течением времени некоторые инвесторы, <вложившие средства> в ценные бумаги того или иного вида, могут пожелать продать их; это зависит от их видения ситуации на рынке капитала. Если так случится, что инвестор вынужден продать свои ценные бумаги в то время, когда их цены понижаются, он понесет потери в капитале. Его чистый доход от акций, о которых идет речь, должен составить полученные им дивиденды минус потери в капитале, которые он понес, продавая акции. Если цены акций находятся на высоком уровне во время их покупки, понижающее движение цен на акции не может вызвать потерь в большей пропорции, чем в том случае, когда цены акций находятся на низком уровне. Но абсолютные потери будут большими, и именно абсолютные потери должны вычитаться из суммы полученных дивидендов, чтобы определить чистый доход инвестора от акций – предположительно, отрицательный.

Далее, представительный инвестор может решить, что существует очень малый шанс такого понижающего движения цен на акции. Тогда для оценки величины потерь, в случае, если действительно произойдет понижающее движение цен, можно допустить что они составляют очень небольшую часть капитала. Конечно, в принципе, следует делать расчеты, исходя из того, что возможны понижающие сдвиги различной степени. Можно возразить, что существует равная вероятность не ожидавшегося повышающего сдвига цен акций. Однако из страхового дела хорошо известно, что пять процентов вероятности потери, скажем, 100 000 фунтов, не уравновешивается полностью пятью процентами вероятности выигрыша в 100 000 фунтов.

Конечно, цена облигаций также может неожиданно повышаться или понижаться по самым разным причинам. Но, чем выше приносимый облигацией доход, тем меньше чистые потери в случае равно пропорционального неожиданного снижения ее цены.

В соответствии с этим, я полагаю, что существует некоторый не нулевой доход на акции, (доход больше нуля означает, что цена акций не поднимается неограниченно) который позволяет акциям, в разумных пределах, служить удовлетворительным инструментом хеджирования против ожиданий инфляции.

Можно представить, что в случае огромной инфляции, подобной инфляции германской марки в 1923 году, ставка процента по облигациям вырастет до фантастически высокого уровня, например, до 50%. Тщетно было бы доказывать, что такая ставка процента никак не связана с инфляцией. Я согласен, что в случае огромной инфляции ситуация несколько иная, чем в случае умеренной инфляции. Люди больше не сравнивают преимущества наличных денег и облигаций. Реальная стоимость денежной массы в экономике стремительно падает. Люди перестают хранить деньги для каких-либо намерений и целей, за исключением самых насущных, непосредственных потребностей. Деньги перестают восприниматься как один из двух видов активов, стоимость которых обозначена в денежных единицах. Я вспоминаю, как немцы стояли в длинных очередях в мой банк в Берлине, чтобы купить какие-либо ценные бумаги на свою недельную заработную плату, хотя они были, безусловно, намерены продать эти ценные бумаги в следующую неделю, чтобы сделать свои покупки. Когда я хотел сделать покупки, моя квартирная хозяйка, которая имела на руках некоторое количество денег, но хотела избавиться от хлопот, связанных с хождением в банк, предложила купить у меня издание в твердой обложке Левиафана Гоббса. Она отнюдь не была дамой, склонной к философии.

Идея о том, что ожидаемый темп инфляции включается в текущую ставку процента (дословно: загоняется в текущую ставку процента), является, с моей точки зрения, неприемлемой. Но я бы предложил компромиссную позицию по вопросу об отношении инфляции к ставке процента. Общепринятая точка зрения заключается в следующем: если существует определенность или полная уверенность в том, что инфляция будет происходить в некотором известном темпе, этот темп отражается в ставке процента. Я, напротив, полагаю, что на ставку процента может воздействовать именно неопределенность относительно возможного развития инфляции.

Если существует определенность или твердая уверенность, что инфляция будет продолжаться, тогда должен быть повышенный спрос на активы, способные служить инструментом хеджирования против инфляции; цены этих активов должны расти. Кроме того, перспективы инфляции, помимо роста цен этих активов, должны в каждый данный момент времени стимулировать накопление реального капитала. Перспективы инфляции также подвигнут мошенников на изготовление значительного количества подделок предметов искусства. Но относительно общего запаса реального капитала его увеличение, вызванное перспективами инфляции, будет незначительным. Соответственно, увеличение предложения активов, заключающих в себе хеджирование против инфляции, вызванное появлением новых страхов перед инфляцией, будет, скорее, небольшим; эластичность предложения таких активов будет слабой. Итак, в случае перегиба кривой антиципируемой инфляции, предложение и спрос будут уравновешиваться, главным образом, в результате роста цен тех активов или предметов длительного пользования, которые могут служить инструментом хеджирования против инфляции.

Инвесторы должны решать, как далеко они могут пойти, жертвуя сегодняшним доходом, для того, чтобы обеспечить себе хеджирование против инфляции. Когда принято это решение (т.е. решение о покупке акций и предметов длительного пользования – переводчик), тем самым определяется остаток, который они могут поделить между двумя видами активов, выраженных в денежных единицах – облигациями и наличными. Решение о том, как осуществить деление между двумя этими активами, принимается в соответствии со стандартным кейнсианским принципом предпочтения ликвидности. Решение, которое должно быть принято относительно того, в какой мере можно пожертвовать доходом в настоящем, зависит от полной или почти полной уверенности в определенном темпе предстоящей инфляции. Дальнейшее решение о том, как разделить активы, выраженные в денежных единицах, между облигациями и наличными, определяется, как было описано выше (в соответствии с принципом предпочтения ликвидности – переводчик). Таким образом, определенные перспективы инфляции никак не могут повлиять на это дальнейшее решение о разделении между активами, выраженными в денежных единицах. Для простоты мы можем заменить выражение «определенные перспективы инфляции» выражением «твердая уверенность в некоторых темпах инфляции».

Но допустим, что неопределенность относительно будущего хода инфляции возрастает. Это может явиться мотивом для инвестора хранить ликвидность. Его шкала «предпочтение ликвидности», т.е. его предпочтение наличных относительно облигаций может повыситься. Исходя из перспективы неопределенных темпов инфляции, он может принять решение пожертвовать доходом, покупая ценные бумаги, реальный капитал и т.д. в качестве инструментов хеджирования против инфляции. Но он может понимать, что, жертвуя доходом, он действовал в разумных пределах, или, напротив, зашел неоправданно далеко. В условиях существенной неопределенности, он будет иметь в виду, что внутри временного интервала, равного шести месяцам или году, перспективы инфляции могут становиться более благоприятными, или неблагоприятными. Поэтому он может принять решение хранить больше ликвидности, чтобы, если того потребует изменившаяся ситуация, увеличивать запас низко доходных (или не приносящих доход) активов, которые служат инструментами хеджирования против инфляции. Это будет увеличивать его спрос на наличные. Если возрастет предпочтение ликвидности представительным инвестором, это не скажется на пропорции между облигациями и деньгами в экономике в целом, пока центральный банк не примет специальные меры, направленные на изменение этой пропорции <в соответствии с изменившейся ситуацией>. Следовательно, увеличение предпочтения наличных вызовет снижение цен на облигации, т.е. повышение ставки процента. Это соответствует выдвинутой Кейнсом теории рыночной ставки процента, определяемой «предпочтением ликвидности», но придает ей новое измерение.

Следует подчеркнуть, что взгляд, согласно которому неопределенность относительно степени предстоящей инфляции вызывает повышение ставки процента, полностью отличен от грубого утверждения, согласно которому полная или почти полная уверенность относительно величины предстоящей инфляции вызывает повышение ставки процента на эту же величину.

Я полагаю, что эта грубая идея, согласно которой темп предстоящей в будущем инфляции, относительно которого имеется полная (или почти полная) уверенность, просто включается в текущую ставку процента, является вредоносной. Не так давно ставки процента были ненормально высоки, и это, вероятно, приносило вред мировому прогрессу. (В последнее время ставки процента снизились, но, по-видимому, они снова возрастут.) Когда кто-либо настаивает на том, что эти высокие ставки процента должны быть снижены, соответствующие власти обычно отвечают, что они не в состоянии это осуществить, поскольку высокие ставки обусловлены несомненными перспективами инфляции, и, чтобы они не делали в области денежного предложения, рыночные ставки процента останутся высокими из-за перспектив инфляции. Это утверждение ошибочно.

Если высокая ставка процента связана с повышением предпочтения ликвидности (Кейнс), которое вызывается неопределенностью относительно темпов инфляции в будущем, ставки процента могут быть снижены с помощью увеличения предложения ликвидности денежными властями (Кейнс).

Уровень ставки процента является, до некоторой степени, международным феноменом. По моему мнению, высокий уровень ставок процента в мире в целом, превалирующий в настоящее время, обусловлен растущей нехваткой международных резервов относительно объема международных трансакций. Эта ситуация может быть исправлена только с помощью согласованных действий, призванных воспрепятствовать дальнейшему снижению мировых резервов относительно объема международных трансакций. Но власти каждой отдельной страны могут внести некоторый вклад в решение этой задачи, снижая ставки процента в своей стране относительно среднего уровня в мире в целом. В этой связи денежные власти обычно возражают, что они не в состоянии снизить процентные ставки, потому что эти ставки зависят от ожидаемого темпа инфляции в их странах. Факторы, детерминирующие темп внутренней инфляции, будут рассмотрены в следующей главе. Утверждение будто бы ничего нельзя сделать, чтобы снизить внутренние ставки процента из-за определенного темпа инфляции в каждой стране, является лишь предлогом, причиняющим большой вред. На этом мы заканчиваем наше отступление от основной темы.

Наконец, нам остается рассмотреть оптимальную ставку процента, как такую ставку, которая совместима с естественным темпом роста. Мы должны вернуться к узловой концепции убывающей полезности фунта по мере роста дохода. Мы видели, что «предпочтение во времени», которое является фундаментальной причиной существования процента как такового, включает два элемента: недостаточная «телескопическая способность» и убывающая предельная полезность дохода. Первый из этих элементов можно сбросить со счетов, когда мы рассматриваем оптимальное состояние. Здесь перед нами нечто поучительное. Согласно традиционным <представлениям, сложившимся> в экономической науке, политики, осуществляющие ее положения на практике, должны анализировать, как функционирует экономика на деле, а также оценивать до какой степени те методы, которые они вырабатывают, благоприятны для достижения наибольшего благополучия, достижимого при существующих ресурсах нашей экономики. Например, традиционно считается, что монополия ведет к отклонению действительно существующего благополучия от максимально возможного, хотя это не всегда верно.

Экономист, как судья и наставник, не должен оценивать единицу прироста благополучия в сентябре 1971 года как превышающую единицу прироста благополучия равной степени (учитывая трудности измерения) в сентябре 1972 года. Он должен относится с олимпийским спокойствием к различиям между тем и другим годом. Конечно, в своих предписаниях он зависит от неопределенности относительно степени благополучия, которая будет достигнута в результате в отдаленные времена. Кое-что, хотя и немногое, он может знать о том, как буду идти дела, или что будет делать человечество счастливым в 2071 году нашей эры. Тем не менее, он должен воздерживаться от какого-либо систематического предпочтения, основанного на психологии. Неопределенность относительно будущего может оправдывать дисконтирование проектируемых выгод с учетом элемента риска. Но это отличается от систематического предпочтения во времени, в силу которого индивиды придают больше важности рождественскому пудингу сейчас, чем такому же пудингу в следующем году. И, конечно, он должен дисконтировать будущую выгоду в соответствии с убывающей предельной полезностью доходов, когда доходы растут.

Фундаментальное уравнение для оптимальной ставки процента имеет следующий вид:

, (5.1)

где  – оптимальная ставка процента, pc(Gn(con)) – естественный (оптимальный) темп роста национального дохода на душу населения, и e – эластичность шкалы убывающей предельной полезности дохода. Величина pc(Gn (con)) отчасти определяется ставкой процента, поэтому необходимо ввести несколько одновременно решаемых уравнений.

Важно сразу установить, что эта ставка процента принимается в качестве такой ставки, которую следует использовать при выборе между методами с различной степенью интенсивности капитала, используемыми для производства данного товара или услуги. В схеме естественного темпа роста это, действительно, ее единственная функция. Определяемой (выделено мною – переводчик) величиной является норма сбережения, а именно, та норма сбережения, которая требуется для того, чтобы рост осуществлялся в соответствии с его естественным темпом. Эта норма сбережения, за небольшим исключением, не зависит от склонности индивидов сберегать, и, следовательно, от ставки процента. Она зависит от ставки процента лишь в той степени, в какой требуемый коэффициент капитала (C_r) зависит от этой ставки.

Фактор, определяющий капиталоемкость метода производства, выбираемого из всех доступных методов, можно назвать «минимально приемлемой нормой дохода на капитал». Если эта величина равна нулю, тогда при выборе метода производства мы должны просто принять тот метод, который обнаруживает самую низкую совокупную величину затрат всех видов, которые требуются для производства единицы продукции, независимо от ожидаемого дохода. Но если фактор ожидаемого дохода добавляет некоторую существенную сумму к затратам, это может вызвать отклонение выбираемого метода производства от наиболее капиталоемкого.

«Минимальная приемлемая норма дохода на капитал» в передовых странах как представляется, должна быть существенно выше рыночной ставки процента на первоклассные ценные бумаги. Отчасти, это можно объяснить риском. Одно дело – купить ценные бумаги, которые можно продать на рынке капитала, предположительно, с возможными потерями, и другое дело – воплотить располагаемый капитал в предприятие определенного вида; вложения капитала в предприятие могут окупиться только через определенный срок, измеряемый годами, в течение которого предприятие эксплуатируется и выпускает продукцию. Могут быть и другие причины. Возможно, что фирма не желает, чтобы слишком большой частью ее капитала владели собственники облигаций или акций. Фирма может также связывать это нежелание с будущим, если она, предвидит, что в будущем будут благоприятные условия для расширения реального капитала, более прибыльные, чем какие-либо доступные условия в настоящем. Если фирма в настоящее время приблизилась к желаемому пределу своей зависимости от внешнего капитала, в будущем она должна будет выбирать между двумя возможностями: либо превысить этот лимит, либо отказаться от благоприятных возможностей расширения, которое было бы более прибыльным, чем любая возможность расширения в настоящем. Кроме того, фирмы могут отказаться от финансирования наиболее дорогих проектов, которые могут быть разработаны менеджерами, достаточно хорошо квалифицированными для решения специальных задач.

Если принять pc Gn (con) равным 5% в год, а эластичность шкалы убывающей предельной полезности дохода равной ¹/₂ (обе величины являются благоприятными), тогда минимальная приемлемая норма дохода на капитал составит 10% в год. Это настолько ниже обычно превалирующей нормы дохода, что дает основание предположить, что методы производства в капиталистических странах обычно не являются достаточно капиталоемкими⁴⁷.

У меня сложилось впечатление, что минимальная приемлемая норма дохода при капитализме нечувствительна к умеренным изменениям рыночной ставки процента и ко всем изменениям в пределах короткого периода времени. Фирмы используют свои обычные методы оценки издержек в перспективе, включая стандартную норму прибыли. Их учет издержек не зависит от самых последних новости об изменении ставок процента, полученных по телефону. Это еще одна причина, чтобы полагать, что изменения ставок процента могут не оказывать существенного влияния на методы производства, выбираемые в условиях капитализма. Монетарная политика, которая, как я верю, обладает большими возможностями, оказывает свое воздействие совершенно другим образом. Доступные деньги побуждают некоторые фирмы заходить дальше в своих проектах капитальных затрат, доход на которые в любом случае можно считать вполне приемлемым, но от которых фирмы воздерживались из-за недостатка доступного финансирования.

Однако вполне возможно, что большое и длительное повышение ставки процента в недавние годы заставило многие фирмы повышать свои стандартные нормы прибыли выше тех, которые закладывались в издержки, т.е. повышать «минимальную приемлемую норму дохода на инвестируемый капитал». Это ведет к снижению капиталоемкости, приемлемой для новых проектов и для замещения изношенного капитала.

Я определяю эластичность () тем способом, каким определял ее Альфред Маршалл, а не в качестве обратной ей величины, как это делают некоторые более поздние авторы:

,

где u представляет предельную полезность дохода, которая снижается, если доход растет. Так, увеличение дохода на 1% ведет к снижению предельной полезности дохода на 2%:

.

Величина  есть эластичность функции полезности для общества в целом. Она представляет собой нечто близкое к традиционной экономической теории. Однако кривые безразличия, построенные для общества в целом, также проникают (дословно – находят свою дорогу – Переводчик) в теорию международной торговли.

Каждый индивид имеет свою собственную функцию предельной полезности. Оценка функции предельной полезности для каждого отдельного гражданина превышает возможности вычислений. Но, возможно, поддаются оценке (хотя и с большими ошибками) значительные различия между функциями полезности граждан, принадлежащих к группам со значительным различием в уровне дохода.

Можно ввести дальнейшие усложнения: если число получателей дохода различно в различных группах, желателен перекрестный анализ убывающей предельной полезности дохода различных групп. В старые времена убывающая предельная полезность дохода различных групп была трудно измерима, но при помощи современных вычислительной техники эта задача может быть решена. В прежние времена – во всяком случае в девятнадцатом веке – именно бедняки имели большие семьи, но эта ситуация быстро меняется. В больших семьях эластичность предельной полезности дохода  предположительно больше, чем в малых семьях.

Понятие  подразумевает измеримость полезности. Ф. Эджуорт, которому Парето выражал признательность, как автору, впервые построившему кривые безразличия, был твердо убежден в том, что, в вопросах, относящихся к полезности, количественное измерение полезности всегда останется совершенно необходимым. Действительно, он выражал презрение (дословно: изливал презрение) к противоположной идее. Историческое происхождение идеи, согласно которой для построения кривой безразличия нужно использовать измерение ощущений, таково. При построении кривой спроса деньги используются в качестве измерителя полезности, а всякий «измеритель» должен содержать постоянную величину того объекта, который он измеряет. Но любой акт обмена сам по себе изменяет предельную полезность денег, так что деньги не сохраняют постоянной полезности. (Для небольших трансакций, однако, изменение полезности денег пренебрежимо мало.) Но при измерении дохода мы не связаны с обменом. Действительно, деньги могут быть исключены из этого измерения. Мы можем измерять доход с помощью корзины соответственно взвешенных товаров. Один из величайших экономистов старшего поколения, доктор Рагнар Фриш [Ragnar Frisch], согласен со мной в том, что мы должны сохранить количественное измерение полезности.

Теперь мы должны перейти к одновременно решаемым уравнениям. Необходимость в этих уравнениях возникает потому, что величина, представленная в правой части уравнения (1) зависит, хотя, возможно, лишь в очень малой степени, от величины r₀ (r – ставка процента).

Если число потребителей растет тем же темпом, как и число производителей, тогда, при прочих неизменных условиях [ceteris paribus] pc Gn(con) = Gn(con). Но это может быть не так вследствие изменения распределения по возрасту и изменения доли участия в доходе (разных возрастных групп). В этом случае зависимость между двумя величинами может быть выражена так:

pc Gn(con) = f(Gn(con)). (5.2)

Если величина s_ с течением времени остается постоянной, тогда G(con)n = Gn.Но это будет так лишь до тех пор, пока технический прогресс является нейтральным. Поэтому для выражения этой зависимости нам нужно следующее уравнение:

G(con)n =  (Gn). (5.3)

Нейтральный технический прогресс был определен как такой технический прогресс, который, при данной ставке процента, оставляет отношение капитала к выпуску (C_r) неизменным. Но при какой ставке процента? Для того, чтобы наш анализ был реалистичным, ставку процента следует соотнести с минимальным, приемлемым доходом на капитал [minimum acceptable return on capital (MARC)]. Итак, мы имеем:

Gn (= s_ / C_r) =  (r_). (5.4)

В результате мы имеем четыре уравнения для четырех неизвестных, а именно, r_, pc Gn(con), Gn(con) и Gn.

Наконец, я могу добавить, что это несколько усложненное построение не представляется мне очень важным для определения оптимальной ставки процента, поскольку я не верю, что ставка процента, во всяком случае, внутри пределов, обычно превалирующих в передовых странах, оказывает большое воздействие на капиталоемкость выбираемых методов производства. Экономики наших стран вполне преуспевают при общераспространенной оценке минимального, приемлемого дохода на капитал, скажем, в 10%, что значительно ниже текущего дохода на капитал, который основывается на оценке потенциального роста, по меньшей мере, в 5%, и на эластичности шкалы полезности дохода, равной ¹/₂.